Текст книги " Улетела сказка (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Мне просто необходима ваша помощь! Только вы можете спасти! – да, патетики побольше и несчастное выражение лица. Уже интересно? А я говорил, все просто.
– Для такого прекрасного незнакомца мы сделаем все, что бы он не пожелал!
Блондинка. Самая бойкая, похоже. Или самая наглая. Я-то знаю, что бы тебе хотелось, чтобы я пожелал. Но не в этот раз.
– Мне парень один нужен. Высокий, темноволосый, наверное, симпатичный, зовут Дэн.
Выглядят озадаченными, но, точно, задались целью помочь, значит, найдут.
– Он, может, в этой общаге и не живет, но из вашего института.
– Подожди, я поняла, он квартиру снимает, если это тот, о ком я думаю. Я спрошу у знакомых. Телефон оставь, завтра все тебе скажу.
Размечталась, милая!
– Нет, мне срочно нужно его найти, давай попробуем сейчас.
Меньше, чем через час я обладатель адреса, надеюсь того, кто мне нужен. Кирпичная пятиэтажка, тихий дворик, загаженный подъезд, пятый этаж, лифта, естественно нет. Зато девочка не ошиблась, именно его я искал.
Удар правой в лицо, левой – в солнечное сплетение. Теперь можно и в квартирку зайти, не разговаривать же на лестнице.
Не разуваясь и не снимая пальто, сажусь на диван и жду, пока придет в себя, хотя бы дар речи обретет.
– Ты чо?! Я не хотел, она сама попросила, *****, у меня с ней нет ничего! На х** она мне сдалась бы?!
Нервничаешь? Правильно, нервничай.
– Ты совершил ошибку. Ничего личного. За ошибки придется платить.
Ну, зачем на меня с таким ужасом смотреть? Я что, маньяк-убийца? Нет. Я – хороший. Почти. Правда, далеко не для всех.
– Будешь звонить мне каждый вечер и докладывать в деталях, как прошел ее день. Это раз. Будешь охранять и оберегать девушку, как самую ценную ценность в твоей малоценной жизни. Это два. Будешь отгонять всех, кто попытается завести с ней какие-либо отношения, кроме дружеских. Это три. Будешь решать все ее проблемы. Это четыре. Совсем несложно. Правда?
– Как то есть, решать все проблемы?
– Да, как хочешь. Но если я узнаю, что она попала в неприятности, даже самые мелкие, я приеду, и тебе это не понравится. Очень сильно не понравится.
Бросаю на стол визитку и ухожу с чистой совестью и чувством выполненного долга.
А ты думала от меня так просто избавиться?
Глава 20
'Зачем, зачем я это сделала?! Хоть бы сдохнуть прямо здесь, может же какой-нибудь долбанный метеорит упасть прямо на меня, или, на худой конец, горшок с цветами с верхнего этажа. Господи, ну, пожалей же меня, наконец, чем я так согрешила? Сколько можно меня мучить?!', не видя и не слыша ничего вокруг и почти не реагируя на окружающий мир, она, все же почувствовала, как ее подняли, схватив за руки, и вынудили идти куда-то.
Куда? Да, все равно.
Очнулась она в своей кровати в общежитии. По словам соседок, притащил ее Дэн, потребовав 'забрать чокнутую'.
'Надо же, парень-то не так уж плох', вяло подумала Аля. Она провалялась в постели еще несколько дней, пока соседка не достала блистер с подозрительными таблетками, и не заставили их пить. Как ни удивительно, таблетки помогли, Аля смогла идти на занятия и даже, почти не впадая в ступор, конспектировать, как раньше. Теперь у нее появилась почти одержимость конспектирования. Это помогало чуть отвлечься.
Через пару недель, не больше, комендантша общежития, гусарского телосложения женщина лет пятидесяти с весьма заметными усами, протянула Але конверт. Письма она получала довольно регулярно, иногда писала мама, время от времени, двоюродные братья, чаще всех – старый друг, Сашка. Этот конверт был подписан непривычным, хотя и знакомым подчерком, окошко с данными отправителя заполнено не было. Пожав плечами, Аля, не успев подняться в комнату, разорвала конверт, и сразу поняла, от кого оно. Так обращался к ней только один человек. Аля судорожно вздохнула и, не в силах оторваться, стояла среди лестницы, пока не прочла до конца.
'Привет, красавица!
Здравствуй, девочка.
Не стоило так себя насиловать, я бы, наверное, понял, ты почти уже меня убедила. Прости, не знал, что делаю тебе больно.
Это письмо из разряда тех же садо-мазохистских штучек, что и мои регулярные приезды, но, на этот раз у меня есть оправдание, ты ведь можешь не читать. Я сделаю тебе больно еще раз, но ты ведь привычная, потерпишь. Считай, это моя последняя попытка достучаться. Если услышишь – просто позвони мне! Я очень надеюсь, что так оно и будет, хотя, нет, не верю в это ни на минуту.
Просыпаясь, я каждое утро зову тебя по имени, вдруг услышишь. Каждую минуту своего дня я сверяю с твоей: вот, ты встала, побежала в душ (я стою у тебя за спиной, нагло разглядывая), вот, оделась, каждый день я тщательно продумываю, что могло бы быть надето на тебе сегодня, все мельчайшие детали от нижнего белья до куртки, вот бежишь в свой институт, тебя ласкают лучи солнца – это я провожу пальцами по твоему лицу, ветер растрепал твои волосы – это я запустил в них руки, на твое лицо падают первые капли дождя, а ты не открываешь зонт, потому, что знаешь – это я целую тебя. Ты сидишь на занятиях, тщательно записывая, почти слово в слово, ты очень быстро пишешь, я знаю, и твоя правая ладошка вся покрыта следами шариковой ручки, ты, как обычно, не отличаешься аккуратностью. Ты обедаешь дешевой дрянью из институтской столовки, стараясь не задумываться, из чего ее готовили. Ты не идешь в общагу вместе со всеми, потому что боишься свободного времени, вместо этого, ты сидишь в библиотеке, изучая один учебник за другим, старательно загружая мозг новой информацией, надеясь, что это поможет избавиться от постоянных ночных кошмаров. Вечером, по-любому приходится идти в свою комнату и, чтобы занять себя, ты, в очередной раз готовишь ужин, и, в очередной раз, твои соседки, не получающие удовольствия от общения с тобой, съедают все. Мне кажется, они думают, так ты пытаешься добиться их расположения. Впрочем, тебе все равно, я знаю, хотя ты давно не говоришь при мне этих слов.
Перед сном ты еще и на пробежку умудряешься выйти, чтобы упасть в кровать полностью без сил. Помогает? Нет, не помогает.
Вот тут наступает мое время, я могу делать с тобой все, что пожелаю, и не надейся, что в своих желаниях я скромен. Нет, я изощренно-изобретателен и каждый раз делаю это немного по-другому, чтобы ты не заскучала со мной. Я доставляю тебе удовольствие всеми, доступными человеку способами и вижу блаженную улыбку на твоих губах. И я каждый вечер пытаюсь передать эту улыбку на белом листе, и она, черт ее подери, никак не выходит. Потому, что, на самом деле, в твоих глазах я вижу только отвращение.
Блин, я слишком сентиментален! Впрочем, это только твоя вина, только ты превратила меня из самоуверенного, нахального типа в пускающего слюни романтика, ангела гребаного.
Самое глупое, что ты ведь все равно будешь моей, рано или поздно, я это знаю, ты это знаешь. Ты, как ни крути, не сможешь быть ни с кем другим, у меня на этом свете только один конкурент, и ты выкинула неплохой финт, подобрав парня, похожего на него, я почти поверил. Жалко упущенного времени. Жалко. Не знаю, такое чувство, что мне надо спешить, что могу не успеть.
Если когда-нибудь ты поймешь, что поступила неправильно, не сомневайся ни на минуту, и не думай, что у меня может кто-нибудь быть, просто садись в самолет и прилетай.
Я подожду.'
Аля аккуратно сложила письмо, засунула в конверт, положила конверт в сумочку и потеряла сознание.
Глава 21.
На летних каникулах пришло время первой практики, и Аля решила, что из всего надо извлекать пользу. В первый же день она потребовала научить ее доить корову. Собралась вся группа, но Аля не боялась стать объектом насмешек. 'Станичников' ожидало разочарование: доить корову было не так сложно, как это представлялось поначалу, а запах, исходивший от животного, довольно быстро перестал раздражать.
Она старалась освоить все премудрости сельской жизни, и когда группу отправили помогать работать в поле, хоть и не могла угнаться за теми, для кого это было привычное занятие, не ныла и не жаловалась и не пыталась отлынивать от работы. Однозначно признать и принять ее, как ни странно заставила работа в свинарнике. Девочки из Краснодара объявили, что убирать за свиньями не пойдут ни при каких обстоятельствах, Аля же, не испытывая никакого сомнения, взяла вилы и под косые взгляды, работала, не страдая брезгливостью. Впрочем, животные, в отличие от людей, брезгливости в ней не вызывали никогда.
Осенью 'станичники' уже встречали Алю, как свою. Она жила в общежитии, вместе с большинством некраснодарцев, и теперь каждый день получала приглашения выпить чая, поболтать или сходить куда-нибудь, от соседей.
Как ни странно, при близком общении, оказалось, что те, кто закончил сельскую школу, далеко не всегда отличаются ограниченностью или недостаточной эрудированностью. Среди них оказались интересные ребята и девушки, поболтать с которыми иногда было приятно.
В общем, Аля втянулась и довольно успешно продиралась сквозь дебри болезней крупного рогатого скота. Теперь она поняла, почему, когда заболел Риччи, единственное, что смог предложить ветеринар, было усыпление. Болезни домашних животных они почти не изучали. Аля накупила кучу справочников и штудировала их, пытаясь восполнить пробел – свою жизнь в станице она не представляла теперь даже больше, чем раньше. Побывав в колхозах и совхозах на практике, она поняла, насколько отличаются нравы местных жителей от того, к чему она привыкла, и насколько здесь не принимают чужих.
Был, кстати еще небольшой шанс остаться работать в институте, и Аля стала уже задумываться об аспирантуре.
