Текст книги "Принудительный квест (СИ)"
Автор книги: Гедеон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– А что за Лили Марлен такая? – продолжала Стрекоза. – Ну, вы сейчас напевали…
– А, – Чип понял, что без очередного экскурса в историю не обойтись. – Это старая солдатская песня, ещё Первой мировой войны. Сиречь одна тысяча девятьсот четырнадцатый год. На службу в Рейхсвер – это армия тогдашнего Германского сектора, – в пехоту пришёл некий Хайнс Ляйп. По профессии он был учитель, но это не мешало ему встречаться разом с двумя девушками, одну из которых звали Лили, а другую – Марлен. Вот в их честь он и сочинил эту песенку. По его воспоминаниям – стоял на посту незадолго до отправки на фронт. Войну он пережил, а вместе с ним – и песенка. Особую популярность она получила уже в войну следующую – Вторую мировую. Первыми – понятное дело – запели её немцы. А затем, к вящему удивлению тогдашних генералов, и солдаты других воюющих армий: так она всем нравилась. И, как видите, дожила до наших дней…
Шедший впереди Бубенчик вскинул лапу, призывая к тишине. А потом указал себе под ноги. На земле красовался отпечаток огромной трёхпалой лапы.
– Кажется, нашли… – резюмировал неуёмный Грут. И схлопотал от Стрекозы звонкий подзатыльник.
– Теперь я знаю, как выглядит конь с птичьими мозгами, – прошептал Метёлкин, наблюдая за самкой цератозавра, охраняющей гнездо.
Она регулярно проверяла температуру, опуская морду в кучу прелых листьев, прикрывающих кладку, и отгоняла лезущих к ней мелких пернатых динозавров, похожих на гибрид курицы с вараном. Пернатые динозавры работали стаей в шесть или семь особей: пока двое-трое отвлекали мамашу, остальная орава бросалась к гнезду и остервенело рылась в листьях, стараясь найти добычу и при этом самим не попасть цератозаврихе на зуб. Пока что им удавалось лишь второе: бдительная самка, едва заслышав за спиной шорох, немедленно прекращала преследование, и воришки с печальными писком спасались в чаще.
– Чёрт, жаль, Котофея с Хомяком тут нет, – вздохнул Чип, наблюдая всю эту картину.
– А это кто? – заинтересовался Шепард.
– Кореша мои. На зоологии повёрнуты. Жаль, ща оба по городу бегают: у подруженции свадьба скоро, их в помощь припахали. А то враз бы нам рассказали, чё это за курозавры, и как их жрать. Вроде велоцирапторы… Или кто из их родни. Блин, уточнить бы…
– Тащ полковник, а откуда вы всё это знаете? Ну, про буров, про Киплинга… “Лили Марлен” эта… – спросил подползший Бубенчик. – Я тоже так хочу…
– Ну так читай, учи, – отозвался Чип. – Я ж тоже не с рождения всё это знал. Всё приходит со временем и упорным трудом. Не бывает так, что захотел – и сразу получил, дружище. Сразу даже понос не случается, а ты про знания… К звёздам, курсант, идут сквозь тернии, а не мимо них. Это не я, это один очень умный человек задолго до меня сказал.
Бубенчик вздохнул. Видно было, что ему как раз и хочется, чтоб всё, и сразу.
– Так... – Чип ещё раз оглядел диспозицию.
Отделение дисциплинированно лежало в кустах, и даже Грут держал рот на замке. Ну, насколько это позволяла его натура. И Чипу это было очень подозрительно: весь его опыт работы с личным составом прямо-таки вопил о том, что дело тут не ладно. Ну не могут такие вот персонажи, как этот болтун с тягой к авантюрам лежать смирно и ничего не предпринимать.
И Чип как в воду глядел: прямо на глазах у изумлённых товарищей Грут встал в полный рост и зашагал к гнезду цератозаврихи.
– Стой, дебил! – зашипела Стрекоза.
Но Грут, не обращая никакого внимания на это шипение, продолжал своё шествие на встречу с зубами цератозаврихи. Та, узрев зелёное нечто, приближающееся из леса, опустила голову и подозрительно прищурила глаз. Грут, бесстрашно подойдя прямо к носу динозавра, воздел руку и провозгласил:
– Я! Есть! Грут!
– Ты – придурок! – донеслось из кустов за его спиной.
Цератозавриха немедленно вскинула голову, но, не обнаружив ничего угрожающего, вернулась к изучению незваного гостя. Гость был подвергнут тщательному обнюхиванию, после чего признан не интересным ни с какой из точек цератозаврьего зрения, и с фырканьем оттолкнут от гнезда.
Радостно лыбящийся Грут развернулся на сто восемьдесят градусов и почапал обратно. Прямо на встречу к горячему подзатыльнику от Стрекозы, огласившему лес звоном бестолковой головы.
– Ну и что это было, курсант? – строго поинтересовался Чип, когда эхо звона перестало гулять меж деревьев.
– Ну… – Грут опасливо покосился на Стрекозу и на всякий пожарный отодвинулся подальше. – Я ж – трава…
Он переждал едкие комментарии товарищей по этому поводу, и продолжил:
– А ящерица эта двуногая вроде как хищник. Ну, я и решил глянуть – нападёт, или нет. Не напала. Значит, может пригодится.
– Может, – согласился Чип. – Но если ты, сын звезды, ещё хоть раз самовольно отмочишь что-то подобное – скормлю вон тому рогатому! – он указал на мирно пасущегося у противоположного края леса трицератопса.
– Я не для того прошёл долгий и тернистый путь от сперматозоида до подполковника, чтобы ты самодеятельностью занимался! – продолжал Чип. – Развальцевал бы я сейчас тебе дупло, папуасу лиственному, чтоб в нём белка какая поселилась, да только Заратустра не позволяет. Всё, бестия, изыди, Чапай думать будет!
Грут бочком-бочком убрался от греха подальше за спины Бубенчика и Шепарда, а Чип действительно подпёр кулаком подбородок, и задумался.Итак, дано: гнездо почти в центре поляны, возле которой неотлучно присутствует мамаша, связываться с которой чревато. Помимо неё, вокруг поляны снуют пернатые велоцирапторы, с которыми тоже надо ухо держать востро: на семерых не кинутся, а вот отставшего одиночку толпой сожрут запросто. Ну и мирно жующий травку трицератопс, которому вся эта суета вокруг гнезда до одного известного месте. Похрен, то есть.
Из плюсов: на сильвари цератозавр не нападает. И то лишь потому, что растительный организм не числится в гастрономических предпочтениях хищного ящера. Даже в виде гарнира. Но опять же: ровно до того момента, пока не пытается спереть из гнезда драгоценное яйцо. После сего неосмотрительного поступка Грут моментально перейдёт из графы “безобидная херня” в графу “убить засранца”. Учитывая выносливость сильвари, временной промежуток между обнаружением кражи и сочным “хряп!”, знаменующим финал карьеры (и жизненного пути) похитителя, будет весьма непродолжительным.
Так… Чип веточкой начертил на земле примерную схему поляны и окрестного леса. Пернатые воришки прозорливо убегали на противоположную сторону от засевших в кустах приключенцев. Видимо, понимали куцыми своими мозгами, чем чревата стычка с ирхами при равной численности. И так же не рисковали приближаться к предку коровы, что пасся слева от позиции Чипа. Эдакие гопники мезозоя: сильны толпой, но едва расклад меняется – превращаются в паникующее стадо. Соответственно, если их напугать, и направить на поляну, то цератозавр среагирует на них и бросится в погоню. Но придётся тратить время на то, чтобы найти яйца в куче прелой листвы и уложить в ранцы. Это минус. Но…
Чип задумчиво уставился на Грута. Тот под пристальным командирским взглядом занервничал и попытался спрятаться за Стрекозу, но был беспощадно возвращен на место.
– Э… Что-то не так, товарищ полковник? – осторожно поинтересовался сильвари, убедившись, что пути к побегу перекрыты..
– Будешь сейчас искупать вину кровью, – Чип положил лапу ему на плечо. – Раз эта курица-переросток на тебя не бросается – встань рядом с гнездом, и когда она в нём будет ворошиться – смотри, где именно яйца. Чтоб нам не тратить время. Ясно?
– Так точно, тащпалковник! – браво вытянулся Грут, страшно довольный полученным заданием. А то он даже начал беспокоиться, что грозный подпол действительно устроит ему какую подлянку в воспитательных целях. А тут – вот, вроде как даже похвалил.
– А мы что? – спросил Метёлкин.
– А мы обходим поляну, и ищем, где нычутся эти вот курозавры.
– Нахрена они нам? – не понял Бубенчик.
– Смотри, – Чип указал на очередную провальную операцию велоцирапторов по похищению яиц. – Для этой мамаши и вон той коровы трёхрогой пернатые – главный враг. Если мы шуганём эту стаю на поляну, то они будут вынуждены ломануть напрямую. Самка, естественно, погонится за ними, посчитав, что засранцы опять хотят стырить её потомство. Пока она их гоняет – мы борзыми кабанчиками скачем к гнезду, где наш храбрый товарищ Грут к тому моменту разведает – я сказал “разведает”! А не “проявит самодеятельность”!
Грут старательно закивал, показывая, что понял всё правильно и вот ничуть, совсем-совсем даже на малюсенько, не будет отходить от полученных инструкций.
Чип на всякий случай пригвоздил его строгим взглядом и продолжил:
– Так вот, Грут разведывает яйца и по нашему прибытию указывает их местоположение. После чего становится на фишке – палить, чтоб мамаша нас не схарчила, пока мы в разорителей могил играем. Стрекоза и я начинаем загружать ранцы – по два яйца в каждый, помните? Первый ранец – Бубенчик, второй – Метёлкин, третий – Ход, четвёртым – Шепард, пятой – Стрекоза. Это уже десять. Загрузивший ранец тут же убегает в лес и ждёт остальных на опушке. Как все собрались – тут же бегом на базу. Или по моей команде, если что-то вдруг пойдёт не так. Все всё запомнили?
– Так точно! – слаженно отозвалось отделение.
Даже программисты не замешкались, продемонстрировав, что и для них неделя под руководством Чипа не прошла даром.
– Тогда начали, – скомандовал Чип.
Грут тут же развернулся и бодро почапал обратно к гнезду. Улепётывающий во все лопатки велоцираптор пронёсся рядом с ним, полностью проигнорировав присутствие сильвари, чем лишний раз подтвердил слова курсанта: раса разумных растений хищникам не интересна.
Самка цератозавра же вообще почти не обратила внимания на то, что рядом с её обожаемым гнездом встал сильвари. Так, покосилась вниз, опознала безобидный пучок ходячей петрушки, и продолжила образцово выполнять свои родительские обязанности.
– Так, тут норма, – удовлётворённо констатировал Чип. – За мной, легко бегом, марш! – и трусцой двинулся вдоль опушки.
Бежать с пустыми ранцами было легко и приятно. Ровно до тех пор, пока за спиной Чипа не послышалось удивлённо-радостное:
– Ой, яблочки!
– Не сме… – начал было Чип, но опоздал.
Шепард ухватил ярко-оранжевый плод, действительно похожий на яблоко, и со смачным хрустом сомкнул на нём челюсти. В следующий миг в нос ирхам шибануло невыносимым смрадом. Перед глазами заплясало сообщение о полученом дебафе, содержимое желудка Чипа рванулось наружу с первой космичекой скоростью. В глазах потемнело, и подполковник сам не помнил, как ухватил за шивороты Стрекозу с Бубенчиком и побежал прочь. Он проламывался сквозь кустарник и не думал ни о чём, кроме желания глотнуть свежего воздуха.
В себя Чип пришёл глубоко в чаще леса, обогатившись на дебаф “Обожжённое горло”. Рядом жадно хватали воздух остальные, включая болвана Шепарда. Вернее, Шепард обморочным половиком висел на плече Метёлкина, издавая жалобные звуки и вяло шевеля лапами. В отличие от других, он огрёб сразу три дебафа, включая тошноту, снижение Силы и дезориентацию на час.
– Долбозавр! – вытерев рот, напустился на него Чип. – Тебя что, не учили незнакомые предметы в рот не совать, а? Вот оно, мля, доказательство того, что ни хера человек не от обезьяны произошёл! Потому что макака, сука, дикая, лесная – и та абы что в рот не тянет, а тут долбоёжик в восемнадцать лет сам сообразить не может!
Шепард в ответ лишь икал и пускал слюни, жалобно глядя на разбушевавшегося командира.
– Хил нужен, – подал голос Метёлкин.
– Идиотизм не лечится, – безжалостно отозвался Чип. – Хлебнули воды и продолжаем выполнять задачу. Шепарда оставляем на опушке, его ранец берёт Бубенчик. Метёлкин, при отходе тянешь эту неудобь, я догоняю и подхватываю. Всем всё ясно?
– Так точно, – уже куда тише отозвался отряд.
Шепард смог лишь икнуть и повращать глазами.
– Так… – Чип огляделся. – Ждите тут.
– А куда вы, тащпалковник? – спросил Ход.
– Пару этих яблочек прихвачу, – отозвался Чип. – Вдруг мамаша нагрянет, когда её никто не ждёт. Вот и угощу. Всё ж невежливо в с пустыми-то руками в гости.
Дерево Чип нашёл без труда – по остаточной вони. Задержав дыхание, он быстро сорвал два яблока и рассовал по карманам. И торопливо припустил обратно.
Оставшаяся часть пути прошла без происшествий. Шепард смирно висел на плечах у Чипа и Метёлкина, не делая больше попыток попробовать что-нибудь из местной флоры. Да и остальные не рвались нарушать дисциплину.
Хорошо проскипидаренный Грут склонен к образцовому несению службы. Такой вывод можно было сделать, глядя на стоящего навытяжку рядом с гнездом сильвари. Грут стоял по стойке “смирно”, и шевелил лишь глазными яблоками.
– Он всегда так: пока люлей не получит – работать не начнёт? – полюбопытствовал Чип.
– Всегда, – вздохнула Стрекоза.
– Если шею не свернёт – хороший летун будет, – хмыкнул Чип. – А теперь тихо – ищем курозавров…
“Курозавры” обнаружились быстро – пернатые хищники сидели, собравшись в кружок, и явно обсуждали очередной план набега. Дебаты шли увлечённо, прям как в настоящем парламенте: с воплями, плевками, пинками и прочими атрибутами цивилизованного ведения дискуссии. Это позволило отделению незаметно взять пернатых воришек в полукольцо.
– Я бросаюсь прямо в бурю с гордо поднятой рукой! – заорал Чип, выскакивая на поляну.
Остальные, вопя на все лады, последовали за ним. Вожак велоцирапторов – как и подобает вожаку, – отреагировал на угрозу первым и попытался грозно растопырить перья.
– “Ливерпуль” – чемпион! – заорал Чип и влепил ему пинка.
Вожак ракетой взвился в воздух, и, оставляя след из выпавших перьев, с хрустом канул в ветвях в направлении поляны. Описав красивую дугу, он неопрятным комком шлёпнулся прямо перед носом опешившей цератозаврихи. Пока она ошалело рассматривала свалившуюся с неба закуску, вожак кое-как сориентировался в обстановке, и понял, куда попал. Даже сквозь кусты было видно, как глаза велоцираптора приобрели чётко очерченную квадратную форму, а не приспособленная к членораздельной речи зубастая пасть произнесла отчётливое “мля”.
С этого момента события понеслись с быстротой снежной лавины. Самка цератозавра наконец сообразила, какой подарок ей преподнесла судьба, и попыталась схарчить нежданный завтрак. Но поздно: вожак велоцирапторов окончательно пришёл в себя, и задал стрекача с низкого старта. Громадные челюсти клацнули впустую, ухватив лишь перья с кончика хвоста воришки. А тот, выпучив глаза и вереща что-то очень похожее на “твою мать!” нёсся на форсаже к спасительным зарослям.
Остальные члены стаи оказались сообразительными и, уяснив на примере вожака изменившуюся политику партии, дисциплинированно дали дёру на поляну. Прямо под ноги растерявшейся от такого обилия потенциальной закуски цератозаврихе.
На поляне воцарился кавардак: велоцирапторы, истошно вереща, напролом галопировали к зарослям, словно взбесившиеся пипидастры из комедийного ужастика. Следом за ними, клацая зубами и роняя голодную слюну, тяжело топала цератозавриха. И лишь флегматично жующий трицератопс, да замерший стойким оловянным солдатиком Грут выглядели островками спокойствия среди этого океана безумия.
– Хватит ржать! За мной! – приказал Чип.
Отделение дисциплинированно кинулось к гнезду – задержался лишь Метёлкин, помогающий Шепарду поудобнее устроиться в тенёчке.
– Наконец-то! – обрадованно встретил их Грут. – Вот, яйца тут, – он подобрал веточку и воткнул в нужный участок. А сам, согласно полученным инструкциям, отбежал в сторону и замер, глядя на исчезающий среди деревьев хвост цератозаврихи.
Работа закипела: яйца вынимались из гнезда и бережно укладывались в специально устроенные в ранцах отсеки. Заполненные ранцы подхватывались и уносились в заросли, и всё шло без сучка и без задоринки ровно до того момента, как наступила очередь Чипа.
Подполковник уже застёгивал ранец, когда раздался вопль Грута:
– Помогите!
Сильвари изо всех сил бежал через полянку, уворачиваясь от челюстей трицератопса.
– Так вот кто может их жрать, – совершенно не к месту удивилась Стрекоза.
У Чипа уже не было времени удивляться даже тому, каким чудесным образом сильвари оказался на другом краю поляны. Хотя, если подумать, как раз в этом не было ничего удивительного: это же Грут.
– В лес! – рыкнул Чип, устремляясь наперерез трицератопсу.
Заметивший подмогу Грут поднажал, меняя курс на пересечение с подполковником.
– Извините! – проорал он, пробегая мимо Чипа. – Я просто погладить его хотел!
– Пришибу! – клятвенно пообещал ему подполковник, выхватывая из кармана яблоко-вонючку. Как следует прицелившись, он крикнул:
– Газы! – и метнул плод в морду трицератопсу.
Газо-яблоко описало красивую дугу и шмякнулось точно на язык распахнувшему в предвкушении свежего салата пасть динозавру. Тот машинально схлопнул челюсти, и тут же встал, как вкопанный, уткнувшись рогами в землю. Из ноздрей трицератопса повалил зеленоватый пар, из глаз градом покатились слёзы, а над головой твари обозначился первый дебаф из триады. Издав жалобный рёв, несчастный ящер исчез среди деревьев.
– Так, где этот засранец… – Чип огляделся.
Вышеназванный персонаж как раз выкатывал из гнезда оставшееся там яйцо.
– Положи, лишенец! – рявкнул Чип, пробегая мимо.
Грут замешкался, и ирх ухватил его, словно папку с документами, попутно перехватывая яйцо.
И тут за его спиной раздался треск падающего дерева, заглушённый яростным рычанием. На поляну вернулась несолоно хлебавшая цератозавриха.
– Твою же ж мать… – только и успел протянуть ирх.
Цератозавриха, узрев разорённое гнездо, а рядом – нечто мохнатое с яйцом в лапе и безобидным зелёным чудиком подмышкой, моментально сложила два и два, и понеслась вершить месть. Подполковник вспомнил про оставшееся у него газо-яблоко, но доставать его времени уже не оставалось
– Я убью тебя, Грут! – завопил Чип, припуская к деревьям. И уже отделению:
– Все на базу! Я её отвлеку!
Уже после участники событий со смехом вспоминали, как через поляну аллюром мчался Чип, с болтающимся подмышкой сильвари, яйцом в лапах и безостановочно сыпал сложносочинёнными матерными руладами.
Забежав в лес, Чип закинул Грута на плечи, сунул ему в руки яйцо, и побежал дальше, слыша, как цератозавриха не хуже трассопрокладочной машины врезается в деревья.
– Ты не пройдёшь! – патетично заорал ей неуёмный сильвари, даже не подозревая, что лишь боязнь сбить ритм бега удерживает его “коня” от расправы. Словно в насмешку над словами, древесные стволы, преградившие путь разъяреной мамаше, стали прогибаться с угрожающим треском. Чип мысленно пообещал завязать болтунишке язык на морской узел, и увеличил скорость.
Прямо по курсу беглецов возникла давешняя стая велоцирапторов.
– Бегите, глупцы! – крикнул им Грут.
В отличии от него, древние ящеры не читали ставшего классическим произведения английского писателя, и не смотрели ни одной экранизации его историй. Зато обладали злопамятностью и отменным аппетитом.
Узрев своего обидчика в одиночестве, вожак радостно зашипел, агрессивно встопорщив уже изрядно прореженные перья на шее.
– Швырни ему яйцо! – заорал Чип.
– Зачем?!
– Убью!
– Есть швырнуть яйцо!
Вожак не успел обрадоваться вежливости добычи, бегом стремящейся на обеденный стол, как Грут, приподнявшись на плечах у Чипа, с воплем “Тачдаун!” швырнул импровизированный снаряд прямо в лапы велоцираптору. Вожак машинально ухватил нежданный подарок, моментально став центром внимания стаи. Чего и добивался Чип.
– Пенальти! – рявкнул он, отвешивая озадаченному подношением велоцираптору пендаля. Второй раз за пять минут несчастный ящер взмывал в небо. И опять – не по своей воле.
Не выпуская яйца из когтей, он пронёсся точно перед глазами попросту стоптавшей мешающие ей деревья цератозаврихи.
Остальная стая, вспомнив, что было следом за почти таким же вступлением пять минут назад, не стала дожидаться продолжения, и растворилась в лесу.
Цератозавриха, проследив траекторию полёта вожака, враз потеряла интерес к убегающему Чипу. Развернувшись, она принялась торить просеку вслед за улетевшим яйцом.
– “Ливерпу-у-уль”! – паровозным гудком орал Чип, скрываясь в чаще.
– “Джексонвильские Ягуары”! – верещал у него на плечах Грут.
Подполковник продрался сквозь кустарник и едва не свалился на головы своему отделению.
– Вы чего тут ковыряетесь?! – заорал он. – Живее ногами шевелите! Грут, пока я тебя ещё не убил, сделай одолжение – подлечи Шепарда!
– Есть, тащпалковник! – отозвался сильвари.
А Стрекоза затянула:
– Возле пагоды Мульмейна…
– В Бирме, в дальней стороне! – подхватили остальные.
Выполневшее поставленную задачу отделение с триумфом возвращалось в Логово.