Текст книги "...ergo sum (...следовательно существую) (СИ)"

Автор книги: Хао Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Стивен, вы привыкли к элитной школе и одарённым детям. У нас интерес обычно держится неделю, от силы две. Потом обормоты сдуваются, а вскоре приходят в уныние и учителя, и всё заканчивается.

Снейп неопределённо пожал плечами.

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

– Вот и славно, – Макномара просиял, в очередной раз живо напомнив Северусу Дамблдора, и выкатился из кабинета.

Снейп левитировал тетради в лаборантскую и сам отправился туда же: пить чай. Ещё несколько раз забегали дети по всякой ерунде. Почти каждый считал своим долгом спросить, почему в таком великолепном, по-хэллоуиновски украшенном кабинете нет тыквы. Северус терпеливо объяснял, что не любит делать «как все» и что тыкв и без того слишком много, причём некоторые из них находятся на плечах учеников не только на Хэллоуин. Дети уходили, почему-то крайне довольные ответом.

Одним словом, День Всех Святых удался. Может, есть-таки от подобных глупых традиций какая-то польза?

Внезапно поглупевший Фокерти не шёл из головы. Северус даже прибегнул к запрещённому приёму и попытался объяснить себе, что это не его дело, а у мальчишки есть куча собственных нянек: классный руководитель, глава параллели, декан факультета… И ещё родители, да. Разумеется, объяснения не помогли. Если Северусу Снейпу взбредало в голову считать дело своим, то оно его и становилось вне зависимости от сопутствующих факторов. Поэтому во вторник, завидев спину Джека Фокерти в толпе детей, радостно пробирающихся к выходу из школы, зельевар приступил к осуществлению обычного в таких ситуациях плана: делать что-нибудь, а там как получится.

– Мистер Фокерти, можно вас на минуту?

Мальчишка нехотя подошёл. Седьмой класс уже почти полностью просочился на улицу, и настала очередь восьмого штурмовать двери школы. Теперь придётся пробираться с младшими, потому что старшие попросту ототрут от выхода. Наивный, подумал Северус. Жизнь не так проста и бесхитростна, как тебе представляется.

– Я хотел попросить вас мне помочь; кажется, вы живёте где-то недалеко от меня, в Ореховом, что ли?

– Да, сэр, Ореховый переулок, пятнадцать, – Джек тоскливо поглядел в сторону уже выбравшихся во двор одноклассников; их не было видно: в дверях образовалась пробка из двух десятых классов.

– Видите ли, сегодня я осчастливлен пятью стопками тетрадей, которые надо проверить на завтра, и ещё тремя, которые в принципе подождут до послезавтра. Если вы поможете мне дотащить всё это изобилие до дома, я напою вас чаем. Идёт?

Парень глянул на учителя с подозрением. Посиделки с преподавателями здесь не были приняты; впрочем, где они приняты? Снейп вздохнул.

– Мне надо с вами побеседовать. И действительно не хочется тащить тяжёлую сумку в грустном одиночестве.

Джек обречённо вздохнул. Если учителю вздумалось с тобой поговорить – всё, кранты, отвертеться не удастся.

– Да, сэр, – в голосе мальчишки звучала плохо замаскированная мировая скорбь. – Только я надолго не могу, родители заругаются.

Ты мне будешь рассказывать, чуть не фыркнул Северус. Дома ты появишься часа через четыре, не раньше. Парни тебя ждут, в футбол играть. Ничего, подождут, никуда не денутся. Без мяча в футбол играть затруднительно, а мяч всегда приносит Джек Фокерти.

Выгоду, которую сулила просьба учителя, восьмиклассник оценил чуть позже. Когда они подошли к выходу из школы, и одиннадцатый класс шарахнулся от дверей, пропуская Снейпа.

– Итак, молодой человек, чего я от вас, собственно, хотел. Впрочем, вы и сами, наверное, всё поняли; не так ли?

– Вам не понравилось, что я пытался списать, сэр, – Джек шёл, рассматривая асфальт. Обсуждать собственное неумение незаметно передрать текст из учебника ему не хотелось.

– Не понравилось, – согласился Снейп. – Тем более в этом не было нужды. Я уже проверил работы; вы, как обычно, на высоте. Я не стану спрашивать, что стряслось, мне важно другое. Вы должны адекватно оценивать свои силы, мистер Фокерти. В частности этому должна научить вас школа. Раз вы настолько не уверены в себе, значит, мы что-то делаем не так. Я что-то делаю не так.

Спрашивать, какая беда случилась у парня, действительно не приходилось. Легилименции Снейп учился, можно сказать, по-гриффиндорски: читал старые книги, которые нашёл в библиотеке Малфоев. Тогда у Северуса не было денег на журналы или тем более свежую литературу, и достижения последних ста лет в этой области прошли мимо него. В том числе – впоследствии он не раз возблагодарил за подарок судьбу – некоторые новооткрытые ограничения. Например, считалось, что для сканирования сознания необходимо постоянно смотреть объекту в глаза. Северус же – буквалист, как все слизеринцы – вычитал в «Ментальной магии»: «Установив глазной контакт, ты сможешь узнать, о чём думает человек». И сделал вывод: один раз пробормотать заклинание, глядя собеседнику в глаза, – и готово, контакт установлен. Теперь захотелось в сознание заглянуть – дёрни за верёвочку, оно и откроется.

Потом, позже, был удивлённый Дамблдор («Как-как ты это делаешь?»), был смеющийся Люциус («Никогда ещё не встречал человека, который так вывернуто понимал бы древние трактаты!»), было для себя самого неприятное сравнение с Мародёрами («Научились анимагии, поскольку проспали урок, где рассказывали, почему это невозможно»)… Были объяснения, что обычно легилименция работает совсем иначе. И пусть их: умение-то осталось. И применял его Северус, когда можно, а много чаще – когда нельзя.

Всё с ним, с глупым Фокерти, яснее ясного. Поругался с физиком, который заявил, что Джек только списать и способен, а сам даже на опыты не годится; накануне мать ругнула тупицей; девчонка высмеяла мелкую ошибку… Казалось бы, ерунда ерундой. А в растущем организме, представьте себе, какие-то шестерёнки зацепились друг за друга, и в подростковой системе ценностей мелочь раздулась до размеров глобальной проблемы. Взрослый человек перешагнул бы через это препятствие, не заметив, а подросток рыдает у осколков своего внутреннего мира. Ох, и что ж мне с тобой делать-то, герой?

– Да вы при чём, сэр? – буркнул мальчишка, чтобы только ответить.

– При том. Работаю плохо. Ну вот и мой дом; подожди, дверь открою.

Джек крутил головой – интересно же, как учителя живут. Северус хмыкнул. Вдвоём они в его гостиной помещались, но уже, скажем, пятерым там бы места не нашлось. Расположились на диване, раскладывали тетради по стопкам – восьмой класс отдельно от девятого, а седьмой вот на эту полочку. Весело забулькав, закипел чайник. Из одной тетрадки вывалилась любовная записка; Снейп изучил её и с серьёзным видом вложил в тетрадь адресата – кудрявенькой курносой блондинки, Хизер Дейвис. Фокерти хохотнул, начав читать давно проверенную работу кого-то из семиклассников.

– Надо же – хломудада! Нарочно и не придумаешь!

– И не говори. Ученики иногда такого навертят… Тебе сахару сколько?.. Причём когда ошибаются – это одно, а когда специально… Держи чашку. Вот, послушай, восьмиклассник, кстати, писал.

Снейп перебрал стопку, отыскал нужную тетрадь.

– Нашёл. «Я – дождевой червяк, фамилия у меня Lumbricus. Как и все дети, я хожу в школу, в класс Малощетинковые, учусь на факультете Кольчатых червей. Я прикольный чувак: у меня незамкнутая кровеносная система и непонятно, где зад, где перёд. Я так над родственниками придуриваюсь: если правильно свернуться, они долго будут искать мою голову. Главное – хорошо заныкать поясок, а то сразу отгадывают, ведь голова у меня с того конца, к которому поясок ближе…»

Фокерти уже смеялся в голос.

– И что вы ему поставили?

– «В» поставил, он ошибок наделал. Но читать было забавно. А ещё один начал работу с заявления, что разбирать строение кольчатых червей на примере дождевого червя неинтересно, банально и плоско, и разобрал его на примере пиявки. Самое смешное, что за урок успел всё написать – там же пришлось объяснять, чем пиявки непохожи на остальных кольчатых червей и почему.

– А что, сильно непохожи?

– Ну, давай подумаем…

Про пиявок думалось радостно; Джек тему помнил неплохо и быстро заглотил наживку. Начав с мозгового штурма, Северус постепенно сдавал инициативу мальчишке, и вскоре тот уже увлечённо сыпал предположениями. С пиявок разговор перешёл на внутренних паразитов, потом витиеватые ассоциативные цепочки увели собеседников совсем уж далеко… Через пару часов Снейп демонстративно «спохватился», мол, Джеку, наверное, пора домой; парень торопливо засобирался, чертыхаясь про себя. Что ж, начало положено…

Северус, привыкший к хогвартским «хорошим деткам», и не подозревал, чему именно так легкомысленно положил начало.

Впрочем, последствия его неосмотрительного поступка проявились не сразу. Сперва экс-зельевару, а ныне биологу пришлось ещё дальше отойти от образа консервативного волшебника старой закалки и освоить компьютер.

Он долго откладывал это глобальное начинание – прежде всего не был уверен, как электроника станет взаимодействовать с его магией. Но неумолимо надвигавшийся двадцать первый век уже всем объяснил, что желает стать веком информационных технологий, и в конце концов Северус понял: отвертеться не удастся. К тому же, он обещал Макномаре выяснить, где дают гранты, а на заборах Заречья объявления по этому поводу почему-то не вешали. В итоге компьютер поселился в бывшей родительской спальне – единственной комнате, где Снейп мог гарантированно оградить бедную машину от магии. В кухне он без заклинаний не обходился, в гостиной постоянно пользовался всякими «Accio газета», в спальне, едва проснувшись, сонно бормотал «Lumos»… Увы, привычка колдовать в любой ситуации была неискоренима, тем более благодаря Блейзу искоренять её не пришлось.

Опять Блейз. Он всё чаще возникал в воспоминаниях, старый друг, так хорошо умевший становиться то незаметным, то душой компании. Сколько им тогда стукнуло, двадцать пять? Да нет, меньше. Когда Северус решил освоить две палочки? В восемнадцать, кажется. Тогда-то Забини и сказал – небрежно так бросил – что может достать «чистую», нигде не зарегистрированную. Дескать, знает канал поставки самоделок от хороших мастеров. Снейп тогда и на секунду не усомнился, какой это канал – у юного Забини склонность к бизнесу, желательно незаконному, проявлялась с младых ногтей. И, разумеется, тут же попросил: «Достань». Подумав, добавил: «Парочку».

С тех пор в ящике его дома в Тупике и в рабочем столе в подземельях лежало по нелегальной палочке. Позже Блейз притащил ещё одну, заявив: «Посмотри, мне кажется, она как для тебя сделана». Северус пять лет таскал её в левом рукаве; не раз она спасала жизнь. Кто знает, может, тогда тоже…

Запасливость – великолепное качество. Теперь у него целых три палочки, и двумя из них можно пользоваться без риска быть замеченным. Обе буковые, одна с драконьими сердечными струнами, другая с волосом единорога, тринадцать и десять дюймов.

Его собственная, купленная в одиннадцать лет у Олливандера, была невероятно дорогой для тогдашнего Северуса. У матери после этого приобретения денег практически не осталось; школьную мантию откопали в магазине подержанной одежды, а учебники ему и вовсе достались даром благодаря фонду поддержки малоимущих. Зато палочка получилась знатная: тёмный карпатский ильм и драконьи жилы, девять дюймов, класс «А» – самое то для слизеринца. У Люциуса оказалась такая же, только подлиннее. Дюймов тринадцать, кажется. Точно, тринадцать. Малфоя это забавляло: между ними четыре года разницы, между палочками – четыре дюйма.

Теперь палочка, самая короткая на курсе – выпендриться Снейпу удавалось даже не нарочно, – скромно лежала в дальнем ящике стола. Северус и не прикасался к своей красавице, боялся, что какой-нибудь маньяк в Министерстве маразмагии отслеживает пропавшие артефакты. Паранойя, конечно; но, в конце концов, он и жив-то благодаря паранойе. А также Слагхорну. И Блейзу.

Да ладно, если перечислять всех, благодаря кому он, несмотря ни на что, – до утра будет сидеть, пальцы загибать. А тетради кто проверит? Блейз?

Жалко; палочка, которая осталась в Хогвартсе, была удобнее: тёмный орех, единорог, десять с четвертью. Тринадцать дюймов для него многовато; по утрам Северус норовил заехать себе по носу, зажигая свет или раздёргивая шторы. Впрочем, спасибо и за это, дорогая судьба и старый добрый Забини.

Компьютер, кладезь современной мудрости, поведал Снейпу дивное. Оказывается, любая школа безо всякого исключения могла выставить участников на многоуровневые соревнования «для продвинутых»*, просто государственным школам об этом обычно забывали сообщить. А зачем? Тем лодырям, что там учатся, дай Бог обычное тестирование сдать, куда им с их рылом в калашный ряд… Северус почитал вопросы прошлых лет, хмыкнул и задумался.

Последствия, как обычно, пришлось расхлёбывать детям.

Снейп был коварен. Он проверял качество знаний своих учеников способом, который не подводил его на протяжении долгих лет. Один из немногих приёмов, не подвергшийся репрессиям вследствие изучения Северусом педагогики ввиду неизменной успешности. Заключался чудо-способ в том, что студенты получали россыпью вопросы разной сложности, но требующие ответов примерно одинакового объёма. Трудные задания маскировались под обычные, и вся эта каша вываливалась на детей во время контрольных; в условиях маггловской школы Снейп использовал ещё и устный опрос. Если тема усвоена крепко, то сложные вопросы берутся так же хорошо, как простые. Особенно замечательно фокус работает именно в устной форме: стремительный обстрел класса вопросами не даёт задуматься, почему учитель спрашивает материал, прямо не прописанный в учебнике.

Теперь в качестве сложных использовались вычитанные Северусом задания для «продвинутых». Он, конечно, понимал, что сильно завышает планку, но не слишком расстраивался по этому поводу.

Дети не подвели. Метод работал как часы: услышав вопрос «высокого уровня», ученики на несколько секунд притихали, а потом руки поднимались. Часто отвечали неправильно, но за попытки думать Снейп хвалил, обсуждение продолжалось, и в конце концов загадку разгадывали. Особенно порадовали девятые классы. С этими ребятами было сложнее всего: в головах вечеринки и потасовки, один класс почти полностью негритянский, другой – наполовину арабский, в третий собрали латиносов, почти на каждой перемене драки… Таких трудно заставить учиться. Но, как оказалось, каверзные вопросы они любили и старались на них ответить с намного большим усердием, чем на простые. Странно, но особенно лёгким для них стал вопрос, на который согласно статистике «хорошие дети» дали меньше всего правильных ответов: почему у тех, у кого от рождения локтевая и лучевая кости предплечья поменялись местами, рука не двигается. Самым выразительным образом причину объяснил Мехмет Кадури: он долго стоял столбом, пытаясь сформулировать, потом махнул рукой и вышел к доске. Нарисовал две кости и образованное их верхушками полукружье сустава, сказал: «Правильная рука». На рисунке рядом поменял кости местами, полукруг превратился в горб, сказал: «Неправильная рука». Ткнул в первую схему: «Сустав нормальный, двигается». Ткнул во вторую: «Какой сустав, вах? Горбатых суставов не бывает! Не двигается». И сел на место.

Девятые классы заставили Снейпа задуматься особенно крепко. На «продвинутые» вопросы зачастую отвечали и те, кто плохо знал тему, но умел руководствоваться простой житейской логикой. И напротив, отличникам порой не хватало воображения и смелости, чтобы найти правильное решение. Списки учеников, которых Северус планировал отправить на соревнования, по результатам эксперимента корректировались очень сильно.

Впрочем, сами избранные о своём счастье пока не знали.

У Снейпа третью неделю подряд было прекрасное настроение. Он готовил пакость.

* – упоминающиеся соревнования аналогичны нашим школьным олимпиадам. Однако, во-первых, так не называются, а во-вторых, не повсеместны. Британцы, у которых мы выясняли этот вопрос, сначала хором говорили, что ничего подобного у них нет, что нам показалось крайне удивительным: ведь существуют международные олимпиады. Наконец нашлись комментаторы, которые вспомнили такие соревнования, однако заявили, что о них знают только в “крутых” школах и их победители не получают никаких бонусов (вроде поступления в вуз вне конкурса, как у нас). А вот грант школа, в которой много победителей, получить может.

Глава 4.

В жизни всегда есть место неожиданностям. На этот раз совершенно внезапно на Северуса обрушились рождественские каникулы.

Нет, нельзя сказать, будто он не догадывался, что скоро конец декабря. В конце концов, даты в журналах проставлял исправно. Но как-то не придавал им особого значения, готовя к воплощению свой коварный план. И вдруг – поздравляю, мистер Снейп, семестр мы закончили, можно порадоваться, выспаться и отдохнуть от мерзких физиономий наших любимых учеников. О, да что вы говорите, господин директор! Как мило…

Чем заняться, когда не надо ходить в школу, Северус решительно не представлял. Съездил в Манчестер, пополнил библиотеку. Совершил рейд по аптекам, накупил той мерзости, которую здесь приходилось использовать вместо ингредиентов. Наварил три ведра разных зелий. Прочёл все новые книги. Заскучал. Сходил в супермаркет, набрал продуктов. Приготовил пару ранее не опробованных блюд из старой кулинарной книги, принадлежавшей ещё его бабушке. Поискал в интернете новости, проверил, не перенесли ли сроки подачи заявок на соревнования. В который уже раз перечитал практическую педагогику и теорию воспитания. Сходил в банк, заплатил по счетам. Плюнул и твёрдо решил оставшееся от каникул время проваляться в постели с книжками.

Наутро после Рождества выпал снег. Белая пелена прикрыла грязь Тупика Прядильщиков и облагородила даже давно брошенные дома с зияющими провалами выбитых окон. Снейп взглянул на это великолепие и вздохнул: Рождество он привык проводить не здесь. И за год не успел отвыкнуть.

Люц уволок Северуса к себе в первые же его каникулы в Хогвартсе. Всё чин по чину, официальное письмо от отца, исполненное вежливой заботы послание от матери, уточнявшей, нет ли у дорогого гостя пожеланий насчёт того, как ему обставить апартаменты… В Малфой-мэноре чернявого первокурсника приняли хорошо и немедленно зазвали на пасхальные. С тех пор Рождество в Уилтшире стало традицией, которую Северус не нарушал много лет. Сначала Абраксас с Гонорией, потом Люциус с Нарциссой неизменно слали ему пригласительное по всей форме, он в ноябре выкраивал выходные на портных… Сначала тихий праздник в тесном семейном кругу, с посиделками у ёлки, поздно вечером, потому что даже в Рождество декан Слизерина должен находиться в Хогвартсе, потом – пышный новогодний бал, собиравший цвет магического общества. Под конец каникул праздновали день рождения Северуса.

Больше так не будет.

Хмурый Снейп протопал на кухню, поставил чайник, сунулся в шкафчик… Первый рождественский подарок получите и распишитесь: любимый чай закончился. Вот ведь забегался с этим концом семестра! На холодильнике уже скоро неделю висит прижатая магнитом бумажка: «Купи чай, идиот!». Травы-то у него есть, но основа нужна. Ты гляди, какая штука; в Манчестер съездил, по аптекам походил, а про чай забыл напрочь. Наверное, именно потому, что записку эту дурацкую нацарапал себе в перерыве между проверкой тетрадей и составлением отчёта за полугодие. Северус вздохнул и пошёл одеваться. Без утренней чашки горячего напитка он не человек. Придётся всё бросать.

Странное дело, но идея выпить другого чаю, не самого любимого, даже в голову не пришла.

Сонный и злой, Северус нацепил свитер и пальто, обулся, раздражённо толкнул дверь… Она не поддавалась. Толкнул сильнее – тот же эффект, точнее, никакого эффекта.

– Да что за чертовщина! – пробормотал Снейп. – Allohomora!

Дверь дрогнула, но не открылась. Замело снегом? Так вроде его немного навалило…

Это было смешно и глупо, но пришлось вылезать в окно гостиной. Вполголоса ругаясь, Северус выбрался наружу, подошёл ко входу… Услышав проявление его эмоций, стая ворон с перепуганным карканьем улетела восвояси.

Перед дверью валялась груда коробок, коробочек, свёртков и мешочков. К некоторым из них добрые люди прикрепили поздравительные открытки, чтобы скудоумному учителю стало предельно ясно: это – рождественские подарки. Чуть в стороне, старательно замотанный в целлофан поверх коробки и зарытый в свежевыпавший снег, стоял торт.

Снейп вздохнул, беспомощно ругнулся и стал отгребать пакеты от дверей.

Однако кое-какую пользу удалось извлечь и из этой идиотской ситуации: в первом же свёртке обнаружился чай. Именно такой обычно использовал для смесей Северус. Глазастые, чертенята…

Странное дело, но сердиться на мелких пакостников никак не выходило. Только было чуть обидно: столько подарков он не получал и в свои лучшие годы, когда учился в Хогвартсе.

Разбирать пакеты Снейп начал с некоторым скепсисом: ну что полезного может достать заречная шпана? Но гора упаковочной бумаги на полу увеличивалась, и скепсис испарялся, уступая место почти детской радости предвкушения: какие ещё сюрпризы придумали эти поганцы?

Чай; много чая. Кофе, дорогой, между прочим. Домашняя выпечка, заботливо упакованная, дабы не перемёрзла и не отсырела. Кофейник, отличный, надо будет в школу уволочь. Связка красиво засушенных змей, знакомым корявым почерком подписаны латинские названия. Несколько книг по биологии; хм, интересно, откуда узнали, что он искал? Надо бы выяснить… Набор настоящих глиняных пиал с припиской: «Для чая!». Интересно, за кого его принимает арабское население? За полного идиота? Но пиалы великолепные, так и хочется в них налить ароматного напитка… В этом месте Северус вспомнил, что всё ещё не выпил чаю, но с места не сдвинулся. Ну его, потом. Подарки надо распаковывать.

Сахарница в форме пузатой летучей мыши; явно ручная работа. Кто там из родителей этим промышляет? А, неважно. Тоже утащить в школу, а то Мерлин знает в чём сахар держит. Набор красивых ручек, синих, чёрных и красных. В дело. Снова книги. Столовый сервиз на двенадцать персон – ого! Опять ручная работа. Много тарелок, не очень больших, правда, на них нарисованы разные виды змей. Не повторяются, между прочим! И подписаны на латыни. Без ошибок! Вот это дети… Хогвартские бы так учились! Комплект кружек с бабочками – на сей раз купленных. Три ошибки в названиях (вот же ж модно сейчас латынь на посуду пихать!) заботливо поправлены маркерами.

Запонки. Рука дрогнула. Перед глазами встал интерьер родной пятой спальни, в ушах зазвучал звонкий голос одиннадцатилетнего мальчишки: «С Рождеством, Северус!». В чёрной бархатной коробочке – запонки. Не очень дорогие – его щепетильность по денежным вопросам уже успела войти в факультетские легенды – но красивые. Золото и чернь. Первый в жизни рождественский подарок. Они же не знали. Не могли знать. Просто, наверное, обратили внимание, что запонки у него одни-единственные. Те самые.

Какое-то время Снейп сидел неподвижно. Потом решительно надорвал следующий свёрток.

Плотно набитые пакеты с курагой, кишмишем, сушёными финиками и вяленым инжиром. Таких в магазинах не купишь; видимо, арабы поделились посылками с исторической родины. Самовязаный свитер, разумеется, чёрный, с забавным рельефным рисунком. Плюшевое сердце-самоделка, только не стилизованное под карточную масть, а вполне себе биологически точное, человеческое, с торчащими во все стороны сосудами. Снова книги; самая увесистая – «Педагогические студии: как преподавать трудным подросткам?». На форзаце дарственная надпись: «С наилучшими пожеланиями от К-11 А*». Тонкая, но драгоценная «Энциклопедия новых видов, обнаруженных в Великобритании начиная с 1800 года» со старательно затёртым экслибрисом. Мерзавцы. Опять кофе. Без фабричной упаковки, просто в полотняном мешочке. Похоже, у кого-то из латиносов родичи в Бразилии. Отличный кофе, судя по запаху. Шикарный блокнот. Четвёртый том «Фауны Британии», тот, которого ему не хватало. Наверное, тоже спёрли где-нибудь, элементы криминальные, в продаже этой тяжеленной кипы богато разукрашенных книг давно нет, он случайно в букинистическом нашёл. Опять чай. Однако долго его покупать не придётся!

Наконец все подарки были распакованы и разложены по кучкам, бумагой и шпагатом старательно закидан весь пол, а у Северуса установилось праздничное настроение. Ещё около часа он аккуратно собирал в сумку то, что решил забрать в школу, и расставлял остальную добычу по местам. Чай и кофе отказались влезать в отведённый им шкафчик, пришлось наиболее герметично закрытые пачки убирать к травам.

Надо бы им тоже приятное сделать, бездельникам-энтузиастам? Снейп хмыкнул: вот после каникул и сделаем. Мало не покажется.

Всё же от своих планов Северус отказываться не стал: провёл остаток выходных, валяясь с книжкой, благо литературы ему надарили предостаточно. Много гулял, ещё больше спал, остальное время читал. Между делом отправил заявку на соревнования. Сначала хотел подождать, убедиться, что дети поедут, но, вынося мусор, состоящий почти полностью из бумаги, в которую были завёрнуты подарки, решил: никуда не денутся.

Утром девятого января накатило снова. Вспоминались друзья, дни рождения в Малфой-мэноре, такие разные – шумные и тихие, с пищащим Дракусиком, влетающим в спальню в шесть утра, с Люциусом, гоняющим от его комнаты поздравителей до самого полудня, с посиделками узким кругом под негромкое бренчание гитары Родольфуса, с весёлыми квестами «найди все подарки, спрятанные в доме»… Здесь о том, что у учителя биологии дата на каникулах, не знал никто. Оно и к лучшему, конечно. Но так хотелось одного-единственного подарка в этот день: узнать, что дорогие люди живы и на свободе.

Северус гулял по парку, смотрел на голые ветки и вспоминал, как ходил тут в прошлом году. Тогда казалось, что жизнь вокруг него замерла и никогда больше не пойдёт с прежней скоростью. С тех пор всё изменилось, но сейчас он снова скатывался в то ощущение. Наверное, надо возвращаться домой, от греха…

Бум! Мяч врезался ему в ногу, упруго отскочил.

– Ой! Простите, мистер Снейп!

Миг – и его окружила детвора. Седьмой-восьмой класс, в основном все знакомые лица, но встречаются и чужие. Странно, неужели кто-то из Заречья ездит в школу на тот берег реки? Вот ведь нечего делать людям…

– Каникулы догуливаем, да? А чего ж тогда мяч бросили?

– Да мы не бросили, мы сейчас…

– Мы к вам…

– Мы соскучились, сэр!

– Вот тебе и раз. По учёбе соскучились?

– По вам!

Дети, разрумянившиеся от игры, страшно довольные встречей, только что за рукав его не дёргают.

– А можно, мы завтра пораньше придём? Просто посидим в кабинете; у нас первым уроком биология.

– Приходите на здоровье. Прихватите чашки, будем чай пить.

Мерлин знает, зачем он им это предложил. Но писк поднялся такой – Драко лопнул бы от зависти. Что им за радость с преподавателем чаи гонять?

– Ну, смотрите, кто забудет чашку, будет заваривать кипяток в ладонях.

Снейп прошёл дальше по дорожке, орава угнала играть, в парке снова стало тихо. Северус поправил шарф, поднял воротник – подул сильный ветер – и вдруг подумал: а ведь жизнь уже никогда не станет прежней. Открыв дверь Кевину Макномаре в тот, самый первый раз, он прошёл точку невозвращения.

И, кажется, это прекрасно.

С какой-то радости по дороге домой Северус свернул к магазинам, купил себе несколько новых рубашек и костюм. Подумав, заглянул к парикмахеру: гулять так гулять. В конце концов, в ближайшие полгода он сделает очень неплохую экономию на чае и кофе.

Спать ночью было скучно. Снейп дочитал оставленную на сладкое книгу, подарок от К-11 А, и отправился на работу.

В кабинете он появился за два часа до начала уроков. Здесь, по крайней мере, всегда есть что делать. К приходу первых детей Северус написал три докладные записки разными датами о неисправном состоянии розетки, нашёл место принесённым из дому подаркам, подготовился к занятиям на сегодня и завтра и трижды вскипятил чайник. Чай почему-то каждый раз забывал выпить.

Наконец стал подтягиваться М-7 В. С чашками. Макномара, заглянувший к биологу минут за сорок до звонка, был, мягко говоря, удивлён: класс почти в полном составе сидел с чаем за партами, на партах и возле парт, обсуждая с учителем лекарственные растения родного края. Снейп хмыкнул про себя – мол, не только вам, господин директор, шокировать общественность, мы тоже кое на что способны. Директор нерешительно спросил про розетку и поурочное планирование на второй семестр, получил пачку бумаг и поспешно ретировался.

Как вскоре выяснилось, традиции в этом славном учебном заведении возникали практически моментально. И недели не прошло, а каждое утро класс, у которого первым уроком в расписании стояла биология, собирался раньше положенного времени – на чай и душеполезную беседу. Классы, лишённые радости утреннего общения со Снейпом, бурчали и норовили тоже между делом заскочить.

А потом Северус сделал это.

Разумеется, он подстраховался по всем статьям. Ни слова никому не говорил, пока не получил от организаторов школьных соревнований по биологии сообщение о регистрации своей заявки. Потом развесил объявления на входе в школу, на каждом этаже и на дверях собственного кабинета. Содержание объявлений было одинаковым и крайне таинственным: «Прошу явиться ко мне в кабинет 19-го января с 14:10 до 15:10 следующих учеников: (список). С.Снейп». Явившихся Северус весьма обыденным тоном проинформировал о том, что они отобраны для участия в очень важном для него, С.Снейпа, мероприятии, в связи с чем он просит их изыскать время для еженедельных с ним дополнительных занятий. А потом они съездят на соревнования по биологии, устраиваемые для школ их округа. Ничего страшного в этом нет, всё, что у них попытаются спросить, они знают, просто забавное приключение с поездкой в Манчестер. Берите с собой деньги на дорогу назад и развлечения там. Кто не сможет поехать, предупредите заранее, чтобы я успел вас заменить.

Сначала они ничего не поняли. Потом задёргались. Порасспрашивали друзей и знакомых, те, разумеется, о таких соревнованиях не слыхали. Кто-то поискал в интернете и принёс в школу паническое известие, что «там только мажоры». Северусу попытались закатить пару истерик, каковые были немедленно пресечены честным признанием коварного учителя, что на вопросы с тех соревнований они вот уже пару месяцев спокойно отвечают на уроках и в контрольных работах. Тогда начали всерьёз готовиться. Утереть носы мажорам хотелось. Кто-то добрый повесил в кабинете биологии календарь «До соревнований осталось» и честно зачёркивал в нём дни. Северус подогревал обстановку, и к Дате подошли в боевом настроении. На уроках даже сдерживать приходилось. А тут ещё в десятом классе началась любимая тема, и Снейпу стало совсем жарко.