Текст книги "Безопасно. Разумно. Добровольно (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)



Примечания автора:

Фик нацелен далеко не на PWP, так что ничего такого особенного не будет. Лишь история, рассказанная в рамках одной семьи.

Название – русскоязычная расшифрофка абревиатуры БРД – SSC (англ. Safe, sane, consensual) – сокращение, обозначающее основополагающий набор этических норм в практике БДСМ.

Словарь:

БДСМ– психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений, затрагивающих ролевые игры в господство и подчинение (слово «издевательство» сюда явно не подходит).

Вселенная построена по принципу DS (Domination & Submission) – господство и подчинение; отношения, в которых в результате предварительной договоренности присутствует неравноправие партнеров.

Тёмная(чёрная) комната – слабо освещённое помещение для анонимных, в том числе и групповых, сексуальных контактов, а также для БДСМ-игр.

Сессия – практика БДСМ-игр с установленным временем.

Сабспейс – особая, измененная форма сознания (транс), возникающая в результате выброса в кровь значительного количества эндорфинов.

Сабдроп – не является физиологически обязательным элементом экшена и обусловлен чаще всего непрофессионализмом (верхнего) партнёра, иногда – психологическими проблемами нижнего или стечением негативных жизненных обстоятельств. Характеризуется негативными симптомами различной природы, которые иногда могут отмечаться у нижних через несколько часов или дней после проведения экшена.

– И не надоело тебе?

– А? Что?

В очередной раз я засыпаю на работе – внаглую, в открытую, но хорошо одно – в мой кабинет заходит слишком мало людей и замечательно то, что и на этот раз мне повезло. Вместо всегда недовольного начальника, перед которым приходится семенить на задних лапках, на меня смотрит мой близкий и, наверное, единственный друг и ехидно улыбается.

– Опять Эйден заездил?

– Нет, – тру покрасневшие глаза, но от этого становится только хуже – теперь они начали слезиться. – Проект по внедрению еще одного инкубатора на севере страны… – тяжелый вздох. – Сложно все это.

– Ты же сам хотел, – Маброн швыряет на стол целую кипу папок, – Просто полистай, там приведены все возможные риски, – я тупо пялюсь на разноцветные вкладыши, словно забыл, как ими нужно пользоваться. – Послушай, парень, как только твои чертежи утвердят… Ты же знаешь, что будет.

О, конечно же, я знаю, что будет. Маброн улыбается, еще раз кивает на папки и уходит. За что я люблю этого парня? Наверное, за то, что он один из тех десятков людей, которые не считают меня ненормальным или наркоманом. Чтобы вы поняли, нужно немного рассказать об Эйдене – о прекрасном и всегда юном создании, с которым я живу вот уже семь лет и ни разу об этом не жалею. Мы познакомились довольно интересным образом – этот, тогда еще шестнадцатилетний малыш, ехал рядом со мной в поезде до Форман-сити и крепко спал, периодически укладывая голову мне на плечо, после чего он просыпался, извинялся и засыпал вновь. Когда его светлая макушка коснулась меня в четвертый раз, я уже не обратил на это никакого внимания и подумал, что молодому организму просто требуется много отдыха. Да вот только этот «молодой организм» устроил целую истерику на платформе, мотивируя свое поведение тем, что я должен был разбудить его у Ноксвилля, который мы проехали с полтора часа назад, хотя ничего он, безусловно, у меня не просил. Провалами в памяти я тогда не страдал и сейчас не страдаю.

Парень выглядел довольно забито, но голову держал гордо, что сразу же подстегнуло интерес к нему, но воспитали меня, к счастью или к сожалению, по-другому. Прикоснуться к сабу, а я отчетливо чувствовал, что Эйден был сабом, без разрешения, а тем более еще и знать, что он даже не сформировался – табу. Возможно, кому-то нравится такое, но явно не мне. Почесав голову и еще раз взглянув на парня, потом на часы и опять на парня, я понял, что до дома он сегодня явно не доберется, а оставлять на улице только начинающего свое созревание саба было делом, мягко сказать, безрассудным. Именно так Эйден по моему приказу остался со мной, и с тех самых пор он выполнял исключительно мои приказы и ничьи больше.

Сказать, что мне было с ним сложно – не сказать ничего. Эйден стал для меня проблемой и обсессией, где каждая минута свободного времени, да и не только свободного, была посвящена ему. Его создатели считали меня чем-то вроде упыря, морального урода и педофила в одном лице, хотя на все мольбы Эйда, как он сам выражался, сделать его взрослым, я отвечал строгим отказом. Полтора года я – уже полностью сформировавшийся мужчина, ходил за ним по пятам, чуть ли не выгуливал и встречал с занятий, только чтобы его никто не тронул, но даже если бы я все же спустил с него глаза, то Эйден не посмел бы меня ослушаться. Хоть в этом смысле он был покладист.

Дальше время расставило все на места. К первой сессии, а именно к восемнадцати годам, Эйден вытянулся, стал шире раза в два, его голос окончательно погрубел, а с лица сошел тот глупый пушок, который он так старательно каждый день сбривал моей бритвой, отказываясь пользоваться той, что подарил ему я. И все… Эйден стал объектом обожания многих прохвостов, которые так и норовили подловить его во время сабдропа, но первая сессия все же была моей. Первая и любая другая.

Сейчас моему потемневшему солнцу уже 23, в то время как я сам с пару недель отпраздновал юбилей – тридцать. Не могу сказать, что у меня не было сабов до Эйдена, так как их было чуть ли не сотни, но никто так и не пришелся по душе. Хотя был один, но то, какими испуганными глазами он озирался вокруг во время сессии, сказало мне все – мы не пара, и я не могу продолжить, даже несмотря на то, что все внутри готово разорваться в любой момент. Тогда, спихнув саба на Маброна, я быстро подыскал свободную черную комнату, приковал себя к одной из установок и швырнул ключ в дальний угол. Каюсь, поступок был опрометчивым, но все же меня нашли. Хоть через два дня, но все же нашли.

– Орайон? – я тут же расшвыриваю папки по столу и делаю самый, что ни на есть, заинтересованный в работе вид. – Ты опять задерживаешься? Хвалю, – украдкой переведя взгляд на часы, я понял, что проспал еще около двух часов. – У меня есть к тебе пара вопросов и предложений, но они могут затянуться, – вижу, как мобильник начинает вибрировать и ерзать по столешнице. – Но, как я понимаю, тебя уже ждут.

– Мы можем поговорить у меня дома, сэр, – зачем-то выпаливаю я, и мой босс расцветает в широкой улыбке. – Живем же недалеко друг от друга.

– Эйден будет не против?

– Он любит, когда к нам заходят гости, – читай: «Эйдену будет наплевать, хоть ты голый к нему заявись. Он тебя еще и метлой с порога погонит». – Вы готовы?

– Пару минут, – и шеф с нереально довольным видом покидает кабинет.

Осталось только предупредить Эйдена, чтобы не получилось, как в тот раз, а то его латексный костюм, думаю, порадовал многих, но явно не меня, хотя был нацелен именно на это. Да, я ревнивец, да, я держу своего саба на коротком поводке в прямом и переносном смысле этого слова, но кто же меня за это осудит?

– Козлиная морда едет! – он смеется мне в трубку, попутно убавляя музыку на заднем плане. – Опять ему чего-то надо?

– Хочет обсудить со мной пару вопросов и предложений… – тяжело выдыхаю я.

– А обсудить вопрос о нашем ребенке он не хочет, не?

– Ты же знаешь, что это зависит только от меня.

– Прекрати быть таким серьезным. Помни: «морда» уйдет, а горячая ванна и я никуда не денемся.

– Ты всегда знаешь, что сказать, – теперь настал мой черед улыбаться, как идиоту. – Веди себя хорошо.

– Я подумаю.

– Это приказ.

– Оу… Тогда я не посмею ослушаться, – теперь его голос стал серьезней некуда, но, что радует, я не замечаю ни одной ноты обиды.

– Скоро буду.

Чуть ли не каждый день задумываюсь над тем, как бы, наверное, было легко, умей мы размножаться подобно животным, но жизнь все устроила другим образом, благо технический прогресс не стоял на месте, и теперь мы имеем аж более четырехсот инкубаторов по всей планете. Раньше, когда демографический кризис грозился полным вымиранием, детей выращивали бесплатно и даже на этом настаивали, позже были написаны первые прейскуранты, а потом цены стали заоблачными. Конечно, любой может заказать себе ребенка, но вот будет ли он здоровым и без отклонений уже зависит от расценок, а мне играть в рулетку совершенно не хотелось.

Эйден начал мягко намекать о нашем продолжении еще с пару лет назад, ненавязчиво оставляя книги по воспитанию детей где только можно, включая даже холодильник и мой кабинет, хотя в последний он и не заходит вовсе. Я долго игнорировал эту его причуду, пока он не помрачнел окончательно. Всегда поражался умению сабов управлять своими доминантами, и я говорю о нормальных парах, а не о вечных рабах в строгих ошейниках и их повелителей, которых было не так уж много, но все же они были. Честно сказать, я привык видеть в Эйдене отдушину, и считал его дела и приложенные усилия самой большой работой, даже важнее моей. В его руках все зажигалось новой жизнью, начиная от той рухляди, которую он превратил в наш прекрасный дом, заканчивая кочаном капусты и еще чем-то странным, которые чудом превращались в отличный обед. В общем, Эйден прекратил, как называю это я, творить волшебство, но работу по дому не забрасывал, так что придраться тут было не к чему.

На мой прямой вопрос – хочет ли он завести ребенка, Эйден смутился, но точного ответа не дал, и, зная всю его натуру, до меня, наконец, дошло – моему малышу уже давно нужен свой малыш. В Эйдене теплилась безграничная забота, которую он дарил мне, но и этого было недостаточно. Как только я покидал дом, ему становилось не по себе, и я отчетливо это чувствовал, однако мой мальчик прекрасно понимал, что если он хочет достойно жить и ни в чем не нуждаться, то ему нужно свыкнуться с моим вечным отсутствием. Ребенок мог бы стать отличным решением данной неурядицы, да вот только для меня всегда было огромным страхом потерять Эйдена, потерять его заботу и любовь, потерять его внимание.

– Как у вас дела? – Боже, тебе же уже ближе пятидесяти, а все туда же. Мы уже с полчаса ехали в машине, не проронив и слова, и стоило бы придерживаться этой дивной традиции. – Как Эйден?

– Он прекрасно себя чувствует, занимается домом, в последнее время увлекся садом, – на автомате отвечаю я.

– Тебе действительно повезло встретить свою вторую половину, Орайон, такое в наше время случается довольно редко.

Ох, да ладно?! Я и без тебя знаю обо всем этом, и явно не мои проблемы, что у тебя не хватило ума взрастить в себе человека, а не животное, которое смотрит на моего супруга, словно на кусок мяса. Уже не раз на Эйдена покушались домы всех сортов, видов и возрастов, но я всегда отчетливо знал, когда у нас… Да-да, я из тех придурков, что говорят «у нас». Я отчетливо знал, когда у нас произойдет сабдроп. Обычно перед этим Эйден прекращал заниматься вообще чем-либо и даже запускал себя, а на себя он тратит времени больше, чем на все вместе взятое. Он часами может торчать в ванной и натираться какой-то фигней, которую он сам и варит из неизвестных мне компонентов, но даже это я считал самым, что ни на есть милым действием, особенно, когда Эйден подмечал мой подозрительный взгляд на себе и расстроенно напоминал о проблемах с кожей.

Да, мой мальчик подвержен всем кожным аллергиям и раздражениям, но меня это мало волновало, главное лишь то, что Эйден здоров и счастлив. Возвращаясь к вопросу о ненормальности, хочу вновь напомнить о своем воспитании: с самого детства мне вторили, что если саб будет доволен, то и доминант будет чувствовать себя так же. До встречи с Эйденом я не понимал смысла этой фразы, но зато сейчас чувствую ее отлично. Все мое настроение зависит напрямую от него: наорали на работе – приду домой, а там меня ждет теплый Эйден, ничего не получается – мой ласковый мальчик быстро развеет все тяжелые мысли, невероятно устал – волшебные руки сделают массаж и накроют одеялом, и все это лишь малая толика того, что я получаю от своего саба.

Я не заставляю его работать, я не ругаю его, когда он игнорирует пустой холодильник или пыль на полках, я никогда не поднимал на него руку, и ругались мы только из-за цвета обоев в спальне и мыльницы, но потом я понял, что дом – владения Эйдена, и там будет так, как хочет он. Что странно – не прогадал.

Я прекрасно помню день, когда мы с Эйденом заключили договор. Он уже тогда позволял вписывать туда любые положения и даже не думал ничего оспаривать, прося взамен лишь одно – заботиться о нем и ни при каких условиях не выбрасывать на улицу, как сломанную вещь. В итоге в нашем договоре были прописаны лишь обязанности, а не права. «Я, Орайон С. Кивелл обязуюсь охранять и оберегать тело, душу, психическое состояние и собственность Эйдена М. Кивелла» и наоборот. На этом все. Никакой тысячи пунктов, которая включает в себя даже такие мелочи, что пара может порвать договор на законных основаниях, если одна из сторон прекратит чистить зубы. Глупости. Не хочет – пусть не чистит, когда я перестану его целовать, исправится, как миленький.

– Вы, наверное, голодны? – я насквозь видел игру моего саба и шефа. – Сейчас я все устрою.

– Эйден, право, не стоит, – босс отмахивается, и меня аж трясет от одного его взгляда на Эйдена.

– Нет, я не могу оставить начальника моего супруга без внимания, когда он пришел в наш дом, – Супруга? Спасибо, милый. Теперь мне стало легче. – Чай? Кофе? Может, чего покрепче?

– Мне бы не хотелось тебя утруждать, – все так же мурлыкает «морда».

– О! Я вспомнил! Орайон говорил, что Вы без ума от крепкого кофе с коньяком, – в очередной раз я восторгаюсь его блефом. – Все будет. Разговаривайте и не обращайте на меня внимания.

Эйден оставляет меня один на один с монстром, но я точно знаю, что в его присутствии шеф не посмеет даже голоса повысить. Босс начинает нудный рассказ о процентах, ставках, графиках, ценах и прочих цифрах, в то время как я наблюдаю за своим пританцовывающим на кухне счастьем и думаю, что было бы неплохо сегодня заняться обычным сексом, раз сабдроп еще не так скоро.

– …И поэтому Вы должны уехать через неделю.

– Что? – от такого заявления у меня сперло дыхание. – Уехать? Поэтому?

– Да, без вашего присутствия, дорогой Орайон, там не справиться, – я еще ни разу не слышал, чтобы в мое имя вкладывали столько желчи. – Думаю, Вам стоит закончить с проектом поскорее, если Вы хотите получить отпуск и побыть с вашим первенцем.

Я не успеваю ответить. Эйден что-то щебечет, ставит около меня и «морды» тарелки со всеразличным содержимым, глупо шутит и мило улыбается, в общем, морально продает себя за спасение моей души. Шеф вновь смотрит на него голодными глазами, пытается дотронуться до руки, но Эйд вовремя выскальзывает, делая вид, что ничего такого он и вовсе не заметил, и тут мой взгляд падает на шею саба… Ошейник. Чертов фиолетовый ошейник нагло выглядывает на меня из-под ворота до верха застегнутой рубашки. Эйден не особо терпит подчинение в обыденной жизни, но он всегда будет до конца отстаивать свою принадлежность мне. «Морда» тоже замечает «украшение» и мрачнеет. Все. Финита ля комедия. От командировки мне не отвертеться.

– Сэр, а нельзя как-то перенести? – спрашиваю украдкой, пока во рту шефа перемалывается целая котлетина.

– Есть какие-то проблемы, Кивелл? – отлично, в ход пошла фамилия. Значит, перенести не получится.

– Я не могу бросить Эйдена во время… Вы понимаете.

– Посади его на таблетки, делов-то! Или в вашем союзе доминант подчиняется прихотям сабмиссива?

– Нет… Конечно же, нет…

– Завтра к трем часам вас ждут в северо-западном главном инкубаторе, через месяц можете забирать.

Мы сидим еще около получаса. Я наблюдаю, как козлиная морда сжирает все, что есть в нашем доме. Он жрет и говорит, жрет и говорит, а мои волосы начинают медленно седеть. В скором времени в нашем доме появится еще один человек. Маленький, крошечный, требующий полной отдачи и заботы. Эйден еще не знает, и я пытаюсь разгадать коварный план этого козла. Что ты хочешь, сволочь? Почему именно сейчас, а не год назад? Интересно, я когда-нибудь повстречаю человека более ненавистного, чем он? Спасает всегда одно – я точно уверен, что после всех страданий, меня ждет отличная награда.

– Ты идешь? – Эйден даже не прощается с боссом, когда тот уходит, и, неизвестно откуда появившись, обвивает мой торс руками и прижимается. – Я уже третий раз наполняю ванну. Жаль, что вода и чувства имеют свойства остывать.

– Их просто нужно время от времени подогревать, – зарываюсь в его мягкие волосы, а он в ответ тащит меня за собой.

Он очень красив. Серьезно. Одно из прекраснейших созданий на этой планете уж точно, что мне даже не нужно заглядываться на других или иметь еще кого-то про запас. Обычно, сабы живут на десяток лет меньше, чем мы, и я не знаю, смогу ли я забыть его темные карие глаза, которые в темноте выглядят практически черными, эти редкие завитки густых каштановых волос до плеч, яркую улыбку, выдающиеся ключицы и широкую для его роста спину. Спасает одно – наша разница в возрасте, и, если повезет, я скончаюсь на пару лет раньше, а он позже. Да, с того времени, как мы повстречались, Эйден вытянулся, но до меня ему далеко. И, конечно же, кожа. Белая, с множеством родинок и еле видимыми веснушками на плечах. В последнее время это редкость.

Он сложный. С ним просто и непонятно одновременно. Да, все хорошо, но проследить хотя бы половину логических цепочек, которые он выстраивает в своей голове… Нет. Нереально. Эйден бывает грубым, резким, эмоциональным, но я прощаю. Как можно не простить за слабость того, кто по принципу слабее тебя в несколько раз? Порой, он надумывает себе нереальные вещи, а после сам же на них обижается, что страшнее всего – он никогда не признается в том, что произошло, и будет дуться, пока его не отпустят глупые мысли. Непонятный. Но время научило любить в нем все.

Красивый, волшебный, обнаженный и мокрый – он сидит напротив меня, рассказывает сюжет какого-то кино и массирует мне стопы. Его голос только наполовину доходит до ушей, а сам я все глубже погружаюсь в теплую ванну с примесью каких-то ароматических масел и тихо постанываю от блаженства. А после меня называют ненормальным… Глупцы! Если бы вы чувствовали то, что чувствую я, то вам бы не пришлось шастать по черным комнатам в поисках достойного саба или дома, который не разрушит вашу психику, а у меня есть все. Все, что нужно для этой жизни.

– Эйден?

– М? – видимо, я оборвал его рассказ, но мне точно казалось, что он закончился.

– Я так хочу тебя.

Буквально пару секунд он осмысливает слова, и вот уже его горячее тело нависло над моим. Он облизывает мою шею и ключицы, кусает за губы и мочки ушей, глубоко целует, и я чувствую, как его член начинает упираться мне в живот.

Мой Эйден… Он тихий, гибкий, нежный, но все это только когда дело доходит до обычного секса, когда каждый хочет получить просто удовольствие, а не унять животную потребность. Во время же сессий вся комната заполняется его криками и стонами. Даже несмотря на свою покладистость и привычку выполнять любой самый невероятный приказ, он порой вырывается, рычит, царапается, но я-то знаю, что он хочет, чтобы его наказали еще строже. Я знаю, что в тайне он мечтает оказаться на моем месте и управлять, но природа диктует свои правила.

Правая рука упирается между лопаток, другая придерживает за живот. Эйден лежит лицом в подушках и тихо стонет, пока я получаю эстетическое удовольствия от созерцания растянутого тела, от того, как мой член входит в него, от того, как Эйден комкает под собой простыни и зачем-то тянет их на себя. Ему нужно больше, и я вполне могу дать все, что потребуется.

Он кончает первым. Еще ни разу не было так, чтобы я опережал его. Для начала удовольствие получает саб, а потом уже и доминант. Эйден укладывает меня на спину и заглатывает мой член до основания, что у меня из глаз сыплются искры. Он делает это божественно, прекрасно, хотя обычно затягивает, но от этого становится только лучше. В моей голове мелькают мысли о его непорочности, о том, что он только мой, что никто и никогда не дотронется до этого совершенства. Эйден ускоряет темп, и я наполняю его рот спермой, а он в ответ слизывает все без остатка.

– Я хорошо сегодня себя вел? – он вновь нависает надо мной и давит на грудную клетку своим весом, но я не сопротивляюсь, мне приятно чувствовать это давление.

– Просто прекрасно, – глажу его по растрепавшимся волосам и вытираю подтеки слюны с подбородка.

– Он не заставил тебя выходить завтра?

– Нет…

– Тогда мы можем продолжить, – он перебивает меня, затыкает рот поцелуем, но я должен сказать.

– Эйден, послушай…

– Что-то не так? – он всегда пугается, когда я не принимаю его ласки. Ребенок. Для меня ты всегда будешь таким.

– Нас завтра ждут на сдачу образцов, «морда» обо всем позаботился. А еще… Прости. Мне придется уехать.

– Надолго? – страх пропадает, сменяясь тревогой. Он не слышит того, что его мечта скоро воплотится в реальность и ждет ответа.

– Нет, но командировка выпадает на…

– Я понял, – он вновь прижимается ко мне губами. – Не страшно. Твой босс меня любит и, думаю, выделит отличные таблетки, чтобы милый я не мучился.

– А ребенок?

– Пока тебя не будет, я буду смотреть, как он растет. Так что занятие у меня точно есть.

Эйден. Эйден знает выход из любой ситуации.

***

Мне каждый раз больно закрывать за ним дверь, особенно зная, что сегодня и даже завтра вечером он не придет. Я не смотрю ему вслед – так только больнее, а просто закрываю дверь, поворачиваю замок и… И не знаю, что делать. «Везунчик», – именно так зовут меня друзья, но все в этом мире понятие относительное. Он уехал, оставил меня одного, отдав на руки нашу главную банковскую карточку, просил не скучать и больше развлекаться. Отлично. Просто замечательно.

Скоро у нас будет ребенок. Опускаюсь спиной по стенке и пытаюсь найти изъяны в нашей гостиной. Наверное, схожу с ума. Красные точки на шее, руках и в паху неприятно чешутся. Скорее всего, мне придётся перенести еще один приступ аллергии, после всей этой магии с ДНК, но это того стоило, однозначно. Уже через пару дней я смогу посмотреть на свое продолжение, на маленького человечка, у которого только формируются конечности, который растет и развивается в искусственном чреве, наполненным черт знает чем. А ведь когда-то там был и я.

Эти занавески невероятно нервируют! Бесят до дрожи. Мне срочно нужно их поменять. Поменять и сжечь. Когда это я покупал хоть что-то желтое? Не терплю жёлтый цвет. Это все природа… Мое главное проклятье еще не так уж скоро, но я чувствую его приближение. Все, что от меня требуется – объестся таблеток до тошноты и закрыться в подвале или чулане. Если бы только Орайон знал, какого это, если бы хоть раз прочувствовал… Хотя нет, ему и без этого слишком достается от «сильных» мира сего, и не мне ныть на несчастливую жизнь. Да, он уехал, да, это его работа, да, у него есть долг, и я должен все это принимать.

– Эйден? – этот запах я учую за версту. Козья морда решила попробовать еще раз. Бойтесь-разбегайтесь.

– Да, мистер…

– Зови меня просто Савьел.

– Как скажете, – пропускаю его в дом, но пусть даже не надеется. – Вам нравятся эти занавески?

– Что? – мой вопрос явно выбил его из колеи разговора, к которому он так готовился.

– Занавески, Савьел, они Вам нравятся? – он старше меня лет на тридцать, не меньше, но сейчас выглядит маленьким мальчиком.

– Очень хорошие.

– По мне, так они ужасны, – громко фыркаю и прохожу мимо него к кухне. Мне срочно нужно что-то съесть, иначе тошнота от таблеток перейдет все грани разумного.

– Токсикоз? – и после этого ты меня еще спрашиваешь? Вообще-то это с твоей легкой руки я сейчас мучаюсь.

– Жуткий, – меня начало мутить еще тогда, когда я собирал Орайона в дорогу. Благо до мигрени еще не дошло.

– Я принес тебе замену, – «морда» кладет на стол оранжевую упаковку без надписей. – Они протестированы, но еще не выпущены в продажу. Тошноты не будет, ты просто уснешь.

– С чего бы это Вам обо мне заботится? – это было слишком резко и необдуманно, но гормоны берут верх. – Простите, я не хотел, – ага, не хотел. Хотел, еще как хотел.

– Когда у тебя следующий прием? – он остается таким же спокойным, будто бы я и не оскорблял его вовсе.

– Два часа… Через два часа.

– Прими эту через час, а те, что были, выкини и больше никогда не принимай, они довольно опасны.

– Вы сами мне их дали, – вновь срываюсь, но в голове крутятся куда более грубые фразы.

– Тогда не было ничего лучше. Мне жаль.

– Я могу заменить их сейчас?

– Нет, будет только хуже, – от его сладенькой улыбочки меня вновь начинает трясти, теперь-то играть незачем.

– Так почему?

– Что «почему»?

– Вы заботитесь обо мне? – медлит с ответом, опускает глаза, вздыхает.

– Мне лучше пойти, не хочу раздражать тебя еще больше.

– Ох, как же Вы чертовски правы, – и откуда во мне столько ехидства?

– Что, прости?

– Пошел вон!

Дамы и господа – взрыв! В чем суть таблеток, предотвращающих сабдроп? Все просто: выброс гормонов перекрывается, добрая часть психических процессов блокируется, а некоторые наоборот спускаются с тормозов, и в итоге вы имеете обозлившегося на все миры саба, который ярой ненавистью прожигает любого дома, что посмеет подойти ближе, чем на пять метров. Все запахи нервируют, цвета летят в ту же печь, погода раздражает, хочется вцепиться кому-нибудь в горло. Радует одно – Орайан никогда не увидит меня таким, а вот «морде» не повезло.

– Пошел отсюда вон! – руки трясутся, сердце набирает бешеные обороты, становится сложно дышать.

– Как скажешь, Эйден, но возьми еще это, – он достает из внутреннего кармана прозрачную банку с яркими зелеными таблетками и аккуратно ставит её на стол. – Будет немного кружиться голова, но станет спокойней.

– Уходи, прошу тебя, уходи.

«Морда» боится повернуться ко мне спиной и пятится к двери, но я уже и правда готов наброситься на него с кухонным ножом, который так противно отблескивает мне в глаза. Он ушел, а я быстрее бегу открывать все окна, попутно срывая ненавистные занавески. Главное сейчас, чтобы этот ужасный запах ушел из дома, главное, больше не чувствовать эту вонь, что уже, как мне кажется, разъела мне нос до кости. Нет, дело далеко не в запахе. Просто одеколон Савьела убивает во мне все человеческое.

Обычно саб и дом реагируют друг на друга… Интуитивно, на каком-то физико-психологическом уровне, где каждый явно осознает свою роль. Я могу чувствовать сильных доминантов и слабых. Серьезно, не знаю, как это происходит, но факт остается фактом – ни один сабмиссив не облажается, указав в сторону доминанта. Не могу сказать, что Орайон сильный, но и слабым назвать его сложно. Он нечто среднее – золотая середина, которая не подминает меня под себя при любом удобном случае, но в правильный момент может и приказать, что я даже не задаюсь вопросом выполнять или нет.

Стало легче. Не намного, но все же лучше, чем ничего. С одной стороны страшно есть непонятно какие медикаменты, но в противном случае я либо кого-то прикончу, либо сам себя изведу. Он не говорил сколько раз и когда есть эти зеленые, и я уже в полном отчаянье высыпаю на ладонь две штуки, забрасываю в рот и тут же глотаю, даже не запив водой. Теперь просто ждем.

«Я люблю тебя, малыш. Надеюсь, ты справишься», – буквы сообщения прыгают перед глазами, а мне хочется всего лишь одного. «Я могу позвонить?» Ответа не приходит, но вместо этого телефон отзывается новой трелью, и на этот раз он оповещает о звонке.

– У тебя все хорошо? – мне просто нужно было услышать его голос и становиться гораздо спокойней.

– Относительно, но я держусь.

– Боже, я так не хочу тебя оставлять, ты бы только знал, – он старается говорить тише, так как вокруг него явно много народа.

– Я знаю.

– Пообещай мне, что закроешь все двери и окна, поставишь дом на сигнализацию, а после просто ляжешь спать, – боится за меня, переживает и правильно делает. Если таблетки отпустят, и ко мне заявится любой доминант, будь то лучший друг Орайона или та же «морда», я сдамся. Я не смогу пойти наперекор природе. – Эйден? – понимаю, что слишком давно молчу. – Я не прощу себе, если с тобой хоть что-то случится.

– Со мной все будет хорошо, обещаю.

– Хорошо, милый, ты можешь мне звонить всегда, когда посчитаешь нужным.

– Да, я… – становится еще легче, даже практически отпускает. – Я пойду завтра… Посмотреть на него.

– Обязательно позвони, я хочу, чтобы ты рассказал мне, – он знает, что стоит ему только чуть-чуть сделать свой голос ниже, и я уже таю.

– Тебе, наверное, пора, да? – слышу, как кто-то зовет его по имени.

– Да, малыш, у меня рейс.

– Хорошего тебе полета, Район, – получилось как-то тихо и однотонно.

– Я буду ждать твоего звонка, Эйд, держись. Если удастся сбежать раньше, то…

– Знаю.

– Пока, Эйден. У нас все будет хорошо.

Кладу телефон на пол рядом с собой. Таблетки подействовали. Орайон подействовал. Мне легче. Запах козьей морды выветрился, я больше его не чувствую, он сменился на легкий и столь привычный аромат парфюма Района. Закрываю глаза, окончательно сползаю на пол и прикрываюсь сорванной занавеской. Если честно, то я обожаю нашу гостиную, и желтый цвет тут был совершенно невиновен.

Когда организация Орайона выделила нам этот дом, я был… В восторге, хотя мой доминант рвал на себе волосы и стыдился, что на работе к нему так плохо отнеслись. Планировка – я тут же влюбился в нее: огромная гостиная с совмещенной кухней, где нет второго этажа над головой, но есть огромные высокие потолки; большое место под сад во дворе, где я даже умудрился соорудить маленький пруд, который почему-то постоянно высыхал, пока Орайон не приложил к нему руку, а после соорудил беседку с мягкой лежанкой, где можно просто почитать или посидеть с планшетом за просмотром какого либо фильма; наша спальня находилась наверху, под самой крышей, где возможность поставить окно есть только в самой крыше, так как стен, по сути, там и не было. Маленькое и узкое пространство, где мы можем быть еще ближе, чем являемся на самом деле. Я люблю этот дом, каким бы он не был.

Нахожу в себе силы встать и дойти до кухонного стола – настало время приема очередного блокатора, и каждый раз мне обещают, что последствия будут не такими жесткими, а я, как идиот, верю. Хотя нет, не верю, – надеюсь. За пятнадцать минут мне удалось закрыть окна, повернуть все замки на входной и черной дверях, взять большую бутылку воды и подняться в спальню. Голова тяжелеет с каждой секундой, но нервяк ушел и, кажется, даже не собирался возвращаться. «Морда» не обманула. Мне легче.