Текст книги "Проклятые ирландцы! (СИ)"

Автор книги: Hauri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1 ==========

Много воды утекло с того самого рокового конца. Слезы, боль, крики и смерть. Земля, устеленная осколками замка, где жило волшебство, и горы исчезнувших навсегда для этого мира талантов. Тишина и прожигающие твое существо глаза, в коих видна лишь горечь об ушедших. Всё началось лишь с одного мальчика, который остался в живых после непростительного. С «гибели» любви в сердце сироты. С бездушия старика.

«И это пройдет», – говорил мудрец царя Соломона. Закат сменит рассвет, пролитую на землю кровь – вода, умершую магию – цветок.

Воландеморт пал, и над горизонтом появилось солнце.

– Гарри, как долго мы ждали этого самого дня, – прерывает тишину почти осевшим голосом Гермиона, – через что мы прошли ради этого? – Ее глаза наполнились слезами, и почти машинально она сжала руку Рона, улыбавшегося так же, как улыбался сейчас Гарри Поттер глубоко в душе.

– Долго, – единственное, что он смог произнести перед тем, как забыться.

– Гарри, ты только задумайся! – Джинни металась в гостиной, как заведенный бладжер во время напряженной игры в квиддич. Престиж волновал ее больше умиротворенно сидящего в кресле лохматого «недоразумения», как всегда любил выражаться Снейп, так как Поттер охладел к неуслышанной, вечно обиженной бестии. О да, мирная жизнь полностью разрушила остатки чувств юного Гарри к рыжему чаду семьи Уизли. Не говоря уже о том, что ее «забота» давила не хуже, чем некогда проблема поиска крестражей.

– Убивать Тома было проще хотя бы в том плане, что я знал, к чему готовиться, – со скептицизмом посмотрел Поттер на письмо Финнигана, предлагавшего переехать в Уиклоу. Нескромненький коттедж, да и стоимость приемлема, а герою магической Британии всё достанется даром. Но Гарри было интересно другое, а именно – для какой выгоды его туда зовут.

– Я не собираюсь писать ему петицию под заголовком: «Как здорово, я согласен без лишних пререканий!» – Письмо улетело в камин.

Джинневра побагровела от гнева за такое расточительство. Как же так, она, Поттер, живет в каком-то особняке Блэков? В грязной Англии, да еще и с мужем-букой? Светское общество и деньги полностью испортили ее натуру. Гарри терпел, игнорировал, но, почувствовав после своего жеста, как в комнате накаляется магия, не выдержал:

– Джинни, – изумрудный взгляд налился гневом, – у тебя есть несколько минут, чтобы ты покинула это место, сейчас же, – казалось бы, Гарри начал успокаиваться, но тоска по былому счастью, когда в тебе нуждаются бескорыстно, сделала большой «бум» в сердце гриффиндорца. – Я не хочу тебя видеть. Никогда. Убирайся.

Готовясь к ответной истерике, он махнул палочкой, произнес «Эбриус Сермо», и язык Джинни стал заплетаться, а слова перестали нести тот смысл, который она так старательно вкладывала в них. Бестия с непониманием посмотрела на мужа: “Неужели я заслужила это, Гарри?!”

Возмущение вспыхнуло в глазах Джинни, но увидев, как мужская рука с силой сжимает палочку, она спешно покинула дом.

Оставшись наедине с коньяком, Гарри Джеймс Поттер, устроившись на диване, под тихий треск поленьев в камине стал думать о своей жизни.

После победы дела пошли в гору: он всё так же известен, мечта стать мракоборцем исполнена, верные друзья рядом, а красавица-жена каждый день готовит шарлотку. Казалось бы, что ещё нужно для счастья? Светлые помыслы – пустяк, который стоил Поттеру немало убитых нервов.

Началось всё с Рона, который рвался обрести «ВЛИЯНИЕ» в Аврорате.

Невинное «Да что тебе стоит?» повторялось постоянно:

– Гарри, тебе надо всего лишь намекнуть на мою персону, ну разве оно многого стоит?

– Гарри, сложно было сделать сразу? У тебя же такие возможности!

– Гарри, мне с тремя детьми несладко, поговори о моём повышении, что тебе стоит, мы же друзья.

Однако, когда дело касалось самого золотого мальчика, кроме «Прости, Гарри, не сегодня», «Слушай, давай в следующий раз, а?», «Ты же знаешь, я не могу, давай позже!» он ничего не слышал. Поэтому в ответ на очередную просьбу последовала вполне ожидаемая реакция. Простое, человеческое, отрезающее всё и вся: «Нет!»

Так слава забрала лучшего друга. От желтой прессы его спрятал старинный особняк Блэков на Гриммо. Однако это вызвало кучу недовольства на работе:

– Поттер, моя жена хотела Вас навестить, но ей неудобно Ваше новое место жительства…

Званый прием? Ну уж нет.

Какая, к черту, вам разница, где выбирать жилье человеку? Катитесь дальше. Так Гарри потерял работу, перейдя на скромную должность секретаря в Отделе Тайн.

Любому мужчине после пережитого ужаса, войны с темным волшебником, хочется забыться в уюте семьи, в теплых встречах с друзьями и в тишине внутреннего мира. Но точно не хочется напиться в хлам, к чему в конце концов пришел Поттер, сидя в гостиной у камина.

На утро следующего дня похмелье отправило Гарри в нокаут. Голова болела так сильно, словно по ней пробежались клонированные копии Хагрида. Во рту был тошнотворный привкус.

«Поздно слезы лить по прожитой жизни, – подумал Гарри, – стоит перестать лгать себе, и пусть всё идёт на самотек».

Вечер понедельника. Билеты до Дублина. Сова отправилась в поместье Финнигина.

***

Дождливое утро плавно перешло в серый безвкусный день, а он, в свою очередь, отдался власти вечеру, который наградил местных жителей опьяняющей Ирландии усилившимся ливнем.

Сидя у окна с теплой кружкой чая и пропуская через сердце солнечные лучи Индии, Симус в ожидании следил за прилетающими самолетами. Перемещаться по свету с помощью магловской техники стало для волшебников обычным делом. Чтобы избежать новых терроров и восстаний, на магическое общество, против воли его представителей, был наложен сильнейшей обливиэейт, запрещающий использовать аппарационные чары. Все заклинания были убраны из учебников и книг, рецепты волшебных порошков изъяты, камины возвратили себе прежнюю функцию. Лишь тот, кто попал под крыло Поттера, не был лишен памяти, но правильно ли это? Финниган вспоминал о том, как было весело впервые выходить из камина в Косой переулок, как удобно было раньше аппарировать из дома к друзьям. Возможно, сейчас перемещаться в одно мгновение не является острой необходимостью для детей, потому что они попросту не знают всю прелесть магического трюка, но от мысли, что за всё теперь нужно платить и чувствовать себя наполовину маглом, голову накрывала грусть.

– Лучше бы я забыл, – допивая теплый напиток, Симус закрыл глаза в улыбке, явно вспоминая картины из детства.

– Забыл бы то, что на зельеварении чуть не взорвал кабинет? – с хрипотцой в голосе добавил прилетевший в Дублин Гарри. – Давно ждёшь?

– С тех пор, как твоя сова с ответом чуть не сгорела в камине, – усмехнулся было тот. – Подарок Уизли?

Звонкий смех разнёсся по всем уголкам зала ожидания.

***

Как только Финниган расплатился за чай, они сразу же поехали осматривать новое место жительства в Уиклоу.

– Ехать ни много ни мало четыре часа, советую отдохнуть, потому что я запланировал грандиозное мероприятие на этот вечер в честь твоего визита. – Он явно был рад видеть своего одногруппника. Симус не умолкал ни на секунду, рассказывая обо всем, о чём только можно.

– Кстати, о твоем новом доме. Это поместье моей покойной сестры Вильмонт, я немного солгал насчет скромного коттеджа и продажи.

Поттер не слушал и не старался вникать в разговор, лишь изредка кивал и отвечал нейтральными словами. Как ни странно, Симус заметил такое нежелание вести беседу, скинув всё на то, что герой магической Британии просто устал от той жизни, какую имел там, в Лондоне, в особняке Блэков. Прилетел Гарри без жены явно не от хорошей жизни. С момента их встречи у столика в аэропорту только дурак бы не заметил, что Поттер явно подавлен.

– Не лучшие времена, правда? – спросил Финниган, делая первую попытку вывести Гарри на чистую воду. – Как рейс?

– Мы расстались с Джинни, – ответил тот, всё так же безразлично прожигая взглядом автомобильную панель, – будет лучше, если ты не станешь никого оповещать о моем приезде. И да, закрыли тему.

Молчание охватило их до самого приезда в особняк. К счастью, солнце показалось из-за туч, отчего старинные витражи родового поместья ожили, а цветы плюща, что оберегал стены много веков, расцвели. Старый кирпич вперемешку с ветхим запахом времен затронул образ давно забытого Хогвартса, казалось бы, не угасающего в душе. Как только ладонь коснулась влажной стены поместья, сердце непослушно замерло, пустило пронизывающий вены и кожу удар и успокоилось. Странно всё это.

– Вы новый господин? – пискляво, весьма нетерпеливо отозвалась нимфа с витражей. – Как звать Вас, как звать Вас? – повторяя снова и снова, молодая девчонка надоедливо гонялась за Гарри по всем стеклам, что находились в замке. Когда же в очередной раз она получила отказ на свои любопытные «вопли», её рот замолк, и, уткнувшись в уголок витража, она начала завывать грустные, разрывающие душу напевы.

– Везёт тебе, ты ей понравился: обычно Рузвельт никого не одаривает таким вниманием, – широко улыбнулся Симус. – Никого не напоминает?

– Плаксу Миртл, – разложив вещи по полкам, с усмешкой произнес Гарри. – Меня смущает одно: почему нимфу зовут Рузвельт? – Он скептически поднял бровь.

– Однажды моя сестра вернулась пьяная со свадьбы и приказала, цитирую, – Финниган поднял указательный палец вверх, – «Все твари, достигшие совершеннолетнего возраста, отныне откликаются на Теодор Рузвельт». И угадай, кто был самым маленьким из этих тварей.

Второй за день смех наполнил комнату ярким светом, словно огонь подчинился настроению хозяев. Вся тяжесть обстоятельств упала с плеч, а на спине выросли крылья, даря обоим аромат свободы и беспечности.

– Черт возьми, так это поместье твоего семейства, и ты молчал о нем раньше? – Герой Британии плюхнулся на большую дубовую кровать, поддаваясь искушению отдохнуть от всего и сразу.

– Между прочим, я рассказал об этом в машине, – присоединился к товарищу Симус,– отдыхай, в Ирландии принято веселье начинать после полуночи, сейчас же пока день.

И в состоянии ожидания, не отвлекаясь на анекдоты, что растекались по помещению от правой половины кровати, Поттер заставил себя расслабиться и начал потихоньку впадать в дрему. Доверять кому-либо он не пытался, Симусу в том числе. Черной вуали, так Гарри называл «ложь», подчинялись даже самые стойкие люди, потому что лгать – всё равно что пить сладкий сок. Правда – плот, построенный из натуральных материалов, но он мал, тогда как ложь могущественна; ложь – это крейсер, который имеет устрашающий вид, но на его палубе пустота. Нельзя построить доверие на тайнах и лжи, тем более с гнилыми людьми.

Гарри крепко уснул. Приближалась ночь.

***

– Драко, ты точно уверен, что готов?

– Мне нужен Поттер, не ищи меня. – Белый изящный хвост скрылся в ночи.

========== Глава 2 ==========

Драко сидел в ночной электричке, жмурился, загадывая одно единственное желание под шепот звёзд и упавшие кометы. Для всех он – нищий лорд, лицемерная крыса. Одиночество шло ему на пользу. Да и что есть одиночество для белой вороны? Подруга, спутница, судьба. Научившись жить лишь для самого себя, Драконес Люциус Малфой научился по-настоящему дышать в этом новом мире, что был построен на осколках старого. Вспоминая лазурные цвета неоренессанса, изящные движения и утонченные формы; запах сладости и забывчивости, вперемешку с величием и остротой статусов. Помпезность и в то же время простота характера званных ужинов заводила разум Драко, вызывая азарт и пламя в ртутно-небесных глазах. Но вот именно ночью, когда гости покидали менор, а papa и mama удалялись в супружескую спальню, он становился другой личностью. Одаривал нежной улыбкой вечно зелёный сад, кой не был богат разновидностями растений, однако Драко видел в нем тайну и сокрытую загадку, которой не суждено быть разгаданной. Вдыхал аромат сгоревших поленьев и, наконец, дождя. Пленительно сладкие капли стучали по камню и стеклам, вызывая жгучее желание отдаться явлению природы, погрузиться в эту кристально чистую воду целиком. Это не городской грязный и пыльный дождь, он – дитя магии, и этим прекрасен и великолепен как ничто другое.

– Ты не сможешь вечно быть безнаказанным, Драко, мальчик мой, – из воспоминаний его вывел бархатный голос отца, присевшего на сидение перед ним несколько минут назад, – аппарировал, что есть действие против закона, ни слова, ни письма. Должен отметить, ты запустил свои манеры.

Драко не дрогнул, лишь на мгновение перевёл взгляд на своего родителя, и продолжил дальше наблюдать за природой Англии.

– Должен признать это, papa. Мне было известно и раньше, что ты явишься вот так, – томные глаза, полные смятения и страха, все же отдали своё внимание спутнику, – так нужно, более не скажу.

Люциус сделал вполне ожидаемый вывод. Ему прекрасно было известно, куда и за чем отправился его единственный наследник. Мальчик нуждался в Поттере, не просто как в напоминании о светлом времени, а как в острой необходимости, потребности. Говорить о том, что Драко любил его – слишком опрометчиво и глупо, ему не знакомы такие чувства по отношению к сверстникам или партнерам. По крайней мере, так считал Глава семьи.

– Вражда разжигает огонь в твоей душе, остроты к существованию не хватает?

От этих слов все нутро Драко свернулось в острый комок, позволяя вспомнить жестокий урок из юности.

«Не смей лгать, никогда не смей лгать».

Никто до сели и не догадывался, с какой истиной серебряному принцу приходилось проживать каждый день, без возможности поделиться и вылить тяжесть наболевшего чернилами в пергамент. Он сумел полюбить, от мозга и до костей гриффиндорца. Сколько раз он старался расказать об этом своим друзьям, надеясь, что его отговорят от бредовой идеи, только дела никому до этого нет. Написать письмо матери, расчитывая на ее понимание, но без участия отца бы не обошлось.

“Палочка в твоих ладонях вынуждена уничтожать каждого вставшего на пути у Темного Лорда”.

Только хотел ли этого сам Драко? Он был еще ребенком, чтобы идти наперекор сильнейшим магам. Переждать бурю и двигаться дальше – единственный разумный путь.

В то мартовское утро ничего не предвещало беды. Школа постепенно наполнялась шумом и гомоном. В большом зале появился утренний ассортимент для удачного начала дня. Восторженные охи-ахи со стороны первокурсников заставляли губы расплыться в легкой улыбке. Детей радует мелочь больше, чем выросших грубых и неотесанных подростков. И в ожидании лучшего дня Малфой начинает проходить в главное помещение для самых голодных и замерших людей в этой жизни.

– С дороги, Недоальбинос.

Сильный толчёк в плечо, и прошедший только что Рон это подтверждает, говоря уже о неотесанности и чёрствости.

– Рыжее ничтожество.

Будь умнее, говорили они. Будь сдержаннее, говорили они. Только чаша терпения не резиновая. Ива бьет мага, маг бьет иву. К сожалению, отсутствие мудрости формирует циклический замкнутый процесс, из которого выбраться гордыня не позволяет. В то утро инцидент закончился внезапной, хотя кто бы говорил, ожидаемой подмогой со стороны двух «потерявшихся» друзей Уизли.

«Как же ты не вовремя, наследничек», – отозвался было в мыслях Малфой. Но ведь так всегда и получается. Гарри видит его только с этой стороны, довольно-таки несдержанной и эгоистичной. Готовясь к новому ненавистному жесту, «золотая птица» змеиного факультета опустила глаза в пол, решаясь с минуты на минуту покинуть помещение, стерев из памяти едкие и ненужные ругательства в его адрес.

– Драко, прости его.

– Гарри, да ты чего? Этот богатенький недомерок сам начал.

– Рон, я видел, кто из вас начал, ты не устал от этой вражды? Мне уже по горло надоело выслушивать ложь.

Земля ушла из-под ног. Удаляющийся к гриффам Гарри не съязвил, не взглянул изумрудными очами, полными ненависти, а попросил прощения. За Рона.

“Надоела эта вражда”. Сердце предательски ёкнуло.

Именно в этот момент на глаза блондину попался шрам «я не должен лгать», лежащий пластом на беспалой ладони Поттера. Ему знаком почерк пытки, Паркинсон носит тот же лозунг.

Амбридж была жестока ко всем, кто не повиновался ей. Чья воля тверда, как гранит, как вековой горы булыжник. В ее руках была власть над всей магической Британией. Серый кардинал, с изощренной фантазией и поражающим мастерством издевок над теми, кто старался повернуть систему министерства в неправильный угол. Розовые рюши и необъяснимая любвеобильность к кошкам умело прикрывали отвратительную напыщенную жабу, живущую под недрами затхлой кожи. Кстати, у этой весьма не милой особы присутствовала бородавка на языке, за что близнецы за спиной изобразили женщину в “утонченном” в виде вредной лягушки с лозунгом: “Долой комаров, мы за диетических мух!”. К счастью, шедевр не дошел до ее глаз. Последним уроком была гербология. Этот предмет являлся единственным элективным курсом для всех желающих со всех факультетов. Мысли не давали покоя, до сих пор было не ясно, как и за что был осужден Поттер. Обида за возлюбленного парализовала не хуже круциатуса.

В тот же вечер, после утреннего инцидента, Драко решил разобраться насчет пытки, произведенной над надеждой магического общества. Смелости ему не занимать, до сих были сомнения, правильный ли поступок он совершит.

Но стоило подняться к самой двери ее личного кабинета, как в нос ударил едва уловимый аромат ели и запах старинных дворянских духов, чьими изготовителями являлись Вейлы. Другого объяснения быть не может. В самом кабинете находился Люциус Малфой. Если бы не воспоминание, где любопытство брало верх, когда юный наследник искал именно эту жидкость, превосходно пахнущую и манящую, среди склянок отцовского одеколона, то он бы ушел. Веря в чистоту своих помыслов, в здравый разум и справедливый вердикт со стороны родителя, надеясь на поддержку и защиту отца, Драко, войдя все же внутрь, уверенный в себе, как никогда раньше, начал придавать жизнь своей пламенной речи:

– Доброго, госпожа директор. Доброго, papa.

Все же, если бы он остановился на половине своих слов, обошелся бы родительским наказом, запрещающим подобные концерты. Но мог ли он?

– Не в Ваших руках, милейшая, судьба этого мира. Вы не власть, лишь промежуточное составляющее этой нелегкой жизни.

Слишком громкое оскорбление, слишком колкое.

Кто знал тогда, что это был приказ Тома Реддла затравить избранного мальчишку, что Амбридж замешана с пожирателями. И кто знал тогда, чем это выльется Драко.

Он лишился глаза и пальца, на который возлюбленные одевают обручальные кольца. Как вечная память о том, как плохо защищать Гарри Поттера.

– Мальчик мой, ты собираешься дать ответ своему отцу?

Выйдя из омута мыслей, мальчишка в белом решил, что запутает отца, выведя его на чистую воду. Ведь нездоровый интерес не прост, а значит, люди темного лорда желают отомстить. Драко далеко за двадцать, что даёт ему право жить по своим правилам, однако, отец забывает о такой тонкости, давая всем своим видом понять, что помыслы его корыстны.

– Я хочу найти Джинни Уизли, но перед этим отдохнуть в Уинклоу.

– Заманчиво, что ж, удачи, сын мой.

“Эта первая ложь, и до этого я был честен, надеюсь, все обойдется”.

Гарри отошел от крепкого сна, от усталости тело болело и ломило.

– Гарри, – веселой и тянущейся интонацией. – Уху, еще чуть-чуть, и мы отправимся в бар “Мертвая мурена”, такого виски ты точно нигде не попробуешь!

Симус превосходно умеет поднимать настроение, и это несмотря на тот кипяток, коем “охладил” его Гарри. Плохие нервы, плохое настроение – беги дементор, а то постирают с “лаской” и напрочь уничтожающей все “заботой”.

Уже сидя в баре за отдаленным столиком, сбежавший мальчишка от истерички-жены поражался задору и веселью, царившему в помещении. Мужчины и женщины танцевали на столах, камин питался не только поленом, но и всем нижнем бельем, даже мужскими панталонами, на что Гарри решил отвернуться. Ему явно не хотелось знать, что ирландцы и лифчики носят с чулками. А пиво, о боже, Поттер готов был дать руку на отсечение, что никогда ничего вкусней не пробовал. Слоновая порция раз, слоновая порция два, слоновая порция три.

– Малфой? Ты это, замри.

Симус пролил содержимое из рта.

– Драко Малфой?

– Поттер пьян? – он был поражен, почему они встретились именно в этом баре, черт возьми? Он не рассчитывал увидеться с УБЛАЖАТЕЛЕМ змей именно сегодня и именно в этой пивнушке, где ночные бабочки самые лучшие, будоражащие разум. Взять себя в руки ему помогла цель, ради которой, собственно, он здесь и находится.

– Мне нужно с ним поговорить.

– О нет, – отозвался нетрезвый Финниган. – Ты его убьешь, отдай палочку, – он протянул трясущуюся руку. – Выпей, а потом поговорим.

– Мне нужен Поттер, вопрос жизни и смерти, – Драко был настойчив.

Симус ничего не соображал, как и Гарри, поэтому Драко ничего не оставалось делать, как вычислить с помощью их памяти, где они живут, и отправиться именно туда, нормально отдохнув, собравшись с мыслями, предполагая, что те протрезвеют к утру, и тогда им удастся спокойно все обговорить. Удар бутылкой по затылку был лишним. Малфой теряет сознание.

“Гарольд Джеймс, я хочу связать наши….”. Драко может и отключился, знакомясь с всадниками апокалипсиса и Морфеем, только праздник ни для кого не закончился. Стоявший за спиной «лишнего» аристократа молодой рыжий мужчина, во всех традициях средневековья: коренастый, волосатый через меру, пьяный в хлам и до невообразимости чокнутый, с радостной ухмылкой, отпил из своего сосуда часть жидкости, добавляя к своему поступку:

– Мне надоели его мямли, нотации градусу не нужны.

Содержимое необъятного бокала выливается на шикарный белый хвост Малфоя.

– На, охладись.

Был бы тот в сознании, парой непростительных бы не обошлось. Но и этот «Бартл», как было вышито на льняной рубашке, отставать от парней не собирался.

– А твой дружок, гляжу, слабак, – шатаясь, прорычал он Симусу, заметив, что Гарри в отключке после пяти опустошенных стаканов пива. – Не местный?

Оклемавшийся вовремя Гарри подхватил заданный ему задор от незнакомцев, присоединяясь к сумасшедшим пляскам на всем, что в состоянии стоять и даже шататься.

– А не, наш парниша.

Кто знает, каковы эти «стихийные бедствия», когда чужаков встречают в своей любимой независимой стране. Огни ночного дебоширства слабо светили, от чего Финниган потерял из виду Гарри, считая, что это к лучшему, пусть освоится на новом месте жительства. Но с телом Драко надо было что-то делать.

– До первого спотыкания об эту доску, аминь, – закрепил тост стаканчиком Байлис. Вот и порешил, так сказать.

Ритмичный топот ног, рубашка на распашку, очки не нужны, чтобы видеть всю красоту местного праздника. Здесь чувствовать надо, проникнуться изящностью нравов и такой динамичностью. Крики, невыносимый запах пота, руки и ноги до изнеможения болят, о, это не волнует никого. «Танцуй, пока не упадешь», – девиз этих мест и душа этих людей. Оставаясь до самого рассвета в этом баре, Поттер успел и протрезветь, хотя многие местные мешали ему добиться такого успеха, предлагая то грог, то пиво. Он ни капельки не сожалел о том, что согласился на предложение Финнигана. Девушки здесь еще тот сок, такие заводные. Одну из них даже удалось подцепить и получить обжигательную дозу страсти от прикосновения губ к своей груди, чего просто не мог не отметить мальчик-который-не-занимался-подобным-три-года.

– Ты женат? – вопрос не спроста, на пальце до сих пор красовалось золотое узорчатое обручальное кольцо.

– Нет, развелся, – уверенно ответил Поттер, сжимая рыжие волосы девушки.

– Сдай в ломбард или прикрепи на своего мустанга, как победа в этой жизни, – ее губы непозволительно свободно, по-собственнически спускались к кубикам пресса, а руки уже расстегивали ширинку.

– Что, прости? – вскликнул тот. – Я не расслышал тебя, – его голос становился громче. – Что ты сказала?

Но горячая слюна на его головке лишила всех вопросов. Сигнал с этим миром потерян, перезвоните попозже.

Скрипки до сих пор не умолкали, ботинки, казалось, уже должны были быть стерты в порошок, но нет, их обувь прочна не понаслышке.

========== Глава 3 ==========

Ближе к полудню, Гарри проснулся в уютном кожаном кресле, что так нетерпеливо согревали огненные лучи солнца. Слегка уловимый, но до Мерлина знакомый запах лаванды вывел из томного сна, напоминая своему гостю о том, каким прекрасным может быть пробуждение. Давно Поттеру не приходилось чувствовать такое умиротворение, когда любая мелочь со стороны природы, подобна сладости для ребенка, столь желанна. Небесно-голубая кровать, стоящая напротив, ослепляла чистотой своих простыней, не говоря уже о полупрозрачном пологе. Магическим мастерам стоит отдать должное почтение: их творения воистину превосходные и завораживающие.

Гарри также не подводило и самочувствие: головная боль, как и неприятный привкус во рту, отсутствовали. Либо он научился наконец-то пить, что было маловероятно, либо же организм за весь период жизни смог адаптироваться к такой резкой смене «рациона». Смешать пиво и виски со всем, что предложат, и остаться чистым на последующий день – гениальность не иначе. По правде говоря, такому стечению обстоятельств Гарри во многом был обязан Темному Лорду. Ведь ничто не способно научить человека приспосабливаться к жизни в короткие сроки, как каждодневная угроза существованию. Еще одним преимуществом Поттера являлась дотошная внимательность к мелочам: будь то помещение, или человек.

– Какова же была ее дальнейшая судьба, мистер Холмс?

– Жертву похитили без использования магии, скорее всего, в разгар торжества. Мой друг, обрати внимание на исцарапанные напольные доски: остались частички розового лака. И стоит заметить, что никто не обратил внимание на насильственное выпровождение девушки за пределы кабака. Отсюда напрашивается два вывода: бар опустошался немыслимо быстро, и музыка была достаточно громкой, чтобы обращать внимание на крики о помощи присутствующей.

– Превосходно, мистер Холмс! Но как?

– Элементарно, дорогой Уизли. Дедукция и ничего лишнего.

Любовь к лондонскому сыщику появилась у Поттера еще в дохогвартское детство. Когда на восьмой день рождения тетушка Петунья, проявив хоть какую-то человечность, в качестве подарка притащила с чердака пыльную и сильно истерзанную книгу Конан Дойла.

– Тебе должно быть интересно, Поттер.

Кто бы мог подумать, что такая мелочь в десять раз может стать дороже новых игрушек Дадли, что Дурсли дарили по поводу и без. Проводя часы за чтением в чулане, Гарри не переставал мечтать, что когда-нибудь также сможет раскрывать сложные дела, будучи молодым детективом-любителем с Бейкер Стрит 221b.

Возвращаясь к интерьеру бара, Гарри никак не мог выкинуть из головы образ резного камина, барельеф которого был схож с порталом страшного суда, как при Соборе Парижской Богоматери. Возникла мысль, что, перенеси это заведение в период крестовых походов, в огне камина непременно бы увековечилось судьбоносное для народов собрание во имя великих свершений над миром. Помимо украшений, в помещении было шесть погребных дверц. Возможно, некоторые хранили в себе выпивку и продовольствие, иные же могли спокойно являться тайными ходами. Но, отсеки бороду Дамблдору, вспомнить, что было после бокала воды на рассвете в кабаке, не удавалось. Ни то, чем закончилось веселье, ни то, кто его перетащил сюда.

Страдания прерывает поворот ручки двери и вошедший с банкой огурцов Симус:

– Ты как? – тот находился явно в стадии похмелья, пристраивая свою орбиту рядом с креслом, – мне кажется, что еще немного, и коньки отбросятся сами.

– Думал, на кровати лежишь ты, – Поттер кивнул в сторону тела, едва дышащего под белоснежными покрывалами.

– Там Малфой, – Финниган вытянул шею, дабы убедиться в верности данных, но в момент схватился за голову, что без предупреждения атаковала орда Хагридов.

– Значит мне не показалось вчера, – поёжился было Поттер, скатываясь на пол, – ему что-то нужно?

– Тебя искал, – Симус протянул банку с огурцами Гарри, – держи, бабушкины. Так вот, его вырубили и облили пивом.

– Что? – Поттер не верил своим ушам, растягивая лыбу как можно шире, – хочешь сказать, слизеринского принца обесчестили ирландцы?

– Считай, мой народ отомстил за все, – усмехнулся Финниган.

– О, теперь ты новый национальный герой.

– И будет мне покойный Северус носить напитки на подносе, – почти мечтательно.

– Кроме яда, в бокалах ничего не будет.

– А как же виски мадам Макгонагалл? – Симус ликовал, обводя вокруг пальца плохой настрой Гарри, используя одно из самых памятный событий школы.

На четвертом курсе близнецы выкрали из покоев профессора конфигурации огромную, почти в три фута, бутылку фамильного виски, позиционирующуюся в комнате, как неприметная статуя мантикоры. Разделив трапезу среди товарищеского объединения, ребята на «долгие» годы обрекли свои персоны на пожизненные внеурочные занятия, отработки и периодическое лишение факультета двухсот баллов. Уму не постижимо, как Гриффиндор мог побеждать все эти годы, обходя соседние факультеты почти вдвое.

– Гарри, его нужно вымыть до полного пробуждения, – Симус поднялся на ноги, слегка шатаясь.

– И подстричь.

– Даю руку на отсечение, но это исторический день.

Гарри не сдерживал звонкого смеха.

***

Думать о том, что смерть представляет собой лишь черный цвет – смешно. Судьба такой же творец, как и художник с кистью перед холстом: она может использовать голубой, или зелёный цвет для завершения картины, но, ежели, полотно достигнет своего апогея благодаря алому цвету, знай, что весьма разочаровал ожидания жизни, Драко.

Прикасающиеся к лицу ладони были холодны, словно живой мертвец решил почтить бренное тело своим присутствием. Будоражило не на шутку, однако бессилие располагалось выше желания ответить таким словам.

Окочурившись от беспамятства, Драко проснулся в полной темноте. Единственным источником света являлись слабо горящие левитирующие свечи. Кровать не вызывала ломки у тела, как случается при затекших конечностях, напротив, все в этой комнате способствовало целебному крепкому сну. Делая переход из лежачей позы в сидячую, Драко обратил взор на ночное небо, наслаждаясь несвойственной луне белизной, безоблачным чернотой, почти незаметными звездами. Но, нежданно, стекло дрогнуло и показался витраж маленькой девочки-нимфы, облаченной в красные шелка и носящей хрустальную диадему, что была схожа с диадемой Кандиды Когтевран.

– Юный Лорд, – смущенно протараторила Рузвельт, – как вы оцениваете свое состояние?

«Неужели остались люди, не перестающие использовать дары старинных домов по первозданному назначению».