Текст книги "Из параллельной вселенной с любовью (СИ)"
Автор книги: hxereen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== ~ ==========
2019
Тот, кому хватает наглости говорить, что правила созданы лишь для того, чтобы их нарушать, явно никогда в своей жизни не сталкивался с настоящими правилами.
Главное правило Комиссии: не вмешиваться. Никуда, никогда и ни за что. И как бы сильно ни хотелось выпятить наружу свой героизм и спасти миллионы невинных жизней, как бы ни прельщала идея подглядеть выигрышные лотерейные номера и стать миллионером, какой бы заманчивой ни казалась мысль оказаться единственным живым свидетелем грандиозного сражения, чтобы затем поведать о нем всему миру – любое отклонение от протокола безотлагательно и жестко наказывалось. Насколько жестко – никому узнавать не хотелось.
Но что, если не тратить время на всевозможные подвиги и не делать вообще ничего? Так, будто тебя не существует. Никогда не существовало.
В последний раз в здании Академии «Амбрелла» было так же тихо, когда оставшиеся четверо из семи детей покинули родительское гнездышко и упорхнули во взрослую жизнь, полагаясь отныне только на себя. Но кое-что отличало нынешнюю картину от той, которую юные Харгривзы семнадцать лет назад запечатлели своими детскими глазками: холл Академии, долгие годы пустующий, теперь был залит кровью.
Стиснув похолодевшими пальцами ручку портфеля-телепорта, девушка в строгом брючном костюме сделала несколько шагов вперед и чуть не встала каблуком на окровавленные ладони Номера Три. Эллисон Харгривз лежала, накрытая обломками кофейного столика, а рядом покоилось изуродованное тело Лютера, всей душой преданного отцу Номера Один. Чуть поодаль – мертвые Номера Два и Четыре, а в другом углу комнаты, с зияющей в центре лба дыркой от пули и перемазанными в крови седыми усами, – Номер Пять. Девушка осмотрела труп человека, которому в ее сердце было отведено отдельное место, и внутри все сжалось от боли. Что уж говорить о Ване – та, должно быть, обойдет не одного психотерапевта и перепробует не одни антидепрессанты, пока окончательно не сойдет с ума из-за расправы над своей семьей и не начнет Апокалипсис. Дакоте – высокопоставленному члену Комиссии, которого в срочном порядке вызвали в 2019-й – от увиденного стало не по себе, и она отвернулась, с трудом подавив рвотный рефлекс.
Неужели это все из-за нее? Из-за них?..
– А ведь я говорила: паршивая овца все стадо портит, – донеслось откуда-то из-за спины. Дакота обернулась и встретилась взглядом с беловолосой дьяволицей, зажавшей между пальцами в перчатках сигаретный мундштук.
– Я не отдавала приказ об устранении, – Дакота старалась говорить ровным, спокойным тоном, но по лицу было видно, что чувствует она… Полную безысходность.
– Ах, ты еще не знаешь? Какая честь: я первая сообщу тебе эту новость. Ты уволена, – последовал театральный вздох. – Эй Джей считает, что тебя можно просто «почистить» – я же настаиваю на полной ликвидации, – женщина, которая лишь спустя время станет именовать себя Куратором, гадко ухмыльнулась и поднесла мундштук к губам. Сделала затяжку и прикрыла глаза, стоило едкому дыму коснуться ее легких. Акульи глаза скользнули по трупам, а хищные нотки в голосе выдали прямое намерение занять впоследствии место Дакоты – а то и вовсе подмять под себя всю Комиссию Времени.
Но Дакоту волновало не это. Выученная стойкость помогла сдержать слезы сейчас, но потом, когда она останется одна, эмоции так или иначе выйдут наружу и будут насквозь пропитаны горечью утраты.
Только если она ничего не предпримет…
Прямо сейчас!
В голове пронеслись миллионы мыслей, но необходимо было выбрать единственную верную и рискнуть, невзирая даже на то, что это будет прямым нарушением неприкосновенной догмы Комиссии. Однажды Церберша в помпезных нарядах ее все-таки достанет, но случится это лишь тогда, когда Дакота сама того захочет.
Оглядев напоследок тело Номера Пять, она демонстративно раскрыла портфель и исчезла, сотрясая за собой воздух.
2019
Номер Пять закрыл за собой дверь, вытащил манекен Долорес из сумки и, аккуратно поставив его у окна, пригладил ладонью парик из спутанных каштановых волос. Ему хотелось облегченно выдохнуть – впервые с того дня, как он вернулся из Далласа, – но комнату вдруг обдало мимолетным свечением, и из темноты перед ним предстал человеческий силуэт. Следом появилась порядком надоевшая Пятому за все эти годы вещица: черный портфель агентов Комиссии, позволяющий владельцу свободно перемещаться в пространстве и времени.
«Твою мать… И тут меня нашла», – первая возникшая в голове мысль не сулила Пятому ничего хорошего. Он устремил на незваного гостя полный недоумения взгляд и заметно напрягся, намереваясь в любой момент раствориться в голубой вспышке. Незнакомец медленно развернулся к нему всем телом, и лунный свет отразился в карих, будто знакомых женских глазах.
Их взгляды пересеклись. На лице Дакоты не было ни тени враждебности – скорее, настороженность, – однако Пятый вспыхнул как спичка и уже готов был воспользоваться своей способностью, но девушка опередила его: запустила правую руку за спину и достала из-за пояса брюк пистолет.
– Не двигайся, – как можно спокойнее произнесла она, наводя дуло на мальчика.
Следом за настороженностью пришло непонимание. Где она, черт возьми, находится?.. Палец подрагивал над курком: стрелять в ребенка совсем не хотелось, но факт, что Дакоту увидел кто-то посторонний, из этого времени, существенно усложнял задачу, ведь именно по этой причине все в один миг могло провалиться!
Увы, Номер Пять не разделял ее благородства. Не дожидаясь возможного выстрела, он сорвался с места и переместился вплотную к Дакоте; ударив ладонью в сгиб локтя, Пятый схватил девушку за запястье и вывернул руку, надеясь выхватить пистолет, но та уперлась ему в грудь и с силой оттолкнула. И когда кожа ее пальцев коснулась кожи его шеи, странное оцепенение охватило тела обоих. Дакота покачнулась на ногах и зажмурилась от резкой головной боли, которая поразила сначала темечко, а затем и лоб с затылком. Из носа тут же струйкой потекла кровь, а обессилевшая кисть выпустила пистолет – Пятый хотел поймать его налету, но и на него свинцовой тяжестью обрушилась боль в голове. В ушах поднялся гул, перед глазами потемнело, и где-то на периферии сознания всплыло имя. Что за имя? Вертелось на кончике языка, но что-то мешало Пятому его назвать.
Пистолет приземлился у их ног. Пересилив себя, мальчик нагнулся за ним и, удобнее расположив в руке, приставил ко лбу Дакоты. Та короткими шагами отошла назад, вскинув в сдающемся жесте единственную руку – опустив глаза, Пятый заметил на левом запястье девушки наручники, надежно скрепляющие ее с портфелем.
«Откуда… Я тебя знаю?..» – подумали они одновременно, но так и не решились озвучить свои мысли.
– Это она тебя послала? – процедил Пятый сквозь зубы. При виде беззащитной девушки, да еще и с лицом в крови, он засомневался в правильности своих действий. Но у нее был портфель, а значит, она из Комиссии, и быть «беззащитной» по определению не может.
– Ты знаешь, кто я?.. – спросила Дакота, вытирая тыльной стороной ладони кровь.
– Да с какой стати?! Ты появляешься из ниоткуда с этой ху… – Пятый покосился на портфель и еле сдержался от того, чтобы выругаться. – И не надейся. Сколько еще ваших «элитных» отрядов мне перебить, чтобы Комиссия натравила на меня киллера поинтереснее? – венка на лбу надулась, и идеально гладкая кожа подростка стала красной от злости.
– Что?.. Нет, подожди, – Дакота предприняла попытку все объяснить, но Пятый не нуждался в ее сфабрикованных объяснениях: все и так было ясно. Только как она нашла его? Чип он извлек из себя еще вчера, в кафетерии, или это как-то связано с сегодняшними бандитами в дурацких масках? Крепче сжав пистолет, мальчик навел мушку ровно на центр между женскими бровями.
– Как ты здесь оказалась? Выследила меня?
Все-таки надо отдать Комиссии должное: еще никто из сошек Куратора не заглядывал Пятому буквально в рот, наведавшись в его детскую комнату. Как не стыдно.
Чье-то имя все еще навязчиво крутилось в ротовой полости, только вот Номер Пять словно позабыл все звуки, из которых оно было сложено.
– Послушай, – выдохнула Дакота, сильнее стискивая ручку портфеля. Нельзя, чтобы он достался постороннему! – Я не знаю, о чем ты говоришь, но я здесь явно не для того, чтобы кого-то убить.
Боль полностью отступила, и девушка оценила ситуацию с привычной для нее ясностью сознания: если это и есть то самое место, куда ей необходимо было попасть, то автор инструкции явно что-то напутал, ведь Апокалипсисом тут и не пахло. Разве что ребенок, обезоруживший ее и сейчас так надменно смотревший снизу вверх, – вот он уж точно мог устроить всем Конец Света… Бьет не в бровь, а в глаз.
– И я не работаю на Комиссию. Понимаю, это может выглядеть странно, но моя задача – кое-кого спасти. Он поможет остановить Апокалипсис. Его зовут Пятый, и я знаю, что он находится где-то здесь. Поэтому лучше отдай мне пистолет и сделай вид, что ты меня никогда не видел, – она осторожно вытянула вперед руку.
Номер Пять чуть не прожег взглядом в лице Дакоты дырку.
Между ними повисло молчание, и в гробовой тишине полупустого дома до него, с очередным залпом боли в висках, снизошло имя.
Дакота.
1955
Их последний разговор состоялся тут, в столовой главного здания Комиссии. Ощутив под ногами твердый пол, Дакота отдышалась, выпрямилась и, встряхнув хвостом пшеничных волос, поправила пиджак за края. Ладонь мертвой хваткой держала портфель, а на запястье второй руки огибала очередной круг секундная стрелка часов. Устремив свой взгляд на циферблат, Дакота выждала какое-то время – и как раз ощутила на себе одну из стадий «Парадоксального психоза»: кожа, скрытая одеждой, начала саднить и чесаться, – после чего шумно выдохнула, отгоняя от себя тревожность, и завернула за угол. Стук каблуков охватил сначала коридор, а затем и пустующую столовую. Почти пустующую, ведь за одним из крайних столиков сидел мужчина, увлеченно что-то записывая в затертую до дыр книгу. Подлетев к нему на дрожащих от волнения ногах, Дакота выпалила без запинки:
– Что бы ты ни собирался делать – не смей! Понял меня? – плечи подскакивали вверх-вниз, когда девушка жадно глотала ртом воздух с явным привкусом пятидесятых.
Номер Пять вскинул белесые брови и посмотрел на нее с присущей ему подозрительностью.
– Не понимаю, о чем ты, – сухо ответил он, отодвигая книгу и для надежности накрывая ее ладонью.
– Лжешь! – вскрикнула Дакота. – Я была там. Я только что оттуда! Я запрещаю тебе это делать! Я все еще твоя начальница, и ты обязан меня слушаться! – полномочия главенствующего места в Комиссии в корыстных целях она использовала крайне редко, но сейчас был именно тот случай, когда необходимо было отбросить свою мягкотелость и сдавить сидящего перед ней человека тисками власти.
Пятый догадывался, что произошло, и в подтверждение своей теории бросил короткий взгляд на выход из столовой, где еще минуту назад скрылась другая Дакота, ни о чем не подозревающая и по привычке ему улыбающаяся. На душе стало неспокойно.
– «Там»? Тогда, полагаю, нет нужды объяснять тебе, зачем я это делаю? – мужчина не воспринимал угрозы в свой адрес – наоборот, становился увереннее и жаждал поскорее претворить годами вынашиваемый план в жизнь. Значит, у него получилось!
– Я не хочу знать. Просто не делай этого! – Дакота выдохлась и, поставив портфель на стоящий рядом стул, уперлась костяшками кулаков в столешницу. – Это самоубийство… Ты все равно ничего не изменишь… – добавила она чуть тише.
Слезы, которые девушка сдержала в доме Харгривзов, скатились по щекам и обожгли раскрасневшуюся кожу. Может, кто-то сочтет это эгоизмом, но она не хотела отпускать его… Не для того, чтобы умереть, так ничего и не добившись.
Номер Пять не сказал ни слова. Помялся немного, точно собирался хоть как-то оправдаться, после чего прижал к груди книгу и исчез за синим светом. Дакота огляделась по сторонам, но мужчины уже нигде не было.
2019
Пятый ходил взад-вперед по комнате, совсем позабыв о ране на правой руке. Все его мысли занимала гостья, которая сейчас стояла у детского письменного столика и смотрела куда-то перед собой. Более неловкого знакомства и вообразить было нельзя.
Что она чувствует? Она потратила столько времени и сил, чтобы оказаться здесь, и… А что, собственно, дальше? Чего она ожидала? Что ее примут с почестями, она толкнет трогательную речь о том, как решилась оставить все, что у нее было, и отправилась в будущее на поиски человека, который, в свою очередь, тайно думал, как от нее избавиться?
А что чувствует он? Просто представьте, как в один прекрасный день вам на голову сваливается темпонавт{?}[этим словом, по аналогии с «космонавтом» и «астронавтом», иногда обозначают пилота машины времени или путешественника во времени]-телохранитель и, вот так сюрприз, не может сказать даже, на кого работает. Еще и это жуткое ощущение, будто они давно друг друга знают…
В первый раз Номер Пять испытал нечто вроде дежавю, когда переступил порог Комиссии. Стены, потолки, уродская плитка на полу и вычурное платье Куратора с декольте – все это выглядело каким-то подозрительно знакомым, и он в очередной раз предположил, что путешествия во времени успели знатно повредить его рассудок. Внутри разлилось приятное тепло, хотя общее настроение встречи с Куратором отнюдь не радовало. Тогда Номер Пять списал это на радость, которую испытал бы любой, кто прожил сорок пять лет в одиночестве и наконец вернулся в общество нормальных людей. Но теперь он во всем сомневался – даже в себе.
Рано или поздно кто-то из них обязан был прервать воцарившуюся тишину.
– Может, ты просто забыла, от кого тебе пришли эти… Инструкции? Дашь мне на них взглянуть? – Пятый остановился и поднял глаза на Дакоту: та все еще стояла неподвижно, кусая губы и что-то обдумывая.
– Я рассказала тебе все, что знаю, – спустя время ответила она. «Опустив некоторые подробности, само собой». Как, например, пробралась в офис Комиссии и подделала приказ для Номера Пять у пневматических труб. Пронзительный звон пожарной тревоги все еще клокотал где-то внутри. – А записи я давно уничтожила.
– Как у тебя вообще хватило ума открыть портфель и отправиться черт знает куда? Ты совсем больная? Что мне теперь с тобой делать? – мальчик старался звучать не так грубо, как он звучит обычно, но абсурдность ситуации просто-напросто не оставляла ему выбора. Он все еще отказывался принимать как данность безумные истории Дакоты про то, что ее послали из прошлого, чтобы спасти его, и что портфель, связанный с ней наручниками, не отслеживался Комиссией. Да и что сама Дакота не являлась хитровымученным киллером, каким когда-то был и он сам.
– Тебе со мной? Но это я первая узнала про то, что ты умрешь сразу же, как только сунешься в 2019-й! Если бы не я… Твой старческий труп уже упаковали бы в пакеты для мусора, – девушка смотрела на худощавое тельце перед собой и не понимала, как агент Номер Пять, убийца с внушительном списком жертв и без тени жалости в глазах, ради которого и была затеяна вся эта миссия, оказался ниже ее на голову? И это не считая шести сантиметров каблуков.
Откровение о том, что где-то там, в параллельной реальности, Пятый вернулся в 2019-й в своем законном теле, подрывало его уверенность в себе и доставляло дискомфорт, сравнимый с ноющей, надоедливой зубной болью, от которой хотелось стиснуть челюсти до скрежета.
«Там я решил уравнение правильно… Проклятье! – мысленно выругался Номер Пять. – Ради такого, может, и стоило бы умереть…»
– Ладно, допустим, я тебе верю, – выдохнул он, на что Дакота закатила глаза. – Что ты собираешься делать дальше? Я живой, пусть и выгляжу, как… Неважно, как я выгляжу. Но тебя не должно здесь быть. Человек, который послал тебя сюда, обязан был продумать все до мелочей – иначе ты ненароком изменила бы хронологию, и за нами со всех ног уже мчалась бы Комиссия.
Боль в плече резко дала о себе знать. Поморщившись, Пятый в одно движение снял пиджак и расправил вымокшую в крови рубашку.
От вида крови – крови Номера Пять, которая почему-то в представлении Дакоты имела специфический знакомый вкус и запах – девушка проморгалась, точно напуганная собственными мыслями. Возникло чувство, что это далеко не первый раз, когда она видит его кровь.
– Я не знаю… Инструкции на этом кончались, – выдохнула Дакота, чем заслужила еще один недовольный взгляд Номера Пять в свою сторону. Тот угрожающе двинулся на нее, поджимая губы в тонкую линию.
– Вся эта история у меня уже вот где сидит, – он жестом указал на горло. – Если не прекратишь страдать херней, я собственноручно сдам тебя Куратору – и плевать, из какого года ты там явилась, – тонкий мальчишеский палец уперся в грудь Дакоты, и та уже раскрыла рот, чтобы ответить грубостью на грубость, но язык перестал слушаться.
Когда Пять оказался слишком близко, дрожь целиком охватила женское тело, и без того утомленное несколькими скачками во времени. Пятый ощутил то же самое, но только если он нашел в себе силы справиться с очередным наваждением, то Дакота подняла руку, хватая воздух в надежде найти опору, после чего потеряла сознание и камнем упала вниз.
***
Ей снится странный сон. В нем она – уважаемый всеми чин Комиссии, который с легкостью перемещается в апокалиптический мир и обратно, прихватив с собой компаньона. Его навыки и непоколебимое мужество поражают любого, кто сидит в этих кабинетах и ежедневно решает судьбу всего человечества. Вскоре выясняется, что Номер Пять – один из приемных детей сэра Реджинальда Харгривза – не только перспективный работник и прекрасный наемный убийца, но и удивительно умный человек.
Ей видится кабинет с красивым резным столом, на котором стоят табличка с ее именем и ваза с ветками сирени. Все кажется таким родным, точно она сидит за ним уже долгие годы. За окном: серость, плотный слой туч и дождь, который не прекращается с самого утра.
Впереди стоит элегантное кожаное кресло, а в нем, держа в руках книгу, позаимствованную из библиотеки Комиссии, сидит мужчина в костюме-тройке. Он перелистывает страницы практически бесшумно, скользит по ним взглядом зеленых глаз и впитывает каждую буковку. Не говорит, пока не спросишь, и сам не стремится начинать разговор.
Дакоте нравится работать, пока он рядом. С ним она чувствует себя так спокойно… Но сегодня дождливая погода вызывает у девушки неожиданный приступ меланхолии, и та отрывается от бумаг, задумчиво кусая кончик ручки.
– Скажи, Пятый, – тянет она загадочно. – Ты веришь в теорию мультивселенных?
Номер Пять смачивает языком подушечку пальца, оттягивает уголок страницы и перелистывает ее. Взгляд все так же устремлен в текст.
– Законы физики не отрицают их существования. Но эмпирически мы никак не можем это проверить, и потому они – всего лишь гипотеза.
Дакота слышит его хриплый голос и улыбается уголками губ. Он никогда не изменится, всегда будет хладнокровным прагматиком, требующим доказательств.
– А ты бы не хотел узнать, что происходит… Ну, там? Как ты там выглядишь, с кем общаешься, – девушка наблюдает за каплями, за тем, как они бьются о стекло, стекают вниз, где-то сливаются друг с другом, где-то – расходятся, после чего всегда падают на землю. Дождевая вода чем-то напоминает ей их запутанные отношения с Пятым.
Пятый отвлекается от книги и смотрит на свои руки: жилистые, местами покрытые мозолями и шрамами-трофеями со времен Апокалипсиса. В другой вселенной… Он остался со своей семьей? Приструнил свою нетерпеливость и не прыгнул в будущее, не застрял в умершем мире на сорок пять лет? Может, там и Апокалипсиса нет вовсе, и все живут в мире и согласии… Все это звучит слишком слащаво, и Пятый одергивает себя, понимая: нет никакого смысла жалеть и гадать о том, что бы было, не сделай он то и сделай это. Ему уже пятьдесят восемь. Лишнего времени на мечтания у него никак нет.
– Нет, – безразлично отвечает мужчина. – И ты бы тоже не хотела.
Дакота поворачивает голову в сторону Пятого. Она не рвется перечить, выяснять, почему он так думает, – вместо этого она молча соглашается с его словами и возвращается к работе.
Но это не значит, что она не продолжит их разговор позже.
***
Приличия ради Номер пять переложил девушку в кровать; ему и самому не мешало бы поспать, он даже несколько раз провалился в полудрему, сидя в кресле, но что-то не давало ему покоя, снова и снова вырывая в суровую реальность.
Если честно, он успел несколько раз обругать себя за то, что додумался оставить предсказуемую службу в Комиссии и ринулся спасать мир от Апокалипсиса. Но в соседних комнатах спали его братья и сестры, которые и не подозревали, что однажды для них все закончилось и может закончиться снова уже совсем скоро.
Нет.
Номер Пять пожертвовал всем, чтобы попасть сюда.
Тем более… До последнего не хотелось соглашаться, но если девушка, представившаяся Дакотой из 1955-го, не водит его за нос, то это действительно было его предназначение. Пятый пытался вернуться к своей семье даже там, где-то в другой жизни, и сейчас счел это самым ярким подтверждением того, что его намерения всегда были искренними.
У него не было настроения на воспитательные беседы, равно как и на выяснения, кто кому и за что должен. Часы над дверью в его комнату неумолимо тикали, с каждой секундой приближая Конца Света.
Левая рука Дакоты свисала с кровати, и пальцы касались потертого портфеля-телепорта. Пятый пожирал его свирепым взглядом, представлял, как быстро все закончится, если он найдет-таки способ отцепить портфель от запястья девчонки. Подумать только: он может в мгновение ока оказаться на другом конце планеты в каком угодно году. Можно собрать всех и сбежать, оставив проблему Апокалипсиса кому-нибудь другому, а девушку, неподвижно лежащую на его детском комплекте белья, по-хорошему бы связать, допросить и не отпускать, пока ее истинные намерения не всплывут наружу. И нет момента более подходящего, чем этот…
«Ты правда нападешь на безоружного? Нет, я, конечно, понимаю: на войне все средства хороши, но что, если она говорит правду?» – осуждающий голос Долорес нарушил ночную тишину.
Номер Пять, который уже привстал с кресла и осмотрел комнату в поисках наиболее острого подручного предмета, пристыженно замер.
– А ты хочешь, чтобы я молча сидел и ждал, пока она доложит Куратору о моем местоположении, и по нашу душу явятся?! – мальчик театрально всплеснул руками. Он хотел закричать, что-нибудь разбить или ударить, но был вынужден говорить почти шепотом, дабы никого не разбудить. Не хватало еще, чтобы сюда сбежалось все его семейство – вернее, то, что от него осталось. Да и быть грубым с ней он бы никогда себе не позволил.
«Она же сказала, что не работает на них», – Долорес, хоть и оставалась при этом неподвижна, заглядывала Пятому прямо в душу и вызывала несвойственное мальчонке чувство вины.
– Видишь это? – Пятый указал пальцем на портфель. – Портфели-телепорты на дороге не валяются. Где она его взяла? «Нашла», серьезно? – он усмехнулся с иронией в голосе. – Я знаю, о чем говорю, ведь нам велели оберегать эти портфели ценой собственной жизни. Он никоим образом не мог попасть к ней, только если…
«Только если она действительно не прибыла из альтернативной временной линии, чтобы спасти тебя», – закончил за него манекен и притворился неживым.
«Да вы все издеваетесь…» – Пятому хотелось взвыть, но он лишь провел рукой по волосам и с силой сжал их на затылке. Усталость брала свое, рана на правом плече горела, и мальчик не придумал ничего лучше, чем потратить последние крупицы энергии на то, чтобы раствориться в голубой вспышке и оказаться в кресле с прикрытыми для сна глазами.
1963
Сколько человеку нужно неудачных попыток, чтобы он разочаровался в себе, в окружающих и перестал пытаться? Кому-то достаточно и одной, но Дакота получила должность в Комиссии не просто так – именно благодаря ее упорству, знакомому каждому, кто с ней работал, она добилась таких высот и не сдавалась даже сейчас, когда шансов на успех практически не было.
В ирландском пабе Далласа никогда еще не было так оживленно. А все из-за президентского визита, который опьянял сильнее хмеля и заряжал каждого посетителя особым, полным надежды настроением. Когда Дакота вошла внутрь, в нос сразу ударили самые разные запахи: пиво, жареная кукуруза, картофель, скворчащий на сковородках лук и пот, но девушка переместилась сюда отнюдь не для выяснения санитарно-эпидемиологической обстановки и не для того, чтобы веселиться со всеми, отмечая визит Кеннеди. Разглядев на одном из барных стульев Номера Пять, она последовала к нему и ненавязчиво села рядом. Как и ожидалось, мужчина ее не заметил – его голову в тот день поглотило совсем иное.
Заказав для формальности пинту пива, Дакота поставила портфель у ног и собралась с мыслями. Так, как бы начать?.. Чтобы не спугнуть его, как это было пять или шесть раз до этого, а спокойно поговорить.
Кто-то из посетителей выкрикнул тост: «За Кеннеди!», и девушка, зацепившись за эти слова, произнесла скорее риторически:
– Интересно, что бы было, если бы он не стал президентом? – Дакота погладила стакан с холодным напитком и взглянула на Пятого исподлобья. Тот нахмурился в попытках определить, к кому она обращалась. – Как хорошо, что нам не надо об этом думать. Все ведь предопределено.
Пятый заподозрил неладное и взглянул на Дакоту. Выражение лица при виде нее мгновенно переменилось, и девушка не могла точно сказать, рад он ее видеть или же нет. Скорее всего, нет. Он ведь никогда не воспринимал ее отдельно от Комиссии, которую держал за сборище полных дураков.
– Что ты тут делаешь?.. – спросил мужчина, подавшись чуть вперед.
– А ты? – ответила Дакота вопросом на вопрос. Но тон ее голоса намекал на нечто большее, чем выполнение очередного задания. – Ты же не думал, что сможешь и дальше врать мне в лицо? Я все знаю. Ты – не герой. И никогда им не был. Взгляни на мир по-взрослому и смирись с тем, что ты не в силах – и не в праве – что-либо менять.
Думала ли Дакота так на самом деле? Конечно же нет. Ей и самой было тошно от работы в Комиссии, но даже она понимала, что бессмысленно идти против событий, обязательность которых закреплена самим Временем.
Глаза Номера Пять стали злыми. Он спешно слез со стула, взял свой портфель и направился в сторону уборной.
– Подожди! Куда ты идешь? – Дакота направилась следом, обогнула толпу пьяниц и почти догнала Пятого, но тот успел скрыться за дверью и хлопнул ею перед самым носом девушки.
Дакота настойчиво постучала, но, что и требовалось доказать, мужчина ее стук проигнорировал. Несколько раз дернув дверную ручку, она потребовала Пятого выйти и получила в ответ надменную тишину. Проверив, не смотрит ли на нее кто-нибудь из гостей, Дакота навалилась на дверь всем весом и выбила хрупкий шпингалет из петли – дверь распахнулась, девушка вбежала в маленькую комнатку и с досадой осознала, что Пятого там уже не было.
1955
Разочарование – неотъемлемая часть взросления. Даже если тебе идет уже третий десяток, никогда не поздно разувериться в том, что ранее было для тебя непоколебимой истиной.
Когда Дакота зареклась, что горы свернет и перепробует сотни, тысячи и сотни тысяч вариантов, лишь бы отговорить Пятого от глупой затеи спасти мир, она явно погорячилась. Потому что она потратила на это почти все двадцать четыре часа из суток, а к цели так и не приблизилась. Даже на жалкий миллиметр.
Потянув за ручку шуфлядки, Дакота достала оттуда флягу с жидкостью. Открутив крышку, она поднесла горлышко к носу, зажмурилась от резкого запаха спирта и без промедления сделала большой глоток.
Она пьяная, уставшая, измотанная перемещениями, хочет все бросить и пустить на самотек, но почему-то продолжает перебирать каждую посвященную квантовой физике книгу с полки в поисках ответа.
Рабочий день давно кончился, все сотрудники Комиссии разошлись по домам, и только в ее кабинете горела настольная лампа, опаляя жаром цветки стоящей под ней сирени. Пол был усыпан отчетами и накладными; неподходящие книги девушка бросала за спину, нужные – открывала и читала на ходу. Дакота писала что-то на листах бумаги, вырывала страницы из книг и вкладывала их в толстую папку – и повторяла бы все это по кругу, пока голова не задымится, отказываясь воспринимать информацию без перерыва на сон, – но ее внезапно прервали: Номер Пять, не ожидавший, что в Комиссии еще кто-то остался, прошел мимо и заглянул в кабинет непосредственной начальницы.
– Ты еще здесь? – спросил он с удивлением, потому что был твердо уверен, что Дакота ушла еще час назад, перед этим мило с ним попрощавшись.
Девушка отложила стопку книг, вытерла со лба пот и обернулась. И тут же заплакала, так как совсем недавно вернулась из будущего, где Пятого приставили к стене и расстреляли прямо у нее на глазах. Отхлебнув коньяк из фляги, девушка пожала плечами и вернулась к бумагам.
– Пришлось вернуться: кое-что надо сделать. А ты почему не ушел?
Номер Пять осмотрел Дакоту с ног до головы и кивнул на пятна крови, пропитавшие ее белоснежную рубашку.
– Чья это кровь?
Хотелось бы услышать в его голосе хоть толику заботы… Но Дакота восприняла вопрос Пятого как очередной допрос с пристрастием и не торопилась отвечать.
– Хм, твоя? – она хмыкнула, вкладывая еще пару листочков в папку. Номер Пять на ее шутку никак не отреагировал. – Иди сюда. Хочу тебя сфотографировать, – Дакота подозвала его указательным пальцем и взяла со стола старенький полароид.
– Зачем? – Пятый нахмурился, но все же подошел.
– Повешу тебя на доску почета. Ты такого ответа от меня ждешь? – девушка поднесла к глазу видоискатель и сфокусировалась на фигуре Номера Пять. – Прошу – значит, надо.
Быстрая вспышка, жужжание – и из-под шторки полезла небольшая квадратная фотография. Дакота вытащила ее из отверстия, потрясла и, дождавшись проявления изображения, оценила, что получилось: безупречный костюм сидит точно по размеру, одна рука держит шляпу, другая – спрятана в карман брюк, а лицо… Задумчивое, не выражающие никаких эмоций. Как всегда. Но Дакота не догадывалась, что Пятый специально подавил в себе желание улыбнуться – хотя бы краешками рта, – чтобы она не помнила его таким… Уж лучше она запомнит его как предателя, чем не будет находить себе места, когда он уйдет. Он ведь все видел и все знал.
Зрачки в карих глазах Дакоты, еще мокрых от слез, расширились. Тихо сглотнув, она опустила обе руки и приложила титаническое усилие, чтобы не всхлипнуть. Рисунок ковра стал неразборчивым, горячие капли собрались у внутренних уголков глаз и, проделав короткий пусть по ресницам, упали вниз. Номер Пять почувствовал себя очень неловко – он впервые видел, чтобы Дакота плакала – и хотел хоть как-нибудь ее утешить, но не мог заставить себя пошевелиться. Девушка стояла так полминуты и ждала… Чего-то. Чего угодно. Но ничего не произошло, и она заговорила первая:
