Текст книги "Знакомьтесь! Баба-Яга — любительница приключений (СИ)"

Автор книги: Gorichafka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1. ==========

Вот живешь себе, живешь, никого не трогаешь, а тут «бац» и на пороге появляется измученный царевич, который просится заночевать в избушке. Здрасте, приехали. Я же прям жажду общения с неугомонными героями-любовниками, которые пытаются, при том каждый второй, спасти своих изнеженных девиц. Приятно познакомиться, Баба-Яга, Костяная нога. Для своих просто Варя. И нет, я не старая, уродливая, до жути любящая человечинку карга. Я самая обыкновенная молодая девушка, живущая на границе земли людей и земли нечисти. Так сказать, пограничная зона между миром одних оболтусов и других дураков. Вообще этот день не предвещал ничего непредсказуемого, утро началось обыденно и спокойно, разбудив теплыми лучами яркого солнышка, что мягко пробивалось сквозь щели в ставнях. Мой милый мурлыка – Михей – вальяжно расположился у меня в ногах, смешно двигая носиком и шевеля длинными усами. Аккуратно выбравшись из кровати, быстро умылась и позавтракала, намереваясь провести этот дивный день в лесу за сбором трав и корений для моих зелий. Что я и сделала. День прошел для меня удачно и плодотворно, возвращалась счастливая с полной корзинкой нужных ингредиентов. Солнце медленно опускалось за кромку леса, освещая уходящим светом мою старенькую, но такую родную избушку, перед которой и стояло это «чудо-юдо», намереваясь попасть внутрь.

– Избушка, избушка! Встань к лесу задом, а ко мне передом, – все это было произнесено тоном плохого скомороха, что выбрал профессию не по назначению. Моя упрямая изба не соизволила даже немного повернуться к нему, а этот блаженный продолжал вещать своим не меняющимся тоном. Я понаблюдала за этой картиной, но решила более не мучать парня и вышла из тени, заранее приняв облик истинной Яги.

– Чавой-то ты раскричался, мил молодец?

Перед младым царевичем предстала высокая, худощавая, но и довольно жилистая старушка с ярким огнем в глазах и весьма бандитской наружности. Стыдно признавать, но я любила такого рода экспрессии. Челюсть паренька грозилась полностью отвалиться, пока он лицезрел красотку, явившуюся его взору.

– Мне бы бабушку Ягу, – неуверенным тоном произнес он, вернув прежнее выражение лица, но продолжая все так же с интересом рассматривать меня.

Немного потеснив его в сторону, я расположилась перед своей избушкой и зычно так произнесла, правда, перед этим для виду покряхтев:

– Избушка, ко мне передом, к лесу задом!

Моя милая тут же развернулась, поскрипывая дощечками, похлопывая ставнями и недовольно попыхивая дымом из трубы. Я прошла к двери, дергая за ручку и открывая ее, не оглядываясь, произнесла добру молодцу:

– Ну, заходи, коли пришел. Только корзинку мою захвати.

Молодчик быстрее коршуна схватил сей предмет моей гордости, что я сама сплела из лозы, и соколом порхнул в мою скромную обитель, с интересом осматриваясь по сторонам. Михеюшки дома не было, поэтому гость уселся на лавочку возле входа, продолжая крутить и вертеть головой, да так сильно, что я испугалась, кабы она у него не отвинтилась.

– Ну, молви. Зачем пришел, хлопчик? – я старалась придать голосу побольше устрашения. Люблю, когда они боятся.

– Позволь остаться, да переночевать, чтобы пуститься в путь-дорогу дальнюю с утра. Более не прошу ни о чем.

Вот, я даже рот в изумлении открыла, не хуже, чем сам царевич давеча, но вовремя спохватилась, а то образ испортился бы.

– Хмм, ну чего же не позволить. Оставайся. Только баню сам себе топи, и на ужин есть нечего. Не ждала я сегодня гостей.

Молодец с радостью встрепенулся, приосанился и заулыбался во все тридцать два белоснежных зуба, вскакивая с места и хватая два ведра, чтобы набрать воды для баньки. Не успел он выскользнуть за дверь, как я окликнула его:

– Тебя как звать-то, милок?

– Елисей я, – радостно озвучили мне свое имя и с грохотом вылетели наружу.

– Ну что, Варька, опять какой-то пришибленный попался? – Михей черной тенью скользнул в окно, всматриваясь в меня своими пронзительными, зелеными глазами. Я схватила его, со всей силой прижимая к себе, стала поглаживать мягкую, шелковистую шерсть.

– Нет, Михеюшка, этот экземпляр поинтереснее будет, – я не переставала улыбаться, хаотично поглаживая кота, который довольно мурлыкал в моих руках.

Елисей вернулся быстро – чистый, румяный и начищенный, как медный пятак. Он лучился, словно ясно солнышко в погожий день. А я уже сидела за столом и пощипывала мясо свежеприготовленной куропатки, истекая слюнями от голода.

– Спасибо, бабушка. Хорошая банька лучше всего.

– На здоровье, милок, но мне интересно, а не боишься ты меня? Ежели съем и на косточках кататься начну, али больно храбрый сыскался?

Елисей лишь хмыкнул на мои слова, удобнее устраиваясь на стуле и отрывая себе ножку от птицы.

– Вы, бабуся, пугать не умеете, а коли пугаете, то делайте это с умом. Мне про вас Иван рассказывал, что как-то был у вас и дорогу спрашивал до царства Кощеева.

– Иван-то, это который дурак, что ли? – всплеснула я руками, еле сдерживая рвущийся наружу смех. Елисей странно хмыкнул, продолжая грызть ножку.

– Во, во. Он тоже так сказал, что вы его дураком назвали, но все же помогли.

Я с удивлением смотрела на царевича, ожидая, когда же он попросит помощи у меня, а он лишь продолжал с аппетитом поглощать куропатку, не обращая на мою персону никакого внимания.

– Так, а ты что же? – два глаза, яркие, как лазуриты, уставились на меня в недоумении. – Ты помощи просить не будешь, Елисей?

Он отрицательно замотал головой, а мне стало любопытно. Я, как кошка, подобралась, желая узнать, в чем тут дело, но царевич опередил меня, что-то невнятно бормоча себе под нос.

– Что? Что-что? – поднесла руку к уху. – Говори громче, милок, я ведь стара, как-никак.

– Говорю, не надо мне от вас помощи. Вы же старенькая, а все только и делают, что за помощью к вам идут.

Когда он это говорил, выглядел таким серьезным, что я расхохоталась.

– Ой, насмешил, милок. Ну, насмешил старую, – я хохотала, не останавливаясь, а Елисей обиженно смотрел на меня. – Фух, ну не серчай. Просто мне такое впервые говорят.

Мы в молчании доели ужин, царевич убрал со стола и даже помыл посуду, чем опять несказанно удивил. После, постелила ему на печи, сама же собралась идти в свою комнату. Было уже поздно. Елисей быстро уснул, наполняя помещение звуком мерного дыхания. Удостоверившись, что он спит, я сняла личину Яги и вновь стала Варей, простой лесной девушкой. Луна мягко светила мне в окно, пока я, сидя на кровати, распускала свою длинную косу. Внутри было какое-то чувство благодарности царевичу за его слова, все-таки никто еще не беспокоился о Яге, Костяной ноге.

– Знаешь, Михей, – кот повернул голову в мою сторону, подозрительно щуря глаза. – А пошли вместе с ним, а? Уж я точно могу сказать, что он либо к Кощею, либо к Горынычу. Хоть развеемся.

Михей недовольно фыркнул, спрыгивая с подоконника, вальяжной походкой направляясь ко мне.

– Варь, ты совсем сдурела? Приключений захотелось? – мой котофей был зол и раздосадован. Он почти шипел и мог укусить. Больно нравом крут был, но за это и любила.

– Михеюшка, не хочешь, не ходи, я и сама справлюсь, а ты за хозяйством присмотришь, – вот, видели бы вы его в тот момент. Спасибо, он лицо не расцарапал, а лишь так, куснул пару раз за руку, но бывали случаи и похуже.

– Ишь, что удумала, нахалка. Тебя отпусти одну, а потом ходи, свищи. Нет, я лучше с тобой пойду.

На том и порешили, укладываясь спать, а Елисею завтра сообщу, пусть хоть как отнекивается, я такое не пропущу. Все же интересный экземплярчик мне попался. Засыпала со счастливой улыбкой, предвкушая следующий день.

***

– И все же я думаю, что вам надо было остаться дома.

Мы с царевичем уже полдня как ехали в земли Змея Горыныча. Все-таки смогла уговорами, да угрозами заставить взять меня с собой в путь-дорожку дальнюю. Правда теперь приходилось выслушивать его нытье по поводу того, что пожилым людям не место в таких походах, да только мне было все равно. На коня мне взбираться не надо, мне и в ступе хорошо, она у меня, вон, модифицированная. Елисей так и заглядывался на мое средство передвижения, а я довольная, как кот, скользила в пол аршина от земли с интересом рассматривая местность вокруг. В данный момент мы находились в районе чисто-полюшка.

– Так зачем тебе к Горынычу? – любопытство распирало меня, как Михея после праздничного ужина, а Елисей всматривался в даль, словно былинный богатырь с известной картины.

– Невесту он у меня похитил. Супостат. Марью-царевну, – я с сожалением вздохнула. Вот и этот за невестой. Ну, хоть кто-нибудь по другому делу, али просто так сунулся к этим злодеям. Так нет, все невест спасать. Даже как-то грустно, что девушки такие слабенькие пошли. Вечно спасать их надо.

– Расстроил ты меня, Елисеюшка. А по первам таким необычным показался, – его лицо после моих слов засветилось, засияло, словно блин, смазанный сметаной, что меня аж перекосило, а он, испугавшись моего выражения лица, быстро стал всматриваться в дорогу, но улыбаться не перестал. По голосу поняла.

– Так может вы того… – он стал активно мотать головой, отбрасывая ее как-то назад, что я не понимала этих его знаков. На моем лице был написан вопрос. Царевич устало вздохнул: – Может вы тогда обратно домой, в избушку.

Тут-то до меня и дошло, чего он хочет. Эк, хитрый лис, не дождешься.

– А вот дудки тебе, царевич. Я еду дальше, то что нам твою Марью искать, это ничего страшного. Сыщем.

Так мы и продолжили путь, царевич слегка недовольный от навязанной ему компании, а я больно счастливая от небольшого путешествия. Жалко, что до места обитания Змея всего два дня пути, но ничего страшного, этот плут тот еще жулик и просто так царевну не отдаст. Поэтому повоюем.

Я прибавила скорость, подгоняя и Елисея не отставать от меня на своей «старой кляче». День как-то быстро прошел, и ночь опустилась на землю. Впереди взору предстала река, пестрой лентой тянущаяся в даль и освещаемая лунным светом. Поверхность ее поблескивала, словно каменья царицы, завораживая своей красотой и величием. Решили устроить ночлег на берегу, чтобы с утра пораньше двинуться в путь. Лошадь Елисея выглядела взмыленной от долгой трусцы, просто темп задавала я, о чем царевич не раз пожалел. Мне то на ступе хоть бы хны, а они живые существа. Не рассчитала маленько.

– Вы, бабуся, слишком шустрая для своих лет, – пыхтел Елисей, пока снимал седло с бедного животного. Я презрительно хмыкнула:

– Боюсь, герой-спаситель, это ты слишком слаб и немощен. Как невесту спасать будешь, да со Змеем сражаться?

Он пожал плечами, медленно вычесывая кобылку, которая уже не так рвано дышала, а я тем временем разожгла костер и пошла набирать воды к реке. Воздух здесь был чист и свеж, дышала полной грудью, набирая кислород в легкие. Вдалеке слышался смех и плеск воды, наверняка русалки или водяницы развлекались.

– Как это мы удачно остановочку сделали, – рядом со мной появился Михей, весь день продрыхший в ступе. Я дала ему пинка, на что мой котофей недовольно зашипел. – Варя, ты чего?

Его возмущению не было предела, о чем и «вопил» весь его внешний вид.

– Ты со мной увязался, чтобы в ступе дрыхнуть, лентяй? Тебе тут не курорт, – ворчала недовольная я, набирая воду в котелок и мечтая искупнуться в чистой водице, но меня уже не слушали, направившись в сторону звуков девичьего смеха. Проводив Михея недовольным взглядом, вернулась к костру, где и сидел молодой царевич, о чем-то усиленно думая.

– Что, Иванушка, не весел, что ты голову повесил?

Ой, ну умора с этими спасителями. Бедный Елисей подскочил на месте и стал осматриваться вокруг себя в поисках Ивана, к которому я обращалась. Не, с таким попутчиком мне и зелья Бессмертия не надобно, я одним смехом себе жизнь продлю на сотни лет. Когда он понял, что я пошутила, то тоже засмеялся, но как-то нервно, с натяжечкой. Беда у него с чувством юмора.

Мы быстро поужинали и улеглись спать. Царевич-то быстро заснул, а вот у меня сна ни в одном глазу. Личину Яги снять боюсь, вдруг он ночью проснется, но долго удерживать ее не вариант, это тоже отнимает много сил. Я прислушалась к его дыханию, вроде, спит крепко. Эх, была не была. Когда истинный облик вернулся, стало даже как-то легче и свободнее. Я смотрела на небо и не заметила, как сон подкрался ко мне и утащил, словно в омут. Помню, снилось что-то приятное, только досмотреть мне сон не дали, а разбудили самым неприятнейшим образом. Кричал Елисей, да так надрывно, что страшно слушать.

– Бабу-у-у-ся-я-я!!!

Я вскочила с места, мечась и не понимая, что происходит. Кто напал? Сколько вражеских полчищ посмело атаковать спящую Бабу-Ягу. Но я ошибалась, вражеских супостатов поблизости не было, но и Елисея тоже. Огляделась по сторонам, его крики доносились с другого берега реки. Ну, русалки, водяницы, ну, проказницы. Я рванула в сторону реки, не забывая обернуться в свое «старое» обличие.

– Э-э-эй, водяно-о-о-ой. Выходи, – свои слова я сопровождала ощутимыми хлопками по поверхности воды, немного заговорив ладошки, чтобы ему вызов медом не казался. А то знаю, какой он медлительный.

– Варя, пожалей старика. Зачем ты так шумишь, у меня голова от тебя болит, – прямо передо мной вынырнула голова, слегка светящаяся и лысая, с короной на макушке, с усами на лице и жабрами за ушами. Бррр, не любила я водяного, а его русалок-бесстыдниц и подавно. Но что поделать, надо спасать горемыку.

– Это твои там придворные моего спутника утащили, да издеваются? – я нахмурила брови и уткнула руки в боки, делая угрожающее лицо. Водяной насупился, оскорбленный в лучших чувствах, даже побагровел:

– Ну, побалуются немного, да отпустят. Ничего не случится с ним.

– Случится не случится, а невесте его как возвращать, а? Давай, приказывай, пусть отпускают, – я топнула ногой, вода в реке понемногу стала бурлить. Глаза водяного готовы были выпрыгнуть из орбит, он заохал, заахал, смешно подпрыгивая на месте. Заверещал на всю округу, не хуже красной девицы в темнице.

– Ох, Варенька, ох, милая, не губи меня. Сейчас вызволю твоего ненаглядного, – не успела и слова вставить, как он исчез под водой, окатывая с ног до головы холоднющей жидкостью. Вот, погань болотная. Мечтала охладиться, получай. Я поковыляла к догорающему костру, чтобы скорее согреться, а скоро и Елисей появился в компании Михея: царевич был весь мокрый, с какой-то водорослью на голове и плечах, подрагивая от холода; кот же, наоборот, лучился счастьем. Картина была душещипательной, с ноткой комичности.

– Михей, признавайся твоих лап дело? – мурлыка стал тереться об ноги, громко урча и заглядывая в глаза. Вот, паразит. Я посмотрела на горемыку-царевича, который жался к костру, кутаясь в одеяло и громко стуча зубами.

– Веселье так и прет, – мечтательно протянула я в небо, прибавляя огоньку в костре при помощи магии и ловя благодарный взгляд лазуритовых глаз.

========== Часть 2. ==========

– Не, ребята, с вами не соскучишься, – громко кричала я, при этом успевая смеяться и кидаться заготовленными заранее мешочками с противогорынычевыми сборами трав. От этого сбора слуги Змея могли только кашлять и вместо огня давиться дымом, что они успешно и делали. Елисей скрестил мечи с особо назойливым, а я отбивалась от других, что настырно хотели добраться до дерущихся сил Зла и Добра. Вот надо было наткнуться на патрульный отряд этих недозмей, что, как пиявки, присосались и не желали отпускать свою добычу.

– Слышь, Елисей, ты там скоро? У меня уже сил нету, – пыталась перекричать я звон доспех и звуки ударов мечей. Царевич как раз отбил атаку атамана этого сборища воинов, сваливая того наземь.

– Я тут немного занят, – прикрикнул Елисей, направляясь в сторону противника. Недолго думая, схватила первую попавшуюся корягу, валяющуюся на земле, и подбегая к упавшему атаману, со всего маху опустила прямо на его горемычную головушку. Атаман потерял сознание, Елисей в ступоре, враги тоже, а я, аки спаситель рода людского, схватила царевича за руку и со всех костяных ног побежала (насколько позволяло это дряхлое тело) прямо к ступе и кобылке, что скромненько ожидали нас в сторонке. Вражеские супостаты, придя в себя, побежали к нам, громко крича и размахивая оружием. Михей, сидевший всю битву в ступе, громко мрякнул, вонзая свои острые коготки прямо мне в руку, пока я пыталась забраться внутрь. Я подняла голову, одновременно давая коту хорошую оплеуху. Боковым зрением вижу, как Елисей уже готов ринуться в атаку, что мне совсем не выгодно, поэтому хватаю Михея за шкирку и швыряю прямо в лошадь царевича, надеясь на хватательный рефлекс своего мурлыки и его острые коготки. Он, как всегда, меня не подвел, кобылка уносила моих спутников на скорости, не поддающейся описанию. А я тем временем стала колдовать, призывая силы природы. Горе-преследователи не успели до меня добраться, на них обрушились удары старых древней. Я, как истинная злодейка, улетала с места побоища, громко и злорадно хохоча. Летела на всех порах в ту сторону, где скрылись мои попутчики, но не успела пролететь и несколько аршинов, а на встречу уже бежал Елисей яростно отмахиваясь от повисшего на нем Михея, который что-то истошно вопил дурным голосом о том, что я сама справлюсь и скоро вернусь. Но царевич ругался на него, пытаясь оторвать от себя. Мурлыка держался крепко, замолчав и сильнее прижав уши. Увидев данную картину, стало так радостно видеть их вновь, что я даже всхлипнула от счастья.

– Бабушка, ты в порядке? – в глазах царевича плескалось беспокойство. Михей кинулся ко мне в руки, как в спасительные объятия, что еле успела поймать его.

– Вы что здесь делаете? – я удивленно смотрела на царевича, а кота гладила по мягкой шерстке.

– Бабушка Яга, разве так можно безрассудно? – злость проскальзывала в его голосе, что я невольно уставилась на него во все глаза, за все время нашего пути он был более простым, и таким раздосадованным видела его впервые.

– Не забывай, царевич, что я Баба-Яга. И способности у меня намного превосходят твои. Все обошлось и не надо злиться, – подхватив ступу и кота, поплелась туда, откуда они пришли. Царевич догнал меня и, забрав средство передвижения, молча зашагал рядом, снова натягивая на лицо эту неизменную улыбку.

– Все-таки вы довольно сильная, бабушка, – горе-спаситель в лице царевича смотрел на меня большими глазами, в которых читалось восхищение моей персоной.

– Ты ее не хвали, не хвали, а то зазнается, – Михей подал голос, кидая в сторону Елисея недовольный взгляд. – Говорил я тебе, что она сама справится, а ты кинулся на подмогу. Тоже мне, тьфу на вас, бессердечные. Можно было и обо мне подумать.

Мы с Елисеем переглянулись, он расхохотался, а я еле сдерживалась, лишь бы не обидеть своего мурлыку. До логова Горыныча оставалось всего ничего, так что к вечеру будем уже на месте. Оставшийся путь к «хоромам царским» прошел на удивление спокойно и без эксцессов. Нам попались пару раз еще небольшие патрули, но Елисей то ли из вредности, то ли из трусости старался обходить их стороной, не вступая в прямое взаимодействие с силами Зла. Ворчала, как могла, уговаривала, подкупала, ну хотелось мне сразиться с ними. Это же слуги самого Горыныча, который кровушки столько у меня попил, что не сосчитать, а тут такой шанс подпортить ему репутацию. Хотя, если мы незаметными для его глаз проберемся в «распрекрасную обитель», то это еще больше ударит по его самолюбию. Когда такие мысли пришли в голову, то я согласилась с царевичем, и мы не спорили перед встречей с каждыми патрульными о том побить их или пройти незамеченными, что очень сильно радовало Елисея, и он вздыхал с облегчением. Солнце понемногу стало приближаться к линии горизонта. В дали виднелся замок Змея: темные тучи нависли над ним, а молнии яркими всполохами проблескивали сквозь них. Контраст создавался еще тот – у нас тут солнце в затылок светит и хорошо, тепло, а впереди ждет хмурое и нелюдимое место, где не особо то нам и рады. Я посмотрела на Елисея, он смотрел вперед, не отрывая взора от картины впереди, лицо его было сосредоточено и выражало сильную волю. Мне и слов никаких не понадобилось, молча припустила вперед, набирая скорость, Елисей же ринулся следом и только Михей, вытараща недовольную физиономию из-под моей руки, громко фырчал, чтобы, наверное не только мы, но и все злодеи с округи услышали:

– Ой-й-й, связался на свою голову. Одна пришибленная, приключений ей подавай, а второй, невесть какой хиляк, а все туда же в богатыри рвется. Лучше бы дома остался, да на печи полеживал. Так нет понесла нелегкая мен… Ай!

Его душевный монолог прервала моя, так не вовремя соскользнувшая рука, что приложилась к его головушке. Михей обиженно замолчал, посылая флюиды своей «любви» в мою сторону, но мне было не до этого. Мы приближались ко входу, как-то неуверенно тормозя перед огромными деревянными вратами, что приходилось задирать голову вверх, чтобы увидеть, где кончается этот самый верх. Впускать нас явно никто не собирался, либо у них был ужин.

– Ну, что Елисей, ты тут ломись в главные ворота, а я попробую с тыла зайти. Авось чего и получится, тогда внутри встретимся. Да только смотри, сильно на Горыныча не ропщи, а то пришибет раньше времени, и чихнуть не успеешь.

Говорила я все это уже паря над рвом возле стены, перелетая к боковой стене подальше от главного входа, царевич пытался мне что-то сказать, но я уже не слышала.

Запасной вход нашла быстро, потому что знала Горыныча слишком хорошо, да и проход этот знала, только подзабыла, в каком по счету кирпичике рычажок находился. Подземелье встретило меня затхлым и сырым воздухом, пахло землей. Было темно, хоть глаз выколи, поэтому приходилось пробираться на ощупь.

– Варя, ты где там плетешься? – голос Михея недовольным эхом донесся до моих ушей. Я скорчила гримасу, хорошо понимая, что он видит меня. – А вот страшные лица будешь царевичу показывать, а меня таким не запугаешь. Давай, иди на мой голос, дело быстрее пойдет.

Я облегченно выдохнула, хоть какая-то польза от этого кота за все время похода, но вслух говорить не стала, зная, какая «ранимая душа» у моего мурлыки. Шли мы так от силы минут десять, пробираясь по заброшенным подземельям, в темноте, а мне показалось, что прошла вечность, и отсюда уже не выбраться, но вот впереди забрезжил свет и стали доноситься обрывки чьих-то голосов. Прислушалась: разговаривали двое – Елисей и Горыныч, явно о чем-то спорили. Недолго думая, понеслась на свет, чтобы как можно скорее оказаться рядом с царевичем и оказать моральную и физическую поддержку в случае бойни. С пронзительным криком «Хи-ййй-аяяя» пробежала через арку выхода из подземелья, на ходу ощущая, что сверху меня окатило ушатом холодной воды в прямом смысле этого слова, и вылетела на середину зала, ослепленная ярким светом тысячи свечей, что горели в помещении. Я прикрыла глаза рукой, стараясь унять неприятное чувство и прозреть, но меня насторожила тишина, повисшая вокруг и не сулившая ничего хорошего.

***

Когда глаза понемногу привыкли к свету, разлепила веки и осмотрелась вокруг. Меня окружали слуги Горыныча, сам хозяин обители восседал на троне, аки «царь всея Руси», а неподалеку стоял Елисей, к которому было ринулась, но увидев выражение его лица, так и застыла на месте, боясь пошевелиться. Выражение это было смесью неверия, ужаса, неприятия и удивления. Что-то было не так, и это что-то было со мной, но не могла понять что. Я оглянулась назад, туда, где остался Михей, он что-то пытался сказать, но, опять же, не понимала, что именно. Вообще, голова как-то отказывалась работать.

– Ну, здравствуй, Варя, – голос Горыныча могучим эхом отразился от стен, оглушая своей силой. Я поморщилась. Вот позер. – Что же ты, как неродная, через черный ход входишь? Или забыла, где дверь находится?

Он явно издевался, что не ускользнуло от меня, хоть и говорил практически серьезно.

– Ты не нагнетай, супостат огнедышащий. Лучше возвращай Марью-царевну подобру-поздорову. Пока добрый молодец, – я указала, на все еще обалдевшего, Елисея, – не сразил тебя в честном бою, да не без моей помощи.

Злорадно улыбнулась и потерла ручки в предвкушении сражения, а Змей меж тем начал хохотать, почти хватаясь за живот и чуть не падая со своего трона.

– Ага, он же прямо сейчас в состоянии сражаться. Ты посмотри на него, Варя, он уже выведен из строя и притом не мной, а тобой лично, – половину прохохотал, половину проглотил Горыныч.

– И правда, что это с ним? – мне стало любопытно, я уже на этого хвостатого грешить начала, но он и правда ни при чем. Мой мозг недоумевал.

– Зер… Зеркало. Принесите зеркало, – смутное сомнение закралось в сознание, полностью подтвердившееся, когда передо мной поставили зеркало, из которого на этот мир взирала русоволосая, растрепанная и мокрая Варя собственной персоной. Вот Елисей и завис, причем далеко и надолго. Я схватилась за голову, понимая, что вся маскировка брошена коту под хвост, и царевич теперь вряд ли захочет иметь со мной дело. Горыныч продолжал смеяться, я сидела на корточках перед зеркалом, не желая ни на кого смотреть, а Елисей, отрешенный, стоял на том же месте. Стража потихоньку покидала помещение, оставляя полоумных нас одних. И я их очень даже понимала. Когда последний из них закрыл дубовые двери, Елисей быстрее лесной косули кинулся к Змею, хватая того за грудки, и начал со всей силы трясти, явно намереваясь вытрясти дух.

– А ну, говори, где Марья, и бабушку Ягу куда девал, изверг? – Горыныч от такого напора даже опешил. Я во все глаза смотрела на своего спутника, удивляясь такой прыти и наглости со стороны спокойного царевича.

– Ты руки-то не распускай, мелюзга, – одернул его Змей, приходя в себя. – Вон твоя Яга стоит, глазищами своими сверлит.

– Не верю! – заупрямился Елисей, что Горыныча аж перекосило от такой наглости, как еще из ушей дым не пошел.

– Да она это, она. Я в том проходе ловушку поставил с заговоренной водицей, которая истинный облик показывает. А Варя в нее и попалась.

Мне так плохо стало, опрофаниться на такой чепухе. От стыда закрыла лицо руками, чтобы никто не видел моих алеющих щек.

– Это что, правда? – в голосе Елисея звучали нотки обиды. – Значит, вы и не Баба-Яга вовсе?

Я подняла голову и присмотрелась к царевичу, думая, а будет ли он меня слушать в данной ситуации или нет, но не успела проанализировать происходящее, как в дело вмешался Михей. Он уже покинул проем между залом и подземельем, и сидел на подлокотнике трона Горыныча.

– А разве важно, Яга она или нет, а Елисей? – царевич было хотел что-то сказать, но мой мурлыка продолжил. – Знаешь, ты единственный, с кем она решила идти лично, чтобы помочь в поисках украденной невесты, хоть и имела свои мотивы для путешествия. Но вспомни, как она выручала тебя? И да, она настоящая Яга, просто больно молода да неопытна для этой профессии, но все же справляется с ней.

От таких слов я даже зарделась, привыкшая слушать от Михейки только брань и ругань в свою сторону, в этот раз была приятно удивлена его защите. Царевич молчал, осмысливая слова кота, а Горыныч ухмылялся не хуже деревенского дурочка, радостный от того, что все благополучно разрешилось.

– Ты, Горыныч, не темни. Говори, куда Марью девал? – мой боевой запал уже вернулся, и я готова была рвать и метать, но все же вернуть Елисею невесту. Царевич тоже встрепенулся, устремляя в сторону похитителя грозный взгляд и доставая для устрашения меч.

– Опять двадцать пять, – всплеснул руками Змей, обиженно косясь то на меня, то на царевича. – Я же тебе говорил, что у Кощея она, пока эта горемычная сюда не завалилась, – тараторил он, указывая в мою сторону.

– Это правда? – махнула я Елисею. На что получила утвердительный ответ. – Значит, у Кощея, говоришь. На что она ему понадобилась?

– Да кто ж знает этого тощего, что у него на уме. Мне эта девка так надоела, что хотел ее возвращать обратно, а тут он – Кощей – заявился, ну я ее ему и сбагрил. Он не особо сопротивлялся, только рад был. Все говорил, что будет на ком опыты ставить.

С каждым словом Елисей бледнел, аки кровопийца, а я была готова сорваться с места в любую секунду, чтобы, если что, помочь бедолаге.

– Расстраиваешь ты меня, Горыныч, – укоризненно покачала головой, но больше для виду. Он только пожал плечами, мол, что поделать, но особого раскаяния видно не было.

– Ладно, Елисей, пора выдвигаться. Путь дорожка дальняя так что… – меня прервал Горыныч.

– Варя, так поздно уже. Оставайтесь на ночь, да и ты, что же, так в мокром и пойдешь. Ведь простыть недолго.

Я призадумалась, понимая, что лишь потеряем время, а к Кощею идти намного дальше, да и он был тип замкнутый и необщительный, но отдохнуть и обсохнуть не помешало бы. Мои внутренние метания прервал царевич, принявший решение быстрее, чем неслыханно возмутил мое женское самолюбие. Однако спорить я не стала.

– Спасибо. Мы примем ваше предложение и останемся на ночь, – хозяин замка просиял довольный такому развитию событий и сразу же кинулся вызывать слуг, чтобы сопроводили нас в наши комнаты.

========== Часть 3. ==========

Оказалась я в просторной комнате с большим камином и мягкой кроватью. Обстановка здесь была довольно хорошей и приятной. Уж чего-чего, а вкуса у Горыныча не отнять. Вот умеет этот изворотливый змей жить красиво, чего не скажешь обо мне. От силы сто лет в обед, а живу, как последняя нищенка, хотя мне по статусу положено. Я переоделась и только успела коснуться головой подушки, сразу же провалилась в царство снов. Елисей со мной так и не обмолвился ни словом, что немного расстраивало и угнетало, безмолвной статуей зашел в отведенные ему покои и хлопнул дверью. Что же, право его, но из-за этого мне всю ночь снились кошмары, а сон был хоть и крепким, но беспокойным. Отчего утро я встретила не выспавшаяся, лохматая, с синяками под глазами, ну, вылитая Баба-Яга и ипостась менять не надо. Отдых – это, конечно, хорошо, но невесту царевича надо выручать, а солнышко уже вовсю сияло за окном. Спутник мой, наверняка, уже на ногах и ждет, когда я соизволю проснуться. Я опрометью выскочила за дверь и столкнулась с Елисеем. Видок у него был еще хуже, чем мой. Мы уставились друг на друга, он смущенно, а я с вызовом.

– Ну, чего молчишь, Елисей? Не признал? – я поцокала языком, при этом укоризненно мотая головой. – Так это я – Баба-Яга, Костяная Нога.

Для пущей важности состроила злобную гримасу и даже покряхтела для виду, но этот блаженный даже слова не сказал, только схватил за руку и потащил вниз по ступенькам, при этом вид имея страшный и грозный. Признаю, в первую секунду испугалась, что он меня убивать ведет. Я для виду посопротивлялась и немного поголосила, но все это было так наигранно, что я поняла, актрисой мне не быть. А мы тем временем пришли во вчерашнюю залу, где нас и ожидал Змей Горыныч при полном параде: в каком-то тряпье, с мешочком на перевес и глупой улыбкой на лице.