Текст книги "Помехи (СИ)"
Автор книги: hunnyfresh
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Глава 1. ==========
Эмма больше не могла этого выносить.
Мэри-Маргарет продолжала хандрить и четвёртый день не вылезала из-под одеяла. С того самого момента, как Дэвид принёс её домой из антикварной лавки Голда, где приключилась небольшая стычка с женщинами семейства Миллс.
Генри либо целыми днями пропадал в компании Нила, либо корпел над планами по реконструкции новой и улучшенной «анти-Реджининой» квартиры. Что до Дэвида… Он просто оставался собой, что само по себе очень угнетало. Эмма и раньше едва могла общаться с ним, а сейчас, когда выяснилось, что мужчина – её отец, всё только усугубилось. «Папочка» смотрел таким взглядом, будто она вот-вот заберётся к нему на колени и попросит рассказать сказку на ночь.
Вся эта ерунда стояла у Эммы поперёк горла. И что ещё хуже – после того, как Реджина телепортировалась, прихватив с собой бездыханное тело матери, её никто не видел и не слышал. Доведённые до ручки горожане постоянно третировали Спасительницу, из-за чего последнюю не оставляло ощущение, что у неё на шее всё туже затягивается петля. Проблему можно было разрешить только одним способом – найти Реджину.
И Эмма искала.
Она всегда была хороша в поиске пропавших без вести. Сначала проверила самые очевидные места. Особняк Миллс пустовал и здорово смахивал на декорации для какого-нибудь шоу. Всё чётко и организованно, документы упорядочены в алфавитном порядке, а на кухне ни пятнышка. В комнате Генри царил образцовый порядок, жуткий для одиннадцатилетнего мальчишки; у стены громоздилась гора комиксов, на ночном столике рядом с лампой «Железного человека» на подставке стояла портативная рация. Спальня Реджины – роскошная и холодная, как и сама Королева, ночевавшая в ней когда-то.
Следующей остановкой на пути Эммы стала мэрия, но там, как и в особняке, не было видно признаков присутствия Реджины. За исключением того, что всё в кабинете, от чёрно-белых обоев до документов на подпись, аккуратной стопкой сложенных на рабочем столе, с нетерпением ожидало появления хозяйки.
После Эмма отправилась на кладбище. С одной стороны, она чувствовала что-то кощунственное в том, что переступила порог склепа, с другой – нужно же как-то избавляться от севших на шею сказочных сумасшедших. Впрочем, Эмма ничего не обнаружила, кроме двух величественных гробов, стоявших бок о бок. «Здесь покоятся Генри и Кора Миллсы, любимые отец и мать».
Свон стало не по себе из-за того, что не сумела сдержать рвущийся из груди смешок. В Коре Миллс отродясь не водилось ничего такого, за что её можно было бы любить, но прямо сейчас, находясь в шаге от гробов, Эмма внезапно почувствовала себя виноватой. Конечно, она слышала о том, что случилось. Она знала, на что пошла Мэри-Маргарет, чтобы вынудить Реджину убить собственную мать, и не могла не признать – это невероятно жестоко.
Ничего не обнаружив, Эмма вздохнула и двинулась дальше. Оставшийся вечер она колесила по улицам Сторибрука, высматривая среди спешащих по своим делам горожан темноволосую женщину с короткой стрижкой и скверным характером.
Поиски не увенчались успехом, а дома, да и в городе тоже, всё шло своим чередом. Снежка, свернувшись калачиком, лежала в кровати, и от неё ни на шаг не отходил внимательный Чарминг. Генри набрасывал эскизы оружия, а сумасшедшие горожане требовали преподнести им голову Реджины на блюдечке. Поэтому на следующий день Эмма проделала тот же путь в обратном порядке: поездила по городским улицам, побывала на кладбище, осмотрела здание мэрии, а потом особняк.
Именно в последнем она заметила кое-что интересное. Кабинет и кухня выглядели нетронутыми, чего не скажешь о комнате Генри. Эмма даже не сразу поняла, в чём дело. «Железный человек» по-прежнему стоял на страже, готовый дарить свет испуганным маленьким мальчикам, у стены высились комиксы, хотя некоторые выглядели небрежно, словно их пытались выдернуть из внушительной стопки. А потом, стремительно приблизившись к прикроватной тумбочке и заметив пустую подставку, Эмма увидела это.
Рация исчезла.
***
– Эй, – Эмма подтолкнула плечом сидящего за кухонной стойкой Генри. – Ты на днях домой не заходил?
Сын смерил её вопросительным взглядом.
– Ты о чём? Я всю неделю был дома.
– Я говорила про Миффлин, – пояснила Свон.
Генри нахмурился, всем своим видом спрашивая её, с какой радости он вообще должен туда возвращаться.
– Аа. Нет.
– И маму свою не видел?
– Ты – моя мама.
– Я всё понимаю, пацан, – раздражённо сказала Эмма. – Но Реджина – тоже твоя мама, и её никто не видел после того происшествия в антикварной лавке.
– С ней всё хорошо? – спросил мальчишка, явно пытаясь скрыть своё беспокойство.
Эмма пожала плечами. Она не знала, что ему ответить, поэтому выдавила из себя банальное:
– Я уверена, она в порядке.
Они молча доели жалкое подобие ужина, состоявшего из хлопьев и тостов, после чего Генри отправился спать в отведённый для него угол.
К Эмме сон не шёл. Её нервировало, что Реджина исчезает подобным образом. Когда это случилось в последний раз, Эмма обвинила бывшего мэра в убийстве. Выяснив правду, она собиралась разыскать женщину, чтобы извиниться, но обстоятельства сложились иначе.
За незапланированной поездкой на Манхэттен почти сразу последовало нападение женщин Миллс. У шерифа даже толком не было времени переброситься парой слов с приёмной матерью сына, не говоря уже об извинениях. И вот Реджина снова исчезла.
О том, что может случиться с бывшей королевой, если первым её найдёт кто-нибудь другой, даже думать не хотелось. Если Эмма что и усвоила в этой жизни, и недалёкий умишко жителей городка, в котором она теперь живёт, лишнее тому доказательство – люди не прощают.
***
Через неделю напрасных поисков, так ничего и не придумав, Эмма рассматривала собственную рацию. Она была в отчаянии. Какова вероятность, что вторую рацию взяла Реджина? Что это вообще была она? Жалобы горожан постепенно сходили на нет, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что достаточно одной-единственной весточки от пропавшей королевы, чтобы снова разверзся Ад.
Эмма передёрнула плечами, отгоняя не самые приятные мысли, и убедилась, что дверь закрыта изнутри. Затем схватила рацию, выбралась из окна своей спальни и устроилась на пожарной лестнице. Нажав кнопку приёма, она немного выждала, прежде чем поднести рацию к губам.
– Эй. Реджина? Я даже не знаю, у тебя ли вторая рация, слышишь ли ты меня сейчас, скрываешься ли ты или… Но я шериф. В мои обязанности вроде как входит искать пропавших людей.
Она отпустила кнопку и затаила дыхание, прокручивая в голове собственные слова. Из динамика послышался шум помех, как если бы кто-то нажал кнопку приёма, чтобы ответить, но передумал. Нахмурившись, Эмма оглядела рацию и снова поднесла её к губам.
– Реджина? Кто бы там ни был, немедленно ответьте!
Женщина буравила взглядом уоки-токи в ожидании ответа. Ничего.
Разочарованная, она снова ткнула в кнопку, намного сильнее, чем требовалось.
– Я знаю, что рация у тебя, Реджина. Я видела её в комнате Генри, и теперь она пропала. В твоих же интересах рассказать мне правду, пока тебя не обнаружил кто-нибудь другой. Не могу гарантировать, что они будут столь снисходительны.
Ничего.
Проворчав ругательство и забросив рацию в открытое окно, прямо на кровать, Эмма влезла обратно в квартиру.
– Делай, что хочешь.
***
– Есть успехи? – спросил Дэвид, запихивая пистолет в кобуру.
Эмма покачала головой.
– Возможно, что на этот раз она ушла навсегда, – подытожил отец. – Лучше поздно, чем никогда.
Чуть склонив голову, Свон посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж, чтобы удостовериться, что Генри всё ещё в ванной.
– Она была вынуждена убить собственную мать. Вполне возможно, что Реджина сейчас лежит лицом вниз в какой-нибудь канаве.
Нолан украдкой взглянул на лежащую ничком Мэри-Маргарет. Затем, приблизившись к дочери, понизил голос до шёпота:
– Знаю, нехорошо это прозвучит, но если бы ты только знала о всём зле, что она…
– Большее зло, чем заставить детей убить собственных родителей?
Мужчина укоризненно посмотрел на неё.
– Её исчезновение к лучшему. Тебе больше не придётся переживать, что она может забрать Генри, а в городе о ней скоро забудут. Вот увидишь.
– Точно, – сухо сказала Эмма, подхватывая рюкзак сына в тот самый момент, когда ребёнок показался на лестнице.
***
– Ты ведь не валяешься в канаве, правда? – спрашивала Эмма у рации той же ночью. – Будет отстойно объяснять это Генри.
Она помолчала в надежде услышать шум помех, просто, чтобы убедиться, что не сошла с ума.
– Знаешь, я слышала о твоей маме, – осторожно проговорила Эмма. Глубоко вздохнула и добавила: – Что Снежка сделала. Я… – она запнулась, мысленно презирая себя. Реджина была не только упрямицей, но и не терпела жалости к себе. – Я просто не думаю, что ты должна быть одна в такую минуту. Хотя бы Генри дай знать, что ты в порядке, а?
Помехи. Эмма даже дышать перестала, размышляя получит ли она ответ, но шум исчез так же внезапно, как и появился.
Следующей ночью Свон мерила шагами спальню, бросая взгляды на валявшуюся на кровати рацию. Последние два дня, разговаривая с маленьким чёрным устройством, она чувствовала себя по меньшей мере нелепо. Она надеялась, что до Реджины доходили все сообщения, а в ответ получала молчание.
Надежды оправдались сегодня утром, когда они с Генри открыли дверь квартиры и обнаружили на пороге самые последние выпуски «Грандиозного Человека Паука», «Фантастической четвёрки» и «Беглецов». Ребёнок светился от счастья. Порывисто обняв мать за талию, он схватил комиксы и принялся судорожно срывать упаковку. А остолбеневшая Эмма смотрела прямо перед собой, вспоминая просьбу, озвученную накануне. «Хотя бы Генри дай знать, что ты в порядке, а?»
Сорвавшись с места, Свон бросилась наверх, но уже в комнате остановилась и машинально оглянулась, чтобы убедиться, что на старом деревянном полу не осталось следов от обуви.
– Спасибо! – схватив рацию, она выпалила первое, что пришло в голову, и сама удивилась своей реакции. – Генри обожает комиксы.
***
Как и в прошлые три ночи, едва домашние ушли спать, Эмма уселась на пожарной лестнице, примостив рацию на коленях.
Чармингу удалось вытащить Мэри-Маргарет из кровати, и горожане встретили свою Белоснежку распростёртыми объятиями, уверенные, что она не способна поступить неправильно. Сказать, что это приводило в ярость – ничего не сказать.
– Не знаю, где ты сейчас находишься, но если ты всё ещё в городе, то наверняка слышала восторженные вопли народа, когда Снежка снова вышла на свет божий, – Эмма помолчала, надеясь услышать хоть что-нибудь, но рация молчала, и она продолжила: – Понимаю, что она моя мама, но это… хрень собачья. Я хочу сказать, что у всего есть границы.
Отпустив кнопку, Свон выждала несколько мгновений.
– Я была в твоём семейном склепе, когда искала тебя. Видела гроб твоей матери…
Она снова положила рацию на колени, вспомнив, как Реджина исчезла в клубах фиолетового дыма, прижимая к себе тело матери. Она похоронила последнего родственника в склепе, в единственном безопасном убежище, куда заказан путь горожанам, которые одновременно боятся её и ненавидят. Эмма и сама испытывала двойственные чувства. Она сопереживала Реджине и в то же самое время испытывала что-то отдалённо похожее на злость, поскольку бывшая королева стала причиной её несчастного детства.
– Я… мда. Я думала, ты будешь там, – Эмма почесала макушку. Пусть поиски Реджины и отошли на задний план, но они не прекратились, а она всё ещё шериф Сторибрука. – Слушай, если ты появишься, я не стану запирать тебя в камере, и я уверена, что никто тебя не тронет. Они слишком боятся. Кстати, именно по этой причине они хотят, чтобы я искала тебя, несмотря на собственные большие проблемы… – женщина осеклась, почувствовав, что все её внутренние переживания вот-вот выплеснутся наружу.
Она покачала головой, коря себя за секундную слабость, и поставила уоки-токи на прикроватную тумбочку.
***
Эмма вышагивала вверх-вниз по пожарной лестнице.
– Лучше бы тебе не быть причастной к этому, Реджина! – выкрикивала она в рацию. – Август сегодня чуть не умер, и его финальным словом было многозначительное «она». То, что тебя нет уже три недели, несмотря на то, что ты являешься великой и могущественной ведьмой, не превратит всех этих людей во всепрощающих. Боже мой, они уверены, что ты вернулась! Я просто хочу, чтобы ты вылезла из своей маленькой норки. Неужели я так много прошу?
Эмма громко хмыкнула и отпустила кнопку, всей душой желая, чтобы ей ответили.
– Серьёзно? – продолжила она через несколько мгновений. – Это твоя разбухшая гордость не позволяет мне ответить? Или ты предпочла бы встретиться со мной лично, чтобы проклясть мою задницу? Потому что, если действительно хочешь, тебе придётся выйти из сумрака.
Свон снова замолчала в ожидании. Рассеянно провела пальцами по своим волосам, чуть не пропустила последнюю ступеньку, но успела вцепиться в перила и устоять на ногах.
– Знаешь, Генри тоже думает, что это ты. Что ты – это «она». А главнейшее доказательство, что «она» смогла убить деревянного человека! Высеченного из бревна парня не сожгли, его просто убили, и у тебя есть магия. Ты понимаешь, как это выглядит со стороны?
На этот раз Эмма ждала достаточно долго, но ответом ей снова стала тишина.
– Зашибись.
***
Следующей ночью Эмма, пребывающая в ярости от перспективы, что Реджина пустилась по все тяжкие, даже не притронулась к рации. Но ещё через день не выдержала и подошла к ней, впрочем, только из-за того, что ей отчаянно нужно было поговорить с кем-то.
– Все вокруг считают, что ты вернулась, – тихо сообщила Свон, усаживаясь на подоконник. – А Генри… Он всё время зависает с Нилом. Очень сложно заставить его что-нибудь делать, – прочувствовав иронию, она вдруг рассмеялась. – Неудивительно, что пацан такой упрямый, он перенял это от нас обеих.
Какое-то время Эмма сидела молча, наблюдая за заходящим солнцем, окрашивающим сонный городок в розовый цвет.
– Дэвид и гномы над чем-то работают, но я не знаю, над чем именно, хотя и слышу, когда они заканчивают. Они думают, что я найду тебя, и справедливость восторжествует, – каждое слово, когда она цитировала одного из гномов, оставляло после себя привкус горечи. – Все эти спасательные хреновины курам на смех. Вот смотри, я уже разрушила твоё грёбаное проклятие. Что ещё им надо? Чтобы мы взялись за руки и с песнями кружились вокруг дерева, как тогда, когда Гринч возвращал Рождество?
Эмма невольно сжала рацию крепче.
– Я никогда не понимала, какой грандиозной она была… вся эта битва между добром и злом. У меня такое ощущение, словно я меж двух огней, пока все вокруг продолжают считать, что я на стороне своих родителей. Я просто… – к собственному ужасу, её голос предательски дрогнул. Многочисленные «долго и счастливо» тяжёлым грузом легли Эмме на плечи, и она немного помолчала, глотая невыплаканные слёзы, успокаивая себя. – Не могла бы ты помочь мне, превратив в невидимку?
Молчание.
***
– Реджина! – отчаянно обратилась Эмма к рации. – Я знаю, что ты меня слышишь, и вот, серьёзно, ты заставила меня по-новому взглянуть на словосочетание «холодный приём», но ты нужна Генри.
Свон терпеливо ждала, считая, что имени сына окажется достаточно, чтобы заставить женщину обнаружить себя. Но ничего не слышала – буквально ничего – шума помех не было с той самой ночи, когда на утро они с Генри нашли комиксы. С тех пор прошло чуть больше месяца, и всё это время динамик на чёрном крошечном аппарате хранил трагическое молчание, новых выпусков, повествующих о приключениях супергероев, на пороге тоже не появлялось. Целый месяц Эмма разговаривала с невидимкой, иногда ругаясь, иногда просто спрашивая, где же она находится, но неизменно натыкалась на стену молчания.
Беспомощно прислонившись к стене, Эмма сползла на пол и положила на колени рацию. Она не пыталась поднести её к губам, просто удерживала кнопку приёма, и тихо говорила:
– Он начинает раздражать, – призналась, помедлив. – Корчит рожи каждый раз, когда я накладываю ему на ужин кашу. Он разозлился на меня из-за того, что я купила не те комиксы, а прошлой ночью ему приснился страшный сон. Я пыталась успокоить, а он отпихнул меня и приготовил себе горячее молоко с ванилью. Это ты ему обычно готовила такое?
Молчание.
– Генри остался на ночь у Нила. Не скажу, что я в восторге, но думаю, что смогу пережить. Когда-то кто-то забирает у тебя ребёнка… Я всё поняла, – Эмма вздохнула. – Генри не скажет прямо, но он скучает по тебе. Продолжает поднимать тему с твоими поисками, спрашивает, не нашла ли я тебя, а ещё я вижу, как он сбивается с шага, когда проходит мимо твоего дома.
Ощущение материнской неполноценности успешно пустило корни в её душе, впрочем, Эмма и не думала сопротивляться. Перед глазами снова появилось выражение лица Генри, когда пыталась накормить его клубникой, и она снова почувствовала себя виноватой, потому что ничего не знала про аллергию. Эмма отметила про себя, что надо бы рассказать об этом Нилу, хотя на данном этапе мужчина не мог причинить сыну вреда.
– Ты должна вернуться домой, – прошептала она. – Если тебе придётся отправить на больничные койки парочку гномов, обещаю, я всё спишу на самозащиту.
Какое-то время Эмма сидела молча, размышляя о своей никчёмности, а потом нажала кнопку приёма.
– Надеюсь, с тобой всё хорошо.
***
– Это не ты! – возбуждённо прокричала в рацию Эмма. – Ты – не «она»! – и плюхнулась на нижнюю ступеньку пожарной лестницы. Отдышалась, восстанавливая дыхание. – По-моему, это Тамара. Она что-то замышляет, и я точно знаю, что она соврала мне… – она отдёрнула себя, когда внезапно осознала, что испытала невероятное облегчение, выяснив, что таинственная «она», напавшая на Августа, не Реджина. Конечно, никто больше в это не поверил, но что-то глубоко внутри подсказывало ей, что бывшая королева невиновна. – Мне нужна твоя помощь. Я не могу придумать, как подловить её, но точно знаю, что ты ни при чём, – после минутного молчания, Спасительница уверенно добавила: – Прости. Прости, что я усомнилась в тебе.
Молчание.
– Просто… Если бы ты помогла мне вывести её на чистую воду, обещаю, я упеку за решётку всех, кто попытается причинить тебе вред… – тихо пообещала Эмма. В её голосе отчётливо звучали твёрдые нотки, указывающие на серьёзность намерений. – У неё на уме что-то плохое, Реджина. Я просто знаю.
***
Эмма растерянно крутила в руке рацию. Она собиралась что-то сказать, но к тому моменту, когда выбралась на улицу, все мысли насчёт увиденного несколько часов назад вылетели из головы. И она не знала, с чего начать. После долгих раздумий Эмма вздохнула и поднесла уоки-токи к губам.
– Родители хотят уйти. В Зачарованный лес. Дэвид вместе с гномами собрал урожай волшебных бобов, – высказывание показалось нелепым, и она, усмехнувшись, снова нажала кнопку. – Господи, что этот город со мной делает? Неудивительно, что ты постирала им память. Они все больные. Если бы я знала, что сказочные персонажи такие трудноуправляемые, я бы держалась от них подальше, как делала в детстве.
Эмма снова покрутила рацию, на этот раз дольше. Когда она увидела бобовое поле, у неё будто вся жизнь перед глазами пронеслась. Исчезли её машина, горячая вода и мобильный, зато появились пышные платья, необходимость быть леди, химеры… В детстве Эмма смотрела «Дневники принцессы» и не видела ничего весёлого в перевоплощении в принцессу. Она никуда не хотела уходить, но все остальные только об этом и думали.
– Они все хотят вернуться. Даже Генри, – грустно призналась Эмма. – Как мне объяснить ребёнку, что я не хочу? Ведь если попытаюсь, он снова заведёт пластинку со Спасительницей, мол, это – моя судьба, что мне нужно идти и править народом, а попутно устроить всем «долго и счастливо», – она растерянно покачала головой. – Я не хочу быть Спасительницей. Как я могу править грёбаным королевством, если даже будильник забываю завести? Я не королева, не принцесса… – Свон потеребила круглый кулон на шее. – Я… просто я. Но, похоже, никто не видит этого. Они не понимают, что я не идеальный ребёнок и никогда такой не была. Они смотрят на меня, а видят дочь Белоснежки и Прекрасного Принца… – она выдержала секундную паузу. – Они и тебя заклеймили, да? Я слышала, ты творила плохие вещи, но я тоже, а на меня навесили ярлык Спасительницы. Мы можем махнуться. Хочешь? Ты лучше справилась бы с давлением и всей этой фигнёй…
Молчание.
– Я бы на твоём месте не захотела меняться. Если ты Злая Королева, то можешь становиться только лучше, – пробормотала Эмма, наблюдая, как небо над горизонтом постепенно светлеет. – Если ты Спасительница, то должна быть совершенством.
Она рассмеялась.
– Разве не странно, что я – Спасительница? Это ведь ты у нас перфекционистка во всём, что касается дисциплины и стратегии. Должно быть, Судьба всё перепутала, когда соединяла наши пути, – Эмма откинулась на ступеньки. Небо окрасилось в розовый и оранжевый. – Где бы ты ни была, ты должна видеть солнце. Оно действительно красивое. На первый взгляд похоже на начало нормального дня.
Вернувшись в комнату, Свон услышала, что её родители встают, и нажала кнопку приёма в последний раз.
– Береги себя, Реджина. Не все желают тебе смерти.
***
Эмма ураганом ворвалась в свою комнату и, приподняв матрас, дрожащими пальцами вытащила рацию.
– Реджина! На этот раз у меня нет времени на твоё молчание, ясно?! Генри нужна помощь!
Ничего.
– Я была права. Тамара та ещё сучка, и она работает в паре с Грэгом. Они забрали Генри!
Эмма задержала дыхание в ожидании ответа, но его не последовало, и она разочарованно зарычала. У неё нет времени. Бросив рацию на кровать, Свон открыла ящик прикроватной тумбочки и достала запасной пистолет.
Когда она поворачивалась, чтобы уйти, рация вдруг ожила.
– Эмма?
========== Глава 2. ==========
Поздним вечером Реджина стояла напротив своего дома. Входить не спешила, просто буравила взглядом погружённый в темноту зловещий особняк. Он пустовал довольно давно, с тех самых пор, когда Генри привёз в Сторибрук несносную Эмму Свон. Однако теперь, когда матери больше нет, а сын старательно избегает её, особняк превратился в пустышку, такую же никчёмную, какой была сама Реджина.
Женщина убрала за ухо прядь волос и вытерла тыльной стороной ладони слёзы. Она не будет снова плакать. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
Реджина решительно вошла в особняк и, не включая свет, взбежала по лестнице на второй этаж. Она специально не поднимала глаз, когда проходила мимо гостевой спальни, но абстрагироваться от горя не смогла.
В воздухе всё ещё чувствовался цветочно-мускусный аромат материнских духов. И какая-то часть Реджины ждала, что из комнаты выйдет Кора, с распущенными волосами, одетая в ночную рубашку, и спросит, где она пропадала. Так поступают все нормальные родители, когда ловят своих детей, возвращающихся домой запоздно, а там, в подсобной комнате антикварной лавки, на одно короткое мгновение, женщина искренне поверила, что они с матерью могут начать всё с чистого листа. Но, увы, Кора ушла, как и все остальные, кто когда-либо присутствовал в её жизни.
Реджина задержала дыхание, чтобы не чувствовать аромата духов, а когда, наконец-то, добралась до собственной спальни, плотно закрыла за собой дверь. Королеве не стоило большого труда при помощи магии перенести необходимые вещи и кое-что из одежды в тайное убежище под семейным склепом, но она почему-то тянула время. А когда закончила, чуть замешкалась в коридоре возле тумбочки, отвлёкшись на рамку с фотографией Генри. Сияя широкой улыбкой, он радостно смотрел в объектив её фотоаппарата. Реджина провела пальцами по щеке сына, но тут же отдёрнула руку, боясь пробудить в себе напрасные надежды из-за простого снимка.
Чувствуя себя гостьей в собственном доме, она поддалась внезапному порыву войти в комнату Генри. Остановилась посередине, оглядывая многочисленные сокровища сына, которые резко выделялись в темноте, благодаря щедро льющемуся в окно лунному свету. Словно опомнившись, Реджина прошлась по комнате, скорее всего, в последний раз. Пробежалась пальцами по столешнице, приближаясь к стеллажу с комиксами, большинство из которых всё ещё были защищены прозрачной плёнкой.
Реджина усмехнулась. Около года назад они с Генри убили целые выходные на упорядочивание коллекции в алфавитном порядке, а потом часами корпели над созданием красочных указателей, чтобы мальчику было проще отыскать любимые выпуски. На сегодняшний день комиксов стало раза в два больше, и они высокой грудой громоздились у стены, впрочем, неудивительно. Несколько месяцев назад, пытаясь наладить отношения с сыном, Реджина предлагала расширить стеллаж. В ответ на это Генри лишь равнодушно пожал плечами, перебросил рюкзак через плечо и убежал в школу.
Королева бегло осмотрела комиксы и вытащила несколько наиболее понравившихся, чтобы забрать с собой в память о Генри. Развернувшись, натолкнулась взглядом на портативную рацию, подаренную Эммой. Единственная вещь, связывающая мать и сына даже в тот момент, когда она строго-настрого запретила им видеться.
Зарычав, женщина, гонимая желанием разбить уоки-токи, метнулась к прикроватной тумбочке, и даже схватила устройство, но в последний момент передумала. Что это даст? Это не вернёт Генри. Напротив, сына бы здорово разозлило, что она сломала его игрушку.
Злость испарилась, но Реджина продолжала сжимать уоки-токи и комиксы с такой силой, будто от этого зависела её жизнь. Это были единственные ниточки, связывающие с Генри. Может быть, он будет искать её. Может быть, придёт за своими комиксами. Как бы там ни было, может быть, Генри догадается, кто забрал чёртову рацию, и придумает способ связаться с ней.
Может быть.
***
Прошла неделя, но Генри даже не пытался её искать. Реджина лежала в своём убежище на фаэтоне*, закрыв лицо рукой и пытаясь вытеснить из головы разрушительные мысли.
И что теперь прикажете делать? Никто не ищет её. Никто не хочет её присутствия. Все люди, когда-либо любившие Реджину погибли, по её же вине. Наверное, к лучшему, что Генри держится в стороне. Меньше всего на свете она хотела навредить своему сыну, а с её удачей мальчика наверняка бы ждала участь родителей и жениха.
Вдруг из динамика переговорного устройства раздался тихий голос, едва различимый из-за шума помех. Резко убрав руку и вскочив, Реджина медленно приблизилась к столу, где всё это время лежала чёрная рация.
– … у тебя ли вторая рация, слышишь ли ты меня сейчас, скрываешься ли ты или… Но я шериф. В мои обязанности вроде как входит искать пропавших людей.
Несколько мгновений Реджина внимательно смотрела на рацию, затем нажала кнопку приёма, но тут же отпустила. Не хватало ещё, чтобы дурная блондинка вычислила её местонахождение и притащила сюда своих идиотов-родителей. Она не могла пообещать, что со Снежкой ничего не случится, если та приблизится к ней на расстояние вытянутой руки.
– Реджина? Кто бы там ни был, немедленно ответьте!
Женщина выразительно закатила глаза. Шериф – истинное дитя Чармингов.
– Я знаю, что рация у тебя, Реджина. Я видела её в комнате Генри, и теперь она пропала. В твоих же интересах рассказать мне правду, пока тебя не обнаружил кто-нибудь другой. Не могу гарантировать, что они будут столь снисходительны.
Реджина хмыкнула и бросила уоки-токи на шезлонг, а сама вернулась на фаэтон. Её снова накрыло душевное смятение, как будто и не было никакой недели.
***
С каждым днём становилось всё лучше. Реджина снова могла есть, пусть не всё, но еда больше не просилась обратно. Она как раз сообразила себе нехитрый ужин, когда рация ожила в следующий раз.
– Ты ведь не валяешься в канаве, правда? Будет отстойно объяснять это Генри.
Реджина возвела глаза к потолку и продолжила молча разрезать цыплёнка. О, Чарминги бы пришли в неописуемый восторг, если бы она умерла.
– Знаешь, я слышала о твоей маме. Что Снежка сделала. Я…
Реджина отбросила нож и вилку, резко вскочила, намереваясь заткнуть блондинистую Спасительницу. Чтобы та даже думать не смела об её матери. Но едва её рука коснулась рации, как Эмма заговорила вновь.
– Я просто не думаю, что ты должна быть одна в такую минуту. Хотя бы Генри дай знать, что ты в порядке, а?
Реджина затаила дыхание, силясь унять дрожь в руках. Зачем она всё это говорит? Какое Эмме вообще дело до чужого одиночества? В конце концов, она всю жизнь была одна и, чёрт возьми, привыкла. Но… Неужели Генри о ней беспокоится?
Реджина мерила шагами небольшое помещение, слегка кусая ноготь большого пальца. Она должна сообщить Генри, что с ней всё нормально, но как? Меньше всего на свете она хотела бы ещё сильнее расстроить ребёнка. Эти мысли не оставляли Реджину весь вечер, пока не придумала, как ей казалось, неплохой способ успокоить сына.
Следующим утром, скрывшись в клубах фиолетового дыма, женщина приняла облик продавца комиксов. Телепортировалась в магазин, за пару часов до открытия, и собрала самые новые выпуски любимых комиксов Генри. Затем, оставив в кассе деньги, перенесла себя к квартире Эммы.
Реджина слышала голоса, доносившиеся из квартиры, пока она складывала комиксы на ступеньку. Эмма кричала, чтобы Генри спускался вниз, а не то опоздает. Дэвид талдычил дочери, что у неё сегодня дополнительные рабочие часы. Из-за старой деревянной двери послышался громкий топот – Генри бежал вниз по железной лестнице.
Было больно осознавать, что за такое короткое время Генри легко вписался в семью Чармингов. Реджина задумчиво посмотрела на комиксы, размышляя, не использовала ли Эмма сына, чтобы спровоцировать её на ответ.
Она не успела как следует обдумать всё это, послышались приближающиеся шаги. Не дожидаясь, пока Эмма и Генри откроют дверь и обнаружат прекрасный сюрприз, не способный оставить равнодушным ни одного одиннадцатилетнего мальчишку, королева растворилась в клубах дыма.
***
Реджина не спеша прошлась вдоль стола, посматривая на уоки-токи. Она весь день ждала, что рация снова оживет. Только логично, что сын, по достоинству оценив этот жест доброй воли, захочет поговорить с ней. Поэтому, когда в динамике прозвучал голос Эммы и поблагодарил от имени Генри, Реджина, не готовая к такому повороту, растерялась.
Сдерживаясь из последних сил, женщина буравила взглядом крошечное устройство, ставшее единственным средством связи с внешним миром. Сжимая его до побелевших костяшек, она терпеливо ждала в надежде услышать детский голос.
Но так и не услышала.
***
Реджина что есть силы запустила рацией в одно из многочисленных зеркал, от чего та раскололась на две части. Стекло зазвенело и разлетелось на мелкие осколки. Но, несмотря на повреждения и болтавшиеся под немыслимыми углами провода, чёртова уоки-токи, шипя и треща, продолжала рассказывать голосом Эммы о том, что драгоценная Белоснежка перестала прятаться.
