Текст книги "Принудительный квест (СИ)"
Автор книги: Гедеон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Принудительный квест
Глава 1
– Ста-а-ановись! – прокатился над плацем зычный рёв, исходящий из глотки здоровенной мохнатой твари в доспехах, смахивающей на вставшего на задние лапы леопарда. “Антропоморфного”, как любят говорить создатели мультфильмов. Только от мультипликационного данный экземпляр отличался кардинально: не было в нём ни мультяшной милоты, ни добродушия. Наоборот, каждая шерстинка на шкуре ирха – так назывались эти мохнатые милитаристы, – была пропитана презрением ко всему живому вообще, и к бестолково мечущимся по вытоптанной земле игрокам – в частности.
– Ну почему обязательно нужен образ сержанта из Североамериканского сектора? – недовольно проворчал себе под нос снежно-белый ирх. Проворчал, что характерно, тихо, ибо прекрасно знал о феноменальном слухе представителей вида “сержант-инструктор”.
Белый ирх принадлежал к числу тех немногих, кто, услышав команду, не кинулись изображать броуновское движение частиц, а молча встали в строй, с головой выдавая людей, привычных к армейской муштре.
Зато далеко не все остальные игроки могли похвастаться подобными навыками, и бестолково тыкались в разные стороны, из-за чего строй был похож на амёбу, страдающую от выбора – делиться, или нет?
Помощь пришла с вполне ожидаемой стороны: горластый ирх, недовольно морща нос, махнул лапой, и в дело вступили его помощники, вооружённые палками.
– А вот тут наблюдаю схожесть с Древним Римом, коллега, – шепнул кто-то за плечом белого ирха. Так перешептываться, не размыкая губ, умеют только военные.
– Солидарен с вашими выводами, коллега, – точно таким же макаром ответил белый ирх, совсем чуть-чуть повернув голову.
Тем временем с помощью пинков, ударов палками и зуботычин ирхи-сержанты привели-таки строй в относительный порядок.
– Значит так, – изучив результат стараний своих коллег, начал горластый.
– А что, бить было обязательно? – раздался чей-то обиженный голос, тотчас прерванный ударом палки. Обиженный визг ушибленного сменился недовольным “А репу-то за чё скосили?”.
– Тишина в строю! – проревел ударивший недовольного ирх.
Он, как и стоявший в центре плаца, был облачён в доспехи черного цвета. На головах инструкторов красовались шлемы, очень похожие на шлемы древнеримских легионеров, снабжённые поперечными гребнями.
Игроки подобными изысками похвастаться не могли: все они носили одинаковую униформу зелёного цвета, состоявшую из рубахи с шнуровкой на груди, и штанов, заправленных в сапоги. На головах красовались забавные шляпы – что-то вроде “тирольки” Вильгельма Телля, только с одним загнутым полем.
– Итак, недотёпы, – старший инструктор дёрнул ухом. – Меня зовут сигнифер Небулос, и я – командир вашей учебной центурии. Вы, соплежуи, доросли до момента, когда вас можно оторвать от мамкиной сиськи, и попытаться выпнуть в большой и прекрасный мир, в надежде на то, что хоть кто-то из вас, да станет достойным представителем славного рода ирхов. Но, глядя на вас, криволапые, я сомневаюсь, что хоть кто-то из вас сможет сделать это самостоятельно! Поэтому я и господа центурионы взяли на себя тяжкий и неблагодарный труд по превращению пустоголовых лоботрясов в хотя бы подобие ирхов! Цените нашу жертву, засранцы!
Вы получили обязательную цепочку заданий: Инициация.
Описание: Общество ирхов сурово, безжалостно и нетерпимо к слабости. Чтобы стать полноправным гражданином Логова каждый ирх должен пройти обряд инициации. Класс задания: расовое. Награда за выполнение задания: Статус полноправного жителя Логова. Штраф за провал: удаление персонажа.
По нестройным рядам прокатилась эпидемия горестных вздохов. Бонусы к Силе и Выносливости привлекли игроков и многие решили создать героя из новой, хардкорной расы ирхов. Увы, действительность оказалась не столь радужной.
– С этого момента, – продолжал разоряться сигнифер, – вы будете делать лишь то, что вам прикажу я, либо господа центурионы. Ясно?
– Так точно! – слаженно проорали снежно-белый ирх и ещё десятка полтора игроков из выстроенной на плацу сотни. Остальные после секундной заминки попытались повторить за ними, но безуспешно.
– Смотреть противно, – скривился Небулос. – Это пополнение? Стоят криво, словно кто-то ссал на ходу, выправки нет… Ну, зато я теперь знаю, как выглядит бутерброд с дерьмом. Продолжаем нашу занимательную лекцию. В следующую неделю все вы, вонючки, будете готовиться к сдаче Испытания.
“Испытание” он произнес так, что стало ясно даже недотепе: это именно Испытание, и именно с заглавной буквы.
– Испытание покажет – достойны ли вы, мамкины детки, выйти в большой мир, чтобы представлять славный народ ирхов, или лучше вам сидеть по логовам и не отсвечивать, чтобы не позориться. По мне – второе представляется наиболее оптимальным выходом для нас всех!
Сигнифер замолчал, и оглядел строй. Но в этот раз идиота, рискнувшего подать голос, не нашлось.
– Ну, не всё у нас так плохо, – резюмировал Небулос. – Дрессировке поддаетесь. Центурион, будьте добры, проведите перекличку.
Рядом с Небулосом нарисовался серый в черную полоску ирх, сжимающий в лапе навощённую табличку.
– Услышавший своё имя должен громко и чётко ответить “Я!”! – предупредил центурион. – Ахав Мобидиковый!
– Я! – благоразумно вякнули из строя.
– Это кто ж там такой начитанный? – удивился за спиной белого ирха всё тот же голос.
– В душе не колышу, коллега, – тихо отозвался тот.
– Барбадюк Ехидный! – продолжал центурион. Белый ирх расслабился, и привычно впал в состояние, близкое к дреме, настроив внутренний “будильник” на своё имя. В строю – добрая сотня игроков, можно и покемарить. Мысли в голове текли лениво, неторопливо, завершая путешествие ворохом разноцветных пузырей, предвещающих сон.
– Чип Злобный!
– Я! – моментально проснувшись, рявкнул белый ирх.
– Головка от часового механизма, – тихо хихикнули сзади.
Нет, ну точно – свой брат-сапог. Эх, жаль нельзя тут сесть и намахнуть стопарь-другой по-человечески, под нормальное общение…
Перекличка между тем завершилась. Центурион, не отрывая взгляда от таблички, проорал:
– Сейчас вас распределят по манипулам! Первая манипула, командир – центурион Зерда!
Центурионом оказалась женщина-ирх приятной бежевой раскраски. Пожалуй, окрас и был единственным, что было в ней приятным: в остальном эта мохнатая гарпия ничем не отличалась от своих собратьев-центурионов – такая же злобная и преисполненная решимости сломать свой жезл о бестолковые головы курсантов.
– Услышавший свое имя выходит из строя и становится справа от центуриона! Надеюсь, все знают, где право, а где – лево?
Чипу выпал третий взвод. Заняв своё место, он быстро огляделся, и вздохнул: судя по тому, как окружающие вертели головами, пучили глаза и бестолково перетаптывались, ни одного служилого среди них не наблюдалось. Хотя не всё потеряно – вон, донабор идёт, ещё с десятка полтора присоединится.
– Грут Упрямый!
– Я! Есть! Грут! – браво проорали из глубины строя и на плац промаршировал… Больше всего это существо походило на ожившую иллюстрацию из книги про мифологию, раздел о духах леса. Одеждой этому чудику служили зелёные и белые листья и побеги трав, растущие, казалось, прямо из тела. Из них же состояла шевелюра, а кожа цветом и фактурой напоминала кожуру спелого банана.
– Ты есть придурь, салатница! – заорал центурион. – Упал и сделал полсотни отжиманий, шутник! И вслух, вслух считай, компост ходячий!
– Есть полсотни отжиманий, господин центурион! – Грут, не переставая ухмыляться, тут же шмякнулся в пыль, и принялся отжиматься, глядя перед собой и считая вслух:
– Раз! Два!
“Курсант”, – лениво подумал Чип, разглядывая диковинного гуманоида. “Или первый контракт служит”.
– О, у нас будет хил, – тихо обрадовались за спиной.
– Ты чё, – тут же отозвался второй голос. – На хер он нам нужен? Это ж сильвари, ты чё, не читал про них? Дохлые, сопля перешибёт. Фига он тут забыл? Они ж у себя на Древе стартуют, типа чтоб сразу не пришили.
Означенный сильвари между тем сдавал на глазах. И, судя по его удивленному виду, Грут сам не ожидал такой развязки.
– Двадцать два… – уже не крикнул, а прошептал он и рухнул в пыль. Подошедший Небулос ткнул его носком сапога и рявкнул:
– Врач! У нас тут салат подгнил!
На рёв из домика с зеленым трилистником над дверями высунул морду рыжий с белым ирх, недовольно скривился и вылез весь, волоча в лапе ведро с водой.
– И чё этот листопад тут высыпался? – спросил он у центуриона, поливая слабо подёргивающегося сильвари приятно пахнущей луговыми травами водой. Странно, но на разумное растение такой варварский способ лечения оказал самое благодатное воздействие: Грут оживал на глазах.
– Проблем тебе подбросить решил, – буркнул центурион. – Да, воин? – рявкнул он, обращаясь к взбодрившемуся сильвари. Тот вскочил, словно подброшенный пружиной, и браво проорал:
– Никак нет, господин центурион! Грут прибыл нести службу, господин центурион!
Оба ирха, и врач, и центурион, переглянулись. Врач гуманно, как и полагается истинному спасителю жизней, посоветовал:
– Воткни его в выгребную яму: может, на дерьме окрепнет и подрастет, – и, не дожидаясь ответа, скрылся в своём логове.
– Встать в строй, – рыкнул центурион.
Грут выгнул грудь колесом и, чеканя шаг, промаршировал в конец шеренги.
– Мля… – вздохнули за спиной Чипа. – А я уж губу на хила раскатал… А кому нужна такая дохлятина? Чё его, на руках таскать, чтоб не сдох в пути?
– Ну, вот такой вот хилый хил, – скаламбурил второй голос и тут же заорал:
– Ай! За что?
– Не “за что”, а “по чему”! – раздался рёв центуриона. – По голове твоей бестолковой! Р-разговорчики в строю отставить!
– Что за хрень… – буркнул очередной недоумок и ожидаемо огрёб палкой. В этот раз говоруну мозгов промолчать хватило.
– Следующий, кто раззявит пасть без спроса, попрёт вычерпывать выгребные ямы! – пообещал центурион. Почему-то все сразу ему поверили. Даже те, кто не знал, что это такое – “выгребная яма”.
Взводный обозрел свое воинство и горько скривился:
– И вот это всё мне предстоит превратить в разумных существ! Может, проще сразу нахрен в лес вышвырнуть, чтоб вас там сожрали и высрали на удобрения?
И словно призадумался, гад. Чип стоял, храня молчание, а вот кто-то опять не удержался и забубнил про свои игровые права и оскорбление личности. Взводный дёрнул ухом, и бубнёж заглох на полуслове.
– За мной – шагом, марш!
Взвод – Чип никак не мог привыкнуть называть его “манипулой”, – нестройно затопал следом.
– О-у-о, теперь ты в армии, – тихонько пропел неунывающий Грут.
– Сегодня вас разобьют на отделения, – прохаживаясь между коек, вещал центурион.
Чип с облегчением отметил, что хоть тут обошлось без исторической зауми типа “десятка”, или ещё какого “копья”. Игроки обустраивались, слушая командира внимательно. До всех уже успело дойти, что любой промах карается по полной программе, и лучше послушать лишние пять минут словоизлияния взводного, чем проморгать что-то важное и огрести пяток ударов палкой от него же.
– Командиров отделений будут назначать из вашего же числа, – продолжал ирх. – Ты! – он ткнул лапой в немедленно напрягшегося игрока. – И вот вы трое! – лапа центуриона ткнула в выбранных им бедолаг, чтобы ни у кого из них не оставалось сомнений.
– Э… Да… центурион? – нерешительно протянул один из них.
Центурион, гадливо лыбясь, поманил всех четверых за собой к стоящему у дверей ящику с инветарём.
– Приказываю подмести плац! – рыкнул он, вручая опешившим игрокам лопаты.
Чип, глядя на эту картину, едва не расхохотался: подначка была стара, как мир, и лично он с ней познакомился, будучи еще сопливым первокурсником военного училища.
А вот игроки этого не знали: с вытянувшимися мордами они, с лопатами в лапах, поплелись на плац, заранее предвкушая наказание за невыполнение приказа.
– Горшки, – презрительно фыркнул им вслед центурион.
– Мля, и тут.. – грустно вздохнули рядом с Чипом.
Обернувшись, он узрел троицу ирхов и примкнувшего к ним Грута. Вздыхала единственная в их взводе девчонка. Дымчатого цвета, такая же рослая и мохнатая, как приятели, но чуть менее массивная, ирха носила звучное имя Стрекоза Залётная.
– Что – и тут? – уточнил Чип.
– Эта издёвка, – пояснила Стрекоза, для вящей доходчивости тыча лапой в перетаптывающихся на краю плаца неудачников. Те являли собой вид унылый и, одновременно обалделый. Свалившаяся на них реальность, пусть и виртуальная, явно отличалась от того, что они ожидали, начиная игру.
– Да ничего сложного, – пожал плечами Чип. – Просто включить голову, вот и всё, товарищи курсанты.
Все четверо моментально вытаращились на него квадратными от удивления глазами.
– А ты откуда знаешь? – спросил Бубенчик Оранжевый.
Чип неторопливо выпрямился, заложил руки за спину и прищурился.
– Вы, товарищ курсант, – последние два слово он выделил особо, – невнимательны и плохо воспитаны. Обращаться на “ты” к старшему по званию… Н-да… Дожили. Какое хоть училище-то?
– Сызраньское лётное, – набычась, буркнул Бубенчик. – А чё?
– Что?! – на рёв Чипа обернулись даже перетаптывающиеся на плацу. Курсанты, моментально растеряв всю браваду, сбились в кучку.
– Моё. Училище. И вот там вот – так обучают? – едва ли не по слогам выговорил Чип. – Хана вам, плафоны. И вашему начальнику курса. Лично возьму вашу команду архаровцев на контроль! – он грозно воздел к потолку лапу.
– А вы тоже его заканчивали? – пискнула Стрекоза. – Товарищ….
– Подполковник, – подсказал Чип. – Разумеется. Мой бывший замкомвзвод – Ромка Конько, – сейчас им рулит.
– Ромка? – округлил глаза Шеппард.
У него в голове явно не укладывалось, что грозный генерал-полковник, которого боялось всё училище, может быть даже не “Роман Анатольевич”, не “товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться”, а просто Ромкой. Это был нокаут. Всё их курсантское величие было безжалостно растоптано и растёрто в порошок осознанием того, что этот дядя запросто называет начальника училища “Ромкой”. Что для него курсанты-первогодки? Тьфу, даже не нулевая величина, а нечто на периферии восприятия. Мошка в зенице Господней.
– Нумля, сходили в игру, – вздохнула Стрекоза. – Спасибо, Вань, за идею.
– А я что? – ссутулившись, забубнил Бубенчик. – Сами ж хотели глянуть, что за хардкорная милитари раса…
– Ладно, не ссать в галошу, – вволю позабавившись, смилостивился Чип. – Вижу, что не всё у вас потеряно. Старый подпол вас ещё в люди выведет. Если злить не будете.
– Ой, и с экзаменами поможете? – обрадовалась Стрекоза.
– Посмотрим на ваше поведение, – остудил её пыл Чип.
Тем временем центурион, убедившись, что четверо на плацу ни черта сделать не могут, с позором погнал их на кухню. А сам направился на поиск новых жертв.
– О, как удачно, – всплеснул он лапами, узрев компактно скучковавшихся курсантов. – Как раз четыре бестолочи. Идите сюда, засранцы, я вам работу нашёл, – и всучил ребятам отобранные у предыдущих недотёп инструменты.
– Задача та же – привести в порядок плац!
Чип глянул на поскучневшие в предвкушении неминуемого провала физиономии курсантов, и поднял лапу:
– Господин центурион, разрешите, я тоже!
Центурион поставил уши пенёчками, задумчиво изучая активиста.
– Ну, ладно, вперёд, – наконец разрешил он, вручая Чипу лопату с такой торжественностью на морде, словно это было по меньшей мере знамя полка.
– Есть убирать территорию! – браво проорал Чип. И, уже курсантам, смотрящим на него с надеждой:
– Ну, чего встали? Команды не слышали? Делай, как я!
Чип вернул лопату на место, ухватил стоявшую в том же углу метлу, и рванул на плац, сопровождаемый одобрительным взглядом центуриона.
– А что, так можно было? – протянул Бубенчик.
– Разумеется, – через плечо отозвался Чип. – Это же старая, как мир, хохма: сунуть в руки лом, или лопату, и велеть идти подметать плац. Смысл в том, чтобы посмотреть: сообразит воин, что приказ дан именно наводить порядок, или нет? А посторонний предмет – просто для отвлечения внимания.
Курсанты сначала заткнулись, переваривая услышанное, а потом радостно заржали.
– Блин горелый, – хохотал Грут. – А ларчик-то просто открывался! А мы гадали: что за садизм такой? У нас эту хохму замкомвзвода регулярно проделывают. И никто же не рассказал, в чём прикол – молчат, как партизаны. Ни одна сука из старших не проболталась. Один из наших вообще прям с плаца попёр командиру училища жаловаться. Так тот ему пять нарядов вкатил – за глупость. И ротный от себя ещё пять добавил. Мы думали – всё, жопа, кругом одни садисты. А тут вот оно как, на соображалку!
– Именно, ребят, – усмехнулся Чип, принимаясь за работу. – Странно, что за семь месяцев службы вы так это и не поняли.
Пристыженные курсанты замолчали и взялись за уборку.
– Грут, а ты как вообще до Логова-то добрался? – спросил Чип. – Тут же без малого войсковая часть со всеми вытекающими, тебя-то как пропустили?
– Так у нас расы союзные, тащполковник. Вроде как нас местное божество разом создавало – представителей разумной флоры и фауны. И локация у нас одна – Сокрытый Лес. Только вы живёте в горах, а мы на Древе.
– Что за баобаб такой, что целую расу вмещает? – заинтересовался Чип.
– Посреди леса растёт огроменное Древо, километра полтора в высоту. Тут из-за во-о-он той гряды не видать, – он указал на горную гряду, отделяющую их от невиданного зрелища.
– На Древе сильвари прямо на ветках вызревают, в здоровенных бутонах. Я когда персонажа создал, в игру вошёл – натурально приступ клаустрофобии чуть не заработал. Стоишь в темноте, в коконе, и выхода нет. Хорошо сразу лепестки раскрываться начали, а то я уже было решил, что в текстурах застрял.
– А чего сюда-то из дивных мест подался? – удивился Чип.
– Да я раньше просто начал. Ребята старыми персами бегали, а мне ж интересно стало – что тут нового придумали. Глянул – прикольно. Ну, наших и сманил глянуть. Правда, им вон, ирхи понравились. Типа котики-милитаристы. Ну, глянул – котики эти ни хера в магии не секут, а я хилом, – ну, лекарем то есть, – взялся. Чё, своих же не бросаем, даже если у самого полный рот земли. Я и пошёл сюда. Просто по времени подгадали, чтоб и мне тут лишнего не телепаться, и ребятам меня не ждать.
– И как добрался? Тут же не один день пути, получается.
– Между Древом и Логовом караван ирхов курсирует. Там целая цепочка заданий, чтобы в него попасть, но лекарей берут охотно и по упрощённой программе. Меньше, чем за неделю я сюда добрался. Уровень до пятого поднял, Интеллект выкачал.
– Вот что-то прокачанного интеллекта, курсант, я у тебя и не заметил, – съязвил Чип. – Да и у остальных твоих братанов с сеструхой – тоже. Вы, часом, не на блудил учитесь?
“Блудилами” курсанты-пилоты называли штурманов.
– Обижаете, тащполковник, – напыжился Грут. – В “чашку” пойдём.
“Чашкой” на жаргоне звали кресло пилота.
– Вот тогда не тупите, не позорьте мои седины. Всё, работаем мётлами – языками ещё успеете намахаться.
А сам подумал, что надо будет по получении разрешения на выход не полениться, и смотаться к этому самому Древу. Ибо армия, конечно, хорошо, но надо иногда и разнообразить жизнь свежими впечатлениями.
Вышедший на плац в сопровождении младших центурионов Небулос удовлетворенно кивнул, глядя на убирающих, и что-то шепнул на ухо помощнику.
Так что никто не удивился, когда одним из командиров отделений при распределении стал Чип. Квартет курсантов перешёл в его подчинение, а за оставшиеся два места среди игроков была едва ли не драка.
Оставшееся до Испытания время манипула проводила, решая разнообразные задачи, на придумку которых центурионы оказались до омерзения изобретательны.
Наконец, настал момент финального марш-броска, по результатам которого определялась степень готовности отделения к прохождению Испытания.
– Твоя задача – дойти с нами до старта, – повторял инструктаж Чип, идя во главе отделения. Слушавший его Грут молча кивал, сберегая дыхание. Выглядел он комично: огромный, предназначенный для ирхов, шлем закрывал глаза, кираса едва ли не била по коленям, а ранец выглядел монстром, пытающимся сожрать бедолагу. Всё это великолепие с чудовищной скоростью расходовало Бодрость хилого растения и главной задачей Грута было не свалиться еще до начала марш-броска.
– Мухомор на тропе войны, – весело захихикала Стрекоза, узрев товарища.
Грут оскалился в ответ, но промолчал, отхлебнув из фляжки. По условиям потребление воды было ограничено четырьмя глотками за весь марш-бросок, отчего задание превращалось в невыполнимое. Во всяком случае, центурион был в этом уверен.
Оставшиеся двое игроков – Метёлкин Дымчатый и Ход Колёсный, – молчали. Тоже берегли дыхание по наставлениям Чипа.
Центурион, выведя отделение на старт, выдал Чипу карту маршрута и скомандовал:
– С песней! Бегом, марш!
– День-ночь, день-ночь,
Мы идём по Африке!
– заорал Чип.
– День-ночь, день-ночь,
Всё по той же Африке!
– подхватили остальные.
Заинструктированный Грут молча открывал рот, хотя видно было – деятельная натура курсанта прямо-таки вопиёт против этого.
– Пыль-пыль-пыль-пыль
Марширующих сапог!
И отдыха нет на войне солдату!
– орало отделение, скрываясь за поворотом. Едва центурион исчез из виду, Грута, не переставая горланить песню, начали освобождать от ноши. Шлем забрала Стрекоза, ранец – Бубенчик, кирасу ухватил Шеппард, а самого сильвари Чип усадил себе на шею.
– Ты-ты-ты-ты
Пробуй думать о другом!
Незамысловатый ритм бессмертных сток английского поэта отлично ложился на марш, задавая темп и не сбивая дыхания. Отделение шло без отдыха, чередуя бег с быстрым шагом, и меняясь дополнительным грузом – снаряжением Грута и им самим. Иногда Груту давали идти самому, но ровно до момента, когда его бодрость падала до опасного значения.
Даже в игре приходилось экономить силы. Спасала лишь песенка, вгоняющая в подобие транса.
– Счёт-счёт-счёт-счёт
Пулям в подсумке веди.
Чуть сон взял верх —
Задние тебя сомнут…
И вот впереди замаячил финиш. Грута, не опуская на землю, принялись экипировать обратно, словно верные оруженосцы своего рыцаря в дремучем средневековье. Затем Бубенчик и Шеппард, держа сильвари на сомкнутых руках, чуть приотстали от короткой колонны.
– Шагом! – заорал Чип.
– Грязь коростою на обмотках мокрых! – подхватили остальные.
Отделение, не переставая петь, шло рысцой. За сто метров до финиша Бубенчик и Шеппард взяли разгон.
– Марш хищных птиц вместо райских голубиц! – вплелись их голоса в общий хор.
По этому сигналу отделение разомкнуло строй. Шеппард и Бубенчик запулили Грута в образовавшийся коридор, словно шар для боулинга.
– И солдаты не придут с передово-о-ой! – победно возопил разогнанный сильвари.
– Вот засранец, не удержался-таки, – вздохнул Ход.
Грут стремительно приближался к финишу. Ноги его, казалось, превратились в два полупрозрачных круга, как у мультяшного зайца, съехавший шлем колотил по затылку, ранец пригибал к земле, но настырный сильвари не сдавался. На ходу хлебая из фляжки, он пулей миновал финишную черту, пронёсся еще с полсотни метров и обессилено рухнул на дорогу.
– Вот тебе и задохлик, – услышал Чип реплику важного ирха с алым гребнем на шлеме.
– Да, неожиданно, господин трибун. Оценка – отлично, – согласился центурион, делая отметку на табличке.
Отделение разразилось победными воплями и кинулось качать валяющегося в пыли Грута.
И вот настал день Испытания. По этому поводу не было ни торжеств, ни даже самого завалящего парада. Отделение Чипа просто вызвал к себе Небулос, и, прохаживаясь перед строем, сказал:
– В нашем обществе все приносят пользу. Доблестные воины охраняют рубежи Леса, бесстрашные шахтёры спускаются в глубины гор, неутомимые фермеры кормят наш народ… Мы не можем позволить себе пустую трату ресурсов. Даже если это – ваше Испытание. Поэтому ставлю задачу: в этом вот районе джунглей… – сигнифер взял со стола указку и обвёл кружок на карте, что висела за его спиной, – … обитает крупная популяция диких цератозавров. Это те животные, на которых передвигается наша славная лёгкая кавалерия. Вы должны отыскать гнёзда ящеров и набрать не менее десятка яиц. Вопросы?
– Никак нет! – слаженно проорало отделение.
– Тогда выполняйте, – махнул лапой сигнифер.
Отделение вышло и собралось в кружок.
– Подозрительно просто, – поделился выводами Ход.
– Да ну, чего там простого? – не согласился Шепард. – Найти этих крокодилов да отобрать яйца.
– Упор лёжа принять! – скомандовал Чип.
Шепард молча рухнул наземь.
– Что Киплинг по этому поводу говорил? – спросил у него Чип.
Шепард моментально начал отжиматься, цитируя:
– Будь зорок, встретив пригорок,
Не объявляй перекур:
Пригорок – всегда пригорок,
А бур – неизменно бур!
Чип удовлётоврённо кивнул и скомандовал:
– Вольно!
Шепард бодро вскочил на ноги, а Стрекоза несмело поинтересовалась:
– Тащ подполковник, разрешите вопрос?
– Разрешаю, – важно кивнул Чип.
– А что общего у пригорка и бура? Бур – это же то, чем землю бурят.
Чип вздохнул.
– Вот что за курсант пошёл, а? Ладно, буду вас просвещать. Итак, в конце девятнадцатого века – а именно в одна тысяча восемьсот девяносто девятом году, – в Южной Африке вспыхнула Вторая Англо-бурская война. Бурами, Стрекоза, назывались потомки голландских и немецких колонистов, осевшие в тех местах в начале девятнадцатого века. И всё бы хорошо, но выбранные ими места оказались богаты золотом и алмазами. И, разумеется, англичане не могли позволить, чтобы земля оставалась у каких-то фермеров. По крайней мере, так они считали. Первую войну англичане продули с треском – презираемые ими “фермеры” душевно насовали по мордасам хвалёной британской армии. Восемнадцать лет спустя британцы решили взять реванш. Буры, понимая, что бритиши так просто от них не отстанут, тоже не сидели сложа руки, и закупались вооружением по мере сил и возможностей. Так что когда бравые парни в красных мундирах – да, Бубенчик, англичане тогда щеголяли в алых мундирах с белыми ремнями и белых пробковых шлемах. Так вот, когда бравая британская армия вновь пересекла границу, их встретило уже не разномастное ополчение – кстати, слово “коммандос” там и появилось, у буров, и означало воинскую команду, – а небольшая, но вполне профессиональная и отлично вооружённая армия. Вдобавок, с точки зрения британцев, сражались буры бесчестно: вместо того, чтобы выйти в чисто поле и героически сдохнуть под пулями и штыками численно превосходящего противника, они предпочитали устраивать засады, или принимать оборону в удобном для того месте. Редьярд Киплинг был там военным корреспондентом, и лично видел, как бестолково ведёт войну Британская Армия, и с какими трудностями сталкивается. Тогда же и был написан им этот стих, смысл которого в том, что везде может быть подлянка. И даже пригорок – не всегда пригорок, а вот враг – это неизменно враг.
– Ну а буры что? – жадно поинтересовалась Стрекоза. – Опять победили, да?
– Нет, – вздохнул Чип. – В этот раз – не смогли. Английская армия была больше, лучше вооружена, быстро училась. Например, сменили алые и белые шмотки на мундиры и шлемы цвета “хаки”, ввели рассыпной строй, научились передвигаться ползком и грамотно применять пулемёты. Кроме того, британская армия имела за спиной огромную Империю с её ресурсами. А буры… помощи им ждать было неоткуда. Их армия погибла в боях, ополчение же отлично подходило для партизанской тактики, но никак не для лобовых столкновений. Хромала дисциплина, примитивные средства связи тех лет не давали возможности координировать действия удалённых подразделений, а то, что им удавалось получить из Европы окольными путями, быстро сжирала война. Вдобавок, британцы под предлогом защиты от дикарей и партизан начали сгонять мирное население в концлагеря, где жены и дети буров массово умирали от голода и болезней. “Под защитой” британцев умерло более половины детей в возрасте до шестнадцати лет, и почти три четверти малышей в возрасте до восьми лет. Это возмутило даже британскую общественность тех лет, что уже как бы показатель. Но, тем не менее – золото и бриллианты важнее чужих жизней. И через три года войны, после громадных жертв с обеих сторон, буры сдались. Это я всё упрощённо рассказал, на самом деле эта тема гораздо глубже и шире. Если будете в Претории – она в те года была столицей буров, – зайдите в музей, и посмотрите на фото и документы тех лет своими глазами.
Курсанты потрясенно молчали. Чип дал им время переварить услышанное, а затем кашлянул и вернулся к прежней теме:
– Итак, я чую в этом задании подвох. Пятой точкой чую. Будь всё так просто – хрен бы кто назвал всё это дело Испытанием с большой буквы “Ы”. Поэтому: идём строем “каре”, как испанская терция, Грут – в середине. И держим ушки на макушке. Всем всё ясно?
– Так точно, тащ падпалковник! – дурашливо проорало отделение.
– Ну, вот и отличненько, – улыбнулся Чип.
Джунгли встретили “охотников за динозаврами” удушающей влажной жарой, запахом зелени и перегноя, и миллионами голосов обитателей.
– Яба-даба-ду! – заорал Грут и выхватил звонкий подзатыльник от Стрекозы.
– Рот закрой! – зашипела она. – Не хватало ещё, чтобы нас из-за твоих воплей схарчили!
– Да кому мы нужны! – возмутился тот.
– Много кому, – подал голос Ход.
Он и его приятель были ровесниками курсантов – тоже студенты-первокурсники, только гражданского ВУЗа. И учились на программистов.
– Тебя, редис, могут сожрать травоядные, – продолжал он.
Стрекоза захихикала, глядя на гневно сопящего Грута.
– Ну а нас – вообще море желающих мясцом закусить, – флегматично завершил Ход, срывая цветок и вручая Стрекозе. Та засмущалась, но подарок приняла.
Неумелый флирт забавлял Чипа, вызывая у него ностальгию и легкую зависть. Ностальгию – по собственной молодости, а зависть – потому, что у этих ребят всё впереди. Им ещё предстоит ощутить ту эйфорию от первого соприкосновения с небом, почувствовать и полюбить свои ласковые и грозные машины. Чип вспомнил, как его тогдашний командир училища, седой ветеран, начавший службу еще на настоящих винтокрылых машинах, говорил, прохаживаясь перед строем первокурсников:
– Если вы не полюбите свою машину, не будете ощущать её, как себя, не будете чувствовать любое попадание в неё, как в свою собственную шкуру – говно вы тогда будете, а не лётчики, братцы. А вот будете холить её и лелеять – тогда и будет вам в ответ верность. Тогда под любым огнём не пилотировать, а танцевать будете, каждой лопастью держась за небо. Так-то, братцы...
– Товарищ полковник, – выдернул его из пучин воспоминаний голос Стрекозы.
Чип едва заметно улыбнулся: традиция опускать приставку “под” при обращении к подполковнику в полунеформальной обстановке, или при подхалимаже, уже была известна этим зелёным ребятам.
