Текст книги "Вечный путь (СИ)"
Автор книги: Хеллфайр
Соавторы: Алексей Исаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Комментарий к От Демиурга к Демонам
Финист от автора: https://sun9-18.userapi.com/c824601/v824601851/e52c1/zy_XYR76t4I.jpg
========== Совет ==========
Краткая пора спокойствия в Нашара – и не только – подошла к концу. Но если простые драконы не заостряли внимания на изменениях, то володы, волхи и гачтари засуетились как никогда. Из гаваней Харадола вышла «Азнавелла», возвращающая в Нашар Инанну Нингаль, но это было лишь одно из множества событий, захлывнуших мир разумных.
Поводов для суеты было много. Кристальная угроза устранена волей Тьмы, но пасарка Синь не только была оправдана по обвинению в убийствах драконов, но и отправилась в Утгард, чтобы записывать и зачитывать полученные от кристаллов знания. Правда, смысла большинства из них она не понимала, но Небетхет Аменемхат, которой была поручена юная драконесса, спешила получить от нее всё что можно, пока переполненный мозг не начал удалять ненужную информацию.
Марде, оставшейся известной как Зерая, тоже удалось прийти в себя. Краткий отдых в деревне Ликдул пошел ей на пользу, и к началу большой встречи представителей «власть имеющих» она была в совершенном порядке. Чем изрядно раздосадовала Инанну, которая оказалась вне столь важных событий. Известие о возвращении Марды и произошедшего в Нашаре в целом ей принесла Ярлуна, а вот о Тени на одном из спутников поведала бывшее Воплощение Арма. Теперь настроение у Инанны Нингаль было хуже некуда: она не столько оказалась встревожена возможным уменьшением своей власти из-за появления Зераи, сколько переживала, что из-за своего неучастия может и вовсе потерять авторитет. Будущий совет решит, как изменится правление на Харадоле, а также позволит выслушать мнение Тьмы, Света и тех, кто молчал до этого.
Лашур-Тиндел впервые открыл свои двери для большой делегации с поверхности. Сейлан, Хранительница Врат, стояла на вершине горы, наблюдая за совершавшей посадку Азнавелой – личным летающим кораблём архидемоницы, сейчас перевозившем не только её, но и всех гостей подгорья.
Корабль мягко опустился на покрытую снегом траву и замер, хлопая парусами по налетевшим со стороны долины ветром.доя пассажиров спустили трап, однако сама Инанна и ее свита слетели вниз своими силами, приземлившись возле ожидавших их Алканары и Варлада.
– Поскорее бы содрать с Неяты мой плащ и её шкуру, – рыжая архидемоница вздрогнула от холода, провалившись копытами в снег.
– Неята – не самый опасный противник, – Варлад провожал её к Сейлан. – В Тени живёт не только Тьма, но и множество опасных государств и существ, чуждых нам так же, как и навы.
– Уже наслышана, – скривилась драконесса. – Радует только то, что они пока на спутнике.
Слегка поскользнувшись, когда вместо земли под её копытами появился холодный металл, Инанна кивком головы указала стражам оставаться на месте и, не дожидаясь, пока остальные гости подземных обитателей нагонят её, поспешила на встречу с лашурами.
– Тьма драконам не менее чужда, – Финист, подоспевший вслед за Инанной, недобро глянул на Варлада.
– Но она для них уже не опасна, – подлетел одраконившийся нав Кьлеменетот, прерывая спор. – Так же, как и мы.
Рыжая наконец-то остановилась и едва слышно выдохнула. Затем повернулась на Кьлеменетота, кивнула в благодарность, и приняла свой обычный боевой вид.
– Любые опасности преодолеть легче вместе. Хватит нам уже жить в тени Тьмы, Света, демонов или демиургов. Наша судьба зависит только от нас самих.
– Вы уже достаточно мудры, чтобы мы могли приветствовать вас как братьев и сестер! – Сейлан, уже слышавшая донесённые холодным ветром обрывки фраз, поклонилась всем гостям, а те – в ответ. – Идём в тепло нашего дома, важные вопросы лучше всего обсуждать в уюте наших садов, а их красота напомнит нам о хрупкости и важности жизни.
Пожалуй, последние слова были сказаны совсем не зря – в Лашур-Тинделе собралось сейчас немало народа, от которых зависела жизнь простых жителей всего мира: драконов и людей, велнаров, даже неразумных животных. До начала совета большинство из них собрались в небольшие группы, осматривая жилище подземных драконов с разрешения хозяев.
Кроме Оникс, Дамны и Вилмира, наделенных на время полномочиями посредников, нашаране и хардольцы впервые посетили подземное убежище – прекрасное и величественное, украшенное тысячелетним трудом дарканцев, ставших лашурами, сменивших оружие на зубило скульптора лишь казавшихся хрупкими вековечных кристаллов.
Даже у Инанны, обеспокоенной предстоящими делами, нашлось время на то, чтобы покрутить головой и полюбоваться трудом лашурцев. Приятно всё-таки оказаться в месте, где не знали войн и раздоров. Может, драконы уже дошли бы до такого уровня, если бы не навы, кракалевны. деструкторы, люди, да и зачем лгать – они сами по себе умудрялись найти причины для ссор и драк.
Впрочем, именно множество бед, которым подвергся Даркан по собственной глупости, и научили Лашур-Тиндел жить в гармонии. Это Даркан встрял в первую войну с человечеством, призвал Тьму и навов с кракалевнами вслед за ней… Но мрачная эра осталась в прошлом. На это надеялись все.
А если получится урвать мирный кусок посочнее – тем лучше!
Постепенно все прибывшие отправились на совет. У Инанны – и, по правде говоря, у Варлада тоже – возникло странное чувство. По сути, это уже было – когда-то правители, навы и даже сама Тьма тоже собирались решать, что делать с миром дальше… Но теперь здесь присутствовали новые морды, да и у старых появились прежде не поднимавшиеся вопросы.
Для подобного рода больших собраний в Агарте был предусмотрен большой узорчатый шатёр, громадная полупрозрачная беседка. От лашуров присутствовали все Двенадцать – правители в церемониальных одеяниях разного цвета.
Мирдал долго упирался и открещивался от собрания, однако его уговорили, и теперь золотой дракон смущённо сел возле Зераи. Та, в отличие от большинства гостей, тоже была в одежде, но не в своём плаще с капюшоном, а в белой мантии без каких-либо символов. В свою гриву она вплела чёрную с золотым ленту, которой были подвязаны также волосы Вилмира.
Он сидел по другую сторону, вместе с отцом и другими согражданами Лашур-Тиндела. Много натерпевшись от нашаран, он тоже ожидал от примирительной встречи решения всех проблем – в том числе личных. Не убегая от них, но и не решая самостоятельно, не борясь в одиночку против целой страны.
Слово взял Адама, поднявшись с четырех лап на две.
– Приветствую вас, мои дорогие друзья, – сказал он приветливо, но официально. – Лашур-Тиндел – свободная страна, и мы надеемся таковой и остатьсся. Для мира не обязательно жить в одной стране, для вселенского братства – подчиняться одному господину, кроме Любви.
– Приветствую тебя, Адама, – произнесла Инанна, первая берущая слово. – Все собравшиеся здесь – представители свободных народов. Я не согласна с тобой, но лишь отчасти: власть нужна для того, чтобы следить за сохранением мира и достатка подданных, а в случае нападения собрать все силы вместе и одолеть, не допуская лишних смертей. Но ни в коем случае владыка не должен становиться тираном, превращая свою страну в тюрьму, а подданных – в рабов.
– Мы уверены в собственной мудрости, что дарит нам Алмазное Сердце, как мы называем нашу истинную суть, личность и волю. Если ты, Инанна, желаешь быть не только нашим другом, но и править нами, ты должна стать таким же вознесенным мастером, как и мы, – заявил Эль, вставая вслед за соправителем.
– Разве я сказала, что хочу править вами? – удивилась Инанна. – Нет, у меня и так достаточно земель. Вы можете жить своей собственной вольной жизнью, но я была бы рада, если бы мы делились знаниями и опытом, а в случае разногласий решали бы их совместно и мирно, а не стоя друг против друга с мечами или на чем вы предпочитаете сражаться. И при этом вы должны усвоить простую истину – друзья помогают друг другу. И если появится опасность, с которой мы не сможем справиться сами, – она посмотрела на Кьлеменетота. – Вы не должны снова прятаться под землёй, спасая собственные жизни и позабыв о чужих.
– В этом и заключается дружба, Инанна Нингаль, архидемоница Нашара, – Адама медленно расправил крылья. – А дружить с вами мы уже готовы.
Инанна поклонилась и села, зато вместо неё поднялся Финист. Анта представители Нашара и Харадола тоже никогда не видели, а Варлад и Дамна сразу напряглись, почувствовав его отношение ко Тьме. Впрочем, тон дракона был достаточно миролюбивым:
– Со светлыми лашурами мы дружим давно, и хотелось бы нам так же тепло относиться к Нашару, но друзья не должны убивать друзей. Разве вам не кажется, что подчинение Тьме и демонице противоречит совести, а принесение в жертву душ ради денег – бесчестно? Я не осуждаю этот подход, но дружить с душегубами не смогу. Кто знает, чью душу они вселят в механизм следующей – может, мою?
– Тебе незачем об этом переживать, – тихий тон Зераи погасил вспыхнувшее было волнение. – Переводить живых на души уже нет смысла. Кровожадные драконы давно остались в прошлом, и в Нашаре в последнее время использовались души, которые уже нельзя исправить – тех же деструкторов. Но благодаря Воплощению Тьмы, что сидит здесь, драконы смогут реализовать новые технологии, которые позволят им отойти от… душегубства. – Она окинула всех присутствующих внимательным взглядом, задержавшись на Вилмире и Дамне, а затем посмотрела прямо в глаза Финиста и заговорила вновь: – Мы смогли бы избавиться от вредной магии и раньше, заменив её на более продвинутую и безопасную, если бы наши ссоры не были выгодны кому-то. И я в первую очередь подозреваю тех, кто никогда не был вовлечённым в конфликты и не присутствовал на подобных нашему дружественных собраниях.
– И кто же это? – поинтересовалась Дамна, чтобы как-то обозначить своё присутствие. Инанна многозначительно переглянулась с Мирдалом, тоже ожидая ответа.
– С кем вы пока ни разу не воевали? – Эвервей продолжил мысль Зераи. – Кто обладает самыми развитыми на планете технологиями, но не открывает их нам, не дает нам выйти в космос, хотя сам контролировал технологию телепортацию до того, как пользоваться ей стало невозможно? Это Ардин. Не в целом, но его тайное правительство и главы корпораций – наверняка.
– Ардин шёл на сотрудничество с Нашаром… – заметила Инанна. Но неуверенно.
– Когда стала накаляться обстановка с навами и Тьмой в твоей дочери, – напомнил Варлад. – Снова надеясь втравить нас в бессмысленную войну, с Харадолом или со всем миром по желанию. Напомню, что именно в тот момент, когда тебе явились ардинские учёные, началась война с архидемиургессой Арислодарой. Успешная для тебя, Инанна, и для спасенных от мозгопромывательного режима хардольцев, но разрушительная и жестокая для навов и Темных, живших в Тени.
– И ардинцев нет среди нас, – улыбнулся Кьлеменетот. – Как и положено…
– Недоброе не может быть положенным, – Адама присел обратно, Эль вслед за ним. – Я согласен с тем, что простые ардинцы не виноваты в действиях своих лидеров. Мне так же не нравится то, как анты принижают существ с чешуей, запрещая им размножаться. Но…
Финист прервал его:
– Если бы вы, великие горные мудрецы, знали, что с геном чешуи связаны и гены злобы, захватнического поведения и коварства, вы бы поддерживали Покон так же, как я. Святые законы были выведены нашими предками не на пустом месте. Норар, призвавший в Даркан Тьму и навов, был чешуйчатым – и вы все знаете, чем это обернулось. Ардинцы – чистокровные чешуйчатые, к тому же, Харадол – не их родная планета.
– И что от этого? – сухо спросила Инанна. – Ты судишь по чешуе и шерсти о злобе? Значит, Кьлеменетот, сидящий перед тобой, воплощение благости – без обид, мой друг – а Сейлана представляет из себя сущее зло, большее, по твоему мнению, чем Варлад, родившийся с шестью? А как насчёт моих копыт? Разве они мешают мне править свой страной, обеспечивая драконам мирное существование? Эти устаревшие догмы и глупые предрассудки, которые вполне могли быть выдуманы или внушены вашим предкам. Всем известно, что яйцо защищает ребёнка, и чешуйчатый дракон в древние времена рождался гораздо более выносливым и сильным, чем пушистые собратья – но если все будут сытыми и здоровыми, их станет гораздо тяжелее контролировать, чем толпы голодных и несчастных.
– Изменение Покона в нашей стране приведет к такому же хаосу, как его введение в вашей, – Финист отвел уши назад, понимая всю сложность вековых традиций.
– Если бы не наш кодекс чести, запрещающий служить в связи с демонами, я бы давно принял власть Инанны вместе с остальным Хардолом – конечно, после пары иных поправок, касающихся налогооблажения и воинской службы. Но честь и совесть просто так не заткнуть.
– Драконов Нашара от душ тоже сразу не отучить, но мы сможем преодолеть все разногласия и споры, – произнёс Вилмир.
– И не желаешь ли начать прямо сейчас? – продолжила рыжая, кивнув на погрустневшую Сейлану. – Здесь сидят несколько чешуйчатых самок, перед которыми ты бы вполне мог бы извиняться за сказанные слова. Кому, как не тебе показать пример своим собратьям?
Финист, разрываясь между совестью и честью, встал, подрагивая крыльями и крутя хвостом. Сейлана тоже поднялась, в отличие от Дамны, которая решила принимать извинения сидя. Вилмир с отцом тоже сидели спокойно: может, Инанна и зря поставила Финиста в такое положение, но если сейчас он не сможет одолеть свою гордость, добрые отношения построить будет сложно. Но ант пошёл куда дальше, чем кто-либо мог предположить.
– Я не испытываю к вам ненависти, ведь вы не наши враги, в отличии от Ардинцев, и Лашур-Тиндел желает Антее только блага и любви – а на них можно отвечать лишь любовью. В Святом Поконе есть заповедь: «Завершайте споры с друзьями братским миром, а с врагами – победным пиром», а ещё – «если есть сильный род, то сочетайте его сыновей браком с другим сильным родом». Сейлан, не желаешь ли ты закрепить со мною личный союз, объединив мой народ и твой? Дарканцы – наши предки, и для меня честь взять к себе в дом девушку из славного рода.
Инанна поспешила воспользоваться уроками Зората, убрав вон все мысли, но… Действительно история повторяется. Совет, подобный совету Тьмы, а теперь ещё и политический брак, как у Анепут с Кьелеменетотом. Только результат может быть куда лучше, если эта белая драконесса согласится.
– Лашуры вступают в брак лишь со своими истинными половинами, теми душами, которые были созданы вместе с ними… – Сейлан задумалась. – И, как ни странно, я чувствую, что сейчас именно такой случай. Мы станем целым, и наши народы станут едины.
Удивляясь сами себе, но с радостью на мордашках, молодожены обнялись под радостные хлопки крыльев собравшихся.
Комментарий к Совет
Финист от Торстейн: https://sun9-57.userapi.com/c844418/v844418175/b095b/Y2BQ1qTIYqs.jpg
========== Травница ==========
Баария, в отличии от Нашара, была вечно мрачна и полна туч, что отгонялись к её берегам ветрами и теплыми течениями. Но и в этой мрачной картине можно было найти своё великолепие. Над её необъятными болотами переливались яркие огни, вспыхивали иногда целые огненные колонны, поднимавшиеся к небесам. Зрелище завораживающее, но нечто жуткое – как натюрморт. Тихая, безмолвная природа, туманные пласты, расплывающиеся и днём и ночью над пейзажем, навевающем не страх, но тревожность, не тоску, но уныние.
Подобная природа притягивала к себе соответствующих обитателей и изменяла тех, кто не был с нею сроден. По своей воле мало кто станет здесь жить, кроме Неяты и тех, кто поддерживает Старую Тьму, бессмысленно жестокую, имеющую понятие о праве сильного, но не о совести.
Не было тут места свету и слабому, и Олганья хорошо осознавала это, с трудом выдёргивая лапу из топкой жижи. Левое крыло, на котором ещё не остыла алая руна, жгло нестерпимо, и прохлада тумана не ослабляла, а лишь усиливала боль от клейма. Нюх почти исчез из-за гнилостной вони, вырывающейся из-под лап при каждом шаге, глаза слезились и плохо разбирали дорогу, казалось бы надёжно проложенную до неё десятками других… Уж непонятно, как она до сих пор не попала в трясину и не добивала свои остатки к костям и гниющим телам тех, кого некогда топили здесь целыми семьями…
Болотную тишину разорвал звук битвы – рыки, треск рвущейся плоти, звон мечей о броню и взрывы заклинаний. Олганья испуганно огляделась, но не заметила никого на горизонт вокруг. Растительность на болотах слишком чахлая и не укрыла бы столь грозную сечу. А потом звуки пропали так же резко, как начались.
Травяные лекари часто залезают в опасные места – не каждая травинка наделена полезными свойствами, а искусство травников живёт только благодаря сравнительно малой затратности: энергией лечить эффективнее, но дороже. Бывало, заползала она в такие дебри, откуда потом едва крылья уносила. Но сейчас, на хоженой-перехоженной дороге, она чувствовала себя в уверенности и безопасности, даже с болящим клеймом на крыле… И вот на тебе!
Болотные духи и хроно-провалы пусть и явления разные, но драконам знакомые. Не так уж и редко в густом тумане можно разглядеть сражающиеся силуэты, тени далёкого прошлого. А то, что под болотной растительностью прячутся создания подревнее драконов – научный факт. Только легче от этого осознания не становилось, хотелось покинуть поскорее странное место. Но на болотах спешить нельзя, а клеймо, которым она так гордилась полчаса назад, превратилось в досадную помеху полёту.
Мортедар возводили, конечно, не на самой глубокой топи, а на наиболее стабильных островках – и всё равно кое-где приходилось укреплять его деревянными и металлическими сваями. Множество каналов отводили влагу, в чём помогали отчёрпывающие механизмы – ветряные мельницы, приводящие в движения колёса с вёдрами.
Народ праздно по улицам не шатался – город работал как жил, процессы труда и жизни здесь перетекали друг в друга. Маленькая страна играла большую игру, противопоставив свою индивидуальность мощи всепожирающих крупных держав. Но если мир за пределами менялся, Баария всегда находилась в стабильности, не слабея и не давая ни единого шанса на победу своим противникам.
Осадить болота – не легче, чем замок размером с гору. Улицы Мортедара были не менее запутанны, чем трясины вокруг. Внутренние помещения тоже могут, говорят, соперничать с Махааром. Несмотря на титанические усилия, потребовавшиеся для возведения города на болоте, он не имел плана, и в нём мог заблудиться даже местный.
Спасением был бы полёт, но с приходом волода Неяты пролетать разрешалось лишь внутри специальных зон-квадратов. Перелетать из зоны в зону или же взлетать в неположенных местах не разрешалось, и за выполнением этого предписания следили тщательно. Так что в первую очередь Огланья приобрела путевой клок – похожий на комочек серой шерсти прибор, начинавшийся светиться при приближении к нужному тебе участку города. Но сейчас Олганья и не собиралась разлетаться – она шла к Дому Питоницы, доставляла срочный заказ, а клок выступал скорее как пропуск.
Несколько молодых дракончиков в чёрных накидках прошмыгнули рядом, следуя за чёрным самцом. Наставник Раакарин собрал своих подчинённых на очередную тренировку на пригородных болотах. Ещё несколько взрослых самцов встретились ей уже возле цели – возвращавшаяся смена ремонтников с водохлёбных мельниц.
Дом Питоницы имел несколько узких башен от шести до восьми этажей, выходящих из одного донжона со внутренним двором. Поскольку Олганья имела клок, то сразу взлетела на взлетный балкон шестого этажа, приземляясь около кабинета Погонщика Теней, Шедогана. Она же и занимала ныне пост сар-волха. Да, взяв моду с Герусет, эта чёрная самка с белыми гривой и пальцами приказывала называть себя, как и ее кумира, в мужском роде.
– Я выполнила задание, сар-волх, – негромко произнесла Огланья, входя в кабинет. – Эй! Кто-нибудь есть?
Заходить в обители волхов без разрешения – идея плохая. У них тут может быть всё что угодно – от железного капкана до механизма сплющивания измерений. Тем более – комната Погонщика, некроманта невиданной силы. Из-за порога уже чувствовалось, сколько призраков пряталось в мшистых стенах с полудрагоценными камнями в розетках. Призраки рябили в аурозрении, их было даже слышно как далекий нечленозраздельный шепот.
«Тьма всесильная…» – то ли просто пришло на ум словосочетание, то ли разум решил подбодрить тело этим фактом. Присев на задние и взявшись одной передней за предплечье другой, драконесса прикрыла глаза, но так и не смогла отделаться от картины родных аур, запечатанных в обители Шедогана.
– Попросить их освободить?
Неожиданные слова – и голосом, и фразой. Обернувшись, Олганья увидела Светлого – всего золотого и почти что светящегося. Он был самым ярким драконом во всем унылом городе, а может, и во всей мрачной Баарии.
– Ты ещё кто? – она быстро попятилась от Светлого. Оружия с собой травница не носила, больше полагаясь на собственные силы. Но Светлый не нападал, хотя и странно. Что, кроме шпионажа, могло привести сюда прихвостня Инанны?
– Отец Неяты. Думаю, этого достаточно, чтобы я имел право здесь находиться.
Олганья знала, что архидемоница была полукровкой, и так её мать одновременно заставила пасть ангела и получила убившую её наследницу. Но самочке казалось, что тот Светлый уже давно мертв – оставлять отца в живых было бы глупо.
– Не знаю тебя, но наверное можешь… – она осторожно привстала. – Но лучше бы ты уходил отсюда. Никому не понравится, что Инанна посылает своих послов, словно Неята и Баария принадлежат ей.
– Тогда бы заставили их придти к нам, а не прилетели бы с подарками, – улыбаясь, но не скалясь, золотой отдал Олганье плюшевую игрушку – льняного дила.
Олганья осторожно приняла подарок и тут же испуганно ойкнула. Золотой дракон слишком уж хозяйским взглядом оглядывал стены, это уж точно не понравится Шедогану, которая уже приземлилась на взлётный балкон. Тем не менее, она бросила лишь косой взгляд на Светлого, и вначале подошла к детенышу, протягивая ей кольцо:
– Оплата. Давай.
Суетливо Олганья протянула Шедоган черный орех, и самка, усмехнувшись, тут же кинула его в гостя, ускорив телекинезом снаряд. От ужаса Олганья зажмурилась, однако когда открыла глаза, тот стоял как ни в чём не бывало, лишь двигал челюстями.
– Хорошо, – хмыкнула Шедоган, скосив глаза на драконессу. – Ты – исчезни. А ты теперь иди за мной, Мирдал.
Олганья исполнила приказ. Почему-то богатая добыча не тронула Олганью и не подарила ей хорошее настроение… Впрочем, она быстро забыла о произошедшем. Шедоган, в конце концов, умела заметать следы.
– Игрушку ребёнку могла бы оставить, – заметил Мирдал, когда Шедоган повернулась к нему. Хмыкнув, та разорвала дила и перебросила его остатки через балкон.
– Тебя ждут. Так что не задерживайся.
Комментарий к Травница
Болота Баарии от Мурандерти: https://sun9-24.userapi.com/c855124/v855124373/14e204/0Awp0JdOPjo.jpg
========== Корабль ==========
Корабль Неяты, в отличии от «Азнавелы», не мог подняться в воздух, зато был куда массивнее – мятежница купила его в Таруме, и люди охотно исполнили заказ противницы ненавистной «захватчицы». Тем не менее, Инанна считала, что обладает преимуществом на мобильной и летающей шкуне. Только вот не могла архидемоница ожидать, что у её соперницы будет заложник.
– Как-то глупо – отдать себя мне в лапы накануне твоего прилёта, – Неята, обряженная в плащ Инанны и с мечом в лапе встретила гостью-противницу издевательской ухмылкой. Рыжая драконесса даже не посмотрела в её сторону, уставившись на Мирдала.
Пленители гордо приковали его на носу – а, точнее, к якорю, и сделали это очень грамотно – Инанна узнала отобранные у неё же цепи, блокирующие всю магию. Впервые она видела Мирдала испуганным – приоткрыв пасть и округлив глаза, он дёргался в путах, что связывали его руки за головой и ноги будто в поклоне, но выбраться не мог.
– Я не думала, что ты способна на подобное… – ошеломлённо проговорила Инанна. – И что же ты намереваешься сделать с ним?
– Если ты не сдашься и не признаешь меня единственной архидемоницей, не отдашь мне все свои земли, своих слуг и свою волю, я его убью – и убью окончательно. Светлые не простят тебе этого, – самодовольно выпрямилась Неята.
Инанна даже пасть приоткрыла от такой наглости.
– Сначала ты пытаешься убить меня, затем пытаешься распространить свою власть посредством отнятых у меня регалий, а теперь готова убить Мирдала… Не кажется ли тебе, что после этого нас Светлые возненавидят в равной степени?
– Меня они больше ненавидеть не станут, и не нужны они мне! Даже мой отец для меня – лишь инструмент манипуляции тобою. Жалость мне не ведома, поэтому, в отличии от тебя, я свою власть всегда удержу, – Неята показала длинным костяным хвостом на свою воодушевлённую команду.
– Плохо ты меня знаешь! – Инанна проявила в лапе сверкнувшую искрами саблю. – Огонь!
Последнее, что увидел Мирдал, летя навстречу морской пучине на сброшенном якоре – это протянувшиеся от «Азнавелы» лучи, вспарывающие борт корабля его дочери. Но в следующий миг якорь ударился о воду и брызги ударили во все стороны, ослепив дракона.
Ненависть, насилие, неприглядная смерть и война остались на поверхности, где столкнулись в противостоянии корабли и драконы. В глубоком море не было ни ярких красок, ни суеты, не злобы – лишь бескрайние серо-голубые просторы, безграничный объём воды. Так тихо, умиротворяюще… И пусто.
Мирдал слышал только мерное бурление пузырей, лязг цепей, на которых едва качался якорь, и собственное сердцебиение. Дракон был натренирован долго задерживать дыхание, будто бы готовился к такому концу… Но ни одних лёгких не хватит на продолжительность боя.
Он и не силился выбраться. Куда там… Инанна знает толк в связывании строптивых, и Неята позаимствовала технологию. Верёвки крепко держали Мирдала в своём плену, безболезненно, но и безо всякой надежды на спасение стягивая его передние и задние лапы. Лишь хвост был на свободе, да слегка можно было подвигать расправленными крыльями, упирающимися в металл якоря. Нельзя было расплавить праной цепи или ускорить спасение варбодеянием – оковы были рассчитаны извращённой архидемоницей на Зората, кобника и праника куда более сильного, чем Светлейший. Перо из крыла, зашитое в игрушку, было уничтожено догадливыми сарами, и возродить после смерти было уже не из чего, если только тело Мирдала не съедят морские обитателей. Шансов вернуться было даже меньше, чем у Агнара после его отчаянного самопожертвования… Ноль.
Но отчаяние не заставило дракона бороться – он всё так же опускался на дно, точнее, уже завис между дном и поверхностью, увлекаемый якорем. Наверху что-то сверкало, но в тёмной воде не было ни посторонних предметов, ни трупов – лишь огромное открытое пространство и золотой дракон в нём, единственная живая душа.
Он опустил голову, прикрыв глаза. Сколько он уже провёл под водой? Тело пока не бунтовало, но запасы сил и воздуха таяли, и чем дольше он находился здесь, тем быстрее. С шерсти и гривы уже перестали подниматься пузырьки воздуха, застрявшие при резком погружении, тишина подавляла разум…
Даже связали Мирдала в покорной, рабской позе – передние сложены за головой, как по приказу захватившего в плен Тёмного, задние подобострастно согнуты и разведены в сторону, открывая вид на бёдра и живот. Ладони задних шевелили пальцами под якорем, хвост мотался в нетерпении гибким золотым лучиком. Бородка под поворачивавшейся из стороны в сторону пасти растрепалась, как на ветру, а грива окружила голову ореолом-нимбом, скрывая прижатые к голове большие чуткие уши, полные ревущей воды. Скоро ею будет полон весь дракон. Вопрос лишь в том, как долго он будет оттягивать этот миг. Но он не сдавался, хотя и понимал, что уже проиграл последнюю схватку в своей жизни. Сжимал зубы и поводил головой из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то сдержать нараставшее желание вдохнуть. Пока ещё слишком слабое, но распространявшееся по всему телу, концентрируясь внизу живота.
Вода, через которую тонул якорь, обтекало всё тело, ворошила перья и расчёсывала шерсть, гладила шкуру тёплыми струями подводных течений, контрастировавших с серой унылостью и темнотой глубины. Но наконец спуск завершился – цепь звякнула и натянулась, и Мирдал завис посреди окружавших его толщ дарительницы и губительницы жизни. Накопившийся в лёгких жар словно почувствовал это и активизировался. Дракон слабо вздрогнул, покрутил хвостом, подвигал крыльями – и тихонько замычал. Его не могли услышать, но и пользы он никакой не получил, не отвлёкся. Живот его начал медленно вжиматься, в груди зашевелилось неприятное чувство страха, подстегнувшее самца дёрнуться – и снова затихнуть.
Обычно сапфиры ставят в золотую оправу – но сейчас Мирдал был живым и прекрасным золотым самородком, окружённым аквамариновыми водами. Только тёплый океан и холодная сталь к красоте безразличны – они не поэтому не желали отпускать свою жертву, не потому, что не хотели с ней расставаться – в этом была лишь мёртвая и бездушная безжалостность, лапы смерти, пока лишь щекотавшие самца, не хватая его в цепкие когти.
Постепенно его движения снова стали нарастать и убыстряться. В груди сдавливало сильнее, лёгкие начали настойчиво требовать воздух, и дракон бился, пытаясь вырваться из пут, но не ради свободы, а для того чтобы отвлечь, обмануть своё тело и разум. Только мозг всё настойчивее посылал сигналы, требуя вдоха, желая вдоха, который Мирдал не мог ему дать, содрогаясь и дёргаясь на якоре, словно наживка на крючке.
Зажмурившись, Мирдал снова запищал тонко и жалостливо, мотая головой и выпуская пару малюсеньких серебристых пузырьков из сморщившегося носа. Мягкий тенор, некогда лучший в молитвенных песнопениях, был способен сейчас лишь на бессмысленные мычания, до которых и хаосист не додумается, восхваляя Хаос. Невинный, чистейший ангел мучился сейчас глубоко в бездне, пока множество драконов на поверхности грешили со всеми радостью и самоотдачей.
С каждым мигом отчаяние Мирдала увеличивалось, а воздух улетучивался. Писк перерос в хрипы, бульканья, вода забила ему в нос, пасть и уши, подведя дракона на грань гибели. Задыхаясь, он бился уже изо всех сил, неосознанно дёргался и выгибался, как можно дальше от проклятого якоря – и снова прижимаясь к нему. Всё тело словно скрутило, внутренние органы горели огнём, и само сознание Мирдала терялось где-то в пучине собственного моря. В безумии ангелок выдохнул особенно крупную гурьбу пузырей, высвобождая их на поверхность, в долгое восхождение в серебристой цепочке, параллельной тёмной стальной. От этого животик сильнее напрягся, вдался очерчивая рёбра. Пупок словно немного увеличился, когда мышцы живота вогнулись изящным изгибом. Глаза уставились вверх, на поверхность, пасть приоткрылась в последнем добродушном оскале, словно дракон прощался с миром, который оставлял. Эффект съеденного орешка не позволял ему даже распасться на энергию, что иногда помогало выбраться из самых безвыходных ситуаций. Сейчас Мирдал был простым драконом, тонущим в тёмной бездне, которая окружала его и вбирала в себя.
