Текст книги "Эльдар. Тёмный (СИ)"

Автор книги: Генрих-Нав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

   – Что думаешь? – спросил я спутника. Честно говоря, его мнение меня интересовало не сильно – нос у него до этого не дорос.

   – Это... как-то... неправильно, – медленно, почти по словам промолвил он.

   – Да ну? С чего бы? – язвительно ухмыльнулся я.

   – Никто не оставляет своего добра просто так, – неопределенно промолвил он. – Так что тут точно что-то не так.

   Я удивился – Эллой почти слово в слово озвучил мои измышления. Значит, не дурак.

   – И что ты предложить? – уже полусерьёзно поинтересовался я.

   – Я думаю, что нам лучше поскорее уйти отсюда.

   – И я того же мненья, – с усмешкой ответил я и распорядился: – Уходим.

   Но не успели мы сделать и шага, как из противоположного края поляны раздался грубый мужицкий голос.

   – Стоять!

   Из-за широкого ствола ели на свет показался мужчина: высокий, худощавый, черноволосый. Одет он был в довольно потрепанную охотничью куртку и такие же подержанные штаны. Но главное – в руках он держал короткий лук, с наложенной него тетивой.

   Мне никогда не нравилось, когда кто-то пытается мной командовать. Особенно, когда мне говорят, идти мне или стоять.

   Но не успел я и рта раскрыть, как охотник воскликнул вновь.

   – Так-так-так. Вас-то я и поджидал, – заявил он нарочито грозным тоном.

   Он? Поджидал нас? Вот это неожиданность так неожиданность.

   А незнакомец все продолжал.

   – Так-так-так. Два паренька, – прорычал он снова. – А я-то все думал, я-то гадал – кто крадет мои вещи. А оказывается, вот они кто!

   Теперь все более-менее стало понятно: какой-то хитрец решил нажиться на одиноком лесном охотнике. А тот, не будь дураком, сам решил устроить охоту, как говориться, на живца. Да только промахнулся.

   – Мы не брали твоих вещей! – тут же заявил я, как только во всем разобрался.

   – Да? Не брали? – Судя по его язвительному тону, охотник мне ни сколечко не верил. Но мне-то что с того?

   – Не брали, – снова решительно заявил я. – Мы сами только сюда пришли.

   – Да-да, только что, – поддакнул вернувший дар речи Эллой.

   – Правда? – Язвительности в тоне охотника значительно прибавилось. – И почему это я вам не верю?

   Обидно, когда раскрывают твое вранье. Но еще обиднее, когда ты говоришь правду, а тебе все-равно не верят.

   И это меня разозлило.

   – А мне плевать, веришь ты мне или нет, – резко ответил я. Да, я согласен – очень опрометчиво грубить человеку, вооруженному луком и стрелами. Особенно, если между ним и тобой только простая куртка и самый обычный плащ. Но мне было все-равно – оскорблять человека, толком ничего не выяснив, это непростительно дерзко. И это я не люблю.

   Увидев, что после моего ответа щербатое лицо охотника резко перекосилось, Эллой попытался смягчить обстановку.

   – Мы правда только-только сюда пришли, – протянул он таким детским голоском, что ему ни за что нельзя было бы не поверить.

   – Ой ли? – Взгляд бородача метнулся на лицо моего напарника.

   – Честно-честно. – Эллой округлил глаза. О боги, каким же он стал милахой.

   Но на рассерженного охотника это нисколечко не подействовало.

   – Забавно, – недоверчиво протянул он. – Да только я вам нисколько не верю. – Уголок его губ нервно дернулся. – Двое парней оказали так далеко от нахоженных троп. И вы говорите, случайно?

   – Да у нас тут свои дела. Мы в лес пошли за травами.

   – За травами? – ехидно переспросил мужчина. – Не за грибами, значит, не за яйцами, а именно за травами? Ха-ха – зло рассмеялся мужчина. – Я ждал, что ты скажешь мне нечто подобное. Ждал. Но я не куплюсь. – В голове охотника неожиданно зазвенела сталь. – Не куплюсь. Я вам не какой-нибудь деревенский простачок.

   У-у-у... Услышав такие изменения, я тут же понял, что простым спором дело тут не закончится. В незнакомце кипела злоба. Нет, не кипела – она клокотала, ища возможность с шумом вырваться наружу. А это не предвещало ничего хорошего – уж я-то видел, я-то знаю.

   – Верните мою одежду и вещи, живо! – скомандовал бородач. Лук в его руках нервно дернулся. И это тоже не к добру.

   – Но у нас нет твоих вещей. – Эллой отчаянно замахал руками.

   – Я сказал – живо! – Руки охотника поднялись, и вот уже лук смотрит не в землю, а аккурат между нами. Стоит ему натянуть и отпустить тетиву...

   Да, вот уж влипли, так влипли – ничего не скажешь.

   Как все произошло дальше, я не помню. Миг – и я оказался за ближайшим шершавым стволом, в недосягаемости от направленного на меня наконечника. Теперь я находился в относительной безопасности. Отлично. Экий я прыткий! Но стоило мне порадоваться, как оглянувшись, я заметил, что Эллой и не думал прятаться – он до сих пор стоял перед охотником, имея все шансы получить в свою грудь кровожадную стрелу.

   Вот же ж глупый малый! Беги, Эллой, беги!

   Но парень отчего-то продолжал оставаться на месте.

   – Ага, значит вот кто из вас настоящий вор? – с кривой ухмылкой спросил охотник, истолковав мое бегство по-своему. – Понятно, понятно. Что, тебе так не хочешь расставаться с моими вещами, что ты готов из-за них подставить друга?

   Я стоял и молчал, не собираясь спорить, ибо, считал, что противоречить ему бессмысленно.

   – Что ж, если ты считаешь смерть твоего товарища справедливой платой за твою добычу, то я не буду тебя разочаровывать. Сейчас я натяну тетиву, и, если ты не выйдешь...

   Выходить я точно не собирался: Эллой мне никто, и я не слишком огорчусь, если его не станет. Да, мне, бесспорно, будет жаль, если он погибнет. Но умереть самому ради кого-то или вместо кого-то? Нет уж, друзья, увольте.

   С другой стороны – если погибнет он, то с ним пропадет и надежда на мой чудодейственный эликсир.

   Вот дилемма так дилемма.

   – Раз... – решительно донеслось от края лужайки.

   Нужно что-то срочно придумать. Только вот что? Выходить один на один против вооруженного охотника не умно – у меня нет ни лука, ни меча, ни щита. А если бы и были, то пользоваться ими я не умею.

   Остается лишь только магия.

   – Два...

   Я принялся лихорадочно перебирать в уме все имеющиеся у меня заклинания.

   «Змеиное око» для сковывания движений? Нет, не годиться – срабатывает не сразу, да и действует очень недолго. «Малая луна» для спутывания мыслей? Нет, у него те же самые изъяны. «Ржавое лезвие» для открытия кровотечений? Тоже не пойдет: человек не кабан, на месте стоять не будет. Да и чтобы нанести ощутимый вред, нужно попасть раз пять. А это слишком долго. Про долгоиграющее «гниение» нечего и говорить – от него охотнику помирать седмицу. Да и то, если он не найдет себе шамана-целителя.

   Оставалась одно – «черная оса». Слабое заклинание, способное вызвать короткую, но острую боль. Можно стрелять. Но куда? В голову? Не то. В ногу? Не то. В тело? Не то. В руки? Да! Вернее – в одну из них. А точнее – в локоть: каждый знает, насколько бывает больно, если его ударить.

   Я тихонько отодвинулся от ствола, поднял ладони, сложил пальцами скверный знак и глянул на своего врага в узкий просвет между указательными пальцами.

   Все готово. Теперь само заклинание.

   – Агра вера терра ла верва, – произнес я тихо, но весьма отчетливо.

   Сработало.

   – Ах, зараза, – громко разнеслось по лужайке. Левая рука охотника судорожно дернулась в сторону, пальцы разжались, лук распрямился, и смертоносная стрела улетела со свистом в чащу.

   А теперь – побежали.

   – Бежим! – крикнул я что есть силы и рванулся в сторону замершего спутника. Пробегая рядом, я просто схватил его тщедушное тело под руку и с силой поволок за ближайший ствол. Затем – за еще один, и еще, все дальше и дальше от донельзя взбешенного врага.

   – Вот же ж песьи дети! – донесся до нас его злобный голос. – Что б вам пусто было! – гневно воскликнул он. – Что вас волки в лесу сожрали!

   Понимая, что теперь ему нас не достать, я тут же решил отыграться.

   – Ну что, съел, да? Съел? – со смехом крикнул я в ответ на его ругательства. – Нет, не съел – подавился.

   – Да что б вам, сволочугам, шакалы голодные повстречались. Да что б на вас, поганцев, красные пауки напали, – продолжал надрываться охотник.

   – Они-то повстречаются. Они-то нападут. А вот ты-то, ты-то. С двумя пареньками не справился. С двумя простыми безоружными парнями. Какой позор. Какой позор, – продолжал я с удовольствием глумиться над ним.

   – Да если б не моя рука, если б не эта, неожиданно откуда взявшаяся боль, я бы вас...

   – Ага, ага. Если бы не моя кривая спина и не мой беззубый рот, я бы девкой хоть куда была – говорила столетняя бабка. Осел ты, батенька, как есть осел. И к тому же – криворукий.

   – Да ты... – приглушенно раздалось из части.

   – Ты мазила, ясно? Криворукий деревенский мазила. Тебе не то, что в нас – в горшок с утра не попасть.

   – Да я тебя...

   – Не слышу. Ничего не слышу. Слышу только стенания несчастного криворукого осла, не могущего достать свою морковку! И-а, и-а, и-а, – отозвался я и залился в безудержном хохоте.

***

   Отойдя подальше от места опасной встречи, мы сбавили ход, и устроили себе небольшой привал. Развязав котомку, я вынул наружу ломоть свежего ржаного хлеба и кусок запеченной кабанятины. Не лучший обед, но ладно. Вцепившись зубами в мясо, я принялся с любопытством поглядывать на то, что вынет из сумки Эллой. М-да – его обед оказался куда интереснее моего: парнишка вытащил на белый свет шикарный ароматный пирог, и принялся с треском его уплетать. Судя по запаху, начинка пирога состояла из ливера. И пахла она божественно!

   Мое воображение тут же разыгралось, и я чуть не подавился волнами набежавшей слюной. Нечестно, нечестно, нечестно. Я маг, а Эллой самый обычный собиратель. И при этом парнишка обедает, как барон, а я ем, как самый простой ремесленник. Да, я знал, что в куховарстве моя сестра проигрывает почти всем деревенским женщинам. Но теперь я понял, что хозяйке дома Эллоя она не годится даже в подметки. Даже не так – теперь я уверен, что из Эльзы такая же хорошая повариха, как из неуклюжего козла грациозная бабочка.

   Когда мы управились с едой, Эллой повернулся ко мне с неожиданно решительным выражением на лице.

   – Эльдар! – привлек он мое внимание уверенным и требовательным тоном. Ох, не нравится мне такие завязки разговоров.

   – А? – внешне невинно отозвался я, готовясь услышать какую-нибудь пакость.

   – Слушай, Эльдар. Тогда, в лесу... Что это было? – спросил он не то, чтобы сурово, но вполне решительно.

   – Ты о чем? Что из того, что было в лесу, стало тебе непонятным? – тут же нашел повод съехидничать я.

   Лицо белобрысого на миг покраснело, но он тут же справился со своим волнением.

   – Ну, тогда, когда охотник вконец разозлился...

   – Ну?

   – И навел на нас свой лук...

   – И?

   – Ты тогда просто... взял и сбежал.

   Ах, вот ты о чем! Понятно.

   – Ты хочешь узнать, почему я тогда сбежал, да?

   – Да.

   Хм. И что мне ему ответить? Тут ведь все очевидно.

   – Я сбежал, потому что тот охотник хотел меня убить, – тут же ответил я. – Потому что, Эллой, когда меня хотят убить, мне это не нравится, и я тогда или защищаюсь, или же сбегаю. В случае с охотником защититься мне было нечем, а потому единственным выходом для меня было сбежать. Понятно?

   – Да, но... – судя по его тону, мой ответ Эллоя нисколько не удовлетворил. Да и пусть. Кто он такой, чтобы я перед ним отчитывался?

   – Да, я сбежал. Или я не имею на это права? – сурово добавил я, давая понять, что мне этот разговор начинает не нравиться.

   – Нет, но я...

   – И любой человек на моем месте поступил бы так же. Любой здравомыслящий человек.

   – Все же я...

   – Не можешь защищаться – убегай. Разве это тебе непонятно? Разве это не мудрое решение, а? – заявил я, начиная немного заводиться. Тоже мне – два горшка от вершка, а жизни учить пытается. Ишь, выискался тут мне! Яйцо, дрессирующее курицу. Головастик, пытающийся научить мудрости взрослую жабу. Песчинка, возомнившая себя тверже гранитного камня. Тьфу.

   – Но ты обещал помогать мне в нашем путешествии. Я для этого тебя и позвал! – воспользовавшись тем, что я ушел в свои мысли, наконец-то высказался он.

   Упс – а вот это верно. Это так и есть. Да – звал. И я обещал. Но... Моя старая привычка, заботиться только о себе, сразу меня подвела.

   Да. все так и было. Но ведь на это можно взглянуть и иначе.

   – Эй-эй-эй. Это как посмотреть, – запротестовал я с умным видом. – Да, я спрятался за ствол. Да, я убежал. Но ведь он на меня отвлекся. Не мог не отвлечься. А ты? – Я с укором посмотрел на вмиг сникшего паренька. – Ты ведь тоже мог бы тогда убежать. Воспользовался бы мигом, и... Вместо этого ты упрямо стоял на месте, словно бы ты – герой. Или дурак какой-то. А героям, как я понимаю, помощь не нужна. Как, между прочим, и дуракам.

   Закончив тираду, я почувствовал, как меня снова наполняет уверенность. И действительно – насколько я помню, Эллой тогда не пытался ни сбежать, ни вообще предпринять чего-нибудь этакое. И что мне прикажете делать? Грудью от стрелы его закрыть, так что ли? Нет уж – на это я пойти не могу – мне моя грудь милее, знаете ли.

   При моих словах белобрысый сжался, словно маленький намокший птенец, и в ответ что-то тихо прошептал.

   – Что-что? – с насмешкой спросил его я, подозревая, что он снова отпустит в мой адрес нечто совсем нелестное.

   – Я... закляк, – повторил он чуть тише.

   – Закляк? – произнес я, теряясь в значенье слова.

   – Ну это... Словно окостенеть. Словно замерзнуть, и не мочь ступить ни шагу, – принялся быстро объяснять Эллой. – Нет, ты не подумай – я вовсе не трус! – При этих словах взгляд паренька полыхнул огнем. Ого! – Я умею постоять и за себя, и за других. Я очень хороший товарищ, и на меня всегда можно положиться. Только когда мне очень страшно, я...

   Так вот оно что!

   – Ладно, ладно – можешь не объяснять, – сказал я и снисходительно махнул рукой. Да – когда никто на меня не давит, могу позволить себе быть добрым и снисходительным. А вот упреки я терпеть не могу. – Цепенеешь от страха? Что ж, бывает, бывает, – миролюбиво заметил я.

   – Оттого-то в лесу и мои проблемы, – с неохотой добавил он.

   – Ладно, ладно. – Я снова махнул рукой, давая понять, что продолжать не нужно. Цепенеешь и немеешь перед опасностью? Так и скажи, что ты самый обыкновенный трус. Но так сказать тебе гордость твоя не позволит. Ладно – не можешь и не надо: каждый имеет право на свои маленькие тайны и слабости.

   – Хорошо, что мы все выяснили – теперь я буду знать, от чего мне тебя защищать, – подвел я итог нашему неожиданному разговору. – Что ж, вставай – нам пора идти.

   Топая за своим молчаливым провожатым, я поймал себя на мысли, что наша беседа прошла не зря, ведь теперь я знаю, что скрывается у того в душе. Наш Эллой – самый обычный трус. И это – нормально. По крайней мере уж кто-то, но только не он будет упрекать меня в излишней осторожности.

***

   Лес перед нами расступился, и нашему взору предстал довольно широкий луг, в центре которого виднелись привычные глазу угловатые очертания.

   Деревня?

   Я присмотрелся. Странно – не было заметно ни струйки печного дыма. А еще я не слышал ни звука – ни гомона людей, не рева ручной скотины.

   Странно. Очень странно.

   Видимо Эллой уловил перемену в моем состоянии, а потому тут же постарался меня успокоить.

   – Не пугайся, Эльдар – это деревня Крест, – выдал он мне со знанием дела.

   Крест? Крест, Крест, Крест. Погоди-погоди – где же я слышал это название?

   – Я что-то слышал про эту деревню. Что-то такое... не очень хорошее.

   – Что она давно стоит без людей? – услужливо подсказал парень.

   – Точно! – Я щелкнул пальцами. – Именно так. Что она давно обезлюдела.

   – Так и есть, – кивнул головой Эллой. – Так и есть – там уже давно никого не видно.

   Я взглянул на сиротливые пустые домишки. Целая деревня без единого человека – вот невидаль так невидаль

   – Эл. А что у вас говорят об этой деревне? Почему она опустела?

   – Почему? Хм. Говорили, что она опустела после того, как ее жители прогневали богов, – ответил он весьма неуверенно.

   – О как, – хмыкнул я. – А еще?

   – Еще я слышал историю, что всех жителей этой деревни, всех, до одного, сожрали лесные хищники.

   Вот даже как? Выглядит опасненько.

   – Но это неправда, – тут же добавил он. – Никакие хищники на деревню не нападали.

   – С чего ты решил? – тут же спросил его я.

   – Там нет никаких остатков. Нет ни одного.

   – Откуда знаешь? – тут же вскинулся я.

   – Я проходил через нее пару раз, и из любопытства заглядывал в хаты, – спокойно ответил он.

   – И что там? – спросил я с изрядной долей любопытства.

   – Ничего. – Эллой пожал плечами. – Просто пустые хаты. Запущенные, полуразвалившиеся и совершенно пустые.

   Я взглянул паренька с некоторым недоверием – трус Эллой сам ходил через эту деревню и не боялся заглядывать в хаты? Интересно. Очень интересно.

   Чем ближе мы подходили к замеченному поселению, тем я больше убеждался, что люди тут давно уже не живут: частокол, окружающий деревню, местами зиял широкими щелями, а подступы к нему заросли молодыми деревьями. Петли на воротах изрядно проржавели, а когда мы вошли вовнутрь, я не учуял ни одного запаха, могущего свидетельствовать хоть о каком-то человеческом присутствии. Приглядевшись внимательнее, я разглядел и бессовестно запущенные сады, и заросшие бурьяном огороды. Не укрылись от моего взора и сорванные ставни и развеянные от времени крыши. Пустота. Пустота и запустение царили вокруг.

   – Ты в каком из домов был? – важным тоном осведомился я.

   – Вот в том. – Белобрысый указал рукою налево. Я кивнул и отправился к дому направо.

   – Ты куда? – несколько испуганно вскрикнул товарищ.

   – Осмотреть все своими глазами, – с усмешкой ответил я. – Ты же не думаешь, что я могу побывать в таком месте, и упустить шанс его осмотреть?

   – Ну, э... – несколько неуверенно выдал он. Что, боишься оставаться один? Ты же сам говорил мне, что деревня стоит заброшенной. – Только недолго, а? Мне одному тут как-то неуютно.

   А я долго и не собирался. Заглянув в дом, я быстрым шагом прошелся по всем его внутренним комнатам. Пусто. Пусто, гнило и затхло. Паутина в потолке, мышиный помет по углам, а на стенах сплошная плесень. И да – никаких тел я не обнаружил ни в доме, ни во дворе.

   Пользуясь подвернувшимся случаем, я пробежался взглядом по лежащим то тут, то там вещам – ничего интересного или мало-мальски ценного. Ничего.

   Быстрого и легкого обогащения не получилось. Обидно.

   – Ладно, идем, – скомандовал я, возвращаясь к своему изрядно волнующемуся спутнику. – Если все дома напоминают этот, то тут нечего и рассматривать.

   – Я же говорил, – радостно отозвался Эллой и первым направился вперед, показывая мне путь среди изрядно разросшихся зарослей бурьяна.

   Я думал, что мы пройдем сквозь деревню быстро. Но куда там.

   Едва мы вошли в узкий просвет между двумя близко стоящими хатами, перед нами, шагах в тридцати, из травы поднялась какая-то зверюга. Больше всего она напоминала волка, но волка горбатого, с удлиненными передними и укороченными задними лапами. Шкура твари имела не серый, а скорее зеленый цвет, а на ее плоской яйцеобразной голове алчно светилась не два, а целых четыре глаза!

   Браг! Хищный, злобный и очень опасный.

   Пока в моей голове одна за другой проносились разные мысли, браг живо вскочил на ноги, развернулся и уверенно направился к нам, с целью отобедать столь нежданно подвернувшейся добычей. Тварь не бежала, сломя голову, а скорее перепрыгивала с места на место. Это нас и спасло – успев сообразить, что к чему, я тут же поспешил убраться с пути клыкастого чудовища. Отскочив направо, я случайно напоролся на стоящего в ступоре Эллоя, и мы, уже вместе, с грохотом вкатились в распахнутую дверь дома. И вовремя – клыкастая тварь тут же пролетала поодаль!

   Резво вскочив на ноги, я живо огляделся в поисках чего-нибудь тяжеленого.

   – Эллой, тащи ко мне лавку! – мигом скомандовал я, что есть силы подпирая собой спасительную дверь. На удивление парень подчинился и медленно поплелся в указанном направлении.

   – Живо, живо, живо, – тут же поторопил я его, и вскоре мы смогли поставить под дверь хоть какой-нибудь, но упор.

   – Эллой – стол! – продолжал я, тщательно прислушиваясь к возне за тонкой дверью. Судя по звукам, доносившимся оттуда, тварь стремительно проскакала мимо нас, а теперь возвращалась обратно.

   – Давай, давай, давай, – снова поторопил я его.

   – Эллой – тот сундук! – Напарник повиновался, и, не смотря на свою щупленькую комплекцию, все же дотащил до двери приличных размеров вещь. – Быстрее, быстрее, быстрее!

   Вовремя! Дверь вздрогнула, словно кто-то с силой ударился об нее, скрипнула, содрогнулась, но устояла.

   Я принялся тщательно осматриваться, пытаясь понять, чем еще можно усилить нашу баррикаду, и тут мой взгляд наткнулся на окно. Широкое, распахнутое, окно, в которое мог пролезть и я, и Эллой, и уж конечно, лесной хищник.

   Да как же так! Нужно было срочно отсюда бежать. И причем туда, где этот монстр нас никак не достанет.

   – Эллой, ты видел – уцелела ли лестница на чердак? – выпалил я на одном дыхании.

   Парень кивнул и уставился на меня, ожидая решительных действий.

   – Бежим туда. И не спрашивай, зачем.

   Клянусь – до этого дня я никогда не бегал настолько быстро.

   Только взобравшись на крышу, я почувствовал, до чего же сильно я умаялся: грудь ходила ходуном, руки дрожали, горло жгло, а глаза слезились, хотя я даже и не думал плакать. Ну не здоровяк, я, не здоровяк. Но я ни на что не жаловался – главное, что той страшнючей четырехглазой твари теперь ни в жизнь до нас не добраться.

   Вот и хорошо. Вот и здорово.

   Осторожно поглядывая с края крыши вниз, мы смогли увидеть, что тварь никуда не делась. Она так и не смогла сломать наше рукотворное препятствие, хотя расшатала его настолько, что могла без помех засунуть голову внутрь. Но отсутствие жертв ее смутило. Увидел, что ее неожиданный обед куда-то подевался, она принялась обследовать дом с разных сторон, словно проверяя, не покинули ли мы его через узкие щели.

   – Мы теперь словно герои, застрявшие в осажденной крепости, да? – едва улыбнувшись заметил Эллой.

   – Герои? Нет. А вот что до осады, то тут ты прав, – хмуро ответил я, снова взглянув на зверя. Браг зыркал по сторонам двумя парами голодных глаз и плотоядно облизывался, пуская реки отвратительной пузырящейся слюны. Да – такой так просто от нас не отстанет.

   – Что же делать? Надо сбегать, – принял я решение. – Но как? – Я в который раз принялся осматриваться по сторонам. Соседняя изба? Близко, но на нее нам не перепрыгнуть. Мне не перепрыгнуть. Еще есть сарай – можно перейти к нему по крыше. А дальше куда? Не знаю. Попробовать сбежать понизу? Не выйдет – тварь хоть и не умеет бегать, но прыгает она как лягушка – нас с Эллоем в два счета сможет догнать. Попытаться убраться скрытно? Получится? Не уверен. Единственная идея, которая мне нравилась хоть немного, это остаться тут и дождаться ухода четвероглазой твари. Но сколько придется ждать – этого я не знал. А оставаться тут до ночи мне ой как не хотелось.

   – Слушай, худырьба, ты же сказал, что в деревне никого нет? – прошептал я, отвлекаясь от планов по поводу побега. Хотел произнести это с небольшим укором, но не сдержался и прошипел это словно змея, которой сильно наступили на хвост. Нервничаю.

   – Людей нет, я имел ввиду. – Эллой отвернулся и принялся внимательно осматривать край полуразрушенной крыши. Говорил он ровно и почти что спокойно. Уже успокоился? Как-то быстро. Если я начинал бояться и злиться, у меня это было надолго. – А это же зверь. Странно не ожидать увидеть зверя, да еще и посреди леса.

   – Ты кого-то до этого встречал? – оживился я.

   – Пару раз шакалов. А один раз – волка, – с кивком ответил он.

   – Даже так? И что ты делал?

   – Когда я их видел издалека, я прятался. А потом вооружался, чем мог, и нападал на зверя.

   Услышав такое, я в изумленье присвистнул. Прятаться – это понятно. Но когда я думаю, как же нам удрать, Эллой что, размышляет, как нам победить неожиданного врага?

   Может, он врет? Но по глазам вижу, что нет. Ну-ка, ну-ка.

   – У тебя есть какие-то идеи? – как бы, между прочим, спросил я у парня, и весь обратился в слух. Что он мне предложит: задумку с побегом или идею с боем?

   – Видишь, крыша избы в ужасном состоянии – Эллой распрямился и показал мне рукой на то, что я заметил и так. – Вот бы сбросить на голову твари одно из этих бревен. – Он указал на кусок, длинною почти с нас обоих. – Да вот только тварь все время куда-то ходит. На месте не стоит. Ее бы подманить да заставить стоять...

   Нет, ну вы поглядите. Мои брови удивленно ползли все выше и выше. Мелкий, но палец ему в рот не клади.

   – Приманить легко, – ответил я задумчиво, вживаясь в новый план. – А вот заставить стоять... – У меня на этот случай имелось целых два заклинание. Но что из них мне выбрать? «Малая луна» подойдет для смятенья мыслей. Но есть ли мысли у зверя? В этом я сомневался. Значит, «змеиное око».

   Что ж, начнем.

   Мы принялись за дело. Подвинуть бревно много времени не заняло. Затем Эллой, используя громкие крики, приманил под него зверюгу. Я прочел заклинание, и зверь ненадолго замер. И тогда мы обрушили на него наш карающий меч справедливости.

   – Ну что съел нас, да? – хохотал я, пританцовывая у лежащего навзничь монстра. Большое бревно перебило ему хребет, но мне нисколько не было его жаль. – Думал, что мы такие вкусненькие, такие беззащитные. Небось жалел, что не взял с собою подливу, что свежего лука с собой не взял, – изгалялся я как мог над поверженной твариной. – Вот и нет. А вот и не съел. Ха-ха. Рот открыл, но кусок тебе оказался не по зубам...

   – Два куска.

   – Что? – Услышав слова парня, я тут же развернулся.

   – Два куска. – Эллой улыбнулся и поднял ладонь, показывая два пальца. Я все понял.

   – Два куска оказались тебе не по зубам. – Я снова пнул ногою шерстистый зеленый бок. – Тебе матушка разве не говорила, что рот нужно развевать по размеру? Не говорила, нет? Видимо не говорила, раз ты лежишь тут, а мы стоим здесь. Слушаться мать нужно было, а не смотреть по сторонам. Думал, что ты умнее всех? Так думал, четырехглазый, а?

   Я еще долго стоял над брагом, выпуская скопившееся внутри напряжение. Хорошо, что Эллой никуда меня не торопил. Вот и хорошо. Вот и славно. Делу, как говорится, время, но и для потехи нужен час.

***

   Дорога продолжала вести нас все дальше, мимо рощ и подлесков, через леса и кустарники. Мы шли, переговаривались о том, о сем. Но одна мысль все же не давала мне покоя.

   – Слушай, Эл, – решился я на вопрос.

   – Чего? – отозвался он, совершенно не противясь сокращению своего имени.

   – Я хочу спросить у тебя кое о чем.

   – И о чем же?

   – Там, в деревне, ты показал себя, ну, храбрецом.

   – Думаешь? – парень сделал вид, что его мои слова его только удивили. Но я же видел, насколько ему приятно.

   – Конечно. Ты не испугался, не стал кричать, не стал звать мамочку, и все такое прочее.

   Парень улыбнулся.

   – План ты тоже придумал хороший.

   Эллой улыбнулся чуть шире.

   – Еще ты говорил, что против волка один на один ходил. Это, согласись, впечатляет, – честно признался я.

   – Ну да, было такое. – Юноша кивнул и немного покраснел. Ох, любит парень лесть. По его лицу вижу – любит.

   – Только как-то не вяжется это с этим твоим... закляканием. Не вяжется и все тут.

   – Почему?

   – Для меня оцепенение перед опасностью – это признак трусости. Может, пояснишь, что тут да как?

   Улыбка сошла с его лица, словно ее и не было.

   – Да я сам ничего не понимаю, – с непритворной грустью ответил он. – У меня такое часто бывает. Как увижу что-то такое, страшное и опасное, как ноги сами собой и каменеют. И не убежать, не отойти, не подвинуться не могу.

   Вот даже как.

   – Первый такой случай со мной приключился, когда на меня побежал взбесившийся конь, – продолжал напарник. – Я вижу, что конь на меня несется. Вижу его безумные глаза. Вижу развевающуюся гриву. Вижу летящие в мою сторону копыта. А сдвинуться не могу, словно стою под заклятием.

   Я закрыл глаза и представил себе эту картину. Да – такого и своему врагу не пожелаешь.

   – Коня, как я понимаю, остановили?

   – Само собой. – Эллой улыбнулся. – Иначе я был бы мертв.

   – Сколько тогда тебе было?

   – Лет пять. Или же шесть. Не помню.

   – Родители твои явно в тот день поседели.

   – А-то. – Парень усмехнулся. – До конца лета меня никуда со двора не пускали.

   Спрашивать, испугался ли он, я не стал – это и так понятно.

   – Дед мой сначала так и говорил, что мол, внук у меня просто самый обычный трус.

   Я кивнул, ведь сам тоже так подумал.

   – Поэтому я очень старался быть храбрым.

   – Старался быть храбрым? Это в шесть лет-то?

   – Ну да.

   Смешно. Ай смешно.

   – И как, получилось? – спросил я его с усмешкой. Но вопреки всему глаза Эллоя словно засветились ярким огнем.

   – Еще бы! – воскликнул он восторженно. В семь лет, когда младшая сестренка на край колодца вылезла, я не испугался – в один миг я еще стою у окна, а в другой – уже крепко ее держу за шиворот.

   – Да ну? – не поверил я.

   – Ага. – Глаза паренька засветились еще ярче. – Потом был еще случай, когда сестра упала под копыта возвращающейся с поля коровы.

   – И ты тогда ее спас? – не поверил я.

   – Конечно.

   Я снова взглянул на него с сомненьем. Но этому взгляду было сложно не поверить.

   – Потом еще раз, когда на моего брата напала большая собака. А потом еще раз...

   – Погоди-погоди, – остановил его я, уже не сомневаясь в том, что истории Эллоя не выдумка. – То есть ты хочешь сказать, что твоя храбрость помогает тебе справиться с этой... напастью?

   – Не всегда. – Он покачал головой. – Когда опасность грозит только мне одному, я по-прежнему цепенею от страха. А вот если мне нужно защитить кого-то из моей семьи, то моя храбрость меня выручает, и моей беды словно раз, и не было.

   – Не спеши. – Я поднял руки в останавливающем жесте. – Защитить кого-то из семьи?

   – Кого-то из мелких – брата или сестру.

   – Сколько же у тебя братьев и сестер?

   – Три: старший младший брат, младший младший брат, и одна маленькая и вредная проказница. Итого трое.

   Семья, где кроме тебя есть целая куча детей. Где тебе на утро подают горячую кашу, а на вечер – кусок пирога. Семья, где тебя любят, ценят и ждут. Я захотел это себе представить и... не смог.

   Так вот откуда у него такое желание битвы. Он думает, что это его храбрость помогает ему бороться с болезнью. Только вот излишний героизм никогда до добра не доводит. Мне то все равно, что он думает и во что верит. Но как по мне, лучше б он был осторожным трусом – так у нас было бы больше шансов с ним подружиться.