Текст книги "День детектива (СИ)"
Автор книги: Графит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
«…находясь в состоянии алкогольного опьянения, проникли в помещение магазина „Сувениры Иллиума“ в 23.15 по стандартному времени Нос Астра и…»
Рассвет за окном брезжил еле-еле, вяло плевался розовым поверх бледно-лимонной полосы зари у горизонта, перечеркнутого шпилями башен и вышками связи. Несмотря на ранний час, жара уже подступала к Нос Астра. Летом на открытом воздухе можно было находиться только вечерами, которые туристические буклеты описывали как «завораживающие», «бархатные» и «романтические». Дни подобных эпитетов не удостаивались.
Кондиционер втянул воздух с протяжным всхлипом, как живой, и Анайя подозрительно покосилась на него. Сдохнет – и все, пиши пропало, нельзя работать, когда мозги вскипают…
«…вынесли со склада магазина следующие предметы: 1) модель челнока „Кадьяк“ – 1 шт., 2) фигурка сувенирная „Бласто с винтовкой“ – 1 шт., 3) рыба весланос в мини-аквариуме – 2 шт.»
Компьютер предложил исправить название несчастной рыбы на «веслоноса», Анайя приняла правку. Происшествие было пустяковым и грозило нарушителям – двум молодым кроганам и одному саларианцу – штрафом или парой часов исправительных работ. Можно было свалить возню с документами на практикантку. Но отчет помогал Анайе сосредоточиться, а главное, не думать ни о чем постороннем, особенно о ссоре с Раэлем.
Раэль в последнее время стал обидчив сверх меры, много брюзжал и придирался по мелочам. Анайя говорила себе: это уже старческое. С этим только смириться. Она и смирялась, сколько могла, но невозможно же терпеть бесконечно, она простой детектив, а не воплощение богини! Не она придумала, что саларианцы живут лет сорок в среднем, а азари – больше тысячи. И что теперь, повеситься, чтобы уж точно не пережить Раэля? А дочери пусть остаются одни?
Все это было логично, справедливо… и все это абсолютно точно не следовало выкладывать за завтраком. Скандал вышел безобразный…
Анайя тряхнула головой и вернулась к отчету.
«…и направились к фонтану на центральной площади. Свои действия объяснили намерением выпустить рыб из милосердия…»
Из-за двери высунулась очаровательная мордашка стажерки Лейны.
– Анайя, у нас труп! Волуса! Криминальный! В космопорте!
Мордашка светилась воодушевлением. Еще бы: расследовать убийство – это не писать про трех идиотов, которым хватило ума спереть аквариум. Лет триста назад Анайя была такой же – то есть энтузиасткой, а не идиоткой. Хотя и идиоткой тоже, чего уж там, всякое бывало. Эх, молодо-лазурно…
– Едем.
***
В аллее торгового космопорта висел удушливый полумрак, серое покрытие то ли успело нагреться, то ли не успело остыть за короткую ночь. Не лучшее место для прогулки в любое время суток. Так зачем же сюда понесло несчастного волуса? Его Анайя сначала почуяла, а потом уже увидела. Проклятая жара.
Возле трупа хлопотал эксперт-криминалист, один из немногих не-азари, которые работали в полиции Иллиума. Когда дело доходило до лабораторных исследований, саларианцы были непревзойденными работниками. Жаль, что и недолговечными…
Анайя коротко выругалась про себя и помахала рукой:
– Привет, Медотсек.
Медотсеком эксперта прозвали из-за его долгих путаных рассказов о том, как он служил в лазарете на корабле ГОР. Устройство медотсека разведчиков так поразило молоденького стажера, что стало для него эталоном, до которого более не дотягивала ни одна лаборатория и ни один госпиталь.
– Привет, Аначка.
– Что у нас тут? На самоубийство не тянет?
Что на самоубийство не тянет, Анайя и сама видела. В ее практике еще никому не удавалось покончить с собой с таким… размахом.
– Шутишь?
– Угу. Чувство юмора с утра шалит. Так что мы имеем?
– Имеем выстрел из дробовика. Практически в упор. Видишь, как скафандр раскрыло? Вывернуло наружу почти. Мгновенная смерть.
Анайя видела. И обоняла. Не случайно от работницы космопорта, которая обнаружила тело, не удалось добиться ничего, кроме нервного заикания. Никого она не видела и не слышала…
Невдалеке за бетонным блоком стажерка Лейна извергала наружу содержимое своего желудка. Энтузиазм ее как рукой сняло.
– Лейна, – позвала Анайя, сжалившись. – Пробегись по округе. Поспрашивай, может, кто чего видел, слышал, чуял.
Она сомневалась, что Лейна сумеет многое раскопать – место и в самом деле для прогулок не годилось. Но вдруг… Романтические парочки иногда находят очень странные места для свиданий, а еще существуют бездомные и дети, которые и вовсе вездесущи.
Лейна убежала так быстро, что еще немного – и под подошвами бы искрило.
– Время смерти? – спросила Анайя.
– От двух до четырех с половиной часов назад.
– Про дробовик что-то скажешь?
Медотсек развел длиннопалыми руками.
– Не все сразу. Сначала экспертиза. Потом отчет.
– Ты мне свистни сразу.
– Обижаешь, Аначка. Я с отчетом первым делом к тебе. Даже до начальства. Даже до кофе. Сразу к тебе.
– Извини, Медотсек. День у меня такой, всех обижаю.
– Так день только начался.
– Вот и представь, что к вечеру будет…
Анайя подняла с мостовой чудом уцелевший омни-тул убитого. И ведь даже следов дроби не осталось – этому волусу что, прямо к животу приставили дуло?.. Судя по данным омни-тула, жертву звали Дакни Кур. Род занятий – бизнесмен. Еще бы, кем, как не бизнесменом, может быть волус в Нос Астра… Упоминаний о семье не нашлось. Банковских операций за последние пять часов не производилось. Последний платеж – за обед в ресторане «Алая птица». Похоже, убийство в целях ограбления стоило исключить. Если, конечно, покойный не имел привычки носить с собой очищенный нулевой элемент или предметы антиквариата. Анайя пролистала список последних сообщений. Платежка, реклама, еще реклама… а вот это уже горячо. Некий Питне Фор предлагал убитому встретиться и переговорить в аллее. Странное место для свиданий. И кто этот Питне? Партнер? Конкурент? Старый друг?..
Становилось все жарче, Анайя оттянула воротник, но теплый воздух не приносил облегчения, касаясь горячей кожи. Скоро должны были явиться рабочие доков, клиенты, охрана, пилоты…
– Шенна, пошли мне сюда труповозку, – велела Анайя, вызвав дежурную часть. – И девочек, пусть оцепят все.
– Все настолько плохо?
– Шен, тут бизнесмена размазало по мостовой. Все именно настолько плохо. Я временно переберусь сюда с Лейной, чтобы не мотаться туда-сюда.
– Поняла, Ана. Девочек пошлю. Люблю-целую.
– Ну тебя…
Анайя достала из кармана пачку сигарет, воровато оглянулась, но поблизости не было никого, кроме верного Медотсека, который ползал по бетону, сканируя следы, и демонстративно не замечал разноцветной пачки в руке у детектива. В последнее время в полиции стали пристально следить за моральным обликом сотрудников, причем если инорасцам мелкие грешки сходили с рук, то с азари начальница отделения Ранейя Т’Рин по прозвищу Бледная Спирохета драла три шкуры. Азари – древняя и просвещенная раса! Полицейская-азари обязана быть примером для подражания, утешительницей страждущих и вообще светлым идеалом! В списке запретов были в том числе и ругань, неопрятный внешний вид и курение. Курильщицам для облегчения выхода из зависимости предлагались групповые занятия йогой. Вот спасибо благодетелям…
Анайя быстро затянулась и выпустила струйку дыма в посветлевший воздух. После чего решительно развернулась и широким шагом отправилась к административному зданию космопорта. Стоило предупредить здешнее руководство о том, что кусок их территории окажется временно недоступен даже для сотрудников, и подробнее заняться омни-тулом жертвы, пока Медотсек проводит экспертизу. А заодно разыскать этого самого Питне Фора…
У дверей офиса, в котором размещались логисты, пришедшая в себя Лейна спорила с каким-то волусом, тыча ему под нос голографическое удостоверение.
– …а я говорю, вы не можете покинуть территорию!
– Представительница клана Тессии, – пыхтел волус, – я свободный гражданин, а не преступник, вы не имеете права меня задерживать!
– Зато я имею все права, – вмешалась Анайя, сверкнув удостоверением. – Лейна, в чем дело?
– Свидетель, детектив Анайя! – при посторонних стажерка всегда обращалась к наставнице по всей форме. – Некто Питне Фор.
*
– Итак, вы обнаружили, что ваш деловой партнер убит, после чего полтора часа бродили по городу…
– Да!
– И в полицию не позвонили.
– У меня наступило помрачение чувств!
Анайя с силой затянулась. Это была уже третья сигарета, и офис на территории космопорта, временно предоставленный в распоряжение детектива, полнился клубами дыма. Но от Питне Фора у Анайи тоже начиналось «помрачение чувств». Он путался в показаниях, перескакивал с пятого на десятое, юлил и выворачивался. Дакни Кур был его другом, нет, не другом, приятелем, нет, деловым партнером… Анайя с интересом ждала вариантов «любовником» и «каким-то незнакомым волусом», но настолько Питне не заврался. Зато мутил воду дальше. Они должны были встретиться здесь, не здесь, не совсем здесь, а неподалеку, это была деловая встреча, нет, не бизнес, а так… Что значит «так»? Ну, неужели вы не понимаете?
Что Анайя понимала, так это то, что свидетель лгал ей в лицо, стремительно превращаясь в главного подозреваемого. А еще он непритворно боялся. Но чего? Того, что полиция докажет его вину? Или последовать за своим другом-приятелем-партнером?
Но предъявить ему пока по большому счету было нечего. Бояться не преступление. Равно как и быть деловым партнером убитого и договариваться о встрече. Оружия при Питне Форе не было. Конечно, он мог избавиться от улики, но Медотсек упоминал дробовик, а волусы редко пользовались дробовиками из-за сильной отдачи. Или у Питне Фора были нестандартные предпочтения? Или он вообще действовал чужими руками?
Догадки и предположения к делу пришить было нельзя. Анайя вздохнула и оперлась руками о стол.
– Ну что же, Питне, если вам нечего больше сказать нам, я не смею вас больше задерживать.
– Давно пора, – в голосе волуса прорезались сварливые нотки. – Вы уже потратили слишком много моего времени. Надеюсь, вы будете расторопнее, когда станете ловить убийцу бедного Дакни Кура, детектив.
– Однако вам не разрешается покинуть планету до окончания расследования.
– Что? – Питне Фор соскочил со стула, и упер короткие ручки в бока. – Это произвол, представительница клана Тессии!
– Ни в коем случае. Идет расследование. Нам в любой момент могут потребоваться ваши показания…
– Я уже дал показания!
– …или обнаружатся новые улики, – продолжала Анайя хладнокровно. – Или свидетели. Кто-то еще, кто наблюдал вашу прогулку…
– Вы подозреваете меня?!
– Вы были деловым партнером Дакни Кура, вы видели его мертвым и не вызвали полицию, вы не можете назвать никого из его врагов, и вы пытаетесь при первой же возможности покинуть Иллиум. Интересная картина получается, а?
Оранжевая лампочка вызова на омни-туле тускло засияла, и Анайя выпрямилась.
– Подумайте о моих словах, Питне, – бросила она и направилась к двери, – и попробуйте еще раз хорошенько напрячь память. Авось что всплывет.
Она зашла в соседний кабинет, где пахло нагретой синтетической обивкой и горячие жирные полосы света резали пол на толстые ломти. По шее от щупалец и ниже тут же побежала струйка пота, проникла под воротник. Анайя брезгливо утерлась предплечьем и приняла звонок.
– Детектив, – раздался в жаркой тишине скрипучий голос Бледной Спирохеты. Хотя она не могла видеть Анайю, та по привычке вытянулась и подняла подбородок.
Ранейя Т’Рин уже достигла возраста матриарха и была легендой полицейского управления Иллиума. Лично Анайя предпочла бы, чтобы Ранейя ушла в легенды окончательно. Не умерла, упаси богиня! Но если бы глава отделения подала в отставку, Анайя на радостях наверняка бы надралась. Слишком много томительных минут она провела, стеклянными глазами глядя в тощее декольте Бледной Спирохеты и выслушивая бесконечные нравоучения.
– Матриарх Ранейя.
– Что там с волусом?
– Убит. Предположительно из дробовика. Результаты экспертизы еще не готовы.
– Отвратительно, – заявила Ранейя. Анайя так и видела, как начальница недовольно жует узкими губами, прежде чем выплюнуть очередное слово. – Сейчас, когда Иллиум готовится к проведению Сорок Второго Галактического Экономического Форума…
Каждое слово, произнесенное с Большой Буквы, било Анайю куда-то в мозг, словно крошечный электрический разряд. Сейчас перед ней не было бледного декольте с выпирающими ключицами, поэтому она уставилась на стену и зацепилась взглядом за лампочку на пульте пожарной сигнализации. И отключилась. Речи начальства она уже могла воспроизводить самостоятельно с любого места. «В то время как космические корабли уважаемых предпринимателей уже подлетают к Нос Астра…»
– …уже подлетают к Нос Астра, наша задача обеспечить максимальную безопасность, что на данный момент…
«…не выполняется в должной степени. Уровень преступности за последние три месяца…»
– …месяца вырос на одну целую три десятых процента, и из Центрального Управления нам ставят на вид…
«…недостаточно ревностное исполнение обязанностей. Убийство в космопорте снизит наши показатели раскрываемости… проклятье, Ранейя, я же не могу просто запихать ошметки волуса под бордюр!.. и бросит тень на наше отделение…»
– …что скажется на всех сотрудниках, и на вас – в первую очередь, детектив. Кстати, Анайя, у тебя уже есть версии произошедшего?
За годы службы в полиции Анайя научилась точно улавливать момент, когда Спирохета прекращала читать мораль и переходила к конкретике. Улавливать – и вовремя включаться в разговор, как робот со сработавшим таймером.
– Фактов пока немного, Ранейя. На убийство с целью ограбления не похоже – ничего не взяли, а у него омни-тул дорогой. Возможно, дело в бизнесе. Есть свидетель, работаем с ним.
– Кто такой?
– Деловой партнер. Вместе возили на Иллиум медикаменты и прочую химию.
– Так может, это он? Делиться прибылями не захотелось?
– Может. Но пока доказательств нет. Он чем-то очень сильно напуган, этот Питне Фор.
– Питне Фор, Питне Фор, – протянула Ранейя, и Анайя притихла. Память начальницы давно стала в отделении притчей во языцех. – Питне Фор и химия… Нет, не помню. Что намерены делать, детектив?
– Изучу содержимое омни-тула убитого. Вдруг появятся зацепки. А там Медотсек должен подогнать результаты экспертизы, может, они что-то прояснят.
– Хорошо. Действуйте. И придержите этого самого Питне Фора. Если что, ссылайтесь на меня.
– Хорошо, Ранейя.
Спирохета отключилась. Анайя протерла лицо, брезгливо посмотрела на влажную ладонь и мазнула ей по брюкам. Хорошо еще, что Раэлю всегда было плевать, пользуется жена косметикой или нет, а то попробуй прожить с макияжем в такой духоте и к вечеру не превратиться в пугало…
Питне Фор никуда не ушел и ждал Анайю в кабинете. Волусам трудно сгорбиться в своих круглых скафандрах, но Питне именно сгорбился, сжался и как-то поник.
– У меня есть… версия, детектив.
– Ну так поделитесь, – сказала Анайя и махнула Лейне, которая сосредоточенно набивала что-то на клавиатуре. – Принеси воды, мы же тут скоро загнемся все от жажды.
Когда Лейна скрылась за дверью, Анайя снова повернулась к Питне.
– Ну?
– У моего друга были проблемы с «Затмением». Возможно… возможно, они разозлились на него достаточно сильно, чтобы убить.
– Так. – Анайя достала четвертую сигарету. – Что за проблемы?
«Затмение» Анайя не любила. Конечно, она не любила вообще никакие группировки наемников, которые следовало бы называть организованными бандформированиями. Но «Затмение» почти целиком состояло из азари и вызывало у Анайи, помимо неприязни, еще и стыд. Хотелось уподобиться Спирохете и причитать о нравах современной молодежи. Конечно, в молодости азари стоит перебеситься и поискать приключений на задницу. Но можно отплясывать в клубе, можно пойти в стажеры, как Лейна, а можно, провались оно все, бегать с оружием и стрелять во всех, кто косо посмотрит! Драли таких мало в детстве, вот и выросли… ягодки.
– Я не знаю точно. Я не водил дел с «Затмением».
– Вы же с Дакни Куром были партнерами. Откуда у него секреты от вас?
– Мы были деловыми партнерами, а не супругами, детектив! И я, и Дакни иногда проворачивали сделки сами по себе и не считали это зазорным. Я не вел дел с «Затмением». Не знаю уж, что он им продал и что их так разозлило.
– Но догадки у вас есть?
– Я не знаю, детектив… Может, Дакни связался с торговлей оружием, может, с боеприпасами. А может, и с наркотиками. Бедный, глупый Дакни Кур…
Питне Фор смотрел Анайе в лицо и старательно и искренне сопел. Анайя поняла: проторчит тут хоть до конца дня, но не скажет ничего больше. Спасибо хоть за наводку на «Затмение».
– Спасибо, Питне, – повторила она вслух. – Вы нам очень помогли.
– Я могу улететь с планеты?
– Боюсь, что нет.
– Детектив, – в невыразительном голосе волуса послышались надрывные нотки, – я в опасности, пока я здесь. «Затмение» убили Дакни, они убьют и меня…
– Но ведь вы же сами сказали, что не имели к их сделке никакого отношения. Или все-таки у «Затмения» зуб и на вас?
– Ах, детектив… – Питне Фор вздохнул. – Разве бандиты из «Затмения» будут разбираться, если они злы? Не стало Дакни Кура, но остался его партнер Питне Фор. Быть может, бац – и не останется и несчастного Питне Фора… Ах, какое же это опасное место – Нос Астра…
Он спрыгнул со слишком высокого для себя стула и побрел к двери, тяжело переступая на коротких ножках.
*
– Дария, может ли пестицид стоить полмиллиона за десять баллонов?
– Может. – Дария, химик-аграрий, а заодно давняя приятельница Анайи ничуть не удивилась звонку. Привыкла за годы знакомства. – Если баллоны размером с прогулочную яхту каждый. Или на дне насыпан нулевой элемент. Или…
– Я про реальные сценарии.
– Ну, если мы говорим про среднестатистический, ничем не примечательный пестицид, то никто за него миллионы платить не будет, конечно. А что? Предлагают купить?
– Предлагают продать, – проворчала Анайя и повела затекшими плечами.
Она просидела за столом битых три часа, пока копалась в документах Дакни Кура. Причем полчаса из них пришлось потратить на битву с техподдержкой «Элкосс Комбайн», которые с достойным лучшего применения упорством отказывались выдать детективу полный доступ к документам Дакни до оглашения завещания и оповещения всех наследников господина Кура, что Анайю категорически не устраивало. Пришлось договариваться, объясняться и даже грозить карами небесными и земными, пока «комбайнеры» не соизволили выдать ей право на чтение – без права на редактирование и выполнение банковских операций от имени покойника. Переписка, к сожалению, прояснила мало – похоже, Дакни незадолго до смерти почистил почтовый ящик. Оставались банковские документы и разные мелочи.
– Ну, если какой-то псих предлагает тебе миллионы за пестицид, это выгодная сделка, – засмеялась Дария.
– Угу. Озолочусь… Спасибо, Дари.
Оставалось понять, что же пройдоха Дакни Кур продал под видом пестицида. И кому. Имя покупателя в накладной ни о чем не говорило Анайе и наверняка было подставным, если сделка и правда была с подвохом.
Анайя заглянула в пустую кружку на столе. И где, скажите на милость, носило Лейну, которая вышла за водой и не вернулась? Во рту уже образовалась маленькая пустыня, сухой язык шевелился неохотно, как вялый листок.
Лейна, легка на помине, ворвалась в кабинет, как будто за ней гналась банда.
– Анайя, там!..
– Воды принесла?
– Что? Какой воды? Там такое!
– Значит, не принесла, – вздохнула Анайя. Она сейчас отдала бы табельное оружие за полный стакан.
– Да просто там!..
– Да что там? Дакни Кур воскрес? Ранейя на столе танцует?
– Там юстициар!
– Так, – сказала Анайя и потянулась за сигаретами.
– Ее зовут Самара, она сказала, что прибыла сюда по делу!
– Да уж не сомневаюсь, что не развеяться… Еще что-то сказала?
– Ой, Анайя, а у нее глаза такие… как вода, а посмотришь…
– Лейна!
Лейна плюхнулась на стул и подобрала ноги под себя, согнувшись в причудливую загогулину. Анайя никогда не могла понять, как девчонка умудрялась сидеть так подолгу и не испытывать неудобств. У самой Анайи в такой позе за десять минут заболело бы все тело и заныли суставы.
– Давай по порядку, – предложила она.
– Ну, я, значит, сидела в приемной у начальницы космопорта…
– Кофейку, значит, решила выпить, – не выдержала Анайя и щелкнула зажигалкой.
– Что? Да при чем тут кофе?! Туда же сейчас все бегут: и работники, и клиенты, и эти… партнеры деловые. Мы же в доки никого не пускаем, там сейчас такая суматоха, кому-то груз надо получать, кому корабль с техобслуживания забирать! Все орут, все суетятся. Я и решила: может, кто чего видел и проговорится, ну, мало ли, кто мог крутиться у доков.
– Да, – сказала Анайя. – Это ты молодец. Это ты правильно. И что, раскопала что-нибудь?
Лейна от похвалы наставницы расцвела и затараторила еще быстрее.
– Да почти ничего, разве что один саларианец говорил, что видел накануне тут сразу трех «сестер» из «Затмения», они в доки шли, но вечером-то кто угодно тут еще ходить мог, доки не закрытая территория…
«И тут ‘Затмение’, – подумала Анайя. – Что-то слишком часто их все поминают. Какие счеты у них могли быть к пройдошистому волусу, который продает пестицид за бешеные деньги?»
А не «сестрам» ли он этот пестицид продавал?
Догадки, догадки, никаких фактов.
– А тут дверь открылась, – продолжала Лейна, – и зашла она. Ну, юстициар. Высокая такая. Красивая. И глаза…
«Еще не хватало, – вздохнула про себя Анайя. – Моя стажерка готова влюбиться в юстициара. Нет, волнения чувств бывают полезны, но уж больно объект неподходящий…»
– А как ты поняла, что это юстициар? По глазам?
– Зачем? Она сама сказала. И видно было, что не врет. Вряд ли кто-то осмелился бы подделываться под юстициара, верно? И без очереди прошла в кабинет к начальнице.
– Ты подслушала?
– Конечно, – ничуть не смутилась Лейна, умная девочка. – Самара сказала, что ищет преступницу, которая недавно покинула Иллиум из этого космопорта. Ей помогло бежать «Затмение».
Снова «Затмение», будь оно неладно. Не космопорт, а целая «сестринская община»…
– Юстициар за этим и явилась к начальнице космопорта?
– Она сказала, что ей нужно название корабля. Но начальница ничего об этом не знала – ну, или притворилась, что не знала. И тогда Самара решила отправиться в доки, потому что там есть склад «Затмения»…
Анайя присвистнула. Чего-то подобного она ожидала, еще когда Лейна упомянула «сестер», которые бродили по космопорту.
Было бы, конечно, неплохо наведаться на этот склад. Но что бы это дало? Детектив вежливо спросила бы, не знали ли хозяйки некоего Дакни Кура. «Сестры» в голос заверили бы, что никакого Дакни Кура они не видели, не слышали, не знали. Ах, его убили? Какое горе для его родственников, но при чем тут честные азари? Что на складе? Гуманитарная помощь отстающим цивилизациям. Ах, посмотреть? С удовольствием, детектив, но где ваш ордер на обыск? Нету ордера? Тогда просим извинить, но шли бы вы, детектив… в сторону своего участка. Вот и весь разговор.
И не будет никакого ордера, пока у Анайи не будет хотя бы подобия улик…
– И что, эта Самара отправилась в доки? – спросила Анайя, отогнав бесплодные сожаления.
– Собиралась. Я не дождалась, сразу к тебе побежала.
Ну да, ну да, что юстициару какие-то смешные запреты местной полиции. Ей что лента «не пересекать», что праздничная гирлянда. Она сама себе закон и порядок. Но об этом пусть голова болит у «Затмения» и начальницы космопорта. Вряд ли юстициар с красивыми глазами заинтересуется убийством волуса – масштаб не тот…
Завибрировал собственный омни-тул Анайи. Она бросила взгляд на панель вызова – звонил Медотсек.
– Слушаю.
– Могу ли я услышать самого прекрасного детектива нашей современности?
– А хрен знает, – честно сказала Анайя. – Попробуй для начала ему позвонить, потому что сейчас ты попал на самого задолбанного детектива этого города.
– О, так это ж она и есть! – воскликнул Медотсек. – Клянусь своим сканером, я попал, куда надо!
– Вот спасибо. А если без шуток, у тебя что-то есть?
– Не было бы, не звонил бы. Значит, так. Убийца убил твоего Дакни Кура практически в упор. Дакни не успел ни закрыться, ни попытаться сбежать, следов борьбы никаких. Стреляли из самодельного дробовика с самодельными же зарядами.
– Что еще за мастер-самоделкин? Это точно?
– Так же точно, как то, что я не турианец. Размер дробовика средний – для крогана был бы легковат, для волусов или ворка тяжеловат, а все остальные могли бы пользоваться запросто. Разлет дроби… ну, это тебе неинтересно. А, да. Качество зарядов было на высоте. Не хуже промышленных.
– То есть, – подхватила Анайя, – на бедняка, который таскает с собой собственноручно собранную рухлядь, потому что накопить на фирменное оружие не может, наш убийца не тянет.
– Скорее всего. Либо в последнее время он резко обогатился и на материалы ему хватило, а оружие пока не поменял.
– Это все?
– А чего ж тебе еще?
– Имя убийцы и фруктовый тортик. Спасибо, Медотсек.
– Обращайся. Целую ручки.
Медотсек отключился. Анайя откинулась на спинку стула и затушила окурок в пустой кружке, потому что пепельницы тут никто не предусмотрел.
– Не похоже на «Затмение», – задумчиво сказала она. – У них с самоделками даже младший состав не ходит. Разве что какой-нибудь энтузиаст попался, который любит ковыряться в железе… Но слишком уж часто они сегодня поминаются, да и Питне Фор на них кивает…
– Я бы не верила этому Питне Фору! – Лейна стукнула кулачком по столешнице. – Скользкий он. Думаете, он домой отправился? Как же! Вертится возле участка, на судьбу плачется девочкам…
– Ну, это скорее говорит в его пользу. Преступник возле места преступления крутиться не будет, если только следы не подчищает.
– Я вот еще подумала… Дакни Кура ведь застрелили в упор, так? Значит, он не ждал подвоха. Ну, иначе он побежал бы, или хоть повернулся! А он до последнего не дергался. Значит, он доверял убийце и не боялся. А тот – бац! – и застрелил его. А кому он мог так доверять? Кому он не удивился бы, встретив в аллее? Питне!
В словах Лейны была логика. Если покойник на самом деле вел дела с «Затмением» и вызвал их неудовольствие, он бы испугался наемницы в приметной броне. И уж точно не дал бы приставить себе дуло к животу. А если он не успел понять, что провинился, и не ожидал такого поворота событий?
– Звучит складно. – Анайя кивнула. – Но ты же слышала Медотсека. Дробовик был слишком тяжелым для волуса.
– Он мог кого-то нанять.
– Мог. Но фактов у нас все еще маловато. Что мы знаем?
Анайя нажала на кнопку омни-тула и над столом повисло голубоватое голографическое поле. Анайя ткнула пальцем в середину и на поверхности загорелась алая точка, под которой появилась надпись «Дакни Кур».
– Дакни Кура убили в аллее, куда он пришел встретиться со своим деловым партнером.
Еще одно движение пальца – и от красной точки протянулась стрелка к овалу, в котором Анайя коряво написала «Питне Фор».
– Питне Фор на встречу, по его словам, опоздал и застал Дакни уже мертвым. Питне утверждает, что Дакни за его спиной проворачивал сделки с «Затмением».
Овал с «Затмением» получился немного ровнее. Анайя подумала и пририсовала к нему лучики.
– У «Затмения» здесь склад, и сюда же Дакни отгружал какие-то материалы в баллонах под видом пестицида. Совпадение? Возможно.
«Груз?» – написала Анайя и обвела надпись квадратиком.
– Еще у нас есть результаты экспертизы, которые подтверждают, что Питне Фор или любой другой волус из него не стрелял.
– И еще за «Затмением» охотится юстициар, – вставила Лейна.
– Расследует дело, – поправила Анайя, но вписала «юстициар» в верхнем левом углу. – Ну, и остаются всякие непредвиденные возможности. Ограбление… хотя те, у кого хватает денег на качественные заряды, по переулкам обычно не грабят. Маньяки. Семьи у него не было, но могла быть какая-нибудь любовная история…
– У волуса? – хихикнула Лейна.
– Почему нет? Лично знаю нескольких азари, которым нравятся волусы. Говорят, они очень надежные мужья.
Правый верхний угол занял жирный «Х».
– Ничего мы с этим «иксом» не сделаем, – сказала Лейна, придирчиво окинув поле взглядом. – Если это псих, его не просчитаешь, а камер в аллее нет…
– Значит, будем разрабатывать те версии, где могут быть зацепки. – Анайя соединила пунктиром «Дакни» и «Затмение». – Если сможем доказать, что Дакни поставлял «Затмению» грузы, у нас появятся мотивы. Если нет, можно будет списывать версию.
– Спросить начальницу космопорта? – быстро сообразила Лейна.
– Именно.
Омни-тул снова зажужжал. В полной уверенности, что это раскопавший новые подробности Медотсек, Анайя не глядя нажала на кнопку. И прокляла все на свете.
– Нашли мой медальончик?
Анайя так и не смогла узнать, какая зараза слила ее личный номер потерпевшей Балурии Т’Хол. Если бы узнала, сбросила бы негодяя или негодяйку с самого высокого небоскреба Нос Астра. Или вручила бы контакты этого шутника самой Балурии – и пусть бы общались друг с другом до почернения.
Упомянутый медальончик содержал в себе фотографию покойного горячо любимого супруга Балурии. Анайя так и не поняла, какая религия запрещала вдове в их информационный век найти другую фотографию. А если уж покойный супруг так ненавидел фотографироваться, что не осталось более ни одного снимка, стоило обращаться с реликвией аккуратнее. Однако Балурия не только умудрилась где-то потерять заветный медальон, который привыкла носить у исстрадавшегося сердца, но еще и не могла сказать даже примерно, где могла оставить свою пропажу. Однако Балурия истово верила в способности полиции перевернуть вверх дном весь Нос Астра, чтобы вернуть бедной вдове ее собственность. Соображения, что медальон давно мог сунуть в карман случайный прохожий, на нее не действовали, и Балурия раз за разом с придыханием и всхлипами уверяла Анайю, что все надежды теперь только на детектива.
– Пока не нашли. – Анайя изо всех старалась не скрипеть зубами. – Ищем.
– Вы моя последняя надежда, детектив, – дрожащим голосом заверила Балурия. – Мне больше не у кого просить вернуть последнее напоминание о моем дорогом Стивене…
Анайя закатила глаза. Если в первую встречу она еще могла сочувствовать несчастной вдове, то сейчас этот дрожащий голос не вызывал в ней ничего, кроме бешенства, пусть и тщательно сдерживаемого.
– Госпожа Т’Хол, сейчас я нахожусь не на рабочем месте, и…
– Так вы приступили к поискам?!
– Да, – сдалась Анайя. – Бегаю по городу, ищу ваш медальон. Пока только три квартала обошла, дальше иду.
И, не дожидаясь ответа, сбросила вызов. Лейна на своем месте давилась смехом. Анайя послала ей мрачный взгляд.
– Будешь хохотать – пошлю тебя за этим проклятым медальоном. Отличная работа для стажерки. Так вот, что касается начальницы космопорта…
