Текст книги "Кто ты для меня? (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Привет.

Оборачиваюсь и зависаю на какое-то мгновение. Нет, ничего особенного. Просто парень после душа с бёдрами, обёрнутыми в тёмно-синее полотенце. Но на фоне этой небольшой махровой тряпочки, его кожа казалась розовой, а на плечах блестели капли воды упавшие с волос. Мокрые пряди, они казались медными и не завивались в кольца, от чего выглядели длиннее.

– Привет. – Открываю окно и делаю то, что собирался до этого – прикуриваю сигарету.

На кухне вдруг стало невыносимо жарко, и захотелось стянуть с себя обтягивающую футболку и глотнуть воздуха. И если этот воздух будет вперемешку с сигаретным дымом – не страшно.

– Что на ужин?

Свят шлёпает босыми ногами по плиточному полу и открывает крышку кастрюли, медленно булькающей на огне.

– Пахнет вкусно.Что там?

Оборачивается ко мне, а у меня ком в горле застревает от увиденного. От холодного уличного воздуха по его коже побежали мурашки и маленькие розовые соски сжались в горошины. А ещё эти капли воды с волос… Слежу взглядом, как одна прокладывает себе дорожку с шеи, через плечо на грудь и зависает там, совсем рядом с розовым сжавшимся кружком.

– Марат?

– Что? – моргаю и фокусирую взгляд на его лице.

– У тебя всё хорошо?

– Да конечно. – Отвожу глаза, потому что на его лицо тоже опасно смотреть, я сразу же выделяю губы. – Почему ты спрашиваешь?

– Ты какой-то странный сегодня.

Конечно я странный! Прямо передо мной вкусно пахнущий, ещё влажный после душа парень, к которому я начинаю проявлять нездоровый интерес. Парень этот почти голый, не считая полотенца, а я даже не могу попросить его одеться, потому что это будет выглядеть дико. Он знает, что я и сам иногда так завтракаю на кухне по утрам. В полотенце и влажный после душа. Но сегодня эта невинная привычка впервые мне показалась опасной для моего личного спокойствия.

– Устал. – Тушу сигарету и прикрываю окно в надежде на то, что мурашки на его коже перестанут быть такими заметными.

– Работа?

– Ага… – Выключаю плиту и достаю большие чашки. – Чай будешь? Ужин минут через десять. Нужно чтобы немного постояло.

– Буду. – Устраивается за столом, и концы полотенца внизу немного разъезжаются, оголяя внутреннюю часть бёдер.

Да что же это такое со мной?! Неужели несколько месяцев без женского внимания сделали из меня настолько озабоченного, что я заглядываюсь на несовершеннолетнего пасынка? И началось это не сегодня, и дело тут вовсе не в его полуголом виде.

Когда он на днях спал на диване и был одет, и даже укутан мной лично в плед – это не стало поводом, чтобы я остановился. Понял вдруг тогда, что хочу прикоснуться губами к его коже, и сдержал себя в самый последний момент, просто позволяя себе вдыхать его запах. И руку мне совсем не хотелось убирать, ощущение его тёплых губ и щеки на ладони разливалось приятным теплом внутри.

Может на меня так подействовало его признание тогда? И я наверное сам себя накручиваю и начинаю выдумывать то, чего нет. Парень же вроде успокоился, больше не лезет ко мне со своими предложениями, перестал пить, взялся за учёбу, чего мне ещё надо? Всё просто идеально!

Тогда почему, где-то внутри я постоянно жду, когда он что-то сделает или скажет в мою сторону. Не просто на счёт ужина или того, какая у меня противная сестра – другое.

– С-с-сук-а-а… – вырывается шипящее, когда кипяток из чайника переливает через края чашки.

– Марат, чему ты меня учишь? – смеётся и задорно блестит глазами.

– Ты сам кого хочешь научишь, особенно в последнее время, – тоже улыбаюсь и наконец-то ставлю чашки на стол.

– Это всё твоя сестра и её влияние на меня. – Тянет к себе свою чашку.

– Вам нужно поменьше времени проводить вместе.

– Почему?

– Это не то, что тебе нужно.

– А что мне нужно? Просвети?

Склоняет голову так, что влажный локон падает на лоб, и я по инерции дёргаюсь чтобы поправить, но вовремя заставляю себя не двигаться с места.

– Милая, симпатичная девушка твоего возраста, с которой…

– Ой, Марат! Ну давай хоть ты не будешь. Твоя сестра может быть прикольной, когда не болтает лишнего своим языком.

– А такое бывает?

– Конечно. Когда её язык занят чем-то другим.

Хорошо, что я не успел глотнуть из чашки, иначе сладкая горячая жидкость полезла бы у меня из ушей.

– Чем? – спрашиваю на автомате, поздно спохватившись, что это не тот разговор, который должен вестись между нами.

– Хочешь услышать все подробности? – в его голосе наглость, но покрасневшее лицо выдаёт лёгкое смущение.

– Нет. Прости. Это не моё дело.

– Как хочешь, – тут же соглашается и сам переводит тему. – Так что там с ужином? Одним чаем сыт не будешь.

– Всё готово. Сейчас накрою на стол.

– Тебе помочь?

– Да. Если ты пойдёшь к себе и оденешься, ты мне очень поможешь, – всё-таки выдавливаю из себя эти слова.

– Тебе не нравится мой вид? Смущает? Мы же одни, чего ты там не видел?

«Да мать его так! Я там всего не видел! Если я такой же мужчина как и ты, это не значит, что я воспринимаю твоё тело, как своё! И самое страшное то, что я вообще его воспринимаю и совсем не так, как должен бы. Свят, ты что слепой и не видишь, что ты со мной творишь в последнее время?!»

Но вслух выдаю другое:

– Прохладно. Не хочу тебя потом лечить. Да и Полинке болеть вредно, а ты с ней возишься.

– Ну раз вредно болеть, то тогда да. Оденусь.

Придерживая одной рукой сползающее полотенце, а второй обхватив чашку с чаем, Свят шлёпает из кухни, и через десяток секунд я слышу, как открылась дверь его комнаты.

В руках мелкая дрожь, как будто я несколько часов тягал железо в спортзале, в голове полный каламбур. Какой дурацкий вышел у нас разговор, и как ошеломляюще он подействовал на меня.

Святу даже не пришлось рассказывать что и как, я сам всё отчётливо представил. И зацелованные губы, и девичьи пальцы на его коже, бледной и покрытой множеством родинок, и искусный язык моей сестры. Последняя фантазия была явно лишней и пугала меня больше всего. Наверное, это первые признаки какой-то болезни или извращения, когда представляешь, как собственная сестра делает минет твоему почти что сыну, и заводишься от этого. И где-то между этими постыдными мыслями притёрлась ещё одна, совсем слабая, но грозящая перерасти в что-то больше – я понял, что ревную.

– Добрый вечер, Нина Павловна?

–…

– Простите за поздний звонок, но не могли бы вы приехать?

–…

– Да, на всю ночь.

–…

– Спасибо вам большое.

–…

– Да конечно. Жду. Такси оплачу, как обычно.

Успеваю закончить разговор прежде, чем на кухню возвращается Свят. Приятно пахнущий, в растянутой белой футболке и домашних клетчатых шортах.

– Уходишь? – расстроенно смотрит на накрытый стол.

Тоже мельком смотрю на тарелки и приборы рядом с ними – накрыто на одного человека. Я сегодня не ужинаю дома. Просто не могу больше оставаться наедине со Святом и с такими ненормальными мыслями в голове. Мне нужно развеяться, нужно выпить и возможно даже трахнуть кого-то.

– Да. Мне по работе надо.

– Ты только часа полтора как оттуда! – И не думает садиться за стол.

– Я не долго, – вру безбожно, зная, что возможно пропаду до утра.

– А Полина?

– Минут через двадцать приедет нянька. Думаю до её приезда ты справишься, если вдруг проснётся.

– Такое срочное дело, что не потерпит до утра? – возмущается так, как будто я должен перед ним отчитываться.

– Свят… Я же сказал – работа. Это всё, что тебе нужно знать. – Иуже в проёме двери: – Садись ужинать.

– Сам?

– Включи телевизор.

– Пиз…

– Свят! – Мне тоже не очень нравится мой побег на ночь глядя, но так надо.

– Приятного тебе вечера! – выдаёт ехидно и всё-таки садится за стол.

– И тебе приятного.

Выхожу за дверь и слышу негромкое «Предохраняйся там!», явно не предназначенное для того, чтобы я это услышал.

– Спасибо за совет. Я им воспользуюсь, если будет возможность, – хочется выплеснуть свою злость в ответ на его сарказм.

И тут же раздражённое «Придурок!» мне в след. И почему я позволяю ему это?

Неестественно улыбаюсь сам себе, понимая, что он в чём-то прав. Возможно я дурак, который решил лечить свою жизнь совсем не тем лекарством? Пытаюсь глотать пустые капсулы-таблетки, в которых вместо лечебного порошка простая сахарная пудра. Но если не знать, что в них, можно убедить себя, что лечение проходит успешно. Правда?

========== Часть 14 ==========

Ужин я не съел. Он просто не полез в меня, упёрся в моё паршивое настроение и становился комом в горле. Телевизор в роли собеседника тоже не радовал, скорее раздражал. В итоге, я перетащил на кухню свой ноут и залип в просторах интернета. Интернет штука затягивающая и очень даже хорошо убивающая время. Я мельком слышал, как приехала Нина Павловна, но меня это мало заинтересовало. Я ждал другого человека. И конечно же не собирался идти спать, решив дождаться Марата, даже если он явится через сутки. Чего я ожидал от нашей встречи, я и сам не знал, но сон просто не шёл и внутри был какой-то мандраж. Мне как-то слабо верилось в то, что Марат уехал по работе. А всё из-за его блуждающего взгляда и растерянного выражения лица. Он мне врал. Конечно я не настолько хорошо его знал, чтобы вычитывать все его эмоции сквозь привычную спокойную маску, но моменты, когда он говорил мне не правду – я замечал, наверное просто потому, что обманывал меня Марат крайне редко и просто не умел этого делать. Да, достойный пример отца для подрастающей дочки, только вот для меня уже наверное поздно, иначе я так не заврался бы с самого начала, да и сейчас продолжаю делать то же самое в троекратном размере. Интересно, какой Марат у себя в офисе, на работе с подчинёнными? Наверное совсем другой, иначе он бы просто не достиг в жизни того уровня, на котором находится сейчас. Думаю, там он совсем другой человек. Требует от других и выкладывается сам. Это с родными людьми он скорее отдающая сторона, чем потребляющая. Так было с моей мамой, так сейчас происходит со мной. Полинка ещё слишком маленькая, чтобы получать от него чего-то большего, кроме как плотно поесть, немного поиграть и поспать в его руках. Я бы и сам не отказался поспать в его объятиях. Довольно глупое желание для почти восемнадцатилетнего парня, наверное.

Щёлкнул замок. Марат.

Четыре ночи на слегка подсвечиваемых кухонных часах. Неожиданно, я почему-то ждал его прихода намного позже. Слышу тихое шуршание в коридоре и сдерживаемое чертыхание. Странно. Он что, пьян? Такое на моей памяти было раза три-четыре.

– Марат! – окликаю его, боясь что он просто свалит к себе.

А может это и к лучшему, если свалит? Я не могу ему сказать того, что хочу. Не могу даже предъявить ему какие-то претензии, потому что права такого не имею. Но поздно, Марат уже заглянул на кухню.

– Ты не ел.

Конечно, это, блядь, самое главное, что его сейчас волнует. Кисло смотрю на тарелки, которые я даже не убрал со стола, просто отодвинул подальше от ноутбука.

– И что?

– Не вкусно? – Марат снимает лёгкую куртку и роняет её на пол прямо у стула, даже не пытается поднять и просто садится напротив меня.

Такой не привычный, с уставшим немного недовольным лицом и растрёпанными волосами, с горьковатым запахом алкоголя, смешанного с ароматом его одеколона. Настоящий, впервые за долгое время.

– Как работа? – пропускаю его вопрос и задаю встречный.

– Какая?

– Где ты был? – понимаю, что он уже и забыл, как объяснял мне свой ночной уход.

– Это важно?

Его улыбка в слабой подсветке ноутбука выглядит совсем по-детски.

– Для меня да.

– Почему?

– Ты знаешь…

Вздыхает и упирается головой в стол, положив раскрытые ладони поверх головы.

– Свят, я устал.

– Я заметил. – Хочется положить свою руку на его волосы и пропустить из сквозь пальцы. – Как вечер?

– Могло быть и лучше.

– Зачем тогда уходил?

– Да чёрт его знает. – Поднимает лицо и смотрит на меня. – Давно не вырывался никуда с друзьями, думал может поможет.

– Помогло?

– Не очень. – Отводит глаза в сторону. – Я по ней скучаю…

Нет, Марат, нет! Не делай этого со мной! Не заставляй чувствовать себя последним ничтожеством, которое хочет затащить в кровать мужа покойной матери!

– Не нужно… – захлопываю крышку ноута, и мы остаёмся в темноте, только слабый свет от уличных фонарей.

– Прости.

– Это ты меня прости. Я не имел права лезть в твою личную жизнь и диктовать тебе, что делать.

– Свят, ты тоже часть моей семьи, ты имеешь право. Я же в твою жизнь лезу…

– Марат…

Хочется крикнуть на него, стукнуть по столу кулаком, сбросить на пол ноутбук и эти чёртовы тарелки с остывшим ужином. Сдерживаю себя, молча сижу и пытаюсь разглядеть его лицо в темноте. Вижу какое-то слабое движение, и вдруг его рука накрывает мою руку. Замираю, боясь оттолкнуть его словом или действием.

– Ты так на неё похож, – гладит пальцами моё запястье, скорей всего не осознано. – Её волосы, её глаза. Но ты – не она.

Меня рвёт на части, и кажется, даже он чувствует, как дрожит моя рука. Хочется плакать, биться головой об стену или даже сигануть из окна этой чёртовой кухни. Разве он не понимает, что убивает меня своими словами?

– Сегодня я хотел найти себе женщину. На ночь. Просто, чтобы отвлечься. Ты же понимаешь меня, Свят?

Киваю, хотя возможно он и не заметил этого, просто не могу выдавить из себя ни слова. Конечно же я не понимаю, просто не хочу понимать, потому что это причиняет мне боль.

– Я нашёл такую… – водит по моей ладони пальцами. – Красивую, умную, с которой можно провести ночь для совместного удовольствия и быть уверенным, что тебя потом никто не начнёт доставать, изводить и пытаться встретится ещё раз.

– Проститутка? – шепчу, потому что мой голос может выдать слёзы в глазах.

– Нет. Почему сразу проститутка? Мы работаем вместе. Очень хорошая девушка, просто у неё свои взгляды на сексуальные отношения с мужчинами. Свободные.

– Ну и как? – Дёргаю рукой, пытаясь освободиться, но Марат вдруг сжимает мои пальцы до боли, не отпуская.

– Никак. Я посадил её в такси и приехал домой. Как видишь.

– Не встало? – уже злюсь, всё ещё надеясь освободить руку.

– Умничаешь? – неожиданно дергает меня на себя так, что я проезжаюсь животом по столу, а стул на котором я сидел – падает.

– Язвлю, – в груди беспорядочно бьётся сердце.

– Думаешь у меня проблемы с этим?

– Не знаю. Не проверял.

– А хочешь?

Вот так поворот. Он сам мне предлагает? А что делать мне? Может быть он шутит так сейчас? И после его слов, про маму, про эту девушку… Не буду ли я просто заменой? Да и смогу ли вообще…

– Шутишь? – проверяю свою версию.

– Ты уже не хочешь? – тянет меня сильнее, и я скоро просто лягу на стол и окажусь на уровне его груди.

– А сам-то, хочешь? Может и на меня не встанет?

– А мы сейчас проверим.

Поднимается со своего места и в прямом смысле перетягивает меня полностью на стол, и я оказываюсь сидящим на коленях поверх столешницы. Его руки держат меня за футболку так крепко, что если бы я захотел убежать, то оставил бы в его пальцах клочки хлопковой ткани. Но убегать я кажется не хочу. Мне страшно и одновременно какая-то эйфория от его близости, от его запаха. Да, мне обидно за то, что он видит во мне другого человека, любимого нами обоими, но одновременно хочется плевать на всё и воспользоваться его не трезвостью, его злостью, его не выплеснутым желанием и напряжением. И я, конечно же, выбираю последнее. Убиваю себя за такую слабость мысленно, но сдаюсь. И пусть завтра я пожалею об этом, но лучше жалеть о сделанном, чем мучиться тем, что хотел, но так и не решился.

Опускаю ноги со стола и сажусь удобнее, так чтобы Марат оказался стоящим впритык. Он всё ещё держит мою футболку, кажется не до конца веря в то, что я согласился. Возможно в его планах было просто напугать меня, и такой моей реакции он не ожидал, но теперь это уже его проблема.

– Свят, – отпускает меня и кладёт свои руки мне на плечи.

– Хочешь забрать свои слова назад? – осмелев притягиваю его ближе за талию и продеваю большие пальцы рук за ремень его штанов.

– Нет… Но я не думал, что ты…

– А я взял и согласился? – наклоняюсь и зарываюсь носом в его рубашку, слабо пахнет чужими духами.

– Подожди… – пытается убрать мои руки, и я больно прихватываю зубами кожу на его груди сквозь тонкую ткань.

Втягивает в себя воздух и, как ни странно, придвигается ближе. На автомате раздвигаю ноги, и он уже прижимается сам. Опираюсь руками о стол, немного отклоняюсь назад и делаю лёгкое движение бёдрами вверх и тут же замираю. У Марата стоит, причём так, что я почувствовал это сквозь нашу одежду. Это реакция на меня или на какие-то его особые мысли, которые далеки от моей персоны? Ну и плевать, если даже так.

– Хочу тебя, – это мой голос, слегка вибрирующий от напряжения и страха, что вот сейчас он уйдёт.

– Свят, – со вздохом упирается мне в макушку и целует волосы. – Мы не можем.

– Можем, – дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть нижние пуговицы на его рубашке.

– Завтра мы пожалеем об этом.

– Я нет.

– Я пожалею.

– Мне плевать Марат, что будет завтра. Не заставляй меня тебя просить. – Пуговицы поддаются с трудом.

– А ты бы просил? – и в голосе едва заметные озорные нотки.

– Ещё как, – наконец-то добираюсь до его груди, живота, сосков и, не церемонясь, начинаю целовать и покусывать.

– Блять… – шипит, когда мои зубы сжимаются слишком сильно, и я чувствую, как покрывается мурашками его кожа. – Маленький засранец.

В следующую секунду меня отрывают от себя и расспластывают по столу. Моя футболка волшебным образом в считанные секунды покидает своего хозяина и летит куда-то в сторону холодильника, следом стартуют и мои шорты. Теперь я абсолютно раздет и прижат к прохладной лакированной поверхности, но я не чувствую стыда. Возможно это темнота даёт такую раскрепощённость, а может быть я просто слишком долго ждал и слишком боюсь спугнуть его?

Марат нависает надо мной, расстёгнутые полы его рубашки прячут нас в какой-то степени. Смотрит, изучает, на сколько это возможно в темноте, наклоняется ниже и вдыхает воздух у меня за ухом.

– Ты сумасшедший, – шепчет мне в шею. – И я становлюсь таким рядом с тобой. Я же могу не сдержаться и сделать с тобой…

– Я не против, – притягиваю его ближе и чувствую, как касается кожи на плече приоткрытыми губами. – Я уже давно согласен.

Обхватываю за шею и притягиваю его лицо ближе, ловлю блестящий хмельной взгляд в темноте и нагло впиваюсь в его тёплые, влажные губы. Поддаётся сразу, отвечает жадно, задевая мои губы своими зубами, всасывая язык, шаря по нёбу с явным желание пробраться мне в глотку. Дыхание сбивается у обоих, но нам плевать, коротких рваных вдохов между поцелуями вполне хватает, чтобы не умереть от нехватки кислорода.

Твёрдая гладкость стола уже не кажется такой жёсткой, наоборот, мне нравится, как Марат вдавливает меня, прижимает своим весом, елозит моими позвонками по поверхности. Его джинсы и мой живот уже влажные от моей смазки, его губы припухли, а мои ссаднят, и на языке лёгкий металлический привкус крови.

Пальцы Марата скользят мне по животу и всего на секунду замирают, прежде, чем обхватить мой член. В отличие от поцелуя, там он не спешит, все движения твёрдые и точные и ни в какое сравнение не идут с моей почти ежеутренней дрочкой. Меня выгибает, и сорвавшийся с губ стон, тонет в поцелуе. Уже не страшно. Просто горящий скрученный ком внутри меня, где-то там внизу живота, он всё разрастается, захватывая даже мой мозг и не давая думать больше ни о чём, только о продолжении.

Внезапно моим влажным истерзанным губам и разогретому телу становится прохладно. Открываю глаза и в полутьме вижу, как Марат навис над моим животом. Не успеваю сказать «Нет», мой рот открывается, но слова из него не вылетают, только странное всхлипывание. И уже не его пальцы ласкают меня, а его язык, вкус которого я до сих пор чувствую у себя во рту. Мимолётно удивляюсь тому, как он это делает, сжимает и обхватывает именно там, где надо, впускает в себя почти полностью и медленно так, что поджимаются пальцы на ногах, выпускает.

Я уже не стону и не всхлипываю, я уже хриплю. Я бы возможно и кричал, но на мгновение пробившийся здравый смысл напоминает мне о том, что где-то в доме ещё находится нянька, и хорошо бы не испугать бедную женщину нашими «настольными» играми.

Чувствую, как его ладонь гладит меня по бёдрам, сжимает яички, размазывает его слюну смешанную с моей смазкой ниже.

Марат насаживается ртом до основания и одновременно входит в меня пальцем. Я не чувствую даже дискомфорта, потому что ощущение его губ, его языка на моём члене просто сносят крышу. Боюсь даже предположить, но кажется головка пульсирует где-то в его горле, и я корчусь на столе, когда он так и замирает, недолго, но мне хватает, чтобы дойти почти до состояния истерики. Потом медленно, очень, мать его медленно, снимает свой рот с меня, и я понимаю, что во мне уже не один палец, а несколько. Мне всё ещё не больно, немного странно и непривычно, где-то даже немного стыдно.

– Как ты? – у него хриплый голос, и меня пробирает дрожь от понимания, почему он такой.

– Охуительно, – ответ вырывается из меня со свистом.

– Только не кончи раньше времени… – его неестественный, странный, возбуждающий смех в темноте вызывает мурашки удовольствия на моей коже.

– Заткнись уже, а… – закатываю глаза, когда он делает движение пальцами внутри меня. – Блять… Что ты делаешь?..

– Больно? – в голосе тревога.

– Нет… – выстанываю, одновременно пытаясь сам насадиться на его пальцы, чтобы повторить это мелькнувшее горячее, покалывающее ощущение.

Не спорит, видимо понимает мои скрытые желания. Осторожно входит опять, нажимая на что-то там внутри, и я вскрикиваю, не сдержавшись. Просто как разряд тока, который прошивает тебя на сквозь, вызывая слабость в теле и оставляя в голове одну-единственную мысль «Ещё». Оказывается, это вовсе не мысль, потому что я прохрипел именно это пожелание в ответ на его вопросительный взгляд.

– Не спеши. – Марат вынимает из меня пальцы и теперь гладит и ласкает вход, легонько касаясь. – Сейчас может быть неприятно.

Распахиваю глаза и ловлю выражение его лица в темноте. Не разобрать, только вижу, как блестит испарина у него на лбу, и ещё выхватываю слабую полуулыбку.

– Давай, – шепчу в ответ на его невысказанные вопрос.

Припадает к моим губам и, не давая мне опомниться и отвлечься на реальность, втискивается в меня.

Немного больно и разрывающее чувство наполненности, как будто он прорастает во мне, наполняя собой каждую мою клеточку. Толчок – ожог боли и такой же ожог на моей нижней губе от укуса его зубов. Вскрикиваю, и мне тут же шикают в губы.

Осторожно, задерживая дыхание, Марат начинает двигаться. Больно всего несколько первых толчков, а потом, когда он поднимается надо мной и упирается ладонями по обе стороны от моей головы, я вдруг чувствую такие же всплески жара, как были от его пальцев, только сильнее в несколько раз. Разве так бывает? Я ждал адской боли, готовился быть сильным и сдерживать в себе крики, но…

И крики я не сдерживаю, потому что рвёт, палит, бросает в дрожь и поднимает над столом так, что упираюсь только острыми лопатками и затылком. Сквозь бешеный пульс в ушах слышу, как Марат просит быть потише, напоминает, что нас могут услышать, но у меня не получается, потому что я не знал что ЭТО так, я был не готов к такому. Смущение давно убито во мне, и я сам накрываю свой член дрожащей рукой и стараюсь подстроиться под толчки Марата. Он же, поняв, что его уговоры не имеют на меня никакого действия, просто накрывает мой рот своей ладонью, оставляя на выходе только всхлипы и глухое мычание. Кусаю свои губы, кусаю его пальцы, я уже почти у черты, я готов взорваться и умереть в его руках, но мне не дают. Замедляются, гладят по животу, останавливают мою руку. Я готов просить и я прошу:

– Пожалуйста… Я больше не могу…

И он срывается на быстрые, сумасшедшие толчки, которые выбивают из меня воздух и остатки самоконтроля. Кажется завтра у меня вся спина будет в синяках, но сейчас меня это не волнует, моя подъёмная всепоглощающая волна наконец-то настигла меня, и я ору в ладонь, закрывающую мне рот, вздрагиваю так, что ему приходится вдавить вторую руку мне в грудь и прижать меня к столу. Ловлю горячие судороги внизу живота и чувствую, как Марат тоже вздрагивает и на несколько секунд внутри меня становится ещё теснее и горячее.

========== Часть 15 ==========

– Прости меня, Свят…

– Что? – Меня всё ещё пробирает редкая дрожь от остывающего возбуждения.

– Я не хотел, чтобы так…

– Ты издеваешься? – с силой отталкиваю его от себя и пытаюсь привстать.

Сделать это не так-то просто, поясницу ломит до слёз в глазах, на спине кажется тоже не осталось живого места. Сажусь и, не в состоянии сдержать себя болезненно, шиплю.

Марат протягивает руку, желая помочь, но я отталкиваю её, как до этого и его самого. Нафиг не нужны мне все эти нежности и извинения! Прощения просит, вот скотина! Как будто на ногу мне в метро наступил! Как будто нечаянно всё, не по желанию, а по глупой случайности.

А я тоже идиот, понадеялся на что-то, знал же, что этим всё и закончится.

– Отвали, – пытаюсь не кривить лицо, когда прохожу мимо него, нужно найти свои вещи и свалить к себе.

– Свят. Подожди.

– Что ещё? – Нахожу в полутьме футболку. – Я уже понял, что ты не хотел, так просто получилось.

– Я не хотел сделать тебе больно.

– Больно? – Шорты нашлись тут же. – Больно мне сейчас. А до этого было просто…

Не нахожу нужного слова, чтобы выразить весь тот объём чувств, что накрывали меня всего каких-то пять минут назад.

– Я был пьян… – Марат старается говорить спокойно.

О Боже! Где тот человек, который вот только вбивался в меня, словно в последний раз, который кусал мои губы, который рвал моё тело на части, вызывая судороги незабываемого удовольствия?

– Я трезв. – Наконец-то одеваюсь и поворачиваюсь к нему. – Я этого хотел. Понимаешь? Ты не заставлял меня, я сам! Мне хотелось, чтобы ты меня трахнул!

– Тише. Мы не одни.

– Что? – Вот он, настоящий Марат, правильный до оскомины на зубах. – Тебя только это волнует?

– Не только, – делает шаг ко мне. – Я не хочу, чтобы ты запутался…

– Да какого хера, Марат?! – лишь бы не расплакаться. – Ты считаешь это ошибкой? Большой, ответственный папочка трахнул маленького мальчика?

– Не перекручивай, – начинает злится, и мне это нравится больше, чем непробиваемое спокойствие.

– Я не маленький и ты не мой папочка! Это было моё решение! Не нужно строить из себя мученика и брать всю вину на себя!

– Не ори! – сам тоже повышает голос.

Вот так! Пусть лучше злится. Да, блять, если бы он заехал мне по лицу, я бы согласился даже на такое, чем это его виноватое «Прости».

– Ты считаешь это ошибкой? – Нахожу на подоконнике его забытую пачку с его сигаретами, внутри одна – последняя.

– В какой-то степени…

Вот и всё, что мне нужно было услышать. Для меня сегодняшняя ночь была может самой офигительной в жизни и я наконец-то действительно понял, что люблю его. А для него? Для него просто срыв. Секс по ошибке. Попутал, блять, задницы и вместо расфуфыренной тёлки трахнул пацана. Ну что же, бывает. Что на этом зацикливаться!

– Ничего я не путал.

Опа. Кажется последние мысли вышли у меня в полной озвучке.

– Что теперь? – мой запал сдулся, осталась только усталость во всём теле и желание остаться одному.

– Мы можем обсудить всё спокойно. Да случилось, от этого никуда не денешься…

– Но ты предпочёл бы сделать вид, что ничего не было?

– Свят, пойми, это не то что нужно мне и тебе.

– Говори только за себя. Ты не знаешь, что мне нужно.

– Возможно, не знаю. Но это точно не я.

– Почему?

– Что почему?

– Почему не ты?

– Я мужчина.

– И? Это не помешало тебе с удовольствием трахать меня. Или тебе не понравилось?

– Дело не в этом…

– А в чём тогда?

– У меня просто давно не было секса…

– Пиздец… – Нервно тушу недокуренную сигарету прямо в чашке с моим недопитым кофе, который чудом не свалился со стола при наших недавних манёврах. – То есть мы трахались только потому, что у тебя секса давно не было? Типа встало на то, что под рукой оказалось?

– Да не так всё! Ты не даёшь мне объяснить.

– Марат. Мне не нужны твои объяснения. Скажи мне только одно… – прикрываю глаза и сглатываю ком в горле. -… Ты действительно жалеешь?

– Свят…

– Да? Нет?

– Да…

Выдыхаю. Болит нестерпимо, хотя я внутренне был готов к такому ответу. Марат слишком правильный, чтобы спать с мужчиной, чтобы любить мужчину. Не то что я, душевный инвалид.

– Предлагаю забыть сегодняшнюю ночь, как будто её и не было, – в груди царапает, но я произношу эти слова, потому что именно их он хочет услышать.

– Свят. Это будет правильно, поверь мне. У тебя вся жизнь впереди…

– Вот только не надо. – Чувствую, как с уголков глаз ползут тёплые дорожки. – Спокойной ночи, Марат.

Выскакиваю из кухни, зажимая себе рот рукой. Только бы не закричать, только бы не заплакать у него на глазах.

Внутри что-то обрывается, образовывая пустоту, которую нечем заполнить, потому что из меня вырвали все чувства, оставив только боль. И я заполняю эту зияющую дыру этой болью, утопаю в ней, намерено прокручиваю в голове случившееся, чтобы ужалить себя сильнее. Нервно смеюсь сквозь слёзы и понимаю, что проиграл. Секс ничего не значит, если тебя не любят. Глупо было надеяться на то, что обычный трах на кухонном столе нас сблизит на столько, чтобы рассчитывать на какое-то продолжение. Марат видит себя только в роли моего заботливого папочки и не более. Скорей всего он даже переспал со мной только потому, что уступил моему желанию. Это как дать ребёнку то, что он хочет, чтобы он наконец-то перестал капризничать. И Марат дал мне то, что я хотел. Я хотел. Не он.Не он…

========== Часть 16 ==========

– Труба зовёт – пионер встаёт!

– Ты во времени потерялась? – бурчу из-под одеяла, даже не собираясь подниматься.

– Эх ты, недотёпа. Говорят раньше круто было.

– Чем?

– Ну всякие там зорьки, марши, парады, клятвы, танцы…

– Танцы?

– Разве нет?

– Нет. Наверное.

– Ну пусть так. Не важно, в общем. – Слышу, как шуршит бумажками у меня на столе. – Просыпайся короче.

– На фига?

– У меня тут новый план образовался.

– К херам всё.

– Не поняла?

– Не нужно больше никаких планов.

– Это как понимать? Ты сдался?

– Возможно…

– Эй! – Стаскивает с меня одеяло, хорошо хоть я в трусах лёг. – Может объяснишь?

– Просто того, что я больше не хочу, не достаточно?

– Для меня – нет.

– Так и знал. – Вытягиваюсь во весь рост, пытаясь понять, какая часть моего тела болит больше.

– Колись, Штирлиц.

– Ты совестских фильмов насмотрелась, что ли?

– Нормально снимали кстати.

– Понятно всё с тобой…

– Вот мне ничего не понятно. Вываливай давай своё барахло с башки на моё обозрение.

– Нечего там вываливать. Просто передумал. – Понимаю что чертовски прижало отлить, а от неё хрен ведь избавишься, придётся так валить, тем более в трусах она меня видела не раз.