Текст книги "Тайная жизнь Санни С. (СИ)"

Автор книги: Hoshi_Murasaki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Он-то у меня был первым, а я у него… ну, сомневаюсь, но вряд ли он мог похвастаться большим списком покоренных девиц, с его-то характером и внешностью… Он испортил буквально всё, что только можно: сперва гнусно заржал, когда я сняла очки и аккуратно положила их в бардачок, потом прокомментировал расцветку моего нижнего белья, а когда я в ответ сказала, что такие доисторические трусы даже мой консервативный дедушка не носит, всерьез оскорбился. Кажется, с трусами у него была связана какая-то очередная обида… и да, я угадала, но об этом он рассказал мне намного позже.

Но если не считать этих мелочей и того, что мы путались то в одежде, то в моих волосах, то в ремне безопасности, невесть как угодившем мне под зад, получилось очень даже ничего, во всяком случае, по сравнению с рассказами одноклассниц (которые, конечно, хвастались, но все равно проговаривались, что как-то эта возня не похожа на книжные описания). Я и не ожидала каких-то там искр из глаз и волшебных фейерверков, может, дело в этом? Словом, мне понравилось, а с первого раза, ясное дело, и на велосипеде не поедешь, учиться надо! Хотя, говорят, кому-то удается…

–Эй, я не просила ничего стирать! – спохватилась я, когда он протянул руку за своей палочкой.

–Я не за тем, – сконфуженно пробормотал он, что-то шепнул, и неприятные ощущения, без того едва заметные, исчезли. – Так… ну и чтобы… э-э-э… без последствий.

–Чтоб я не залетела, – закончила я. Черт, мама же предупреждала, а у меня из головы вылетело! Она ведь сама меня родила почти сразу после школы, так что предпочла просветить заранее, а я… – Хорошо, что ты волшебник!

–Ну так… Я же тебе говорил: чтобы защищаться от чего-то, сперва нужно это что-то как следует узнать. Так и тут… Это во все стороны работает. Одним и тем же приемом можно убить, а можно вылечить, если знаешь, как это всё работает.

Он тяжело вздохнул, а я вдруг заметила:

–А тату у тебя откуда?

–Что? А, это… – он невольно прикрыл ладонью левое предплечье. – Это… вроде как значок выпускника или галстук в каком-нибудь Итоне.

–Глупо. Значок снять можно, а такое поди вытрави.

–Да, это не вытравишь, – непонятно произнес он. – Ну так что? Воспоминания стирать будем? Да, нет, для подтверждения нажмите на кнопку…

–Я пока не решила, – ответила я, подумав. – Надо повторить. А где у тебя кнопка?

–Учти на будущее, – предупредил он, явным усилием воли сдержав ругательство. – Не шути так с парнями! От этого… короче, может выйти неловко.

–Не буду, – заверила я. – А ты можешь машину замаскировать? А то если тут кто-нибудь гуляет, а потом папе скажут, что его тачку видели на берегу, и она как-то подозрительно раскачивалась…

–Санни, я ж предупредил! – тут он осекся и снова что-то сделал. – Порядок. Никто нас не заметит, пока не врежется. Но и тогда не заметит.

–Ну и отлично…

В городок мы вернулись сильно за полночь. Магия все-таки отличная вещь: я бы сама не доехала, наверно, после всего этого, а так машина оказалась в гараже, ни звука, ни следа!

–Санни, – сказал он мне на прощание. – Может, мы уже никогда не увидимся. Ну, короче…

–Только не вздумай поблагодарить за всё!

Он помолчал, потом сказал:

–Береги себя. И у тебя всё получится, правда. Только не выходи замуж, потому что уже пора и вообще, что соседи скажут, тебе уже целых двадцать…

–У меня родители таким не болеют, – невольно улыбнулась я. – Наоборот, велят не торопиться. А на прочих мне как-то наплевать. Я же говорила – ну обзовут, подумаешь, это как на столб обижаться. Они мне никто. А если я поступлю и уеду, так и тем более!

–Правильно, – он посмотрел мне в глаза. – Санни… Если вдруг встретишь мою маму, скажи ей, что я жив и здоров. Во всяком случае, пока. Ладно?

–Конечно, – кивнула я, а через мгновение он исчез.

–Ну и где тебя носило? – встретил меня папа, стоило войти в дом.

–Со Льюисом на свидании, – ответила я. – Мы только поцеловались! Ну и… м-м-м…

–Пообжимались, – закончил он. – То-то блузка не на ту пуговицу застегнута. А ну, брысь в свою комнату!

–Папа, только не вздумай ему что-нибудь сказать! – спохватилась я. – Иначе… иначе я из дома уйду, вот!

–Не скажу, не скажу, – пробурчал он, а я отправилась к себе, думая, что даже если он что-то и скажет Барти Льюису, тот пропустит это мимо ушей: ведь все знали, что он одно время за мной ухлестывал, вот папа и решил, что это с ним я обнималась. Уж репутации Льюиса это точно не повредит!

========== Часть 4 ==========

В следующий раз он объявился шесть лет спустя, и я снова его не узнала: он здорово изменился.

Как и в прошлый раз, он просто появился из ниоткуда и пошел рядом со мной, высоченный, худой и какой-то… неухоженный, пришло мне на ум мамино словечко. Вроде и одет хорошо, но все равно…

–Ты откуда взялся? – спросила я.

–Был дома, – ответил он. – Узнал о тебе. Спасибо, что передала маме…

Точно! Мне же родители сказали, что соседка умерла!

–Мои соболезнования…

–Ей бы еще жить да жить, – негромко произнес он. – Но… Ладно, не хочу об этом. У нас это семейное, похоже – взять и… угробиться.

–А с тобой что? – встревожилась я и посмотрела ему в лицо. – Ты не заболел? Выглядишь ужасно.

–Нет, устал просто, – помотал он головой. – Преподавание – это ад!

–Что, и ты тоже?! – поразилась я.

–Угу. А ты-то как?

К тому моменту я успела осознать, что преподавание – явно не моё призвание, и даже если я смогу удержаться в школе, то превращусь в мисс Тоддс. Поэтому я еще немного поднапряглась и устроилась в библиотечный центр. Там часто устраивали мероприятия для детей, и я помогала готовить экспозиции об окружающем мире, об истории географических открытий, неважно, о чем! А потом читала лекции, и детям очень нравилось – я старалась не дать им заскучать и каждый раз придумывала что-нибудь особенное.

Еще я немного подрабатывала репетиторством для младшеклассников, и мне вполне хватало на жизнь и маленькие радости.

Я успела побывать замужем, но мы развелись, не прошло и полугода: Стенли заявил, что хотел видеть рядом с собой целеустремленную и пробивную особу, а не домашнюю клушу вроде меня. Ну что ж поделать, если у меня такой характер? Я знаю, что взяла свою высоту, и мне этого вполне достаточно, и родители мной гордятся, потому что я сумела вырваться из нашего унылого городка, окончила колледж и работаю не на фабрике, а в порядочном учреждении! (При желании я могла бы и в какой-нибудь офис устроиться, но это было слишком скучно.)

–Здорово, – серьезно произнес он. Мы уже давно сидели на моей крохотной кухоньке. – Я же говорил, что у тебя все получится. Ну не стала школьной учительницей, но все равно ведь рассказываешь детям о разном…

–Ага, им нравится, они просят еще и приходят снова, – улыбнулась я. – Вот постоянно учить я бы не смогла, точно. Все эти… контрольные, домашние задания, постоянно одно и то же, бр-р! Теперь я лучше понимаю мисс Тоддс! Она не от детей озверела, а от всех этих бумажек: там ведь еще отчетности… с головой засыплет!

–А у меня старшие курсы – просто мрак, – сказал он, сцепив пальцы под подбородком. – Нет, я понимаю, что они меня школьником помнят, но всё равно хочется поубивать. А нельзя.

–И заколдовать не можешь, чтоб слушались? Ты говорил, есть что-то такое.

–Угу. Только это дело подсудное, а я и так… – он осекся.

–Не женился еще? – преувеличенно бодро спросила я после долгой паузы.

Он помотал головой.

–А… та?

–Ее больше нет, – спокойно ответил он.

–То есть?

–Я ее убил.

Я уронила посуду на пол.

–Да не шарахайся ты так, – досадливо сказал он и мановением руки собрал осколки и вернул тарелки с чашками на место, уже чистыми. – По факту – ее убили из-за меня. По сути…

Он помолчал, потом сказал:

–Это только моя вина.

–Правда? А поподробнее? – не выдержала я. – Я же не знаю, что там у вас происходило, так расскажи! Тебе, может, полегчает, а стереть мне память ты всегда можешь, верно?

–Себе вот только никак не могу, – криво улыбнулся он. – Лезет, сволочь, изо всех щелей. То гараж этот ваш, папаня твой с фонарем, то еще что…

–Бережок и машина?

–Я не за этим явился, – мгновенно ощетинился он. – Для этого дела… всегда найдутся. И плевать им, как я выгляжу.

–Да нормально ты выглядишь, – примирительно ответила я и добавила справедливости ради: – Особенно если я очки сниму.

–Вот именно, – не отреагировал он на шутку. – А я… я просто поговорить, Санни, честно. Больше не с кем. Совсем не с кем. Мамы уже нет, с отцом… сама понимаешь. Он меня на дух не переносит.

–И друзей нет?

–Никогда не было. Приятели не считаются. А о таком им я рассказать не могу.

–Ну тогда пойдем на диван, что ли? Я уже всю задницу на табуретке отсидела, – сказала я. – И ты говори, не стесняйся. Я знаю, иногда надо выговориться, а я… ну кому я расскажу о ваших делах? И зачем?

–Могут и спросить… – он ссутулился, зажав руки между колен. – Нет. Нет, Санни. Слишком опасно.

–Слушай! – вспылила я. – Какая разница, расскажешь ты мне что-то и сотрешь память или не расскажешь вообще? Если какие-то ваши мафиози до меня доберутся, им не докажешь, что я ничего не знаю! Эй? Ты чего?

–Ничего. Так все и вышло. Ну, почти, – ответил он и встал. – Санни… Я… я такая тварь… Но я не могу больше… держать это в себе. Я…

–Ты уже однажды ревел у меня на коленях, – закончила я. Мне было немного не по себе, но, знаете, если вы выросли в Коукворте, где с криминалом связан каждый второй, если не первый, это не слишком пугает. Мой отец тоже как-то вляпался, но отделался штрафом. – Продолжай. Только ты не жалей себя на публику, ты по делу говори, а то час уже поздний.

Он поднял голову, посмотрел мне в глаза, а потом сказал:

–Вот именно поэтому мне тебя так не хватало.

–Почему – поэтому?

–Ты… – он помолчал. – Не знаю. Ты настоящая. И не врешь.

–Еще как вру, – заверила я, вспомнив ту ночь.

–Тогда не знаю, в чем тут дело. Ты очкастая Александра Фрэнсис Кит, обычная девчонка из Коукворта, и ты никогда не прикидывалась кем-то другим.

–Ты забыл добавить – толстая, – не удержалась я.

–Ну сейчас-то обычная, – пожал он плечами. – Так я расскажу?..

–Ага. Если даже меня найдут и будут пытать, так я хоть любопытство успею потешить… – фыркнула я. – Пойдем.

Он говорил долго и монотонно, и это не было минутным порывом: он явно готовил свою исповедь заранее.

«Дочка, никогда не связывайся с парнями, которые вечно жалуются, ничего хорошего не выйдет», – сказала мне мама незадолго до того, как я вышла замуж за Стенли. Но я, конечно же, поступила по-своему… Хорошо, вовремя развелась.

Этот – не жаловался, просто рассказывал о каждом своем шаге и промахе, о том, как гибли по его вине люди, что делал он сам…

–Вот и все, – сказал он наконец. – Ударь меня, как тогда. Обоим станет легче.

–Какой же ты дурак… – выговорила я, подержавшись за голову. – Ну просто… фантастический!

–Теперь я знаю. Но уже поздно, ничего не исправить.

–Да, уже поздно, – кивнула я, – тебе на полу постелить или ты… исчезнешь?

–Если можно, заночую, – ответил он после паузы. – Мне некуда… То есть найду, конечно. Но на полу нормально…

«Дочка, никогда не подбирай уголовников! – говорил отец. – И не верь в раскаяние! Коготок увяз – всей птичке пропасть… Такие уже не выбираются, я краем глаза видел, и то… с лихвой хватило!»

Я смотрела на взрослого парня, а видела мальчишку, который разогнал моих обидчиков и починил мои очки. Который объяснял мне, как решать задачки, дожевывая мой бутерброд. Который сказал мне, что я вовсе не толстая, просто жрать надо меньше. Который бросал камешки мне в окно, и с которым мы катались на неподъемном велосипеде времен, наверно, Первой мировой… Того, кто в темном гараже доверил мне свою боль, а потом сделал из меня совсем другую девчонку… И потом еще раз, в машине на берегу нашей мутной речки. Несколько раз, если точнее.

–Диван разложи, – сказала я. – Там что-то заедает. И иди умойся.

========== Часть 5 ==========

Лин родилась через четыре года.

Папа, услышав, за кого я вышла замуж, долго молчал в трубку, потом сказал:

–Я так и знал!

–Ну что ты знал? – вздохнула я.

–Что эти ваши гаражные посиделки до добра не доведут.

–Пап, я вообще-то совершеннолетняя, – заметила я. – Взрослая и дееспособная. А в гараже, кстати, у нас с ним никогда ничего не было.

–Он хоть кто? – уныло спросил папа. – В смысле, кем работает?

–Он преподаватель в колледже, – ответила я. – И лауреат нескольких международных премий по… по химии, да, я в этом плохо разбираюсь. Что-то очень мудрёное.

–И зарабатывает, конечно, копейки…

–Да нет, нормально, – честно сказала я. Наших общих заработков вполне хватило, чтобы купить в кредит небольшой домик. Мы за него уже расплатились, и за мою машину тоже. – Уж побольше, чем я!

–Надо же, – произнес папа, выслушав, – а я думал, он совсем пропащий, как папаша его.

–Нет, – ответила я. – Не такой. И, пап, дай трубку маме, я слышу, как она сопит!

У мамы вопросы были в основном житейские, и она меня осуждать не собиралась. Говорю же, сама меня родила чуть не после выпускного! А мы все-таки уже успели выучиться, устроиться на работу, свое жилье завели, пусть и скромное, но в хорошем местечке…

С тех пор прошел не один год. Мои родители бывали у нас, я с дочерью у них, но с моим мужем они не пересекались. Не знаю, почему он этого не желал, но… это было самой меньшей из его странностей.

*

–Офигенный велик! – Лин ворвалась к гостиную и кинулась отцу на шею. – Все от зависти умрут! Спасибо-спасибо-спасибо, ты самый-самый-самый!..

–Лин, пора ехать, – взглянула я на часы. – Всё собрала?

–Так с вечера еще! – она умчалась наверх, а я посмотрела на мужа.

–Санни… Ты только ей не говори.

–Почему?

–Не надо. Санни… вы с Лин – лучшее, что у меня было.

–Хочешь, врежу, как тогда? – серьезно спросила я.

–Нельзя, мне сейчас на занятия, – усмехнулся он краем рта. – Санни, если что, я всё переписал на тебя и дочку. И там, и тут. Ну… мне пора. Я только попрощаюсь с Лин.

Я кивнула и принялась убирать со стола.

Я знала, что так будет, он предупреждал, что связываться с ним опасно. И что когда-нибудь его настигнут все розданные по молодости и глупости клятвы. Вот и пришло то время…

Но у нас было больше пятнадцати лет, если присчитать детство. Пускай урывками, но было же!

–Ма-ам, опаздываем! – Лин ссыпалась с лестницы и кинулась во двор. – Поехали скорей!

–Иду! Сама заводи! – крикнула я в ответ и посмотрела на мужа.

–Прощай, – сказал он.

–Ты возвращайся, – попросила я.

–Если смогу. И, Санни, когда Лин придет письмо… – он взглянул мне в глаза. – Я тебе сказал, денег достаточно. Отправь ее в Америку, что ли. Главное, подальше отсюда. Так можно, подробные инструкции я оставил. Но она у нас осенняя, так что лишний год есть. Хотя бы ситуация прояснится, потому что сейчас я даже загадывать боюсь, что будет дальше

–Конечно… – ответила я. – Конечно, как скажешь.

–Всё, пора. Не поминай лихом, – тихо сказал он и исчез, как всегда, а я отправилась к машине.

Полпути я держала лицо, но потом, видно, что-то прорвалось, потому что Лин беспокойно спросила:

–Мам, что случилось?

–Ничего.

–Ма-ам? Не ври, я же вижу, что ты какая-то не такая! С папой поругались?

–Нет.

–А если взаправду?

«Она же все равно узнает», – подумала я и сказала:

–Понимаешь… Папа, наверно, скоро от нас уйдет.

–Что?.. – Лин застыла на сиденье. – К-как это – уйдет? Он что, нашел какую-нибудь молоденькую и… Я ей сама глаза выцарапаю! Нет, я ее…

–Прекрати, – велела я, глядя на дорогу. – Нет никаких молоденьких. Просто… Он сказал, ему недолго осталось. Наверно, мы его уже не увидим.

–Но… Как это? Мам? Так же не бывает, мам! Он что, болен? Да нет, он вылечился бы запросто…

Я остановила машину на обочине и повернулась к дочери.

–Папа наш тот еще фрукт, – сказала я. – Он много лет шпионил за… главным злом. А с этого задания он может не вернуться. Оно слишком опасное.

–Мам? Мама, ты что?!

Он всегда смеялся, когда я аккуратно снимала очки, прежде чем что-то сделать, а это вошло у меня в привычку. Я и сейчас сперва положила их на приборную панель, а только потом расплакалась, уронив голову на руль. Никогда я не позволяла себе подобного при Лин, но сегодня…

Не знаю, сколько это продолжалось, но очнулась я от стука в стекло и увидела полицейскую форму.

–Мэм? – произнес патрульный. – Все в порядке?

–Да, спасибо.

–Вы остановились в неположенном месте.

–Правда? Ну, я оплачу штраф, – кивнула я. – Не заметила.

–Вам действительно не нужна помощь? – повторил он, присмотревшись. – Вы с ребенком, а…

–Нет, не нужна, – четко ответила Лин. – Обливиэйт!

–Всего доброго, мэм, удачной дороги, – произнес он после паузы и удалился.

–Ты… ты что творишь? И как?!

Лин показала мне палочку. Я уже видела ее когда-то. Это была палочка ее бабушки, но обычно муж не оставлял ее без присмотра…

–Мне ничего не будет, – серьезно сказала она. – Папа сказал, они следят только за палочками несовершеннолетних, а эта числится за взрослой волшебницей. А что бабушки уже нет, никто и не знает.

–Только, очень тебя прошу, в школе так не делай, – попросила я. – И вообще, отдай мне!

–Нет, – твердо произнесла она. – Не отдам. Если папа ушел, значит, защитить нас могу только я. А без палочки это очень тяжело. Обещаю, ма, я не буду баловаться в школе. Я и так могу залепить, мало не покажется, ты ж знаешь! И давай уже поедем, а то я на первый урок опоздала…

«Дочь своего отца», – невольно подумала я, заводя мотор. Лицом Лин удалась в меня, но нрав!..

А может, оно и к лучшему?

–Мам, – сказала вдруг Лин. – Ну ее, эту школу. Напишешь записку, и всё. Поедем домой.

–Почему?

–Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё о папе. Ты знаешь, точно.

Дочь смотрела на меня его глазами, черными и холодными, и, кажется, пыталась нащупать мои мысли, я знала это ощущение.

–Ты мне это прекрати, – велела я, отвернувшись.

Хотя что толку? Это сильному волшебнику не помеха, а Лин сильная, это и муж говорил (чудовищным корявым коуквортским матом, когда в очередной раз перечинивал то, что починила она после очередного выброса). Такие выходки – норма для малолетних волшебников, поэтому дом наш был укрыт от внимания любопытных соседей не только густыми деревьями, но и хитрыми заклятьями.

И палочкой он ее научил пользоваться очень рано. Когда я спросила – не он ли говорил, что до школы колдовать нельзя? – он ответил, мол, если ребенок до одиннадцати лет будет есть руками или одной только ложкой, то при виде ножа и вилки как минимум удивится. И чем раньше приучить правильно пользоваться предметом, который волшебник использует чуть ли не чаще той самой вилки, тем лучше. Ну а в правилах что угодно можно написать, за руль вон тоже нельзя до определенного возраста, а я разве не училась ездить на отцовской машине и не брала потом ее даже без спроса?

Спорить с ним было очень тяжело. Я и не пыталась, особенно если дело касалось магии – в этом я совсем ничего не понимала. Ну, кое-чего наслушалась за столько-то лет, но это было все равно, что читать научный труд по незнакомому предмету: отдельные слова понятны, общий принцип, если объяснят на пальцах, тоже можно уловить, но вникнуть в тонкости ты никогда не сможешь.

Да, в общем, до споров у нас и не доходило: к разумным доводам муж прислушивался, а неразумные отметала я сама.

У нас, черт побери, была идеальная семья!

–Ладно, – сказала я, заводя мотор и разворачиваясь на месте так, что гангстер из кино позавидовал бы, только покрышки задымились. – Расскажу. Но только если ты скажешь, зачем тебе это.

–Затем, что он мой папа, – ответила Лин. – И если я могу что-то сделать, чтоб его не убили, значит, сделаю. Как в прошлом году с тобой.

–В смысле? – не поняла я, чуть не вмазавшись в грузовик, некстати выруливший с боковой дороги.

Лин, отвернувшись, смотрела в окно.

–Ты не помнишь, – сказала она. – Стремянка. Ты полезла лампочку менять, а стремянка сложилась. Там что-то сломалось. Я услышала грохот, прибежала, а ты…

–Что? – я притормозила, а то так вот узнаешь еще что-нибудь о себе!

–Ты головой ударилась, – ответила Лин, по-прежнему не глядя на меня. – Затылком. Об угол. Не знаю, успела бы скорая…

–Правда? – глупо спросила я, увернувшись от автобуса.

–Да, – она наконец посмотрела на меня. – Зачем мне врать-то?

–И ты… наколдовала что-то?

–Да. Папа велел мне заботиться о тебе, – Лин вдруг шмыгнула носом и опять отвернулась. – И еще всегда твердил – сперва нужно делать дело, а испугаться можно потом. И вышло, как он сказал. Это уже вот тут, – она постучала себя по голове, – намертво приколочено. Я сперва сделала, как он учил, а потом уже заревела. Это-то ты помнишь?

–Помню, – кивнула я. Точно, было такое, я очнулась на кухне, на полу, а зареванная Лин хлопала меня по щекам и брызгала в лицо водой. А потом сказала, что услышала шум, прибежала и увидела меня без сознания. Стремянка стояла себе в уголке, еще не разложенная. – Ты и улики спрятала?

–Угу…

–И он… знал?

–Конечно, я ему сразу сказала, как он появился. Он посмотрел, всё в порядке. Я все правильно сделала, – с гордостью произнесла Лин. – Папа сказал, так не всякий целитель сумеет, а я, наверно, с перепугу… Главное, получилось!

–Говорил мне отец, не связывайся с этим типом, – пробормотала я, сворачивая к дому. – Молчат, главное, оба! Наверно, еще и память стерли…

–Чуть-чуть, – заверила Лин и снова взглянула на меня. – Ма, слушай… Папа просил заботиться о тебе, а о нем кто позаботится? Расскажи мне всё, ладно? Может, мы что-нибудь придумаем?

–Очень много мы придумаем, обычная тетка и девчонка, которая колдовать едва научилась! – вырвалось у меня, и я едва не подрихтовала крыло машины, заезжая во двор.

–А что, лучше сидеть сложа руки? – нахмурилась она.

–А ты хочешь, как в кино? Бац, и школьница обрела великую силу и одной левой победила главного злодея? Так не бывает! И еще… – я заглушила мотор и помолчала. – Твой отец знал, на что идет. И он точно бы не захотел, чтобы мы с тобой угробились по его вине! Он и так…

–Ма, – серьезно сказала Лин. – Если ты мне не поможешь, я и сама всё выясню. Ты ведь знаешь, я уже умею. А ты ничего не вспомнишь. Даже меня.

–А это уже свинство, – в сердцах ответила я. – Идем в дом. Расскажу я тебе, что знаю, но только чтоб без фокусов!

–Это не фокусы, – серьезно произнесла она. – Это магия.

========== Часть 6 ==========

Рассказывать пришлось долго, до самого вечера. Я знала далеко не всё, муж почти никогда не упоминал имен и не вдавался в детали, но когда не один год живешь с кем-то, многое можно подметить, даже если у тебя неважное зрение.

–Мам, ты сказала, я в папу уродилась? – мрачно спросила Лин, а когда я кивнула, добавила: – Надеюсь, не такой дурой!

–То есть? – опешила я.

–Да неважно… Хотя нет. Всё понятно.

–Что тебе понятно, говори толком!

–Ты сказала, папа в школе ни с кем не общался толком, ну, в нормальной. Если только дрался. А значит, не слышал всех этих штучек… ну… – Лин защелкала пальцами, в точности, как ее отец. – Что пожелаешь, то к тебе вернется. Что пообещаешь, надо выполнять, иначе ты позорник и веры тебе никакой. Ну или слышал, но даже в простых вещах, типа на велике по лестнице скатиться на спор, не пробовал. А потом у него вышло то же самое, только еще и с магией. А с магией – это не просто пацаны дразниться будут и обзываться, она же наизнанку вывернет, если не сдержишь слово. Как-то так…

Это была длинная речь для нее, Лин обычно немногословна.

–По молодости мы все были дурные, – сказала я. – Да и вы не лучше.

–Ну так яблочко от яблоньки… – хмыкнула она, крутя в пальцах палочку. – А папа говорит, я вся в тебя!

–Что?.. – опешила я.

–Ну да. Характер, говорит, такой же. Как у бульдога – если вцепится, фиг ты его оторвешь. Ну это в смысле узнать что-то, – пояснила она. – И спокойная. Даже если кто дразнится… Зачем сразу бить? Надо дождаться хорошего случая!

–У тебя через день такие случаи… – пробормотала я, потому что Лин в самом деле была драчливой и не стеснялась залепить обидчику со всей силы, а сил у нее хватало.

–А это уже папино, – довольно сказала она. – Я ж такое нарочно устраиваю. Когда и где удобно мне!

Я промолчала, только подумала о том, как часто за эти годы муж подчищал мои воспоминания. О чем я не знаю?

–Мам, он не лез к тебе в голову, – серьезно произнесла Лин. – Правда. Я отлично вижу, когда он врет, ну так он правду говорил. Вы же с ним тыщу лет знакомы, да?

–Да. Сидели за соседними партами, – невольно улыбнулась я. – Лет по десять нам тогда было. Потом он уехал в эту их школу. Но мы все равно встречались время от времени.

–Он сказал, – дочь посмотрела в окно, – что твои воспоминания в миллион раз дороже, чем те, что во флаконе. Ну ты знаешь, их можно сохранить и потом посмотреть, да?

–Слышала, но я-то все равно этого не умею.

–А тебе не надо, ты и так всё помнишь, – Лин перестала крутить палочку и крепко сжала ее в кулаке. – И я тоже.

Она всегда обожала отца, я даже обижалась порой: я с ней днем и ночью, а он появляется хорошо, если раз в неделю, обычно усталый донельзя. Никаких там парков развлечений, кино и прочего – туда Лин водила я, а он учил ее обращаться с волшебным даром. Сперва – просто держать себя в узде, чтобы никто не пострадал, я ведь не смогла бы позвать на помощь, если бы Лин вдруг превратила соседку в снеговика (а она об этом подумывала)! Потом… чему-то большему, чего я уже не могла понять.

И он всегда был ее любимым папочкой. Ей плевать было на его внешность (а он, мягко говоря, не красавец), на то, что у него нет машины, что он не дарит ей всякие модные игрушки (компьютер купила я, он мне самой нужен был для работы), что не гуляет с ней, как другие отцы. Папа был волшебником, и хоть Лин никому не могла об этом рассказать… Самооценка у нее будь здоров! Это как если бы я узнала вдруг, что мой отец – секретный агент на службе Ее величества, это страшная тайна, но… Ох уж эти тайны! А уж если точно уверена, что пойдешь по его стопам…

Кстати об этом…

–Лин, твой отец убил человека, – сказала я. – Наверно, не одного, но о том никто не знает, а именно этот…

–Он все равно бы умер от проклятия, – нахмурилась она. – И папа не стал бы, если б тот ему не приказал. Это свинство, кстати, лучше бы сам в себя пальнул! Если он великий волшебник был, то сумел бы изобразить что-то такое… Рикошетом или еще как, если не мог палочку к виску приставить!

Я не могла не согласиться.

–И еще, – добавила Лин, – папа же обещал, что сделает это вместо того пацана… А тот совсем немного старше меня, ма, разве нет?

Я кивнула. Шесть лет разницы, конечно, но… все равно еще ребенок! И я прекрасно понимала мать мальчишки, кинувшуюся за помощью, и мужа, пообещавшего выполнить задание, если мальчик не справится… а он не справился бы. Не в его возрасте убивать великих волшебников! Не в его возрасте… убивать…

Я уставилась на Лин.

–Я пойду за папой, – сказала она без тени улыбки. Сейчас она была страшно похожа на другую свою бабушку, не мою мать. – Помоги, ма?

–Как? – шепнула я. – Я… ничего такого не умею.

–Неправда. Ты умеешь искать всякое в сети, и если найдешь место, где эта школа, то мы сможем туда доехать! – Лин сощурилась. – Я пока не умею перемещаться так далеко, но если… на машине или поездом… Доберемся!

–А что потом?

–Не знаю, – честно ответила она. – Но бабушка требует, чтобы я что-то сделала, а одна я не справлюсь!

–Ба… бабушка? – опешила я.

Лин показала мне палочку.

–Бабушка Эйлин. Думаешь, она бросила бы папу? Пускай даже они поссорились?

Я вспомнила соседку, совершенно угасшую, рано состарившуюся женщину. Я тогда удачно поймала ее на углу – она уронила сумку, и я помогла собрать раскатившуюся картошку. А потом сказала – вам сын просил передать, что он жив и здоров. Он был тут, но не рискнул зайти, побоялся, что вы его сгоряча убьете…

Потом я тащила ее два квартала до дома, потому что она рыдала в голос и то проклинала сына, то умоляла передать, что она его не убьет, правда, лишь бы появился, мерзавец эдакий, не отвечает ведь… Она не знала, что я в курсе, и говорила о телефоне и письмах, но я всё поняла, только передать не могла.

Они так и не увиделись до самой ее смерти. Я знаю, она его простила: муж сказал, что к нему примчался ее патронус, и по времени выходило – именно тогда, когда возле соседского дома взвыла сирена скорой. Он не успел. А может, это был не первый посланник, и он просто отмахнулся, как прежде, а потом узнал… Если он и переживал это, то со мной не делился. Он был чудовищно скрытным, и что за адское варево таилось у него в душе, я даже представить не могла.

–Может, она еще что-нибудь подскажет? – спросила я, а Лин вдруг сунула мне палочку.

–Сама послушай.

–Я же не… – палочка легла мне в ладони. Дерево было теплым, нагретым руками Лин, и будто бы немного вибрировало.

«Скажи ему, пожалуйста, скажи, что я… я злюсь, но я всё прощу! – вспомнилась мне соседка. – Я его больше жизни люблю, идиота, дубину такую, в кого только уродился!»

Я держала ее в руках, жизнь Эйлин, короткую и не слишком-то веселую. Но ведь когда-то она радовалась первой улыбке сына, первым его шагам? Что случилось потом? Почему она, волшебница, даже одежду ему не могла починить? Это ведь просто, даже Лин умеет, а ее бабушка была очень сильна!

«Если очень долго удерживать в себе магию, она перерождается, – говорил как-то муж. – Это опасно. Никогда не знаешь, что может выйти в итоге: артефакт небывалой силы или просто взрыв. Сознательно это способны делать только очень умелые и опытные волшебники, у других… Чаще всего это убивает носителя дара, реже – находит выход в спонтанном выбросе.»

Он говорил о своей матери, я уверена. Не знаю, по какой причине она сдерживала свою силу, но та убила ее, не найдя выхода… Или нет?

Я перевела взгляд на палочку. Она была горячей.

Если бы я натворила глупостей и убежала ночью из дома, папа пошел бы за мной с фонарем неведомо куда, ругаясь и спотыкаясь на каждом шагу? Мама сказала бы «ничего, детка, и это пройдет», и принесла бы мне какао?

Конечно же, да! И двадцать лет назад, и теперь, когда я взрослая, а они пожилые…

А за моим мужем некому пойти. У него остались только я да Лин.

–Ты думаешь о дедушке с бабушкой, – невыразительно сказала Лин, даже не глядя на меня. – Если с нами что-то случится, они…

Я кивнула.

–Я могу сделать так, чтоб они думали – мы переехали очень далеко. Может, в другую страну. Если нам повезет, потом верну, как было. Если нет… все так и останется. Ну мало ли кто кому не звонит! А нам уже будет все равно, – произнесла она.

–Мне иногда кажется, что тебе не одиннадцать, а намного больше, – честно сказала я.

–Это все папа виноват, – ответила она. – Решай, мам. Я все равно пойду за ним. Но с тобой… не страшно.

–Держи, – протянула я ей палочку Эйлин, которая уже жгла мне пальцы. – Твоя бабушка явно хочет, чтобы мы спасли этого придурка!