Текст книги "Древние боги нового мира (СИ)"

Автор книги: hawk1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Хоть вероятность того, что Регул прямо вот так сразу подарит нам необходимое вещество стремилась к нулю, проверку необходимо было произвести. Корвет разведки обзавелся дополнительным оборудованием в виде шахтерского сканера, и, после небольшого разгона, мы с мамой двинулись к далекой звезде. Спустя две недели и каскаду прыжков пришлось признать, что вероятность оказалась сильнее удачи. В системе Регула мелирий не обнаружился. Да и старая она была уже для него, по меркам вселенной, конечно. Основные планеты уже сформировались и сейчас обзаводились своими собственными спутниками. О какой-либо жизни в этом аду речи, конечно же, не шло. Жесткое излучение звезды и отсутствие твердой поверхности на планетах исключало такое слово. Полюбовавшись на необычное зрелище и сделав несколько красивых видеозаписей вернулись в Солнечную несолоно хлебавши.

Мама опять ушла в учёбу, усваивая базу «Исследователь», а я снова принялся помогать Номаду с восстановлением. Что ему не очень нравилось, так как я нарушал его внутренние планы. Прямо запретить не вмешиваться он мне не мог, зато нашел чем отвлечь. В один прекрасный день он намекнул, что неплохо было бы поискать ценные ресурсы в окрестных системах. А то много энергии уходит на преобразования доставляемых с земли материалов. А так можно автоматическую добывающую станцию в астероидное поле забросить – и раз в неделю вывозить концентрат. Ну а если привлечь к этому делу арварский транспортник, то один раз в три недели.

Таким образом, на полгода я превратился в исследователя окрестностей Земли. Сделав со мной из любопытства пару рейсов, мама заявила, что лучше она будет в капсуле новые знания получать, чем рядом со мной от скуки помирать. И она была права. Сам процесс был однообразным и неимоверно скучным. Проходил в автоматическом режиме. При появлении в системе корвета разведки проводилось общее сканирование. Если было перспективное поле, корабль выпускал с десяток зондов доразведки и сам приступал к сканированию астероидов, двигаясь над плоскостью скопления. Времени на это уходило дней пять, после чего следовал прыжок в следующую систему, или домой, на отдых. Фактически, человек на борту нужен был лишь для того, чтобы дать команду на гиперпрыжок.

Сразу же после второго рейса я потребовал у Номада, чтобы на корвет установили медкапсулу. Отработка в тренажере различных ситуаций помогала бороться со скукой. Также от скуки спасало постоянное общение с Машкой и Помом. Конечно же никуда не делись упражнения по развитию мозговой активности и упражнения с пси, в котором я продвинулся довольно далеко. И не совсем понятно, что на это повлияло – усиленные занятия или наличие Машки, которая, помимо своих основных функций, выполняла обязанности большого пси-импланта.

Считывание эмоций в толпе мне сейчас давалось не в пример легче, чем было даже до появления в этой Вселенной. В чем я убедился, время от времени нанося визиты в мегаполисы. Но я все равно предпочитал закрываться наглухо. Ибо ощущения от эмоционального фона сотен людей вокруг были крайне неприятны. Как будто эти люди пытаются что-то тебе нашептать в уши. Каждый своё. И, вроде, отдельные слова можешь разобрать, но в основном слышишь равномерный гул. Разве что кто-то что-то выкрикнет внятное. Так воспринимался всплеск сильного чувства. Страха, например, когда при переходе дороги удалось увернуться от мчавшейся машины.

Интуиция тоже поднялась. При концентрации я мог с девяностопятипроцентной вероятностью сказать, что произойдет в течении минуты со мной и вокруг меня. Энергии жрало немерено. Более часа в таком состоянии продержаться не смог. После чего неделю восстанавливал внутренний запас энергии.

Таким же энергозатратным оказалась еще одна особенность моей пси-направленности. Задав вопрос, я мог получить на него правдивый ответ, даже если человек мне соврет. Я просто знал правильный ответ еще до того, как человек начинал говорить. Эдакий детектор лжи на ножках. Но опять же, пси-энергия. Намного легче человека было проверить на обычном полиграфе, а при возникновении каких-либо подозрений утащить к Номаду и засунуть в медкапсулу на ментосканирование. Или вообще использовать полевой ментоскоп, если фигурант не представляет ценности.

Ну и ментальные закладки и блоки. С ними я познакомился еще при изучении базы «Диверсант». Сейчас процесс внедрения начал проходить значительно легче. Нет, волшебником из детских сказок, который за секунду берет под прямое управление человека, как ремонтного дроида, я не стал. Попотеть все равно придется и одним сеансом не отделаешься. Но энергии стало уходить намного меньше.

Мама тоже в деле освоении пси неплохо продвинулась. Себя она телепортировать еще боялась, но вот вес в восемьдесят килограмм на расстояние до километра закидывала вполне уверено. Пока только неживую материю и только в ту локацию, где побывала сама. С живой материей пока не выходило. Мышки прибывали в точку назначения хладными трупиками.

При исследовании систем была обнаружена планета, на которой развилась жизнь. Находящаяся в «зоне обитаемости» экзопланета у ближайшего аналога Солнца, Дельта Павлина, могла похвастать копошащейся живностью в своих мелких и горячих океанах. И пускай живность была одноклеточная, по типу наших инфузорий-туфелек, зато уже активно передвигалась и жрала себе подобных. Обрадовавшись, я поспешил поделится этой новостью с мамой и Номадом. Изучив пакет данных, Номад энтузиазма, в отличии от мамы, не проявил. И сообщил, что самозарождение жизни у звезд подобного класса – обычное явление. Сможет ли она подняться на следующую ступень эволюции – уже вопрос. Она вполне может чувствовать себя комфортно в этих условиях и не развиваться миллиарды лет, либо развиться в единый организм амёбоподобных. Он сам и симбионт в моей голове – живое тому подтверждение. Или просто угаснуть, не оставив от себя ни следа. Такое тоже встречается сплошь и рядом. Вот гад! Сбил, как говорится, на взлете.

После тринадцатилетия мой организм дал команду «старт» на программу взросления. Буквально в течении двух месяцев я со своих ста шестидесяти пяти прыгнул в высоту до ста восьмидесяти восьми. Плечи раздались вширь и вообще фигура стала мужской. В принципе, в первом детстве оно примерно так и было. Правда, рост у меня окончательный был пониже – сто восемьдесят семь. Но всё равно вел себя как слон в посудной лавке, пока не привык к габаритам тела. Вечно что-нибудь зацеплю или уроню. Сколько чашек и тарелок перебил – страшно вспомнить.

Габариты ладно. Куда неприятнее проявил себя гормональный выброс. Начали одолевать посторонние мысли, а по ночам мучать, хотя нет, доставлять наслаждения эротические фантазии. И организму глубоко плевать, что мне, вообще-то, уже за сорок. У него свой биологический возраст и свои реакции.

На моё требование привести гормоны в норму что Номад, что Машка ответили категорическим отказом. Объяснили это тем, что это естественный процесс и вмешательство может только навредить. Так что пришлось решать проблему по старинке. Нет, не запираться в комнате в одиночку. Зачем, когда есть развитая индустрия женщин древнейшей профессии? Аморально? Не буду спорить. Каждый имеет право на свое мнение. В любом случае, для любого тринадцатилетнего пацана это был наиболее легкий путь получить желаемое.

Вот с первым местом я немного дал маху. В свое время много читал отзывов о Таиланде, как там все здорово. Но побывать как-то не удалось. Решил заполнить пробел и отправился за экзотикой. Жестокое разочарование. Нет, леди-бой мне не попался, слава богу, но исполнение. Раньше я слышал выражение «бревно в постели», но до этого раза такие не попадались. Так что я как бы привык к «обратной связи» от партнерши. А тут. Вот реальное бревно. Без кавычек. Легло, узкоглазую морду в сторону отвернуло и ни малейшего шевеления. Только кряхтело недовольно. Вроде и девка молодая, и симпатичная. Короче, если бы это был мой действительно первый раз – проблемы психологического плана были бы обеспечены.

«Вылечили» наши красавицы. Тем более, в эти года проблем с контингентом в крупных городах на территории СССР не было. На любой вкус и цвет. Паспорт не спрашивают. Ну а визуально я на тринадцать никак не тянул. Может быть еще осталась детская припухлость на губах и кожа лица, еще не познавшая бритвы, но на такие мелочи внимания не обращали. Вот уж кто отдавался со всей страстью и исступлением. Создавалась впечатление, что они это делают в последний раз в жизни и утром их расстреляют. Поэтому сейчас хотят взять от жизни всё.

В космосе дела шли своим чередом. Номад изучил данные, которые я собрал, выделил две системы и попросил отволочь туда шахтерские станции. Для этого предоставил переделанный арварский грузовик. В его необъятные трюмы легко вошли и станции, и пару десятков контейнеров для готовой продукции, и два комплекта разведзондов для контроля системы.

После переделок грузовик сменил обшивку, вооружение, гипердвигатель и основной комплект ремонтных и противоабордажных дроидов. Дополнительно обзавелся главным искином, который Номад выделил из своих ЗИПов, парочкой реакторов, варп и гравитационным двигателем. Кроме того, на обшивке появились дополнительные нашлепки, скрывающие торпедное, ракетное и плазменное вооружение. Сенсоры обнаружения, системы связи, эмиттеры силовых щитов были заменены полностью. Медсекция и внутренние бытовые устройства улучшены настолько, насколько это возможно. В потайной секции медсекции спряталась медкапсула Джоре, с набором расходников. При этом внешний силуэт и внутренние объемы не оставляли у наблюдателя сомнений, что перед ним именно арварский большой транспорт снабжения. Немного модернизированный, но не более того. Короче, поступил точно также, как он поступил с кораблями Содружества в будущем.

Боты и шаттл прошли аналогичную модернизацию, а дроны заменили истребители, спрятавшись от любопытных глаз в отгороженной части ангара.

Выгрузив станции с контейнерами и расставив разведзонды по системам, где происходила добыча, я, фактически, превратился в космического дальнобойщика. Всё моё участие в восстановлении рейдера сводилось к тому, что я раз в декаду летал к станции, сбрасывал ей пустые контейнеры, забирал полные и возвращался назад.

Пару рейсов сделала со мной мама. Но это было еще тоскливее, чем разведка систем. Да и мое раздерганное гормонами состояние не настраивало на задушевные беседы. При возникновении спора возникало иррациональное желание психануть, нагрубить и обидеться. Умом я понимал, что это так себя проявляет пресловутый переходной возрасти поэтому от споров частенько увиливал. Но вообще-то это было странно. В моем первом детстве всё происходило намного спокойнее. Возможно, внешнее окружение действует. Тогда я больше времени проводил с друзьями. Да и мама трудилась. Так что полноценно мы пересекались только на выходных. А! И когда она мне уроки помогала делать, не скупясь на эпитеты. Как в том анекдоте:

Разговор двух преподавателей:

– Ну и группа мне в этом году попалась тупая!

– А что так?

– Представляешь себе, объясняю теорему – не понимают! Объясняю второй раз – не понимают!! В третий раз объясняю. Сам уже понял. А они не понимают…

Как-то незаметно девяностый год перетек в девяносто первый, а там и в девяносто второй. Все потрясения, которые сотрясали страну, нас особо не коснулись. Каждый продолжал заниматься своими делами. Я – таскать добытое автоматическими шахтерами, которые успели два раза сменить систему, Номаду. Мама – добивала обучение. Это совсем не значит, что мы плотно засели в космосе и на Земле не появлялись. На планете проводилось довольно много времени. Я общался со сверстниками, мама заводила новых подруг и друзей, навещала старых. Про Мишу не забывали. Съездили на присягу. Пофотографировались. Письма ему, опять же. Ибо на своей шкуре испытал, как срочнику в армии важна любая поддержка. От любимой девушки, конечно, лучше, но и от родных перечитываешь по нескольку раз. А так… В перерывах между рейсами и учебой куда-то ходили, с кем-то шутили, с кем-то конфликтовали. При этом, встреч с бывшими одноклассниками я не то, чтобы избегал, но специально и не искал. Встречались, конечно. Привет-Как жизнь-Пока. Побывали на всех известных курортах мира. Навещали Сергея, который окопался в Москве, сменил «шестерку» на «девятку», и усиленно «делающего бизнес», как говорили в то время. Оригинальная «шестерка» была доставлена с борта Номада и продана, мини-флаер превратился в «девятку».

После того, как мне стукнуло пятнадцать, Номад окончательны выпнул меня на Землю, с напутствием больше времени проводить среди сверстников. А чтобы было чем заняться – посоветовал поступить в ДОСААФ и записаться в какую-нибудь спортивную секцию. Ибо и первое, и второе помогут мне при призыве в армию. Да и Сергею в Москве моя помощь понадобилась. На месте растолкует.

Так что в конце апреля шаттл высадил меня между Поварово и Поваровкой, и я заспешил к платформе, стараясь успеть на электричку, которую мы видели на подлете. Успел. В Солнечногорск прибыл как белый человек – на вечерней электричке. Закинул рюкзак с пожитками за спину, прошелся по площади, хмыкнул, глядя на наш бывший ларек, который сейчас ничем не выделялся в длинном ряду таких же представителей коммерческой торговли, предлагающих гражданам всё, что душе угодно. От детского питания до презервативов. Я криво ухмыльнулся – испоганили «точку». Не вытянули индивидуальность. Сбоку послышался неуверенный девичий голос:

– Стас?

Повернулся. Ба! Да это же Синди Кроуфорд в молодости! Ну почти. Молодая девчонка. Высокая, всего на полголовы ниже меня, а я совсем не маленький. Стройненькая. Грива черных волос. Карие глаза. Тонкий, чуть вздернутый носик. Пухлые губы. Точка родинки притаилась в углу рта. Одежда – вываренные «Мальвины», уродующие женскую фигуру, хоть в этом случае им это и не удалось, сверху какая-то серенькая курточка, белые кроссовки на ногах.

– Стас, это ты? – девушка чуть повернула голову, искоса меня разглядывая.

– Сашка? – не менее неуверенным голосом произнес я.

– Стас! – воскликнула девчонка, осмотрев меня снизу доверху – Ну нифига себе ты вымахал! Ты чего тогда на день рождения не пришел? И вообще, куда пропал? Слышала, что ты иногда появлялся. Мог бы и зайти, между прочим. Недалеко ведь друг от друга живем.

Подойдя ко мне, Сашка уверенным движением цапнула меня под руку и поволокла к железнодорожному переходу, не прекращая тараторить:

– Тут столько всего произошло! А ты сам как? Вот ребята обрадуются, когда тебя увидят…

Глава 20

Ошарашенный ее напором, позволил перевести себя через железнодорожные пути и довести до автобусной остановки на «пятачке» перед местным зданием «железнодорожного вокзала», где резко остановился. Сашка несколько раз дернула меня, не обращая внимания на окружающую обстановку затем поняв, что мы никуда не двигаемся, подняла на меня на глаза:

– Ну и чего ты встал? Пошли!

– Саша, куда пошли?

– Как куда? К нам, на лавочки. Да это рядом с твоим домом. Там уже ребята собираются.

– Какие ребята, Саша? – я осторожно отцепил ее руку от своей.

– Да ты их знаешь! – ответила Сашка с энтузиазмом – Андрюха Котов, Ленка Филина, Наташка Усова. Ну и так далее. Ты же учился с нами.

– С чего ты взяла, что они вообще будут рады меня видеть? – не понял я.

– Ну, я же рада? Ой! – Сашка поспешно опустила взгляд, вызвав мою ухмылку – Да и вспоминали тут тебя недавно.

– Интересно, в связи с чем вспоминали? – заинтересовался я.

– Просто вспоминали. Кто ушел из класса, кто новенький пришел. – пояснила Сашка.

– Ага! То-то мне недавно икалось, остановиться не мог. Небось исключительно матом непонятного выскочку вспоминали? – спросил.

– Да нет! Что ты! По-хорошему вспоминали. – ответила Сашка и, немного подумав, уточнила: – В основном.

– В основном… – хмыкнул я.

– Ну Стасик, ну пожалуйста! Ну давай сходим… – попросила она и в пси к искренней радости прибавились эманации легкой тревоги. Зачем-то ей нужно было, чтобы я там появился. Становиться интересно.

– Соглашайся. – влезла в разговор Машка – Развеешься, повеселишься. И девчонке ты, судя по ее реакции, не совсем безразличен.

– Ну ладно. – с тяжелым вздохом согласился я с Сашкой и показал на свой рюкзак: – Но ты видишь, что я только с электрички. Надо домой зайти. Умыться, переодеться.

– Я с тобой. – быстро заявила Саша – А то знаю я тебя. На секунду из виду упустишь – уже пропал неизвестно где.

– Что, и в душ со мной пойдешь? – уточнил я.

– На улице подожду. – ответила Сашка, густо покраснев.

– Ладно, пошли. – ответил я, хихикнув.

Пока дошли до дома, на меня вывалили гигабайты абсолютно ненужной информации. Предоставили весь расклад по взаимоотношениям в классе и за его пределами. Кто, с кем, зачем и почему. Рассказали, как в прошлом году ездили помогать колхозникам бороться с урожаем кормовой свеклы и капусты, внезапно созревшем на полях. И если со свеклы взять было нечего, то с капустного поля школьники возвращались с туго набитыми сумками и мешками. Какая интересная была поездка в московский театр и как там Лешку чуть в милицию не загребли за драку. Но он не виноват! Те первые начали. Кто «те» – не уточнила. Какие учителя сволочи и как издеваются над бедными детишками. Как физичка, молоденькая ровесница и подружка нашей классной, сначала в кого-то там влюбилась, после чего класс купался в «пятерках». Потом они расстались и класс почувствовал это на своей шкуре, принося домой «пары» в дневниках. Проще было пропускать этот фонтан красноречия мимо ушей, поддакивая в нужных местах и кивая головой, чем попытаться заткнуть. Благо, опыт имеется. Причем, всё это с абсолютно искренней радостью. Сашка действительно была рада меня видеть. Неожиданно, честно говоря. Но приятно, отрицать не стану.

– Слушай, а где ты всё это время пропадал? – опомнилась девчонка – Учишься, небось, уже в институте?

– Не. – я мотнул головой – В деревне у бабушки. Помогаю разрушать сельское хозяйство. Ну, помнишь, как в мультике про попугая Кешу? «Утром покос, вечером надои, то корова опоросится, то куры понеслись… А тут вишня взошла! Свекла заколосилась!.. Пашешь, как трактор… А ежели дождь во время усушки, а?». – процитировал я бессмертного персонажа, вызвав безудержный смех Сашки.

– Блин! – всхлипнула она, шлепнув меня по руке – Прям как реальный Кеша. Что, серьезно в деревне? В институт не пошел?

– В институты после восьми классов не берут. – ответил я.

– Ну а почем не сдал экзамены за десятый? Судя по всему, для тебя это было не так уж и сложно сделать. – не унималась любопытная.

– Саш, передо мной не стоит цель в получении диплома о высшем образовании. – мягко ответил я – И давай закроем эту тему. Договорились?

– Хм. Хорошо. – согласилась девочка, но через секунду молчания не выдержала – Нет. Не понимаю. Но почему?!

– «Потому, что». – ответил я более жестким голосом – Саш! Договорились не поднимать эту тему. Всё! Закрыли!

– Ладно, ладно. – согласилась Сашка, но судя по ее любопытным глазкам, к этой теме она еще вернется.

– Так, что тут у нас? – поинтересовался я, подходя к дому и вытаскивая корреспонденцию из почтового ящика, прикрученного к калитке – Письмо… маме, счет за электричество, за газ, еще счет. Ого! А это что? Повестка из военкомата. Мне. Ты-ды-ды… Вот: «вам надлежит явится двадцать седьмого апреля… по адресу… для прохождения медицинской комиссии». О как!

– Точно! – воскликнула Сашка – У нас мальчишки на прошлой неделе ходили. На целый день от уроков освободили.

– Ну да. – согласился я – Припоминаю такое. А девочки потом на медосмотр убежали.

– Припоминаешь? – прищурилась Сашка.

– Пошли в дом. – предложил я – Двадцать седьмое – это следующий понедельник?

– Ну да. – ответила Сашка, идя рядом по дорожке и с подозрением глядя на меня. Положение спасла Ночка. С мявом выскочив из-за угла, кошка побежала навстречу, не прекращая верещать. Жалуясь, как ее тут морили голодом, холодом и вообще всячески притесняли – Ой! Киса! Чёрная!

Кошка была поймана, поднята на руки и почти задушена в объятьях. Отпирая дверь ключами, с улыбкой наблюдал за этим действием. Котики являются прекрасным отвлекающим фактором для любопытных девочек. Как только появилась устойчивая связь с искином дома, тот скинул мне отчет о положении дел. В ответ получил сообщение, что у нас будут гости, так что всю активность на минимум, всех дроидов убрать, к бытовой технике самостоятельно не лезть.

– Куртку сюда. – предложил я, проходя в дом – Тапочки. Туалет там. Кухня там, не в чем себе не отказывай. Предлагаю сначала занять туалет, он у нас совместимый, а мне необходим душ.

– Угу. – кивнула Саша, немного засмущавшись.

Пока она делала свои дела, прошел в кухню, щелкнул выключателем электрочайника, посмотрел на сухой заварочный, провел инспекцию продуктов.

– Прикольно у вас в туалете. – сказала Сашка выходя из санузла и кося глазом на стоящие на кухне электрочайник и микроволновку – Даже стиральная машинка стоит! А почему ванны нет? И что там за кабина?

– Обычный санузел. – пожал я плечами – Ванны нет, потому что в габариты не вписывается. Комната маленькая. А кабинка – это душ.

– Как же вы без ванны-то? – участливо спросила Сашка.

– Как-то обходимся. – снова пожал плечами – Так! Чо будешь? Чай, кофе? Если чай – придется заваривать.

– Тогда кофе.

– Вот. – я выставил на стол банку Нескафе и треугольный пакет молока из холодильника – Сахар – там. Чашка, ложка. Кипяток в чайнике. Сама себе намутишь? – дождавшись кивка продолжил: – Хлеба, к сожалению, нет, так что бутер намутить не удастся. На полках всякая хрень для чаепития: печеньки, вафли, сушки и прочее. В холодильнике – эклеры. Пульт от телевизора – на столе. Не стесняйся. Я – в душ.

Дав ЦУ (ценные указания), зашел в свою комнату, скинул рюкзаки и разбросал по кровати вещи из шкафа. Для маскировки. «Тень» приняла вид семейных трусов, после чего я с полотенцем через плечо и ворохом одежды прошел в душ, поймав взгляд Сашки из кухни. Из-за ограничений системы жизнеобеспечения на обломке рейдера, душ на борту функционировал в режиме экономии. В кабинке тебя обдавало воздушно-капельной смесью, с добавлением чистящих средств. После чего высушивало напором воздуха. Да и «Тень» помогала с очисткой тела. Но так иногда хотелось постоять под упругими струями воды, ни о чем не думая. Просто наслаждаясь. Номад уверял, что после восстановления полного функционала «Крыльев Эльмы» полноценный душ будет вполне доступен во всех каютах рейдера. А в капитанской вообще будет полноценная ванна, размером с маленький бассейн. Кроме того, по желанию, в рекреационной зоне будет восстановлен настоящий бассейн длинной двадцать пять метров, на четыре дорожки. Но то когда будет?

Так что, с удовольствием поплескавшись в душе и почистив зубы, выполз из санузла, не забыв сменить цвет трусов. В своей комнате, поковырявшись в одежде, выбрал брюки-карго с кучей карманов, вот нравятся они мне, оливкового цвета, черную футболку и черную же толстовку с капюшоном. «Тень» осталась висеть на бедрах в виде нижнего белья. Оставленная в коридоре куртка на рыбьем меху приняла вид комплекта для брюк, такого же цвета и с карманами в неожиданных местах, а кроссовки сменились трекинговыми ботинками. Как бы «Тень» не была удобной, иногда хочется, чтобы к телу прилегал натуральный материал.

– Ну ты Шварценеггер! – первое, что я услышал, проходя в кухню.

– В смысле? – не понял я.

– Где так накачаться успел? – спросила Сашка, глядя на меня.

– Где? – я недоуменно посмотрел на руки. В медкапсулах Джоре, плюс занятия на полигоне, при полуторной силе тяжести. Но такое же обычному человеку не скажешь? Так что пришлось отмазываться: – Я же говорил. В деревне. В колхозе. От зари до зари. Ни разу не присев.

– Ну да, ну да. – фыркнула Сашка – То-то я смотрю, все колхозники прям Аполлоны сплошные.

– Здоровые дядьки. – не согласился я с ней – Если, конечно, руками работают, а не крутят баранку трактора днем, и не заливаются по самые брови самогонкой вечером. И вообще! Ты кофе попила? Дай и мне чего-нибудь перекусить.

Пока я хлебал кофе с печеньками, Сашка внимательно меня разглядывала. Затем протянула руку к голове:

– Можно? – спросила, когда я перестал жевать и подозрительно покосился на ее ладонь. Дождавшись утвердительного кивка, провела несколько раз по макушке и затылку. В капсуле Номад поддерживал на башке прическу американских морпехов, при этом, по известной мне схеме, удалив волосяные луковицы от ресниц и ниже. Сашка провела несколько раз по затылку вверх-вниз и улыбнулась: – Прикольно! А почему ты не хочешь сделать прическу подлиннее? Тебе бы пошло.

– Как у рокеров? – уточнил я – Типа, «Металлики»?

– Ну да. – кивнула головой Сашка. – А то выглядишь, как уголовник.

– У тебя у самой волосы в два раза короче, чем у музыкантов. – сказал я – сколько на них уходит шампуня и времени, чтобы вымыть, высушить, уложить?

– Много. – тяжко вздохнула Сашка.

– Ну вот, а с такой прической как у меня – в ладонь плюнул, лысину протер, считай уже помылся. Клещи, опять же, сразу видны, если вцепятся. А знаешь сколько в деревне клещей летом?

– Клещей?! – ужаснулась Сашка, прекратив смеяться после моего описания помывки.

– Клещей. – подтвердил я – Слепней, оводов и прочих комаров.

– Из города – ни ногой. – заявила девчонка – Поужинал? Давай чашку сполосну.

– Оставь. – махнул рукой я – Дро… эээ… домой приду – помою.

– Минутное дело. – не согласилась Сашка, забираю чашку – Готово! Пойдем?

– Ну, пойдем. – со вздохом согласился я.

– А ты что, на гитаре играешь? – спросила Саша, когда мы вышли на улицу – Я по дому прошлась, пока ты в душе был. Ты ведь не против? У тебя на стене две гитары висит.

Ну да. Когда были в Лос-Анджелесе, увидел магазин, торгующий музыкальными инструментами, всякими усилителями-микрофонами, пластинками-дисками-кассетами и прочей околомузыкальной продукцией. Там приобрел две гитары: шестиструнную акустику и двенадцатиструнную классику с набором дополнительных металлических и нейлоновых струн. Даже названия инструментов не знаю. Выбрал те, что больше пришлись по душе по звучанию, благо в магазине любой инструмент можно было опробовать перед покупкой. Там же приобрел каподастр – зажим, позволяющий сдвинуть звучание струн по высоте. Лапки тогда были маленькие и гриф акустической гитары был более предпочтителен, чем классики. Это сейчас ладони отросли. Не ладони – лопаты!

Номад, увидев мое приобретение, сразу затребовал его себе, но был сразу послан в далекое эротическое путешествие. И ведь не поленился, сходил, вернулся с ворохом гитар и струн, после чего утащил их в свою лабораторию. Что он там с ними делал – не знаю. Но через день заявил, что, при наличии достаточного количества материалов, способен повторить любой инструмент, который закупил. А порывшись в моей ментограмме, сможет и без дерева сваять корпус. Чисто из карбона.

– Бренчу немного. – сознался я – Три аккорда – наше всё!

– Эх, надо было с собой взять. – с досадой произнесла Сашка – Впрочем, у Дэна есть гитара. А чего в школе не говорил, что играть умеешь?

– Чтобы не загребли в самодеятельность. – пояснил я.

– Хитрый какой. – прищурилась девчонка. Некоторое время шли молча – У вас ведь палатка на станции была? – не выдержала тишины Сашка.

– Была. – не стал скрывать я – Теперь нет. Мать в Москве работает, я в деревне.

– Ну и зря! – заявила Саша – Раньше у вас всегда можно было свежий хлеб, булочки, ватрушки купить. И колбасу с сосисками. И не так уж и дорого было. И продавщицы такие вежливые. А сейчас что? Зачем отдали?

– Знаешь, Александра… – ответил я, с удивлением рассматривая девочку. Хотя какая девочка, уже почти сформировавшуюся девушку – Иногда поступают такие предложения, от которых ты не можешь отказаться. Вот, пришлось палатку продать.

– Бандиты? – спросила Саша.

– Хуже. – ответил я – Комсомольцы.

В ответ Сашка фыркнула и указала рукой вперед:

– Пришли, вон наши сидят.

Я глянул туда, куда показывала рука девушки. Детская площадка, с трех сторон окруженная многоквартирными домами. По периметру площадки стоят скамейки. Чуть в стороне, под навесом, прямоугольный стол с лавочками. Днем здесь ругают власть бабушки, присматривающие за внуками и пенсионеры забивают «козла», гремя костяшками домино на весь двор. Вечером территорию оккупирует молодежь. Песни под гитару, дешевый портвейн, тисканье повизгивающих девчонок. Ох, сколько могли бы рассказать всего эти лавочки, если бы умели говорить. Причем, к большинству событий можно смело прибавлять наречие «впервые». Здесь впервые влюблялись и целовались. А кое кто заходил и дальше. Тоже впервые. Здесь впервые пробовали алкоголь и впервые блевали в прилегающих кустах с непривычки. Здесь впервые дрались из-за девчонок и за абстрактные понятия, такие как «честь». Здесь… Здесь впервые дети ощущали себя взрослыми.

Сейчас блатной стол захватила компания, состоящая из четырех пацанов и пяти девчонок. Двое ребят мне знакомы – Андрюха Котов и Лешка Пивоваров из моего бывшего класса. Лицо парня, сейчас терзающего чудовищно расстроенную гитару, от чего у меня уши начали вянуть еще на подходе, и что-то завывающего про девчонок, парней и любовь тоже показалось смутно знакомым. Еще один оказался неопознанным. Блондин с вызывающей прической, стоящей как гребень у петуха. С учетом его неестественной худобы выглядел… Ну минимум смешно. Такого бы я точно запомнил. И по девчонкам такой же расклад. Две одноклассницы, Машка Шепетнёва и Светка Вострякова. Этих помню. Просто были в классе. Остальные – ноль полный.

В моей памяти было по-другому. Мы тоже сидели на лавочках, но «точка» у нас была немного в другом месте. Как раз у забора, за которым жила Света. Ее папа, или кто там, в семейные отношения не вдавался, к обычной лавочке у забора присобачил стол, дополнительную лавочку, поставил штыри и натянул пленку. Получилось очень удачное укрытие, в котором я провел некоторое время, коротая вечера в компании сверстников. Слушали кассетник, подпевая Цою, Бутусову и какому-то армяшке, который пел матерные частушки. Сектор Газа. Перекидывались в картишки.

Успел влюбится во вторую красавицу класса, по негласному рейтингу пацанов класса, и которая, как я сейчас понимаю, позволила себя любить, не более того. Через довольно короткий промежуток времени она потеряла ко мне интерес. Ну да, сейчас могу признать, сам дурак. Девушек надо веселить и болтать, не умолкая. В ее присутствии робел. Да и не только в её присутствие. Девчонки довольно долго меня в робость вгоняли. Достаточно сказать, что в армию я так и ушел «нецелованным». Страдал, впервые попробовал залить горе алкоголем, потерял интерес к окружающему миру и в итоге вылетел из девятого, или десятого, если учитывать реформу образования, в то время, класса. Как я понял из общения, спустя двадцать лет после выпуска десятогоодиннадцатого класса, куда меня тоже сдернули, хотя я с ними и не заканчивал школу полностью, у нее тоже всё сложилось не слава богу. Повелась на бунтаря, украшенного татуировками. Залетела и в двадцать лет родила от него пацаненка. Диплом о высшем образовании в Тимирязевке как-то резко пошел по одному месту. Высшего образования нет. На руках лишь бумаги о неполном высшем. Бунтарь оказался наркоманом, которого вскоре «приняли» за распространение. Три года она на что-то надеялась, нося ему передачи, отрывая от себя, ребенка и мамы с папой, которые ее не бросили, последнее. Затем несостоявшегося мужа удавили. На глушняк. Работа, неквалифицированный труд, финансовые проблемы, грызня за наследство еще не умершей матери с сестрой… Весело. Вот честно говорю: глядя через двадцать лет на оплывшую фигуру когда-то бывшей вторым номером в рейтинге самых красивых девчонок класса, по мнению большинства, а для меня на первом месте, я не испытывал ни злорадства, ни торжества, никакого-либо негативного чувства. Жалость? Да, несомненно. Желание помочь? Увы, нет. Ты сама выбрала эту стезю, связавшись с героиновым наркоманом. И не надо на меня так яростно глазками сверкать, облокотившись об перила веранды арендованного ресторана и поднося к ярко накрашенным губам тоненькую сигарету. Это настолько вульгарно что…