Текст книги "Сдвиг в фокусе (ЛП)"

Автор книги: HeyJude19

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Очки. И открытый воротник.

Гермиона не хотела, чтобы эти два раздражителя занимали все ее внимание этим вечером.

У нее было много других, более профессиональных, более продуктивных дел, на которые она должна была направить свое внимание.

Очки. И открытый воротник.

Нет, не на них. Гермиона потягивала свой напиток и пыталась привести мысли в порядок. Ей нужно было спланировать сегодняшние разговоры со спонсорами. Ей нужно было сосредоточиться на налаживании контактов и представлении своих последних идей.

Ей нужно было перестать глазеть на Драко Малфоя.

Ежегодная торжественная церемония награждения Альянса за Магическое Равенство (TAME) была не тем местом и не тем временем, чтобы Гермиона отвлекалась на высоких светловолосых волшебников.

Высоких светловолосых волшебников в очках. И в рубашке с открытым, на пару пуговичек, воротником.

Он и так предостаточно отвлекал ее на работе. Он прогуливался по коридорам Министерства, выбирая самый извилистый путь к кабинету Гарри в Департаменте Магического Правопорядка. Малфой даже не был сотрудником Министерства Магии – конечно, нет, – но он так часто заглядывал сюда в качестве “частного консультанта”, что вполне мог бы уже иметь собственный кабинет.

Он заходил и болтал с кем угодно и о чём угодно, несмотря на то, что у Гарри был довольно плотный график, а Малфой любил обычно говорить четко и по делу. И хотя кабинет Гермионы находился на другом конце от того пути, по которому Малфой, по логике вещей, должен был идти от кабинета Гарри к лифтам, он каким-то образом всегда находил способ заглянуть к ней, когда заканчивал одновременно раздражать Гарри и помогать ему с делом.

– Грейнджер, – обычно говорил он, наклонив голову. – Я как раз собирался уходить и подумал, что могу поразмыслить над твоим огромным мозгом{?}[В оригинале: I might pick that enormous brain of your, имеется ввиду, что Драко хотел бы как-нибудь провести время с Мионой за разговорами на разные темы, так как она очень эрудирована ]. – Он делал ей какой-то смачный комплимент, высоко оценивая ее интеллект или трудолюбие.

Она закатывала глаза, но все равно выслушивала его. Хотя ее должность была в Департаменте Международного Магического Сотрудничества, ей нравилось узнавать о темных артефактах, с которыми он сталкивался в своей роли эксперта предметов черного рынка. После войны, после ликвидации практически всех реликвий и артефактов из Малфой-мэнора, он сделал довольно нишевую карьеру в качестве эксперта по идентификации определенных Темных предметов, ранее принадлежавших его семье или другим чистокровным членам аристократических семей, и мог помочь Министерству как в отслеживании их местонахождения, так и в снятии наложенных на них зловещих чар. Он знал все неблаговидные и грязные связи, поддерживаемые древними семьями для получения или избавления от этих опасных предметов, и оказался весьма полезным, хотя и довольно раздражающим, для карьеры Гарри в Аврорате (– Да, Малфой. Я попросил его, – объяснил Гарри Гермионе его первое появление в коридорах Министерства шесть лет назад. – Если бы он не был так чертовски полезен, я бы проклял его самодовольную задницу на век вперед).

Во время своих регулярных визитов в кабинет Гермионы, Драко часто находил способ рассказать немало историй, вспоминая столкновения с проклятыми кубками, смертельными ядами или древними злыми защитными заклинаниями, наложенные на таких обыденных вещах, как листки пергамента. Он спрашивал ее мнение об использованных методах снятия проклятий или просил ее порекомендовать различные тексты для будущих проектов. Затем он вежливо благодарил ее за уделенное время и “содержательную беседу”, после чего отправлялся дальше.

В последние недели эти визиты участились. Но он и так делал это всегда. Каждый год в течение последних четырех лет. За несколько недель до Гала-концерта он стал еще чаще разворачивать свою скатерть – флиртовалочку.

Она не могла понять, почему. Если он хотел пригласить ее или быть приглашенным ею на Гала-вечер TAME{?}[альянс магического равноправия], то ему стоило бы изъявить это желание более явно. На самом деле, он вообще никогда не упоминал Гала-вечер в их диалогах. Но каждый год он появлялся на этом мероприятии, несмотря на то, что не был приглашен. Определенно несовпадение.

Формально приглашение было направлено его матери. Нарцисса Малфой стала одним из самых щедрых спонсоров TAME, и Гермиона, сколько ни пыталась, не могла понять причину этого. Эта женщина редко появлялась на людях, а поскольку Люциус в обозримом будущем находился в Азкабане, казалось, что она отправила своего сына в мир, чтобы он стал лицом семьи Малфой.

Драко каждый год появлялся без пары. Хотя в этом году он явился в очках. И в рубашке с расстегнутым на несколько пуговичек воротником.

Гермиона тоже каждый год приходила одна.

Ей не нравилось приводить с собой пару на то, что, по сути, было рабочим временем, где обсуждалась защита равноправия магглорожденных. Ей не хотелось заботиться о другом человеке и распределять свое внимание между его эмоциональными потребностями и ее стремлением убедить богатого покровителя расстаться с золотом ради достойного дела. К тому же, ей всегда нравились награждения и речи в конце вечера, и отвлечение на спутника в это время только раздражало бы ее.

Гермиона с нетерпением ждала, когда журналистка Титания Ньюсом, почетный гость вечера, получит ежегодную награду за “Защиту прав магглорожденных”. Бесстрашная журналистка опубликовала огромное разоблачение дискриминационной практики найма на работу магглорожденных, в котором обвинила несколько известных предприятий в Косом переулке.

Но эти очки. И этот открытый воротник. Участок голой кожи, которую она никогда не видела.

Нет, она не должна позволить этому тревожно-привлекательному зрелищу завладеть ее вниманием. Снова. Ей не нужно было, чтобы ее мысли склонялись к тому, что она была бы не против стать его спутницей на этот вечер.

Хотя она все еще недоумевала по поводу его присутствия, она уже много лет назад поняла, что не получит от него прямого ответа.

На самом деле это она затащила его тогда на танец. Будучи молодой ведьмой без сопровождения, Гермиона быстро поняла, что многие пожилые джентльмены воспринимают это как открытое приглашение держаться ближе дозволенного на протяжении разговора и довольно смело распускать руки во время того, что должно было быть простым вальсом, прописанным по этикету.

Когда один волшебник с репутацией многолетнего плейбоя поинтересовался, не хочет ли она сменить плоскость их танца, взгляд Гермионы отчаянно метался по сторонам и остановился на стоящем рядом Драко Малфое. Она поспешно сказала другому мужчине, что обещала свой последний танец за вечер старому другу, подошла к ошеломленному Малфою и практически потребовала у него танец. Он согласился. Не раздумывая.

Теперь каждый год Драко делал так, чтобы подойти к ней и самодовольно сообщить, что она должна ему танец в качестве компенсации за его рыцарство. Она закатывала глаза и соглашалась, позволяя щеголеватому волшебнику в его безупречной, сшитой на заказ мантии кружить ее по танцполу. Гермиона постоянно разрывалась между весельем и назиданием. Хотя у него была ценная информация о том, кто из гостей может быть неравнодушен к тем или иным делам. Затем Гермиона выражала удивление по поводу его присутствия и спрашивала, где находится его матушка.

Он обычно отвечал уклончиво. – Нездоровится сегодня вечером. У нее были другие планы. Подумал, что будет лучше, если я приду вместо нее.

Гермиона гадала, какое оправдание он сегодня придумает для загадочного отсутствия своей матери, несмотря на ее все более щедрые пожертвования в организацию. Конечно, в какой-то момент Нарциссе захотелось бы показаться и, возможно, все уже услышать о том, как расходуются ее галеоны? С другой стороны, Малфои были настолько богаты, что в их мире подобные вещи были обычным делом. Просто еще одно торжественное мероприятие в расписании светских раутов.

Как только закончилось время аперитива и светских бесед, генеральный директор TAME, Эльмира Лич, вышла на сцену в потрясающем сиреневом брючном костюме под всеобщие аплодисменты, начался ужин, во время которого старшая ведьма произносила свои приветственные слова. Властное присутствие, звучный голос и безупречное чувство моды этой женщины всегда делали из нее интересного оратора.

Гермиона вспомнила день, когда она получила письмо из фонда с вопросом, не будет ли ей интересно выступить в качестве докладчика на предстоящем мероприятии, посвященном правам домовых эльфов. Хотя Гермионе нравилась ее роль дипломата в Министерстве, она искала способы занять свое время вне работы, и организация, возглавляемая Эльмирой Лич (дочерью первого в истории магглорожденного Министра Магии Нобби Лича), показалась ей фантастической возможностью, хотя и немного неожиданной.

Вскоре Гермиона обнаружила, что ей очень нравится работать в качестве защитника, и спустя годы заняла вакантное место в совете директоров организации на общественных началах. Это позволило ей приложить руку к укреплению законов против дискриминации оборотней, объявлению вне закона практики физических наказаний родителей за их детей-сквибов и в целом к продвижению дела равенства магглорожденных в магическом мире.

После того, как Эльмира закончила свое выступление и тарелки с ужином были убраны обслуживающим персоналом, заиграл оркестр, давая сигнал к открытию танцевальной площадки для желающих станцевать вальс. Гермиона потягивала бокал шампанского и окидывала веселым взглядом сотни гостей в бальном зале.

Казалось, с каждым годом волшебный мир становится все ближе и ближе к тому, чтобы окончательно признать маггловские вечерние наряды модными для таких престижных мероприятий. Она насчитывала все меньше и меньше людей в парадных мантиях, заметив, что женщины (как и она сама) выбирают маггловские коктейльные платья и другого стиля, а многие мужчины надевают сшитые на заказ костюмы.

А один конкретный мужчина был в очках и рубашке, расстегнутой у воротника. Галстука не было видно.

Гермиона прошла по краю танцпола и поставила свой пустой бокал на поднос. Она остановилась, чтобы осмотреть танцующую толпу, зная, что определенный человек подойдет к ней, когда она, наконец, остановится и больше не будет участвовать в пустой болтовне с другими.

– Настало время для наших ежегодных танцев?

Его холодный, с толикой веселья голос раздался справа от нее. Ближе, чем она ожидала, и заставил ее подавить приятную дрожь.

– Ты приглашаешь?

– Если ты позволишь.

Она повернулась к нему с дразнящей улыбкой и протянула руку. Он грациозно провел ее в центр зала между толпой и вежливо придержал на вытянутой руке. И хотя их положение было бы неприемлемо для всех присутствующих, это вызвало в ее голове довольно пикантные мысли.

Особенно потому, что из-за их роста она стояла, уперевшись взглядом в открытый воротник. Уперевшись в кусочек кожи, которую открывал расстегнутый воротник. Фарфоровая, гладкая на вид кожа. Алебастровая плоть, которую она никогда не видела раньше, никогда, за всю свою жизнь.

Он всегда появлялся в Министерстве в строгой черной мантии с аккуратно завязанным галстуком. И на все торжественные приёмы в прошлом он приходил в красивых парадных мантиях, сшитых на заказ. Но сегодня, по какой-то причине, Драко явился в довольно модном костюме военно-морского цвета и безупречно белой рубашке, но выглядел при этом совершенно бесспорно магглом.

Ей действительно следовало бы перестать пялиться на его горло.

Но если она посмотрит Драко прямо в лицо, это, скорее всего, обречет ее на провал. Ведь поднять взгляд вверх означало увидеть его в новых очках. Очки на патрицианском{?}[аристократичном] носу. Изящные, тонкие, квадратной формы металлические оправы, которые как-то дополняли и без того резкие черты его лица и только подчеркивали их утонченность и делая ярче серый оттенок его глаз.

Может быть, если она заставит его заговорить, заставит его открыть рот и напомнить себе о его постоянной чопорности, она перестанет так безвольно очаровываться этой его версией.

– Ты одет довольно необычно.

Он окинул взглядом свой костюм.

– О, разве я ошибся с дресс-кодом?

– Я имела в виду необычно для тебя.

– А. Ну, я считаю, что магглы ставят нас в невыгодное положение, когда дело доходит до удобной одежды. Я очень ценю то, что время от времени сбрасываю все эти слои мантии.

Гермиона отчаянно пыталась не представлять, как он сбрасывает остальное, помимо мантии. Она в том не преуспела. Ужасно не преуспела.

– Очки новые.

– Старость приходит ко всем нам.

– Я не думаю, что 28 лет – это старость. Значит ли это, что со временем у тебя появятся седые волосы?

– Даже близко не попала, Грейнджер. А я-то думал, что мы договорились быть вежливыми, как взрослые.

– Я просто компенсирую все те времена, когда ты дразнил меня из-за моих волос.

Ухмылка, которую она вызвала на его губах, была лишена какой-либо злости или ехидства. Она прищурила уголки его глаз, показывая всему миру тоненькие возрастные морщинки.

– Ты должна знать, учитывая твой круг друзей в Хогвартсе, что мальчики могут быть довольно глупыми.

Она скривила губы и подняла бровь.

– Вряд ли это извинение за грубость в прошлом.

– Возможно, нет, но что если я скажу тебе, что считаю твои волосы олицетворением тебя?

– Зависит от того, какое определение ты им дашь.

– Они потрясающие.

Это он тоже делал каждый раз. Ему удавалось заткнуть ее обезоруживающим комплиментом. Он постоянно излучал обаяние, она видела это в Министерстве. Как он дружелюбно болтал с административным помощником или шутил с младшим аврором. С удовольствием общался с начальником отдела. В этом она видела, как он усвоил политические уроки своего отца и использовал их в более приятных целях. Вместо того чтобы давать взятки и заниматься шантажом, он включил безупречные манеры и мог оказывать всевозможные услуги в Министерстве без траты единого галлеона из своего переполненного хранилища.

Гермиона восхищалась этим его умением. Она и сама совершенствовалась в этой области в своих благотворительных начинаниях – училась тому, как и когда говорить с потенциальными спонсором, чтобы заручиться их голосом для нового закона или денежной поддержкой нуждающейся в средствах области.

Поэтому, когда Драко Малфой в своих новых остроконечных очках и с соблазнительно распахнутым воротником сделал ей комплимент “они потрясающие”, она отступила от их игры в подшучивание и протанцевала остаток песни не проронив и слова. Она знала, что такое “сладкая речь”. Ей доводилось слышать ее. Этот разновидность осторожной лести в арсенале обаяния человека. Тот же самый тип любезности, которым одаривают любого во время официального мероприятия, в особенности во время приятного танца с не менее приятным партнёром .

Песня подошла к концу, и он отпустил ее руки.

– Как всегда, благодарю за танец, Грейнджер, – вежливо произнес он и отвесил ей короткий поклон.

Гермиона подумала, что если бы она сказала что-то другое, была бы кем-то другим, то, возможно, получила бы второй танец. Или спутника на ужин в следующую пятницу. Или приглашение в его дом сегодня вечером.

***

На заседании совета директоров TAME в следующем месяце очень довольная Эльмира поделилась обнадеживающими цифрами о значительной сумме, собранной на несколько инициатив, в основном в секторе защиты прав магглорожденных.

– Гермиона, я знаю, что у тебя уже сложились отношения с молодым мистером Малфоем…

– О, не совсем так, – перебила Гермиона, покраснев. – Мы вместе учились в школе, и он иногда сотрудничает с Министерством.

– Да, но как бы то ни было, на прошлой неделе мы получили от Нарциссы Малфой довольно крупную сумму. Так что то, что вы сказали ее сыну, похоже, возымело эффект.

***

Гермиона не могла понять, почему это заявление одновременно взволновало и возмутило ее.

Она не видела Драко уже два месяца. Гарри упоминал что-то о международной операции с проклятым зеркалом и продавцом, утверждавшим, что это настоящее Зеркало Еиналеж.

А однажды утром она услышала его низкий, ровный голос, который эхом разносился по коридору. Если он будет придерживаться своего обычного распорядка, то примерно в течение часа проведет совещание с Гарри, а затем спустится в ее кабинет, чтобы заняться своим привычным занятием – играть на ее нервах.

Как по часам, его ухмыляющееся лицо появилось в ее дверях примерно через шестьдесят две минуты.

– Грейнджер, – пробормотал он со своего места. – Как ты поживаешь со времён нашего последнего свидания{?}[в оригинале писалось “рандеву”, с фран.: свидание или встреча. Но из контекста получается “свидание”]?

– Танцы на Гала-концерте вряд ли можно назвать свиданием, Малфой.

– Думаю, нет, и хотя я прежде всего джентльмен, нельзя винить парня за то, что он попытал счастья.

Она забыла об очках. По крайней мере, сегодня на нем была наглухо застегнутая мантия. Никакого отвлекающего открытого воротника.

Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки и длинные худые ноги. А потом он уставился на нее, глядя поверх серебряной оправы, и Гермионе вдруг захотелось, чтобы он был гораздо ближе и без ее стола между ними. Без чего бы то ни было между ними, особенно одежды.

Он, несомненно, сильно изменился по сравнению с тем высокомерным, тощим парнем со школы. Она, конечно, заметила это в последние годы, когда они все перешли во взрослую жизнь. Но очки добавили совершенно новый уровень утонченности и зрелости и без того хорошо сложенному мужчине, и Гермиона на время забыла, почему она продолжала сопротивляться его шарму.

Наверное, потому что шарму не хватало искренности. Да, именно так. Скорее всего, он разговаривал так со всеми ведьмами на этом этаже.

Если бы он был действительно заинтересован, то заходил бы поболтать раз или два в неделю. И только когда ему это было удобно. Ему все равно нужно было прийти в Министерство, чтобы отчитаться и проверить Гарри. Он точно не собирался заходить к ней. Она существовала как забавная и удобная остановка в его напряженном дне. Маленькая игра, в которую он мог бы поиграть: досадить зануде.

Ей нужно было перевести разговор в другое русло, чтобы получить прямой ответ на любопытство, которое постоянно мучило ее мысли.

– Твоя мать недавно сделала еще одно пожертвование в TAME. Довольно щедрое пожертвование.

– Я уверен, что сделала, она жертвует на многие цели. Филантропия – это ее страсть.

– Но не твоя? Ты посещаешь наши Гала-вечера каждый год.

– Гала-вечера – моя страсть.

– Да ты прям завсегдатай Гала-вечеров.

– Только тех, на которых гарантирован восхитительный танец с одной ведьмой.

Она фыркнула на его неприкрытую банальность и снова склонила голову над своей работой, но он не воспользовался моментом, чтобы уйти.

– Разве ты не собираешься поинтересоваться о моей миссии за границей?

– Это секретно, ты не должен мне ничего рассказывать.

– Наверняка у кого-то на твоем уровне есть соответствующий допуск? Учитывая, что ты работаешь в международном отделе.

Вид Драко, приподнявшего одну бровь, не был ни чем-то новым или необычным, но вид Драко, приподнявшего бровь над очками, был необычайно манящим, чего она раньше не испытывала.

– Это не дает мне права выслушивать деликатные подробности текущего расследования DMLE{?}[Департамент Магического Правопорядка], – ответила Гермиона, чувствуя облегчение от своего спокойного голоса.

– Но это такая захватывающая история о международных интригах, в которых я чуть не потерял глаз.

Она пренебрежительно фыркнула и окинула взглядом его совершенно неповрежденные и определенно привлекательные черты лица.

– По-моему, ты выглядишь прекрасно.

– А сейчас?

Он имел наглость озорно усмехнуться, очевидно, гордясь тем, что вызвал такое замечание с ее стороны.

– Да. Кажется, ты не ранен и в полном здравии.

– Ну, если ты решишь, что хочешь осмотреть меня еще раз, разумеется, на предмет здоровья, я – готов побыть пациентом.

– Я не целитель, Малфой.

– Жаль. Наслаждайся остатком своего дня, Грейнджер.

Драко водрузил на нос очки с заманчивыми стеклами и ухмыльнулся ей на прощание, после чего оставил ее в покое.

Эти чертовы очки.

***

До торжественного вечера в ТАМЕ осталось четыре месяца, и Гермиона только что получила довольно неожиданные новости.

– Абсолютное нет.

Она не собиралась произносить это вслух. Остальные члены совета директоров в шоке уставились на нее.

– Какие-то проблемы, мисс Грейнджер? – Эльмира, всегда спокойная, всегда уравновешенная, выглядела слегка ошеломленной яростным возражением Гермионы.

– Я прошу прощения у всех, но… мы серьезно рассматриваем возможность назвать Нарциссу Малфой “Чемпионом за Права Магглорожденных” этого года?

– Гермиона, посмотри на это здраво, – призвал Джастин Финч-Флетчли. – Количество золота, которое она жертвует ежегодно… это неслыханно. И теперь с этой последней суммой мы сможем финансировать фонд школьных принадлежностей для поступающих магглорожденных студентов Хогвартса. В течение многих лет. В записке даже указано, что золото должно пойти непосредственно на эти цели, если это возможно. Это принесет много пользы.

Хотя Джастин высказал отличную мысль, она часто принимала его мнение с долей сомнения, так как иногда казалось, что его больше интересует аспект социального восхождения в благотворительной деятельности.

Гермиона села на свое место и уставилась на стол, когда вокруг нее возобновилась дискуссия. Она не знала эту женщину, но, если матриарх Малфоев так тронута судьбой детей с родителями – магглами, то почему бы ей не принять более непосредственное участие в этом деле? Здесь должно было быть что-то еще.

– Джастин, – догнала она волшебника, когда встреча подошла к концу. – Я думаю, ты прав. Насчет миссис Малфой. Ты не против, если я взгляну на записи о пожертвованиях? Это может помочь мне в планировании подач для ее будущих начинаний.

Джастин, в роли казначея – волонтера, имел легкий доступ к этой информации и на следующий день прислал стопку пергаментов.

Просматривая строчку за строчкой скучную финансовую информацию и налоговые документы, она не нашла ничего необычного, ничего, что могло бы вызвать тревогу, что Нарцисса на протяжении многих лет представлялась чем-то иным, кроме как тихой и щедрой благотворительницей.

Тем не менее, что-то не давало покоя мозгу Гермионы, и чувство закрадывающегося сомнения в намерениях Нарциссы оставалось.

Заседание совета директоров, состоявшееся в следующем месяце, должно было развеять эти сомнения.

Потому что Нарцисса отказалась принять награду, прислав в ответ вежливый отказ и настоятельно попросив присудить награду более достойному кандидату.

Вместо того чтобы отказаться от своей затеи, Гермиона удвоила свои усилия по расследованию.

***

Гермиона услышала стук дорогих туфель, приближающихся к ее двери, и приготовилась к самому отвлекающему зрелищу.

– Грейнджер. Ты занята тем, что следишь, чтобы все наши договорные отношения соблюдались и мир царил среди всех магических народов?

– Конечно, но на это ушли только первые двадцать минут моего рабочего дня.

Она мысленно похвалила себя за то, что парировала его словесный выпад, но затем подняла глаза. Ее предположение оказалось верным. Очки на этом лице, как всегда, отвлекали внимание. Эти изящные, тонкие кусочки металла и стекла, органично сочетающиеся в стильных очках Драко, грозили сорвать остаток ее рабочего дня. Снова.

– Я так понимаю, ты слишком поглощена всевозможной политикой по спасению мира, чтобы наслаждаться такими вещами, как обеды вне Министерства?

– Я не прикована к своему столу, но я твердо убеждена, что должна сама готовить себе обед.

– Как жаль. Подумай, сколько всего вкусного ты могла бы попробовать за пределами своего офиса. Все новые деликатесы, которые ты могла бы и испытать на вкус своим ртом.

Этот мужчина открыто покушался на ее жизнь. Или, по крайней мере, на состояние ее трусиков. Она отвела взгляд от него, от его завораживающих очков и наглого подергивания губ. Ее взгляд упал на календарь. Ах да, до Гала-концерта остался всего один месяц. Как раз по расписанию, чтобы он начал вести себя еще более глупо.

Кстати, о Гала-концерте…

– Твоя мать недавно отказалась принять важную награду от TAME.

– Хм, я слышал. Думаю, она чувствовала себя… неловко, принимая такую публичную награду.

Он осмотрел свои ногти, и это тонкое действие, позволившее ему не смотреть ей в глаза, вызвало у нее подозрения.

– Потому что в названи есть слово “магглорожденный”?

Он вскинул голову.

– Нет, – отрезал он, и она на мгновение опешила от резкого ответа и тени горечи, промелькнувшей на его лице. – Она просто считает, что признание… незаслуженно.

– Она наш главный спонсор со значительным отрывом. Это, конечно, заслуживает похвалы, не так ли?

– Что ж, очевидно, золото может купить вам до абсурдного много вещей. – Он стоял с прямой и напряженной спиной, и впервые за многие годы Гермиона подумала, что он выглядит замкнувшимся, будто пытается сдерживаться.

– Только, возможно, не те вещи, – холодно произнес он и зашагал прочь.

***

Гермиона решила использовать обеденный перерыв, чтобы нанести визит “Всевозможным Волшебным Вредилкам”. Может быть, это и не очень удачное решение, но ей нужны были ответы.

– Рон тут? – спросила она, поприветствовав Джорджа за кассой и чмокнув его в щеку.

– В подсобке, точно не дремлет, – ответил он со знающей ухмылкой.

Гермиона ухмыльнулась, когда открыла дверь и увидела своего лучшего друга, склонившегося над столом. Когда за ней захлопнулась дверь, шум вызвал соответствующую реакцию.

– Просто проверяю книги! – вскрикнул Рон, вынырнув из дремоты.

Гермиона хихикнула, когда Рон схватился за грудь, пытаясь восстановить дыхание. – Мерлин, Гермиона, не делай этого. Я закрыл глаза всего на пять минут, ты же знаешь.

– Роуз все еще не спит все часы?

– Ты не представляешь, – простонал он. – Легкие как у банши, у этого мелкого карапуза .

– А как поживает Падма?

– Так же, как и я, если ты можешь себе представить. Парвати и мама спасли мне жизнь, но, несмотря на это, вчера я случайно перегрел чай, и она разрыдалась. Младенцы – это не шутка.

– Гарри и Джин прошли через этот этап с Джеймсом, у вас двоих все будет хорошо, – подбодрила Гермиона.

Рон провел рукой по неухоженным рыжим волосам. – Твоя сова сказала что-то о том, что нужно получить номера счетов от Билла?

– Не совсем. Я ознакомилась с банковскими правилами, и поскольку он официально работает в Гринготтсе и имеет допуск к защищенным хранилищам, я просто хотела проверить некоторые адреса, указанные в файле, с определенными счетами. Для моей благотворительной деятельности.

Рон сузил на нее глаза. – Я знаю, что ты мне чего-то недоговариваешь. Но я сплю около двух часов, и мне повезет, если сегодня мне удастся поспать больше, так что просто… что бы ты ни делала, Гермиона, убедись, что это для благого дела, хорошо?

Он протянул ей стопку пергаментов. – Билл прислал курьера из Гринготтса сегодня утром. Сказал, что все, что тебе нужно, должно быть там. И Гермиона, я не мог не заметить имя на одном из файлов, и я думаю…

Но она уже выходила за дверь.

– Спасибо, Рон, и передай Биллу мою благодарность.

***

Она почти забыла о расстегнутом воротнике.

Не об очках, Мерлин, нет, эти дурацкие очки фигурировали во всех её красочных фантазиях.

Драко пришел в черном костюме, без ведьмы прилипшей к его руке, без галстука на шее и без рубашки, застегнутой у горла.

Впервые с тех пор, как она стала сотрудничать с организацией, традиционная помпезность торжественного вечера наскучила Гермионе до слез. Ничто в этот вечер не приковывало ее внимания: ни роскошная еда, ни речь Эльмиры, ни награды, ни различные ораторы.

Нет, ее предательское внимание не могло сосредоточиться ни на чем, кроме Драко.

Когда начались танцы, она ждала. И ждала. И ждала еще. Но он оставался у бара, потягивая джин с тоником, и ни разу не бросил на нее взгляд.

К черту.

Гермиона отказывалась проводить вечер в этой игре в ожидание, облаченная мечтой о надежде.

Она решительно подошла к нему.

– Малфой. Могу я пригласить тебя на танец?

Он ответил не сразу. Его губы дрогнули, когда он поднял свой бокал, сделал мерный глоток и поставил его обратно на барную стойку. Гермиона проследила за тем, как он проглатывает алкоголь – с таким открытым воротничком это было легко сделать.

– Конечно, Грейнджер.

Они танцевали вместе в тишине. Все было бы хорошо, если бы только ничто не отвлекало ее. Гермиона могла только смотреть на кожу в пределах ее видимости, представляя себе множество фантастических сценариев, в которых она наклонялась вперед и пробовала на вкус этот участок кожи. Конечно, то, что она сейчас представляла себе как начало более интимных отношений, несомненно, положит конец их непрочному дружелюбию, установившемуся за эти годы.

И ее недавнее открытие, сделанное с помощью Билла, означало, что ей действительно необходимо поговорить с этим внезапно замкнувшимся в себе мужчиной.

– Ты снова присутствовал вместо своей матери. Каково оправдание в этом году?

Он вскинул бровь на ее резкий и граничащий с грубостью вопрос.

– У нее много дел, и, к сожалению, она не может принимать все приглашения, которые поступают ей.

– Хм, а получает ли твоя мама вообще это конкретное приглашение? Особенно если оно отправлено не по адресу ее нынешнего места жительства?

Его челюсть дрогнула, а глаза сузились. Признаки человека, который знал, что его раскусили.

– Я проследила номер маршрута для хранилища Гринготтс, – продолжила Гермиона. – Пожертвования были сделаны на имя твоей матери, но в счете, привязанном к золоту, указан другой адрес. Твоя мать по-прежнему живет в Малфой-мэноре. Это для отдельной собственности.

Она ожидала, что он солжет. Выдаст полуправду о том, что его семья владеет многими объектами недвижимости как здесь, так и за границей. Вместо этого он элегантно пожал плечами.

– Это совершенно законно. Делать пожертвования от чужого имени. Однако мне интересно, можешь ли ты сказать то же самое о получении тобой этой информации?

Гермиона нахмурилась, услышав намек. – Совершенно законно перепроверять достоверность финансовой информации о спонсоре. Она знает обо всей твоей щедрости от ее имени?

– Да.

– И как она к этому относится?

– Считает забавным.

Гермиона хмыкнула в разочаровании от его нежелания уточнять. – Зачем тогда все это делать?

Он усмехнулся, как будто ответ был очевиден. – Я не думал, что ты примешь мое золото.

– Но я бы приняла золото твоей матери?

– Она спасла Поттера, и я подумал, что ее имя может быть более приемлемым, чем мое.