Текст книги "Skin for Secrets (ЛП)"

Автор книги: HwaetWeGardena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Сильверберри-лейн, 1066, – заявила она, расправляя плечи.

– Kroshka? – ответил он, вставая с койки и нахмурившись.

– У тебя железная память, Антонин. Это мой адрес. Учитывая ту информацию, которой ты со мной сегодня поделился, я сомневаюсь, что ты пробудешь в Азкабане долго. Ты обещал выследить меня, и если ты действительно этого хочешь, я просто облегчаю тебе задачу.

– Грейнджер, – предупредил Грегори, когда Антонин с расширенными глазами сделал шаг к ним. – Зазвенит звонок, и придет надзиратель Маклагген…

– Грегори, прости за неудобство, но я должна сказать еще кое-что. В конце концов, после сегодняшнего дня тебе больше никогда не придется беспокоиться обо мне, – бросила она через плечо.

– Подожди, что ты имеешь в виду? – спросил Гойл, нежно касаясь ее спины, но она снова проигнорировала его и обратилась к волшебнику, которого, как она знала, всегда будет боготворить, что бы ни случилось с этого момента. Она дрожала от беспокойства, но упорно преодолевала его в себе.

– Я не знаю, было ли это игрой для тебя, Антонин. Я хочу верить тому, что ты там говорил, но… Гарри думает, будто ты использовал меня. Что ты просто играл с моими эмоциями. Он отстранил меня от дела не только потому, что у меня не было результатов, а также потому что…

Она глубоко и судорожно вздохнула, прислонившись рукой к косяку двери.

– …потому что он понял, что я влюбилась в тебя.

Брови Антонина взлетели вверх, как два темных крыла птицы, встревоженной звуком выстрела. Она распознала удивление в выражении его лица, но не могла понять, было оно приятным или неприятным, и постаралась не паниковать пока из-за этого.

– Гарри сказал, что ты просто разобьешь мне сердце, – продолжила она, в то время как по коридору начал эхом разноситься звон волшебной сигнализации из-за слишком долго открытой двери. – Но мне больше нечего терять, Антонин, и я хочу, чтобы ты знал. Это – и прошлый год, и сегодня – не было для меня игрой. И ты был не только моей работой. Это что-то значило для меня. Я дорожила каждым взглядом, каждым вопросом, каждым вызовом, который ты бросал, каждым научным спором, каждым оборотом речи, каждым… прикосновением, – сказала она, желая, чтобы Грегори не стоял позади нее. – И независимо от того, каковы были твои намерения, мне будет не хватать этого всего. Если все это было уловкой, чтобы получить свободу без использования веритасерума и не раскрывать секреты тех, кого ты хотел защитить, тогда… наслаждайся этой свободой. Я не жалею об этом. Но… Антонин, если ты говорил серьезно, приходи и найди меня, когда…

Прежде чем она успела закончить предложение или получить хоть какой-то ответ, она почувствовала, как ее резко дернули назад, крепко схватив за руку, и увидела, как дверь захлопнулась.

– Черт возьми, Грейнджер, ты пытаешься помочь ему сбежать?

Кормак Маклагген посмотрел на нее с отвращением и негодованием.

– Я знаю, что сейчас у него нет магии, но он все еще достаточно силен, чтобы…

– ТЫ никогда больше не посмеешь тронуть меня своей рукой, – прошипела она, вырываясь из его хватки, как будто он был прокаженным. Он ошеломленно смотрел на нее, когда она отвернулась от него, чтобы сжать Грегори Гойла в прощальном объятии.

– Рада была видеться с тобой в этом году, Грегори. Береги себя.

С этими словами Гермиона перекинула сумочку через плечо и зашагала по коридору, оставляя за собой двух одинаково удивленных мужчин.

========== 3 ==========

Неделя после последнего визита Гермионы в камеру Антонина выдалась сумасшедшей и прошла для нее как в тумане. Надо было видеть выражение лица Гарри, когда она неторопливой походкой зашла в его кабинет в тот же день и швырнула на стол информацию почти обо всех Пожирателях, которую пыталась выведать в течение всего года. Воспоминание о его реакции Гермиона смаковала до конца дня и, вероятно, не забудет до конца жизни.

Команда авроров, надо отдать им должное, отреагировала с восхитительной скоростью, как только получила сведения. А «Ежедневный пророк» – давний ее враг – даже посвятил Гермионе и всем, кто участвовал в операции, хвалебную статью на целый разворот. После такого в течение нескольких дней в волшебном Лондоне царило праздничное настроение.

Задержанный Руквуд признался в убийстве Люпина и Тонкс. Это стало даже не столько признанием, сколько наглой насмешкой, поскольку он понимал, что длинный список его преступлений запрет его в Азкабане до самой смерти. Кэрроу, как только поняли, что окружены в своем лесном убежище, покончили жизнь самоубийством, предпочтя отравиться, нежели попасть в плен. Их тела нашли держащимися за руки. Макнейр погиб от луча заклинания при сопротивлении аврорам. Лестрейнджей удалось взять под стражу, и Рабастану немедленно начали курс лечения по восстановлению разума. Оба брата активно сотрудничали с властями, поэтому Гермиона надеялась, что они пробудут в камере не так много лет.

Гарри попытался извиниться перед Гермионой за то, что потерял веру в ее методы, но она только крепко обняла его в ответ и сказала, чтобы он не беспокоился об этом. Если бы он узнал, как именно она получила эту информацию, у него, вероятно, остановилось бы сердце. В глубине души Гермиона полностью признала, что, в конце концов, Гарри знает ее лучше всех. И она всегда будет ценить его за это.

Гермиона все еще находилась в приподнятом настроении, когда в следующую пятницу Гарри вошел в дверь ее кабинета, одетый в серый костюм-тройку в тонкую полоску с подходящим галстуком-бабочкой. И под его суровым и озабоченным выражением лица ее настроение немного сникло.

– Могу я сесть? – спросил он, указывая на стул по другую сторону ее стола.

– Боже мой, Гарри, конечно. Что случилось?

– Со мной все в порядке, – ответил он и закрыл дверь, перед тем как сесть. – Просто… я только что получил кое-какие новости из Азкабана и от начальства, – начал объяснять он. – И подумал, что ты должна знать.

– Знать что? – спросила она и отложила перо, ее беспокойство начало стремительно возрастать.

– Ну, они… помиловали Долохова, сняли все обвинения.

Это был самый лучший сценарий, на который Гермиона могла надеяться, – настолько, что поначалу не могла даже поверить в услышанное, чтобы сказать что-то в ответ. Она могла только моргать, пока Гарри продолжал:

– Благодаря его колоссальному сотрудничеству и тому, как удалось использовать его информацию, а также факту, что с него сняты обвинения по делу Люпина и Тонкс, его освободили сегодня.

В волшебном мире шестеренки двигались быстрее, чем в маггловском, к большому удовольствию Гермионы. Крошечная часть ее задавалась вопросом, скоро ли она увидится с ним.

– Ну, – пробормотала она, пытаясь сдержать свои эмоции, чтобы не закричать от восторга и не начать прыгать вверх-вниз, как пятилетний ребенок. – Я… это… это замечательная новость… для него, я имею в виду.

– Гермиона, – сказал Гарри и потянулся через стол, беря ее за руку. – Долохов…

Беспокойство, отразившееся на его лице, прогнало весь восторг со скоростью воздуха, вылетающего из дырявого воздушного шарика. А потом каким-то образом Гермиона догадалась, что он собирается ей сказать.

– Долохов… после освобождения он обратился с прошением на портключ обратно в дом своей семьи в России, и… ему предоставили его. Он покинул Англию сегодня днем.

И снова она могла только моргнуть.

Это действие помогло, по крайней мере, вытолкнуть слезы из глаз, которые быстро скатились по щекам.

Гарри достал платок из кармана пиджака и передал его ей.

Пытаясь быть храброй, несмотря на унижение, она всхлипнула, вытерла лицо, сжала руку Гарри и сказала с грустным смешком:

– Ну что ж. Ты был прав. Ты был прав насчет всего этого, Гарри. Спасибо, что… был так любезен сообщить мне об этом наедине.

Не говоря ни слова, Гарри встал, подошел к ней и заключил в крепкие объятия, потирая спину и позволяя ей выплакаться в свой полосатый жилет.

– Мерлин, я гребаная катастрофа, правда?

– Нет, Гермиона, – выдохнул он. – Ты намного лучше, чем мы все заслуживаем.

<> <> <> <> <>

В тот вечер Гермиона, одетая в пижаму, состоящую из рубашки и свободных штанов, сидела в своей маленькой квартирке и с несчастным видом поедала курицу Тикка Масала, купленную навынос. Она слушала свой старый плейлист о расставании из той эпохи своей жизни, которую называла Ронтастрофой. В поисках утешения Гермиона зажгла свечу с ароматом средиземноморского инжира и постаралась не думать о предстоящем понедельнике, который станет первым понедельником без Антонина за этот год.

Было ли это слишком драматичным, учитывая, что Гарри вполне ясно предупреждал ее о том, что вот-вот произойдет, а она все равно позволила себе поверить в слова Пожирателя смерти? Может быть. Возможно. Но обычно она считала, что лучше всего сразу поддаться волне своих эмоций – покончить со всем этим и затем двигаться дальше, – а не прятать чувства и позволять им всплывать в неподходящие моменты.

Итак, сегодня вечером она чувствовала себя несчастной, чертовски несчастной.

Гермиона как раз налила стакан прекрасного пятилетнего Гевюрцтраминера{?}[Сорт белого вина с минеральными, пряными и дымными нотами.], когда услышала стук в дверь. Вздохнув, она решила, что это курьер и, скользя шерстяными голубыми носками по полу маленького коридора, пошла открывать дверь…

Это был он.

На нем был бордовый вязаный свитер и широкая улыбка.

А в руках он держал огромный букет цветов.

Она забыла, как дышать.

– Privet, kroshka, – напевая поприветствовал он, и звук его голоса стал бальзамом для ее израненной души.

– Антонин… ты… мне сказали, что ты покинул Англию, – выдохнула она, по привычке поднимая руку к своей шее, чтобы коснуться жемчуга, которого сейчас на ней уже не было. – Мне сказали, ты вернулся в Россию.

– Так и было! – ответил он, протягивая букет. – Потому что я дал тебе обещание. Я обещал принести тебе кое-что. Я же не мог прийти с пустыми руками, не так ли?

Гермиона, все еще не до конца осознавшая, что его присутствие было реальным, а не галлюцинацией ее опустошенного воображения, протянула руку, чтобы взять букет пионов, которые имели листья как у папоротника, и увидела, что они выглядели именно так, как он описывал их в тюремной камере: широкие, как маки, красные лепестки с желтым центром и нелепо большие пушистые зеленые листья папоротника.

Она просто смотрела на них, потом снова подняла взгляд на него.

– Ты хочешь сказать мне… что ты проделал весь путь до Сибири… только чтобы найти это для меня?

– Ну да, но собирать их в мамином саду оказалось ошибкой, – сказал Антонин, глядя на потолок внешнего коридора и почесывая бороду. – Я планировал появиться здесь раньше, а родным сделать сюрприз через несколько дней. Мой план сегодня состоял в том, чтобы забрать цветы, вернуться прямо сюда и увидеть тебя, но… – продолжал он, в то время как Гермиона аккуратно убрала цветы на пол в прихожей, а затем выпрямилась во весь рост и скрестила руки на груди. – Мама выглянула в окно и увидела, как я ползаю по ее клумбе – после заключения, видимо, мои навыки скрытности немного растерялись. А потом она заплакала, а потом потеряла сознание, а потом все мои младшие братья тоже вышли из дома, и …

Закончить предложение Антонину помешала Гермиона, запрыгнувшая на него. Обхватив его руками за шею, она накрыла его губы своими. Он застонал, удивление, похоть и нежность сплелись вместе в прекрасный аккорд, подхватывая ее своими крепкими руками и переплетаясь своим языком с ее.

Когда он отстранился и опустил ее, их глаза были прикрыты отяжелевшими веками, дыхание участилось.

– Для меня это никогда не было игрой, Гермиона, – прохрипел он. – Ни на секунду. Я не играл с тобой. Я был влюблен в тебя. И влюблялся больше с каждой неделей. Я люблю тебя, kroshka. Я должен был сказать это тысячу раз гораздо раньше, но боялся потерять то немногое, что у меня было с тобой, – сказал он, прикоснувшись своим лбом к ее лбу. – Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.

«Этого не может быть, – подумала она, – такие моменты выходят за рамки жизни, подобной моей».

– Как… как долго? – выдавила она, глядя в эти глубокие синие глаза.

Он рассмеялся, лаская ее лицо своими длинными пальцами.

– Дольше, чем ты, наверное, предполагаешь, umnitsa. Как думаешь, почему я соглашался вести переговоры только с тобой?

В ее голове пронеслись образы их прошлого взаимодействия – день, когда он оставил ей шрам в Отделе Тайн, день, когда он сражался с ней в кафе, день суда над ним, когда он смотрел на нее, закованный в крепкие цепи.

– Это правда? – спросила она, улыбаясь. – Или я сплю?

В ответ Антонин наклонился, чтобы поцеловать ее, захватывая нижнюю губу, и скользнул пальцами между большими белыми пуговицами на ее пижаме, чтобы коснуться ее шрама. Вибрация беспорядочной энергии пронеслась по каждому нервному узелку в ее теле, давая ей ощущение реальности происходящего, в котором она нуждалась.

– Я тебя люблю. Так чертовски сильно, – прошептала Гермиона, зная, что не будет ни одного дня, в котором бы она не повторяла ему это.

Она настойчиво схватила его за горловину свитера, чтобы затащить в свою квартиру, но он остановил ее, крепко вцепившись рукой в дверной косяк.

– Kroshka, – прервал он ее, задыхаясь и выглядя так, будто он использовал все свои силы, чтобы сохранить самообладание. – Я должен предупредить тебя. Если ты затащишь меня в свой дом прямо сейчас, тебе будет трудно избавиться от меня.

Гермиона смущенно улыбнулась, задаваясь вопросом, как ей теперь научиться выносить столько счастья.

– Хорошо.

И с этими словами она втащила его к себе окончательно и захлопнула за собой дверь, навсегда закрыв путь к жизни без Антонина Долохова.

Комментарий к 3

Примечания от автора:

• Рабочее название этой истории было «Азкабэнг». :)

• Подразумевается, что по крайней мере часть информации, которой обладает Антонин, действительно исходила от Торфинна, который узнал ее через сеть Пожирателей смерти уже после того, как выпил веритасерум и был освобожден. Антонин специально сделал вид, что удивлен, чтобы скрыть это и защитить Торфинна. Как предполагала Гермиона, крайне маловероятно, чтобы Торфинн не навещал Антонина. Во всех моих историях этого автора у Антонина и Торфинна можно отследить теплые дружеские отношения, даже что-то вроде «старшего/младшего брата».