Текст книги "Осенняя встреча в Париже (СИ)"

Автор книги: Hrizantemka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

***

Гарри, войдя в свой номер, скинул пиджак и, наконец-то, окончательно избавился от ненавистного галстука. Затем направился в ванную и, засучив рукава рубашки, плеснул себе в лицо холодной водой. Жар не спадал и желание никуда не делось. Сама обстановка этого города, прекрасно проведённый вечер, великолепная спутница – всё просто вело к продолжению, толкало сделать шаг в эту желанную, но опасную бездну, не анализируя ситуацию и не думая о последствиях.

Возбуждение в крови было сродни голоду хищного зверя, увидевшего долгожданную добычу. Гарри не любил ни уступать, ни отступать. Порой, он лез на рожон просто назло, не слушая никакие доводы здравого смысла. Да ещё и проклятая интуиция твердила ему, что данное желание вполне обоюдно. Гермиона, конечно, никогда не сдастся без боя и вполне способна не мало крови испить своим упрямством и своеволием, но сейчас это, почему-то, заводило ещё больше. Ему хотелось не просто провести ночь с красивой женщиной, он желал конкретно Гермиону Грейнджер, и это до сих пор не помещалось в рамки его разума, который тело уже давно отказалось слушать.

Гарри подошёл к бару и плеснул в бокал виски, желая успокоиться. Однако глядя на янтарную жидкость, пить расхотелось… Сопротивление стремительно падало. Доводы рассудка, сметались волной нахлынувшей страсти, в щепки рушащей последние сомнения, словно маленькие рыбацкие лодочки во время шторма.

К Модреду всё! Вино… нужно хорошее вино!

Мозг проиграл эту битву задолго до того, как она началась, и рука Гарри уже тянулась к телефону, чтобы вызвать официанта.

========== Глава 3. Принятое решение ==========

Комментарий к Глава 3. Принятое решение

Одну и ту же н-цу с разных сторон я не писала ещё. Ну, вышло как вышло, судить вам.

По поводу снятия одежды – я знаю, что они волшебники и можно с этим не возиться, но для меня есть что-то в этом действе эротическое… часть прелюдии… Акт любви – это магия и без волшебных палочек.

Через полчаса он стоял у знакомого номера и был готов штурмовать эту крепость сколько потребуется, потому что такого адреналина в крови не испытывал, пожалуй, со времен борьбы с Волан-де-Мортом. В какой-то момент в его голову даже пришла мысль о цветах, но тут же умерла. Гарри казалось, что так он точно будет выглядеть как полный придурок. Глубокий вдох перед тем как постучать, и пути назад уже нет. Гарри понимал, что стоит ему оказаться внутри, рядом с Гермионой, никакие магические или иные силы не заставят его отступить. Это и волновало, и заводило одновременно. Откровенно, подобные чувства он частенько испытывал на работе, но уже забыл, когда такое было с женщиной. Дверь распахнулась и раздавшийся знакомый и такой родной голос, едва не заставил его смутиться.

– Гарри?

– Я подумал, что совсем не вежливо оставить тебя без подарка, а раз уж ты за эти годы стала ценителем… – он жадно изучал её фигуру, прикрытую лёгким шёлковым халатом. А воображение уже пустилось в пляс, гадая есть ли под ним что-либо?

– Шато Латур девяносто седьмого? – Гермиона скользнула взглядом по этикетке. – Отличный выбор.

– Можно войти? – Гарри сверкнул глазами, выжидая ответа и, когда она молча кивнула и чуть отступила назад, готов был издать победный клич.

Он прошёл к бару и достал штопор. Магией пользоваться не хотелось, так как обычный маггловский способ открытия бутылки давал некоторое время на приведение мыслей в порядок и обдумывание дальнейших действий.

Обычно Гарри не нагружал мозг во время подобных «свиданий», но в случае с Гермионой совсем переть тараном было всё-таки страшновато. Он слишком хорошо помнил её способности. Стоит разозлить – «приголубит» так, мало не покажется. Однако возможная опасность даже возбуждала… Это как хождение по краю, на грани. Абсолютно в стиле Гарри Поттера.

Пока он возился с вином, она опустилась на диван, подогнув под себя одну ногу, и снова перекинула влажные волосы на одно плечо. Эта шикарная, тяжёлая шевелюра, в которую хотелось запустить пальцы, погрузить лицо и вдохнуть аромат… Гермиона всегда чудесно пахла. Даже тогда в палатке, когда они голодные и измученные скрывались от приспешников Тёмного Лорда, во время танца Гарри ощущал её запах: лёгкий, вкусный, нежный, уютный, напоминающий аромат тыквенного пирога…

Картины прошлого не отпускали Гарри ни на минуту, вызывая наплыв нежности и ностальгии. Та невероятно отважная, умная и верная девочка из далёкой юности и эта очаровательная женщина, которой он прямо сейчас протягивал бокал вина, были одним целым. И Гарри сложно было понять и осознать тот калейдоскоп чувств, которые он испытывал в эту минуту, глядя на неё.

– Ну, госпожа сомелье, дайте оценку.

Глаза в глаза. Вдох. Глоток. Они, не моргая, смотрели друг на друга. И в этом столкновении взглядов можно было прочитать больше слов, чем в их письмах другу другу за последние пару лет.

– Волшебно, – тихо произнесла Гермиона, и уголки губ, расплылись в еле заметной улыбке.

Гарри молчал. Но его глаза, по цвету сравнимые разве что с лучом смертельного заклятия, буквально кричали… Этот взгляд раздевал, обнажал, был способен парализовать подобно Василиску. И похоже, подруга прочла его греховные мысли, так как щёки её буквально пылали.

– Мне кажется, ты не до конца распробовала нюансы вкуса, – ухмыльнулся он, продолжая изучать каждую линию этого родного и в то же время немного забытого лица.

– Ты решил меня напоить? – она непроизвольно взмахнула ресницами.

Прямой вопрос. Как раз в стиле Гермионы. Она никогда не любила ходить вокруг да около. Если била, то прямо в лоб. И Гарри понял, что пора идти ва-банк. Играть с этой женщиной в «кошки-мышки» было бессмысленно.

– Ну… если это поможет… – он забрал у неё бокал и вместе со своим поставил на журнальный столик.

– Поможет с чем? – голос подруги скатился в шёпот.

Он чуть подался вперёд и коснулся пальцем её щеки, наслаждаясь бархатистостью её кожи и приближая своё лицо всё ближе и ближе…

– С этим, – выдохнул он ей в рот, перед тем как коснуться губ.

Они были мягкими и податливыми, ещё сохранившими вкус Каберне. Гарри нежно провёл по ним языком, осторожно взял в плен верхнюю… нижнюю, с трудом сдерживаясь чтобы не прикусить… Гермиона словно опешила. Он не получал ответа, но и не чувствовал сопротивления, что уже было хорошим знаком. Прикосновение к ней пьянило похлеще любого, самого дорого вина. Выдержка Гарри закончилась, и через несколько секунд, его ладонь уже переместилась на её спину, прижимая к себе столь желанное тело, а губы…

Губы перешли в наступление, вмиг оголив всю силу его мощного мужского желания. Язык ворвался к ней в рот, заставляя издать стон, подчиниться и, наконец-то, ответить. Он целовал с жаждой измученного в пустыне странника, нашедшего долгожданный оазис в безжизненных песках. И её, не менее страстная отдача, зазвучала в ушах волшебной мелодией, вытеснив из головы все до единой мысли. Жар распространялся по телу, будто вместо крови по венам бежал раскалённый металл.

Гарри рванул её на себя, усадив сверху, и принялся судорожно развязывать пояс халата. Гермиона застонала и зарылась пальцами в его, и без того взлохмаченные волосы, вызывая новые острые ощущения. Наконец, пояс поддался и, распахнув халат, Гарри на секунду замер. Она была прекрасна: точёная, словно древняя статуя с идеальными пропорциями. Ладони автоматически накрыли холмики грудей и слегка сжали их, будто проверяя, что в его руках находится живая Гермиона, что это не плод похотливого воображения… Она слегка отстранилась, глядя прямо в лицо, и он увидел в омуте её потемневших глаз такое же дикое, первобытное желание, которое испытывал сам. Это жаркое пламя пылало в крови обоих и они, пожалуй, не имели ни сил, ни намерения его как-то усмирять. Они отдались в его власть, полностью и бесповоротно…

Тонкие пальцы тянутся к пуговицам его рубашки, и Гарри, закрыв глаза, откидывает голову назад. Дышит он тяжело и сбивчиво, член готов уже взорваться и больно упирается в одежду, но эта игра изящных пальцев завораживает и заставляет замедлиться… Ладони Гермионы ложатся ему на грудь, скользят к животу. Гарри тихо постанывает. Она прикасается к нему как-то особенно нежно, он буквально кожей чувствует это отличие и понимает, что до сих пор является для неё дорогим человеком. Тринадцать лет разлуки не смогли стереть ту близость, которая тогда была между ними. Пусть в ней и не было сексуального подтекста, но сейчас эти два пазла будто соединились, составив идеальную картину, достойную звания шедевра. Мышцы от её ласк подрагивали будто от элекрических разрядов, но, когда ловкие пальцы скользнули под пряжку ремня брюк, выдержка Гарри закончилась.

Он резко опрокинул её на диван, навалившись сверху всей тяжестью своего тела, практически лишив партнёршу способности двигаться. Ему нравилась эта позиция, было в ней что-то главное, подчиняющее… И возможность «обезоружить» Гермиону Грейнджер столь «деликатным» способом вносила какую-то редкую приправу в тот коктейль возбуждения, который хотелось испить до дна. Гарри терзал её губы своими, пьянея от не менее страстной отдачи. Они вдвоём утоляли этот голод, не в силах оторваться друг от друга. Он чувствовал прикосновение затвердевших сосков к своей груди, ведь распахнутый халат делал её почти обнажённой. Мужская рука требовательно скользнула под нижнюю часть белья, которое было влажным от женского желания.

Гермиона хотела его, не меньше, чем он хотел её!

– О, Мерлин, – почти прорычал он, немного отстранившись – Где были мои глаза раньше?

На доли секунды Гарри показалось, что он сейчас услышит какое-нибудь язвительное замечание из её уст. Но Гермиона промолчала и лишь слегка выгнулась, прижавшись к нему тем местом, где отчаянно хотела ощутить его присутствие. Каменная эрекция рвалась наружу через ткань брюк, и он застонал.

В таких вещах намёки Гарри понимал мгновенно, он резко поднялся и принялся расстегивать пряжку ремня, желая побыстрее избавиться от ненавистной преграды. Гермиона тоже встала, изящно повела плечами и струящийся шёлковый халат упал к её ногам, демонстрируя хрупкое стройное тело во всей красе. Гордо торчащая, небольшая, но идеальной формы грудь, тонкая талия, красивые ноги… Глаза Гарри потемнели, и он доли секунды просто смотрел на неё, замерев, словно Нунду перед прыжком. Затем дёрнулся, притянул к себе, заключая в объятия, по силе напомнившие плен. Пальцы вонзались в её тело, желая изучить, обласкать, каждый сантиметр, губы переместились на шею, агрессивно впиваясь в неё и, наверняка, оставляя следы. Но это уже никого не волновало… По крайней мере в текущий момент. Этот бешеный, неуправляемый танец страсти завладел ими, будто они были в наркотическом опьянении. Когда цепкие девичьи пальцы справились с пряжкой его ремня и расстегнули замок ширинки, мозг Гарри окончательно отключился.

Остатки одежды оставались на полу, пока они, стараясь не отрываться друг от друга, добирались до спальни. Он толкнул Гермиону на кровать, снова оказавшись сверху и, наконец, оторвавшись от губ, которые у неё уже опухли от жадных, грубых поцелуев, переключился на ключицы и грудь, постепенно опускаясь ниже и ниже. Язык скользнул по впалому животу, вызвав у неё то ли крик, то ли всхлип. Гермиона вообще оказалась достаточно шумной женщиной и настолько страстной, что Гарри хотелось дать себе по голове за то, что не рассмотрел этого раньше. Верни сейчас всё назад, он бы набросился на неё прямо в палатке, забыв про ту чушь, которая была тогда в голове.

Люблю как сестру! Серьёзно? Это же, вроде, его слова… Олень! Тупой Олень!

Сейчас же казалось, что желание обладать ею всегда было с ним, глубоко спрятанное, оно лишь ожидало повода, чтобы вырваться наружу.

Он уткнулся носом в её живот, слегка прикусывая кожу и крепко прижимая рукой к кровати. Она металась под ним, выкрикивала его имя, что буквально сводило с ума. Палец Гарри беспрепятственно проник внутрь, поражаясь насколько готовой и влажной она была. Готовой принять его, влажной от его прикосновений. Голова спустилась вниз, и он поочередно коснулся языком набухших складок, вызывая очередной стон, затем нащупал чувствительную горошину и принялся с остервенением вылизывать её, словно сладкую конфету. Палец умело орудовал внутри, отчего Гермиона выгибалась и кричала ещё больше. Гарри же хотелось свести её с ума, доставить такое наслаждение, которое никто не мог подарить ей до него. Он хотел быть лучшим, желал выкинуть из её памяти все годы разлуки, которые допустил по собственной глупости.

Когда стенки влагалища сомкнулись вокруг его пальца, Гермиона задрожала и выгнулась, с силой вцепившись ему в волосы. В очередной раз прокричала его имя и замерла, невидящим взглядом уставившись в потолок. Гарри ещё раз лизнул её и медленно переместился выше, заглядывая в лицо, которое, казалось, ничего не выражало, а на глазах выступили слёзы.

– Ну… ты что? – ласково произнёс он, очарованный самим видом удовлетворённой женщины.

Она не ответила, лишь притянула его голову для поцелуя и снова прижалась к нему совсем плотно, не оставляя между их телами ни миллиметра пространства. Гарри целовал её нежно и неторопливо, давая время на восстановление сил. Да и в этих, глубоких и медленных поцелуях был свой своеобразный кайф, они выходили за рамки животной страсти, обнажая то скрытое, что было запрятано глубоко внутри – невероятная душевная близость и доверие. Совместное далёкое прошлое, сформировавшее их исключительность в глазах друга, которую не разрушило даже время.

Гарри перекатился на спину, увлекая Гермиону за собой, и вновь залюбовался ею, когда она оказалась сверху. На бархатистой коже выступали капельки пота, влажные тяжёлые волосы слегка растрепались. Самая упёртая женщина из всех, которых он когда-либо знал, и такая покорная в этот момент.

Он вздохнул и закрыл глаза, отдавая ей на время ведущую роль в этой сумасшедшей, неожиданной для обоих, но, в то же время, захватывающей игре. Её губы медленно, с особой нежностью прикасались к каждой его мышце, к каждому шраму, заставляя постанывать от удовольствия. Траектория поцелуев стремилась вниз, томя, дразня, кружась по животу, вынуждая Гарри замирать в предвкушении главного. И когда он ощутил, как её губы сомкнулись на головке его члена, а язык обвёл её по контору, он издал сдавленный стон и зарылся рукой в её волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не надавить на голову и не начать двигать бёдрами. Она со всхлипом выпустила возбуждённый орган наружу, провела по всей длине рукой и снова погрузила в рот, отчего Гарри тяжело задышал.

Сейчас он полностью был в её власти, пойманный хищный зверь, не желающий сопротивляться. Изнывающий от удовольствия, которое дарили её губы и язык, совершающие грамотные манипуляции с его мужским естеством. Она играла с ним, то погружая глубже, то преграждая путь рукой, поглаживая большим пальцем мошонку. Выпускала изо рта с пошлым причмокиванием и снова брала обратно. Ускорялась, лаская по спирали языком… Гарри одной рукой вцепился в простынь, чтоб не потерять контроль и не насадиться на неё слишком резко, чтобы не начать грубо вбиваться ей в рот, как уже делал в пошлых грязных мыслях… Но этого не потребовалось… Гермиона уловила его желание, ускорила движения и разрядка не заставила себя долго ждать. Внизу живота будто стремительно разогнулась сжатая до предела пружина, заставляя его дёрнутся вперёд, изливая собственное семя мощными струями прямо в горло партнёрши. Этот взрыв сразу заполнил Гарри чем-то тягучим, подарив неземное блаженство и одновременно, сделав его тело тяжёлым и лишив сил.

Он притянул Гермиону к себе, целуя в висок и беря небольшую передышку. Несмотря на испытанный несколько секунд назад сильнейший оргазм, он воспринимал все произошедшее лишь качественной прелюдией, настраивающей на настоящий секс. Сил на разговоры не было у обоих, и они какое-то время просто лежали в обнимку, поглаживая друг друга и обмениваясь томными, тягучими поцелуями. Он чувствовал её бархатистую кожу под своими ладонями, свой вкус не её губах, видел невероятную нежность во взгляде и просто сходил с ума от всего этого. От того, что в его постели находилась именно эта женщина. Близкая и родная. Сильная и слабая. Знакомая и далёкая.

И когда организм вновь почувствовал прилив сил, жгучее желание вернулось снова, проникая в него вместе с воздухом, которым дышишь. Кажется, даже он был пропитан запахом Гермионы. Запахом, сводящим его с ума. Гарри навис сверху, какое-то время любуясь её красивым лицом с высокими скулами и манящими губами. В комнате отеля не было жарко, но они оба пылали похлеще Адского пламени. Глаза Гермионы казались совсем чёрными, зрачки расширены от возбуждения, она выгибалась, вжимаясь в него, заставляя чуть ли не рычать от удовольствия.

Звериная страсть вернулась с новой силой, ревя воплем разъяренного дракона. Член налился кровью и жаждал повторного вторжения. Гарри провёл им по вожделенным складкам, немного дразня и оттягивая момент, а потом резко ворвался внутрь на всю длину и чуть на задохнулся от восторга и приятной тесноты, окутавшей мужское достоинство. Он больше не нежничал. Это был момент ярого доминирования и демонстрации силы древним животным способом. Гермиона стонала и извивалась, пока он вбивал её в матрас, терзая губы голодными поцелуями.

Резче. Сильнее. Быстрее.

Её ногти впивались ему в спину, заводя ещё больше. Рука скользнула по животу, останавливаясь у самого входа в желанную пещеру удовольствия. Гарри нащупал клитор и дополнительная стимуляция в разы быстрее подвела Гермиону к разрядке, заставив её тело биться в конвульсиях оргазма, в который раз за ночь выкрикивая его имя.

Толчок. Ещё. Стон. Рык. Крик.

Он сходил с ума от остроты собственных противоречивых ощущений. С одной стороны – мечтая обрушить на неё всю силу своего первобытного желания, с другой – заласкать до изнеможения. Но желание разрядки брало своё, разум улетучился, тело искрило от каждого прикосновения.

Никакой дружбы и ограничений, никаких сомнений и барьеров, никаких отговорок и страхов. Он никогда так не хотел женщину. Никогда. Никого.

Через несколько мгновений кончил и он, заполняя её собой, наваливаясь сверху и кусая истерзанные поцелуями губы. В глазах потемнело, а в голове образовалась приятная пустота, пока по телу кипящей лавой разливалось блаженство.

Гарри перекатился на спину, всё ещё тяжело дыша и прижимая Гермиону к себе.

Лучшая. Близкая. Дорогая. И его, только его.

Она подняла лицо и их глаза встретились. И было в этом диалоге взглядов то, что не требовало облачения в словесную форму. Они снова были единым целым, неразлучны как много лет назад. Это был момент неизбежной истины, накрывшей их, словно сошедшая снежная лавина с горной вершины. Ни другие люди, ни длительная разлука не смогли разрушить что-то особенное, всегда присутствующее между ними и, до сегодняшней ночи, неосознаваемое.

Чуть позже, держа Гермиону в объятиях и проваливаясь в сон, Гарри отчётливо понял, что произошедшее с ними не было случайным эротическим «приключением» двух взрослых людей. Это стало своеобразным наркотиком, отказаться от которого будет выше его сил.

***

Гарри открыл глаза и тут же зажмурился от ударившего в лицо солнца. Он лежал в гордом одиночестве на огромной кровати. Рука метнулась к тумбочке. Слава Мерлину, очки были на месте, хотя он даже не помнил момента, когда снял их. А вот Гермиона пропала. И, если бы они не были в её номере, то Гарри подумал бы, что она просто сбежала. Но разбросанные вокруг вещи давали надежду на то, что она сейчас не находится по пути в аэропорт, и не придётся догонять её, перехватывая самолёт. Гарри ухмыльнулся, представив подобную картину, напоминающую кадры из маггловского боевика.

Он медленно встал, раздумывая что бы нацепить на себя в качестве одежды. Палочка вместе с брюками валялась у входа в комнату, и Гарри в очередной раз отметил, что этой ночью окончательно утратил бдительность. Такого не случалось с ним лет десять точно. Транфигурировав какую-то декоративную подушку в полотенце, он обернул его вокруг бёдер и направился в ванную.

Там горел свет, но дверь оказалась приоткрытой. Гарри резко вошёл внутрь и оторопел, увидев Гермиону, одной рукой вцепившуюся в раковину, а в другой – держащую какой-то пузырёк. Долей секунды хватило, чтобы оценить обстановку и понять, что там. Этой ночью никто из них даже не задумался о средствах предохранения: ни о маггловских, ни о магических. И, с вероятностью 99%, Гермиона сейчас старалась нивелировать риски. Зелье… конечно же, есть специальные зелья… Гарри знал об этом, так как сознательно вёл жизнь, не заводя детей. Но сейчас, глядя на эту чудесную пышноволосую женщину, он вдруг понял, что если и хочет кого-то видеть матерью своего ребёнка, то только её. Такую упрямую, своевольную, порой невыносимую, но, вместе с тем, невероятную.

– Не пей, – он старался говорить спокойно, но волнение слегка сковало тело. – Не надо…

В его мозгу уже мелькали картины, где они вместе. Где у него, наконец-то, есть большая семья. Где он счастлив, и где Гермиона снова смотрит на него так, как тогда, в далёкой юности.

Она подняла на него свои удивительные выразительные глаза, в которых он видел борьбу и смятение.

– Пусть это будет кареглазая умница, с непослушными кудряшками, как у мамы… – он должен, обязан убедить её.

Гарри хотел Гермиону и хотел от неё детей. Святой Мерлин, да он любил Гермиону! Всегда любил. Просто тогда, будучи совсем юным и неопытным, выросшим без любви и незнающим, что это такое, не смог разобраться в себе. Променял эту фундаментально-глубокую связь на недолговечное буйство гормонов.

– Я… – и её прорвало, слёзы покатились по щекам, а пузырёк рухнул в раковину, разлетевшись на осколки.

Из груди Гарри вырвался вздох облегчения. Он прижал её к себе, слушая бессвязное лепетание.

– Но как мы… что… .

– Тебе понравится на Манхэттене. Откроем лабораторию, если хочешь. Да и Америка будет рада заполучить тебя в качестве лектора, ты нас не баловала все эти годы своим посещением, – он говорил это с такой фундаментальной уверенностью, словно уже давно всё решил, а не действовал экспромтом по ситуации. И это было лучшее из всех, принятых им когда-либо, решений.

– Так это секретное задание… – она подняла на него заплаканные глаза, и он улыбнулся, вспоминая зачем приехал во Францию.

– Ты – моё секретное задание.

Гермиона снова уткнулась ему в грудь, прижимаясь сильнее, вызывая подсознательное желание окутать её своим теплом и защитить от целого мира. Хотя она никогда не была слабой.

– Нет… – раздался её голос, и сердце Гарри на секунду замерло.

– Что нет? – твёрдо переспросил он.

– Это будет зеленоглазый мальчик с тёмными взъерошенными волосами, как у папы…

Невероятное облегчение вмиг разлилось по каждой клеточке тела, делая его самым счастливым человеком в этой вселенной, а улыбка расплылась по лицу. Камень упал с души. А когда Гермиона подняла на него свои глаза, он, уже с трудом сдерживая смех, произнёс:

– Я согласен. Но потом – девочка.

Комментарий к Глава 3. Принятое решение

Мне нравится такое окончание истории. Но тут задумалась о небольшом эпилоге (пара страниц максимум). В общем, подумаю несколько дней. Если вдохновение нападёт – напишу. Если нет – то просто поставлю статус завершён.

========== Глава 4. Эпилог ==========

Комментарий к Глава 4. Эпилог

Три года спустя

Гарри закончил собрание раньше на полчаса, отчего присутствующие испытали небывалое облегчение и поспешили покинуть кабинет начальника как можно быстрее, пока тот не передумал. Стрелки часов подходили к трём дня, когда в проёме показалась голова Маргарет.

– Мистер Поттер, у меня всё. Если больше ничего не нужно, то я пойду. Ваша супруга уже заждалась меня.

Гарри искренне улыбнулся. Небеса смилостивились над ним, послав эту женщину, которая стала не просто секретарём, а уже почти членом его семьи.

– Конечно, Маргарет. И спасибо, что согласились посидеть с Сириусом. Надеюсь, он не сведёт вас с ума за вечер. Домовики и те не всегда с ним справляются.

– Не беспокойтесь, мистер Поттер, мы с вашим сыном прекрасно ладим, – доброжелательно заявила женщина, прикрывая за собой дверь. – Желаю отлично отпраздновать день рождения.

– Благодарю, – тепло отозвался Гарри.

Предстояла ещё одна рабочая встреча, а потом – вечеринка в популярном магическом ресторане Нью-Йорка. Президент Магического Конгресса изъявил желание лично поздравить одного из своих лучших сотрудников, и Поттер не смог этому противиться. Да и с его знаменитой супругой уже давно все хотели познакомиться. Гермиона продолжала заниматься зельями, иногда выступала с лекциями, но при этом много времени посвящала семье. Гарри лишний раз убедился в том, как великолепно она умеет планировать и выгодно использовать такой ценный ресурс, как время.

Секретаря он отпустил раньше по просьбе жены. Гермиона очень хотела спокойно собраться на приём, ведь предстояло знакомство с первыми лицами Магической Америки. Хотя сам Гарри предпочёл бы отпраздновать день рождения в тихом семейном кругу, так как не был любителем публичности, несмотря на высокую должность.

Он достал из стола нужные документы, желая ещё раз изучить их перед предстоящей встречей.

***

Гарри вышел из камина и, застав дома непривычную тишину, слегка напрягся. Обычно в это время его встречала Гермиона, или же маленький Сириус нёсся навстречу с криками: «Пааааа пишол!» Но сейчас было подозрительно тихо. И если сын, скорее всего, у Маргарет, то где же его супруга?

– Гермиона! – позвал он и, не получив ответа, рванул к лестнице на второй этаж, держа наготове палочку.

Жизненный принцип Аластора Грюма «постоянная бдительность» уже впечатался в инстинкты. Сердце билось о рёбра с небывалой силой и, только открыв дверь собственной спальни, Гарри облегчённо выдохнул.

Перед взором предстала очень соблазнительная картина в виде обнажённой спины жены, которая пыталась застегнуть молнию на платье. Ткань винного цвета контрастировала с её светлой кожей, а глубина выреза женского туалета порождала в Гарри вполне естественные мужские желания.

– Привет, – усмехнулся он, спрятав палочку и делая шаг вперёд.

– О, не слышала, как ты вернулся, – Гермиона одарила его нежной улыбкой. – Помочь не хочешь?

Просить дважды не пришлось. Гарри вмиг оказался рядом и, обнимая её со спины притянул к себе, целуя в шею.

– Ты даже не представляешь, насколько соблазнительно выглядишь. Может, останемся дома…

– Ну уж нет! – возмутилась она, но в ответ на ласку непроизвольно прогнулась в спине, невольно упираясь ягодицами прямо в пах Гарри, чем возбудила его ещё больше. – Я, наконец-то, хочу познакомиться с Президентом Магического Конгресса лично.

– О, а как он хочет познакомиться с моей женой… – Гарри прикусил её ухо. – Он в восторге от твоей последней разработки лечебного зелья. На него подсел почти весь Аврорат, и сократилось число обращений в госпиталь. Следовательно, экономия бюджета… – руки, вместо того, чтобы застегивать молнию, скользнули вдоль обнажённой спины и проникли под платье.

– Гарри! Что ты творишь?

– Пользуюсь моментом, пока Маргарет забрала Сириуса…

– Ммм… – Гермиона слегка потёрлась об него, просто сводя с ума. – В качестве подарка тебе на день рождения, она оставит его у себя до утра. Думаю, тебе стоит поднять ей зарплату, она меня постоянно выручает. Да и Доли иногда нужно давать отдых.

– Непременно так и сделаю… – руки Гарри под платьем добрались накрыли грудь жены.

– Гарри, мы опоздаем!

– Ты вообще слишком красива, чтобы выпускать тебя из дома в таком виде, – язык прочертил дорожку от шеи до лопатки, вызвав у Гермионы стон.

– Неужели Гарри Поттер ревнует?

– Конечно… – он чуть прикусил кожу на спине.

– Да ты в любви-то мне признался один раз, на нашей свадьбе, – Гермиона с трудом нашла в себе силы отстраниться и резко развернулась, устремив на мужа вопросительный взгляд. – А это было почти три года назад.

– Ну, если что-то изменится, я дам тебе знать, – Гарри улыбался своей неотразимой улыбкой, против которой она всегда оказывалась бессильна.

– Слушай, ты, шутник! Я что-то не замечала за тобой такой весёлости в Хогвартсе.

– Ну, там я не был так счастлив.

И всё! Приехали! Гермиона могла выиграть любой спор, переубедить оппонента, закидать аргументами кого угодно. Но собственный муж мог обезоружить её одним нежным взглядом, поцелуем или подобной фразой.

– Хорошо, – кивнула она и неожиданно взмахнула палочкой, притянув к себе какой-то конверт. – Хотела вручить тебе, когда мы вернёмся, но не могу удержаться.

– Что это?

– Подарок на день рождения, – она внимательно изучала его лицо, пока Гарри доставал и разворачивал пергамент. – Повод больше беречь свою жизнь. Ведь твоим детям нужен живой и здоровый папа.

Гарри ошарашенно уставился на неё, даже не дочитав заключение колдомедика и не веря в услышанное. А потом резко сгрёб в охапку и закружил по комнате.

– Дошла очередь до девочки?

– Ну… – Гермиона улыбнулась. – На самом деле слишком рано для определения пола, но раз ты хочешь девочку, а твоё везение тебя никогда не подводило, то вероятно…

В каждой клетке тела Гарри будто произошёл мини-взрыв, наполнив его организм гормонами счастья. Это был идеальный подарок, идеальный день, идеальная женщина рядом и идеальная жизнь! Если бы кто-то великий и могущественный спросил у него сейчас о самом большом желании, то Гарри попросил бы оставить всё так, как есть.

– Я люблю тебя! Мерлин, как же я люблю тебя! – он покрывал лицо жены поцелуями, мечтая лишь об одном: поскорее вернуться с проклятой вечеринки и стащить с неё это чертовски сексуальное платье.

– Я тоже люблю тебя, Гарри. Но если ты ещё раз посадишь Сириуса на метлу, то не знаю, что с тобой сделаю! Он ещё мал для подобных выкрутасов. У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда он свалился с неё прошлый раз.

Гарри имел по данному вопросу своё мнение, но сейчас счёл нецелесообразным спорить с беременной супругой. Он лишь кивнул, нехотя отстранившись от неё.

– Кстати, а куда делась его метла? Доли не смогла её найти, когда я попросила выбросить эту опасную вещь, – Гермиона повернулась спиной, и Гарри, собрав в кулак всю силу воли, всё-таки застегнул молнию на её платье.

– Понятия не имею, – улыбнулся он, потому что мысли в данный момент были далеки от пропавшей детской метлы, которую не обнаружил даже домовой эльф. – Идём уже знакомиться с Президентом Магического Конгресса, миссис Поттер.

Он притянул её к себе и трансгрессировал.

***

Сириус ковырялся ложкой в каше, хитро поглядывая своими зеленющими глазами на женщину, сидящую напротив.