Текст книги "Секрет мастерства (СИ)"

Автор книги: GrenkaM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Рей принципиально работала только с детьми. Но стоявший на пороге её мастерской мрачный мужчина к таковым не относился.

– Простите, – вежливо сказала она. – Ко мне должен прийти ученик, мне некогда.

– Это я, – раздраженно ответил незнакомец. – Вы будете учить живописи и рисунку меня. Мое имя Кайло Рен.

– Я занимаюсь только с детьми, – немного растерялась она.

– Представьте, что я за ребенка. А чтоб проще было, я заплачу вдвойне, – и Кайло Рен перешагнул порог, не дожидаясь приглашения.

И, конечно, день покатился псу под хвост. Неудачный ученик сразу стал спорить и возмущаться.

– Не прикасайтесь к моей работе! – Рявкнул он, как только она попросила сделать пару набросков кубика, как он его видит, и попыталась что-то поправить. – Словами рассказывайте! Или вы соврали в объявлении, что дипломированный педагог?

Она вдохнула и выдохнула. Медленно и спокойно произнесла:

– Хорошо. Я сяду рядом с вами и буду рисовать, объясняя каждое действие. А вы будете повторять. И никаких «я сам, можно вот так, или я знаю другую технику». Вы будете делать так, как я скажу. Или не тратьте моё и своё время.

Кайло проткнул свою преподавательницу взглядом, а потом еще и провернул пару раз воображаемое лезвие. Но молча кивнул и подчинился. В отместку стал задавать в два раза больше вопросов. Формально вежливых и по делу. Но его саркастичный насмешливый тон демонстрировал, что в профессионализме ее Кайло сильно сомневается.

Как же он её бесил. Но помогали уязвлённая профессиональная гордость и острая потребность в деньгах – за аренду мастерской платить завтра, а у неё только половина нужной суммы. Если этот придурок заплатит вдвойне, ей как раз хватит.

– Нарисуйте линию, что будет служить горизонтом. Все предметы будете располагать относительно него… Зачем вы нарисовали линию так низко?

– Вы не сказали где.

– Я показала. Вы должны в точности повторять мои действия.

– Тогда погодите, я сбегаю в канцтовары за линейкой.

– За. Какой. Линейкой?

– Отмерить, сколько вы отступили от каждого края листа.

Эта его ухмылка. Эта самоуверенность. Эта… Он будто специально её бесил. Может к чертям оплату? Работают же люди на дому…

– Вам не нужна линейка. Проведите, пожалуйста, линию горизонта на глаз…

Святой Саврасов, дай мне сил…

Кайло демонстративно посмотрел на дорогущие часы.

– Как удачно, что у меня свободен весь день! – С сарказмом сказал он. – Может, к вечеру вы мне сумеете объяснить, что значит «на глаз». Не волнуйтесь, я оплачу. Надеюсь, я не помешаю вашей, так сказать, личной жизни.

Интонационно Кайло давал понять, что в само существование «личной жизни» у своей училки он не верит.

«Да пошёл ты нахуй, придурок», – так и хотелось крикнуть ей. Но она, неожиданно для самой себя, решила поменять тактику. Раздражающе широко улыбнулась ему:

– Что вы. Учебные нормы рекомендуют на первое занятие отводить не больше трёх часов. Я не могу идти против норм, утверждённых министерством, как вы понимаете. И если вы хотите посвятить своё первое занятие обсуждению философского понятия «на глаз», то я с удовольствием сделаю это для вас. Однако, возможно, вы просто проведёте горизонтальную линию, отделив одну треть сверху?

Это Кайло понял. Кивнул, провел. Стал поспокойнее. Следующие пятнадцать минут прошли почти идеально. Но вдруг в дверь позвонили.

– Ученик ошибся расписанием? – Хмыкнул Кайло и взялся за точилку. Она не ответила – пошла и открыла дверь, опрометчиво не поглядев в глазок. Нет, только не это! Нет-нет-нет! Пьяный бывший решил прийти помириться!

Она попыталась его выставить – урок, занята, уходи. Но экс толкнул дверь и вошел. Одновременно обвиняя во всех смертных грехах, обещал простить и пытался полапать.

Она отступала, пока не впечаталась спиной в ученика.

– Какие-то проблемы? – спросил Кайло, сощурив глаза.

Она не успела ответить.

– А ты кто такой, чувак? – Бывший прищурился, окидывая потенциального противника оценивающим взглядом. Но по пьяни, видимо, наделил себя сверхспособностями, потому что, гордо выпятив грудь, которая была где-то вполовину уже, чем у «чувака», шагнул вперёд. Она не могла допустить разборок прямо здесь: её точно помещения лишат за драку! Ухватила экса прямо поперёк выпяченной груди и стала тянуть за собой к выходу.

– Я позвоню тебе вечером. Сейчас работаю, – твердила как мантру, пока тащила его.

Бывший же с пьяным вызовом таращился «ученику» в глаза. Хотя, похоже, то, что он в себя влил, помогло ему наконец оценить свои силы адекватно. Он позволил ей вытащить себя за дверь и уже там оттолкнул, прошипев:

– Ну я тебе устрою, шлюха!

Бухой экс на заплетающихся ногах побрел вниз по лестнице, а она захлопнула дверь, закрыла на ключ. Понимала, что он вернётся максимум через час и гораздо более пьяный. Потёрла лицо руками и повернулась к ученику. Он возвышался посреди студии эдакой чёрной громадиной.

– Личная жизнь, говоришь… – она оборвала себя прежде, чем успела сболтнуть лишнего. – Я… прошу прощения за эту сцену.

Она сделала паузу, затем выдавила:

– Боюсь, нам нужно прекратить занятие.

Хотела придумать, что сказать, но мысли скакали как бешеные и все силы уходили на то, чтобы не разрыдаться.

– Я хочу закрыть помещение и уйти домой прежде, чем он вернётся, – она заставила себя глянуть на него. – Вы ничего мне не должны. Жаль, что наше занятие превратилось в черт-те-что.

– Если он не найдет вас здесь, то устроит скандал. Может, дверь сломает, – резонно заметил Кайло. Он почему-то сейчас не злился и не плевался ядом. – А потом все равно придет к вам домой. На этот случай план у вас есть?

– Нет… – она опустила руки. Буквально упала на рядом стоящий стул. – Я просто не открою ему дверь.

Ей не хотелось признаваться чужому человеку, что подобные эксцессы уже бывали. Именно поэтому ей и пригрозили выселением из мастерской. «Ещё раз. Ещё раз, – сказал тогда хозяин. – Мне пожалуются на пьяных людей у тебя. И вылетишь отсюда быстро вместе со своими деревяхами». Он так презрительно холсты называл.

– Я могу решить эту вашу проблему, – спокойно сказал Кайло. – Мне это не будет стоить ничего. Один звонок, и ваш нехороший знакомый не вернется сюда, а отправится на принудительное лечение в наркодиспансер. Три месяца – и вы его не узнаете. Пить он тоже бросит, гарантирую. Что взамен? Не беспокойтесь, ничего серьезнее того, чем мы уже тут занимались. Я знаю, что поначалу рисовать надо много. И возьму с вас интенсивный курс. Месяц занятий, пять раз в неделю по вечерам у меня дома. Я оплачу. Услуга будет оплатой за то, что вам придется месяц со мной общаться чуть ли не каждодневно.

Она открывала и закрывала рот, не веря своим ушам. Хотела переспросить, но он ведь все сказал внятно. Возможно, ей стоило продумать, взвесить все, подумать ещё раз, о том, что иногда случается с девушками, которые приходят домой к незнакомым мужчинам. Но усталость и апатия, желание избавиться от этого кошмара не давали ей мыслить трезво. – Я согласна, – проговорила, сдаваясь. – Если вы действительно сделаете то, о чем говорите. И организуете у себя дома нормальный свет и условия для работы.

– Подождите несколько минут, – попросил ее Кайло. – Я позвоню.

Он достал телефон, набрал номер и заговорил на незнакомом языке. «Албанский, что ли?» – со смешком подумала она. Тем временем Кайло закончил и развернулся к ней.

– Мы можем продолжить, – сказал. – Сегодня вам никто не помешает.

И остаток занятия прошел в весьма теплой обстановке. Кайло почти перестал язвить и спрашивал по делу. Руки у него росли откуда надо, а гонор утих от того факта, что он помог своей преподавательнице, а значит по-прежнему альфа-самец. Прощаясь, он попросил ее позвонить его секретарю и продиктовать все, что необходимо для обустройства мастерской.

– Не стесняйтесь, – сказал. – Вы будете проводить там много времени, поэтому заказывайте, что хотите, хоть бар и кожаные кресла. Водитель заедет за вами послезавтра в семь.

Когда она провожала Кайло к выходу из подъезда, столкнулась с домовладельцем. Тот среагировал на Кайло как сучка в течке – лыбился и чуть ли не кланялся. Видно, итальянский костюм и швейцарские часы оценил.

Она позвонила на следующий день. Секретарь не удивился, долго выяснял в точности, что купить. После часового разговора она присела на стул, потирая лоб. Пискнула СМС – пришла оплата. Двойная – Кайло и тут не соврал. Она долго думала, что надеть на следующее занятие. Выглядеть красиво или протокольно? Потом сама на себя разозлилась и решила быть такой, какая есть. Надела джинсы, кеды и любимую футболку Star Wars. Машина у её мастерской появилась ровно в семь – черная «немка» представительского класса. Она поздоровалась с водителем и села. Ехали не слишком долго, у Кайло явно было разрешение кататься по выделенкам.

Его дом за городом был облицован грубым, необработанным камнем и выглядел сурово. Кайло встретил ее на пороге, оглядел – и его глаза чуть потеплели. Он протянул ладонь для рукопожатия. Заметил:

– Мастерская наверху. Там немного пахнет краской, я подгонял рабочих, как мог.

Когда они прошли наверх, она не смогла скрыть восхищения: мастерская представляла собой довольно большое помещение, отвоёванное, как видно, у зимнего сада. Одна из стеклянных стен была полностью зеленой из-за вьющихся за ней растений. Одна глухая, как она и заказывала, матово белая. И действительно слегка пованивала свежей краской. Одна – и дверь с ней полностью сливалась – была тёмного дерева. Потолок же накрывал комнату стеклянным куполом. А вместо четвёртой стены – окна до пола. Даже в вечерних сумерках здесь было светло. Очень светло и уютно.

– О-х-х-х… – только и сумела выдохнуть она.

– Нравится? – В его голосе промелькнула самодовольная ирония: он знал, что сделал все хорошо и даже лучше.

Но она не находила в себе пока сил на вразумительный ответ:

– О-х-х-х.

Он усмехнулся. И этот звук вывел её-таки из ступора.

– Да, – ответила сухо. – Здесь очень красиво и безупречно с точки зрения наших целей.

Она искоса на него глянула:

– Надеюсь, вы не сильно потеснили свою оранжерею? Не хочется думать, что ради уроков вы выбрасывали цветы.

– Нет, я так и не успел ею толком обзавестись, – пожал мощными плечами Кайло. – Зимний сад хотела моя бывшая невеста. Но она разорвала помолвку год назад, поэтому я остановил работы. Приступим? Командуйте.

Он отошел к мольберту. Вдруг повернулся и добавил:

– Я специально вас выбрал. Потому что у меня ужасный характер, меня или боятся, или терпеть не могут. И я подумал, что со мной справится тот, кто занимается с детьми.

Она оторвалась от созерцания городской панорамы в лучах заходящего солнца. Бросила рюкзак на пол и пошла прилаживать направленный на белую стену софит.

– Вам не нравится быть тем, кого учат. Для детей же это естественное состояние.

Мощный поток света ударил в застеленный белой тканью стол, тени стали черными.

– Вы можете пока подготовиться, – бросила, стараясь не смотреть на него. Подобрала несколько гипсовых фигур, новеньких, гладких, белых. Не то, что у неё в мастерской – поменявших с десяток владельцев. Разместила относительно друг друга шарик и куб. Отошла, прищурилась. И передвинула немного. Кайло за все время её манипуляций не сказал ни слова. Так и стоял со скрещёнными на груди руками рядом с мольбертом. Наблюдал за ней. Она подавила неловкость.

– Так что давайте приступим. Как партнёры, – она улыбнулась ему. – Я не стану учить вас. Я передам вам знания.

Кайло кивнул. Ему определенно импонировал такой подход. И в этот раз он вел себя идеально – и правда как заинтересованный партнер. Дополнительно он точно чувствовал себя лучше в собственном доме, а не на чужой территории. Наконец Кайло отложил карандаш и потянулся:

– Полтора часа прошло. Не хотите ненадолго прерваться? Например, на кофе или чай?

– С удовольствием, – она скрестила руки на груди и размяла затёкшие плечи. За полтора часа объяснений голос у неё слегка сел. – Я могу посмотреть на цветы? – Попросила неожиданно для себя.

Кайло согласно кивнул:

– Конечно, дверь в оранжерею открыта. Я пока распоряжусь по поводу… – что вы будете пить? – Он испытующе на неё глянул. Будто ему было важно, что она пьёт.

– Если есть, мятный чай, – ответила с улыбкой, подумав про себя, что никакая мята ей сегодня заснуть не поможет. Кайло кивнул, поднялся и вышел, оставляя её одну. Она хихикнула, представляя, что он этот чертов чай будет сам заваривать. И пошла в зимний сад.

Она сначала даже не могла заставить себя переступить порог от восхищения. Чего там только не было! Но все же вступила в зеленое царство и потерялась. Бродила среди зелени, дотрагивалась до упругих листочков, вдыхала свежий аромат.

– Нравится? – Раздался низкий голос позади.

Она подпрыгнула, вскрикнув: совсем забыла, где находится! Со стоном склонилась над упавшим вазоном. Горшок, к счастью, не разбился, но нежные веточки неизвестного растения помялись.

– Простите! – Она глянула на него снизу вверх. – Я такая неуклюжая! Отвлеклась, засмотрелась… Простите!

Она готова была расплакаться. Кайло проговорил мягким, успокаивающим тоном:

– Все в порядке, жертва столкновения выжила. Но теперь нужна ваша помощь в лечении.

Он достал из неприметного ящика большой талмуд и сказал ей найти на горшке название, а в толстой книге краткую справку к растению. Она нашла, показала ему. Кайло торжественно вручил ей садовые перчатки, сам надел такие же и принес земли.

– Подумать только, сначала ненавидел этот зимний сад. Моя драгоценная невеста хотела, чтоб всё было по линейке. Геометрические формы, модный дизайнер. Я же хотел, чтоб уголок моего дома был похож на дикие заросли, словно дверь в другую половину света. Мы снова поругались. Но она предъявила мне претензии не только за сад, но и за то, что я не допустил ее к управлению холдингом. В ответ я велел ей за полчаса собрать все подаренные дизайнерские шмотки, брюлики и валить нахер. А если не успеет, то вылетит отсюда голой. Она успела. Знаете, если б любила, то осталась бы, несмотря на угрозу, или ничего бы с собой не взяла. А бедняжка даже картину известного абстракциониста на себе уперла, я смеялся как помешанный.

Рей стало как-то не по себе от услышанного. Неловко – потому что он будто бы говорил ей сейчас «все бабы суки меркантильные». А с другой стороны – она наконец осознала, к какой неограниченной власти привык этот человек. Он не привык скупиться ни на деньги, ни на методы решения вопросов. Неожиданно для себя спросила:

– А что на самом деле вы сделали с моим… бывшим? – Она буквально заставила себя произнести последнее слово.

– А это имеет значение? – Зловеще протянул Кайло. – Но я отвечу. Лежит, аккуратно зафиксированный, под капельницей, и слушает проповеди о здоровом образе жизни. А потом за него психолог возьмется. Ждите месяца через три тихого зожника и вегана.

– Он мне даром не нужен и святым, – фыркнула Рей. – Но спасибо.

Кайло ухмыльнулся, поставил горшок на его место, велел ей аккуратно расправить корни и ветви и держать цветок прямо. Она послушно выполняла его команды. Кайло засыпал корни землей. Вручил ей лейку и сказал полить.

– Идем, – улыбнулся, снимая перчатки. – Рассыпанную землю уберет горничная. А после таких переживаний мы заслужили не только чай, но и пирожные.

В столовой был накрыт стол. И мятный чай, и пирожные, и канапе. Она почувствовала, как проголодалась. Кайло сам за ней ухаживал – отодвинул стул, налил чай.

– Я заметил, вам понравилось в оранжерее, – сказал полуутвердительно; Рей кивнула. Он ухмыльнулся понимающе: – Там теперь приятно просто побыть, чувствуешь себя на лоне природы.

Он глянул на нее хитро поверх чашки черного кофе:

– Хоть я и отстойный садовод, но мне удалось создать что-то прекрасное, как считаете?

Она рассеянно улыбнулась и кивнула. Ее вдруг захватили эмоции, отгородиться от которых не представлялось возможным. Она чувствовала себя как на иголках после этого чертового горшка. Такой, как он, не должен был быть… понимающим. Хорошим. Чутким. Она видела, каков он, когда раздражён, а в гневе ей не хотелось его даже представлять.

Но поймала себя на мысли, что хочет узнать его лучше, и тут же похолодела: вспомнила, почему выбрала учить детей. Она не работала со взрослыми по нескольким причинам. Во-первых, большинство из них просто потакает своим прихотям и бросает заниматься после максимум занятия третьего. В крайнем случае приходят в худкласс, чтобы учиться рисовать героев комиксов. Во-вторых, взрослые хотят разговаривать, общаться. Некоторые даже дружить. А потом – когда она оттает, раскроет душу – ставят её на место. Мол, сиди на стуле ровно, училка. Я тебе плачу, я и музыку заказываю. Так случилось с бывшим. Он пришёл к ней заниматься, и она взяла его – тогда она ещё преподавала всем подряд. Он был талантлив и учился быстро, а ещё любил, когда она правила его работы, много рассказывал о себе и делал ей комплименты. Она даже не поняла, когда закрутился роман, но продолжала его учить. Готовить к поступлению в какой-то суперкрутой универ за границу. И он перестал давать ей деньги. А когда она сказала, что ей нужно платить за мастерскую, и она либо занимается с ним, когда у неё есть время, либо он ей помогает с оплатой, обозвал её меркантильной сукой. И свалил. Она сменила замки (уже успела, дура, дать ему ключи и от мастерской, и от квартиры) и отправила ему сообщение, что она с ним рвёт. И понеслось…

– …ойн любите? – Из размышлений её вырвал услышанный вполуха вопрос. Она подняла на Кайло глаза и залилась краской. Он все время что-то рассказывал, а она не слышала ни слова.

– Простите, что?

Он смотрел на неё так внимательно, что ей на секунду почудилось, будто он прочёл её мысли.

– Я спросил, какая трилогия Звёздных войн вам нравится больше всего? И, похоже, – он взглянул на часы, – нам пора возвращаться, – Кайло усмехнулся, – к передаче знаний.

Во второй части урока она была немного рассеяна. Кайло работал молча. И вдруг повернулся к ней.

– Полагаю, вы сейчас сочтете меня избалованным мудаком. Но мне и правда надо, чтобы вы поправили линии на моем рисунке. Я не понимаю, где ошибся в перспективе.

Он сидел и ждал, когда она подойдет.

Рей вздрогнула, – снова задумалась о своём и не поняла, чего он хочет. Глянула на его рисунок и поджала губы от досады: она не уследила за построением и пропустила ошибку, а Кайло уже начал штриховку. Удивительно чистую и невесомую для человека его размеров и, судя по всему, темперамента. Ей не хотелось со своим корявым и рваным стилем лезть в его работу, но выхода не было. Кроме… Рей поднялась со своего места и пошла к нему. Наклонилась над плечом, рассматривая ошибку и прикидывая, как лучше объяснить.

– Смотрите, ошибка в этой грани. Даже если вам кажется, что плоскость смотрит прямо на вас, – она показывала на нижнюю грань куба в его работе и в натуре резинкой на длинном карандаше, – но при этом вы ещё и другую плоскость видите, то должны понимать, что фронтальная плоскость все же не параллельна линии горизонта, а под едва заметным, но углом.

Рей выпрямилась и посмотрела на него с извиняющейся улыбкой:

– Это моя вина, Кайло. Я не уследила. Ведь с моего места ваша работа видна в лёгкой перспективе, и искажение не заметно.

Он молча смотрел на неё снизу вверх, и она подавила в себе желание коснуться рукой его волос. Почувствовала, как на секунду улыбка на её лице одеревенела, но взяла себя в руки, отвела глаза и продолжила.

– Эту ошибку исправить очень просто, но у меня совершенно другой стиль рисования, и я испорчу вам работу, – она сама от себя такого не ожидала: улыбнулась шире и подмигнула ему. – Я подправлю перспективу, а разницу в стилях мы замаскируем секретным штрихом.

Кайло расширил глаза, как ребёнок:

– Секретным?

Она кивнула, продолжая улыбаться.

– Его знаю только я и мой учитель. А теперь будете ещё и вы.

С этими словами она махнула ему, побуждая развернуться к мольберту. А сама наклонилась над ним, думая лишь об одном: нахрена рассказала про штриховку? Сама не понимала, как вырвалось, ведь даже бывшему её не показывала. И как бы не коснуться грудью его плеча?.. Второе казалось почему-то особенно важным.

Кайло повторил этот секретный штрих и в целом справился с заданием прекрасно для новичка. Но теперь он смотрел на нее иначе. Не с сарказмом и недоверием, как в первый момент знакомства, не с любопытством, как потом, не с симпатией, как в начале вечера. Его глаза были темными, глубокими и нечитаемыми, взгляд пристальным. Сам проводил ее до дверей, сам подал куртку. Настоял, чтобы ее отвез водитель, и долго смотрел вслед машине.

На следующий день он позвонил сам за час до занятия, извинился, сказал, что не успеет. Попросил ее не беспокоиться насчет оплаты – это его вина, и все будет оплачено. И отключился.

«Всего лишь баловство для бизнесмена», – с грустью подумала Рей.

Но теперь у нее было свободное время порисовать самой. И она так увлеклась, что забыла обо всем. Но в десятом часу вечера в дверь мастерской позвонили. На пороге стоял Кайло.

– Простите меня. Некоторые вещи нельзя ни предсказать, ни прекратить, – странно произнес он. – Я понимаю, уже поздно. Но… Могу я попросить вас о небольшой теоретической лекции хотя бы?

Сказать, что она удивилась – ничего не сказать. И испугалась: Рей слабо представляла себе мотивацию человека, приехавшего наобум к ней в мастерскую поздним вечером. А еще обрадовалась почему-то. Только сейчас она поняла, что весь день думала о нем.

– Мы могли разминуться, – с улыбкой проговорила она, пропуская его внутрь. – Я редко остаюсь здесь на ночь. Ухожу домой после занятий. У меня нет сил писать после работы, – для чего-то призналась она.

Кайло не ответил, оглядываясь, будто попал в мастерскую впервые. И действительно: в те редкие дни, когда мастерская была в её полном распоряжении, здесь все менялось. Шарики, кубы и цилиндры, гипсовые головы прятались в шкаф – с глаз долой. Помещение наполняли звуки любимой музыки (сейчас играл сборник «Золотая классика рока»), а повсюду валялись книжки с картинками для вдохновения, тюбики краски, обрывки бумаги, наброски. На каждой горизонтальной поверхности стояла грязная чайная чашка, а к вечеру у мольберта появлялась бутылка вина, которую она в этот раз успела только достать, но не открыть. Вино она всегда пила прямо из бутылки, потому что к вечеру чистых чашек не оставалось. Писать она собиралась до глубокой ночи – пока хватит вина, да тут и заночевать – на небольшом топчане в углу. Для этих целей там уже был приготовлен спальный мешок.

Кайло оглядывал весь её рабочий бедлам и так засмотрелся, что не заметил чашку у себя под ногами. Неловкое движение, и густая заварка залила ее последний эскиз. Не беда, она помнила его на память, но Кайло резко втянул воздух и замер, глядя, как коричневая лужица растекается по профилю мужчины, вписанному в лик луны. Опустился на колено, поднял рисунок. Провел по нему кончиками пальцев, размазывая заварку, словно краску.

– Слишком хорош, чтоб быть мной, – криво улыбнулся. – Я бы сказал, что оплачу, но после такого вы имеете полное право ударить меня.

Поднялся, не выпуская рисунок.

– Теперь я вижу, что не вовремя. Но, видите ли, мне особенно некуда сегодня идти. А дома я непременно надерусь. Я для вас кошелек с гонором, я все понимаю, но мне так хочется посмотреть, как вы рисуете… Скажите мне уйти.

– Кайло, я… – ей хотелось провалиться сквозь землю. Здесь и сейчас. Рей так давно не могла нащупать образ, как ни билась, а тут все удавалось, легко и свободно, она набросала эскиз с первого раза и уже принялась писать маслом. Но до сего момента она не понимала, кого именно пишет. Как объяснить ему все это и не показаться маньячкой?

– Посмотреть не получится, – сказала непослушными губами. Отобрала у него эскиз и улыбнулась нервно, заметив, как он расстроился. – Придётся участвовать.

– Вы меня рисовать будете? – спросил удивленно.

Рей нервно хихикнула.

– Писать. Но не суть. Нет, – она глубоко вздохнула, наконец взяв себя в руки. – Я предложу вам чай или вино на выбор. И выдам краски. Абстрактная живопись помогает при стрессе.

Его брови взмыли вверх, но плечи немного расслабились.

– У меня плоховато с абстрактными понятиями, – сказал он, смущённо пожав плечами.

– Значит, вино, – притворно серьёзно решила Рей. – Черт, придётся мыть чашки.

– Не надо ничего мыть, – отмахнулся Кайло. – У меня в машине есть набор на все случаи жизни. Я вернусь через несколько минут. Надеюсь, вы не подопрете дверь стулом или шваброй.

Он легко сбежал по ступеням. Рей с любопытством выглянула в окно. Ну конечно – его огромный квадратный черный джип напоминал помесь танка и катафалка. И в этот раз Кайло был за рулем сам. Он принес из машины бокалы, пакет чипсов из морской капусты и какие-то орешки.

– Услышал случайно, что вы не едите мяса, – пожал плечами. – Поэтому не стал брать хамон.

Рей задумалась, когда и где могла так оговориться? Но Кайло отвлек ее – сам открыл бутылку, которую она вручила, разлил вино.

– Командуйте дальше, – кивнул, глядя почему-то на ее испачканные в краске руки.

– Да что командовать, – к ней снова вернулась нервозность. Кайло протянул ей бокал и она, не задумываясь, вытерла руки о джинсы. – Черт! Ну я неряха!

Она взяла бокал и тут же дернула рукой, стремясь обвести мастерскую жестом, но вместо это ещё и вином облилась. – Черт, черт!

Рей залпом выпила оставшуюся половину бокала и поставила его на подставку для керамики рядом с двумя грязным чашками. Вытерла руку об уже испачканную футболку и только тогда посмотрела на Кайло. Он смотрел на неё, нахмурившись. Свой бокал поставил рядом со снедью и бутылкой на низкий столик.

– Не подумайте, что вот это… – она указала рукой на эскиз, – что-то… Я не… Ох.

Ей сложно было объяснить словами, поэтому она просто шагнула к картине и развернула к нему:

– Вот. Я пишу её уже шесть месяцев. И все это время не могла нащупать нужный типаж.

Рей показала на Луну, которая, в отличие от всей остальной работы, была не записана. Только контурный набросок профиля прослеживался на холсте.

– Я снимала краску в этом месте уже раз десять, все было не то, – она поковыряла пальцем место, где чистый холст переходил в записанное небо. – А сегодня… Я не знаю, как так вышло. Я не специально.

Рей выдохнула и неуверенно глянула на него. Он все ещё молчал.

– Кайло. Скажите что-нибудь, – она раньше никогда не делилась своими переживаниями от творческого процесса, и теперь ей стало совсем нехорошо. – Только не нужно снова говорить слово «оплачу». У меня от него скоро нервный тик начнётся.

Кайло смотрел на нее без улыбки. Но и без гнева, насмешки. Он к своему вину едва прикоснулся, хоть и грозился напиться.

– Что мне сказать, чтоб не напугать и не расстроить вас? – Мягко спросил. – Что это прекрасно? Что я хотел бы так же? Что я жалею о потраченном времени и даже не могу, – тут он чуть улыбнулся, – уйти с темной стороны жизни, где правят деньги? Что я чувствую себя хоть для чего-то пригодным, когда вижу этот эскиз? Что вы держите в своих руках чудо творения?

Он взял ее запястье, чувствуя, что она замерла испуганной птицей перед змеем, развернул ладонью вверх и поцеловал перепачканные в краске пальцы.

Рей руки не выдернула, но будто окаменела. Нет-нет-нет-нет… Нет! Только не снова.

– Вы можете так же, – выдавила из себя через силу. – У вас талант! Вам нужно только позволить себе раскрыться.

Он все ещё держал её руку. На его губах осталось пятнышко краски, которое ей до боли захотелось стереть самостоятельно. Колени тряслись, сердце колотилось о рёбра. Нет! Только не снова, пожалуйста. Она зажмурилась, потом взглянула на него, силясь улыбнуться.

– Я поделюсь с вами холстом и красками, но есть их необязательно, – она несла бред, но так лучше, чем опять погрузиться в то, что снова разобьёт ей сердце. Вынула из кармана салфетку, протянула ему.

– Вот, – только и сказала. Взглядом умоляла принять эту игру: будто не было ничего сказано, будто не было поцелуя, от которого её электрическим разрядом прошило. – У вас краска.

Рей показала на себе, коснувшись пальцами своих губ, совсем забыв, что они все ещё грязные:

– Вот тут.

– О да, я целое кладбище талантов, новые кресты некуда ставить, – хохотнул Кайло. – Не пугайтесь меня. Не считайте это домогательствами. Когда женщине целуют руку, это старомодный жест восхищения. Я восхищаюсь вами. Ведь я забрался так высоко, а у меня нет ничего, что бы я хотел. Мне нужен друг, но его не купить за деньги… Скажите мне уйти, и я уйду и больше вас не побеспокою. Только…

Кайло вытянул руку и почти коснулся кончиками пальцев ее губ. – Только у вас тоже краска на губах.

– «Скажите мне уйти» – это вторая фраза, которой я не хочу от вас слышать, – она закусила губу, чтобы слизать краску, но похоже, только больше размазала. Усмехнулась: – Пальцами краску не убрать, да и ни к чему это. Мы собирались писать и пить, так давайте не будем терять времени, ночь не такая длинная.

Кайло убрал руку, отступил в сторону.

– Вы только что предложили мне остаться на ночь? – Спросил с иронией и протянул ей салфетки. Рей вытащила из пачки одну, и, постучав по своей губе, напомнила ему о краске на его собственном лице. Вытерла губы и, ухватив бутылку, отпила прямо из горлышка, игнорируя бокал. Протянула бутылку ему и ответила только после того, как он сделал большой глоток:

– А вы сможете рисовать всю ночь?

Кайло даже чуть поперхнулся. Рей продолжала, поймав, наконец, шутливый настрой:

– Боюсь, что ваши важные дела не позволят вам много пить и не спать до утра. Но, – она со смехом развела руками, – моя мастерская в вашем распоряжении целиком и полностью.

Она забралась в шкаф, порылась, выбрасывая на ходу с полок ненужный хлам. Вынырнула с небольшим холстом и запасным набором красок. Кивнула ему в сторону второго прислонённого к стене мольберта. Подождала, пока он, поставив вино, притащит треножник, и торжественно выдала ему свою ношу.

– А кисти? – вдруг спросил Кайло. Чем бы ни был его недавний порыв, он, похоже, сумел перестроиться.

– Я допущу вас до святая святых, – Рей сделала страшные глаза. – Своих кистей. Мы теперь с вами почти одной крови.

Он хотел было что-то сказать, но она отвернулась, переместила свой мольберт так, чтобы было удобно делить с ним растворитель, палитру и кисти. А заодно и его профиль был виден.

– Вы просто ляпайте на холст цвета, рисуйте произвольные формы. Образы, что рождаются в сознании, – Рей помолчала. – Можете рассказывать, что вас тревожит, параллельно. Все уйдёт в краски.

Он вскинул на неё глаза, а она взяла со стола бутылку, отпила и шагнула к своему холсту: – А я буду писать свою Луну с натуры.