Текст книги "Второгодник (СИ)"

Автор книги: FotinaF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Когда он появился в классе первого сентября, она скривилась. Второгодник – всё равно что идиот, придурок, неудачник, лодырь… Эпитеты можно перечислять бесконечно. Он был так самоуверен. Белоснежная улыбка, взлохмаченные тёмно-русые волосы, горящие голубые глаза, громкий голос, самоуверенная походка. Всем своим видом Селиванов дал понять, что ОН здесь хозяин.

Второгодник. Все девочки с отвращением закатывали глаза, смотрели с подозрением и тревогой. Мальчики, похоже, были совсем не против нового лидера. Он не был злым, агрессивным, как и не был уродом. Он был звездой! Его было слышно отовсюду и везде. Он громко смеялся, разговаривал, шутил, дразнил девчонок, но всегда был в рамках дозволенного.

Учился, как все. Не прогуливал. Всегда вышагивал впереди класса и почти во всём был первым. Оно понятно, второй раз то же самое. Никаких усилий. Ни в чём.

Но он оставался второгодником, и она смотрела на него свысока своего самого маленького роста в классе. Да, самая мелкая, но самомнение… Твёрдая хорошистка. Да, не отличница! Но тем не менее к ней относились с уважением и никогда не обижали. Никто и никогда. Она могла огреть язвительным словцом и убивающим презрительным взглядом. Эдакая злобная, но, надо отдать должное, справедливая малявка.

Ко второгоднику быстро привыкли. Может потому, что он был по сути неплохим парнем. Кто его знает, почему остался на второй год. Разве есть разница, если здесь и сейчас он не ведёт себя по свински или вызывающе. Другим классам, как оказалось, повезло меньше. Поэтому Селиванов быстро сросся с новым коллективом.

Но не для неё. Её раздражало его расслабленное отношение ко всему. Его было слишком много. Он всё время лез в глаза в этом своём оранжево зелёном свитере и белых брюках. А пользовательское отношение к девочкам приводило в бешенство.

«Дай списать!» Этой фразы до этого класс не знал. Все учились как могли. Сами! А это что?! «Дай списать!» Оказалось, эта фраза заразна и её повторяли за ним уже не один-два человека, а почти все мальчишки в классе! Все они, как один, расслабились и стали словно попугаи повторять за ним, даже походку!!! И ей было непонятно, почему девчонки так легко протягивали им свои тетради, при этом закатывая глаза и вздыхая.

– Светка, дай списать! – насмешливый громкий голос, как гром среди ясного неба. Никто никогда не смел, во-первых, к ней обратиться с этой низкой просьбой, а во-вторых, по имени!

Она медленно подняла глаза. Две спелые коричневые вишни встретили два небесно голубых озера. Её захлестнуло возмущение.

– Нет, – грубо бросила она.

– Да ладно, чё ты?! – ухмылялся он, и белозубая улыбка расплылась ещё шире.

– Н-н-нет, – повторила она и опустила глаза, чувствуя, как в груди что-то беспощадно пульсирует.

– Я могу дать, – раздался рядом нежный голосок её лучшей подруги, и Светка вскинула глаза на Милу. Если бы подруга увидела этот взгляд, она наверное сразу же упала без чувств. Но Мила смотрела только на него.

– Спа-а-асибо! – широко улыбнулся он, выхватывая из рук Милы тетрадь.

– Ты что делаешь? – зашипела Светка. – Он же просто пользуется? Это мерзко!

Мила помолчала, на некоторое время устремив взгляд в парту. Подняла на Светку немного загадочные серые глаза.

– А, может… я не против.

Светка впала в шок. Да как так?! Этот бездельник тут всех уже захомутал? Даже её лучшую подругу! Светка знает, Мила очень добрая девочка, всегда готова всем помочь. Но это же откровенное пользование! Кареглазая девчонка кипела от злости. Понадобилось ещё три урока, чтобы остыть. Но Селиванов больше ни разу к ней не подходил, как и другие одноклассники. Почему-то ей нравилась сама мысль, что никто даже не смеет думать о том, чтобы использовать её для своих целей. И не посмеет! Она не позволит!

Однажды зимним солнечным днём, собираясь домой в раздевалке, Светка неожиданно ощутила навалившуюся тяжесть на плечах. Она ахнула. И прямо в ухо раздался крик.

– У Светки Соколовой день рождения,

Ей сегодня тридцать лет…

– Селиванов! – возмущённо запищала она. – Руки убери!

Он крепче обхватил её за шею, и его горячая щека обдала её щёку теплом.

– Я несу в подарок поздравленье

И красивый розовый букет! – пел он, а парни стоявшие в трёх шагах захохотали.

– Отстань! – дёргала она плечами. Схватила его за руку, свисавшую с её плеча, изо всех сил впиваясь в неё наманикюренными ногтями, вывернулась и закричала. – Идиот!

Он засмеялся так весело и задорно. Селиванов своей размашистой безбашенной походкой зашагал по коридору, разоряясь на всю школу:

– Розовые розы Светке Соколовой…

А её душила злоба. Да как он посмел к ней прикоснуться?! Ни одна живая душа себе такой наглости не позволяла никогда в жизни! Почему эта тяжесть на плечах… как будто так и повисла? Почему она продолжает чувствовать его руку на своей шее, и тепло на щеке? «Пусть только попробует ещё раз себе такое… Убью!»

Она на полном серьёзе занялась изучением приёмов самообороны. Но этого не повторилось. Зато, «Розовые розы» Селиванов распевал периодически, когда хотел её позлить.

Время шло. Учебный год катился к завершению. Весна. Снег потихоньку сходит. Класс отправляется на три дня за город.

Иха!!! Родителей нет, из контроля – одна классная руководительница! А почему? Потому что заболела именно та девочка, мама которой должна была их сопровождать! Дааа!!! Это весело!

Загородный двухэтажный дом. Мальчики на первом, девочки на втором. Магнитофон! Вечерняя дискотека в столовке!

Светка обожает танцевать! Это чуть ли не единственное, что она любит так же сильно, как петь.

Она выходит в центр. Никогда не стеснялась выйти первой. Зачем терять драгоценные минуты удовольствия? Бред! И она делает то, чего никто не умеет, потому что она обожает техно!

– Стой-стой-стой!

Селиванов вылетает в центр. Её сердце обрушивается в пятки.

– Покажи, как ты это делаешь. Только медленно, – улыбается он и встаёт рядом, чтобы видеть её ноги.

Почему-то руки начинают дрожать. Она теряется, волнуется, впадает в панику. Но всем своим видом даёт понять, что это плёвое дело и только идиот не справится. Закатывает глаза. Музыку выключают. На неё смотрит весь класс. Все! Внутри рвутся струны. Светка делает шаг вперёд, раз, и, поднимает ногу, два, шаг назад. Элементарно! Просто. Считает вслух. Медленно, а он смотрит, как движутся её ноги и руки в такт. Раз и, два и. Ускоряет темп. Он делает шаг, их движения сразу становятся синхронными. Его улыбка всё шире, и её тоже. Быстрее, быстрее, переходят на прыжки. Кто-то включает музыку.

– Это офигенно! – со смехом кричит он.

А она вдруг чувствует себя такой счастливой… Его весёлые горящие глаза что-то поджигают в ней. Какой-то азарт, которого раньше она не испытывала. К ним подходят ещё несколько парней, и они, она и второгодник, показывают одноклассникам движения. Так весело, здорово! Девчонки входят в круг. Дискотека! Кажется, в жизни Светки не было ничего лучше! Никогда!

Классный руководитель ни разу не дала молодёжи включить медленный танец. И почему-то никто об этом даже не задумался. Светке казалось, что он всё время танцует с ней, смотрит в глаза, улыбается и повторяет за ней всё новые и новые движения.

Так не хотелось расходиться по своим этажам. Но было уже десять вечера. Режим!

А на другой день хлынул первый весенний дождь. Экскурсию пришлось отменить. Ребята скучали и не знали чем заняться.

– Давайте поиграем в «Кис-брысь-мяу»? – предложила Мила.

Народ опешил. Никто не знал эту игру. Но мама Милы «массовик-затейник». Правила быстро изучили и приступили. Это всё равно, что игра на желания. И самое в ней интересное было то, что можно было загадать уединение ведущего с игроком. Но Мила изменила правила, заменив уединение на поцелуй наедине.

Все растерялись, сомневались, но решили рискнуть. И кто же чаще всех загадывал белый цвет? Сомневаться нет смысла. Конечно, второгодник!

Не удивительно, что и Светке выпала «честь» уединиться с ним в коридоре, куда уходили до этого почти все её одноклассницы. Сердце бешено билось. Она смотрела на его точёный профиль, понимая, что этого точно не будет. Селиванов бросил на неё взгляд. Очень серьёзный.

– Я не буду этого делать, – решительно заявила Светка, с трудом преодолевая ком в горле.

– И не надо, – усмехнулся он. – Мне другая девчонка нравится.

Что-то внутри надломилось… Она улыбнулась, как бы с облегчением.

– А кто? – тихо спросила Светка, желая провалиться сквозь землю.

Он смотрел ей в глаза ничуть не смущаясь и не сомневаясь.

– Нестерова, – спокойно ответил он, и она поняла, что ответ был очевиден. Самая красивая девочка в классе. Конечно!

С этого момента играть стало неинтересно совершенно. Она не могла понять почему. Досада. Тогда она не могла понять, что это она – досада. Что-то изменилось в тот день. Изменилось всё, вся жизнь Светки. Она больше не злилась, не раздражалась и всё её пренебрежение ко второгоднику куда-то испарилось. Она наблюдала за ним, заставляя себя этого не делать. Его громкий смех больше не вызывал неприязни, а глаза… Нет, она всегда отдавала себе отчёт в том, что таких ярко-голубых глаз она никогда в жизни не видела, но теперь это обрело какой-то смысл. И в конце учебного года она была рада за него, когда в дневники выписывали оценки. У него не было троек. Ни одной. Была даже пара пятёрок, тех смешных, которые бывают у всех: по физкультуре и рисованию.

А потом наступили каникулы… Лето! Жаркое, весёлое, необыкновенное лето, когда Светка наконец осознала, что второгодник живёт с ней в одном дворе.

========== Одноклассник ==========

Непонятно, как так случилось, что десятки подростков, проживая в одном гигантском дворе, никогда в жизни не пересекались. Две девятиэтажки и четырнадцатиэтажка. Огромные многоквартирные дома, как оказалось, просто переполнены парнями и девчонками от двенадцати до шестнадцати. Они не общались в школе, не знали имён друг друга. Но в то лето всё изменилось.

В её дворе оказался Селиванов со всей своей «братвой». Раньше Светка не виделась с одноклассниками летом. Никогда! Теперь они стали появляться в её компании, и это было странно. Раньше девчонки играли в карты на шестерых, скучая на бетонных бордюрах двора. Как теперь играть в «Дурака», если каждому раздают по две карты и прикупа не остаётся? Бред! Но просто потрясающе весёлый бред!

Сама Светка во дворе немного отличалась от школьной. Она на самом деле была весёлой, озорной девчонкой. Это всегда была её инициатива – орать песни на весь двор. Причём по-английски, поэтому её поддерживали не все и не всегда. Ей безумно нравилось то, что кое-что она может делать лучше других: петь и танцевать. В этом её крохотный рост не был помехой. Она могла заливисто смеяться и рассказывать истории, приукрашивая их кучей небылиц. Подружки знали это, но всё равно с удовольствием слушали.

Когда большая компания парней появилась в их дворе, Светка по-началу сильно умерила свой пыл. Её не знали такой открытой в школе. Лишь со временем, немного привыкнув к новым обстоятельствам, девушка немного оттаяла.

Селиванов, как выяснилось, был не в восторге от своего имени – Валентин. Он никогда не отзывался, если кто-то вдруг позволял себе назвать его «Валька». Оказалось, что «братва» зовёт его Вэн. И это было проще, чем что-либо ещё. Никто в компании Светки не использовал клички. Никогда! Да, фамилии коверкали, на том и всё.

Вэн решил исправить эту дурацкую «оплошность» и постепенно ко всем, даже к девочкам прилипли, в основном мультяшные, клички. Его это ооочень забавляло. Светка сразу полюбила свою «кликуху» – Крошка Ру – кенгурёнок из Винни Пуха. Чаще всего он звал её просто Крошка, и от этого становилось так приятно и весело на душе. Другим повезло меньше, но никто не обижался. С ним было весело.

В результате двадцати с лишним парням было не то что нечего делать, а совершенно нечего. Тогда появилась лапта. Они носились по двору и орали как ненормальные с утра до ночи. Когда во дворе раздавался громкий голос Вэна, Светка прилипала к окну на своём пятом этаже, и оторвать её оттуда могла только Мила, утаскивая подругу прямо во двор, поближе к происходящему.

А потом прогрелось море, и двор полным составом перекочевал на каменистый пляж с песчаными редкими прорехами. Девочки предпочитали песок, тогда как мальчики зависали на камнях. Но и их то и дело тянуло на песочек. Мальчишки разных возрастов, словно банда, выныривали из воды, мокрые и орущие неслись на берег, забрызгивая девчонок, которые с визгом разбегались, спасая свои покрывала, потому как если спасти не успевали, парни дружно валились на них, засыпая чистенькие полотенца и одеяльца мокрым песком, и вымачивая их насквозь.

Кажется, только две барышни относились к этому более чем спокойно. Мила и Светка. Разница была лишь в том, что Мила пододвигалась, позволяя Селиванову рухнуть рядом с ней, ну, если не ему, то кому-то другому, без разницы. Могла даже попить предложить. А Светка просто продолжала лежать как бревно на своём месте, нарочно узком полотенце, чтобы никакой хам рядом не плюхнулся.

Но именно он плюхался. Прямо в песок, закидывая её при этом сыпучей субстанцией и утаскивая её сланцы, бутылку с водой или ещё какую-нибудь мелочь. Она бросала на него злобный взгляд, да, всегда злобный, испытывая при этом такое дикое ненормальное волнение, что сердце начинало биться медленно-медленно, а дыхание становилось прерывистым. Он смеялся ей в лицо, сияя невыносимо голубыми глазами и белозубой улыбкой, заставляя Светку носиться за ним по пляжу в попытках отобрать свои вещи. Ей казалось, что она ненавидит его в эти минуты, но потом, падая в свою кровать перед сном, она всё прокручивала и прокручивала в голове эти минуты.

Селиванов был очень складный. Стройный, но не тощий, плечистый, мускулистый, но поджарый. А когда загар полностью покрыл его тело, казалось, что на лице остались одни глаза и улыбка. Волосы выгорели и он стал почти блондином. Светка не могла выкинуть его из гловы. Этот дерзкий вызывающий смех, постоянный громкий говор, насмешки надо всеми и над всем. Он был словно огонь, негасимый, немыслимый, самый яркий из всех тлеющих с ним рядом.

Если парней во дворе было мало, он в компании двух-трёх своих соратников присоединялся к девичьим играм в карты. Светке казалось, что он заигрывает с каждой девчонкой, попадающей в его поле зрения. Мог повиснуть на плечах, потрепать по волосам. Девчонки возмущались, но было очевидно, что им это нравится. Он много смеялся и отвешивал шутливые комплименты. Светку он не трогал. Вообще. Общался с ней так, как будто она свой парень, по-доброму и уважительно, как одноклассник. Что-то кололо её изнутри. Она – предательская досада. Подружки утверждали, всегда, что Светка такого маленького роста, что похожа на ребёнка. Её это задевало, но она гордо держала свой нос высоко.

Лето близилось к завершению. Во дворе всё ещё жарко и к вечеру, накупавшись и набегавшись, молодёжь собиралась у подъезда на трёх лавочках, бессовестно украденных от других подъездов. Мила вытаскивала в окно магнитофон, она жила на втором этаже, и во дворе было весело. Но недостаточно.

В тот вечер Светка поняла, что происходит с её подругой, потому что та снова предложила игру… Кис-брысь-мяу. Одноклассники с удовольствием согласились, остальным быстро объяснили правила. Светка смотрела на Милу и понимала, чего та добивается. Побыть наедине с ним! Сердце заныло, но деваться некуда, не уходить же домой в самом деле…

Каждый раз, когда он уходил в подъезд с очередной девчонкой, внутри всё сжималось. Она и сама уходила с другими мальчиками. Но это было так просто – ушли и вернулись, постояв молча за дверью. Неужели бы кто-то решился? Конечно нет! Это же Светка. Пигалица похожая на ребёнка. И пусть она уже была совсем девушкой, со всеми достоинствами, но в сочетании с её ростом достоинства превращались в невидимки.

Мила всё-таки поймала свой шанс и ушла в подъезд с Селивановым. Их не было долго, дольше, чем обычно. Все уже начали шутить и хихикать по этому поводу. Светка заявила, что ей надо домой. Подходя к двери она столкнулась с ним, не глядя пробежала по лестнице к лифту, бросив набегу:”Всем пока!» Скрывая слёзы закрылась в своей комнате.

Вся ночь прошла без сна. Она думала лишь об одном: он ей не нужен, он не достоин, он просто пустышка. Шума много, а толка мало. Да кто он вообще такой? Да и плевать, что Селиванов самый красивый во дворе, самый быстрый, самый ловкий, самый весёлый. Плевать! Больно надо. Свяжешься с таким, и будешь мучиться всю жизнь.

Под утро она себя убедила. На девяносто девять процентов. Ей даже удалось час поспать, прежде чем Мила пришла за ней, чтобы пойти на берег позагорать, лето-то заканчивается.

Странно, но разговор не вязался. Настроение у девушек было непонятное. Недосказанность висела в воздухе не давая покоя. Посидев немного на берегу, решили вернуться к дому. Они мирно покачивались на качелях во дворе, когда к ним подошли двое. Селиванов со своим приятелем. Он бросил быстрый взгляд на Милу, та смутилась, а Светке просто хотелось встать и уйти.

– Давайте поиграем, – неожиданно предложила Мила. – Светланка, пойдём к тебе? У тебя же никого дома?

– Никого, все на даче, – зачем-то выпалила девушка. Она иногда могла и соврать совершенно спокойно. Но почему-то не в этот раз. Поднимаясь в лифте она продолжала корить себя за глупость. Зачем ей эта дурацкая игра? Не хочет она видеть ни подругу, ни этих двоих.

В маленькой комнатке Светки было уютно, прохладно. Солнце ещё не пришло на эту сторону дома. Ей всегда казалось, что здесь маленький рай, её мирок. Когда Вэн оказался здесь, среди её вещей, привычной ей обстановки, она особенно разволновалась.

– Мы должны честно признаться, кто нам нравится, – заявила Мила. – Мы же друзья, зачем скрывать?

Селиванов и его приятель Саня переглянулись. Мила как-то по свойски взяла Вэна под руку и завела за угол шкафа. Так уж Светка расставила мебель в комнате, что шкаф отделял кровать от остального пространства. Теперь Саня буравил Светку глазами, а она не знала, куда деться.

– Так… кто тебе нравится? – в шутку спросила она, даже не надеясь на ответ.

– Милка, – бросил Саня не задумываясь. – А тебе?

Светка молчала.

– Можешь не говорить, – шепнул он, потом ухмыльнулся. – И так понятно…

Она почувствовала, как внутри всё медленно опускается вниз, тело окутывает холод.

В это время Мила и Вэн вышли из-за шкафа. Оба были какие-то потерянные. Светке тошно смотреть на эту парочку. Тем не менее, Милка продолжала непонятную для Светки игру.

– Теперь меняемся, – выдохнула подруга и утащила Саню из комнаты.

Светке вообще было неясно, что происходит. Она не поднимала глаз. Внутри всё дрожало и её трясло мелкой дрожью. Ей казалось, что она во сне, что всё не по настоящему.

Когда он бережно взял её за руку, слёзы подкатили к горлу. Её никто так не касался. Селиванов легонько потянул Светку на себя, и она сама не поняла, как оказалась за шкафом упираясь спиной в стену.

– Мы играем или нет? – тихо спросил он.

– Да, – с дрожью в голосе ответила она.

– А что отвечать, если я не определился?

Светка подняла глаза. Сердце таяло от его взгляда. Смешинки плясали весёлыми искорками в его голубых глазах, но он не улыбался и, кажется, не шутил. Девушка пожала плечами. Откуда ей знать, что делать.

– Скажи первая, кто тебе нравится?

Ком застрял в горле. Дрожь усилилась. Ей казалось, что она под гипнозом, больше нет её воли, вся её жёсткость, все принципы и убеждения стёрлись, превратились в ничто. Светка выдохнула, приподняла подбородок, стараясь придать себе смелости и уверенности. Она знала, что скажет и пожалеет. Пожалеет в ту же секунду.

– Ты… – выдохнула она, и глаза стали медленно предательски наполняться слезами, а его губы, напоминающие красивое розовое сердечко в девичьем дневнике, медленно растянулись в улыбке.

Она дерзко смотрела ему в глаза. В голове стучало. Он сделал к ней нерешительный шаг. Селиванов и нерешительный… кажутся несовместимыми понятиями. Он стоял напротив, на расстоянии половины вытянутой руки. Дышать стало так тяжело, что казалось дыхание остановится вовсе. Его сияющий взгляд устремлён на её губы. Он снова посмотрел ей в глаза, понимает, что ей страшно и это первый раз в её жизни. Селиванов наклоняется ближе.

– Расслабь губы, – шепчет он. Она смотрит на его губы, и её губы чуть приоткрываются… Сердце начинает биться бешено. Ей так страшно! Светка вжимается в стену, секунду чувствует на лице его дыхание. – Расслабь… – еле слышно шепчет он, и его губы мягко и настойчиво захватывают её рот.

Красная вспышка, синяя вспышка! Тело охватывает невообразимый жар, несравнимый ни с чем в её жизни. Её покой нарушен навсегда. Его губы мягкие, настойчивые, словно вырывают сердце Светки из груди. Он прижимает её к стене, касаясь её губ влажно, засасывая то верхнюю, то нижнюю. Ей кажется, что она должна ответить и ловит его губы в ответ, немного напряжённо. И он… тихо стонет обвивая её тоненькую талию руками. Мурашки невыносимо морозят. Такого блаженства она себе не представляла, не мечтала даже… Больше нет сожаления, нет страха. И этот звук сладких влажных поцелуев отпечатывается в её памяти навсегда. Светка сама не понимает, как её руки оказались на его плечах… Он отстранился. Оба прерывисто дышат, смотрят на губы друг друга.

– Мне нравишься… ты… – шепчет он. Светка поднимает глаза, встречаясь с его бездонными озёрами, думает, что сейчас умрёт от счастья. – Пойдёшь вечером гулять? – хрипло произносит Селиванов.

– Да, – выдыхает она.

– Я… за тобой зайду? – ей кажется, что у него руки дрожат.

– Хорошо, – шепчет Светка. Он смущённо улыбается. Ещё одно несовместимое с ним понятие.

– Пока, – бросает он и быстро вылетает из комнаты.

Светка так и стоит за шкафом, уверенная в том, что он точно найдёт выход из квартиры. Она не может двинуться с места, ноги подкашиваются, во всём теле сладкая, неведомая ей пульсация. Девушка поднимает дрожащую руку, касается пальцами губ, и он снова перед ней – его глаза, улыбка, дыхание, тихий стон… Невыносимое счастье, которое совершенно ничем не заслужено.

Она не сразу понимает, что Мила уже некоторое время стоит перед ней.

– Он что, тебя поцеловал? – с досадой бросает подруга.

Светка кивает. Мила краснеет… Бледнеет. Скрещивает руки на груди.

– Вот, значит, как! Вчера признавался, что я ему нравлюсь, а сегодня уже передумал?

Она поверить не может. Не может. Но это очевидно, и Светка с болью в голосе выдыхает:

– Что?

========== Начало ==========

В тот день Мила наконец поведала подруге свою печаль. Она была влюблена в Селиванова с первого дня, как он появился в классе. Светка понять не могла, как она оказалась такой слепой и невнимательной? Как можно было не заметить такое?! Или Светка просто не хотела замечать? Что же она за подруга такая?!

Светка была разочарована. Разочарована в себе. Она всегда была уверена, что переходить дорогу подруге плохо, непорядочно, низко. Её чувства смешались. Это была двойная боль, а может и тройная. Светка – плохая подруга – это раз! Селиванов обманул их обеих – это два. А третье… Она испытывала такое, чего не должна была. Светка любила его. Лжеца, подлеца, бабника. ОНА! Сама принципиальность! ЕГО!

Она даже не могла плакать. Светка впала в ступор. Никогда она не чувствовала такого – отсутствия смысла существования. Пустота. Даже боль была какой-то тупой и неощутимой.

– Мы должны его проучить, – утверждала Мила. – Ни ты, ни я, не должны больше с ним общаться. Будем игнорировать.

Светка безразлично кивала головой и со всем соглашалась. Мила права, его нужно проучить. Но её сердце болезненно сжималось при мысли, что произошедшее полчаса назад больше никогда не повторится. Он не возьмёт её за руку, не посмотрит… так… так близко. Не прикоснётся к её губам. Светка зажмурилась, выдохнула. Так будет правильно. Она привыкла поступать правильно. Она уйдёт с пути Милы. Да! Так нужно! Подруга важнее! Сейчас они его проучат и, возможно, Мила с ним помирится.

Вечером подруга потащила Светку во двор. Её трясло. Светка думала, что лучше пусть он придёт к ней, и они с Милой все свои обиды выскажут ему наедине. Но Мила так не хотела. Нет, её можно понять, она обижена и решила устроить показательный скандал. Но он не особо-то удался.

Выйдя из подъезда под ручку, девушки тут же встретили объект своей обиды. Селиванов совершенно обыденно расплылся в улыбке.

– Привет, девчонки! – как всегда громко и весело выпалил он, бросая сияющий взгляд на Светку. Но его улыбка тут же сползла с лица, когда девчонки молча прошли мимо. – Вы чего? – выкрикнул он им вслед.

– Сам подумай, чего! – бросила через плечо Мила.

– Что я сделал? – в его голосе было море недоумения.

Светке хотелось разреветься, но она гордо приподняла подбородок и шла дальше, увлекаемая Милой в центр двора.

Весь вечер двор кипел, играли в вышибалы. Оказалось, что эта игра отлично заходит и в двенадцать, и в четырнадцать, и в шестнадцать. Светка носилась со всеми, как всегда, ей даже было весело… какое-то время. Но каждый раз бросая взгляд на невысокую ограду вокруг детской площадки, на которой расположились самые старшие парни, её радость растворялась.

Селиванов был угрюм. Она никогда не видела его таким. Он не отрываясь смотрел на неё. Всё время. И её разрывали противоречия. Светка не могла притворяться. Это вообще было ей несвойственно. В конце концов она ушла домой. И он тоже.

Следующие два дня прошли, как во сне. Светка с самого утра прилипала к окну, наблюдая, как Селиванов носится с остальными парнями по двору, играя в лапту, то и дело бросая долгие взгляды на её окна. Её сердце сжималось от боли, и глаза наполнялись слезами. Он не мог её видеть за густым тюлем. Она это знала, и не было нужды прятаться. Его голоса больше не было слышно, и это было страшно непривычно. Она совсем не появлялась во дворе. Светке казалось, что она не вынесет этого удручённого взгляда.

Селиванов был тихим и задумчивым. Он садился на качели один и просто смотрел на её окна. Долго и упрямо. А она, так же упрямо, смотрела на него из-за своего тюля.

Спустя два дня он подрался во дворе с одним из старших парней. Она не видела драку, вылетела на балкон, когда их уже растащили и держали по пять человек того и другого. Они орали друг на друга матом, таким, что у неё уши загорелись. Потом Вэн плюнул в сторону обидчика, тот ответил тем же, на том и разошлись по домам. Но он всё равно бросил взгляд через плечо на её окна и его «братва», похлопывая товарища по плечам, постаралась загнать разъярённого парня в подъезд.

Душа её разрывалась на части. Она не могла видеть его таким. Светка упала в своей комнате на кровать и рыдала.

Мила забежала довольно поздно, договориться о завтрашнем выходе в школу. Да, завтра уже первое сентября. Опять начинается! Застав подругу заплаканной и несчастной, Мила закусила губу, устроила допрос. Но Светка мало что ей сказала, кроме того, что ей немного не по себе, и она совсем не хочет видеть Селиванова в школе, но деваться некуда.

Светка всегда с удовольствием возвращалась в школу. Вот такая она была странная. И в этот раз она также волновалась, предвкушала перемены в жизни, но к этому добавился страх. Как она будет находиться с ним рядом? Внутри всё обрывалось.

На линейке он с остальными парнями необъяснимым образом оказался прямо перед ней. Она буравила взглядом его свежестриженный затылок, широкие плечи всё в том же оранжевом свитере, и дыхание замирало от воспоминаний, которые ни в какую не выходили из головы. Красные и синие вспышки, горячие волны по телу. Она плавилась, как масло…

Неожиданно Мила выпалила:

– Нитка, – и дёрнула Селиванова за свитер, убирая с его спины длинную чёрную нитку.

Он резко обернулся. Его взгляд пронзил Светку насквозь. Всё внутри обрушилось в пятки, и она просто замерла, расширенными от неожиданности глазами уставившись на его губы, крепко сурово сомкнутые в аккуратное изогнутое сердечко.

«За что мне это? – мысленно простонала она. – Почему он такой красивый?» Она вскинула на него взгляд, приподнимая подбородок, как всегда.

– Ты больная что ли? – накинулись парни на Милу. – Чего ты лезешь?

– Я случайно, – виновато промямлила она. – Просто… нитка болталась…

Селиванов не отводил взгляда от Светки. А потом отвернулся также резко, как и обернулся. Она начала немного успокаиваться, наблюдая, как Мила наматывает чёрную нитку на палец, взволнованно шепча алфавит. Гадает на нитке, хочет узнать, кто в него влюблён. Светке всегда это казалось полной чушью, а Мила миновав букву «М» решила не продолжать наматывать.

В классе выяснилось, что в этом году им сменят классного руководителя, что вызвало бурю негодования восьмиклассников. Поднялся ор, Селиванов орал громче всех. Хотя по сути, он в этом классе учился-то всего год, какая ему разница? Светка была уверена, что он таким способом срывает зло на новой учительнице, которая не выдержав этой психопатии молодёжи, почти бегом понеслась к новому директору – их бывшей класснухе.

Тамара Ивановна степенно вплыла в класс. Воцарилась тишина. Она обратилась к ученикам с проникновенной речью о том, что ей и самой не нравится сложившаяся ситуация, но выхода нет. Потому молодые люди должны проявить понимание и терпение. Этого хватило. Молодёжь успокоилась, парни извинились перед новой учительницей, разобрали стопки учебников и двинулись по домам.

Светка и Мила, в окружении соседок по двору, вышагивали к своей девятиэтажке. Обе вздрогнули, когда за их спинами разразился громкий смех. Они обернулись. Селиванов посреди парней рассказывал что-то, все смеялись, в том числе и он. Но это было так… наигранно, что Светке стало совсем тошно.

– Я сегодня не выйду, – бросила она подруге и решительно направилась к подъезду. Мила замерла на месте.

– Подожди, – вздохнула подруга. Светка остановилась. Мила заглянула ей в глаза. Только она делала это так, что Светка всегда была готова доверить ей всё, что угодно, любую свою тайну. – Ты его любишь, да?

Сочувствие в голосе Милы просто убило. Светка выдохнула. Ещё раз. В горле застрял ком, перекрывший доступ кислорода. Ей казалось, что она прямо здесь посреди двора согнётся пополам и зарыдает в голос.

– Тише, тише! – с расширенными от ужаса глазами зашептала Мила, хватая подругу под руку и затаскивая в подъезд. – Хочешь, я вас помирю? – выпалила Мила, дрожа от волнения. Светка замотала головой.

– Он же нас обманул! – возмутилась она. – Сначала тебе мозги запудрил, потом мне. Я не смогу такое простить! Он недостоин!

Мила закусила губу, опустила голову.