Текст книги "Под контролем тьмы (СИ)"

Автор книги: good_sweety

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Куда мы идем? – спросила Елена, оглядываясь и понимая, что ее дом в другой стороне.

– В поместье Сальваторе, – ответил Деймон и, увидев хмурый взгляд Гилберт, объяснил: – Дождь будет лить весь день. Не думаю, что ты хочешь замерзнуть в этом платье по дороге домой и принести с собой в подарок воспаление легких. – Он прошелся глазами по ее телу. – Хотя платье тебе идет.

Елена отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

Деймон всегда был разным. Иногда он был готов, как казалось Елене, излить свою душу, рассказывая историю своей жизни. А иногда, как, например, сейчас он был тем самым таинственным незнакомцем, который пропускал мимо ушей все ее вопросы, давая понять, что не хочет пояснять и объясняться перед Еленой, где и с кем он был, и что делал.

Подойдя к поместью, Деймон открыл перед девушкой дверь, пропуская Елену вперед. Гилберт попала в небольшую прихожую, в которой напротив друг друга стояли два старинных серванта из натурального дерева, служащие больше украшением для дома.

– Ты можешь принять душ на верхнем этаже, – сказал Деймон Елене, когда та осматривала особняк изнутри.

Пройдя чуть вперед, она увидела два длинных коридора, ведущих в оба крыла дома. А пройдя еще дальше, спустившись с двух ступенек, попала в огромную гостиную. Потолок с открытыми балками из древесины и тремя люстрами. Здесь, впрочем, как и во всем доме, преобладали темные и немного мрачные цвета мебели и стен, а свет давали два высоких стеклянных окна с частым переплетом, которые сейчас были закрыты красными портьерами. Янтарно-золотые напольные фонари, которые находились буквально везде, в каждом уголке гостиной, тоже давали теплое искусственное освещение. На каждой стене висело как минимум по две картины. Главное место в гостиной занимал массивный каменный камин. Он располагался не в центре комнаты, а у стены, напротив входной двери. Над ним висело изображение семейного герба с буквой «S». Рядом с камином по обеим сторонам стояли два красных дивана. А посередине – маленький деревянный столик. Повернув голову направо, Елена увидела арку, ведущую в столовую. Там стоял продолговатый стол и красные, такого же цвета, как и диваны в гостиной, стулья.

– Должно быть, одиноко жить вдвоем в таком огромном доме, – сказала свои мысли вслух Елена, снимая мокрую от дождя куртку.

– Когда ты не особо часто здесь появляешься, этого не замечаешь. Хотя да, ты права, иногда здесь тоскливо, – согласился Деймон, забирая у Елены вещь и протягивая полотенце. – Я покажу тебе ванную.

Они прошли по коридору, украшенному массивными комодами и тумбами, и Елена увидела лестницу, ведущую на второй этаж: широкая, декорированная резными перилами из дерева.

– Дом был построен в 1929 году. Неплохо сохранился, правда? – спросил Деймон, увидев, с какой заинтересованностью Елена рассматривает каждую вещь, которая попадалась им на пути.

– Ты говорил, что твой отец переехал из Италии в Мистик Фоллс к твоей маме. Получается, раньше он не принадлежал твоей семье?

– Не удивлюсь, если раньше здесь был бордель, – ответил Сальваторе. – А еще мне нужно меньше болтать.

Доведя девушку до ванной, Деймон протянул черную вещь Елене и, увидев ее непонимающий взгляд, пояснил:

– Твое платье намокло, надень мою футболку, пока оно сохнет. Надеюсь, ты не заблудишься в доме. В особняке много свободных комнат, выбери любую, в какой хочешь спать.

– Спать? – глаза Елены расширились, а брови поднялись в немом удивлении.

– Ну да, дождь будет лить до конца дня, а моя машина находится далеко, и я не смогу тебя довезти до дома.

– Я бы могла вызвать такси… – начала говорить Гилберт, но была перебита.

– Елена, – Деймон сказал ее имя с таким тоном в голосе, что девушке стало понятно – перечить бесполезно, и ей придется здесь остаться на ночь. Вздохнув, Елена вошла в ванную комнату и, раздевшись, она встала под теплые струи воды, растворяясь в своих мыслях.

Стоя у зеркала, завернутая в полотенце, Елена расчесывала волосы. Затем надев на себя футболку Деймона, Гилберт почувствовала запах его одеколона, который вскружил ей голову. Она влюбилась в этот запах и вдохнула его полной грудью. Черная футболка была длинной и доходила примерно до середины бедра, и смотрелась на девушке далеко не пошло, прикрывая все, что нужно. Повесив свое мокрое платье на сушилку для одежды, Елена вышла из ванной.

Проходя мимо тысячи и одной комнаты и, на удивление, не заблудившись, Гилберт вернулась в гостиную, где Деймон уже успел растопить камин. Девушка села на диван, положив ноги под себя, и наблюдала за ним. Деймон в свою очередь осмотрел Елену с ног до головы, оценивая ее.

– Тебе идет, – заключил он, заставляя Гилберт смутиться.

– Ты не очень любишь этот дом, верно? – спросила Елена.

– То, что этот особняк называется поместьем Сальваторе, не означает, что я должен любить это место. И купить коврик с надписью: «Дом. Милый дом.» мне как-то не хочется, – Деймон подошел к столику с алкоголем и налил в стакан бурбон. – Будешь?

– Немного, – ответила Елена, и парень протянул ей стакан.

Сделав глоток, она сморщилась от того, насколько он был крепкий. Ей было непривычно пить такие напитки.

– Ты никогда не пила бурбон? – спросил Деймон, подсев к девушке.

– Только вино. Я обычно не пью, просто иногда для храбрости.

– Сейчас ты тоже для храбрости выпила? – он заглянул ей в глаза, положив руку на ее колено.

– Я… – девушка замялась, стараясь подобрать слова. Но не дав ей закончить, Деймон поцеловал ее.

На этот раз поцелуй был более настойчивым, чем в прошлый. По телу Елены пробежала дрожь, и закрыв глаза, она ответила, утопая в этом человеке. Он глубоко проник своим языком в ее рот, от чего Елена простонала, обвив руками его шею. Деймон обхватил талию девушки и притянул ближе к себе, так, что Елена оказалась у него на коленях. Его губы спустились ниже, целуя шею и ключицы. Елена сжала его плечи, окончательно теряя голову. Деймон целовал ее с огромной нежностью, а его рука слегка задрала футболку брюнетки, касаясь горячей кожи девушки.

Вдруг неожиданно для Деймона и Елены открылась входная дверь.

– Боже, простите, я, кажется, помешал.

Оторвавшись друг от друга, они увидели Стефана, который закрыл рукой лицо, отворачиваясь. Елена спрыгнула с колен Деймона, быстро поправляя на себе футболку.

– Ты как никогда прав, братишка, – раздраженно ответил Деймон, закатывая глаза, и затем посмотрел на Елену, которая не могла найти себе место. Ее волосы растрепались, и она, краснея, пыталась скрыть свое лицо, что вызвало у мужчины ухмылку.

– Прошу прощения, что прервал вас. Там такой сильный дождь на улице, – сказал Стефан, кидая зонт куда-то в сторону. – Елена, рад снова тебя видеть.

– Я тоже, – ответила Гилберт, не узнавая собственный голос и пряча глаза.

Стефан перевел взгляд на своего брата, который рукой показывал ему уйти. И Стефан, поняв намек, произнес, показывая пальцем на второй этаж:

– Я буду наверху. Вы это…можете продолжать.

После того, как брат Деймона удалился, Елена выдохнула, села на диван и, кажется, еще больше покраснела.

– Господи, как же неловко, – она закрыла лицо рукой, улыбнулась и почувствовала сильные руки на своей талии. Деймон засмеялся и обнял ее, а Елена уткнулась носом в его шею, вдыхая его запах.

***

– Так ты выбрала себе комнату, где будешь спать? – спросил Деймон у Елены.

Пара сидела на кухне, уплетая ужин.

– Еще нет, – ответила девушка.

– Тогда у тебя есть отличная возможность выбрать мою, там большая кровать, и туда не заходит Стефан, – сказал Деймон и многозначно подмигнул девушке, заставляя ее краснеть. – Но если ты выберешь другую, я не обижусь.

Елена закатила глаза и подошла к раковине, помыв грязную тарелку, положила на место.

Оглядев кухню, вдруг в дальнем углу Гилберт увидела гитару.

– Мне стоит спрашивать, почему у вас на кухне стоит гитара? – спросила Елена, показывая пальчиком на инструмент.

– Стефан иногда на ней играет, – пожал плечами Деймон.

– Можно? – спросила девушка, на что получила утвердительный кивок.

Елена взяла гитару в руки и села на стул рядом с Деймоном. Она провела рукой по струнам и начала играть одну из ее любимых песен: «Have you ever really loved a woman?». Красивая мелодия в миг окутала комнату, и она будто бы стала более уютней и теплее. Девушка иногда поглядывала на Деймона, мило улыбаясь. Мужчина же наблюдал за всеми ее движениями, за ее пальцами, так легко проходящими по струнам, за ее улыбкой и ямочками на щеках.

Эта девушка за один день привнесла в его дом уют, которого Деймон так давно не ощущал. Это чувство было для него так ново, будто он снова научился жить. Впервые за много лет он вздохнул спокойно, чувствуя умиротворение на своей душе.

«You really have got to love your woman

And when you find yourself lying helpless in her arms,

You know you really love a woman.» – пропела Елена последние строки песни.

– Вау, – это все, что мог сказать Деймон, смотря на девушку горящими глазами.

***

Елена с чашкой чая в руках ходила по коридорам и осматривала дом, заглядывая в разные комнаты. Она насчитала шесть свободных спален, как минимум два кабинета и три ванных. Девушка поняла, что пошла по второму кругу, когда во второй раз по случайности зашла в комнату Стефана, тихо извинившись.

Вновь зайдя в правое крыло дома, Елена прошла по длинному коридору, на стенах которого висели разные картины, написанные неизвестными художниками в темных оттенках. Ей было удивительно, что здесь нет практически ни единой вещи, что олицетворяла бы хозяев этого дома. Не было ни фотографий с семьей, ни каких-нибудь наград и грамот, полученных в школе или в университете. Обычно, люди такое хранят на видном месте. Дойдя до конца, девушка увидела комнату, которая не отличалась от всех других, но ей показалось, что она здесь не была.

Тихо открыв дверь, первое, что увидела Елена – огромную кровать с красными простынями и такими же подушками. Гилберт сразу поняла, кому принадлежит эта спальня. Рядом с кроватью стояло высокое во всю стену зеркало. Такие же, как и во всем доме, окна с частыми переплетами, за которыми поливал дождь, и Елена слышала этот шум разбивающихся капель воды о землю.

– Все-таки выбрала мою?

Елена вздрогнула и, повернув голову на голос, увидела Деймона, который стоял в проеме, оперевшись на косяк двери.

– Я просто осматриваюсь, – ответила Гилберт.

Деймон подошел к девушке и, посмотрев на ее чашку с выпитым чаем, спросил:

– Налить еще?

– Да, спасибо, – кивнула Елена.

Проходя мимо шкафа с книгами и разными статуэтками, Елена поймала себя на мысли, что все книги очень старые, нет ни одной из современной литературы. Также комната Деймона не была наполнена всяким антиквариатом и мелкими памятными вещами, и, наверное, это главное отличие этой спальни от всех других комнат. Елена подошла к небольшому столу с разной кипой бумаг и канцелярских принадлежностей, и среди этого беспорядка внимание девушки привлек кусочек фотографии, который выглядывал из-под какой-то резной шкатулки. Потянув за кончик фото и достав его, Елена застыла на месте, рассматривая людей на снимке. На черно-белой фотографии был изображен Деймон и девушка внешне очень похожая на Кэтрин. Все бы ничего, если бы не складывалось ощущение, что эта фотография была сделана, как минимум, век назад. Но такого же быть не может.

На девушке с фотографии было надето пышное платье, верх которого был с небольшим вырезом и не очень длинным рукавом из гипюра. На голове была плетеная шляпка с перьями. Волосы были красиво уложены, кудри струились по плечам девушки, придавая изящества. Рядом с ней стоял Деймон, или же мужчина похожий на него, обнимавший красивую и улыбающуюся брюнетку и целуя ее. Все, что отличало его от Деймона – прическа. Она была более уложена, чем сейчас. А еще Елена никогда не видела Деймона в костюме, как на этой фотографии. На руке мужчины она заметила то самое синее кольцо, которое носит Сальваторе, не снимая. На заднем фоне были дома, разглядеть которые было очень сложно из-за качества фото, и плыли маленькие лодочки. Перевернув снимок, она увидела подпись, которую будто писали каллиграфическим почерком:

Катерина

Венеция, 1880

Услышав шаги Деймона, Елена даже не подняла головы, пребывая в шоке и не понимая, что происходит. Ей казалось, что она сходит с ума, видя эту фотографию и не веря в происходящее.

– Елена? – позвал ее Деймон, держа в руках чашку горячего чая и понимая, что что-то случилось.

– Эта фотография… – Елена показала ему снимок, боясь спросить и получить ответ на свой вопрос. – Это…это ты?

Комментарий к VI

Вот такой вот поворот. Очень хочу узнать ваши мысли и мнения о главе:)

========== VII ==========

– А это Кэтрин, я права? – спросила брюнетка, указывая на девушку с фотографии. – Деймон, я не понимаю, что, черт возьми, происходит?!

– Послушай меня, – произнес Деймон, ставя чашку чая на стол.

На крик Елены в комнату пришел Стефан.

– Все в порядке? – спросил он, оглядываясь.

– Нет, ничего не в порядке, – ответила Елена и перевела взгляд на брата Стефана. – Что происходит, Деймон? Ты пропадаешь и ни слова мне не говоришь куда, а потом также резко появляешься. Почему здесь написан 1880 год? Я не понимаю… – ее глаза начали заполняться слезами, и она запаниковала.

– Стефан, выйди, – холодно произнес Деймон.

– Что? – не понял Стефан.

– Ты слышал.

Когда дверь закрылась с другой стороны, Елена продолжила говорить свои мысли вслух:

– Я не знаю, что думать. Твои глаза, я…я их видела, они…под ними были вены, и тот разговор с Тайлером… – тараторила она, ее дыхание участилось, она явно нервничала. – Я слышала твой разговор с ним! Ты сказал ему уйти, и Тайлер даже не перечил тебе! И сейчас эта фотография. Это ты?

– Елена, я прошу тебя, успокойся, – Деймон попытался подойти к ней, но Елена сделала шаг назад.

– Ответь хоть раз на мой вопрос! – крикнула девушка.

И Деймон тяжело выдохнул, закрыл глаза и ответил:

– Да, на этой фотографии я. И Кэтрин.

Ее зрачки расширились от страха, и холодок прошелся по ее спине. Это то, что Елена боялась услышать от него. Ей было страшно. Она уже сто раз пожалела, что пришла сюда, и в ее голове начали появляться яркие картинки, как ее убивают прямо в этой спальне, на этом месте.

Деймон сделал шаг к девушке, но Елена снова отошла назад, подальше от него и уперлась в стену. Машинально схватив первую вещь попавшуюся ей под руку, вазу, подняла вверх, пытаясь защитится. Ее слезы уже стекали по щекам, и она не могла совладать со своими эмоциями.

– Не подходи. Я закричу, – произнесла она, и ее голос сильно задрожал.

Деймон поднял руки вверх, показывая, что делать ничего не собирается, и отойдя от девушки на большое расстояние, взял чашку с уже теплым чаем и выпил его залпом. Все это время Елена не сводила с него взгляд. Затем Деймон вновь посмотрел на испуганную девушку и сказал:

– Во-первых, успокойся, я не трону тебя, во-вторых, поставь вазу на место, она стоит здесь со дня окончания постройки дома, в-третьих, сядь и еще раз успокойся.

Это прозвучало немного грозно, но это подействовало, слезы перестали течь из глаз Елены, и девушка, осторожно положив вазу на ее законное место, медленно опустилась на кровать, ожидая дальнейших действий парня.

– К черту чай, надо что-то покрепче, – Деймон поставил чашку обратно и, подойдя к маленькой тумбе, достал бутылку виски. Одним движением открыв ее, он сделал два больших глотка, а после взял стул и поставил его рядом с Еленой, садясь. Девушка молчала.

– Я не хотел, чтобы так получилось, и чтобы ты узнала это таким образом…

– Кто ты? – спросила она, перебив Деймона.

– Хочешь знать правду? – он посмотрел в ее напуганные глаза, и девушка неуверенно кивнула головой. – Тогда приготовься к длинной истории.

Деймон сделал еще один глоток виски, погружаясь в свои воспоминания.

– В 1863 году мне было двадцать четыре, когда все пошло под откос, – начал он. – Я жил в Мистик Фоллс вместе с братом и родителями одной большой дружной семьей. Хотя насчет дружной можно, конечно, поспорить. В те года шла война, и мой отец решил, что я должен пойти на нее. Я не хотел, но не мог перечить воле отца, а потому согласился. К тому же, наши отношения со Стефаном разладились, мы постоянно ругались и ссорились, нас мирила наша мама. Я подумал, что если меня не будет некоторое время, то мы не будем с братом трепать друг другу нервы. Должен сказать, что хорошего солдата из меня не вышло. Меня подстрелили ровно через месяц. Я очнулся в госпитале с острой болью в груди и не мог пошевелиться. Пулю достали, и если бы она прошла чуть дальше, задела бы легкое. В госпитале работала одна девушка, ее звали Кэтрин Пирс. Она ухаживала за мной, помогала мне, как могла, и все время была у моей постели. А еще она была чертовски красива. Я любил в ней все: ее голос, ее походку, милую улыбку и изумрудные глаза. Я бы мог сказать, что мне повезло, но у меня началось заражение крови. Я начал умирать, и вылечить это не могли, да и дела никому до этого не было. Я был не один такой. Последнее, что я помню, как сказал Кэт, что люблю ее, а она дала мне что-то выпить, все время говоря, что все будет хорошо. Дальше я окунулся во тьму. Я ничего не мог увидеть или услышать, это как сидеть в одиночной камере без света и звука. Холод – это единственное, что окутывало меня и пробирало до костей. Ты пытаешься кричать, звать на помощь, но тебя никто не слышит, и никто не приходит. Открыв глаза, я понял, что нахожусь уже не в госпитале, а в чьем-то доме. Комната, в которой я находился, была просторной, почти как эта, – Деймон обвел рукой помещение. – Мне казалось, что я умер, потому что несколько часов назад, как мне казалось часов, я лежал в муках с ранением в груди, а сейчас у меня не было бинтов, перевязок, у меня все зажило в считанное мгновение, и я чувствовал себя здоровым и полным сил. А затем зашла она – Кэтрин. Грациозна как кошка, она присела рядом со мной. То, что произошло дальше, повергло меня в шок. Я был мертв. Я и правда тогда умер от заражения крови. Но Кэтрин спасла меня, дав своей крови и обратив меня…в вампира. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – Деймон посмотрел на Елену, которая молча слушала его монолог.

– Ты умеешь читать мысли?

– Нет, у тебя на лице все написано. Ты думаешь, что это невозможно, и так не бывает. Поверь, я тоже так думал, и когда Кэтрин начала рассказывать мне про вампиров, я засмеялся ей в лицо, думая, что влюбился в сумасшедшую. Но потом я вспомнил о зажившей ране, и все сказки начали воплощаться в реальность. Она научила меня пить кровь, любезно попросила ведьму сделать кольцо, которое защитит меня от солнца. Именно поэтому я его никогда не снимаю. Через полгода я приехал в Мистик Фоллс, чтобы увидеть семью. Но я узнал, что мой отец умер от чахотки. А я ничего об этом даже не знал. Мама постоянно ходила грустная и печальная, а Стефан на тот момент уехал из города после похорон, я не смог его тогда увидеть и считал его последней сволочью на этом свете, потому что он бросил маму в такой ситуации. Хотя я скучал. Кэтрин хорошо поладила с моей мамой. Она была моей поддержкой, тем человеком, в которого я влюбился до беспамятства, она не давала мне срываться и верить, что все хорошее – впереди. Первое время было тяжело, но я справился.

Через несколько лет мама умерла. И именно тогда я понял, что для меня время замерло. Люди рождаются, люди умирают, а я не меняюсь. Мне до сих пор двадцать четыре, и у меня за эти годы ничего не изменилось. Я словил себя на мысли, что тяжело переживать всех, кого ты знаешь, менять место жительства и работы каждые десять лет, понимая, что иначе люди заподозрят неладное. Было странно через лет тридцать возвращаться в места, где ты раньше жил, приходить на прежнюю работу и видеть там внуков и даже правнуков своих друзей. Примерно в 70-х мы начали с Кэтрин путешествовать. Я уже говорил тебе, что объехал почти весь мир. Я научился жить жизнью вампира. В 1876 мы впервые приехали в Италию и влюбились в эту страну. Второй раз был в 78-м. А в 1880 мы решили переехать жить в Венецию и прожили там 7 лет. Я любил сравнивать этот город с Кэтрин. Венеция – неповторима и грандиозна. Она непохожа ни на один город планеты. Это город изящных контрастов. Он каждый день гудит как растревоженный улей, а вечером замирает. Такой была Кэтрин, весь день болтала без умолку, а к ночи замолкала, погрузившись в свои мысли и не давая мне ни единой зацепки понять, о чем она молчит. Эта фотография была сделана в первый день нашего пребывания в Венеции, на мосту Риальто, – Деймон взял в руки выцветший снимок, вспоминая тот день. – Мы заселились в квартиру и пошли гулять по городу. Кэтрин попросила местного фотографа нас сфотографировать на пленочный фотоаппарат*, а меня в тот день назвала хмурым, потому что я не захотел улыбаться, но за место этого я поцеловал ее.

– Почему на обратной стороне написано «Катерина»? – поинтересовалась Елена.

– Кэт родилась в Болгарии в 1779 году и ее настоящее имя Катерина Петрова. Для всех она была Кэтрин Пирс, но я иногда называл ее Катериной. Она говорила, что ей нравится, как я произношу ее имя. Мы любили друг друга, и наша любовь не иссякала. Мы могли ссориться, но позже она всегда первая приходила ко мне, хмурила брови, но извинялась. Прожив в Венеции достаточно, мы уехали, кидая монетку в воду. Было не жаль. Мы знали, что впереди много нового, целый необъятный мир. Кэтрин научила меня смотреть на небо и видеть падающие звезды.

В 1927 году мы вернулись с Мистик Фоллс. Конечно, это был уже не тот город, который мы знали и помнили. Я решил, что будет правильным решением, построить на пустыре, на окраине города, собственный дом. Мне нравился стиль Тюдоров и Кэт меня в этом выборе поддержала и даже сама потом обустраивала комнаты. Мы посадили деревья: ели и рябины, а особняк был построен за два года. Он вышел немного больше, чем предполагалось, но в нем было уютно. Я понял, что это наш дом. В него хотелось возвращаться и, как бы это странно ни звучало, но хотелось жить, дышать, чувствовать, что живешь. Поместье Сальваторе – именно так назывался особняк с самого начала. Почему не Пирс? За многие года мы стали семьей, и мы не расписывались, просто потому что не видели в этом смысла, все равно раз в 15-20 лет мы меняли все документы, и от штампа в паспорте ничего бы не изменилось. А Кэт я уже долгое время называл миссис Сальваторе. На том и сошлись, – Деймон замолчал, позволив себе уйти в свои мысли, и наступила тишина, прервать которую никто был не в силах. Елена видела, как он говорил о ней. О Кэтрин. Как восхищался ею и как был очарован. Гилберт поймала себя на мысли, что хотела бы познакомиться с ней.

Помолчав несколько минут, Деймон снова сделал глоток алкоголя, замечая, что больше половины бутылки выпито.

– Затем прошли замечательные тихие и спокойные двадцать шесть лет моей жизни в этом доме. Нам, конечно, приходилось уезжать на несколько лет из города, но мы всегда сюда возвращались, – Деймон снова замолк.

– Что произошло спустя двадцать шесть лет? – решилась спросить Елена, понимая, что следующая часть истории будет не такой радужной, и видя, как больно Сальваторе все это вспоминать.

Деймон вздохнул, пересел к девушке на кровать и продолжил:

– От нашего общего друга, который тоже был вампиром, мы узнали, что в городе существует такая организация «Огустин». Она знала о вампирах и проводила над ними опыты. Дико звучит, не правда ли? По несчастливому стечению обстоятельств в 1955 году я и Кэтрин туда попали. И тогда начался ад. Мне казалось, что я медленно начинаю сходить с ума, находясь в четырех стенах. Тебе, наверное, лучше не знать, что они делали, это было слишком ужасно. Я выживал там в течение четырех лет. Мы с Кэтрин были в разных камерах, я не мог ее видеть и практически слышать. Мне дико осознавать, что с ней там делали. Все, что я хотел – спасти ее, дать ей свободу, даже если я там останусь навсегда. И мне выпал шанс. Новенький парень вечером плохо закрыл камеру, а у меня оставались последние силы, на то, чтобы сломать замок. Дальше происходило все как в тумане. Я хотел есть и убивать, но прежде, я должен был найти Кэтрин. Вечером людей было немного и, сворачивая шеи всем на своем пути, я искал ее. И нашел. – Деймон сделал глоток виски, закрывая глаза. – Бездыханное тело на полу камеры. Она была мертва. Огустин убили ее, тестируя какой-то новый препарат. И тогда меня уже никто не мог остановить. Я чувствовал только боль, которая разрывала меня изнутри, и я сорвался. Той, кто меня всегда сдерживала, больше не было. Когда я вышел из больницы, я вдохнул свежий воздух свободы, но свободы внутри меня не было. Я умер вместе с Кэтрин во второй раз. Только я мог дышать, а она нет. Была уже поздняя ночь, и, подняв голову на небо, я увидел метеоритный дождь. Точно такой же, какой видела ты в ночь нашего знакомства, такой же прекрасный и красивый. Только в тот момент мне было паршиво и плохо. Последующие года я провел вне Мистик Фоллс, проливая кровь и спиваясь. Я не мог видеть этот дом, эти стены, не мог забыть прошлую жизнь. Я потерял все, что у меня было.

Елена вникала в каждое слово Деймона, а потом встала с кровати и обняла его. Ей хотелось каким-то образом унять его боль, взять хотя бы часть себе, чтобы его душа не разрывалась на кусочки. Она понимала, что ему тяжело, знала, какого это – терять близких людей. Деймон обнял ее в ответ, утыкаясь носом в темные волосы. Они сами не знали, сколько времени так просидели.

После немного отстранившись, Елена задала следующий вопрос:

– Где находились Огустин?

– На месте нынешней больницы. Последний раз я услышал это слово пять лет назад, я тогда был в Нью-Йорке и увидел человека, который следил за мной и, видимо, хотел вернуть обратно. Я нагнал и убил его быстрее, пока он разговаривал по телефону с Уэсом Хантом. Поэтому при нашей с ним встрече я был в ярости. Не доверяй ему, Елена. Если Огустин до сих пор существует, кто знает, чего они хотят на этот раз, – произнес Сальваторе, смотря в глаза девушки, проникая в ее душу.

– А Стефан? Он… тоже вампир? – Деймон кивнул. – Как так получилось?

– Порой я тоже задаюсь этим вопросом. У нас со Стефаном почти одинаковые судьбы, но ему повезло больше, чем мне. В 1865 он познакомился с девушкой-вампиром Лекси, несколько лет они были друзьями, а потом начали встречаться, Стефан попросил ее обратить его, и Лекси согласилась. Своего брата я встретил в Париже только в 1890 году. Мы зашли в бар, выпили и обсудили, как так получилось, что мы влюбились в девушек-вампиров. У нас наладились отношения. С тех пор мы оба повзрослели, и конфликтов, как раньше, больше не возникало. Иногда Стефан, конечно, заноза в заднице, но он мой брат, и я люблю его. В 50-х Стефан и Лекси жили в Лондоне, а потому не знали, что со мной и Кэтрин происходило. Когда узнали – были ошарашены, пытались помочь мне, привести в чувства, но в большей степени им было жаль меня, поэтому я сказал им катиться к черту и продолжил утопать в алкоголе. И поскольку поместье Сальваторе пустовало, через несколько лет Стефан и Лекси переехали туда жить, а мне было плевать.

Позже я встретил тебя – девочку, которая каталась на велосипеде по парку и обронила любимую игрушку. – Деймон посмотрел на Елену, а ее зрачки вновь расширились, и она начала вспоминать его. Вспомнила его лицо, как он подошел к ней, как протянул зайца, как смеялся над ее вопросами и как резко исчез.

– Это был ты. Мужчина, которого я видела на улицах. Это всегда был ты. Господи…– пробормотала Елена и, забрав бутылку из рук парня, сделала глоток, допивая виски, вспоминая все моменты из детства, связанные с Деймоном.

– Я тогда только вернулся в Мистик Фоллс и хотел найти кого-то на ночь или просто выговориться первой встречной. А потом увидел тебя, остановился и наблюдал за тобой. А когда подошел ближе, почувствовал твое тепло, в то время как во всех остальных людях я чувствовал холод, а ты словно светилась, как лучик солнца. Я не знаю, как описать это чувство. Будто я хотел защитить тебя от всего плохого, хотел чтобы ты была в безопасности. Когда пришлось покидать город, я надеялся, что с тобой все будет в порядке, и ты получишь от этой жизни все что пожелаешь, – говорил Деймон и аккуратно дотронулся до щеки девушки, стирая слезинку. – Я вернулся недавно и увидел тебя. Ты уже больше не ребенок, ты выросла, стала еще более прекрасной, и я все также ощущаю от тебя это тепло. И в ту ночь, я впервые поймал себя на мысли, что хочу тебя поцеловать. – он осторожно приблизился к лицу Елены и оставил на ее губах легкий поцелуй. – Ты за один день смогла привнести в этот дом уют и тот покой, которого у меня давно не было. – шептал он, прислонившись лбом к ее лбу.

– Если читать мысли ты не умеешь, то, что ты можешь? – так же шепотом спросила Елена, заглянув в его глаза.

– Перемещаться в пространстве тихо, быстро и бесследно, внушать людям все, что пожелаю, – перечислял Деймон. – Могу превратиться в ворона. Редко это делаю, на самом деле. У меня острый слух, и моя кровь способна вылечить почти все раны и болезни, –он задумался. – На этом, я думаю, все.

– То есть, Стефан сейчас нас слышит? – спросила девушка.

– Он сейчас в душе, но, в принципе, да. – кивнул Деймон, слыша в соседнем крыле шум воды и, вставая с кровати, глянул на часы. – Время откровений и интересных историй закончилось, теперь ты все знаешь, и мне сложно представить, что ты сейчас чувствуешь, поэтому пойду, пожалуй, постелю тебе постель в соседней комнате.

– Подожди, – Елена нахмурилась, переваривая все, что ей рассказал Деймон. – Ты можешь внушать?

– Ну, да. Нужно же чтобы человек забыл, что ты пил его кровь, – брюнет хотел было уйти, но вновь был остановлен.

– Это внушение…ты когда-нибудь использовал его на мне?

Деймон тяжело вздохнул и снова подошел к девушке.

– Да, – ответил он.

В этот момент ее сердце упало. В ее голове возникли совершенно разные несуразные мысли. Слишком много информации за один день на нее обрушилось.

– Когда? – тихо спросила Елена.

– В ночь нашего знакомства. Ты не хотела садиться в машину…

– И ты меня заставил?! – воскликнула девушка, перебивая Деймона.

– Нет, боже, нет. Я не заставлял тебя садиться в мою машину, я лишь внушил тебе не бояться и отпустить свой страх. Согласилась ты по своей воле, потому что хотела, так что не надо делать из меня монстра, – ответил Деймон и вышел из комнаты, оставляя Елену наедине со своими мыслями.

***

Обдумывая все, что сказал Деймон, Гилберт лежала на большой двухместной кровати в просторной комнате и пыталась уснуть. В ее голове начали складываться пазлы. Елена поняла, почему в документах, которые она нашла, была фамилия Деймона, но не могла понять, как ее отец с этим связан, и почему хранил эти документы. От одной мысли, что ее любимый папа знал людей из Огустин, холод проходил по ее коже. Ведь он никогда не рассказывал ей об этом. И в принципе, она могла понять, почему. В вампиров сложно поверить, пока сам не увидишь. Усталость все-таки взяла вверх, и девушка уснула.