Текст книги "Рассчитанная любовь (СИ)"

Автор книги: FotinaF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Но что-то не даёт ему покоя, какая-то едкая, мерзкая досада. Это всё портит, делает бессмысленным всё, что происходило. И Люциус решает немедленно разобраться.

– Тебе не было больно? – тихо, но настойчиво спрашивает он.

Нарцисса чувствует, как тревога закрадывается в душу.

– Немного, почти незаметно.

– Но, разве вы не должны плакать? И… я был уверен, что ты предупредишь или остановишь.

– Зачем? Мне было… так хорошо с тобой, – с улыбкой шепчет она. – Белла сказала: “Расслабься, получи удовольствие”. Я так и сделала. Правда… сейчас ощущение странное. Как будто там, в животе, что-то есть. Никогда не испытывала такого.

Нарцисса чувствует, как он прерывисто дышит, и решается поднять на него взгляд. Люциус прекрасен! Его волосы, брови, идеальный нос, подбородок. Но лицо, словно сковано холодом.

– Что с тобой? – взволнованно шепчет она.

– Я был уверен, что девственница должна испытывать боль.

– У тебя ещё не было девственницы? – удивлённо спросила она, и Люциус резко развернулся, прижимая её к кровати за горло. Ужас в её глазах заставил разжать пальцы, но он тут же запустил руку в её волосы, сжимая их на затылке.

– У меня не было девственницы! – злобно хрипит он. – И шлюхи не было! Никого не было! Я хранил себя в чистоте, Цисси! И ждал того же!

– Но я… я…

Она нежно коснулась пальцами его плеч. Смотрела в глаза с такой благодарностью, что он растерялся, разжал руку.

– Я хранила себя, Люциус. Для тебя. Ещё в школе думала, что ты… Ты – единственный, кому бы я могла… довериться.

Он вскочил и резко сорвал с неё простыню. Нарцисса в страхе сжалась в комочек, отпрянув в угол кровати, к самой спинке. В комнате полумрак, но он увидел размазанное пятнышко крови на постели. Подошёл ближе, сел и с облегчением вздохнул. Люциус закрыл глаза, запуская пальцы в отливающие золотом пряди.

– Прости, Цисси. Я просто не знал, каково это. Прости…

Он почувствовал, как нежные руки обвили его шею, как её упругая маленькая грудь прижалась к его спине. Это такое приятное, тёплое ощущение! Как ему не хватало тепла!

– Ничего, – прошептала Нарцисса, осторожно касаясь губами его плеча. – Я понимаю.

Его мучило ощущение собственной глупости. Хотелось уйти, совестно смотреть в глаза той, что подарила ему себя полностью, без остатка, а он… посмел усомниться.

– Люциус… – шёпот Нарциссы вырвал его из этой муки. – Я всё понимаю, правда! И я не сержусь. Я… так рада, что для тебя, я – единственная. Поверь! Это ценнее всех богатств мира. Но…

Он обернулся, посмотрел в её озорные, искристые глаза.

– Что? – встревоженно спросил он.

Нарцисса расплылась в виноватой улыбке.

– Я сейчас умру от голода, – простонала она.

И Люциус устало улыбнулся. Тяжёлый камень свалился с его плеч. Он осторожно взял в ладонь её руку, трепетно коснулся губами.

– Я тоже, Цисси, – усмехнулся он. – Я обо всём позабочусь, а ты смени простыню, хорошо? Тебе для этого не нужен эльф? – ехидно спросил он, надевая белоснежный гостиничный халат.

– Я справлюсь, – улыбнулась Нарцисса, и Люциус протянул ей шёлковый пеньюар.

– О, это мне? – и с удовольствием спряталась в нём.

Люциус наблюдал, как она плавно движется по комнате, как потягивается, изящно взмахивает палочкой, снимая и складывая постельное бельё. Подходит к нему и протягивает, идеально сложенный, белый кусок материи.

– Это – мой подарок, – улыбается она.

– Благодарю, – склоняет он голову, пряча довольную улыбку.

Они поздно ужинали на балконе прекрасного Венецианского отеля, любуясь ночным городом, сияющим бликами на воде.

Нарцисса с удовольствием слушала мужа, который говорил ей о том, какие необыкновенные артефакты сокрыты в его хранилищах, как они важны для истории магического мира, и сколько пользы ещё могут принести их семье. Она то и дело теряла нить разговора, случайно обращаясь к воспоминаниям, его ласкам, движениям, поцелуям. Но потом, возвращаясь к реальности, увлекалась его речью, его азартом. Кажется, она в жизни не встречала собеседника интереснее. А ему казалось совершенно естественным, что Нарцисса так внимательна к его словам. Он знает, что речь его весьма убедительна и увлекательна.

Она долго не могла заснуть. Так было трудно в непривычной обстановке. Нарцисса смотрела на спящего мужа и чувствовала себя счастливой. Пусть он пока не любит её, но он… ждал её. Люциус выбрал из десятков других чистокровных девушек – её! Она знает, что однажды, он наверняка скажет ей то, что так хотелось…

– Я люблю тебя, Люциус! – тихо-тихо прошептала она, в полной уверенности, что он не услышит.

Её веки тяжелеют. Дыхание выравнивается.

Люциус нерешительно приоткрывает глаза. Бережно накрывает простынёй её обнажённое плечо. Смотрит на жену с нежностью.

– Только не торопи меня, Цисси…

========== Глава 6. Цена свободы ==========

Три дня пролетели, как мгновение. Люциус, как оказалось, продумал всё, включая одежду и развлечения. Он не оценил катания в гондоле. Всё, чего он хотел, видеть её счастливые глаза. Ради этого стоило терпеть эту скуку и странноватое пение гондольера. Он со снисходительной улыбкой взирал на её взволнованный профиль и клялся самому себе, что Венеция – это первый и последний раз. Он найдёт другой способ радовать свою жену, раз ей это так нужно, чтобы и самому не испытывать тоску.

Но эти бестолковые, на его взгляд, прогулки и экскурсии сторицей компенсировали ночи. Горячие, страстные ночи, когда молодая жена превращалась в яркий, немыслимый огонь, затягивающий Люциуса в безумство. Он не знал женской ласки. Его презрительное отношение к «падшим женщинам», коими он считал каждую, что смотрела на него с вожделением, не позволяло получить хоть какой-то опыт. И сейчас он не жалел об этом.

Нарцисса стала воплощением нежности, которое не с чем было сравнить. Она наслаждалась своей властью, тем, как он становится другим с ней. Податливым, чувственным, нежным. Он был прав. Такого Люциуса Малфоя никто не узнает. Только она. И это стало самым дорогим её сердцу сокровищем.

Но время вышло. В тот вечер они снова оказались в её комнате. Но, ступив на пол, тут же ощутили хруст под ногами. Нарциссу охватил ужас. Она вцепилась в руку мужа, а он с волнением и тревогой созерцал разгромленную спальню. Разбитые вазы и зеркала, растоптанные цветы, изодранную в клочья постель, перевёрнутую мебель.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – резко бросил Люциус. – Отправляйся к родителям.

– Нет! – возмущённо воскликнула Нарцисса. – Я никуда не пойду! Я – твоя жена и должна быть рядом, что бы ни случилось!

Он устало взглянул ей в глаза.

– Я уверена. Это он. Тёмный лорд. Он всё понял. Понял, что мы солгали. Не знаю, как, но уверена…

– Цисси, успокойся.

– Что ему надо от нас, Люциус?! – она уткнулась в его грудь лицом.

– Я поговорю с отцом, он наверняка в курсе. Идём.

Они быстро покинули комнату и, пройдя длинный коридор, спустились на первый этаж, в кабинет Малфоя-старшего.

Абраксас невозмутимо перебирал корреспонденцию за своим роскошным письменным столом.

– Добрый день, отец, – почтительно произнёс Люциус.

– Здравствуй, сын. Миссис Малфой, – кивнул он.

Нарцисса присела в реверансе, склоняя голову перед свёкром.

– Вернулись, наконец. Ты бы хоть предупредил. Не знал, что и отвечать нашему лорду. От него уже три письма самосожглось. Вот последнее.

Он протянул Люциусу конверт.

– Кто-нибудь приходил от него?

– Приходил? Зачем? – поднял отец глаза на сына.

– Эльфы были в комнате миссис Малфой?

– Ты же запретил… Что случилось, Люциус? – немного обеспокоенно спросил Абраксас.

– Всё в порядке, отец. Не беспокойтесь. Прочту в своей комнате. Идём, дорогая.

Люциус шёл стремительно. Нарцисса едва поспевала за ним, держась за руку. Влетев в свою комнату, он в нетерпении разорвал конверт. Супруга была так встревожена, что обстановка вокруг совершенно не интересовала. Она с волнением смотрела на мужа, его руки, как они еле заметно дрожали, на сдвинутые в беспокойстве брови.

– Люциус… – еле слышно шепнула она.

Он бросил на неё суровый ледяной взгляд.

– Я должен идти. Оставайся здесь.

Люциус сунул ей в руки маленький лист пергамента, на котором было всего два слова: «Явись немедленно». Ей кажется, что ничего страшнее она не видела в своей жизни. Он уже подходил к камину, когда Нарцисса бросилась ему на шею, изо всех сил прижимаясь к его груди.

– Люциус! Я пойду с тобой! – простонала она.

Он почувствовал, как его сердце словно растворяется, как оно млеет. Нежно обнял жену, не веря тому, что чувствовал. Он был счастлив. В эту минуту тревоги и неизвестности – счастлив.

– Цисси. Всё будет хорошо, – совершенно спокойно говорил Люциус, бережно поглаживая её спину. – Я готов принять любое наказание, но сделаю всё, чтобы защитить тебя. Это не твоя война. Не для того я женился, чтобы подвергать тебя опасности.

Он чувствовал, как дрожат её плечи, как дыхание прерывается. До чего же не хотелось оставлять её одну.

– Отпусти, Цисси. Я должен идти, – сурово произнёс он, и Нарцисса покорно опустила руки. Люциус шагнул в камин. – Просто будь здесь.

– Хорошо, – выдохнула она.

Люциус исчез в зелёном пламени. Нарцисса села в кресло. Она ещё не знала, что произойдёт, но это определило всю их дальнейшую жизнь.

***

Темнота. Холод. Люциус знает, зачем в подземелья Чёрного замка приводят пленников. Но ведь он не пленник. Он – Люциус Малфой, единственный наследник старейшего, богатейшего рода. Разве может почтеннейший лорд сделать с ним то же, что с заключённым маглорождённым волшебником? Конечно, нет! Ведь Люциус нужен господину. Он настолько полезен, что лорд ни за что не причинит ему вред.

Почти час ожидания. Сначала он испытывал страх, затем раздражение и снова страх. Но сейчас это было смиренное безразличие. Люциус чувствовал, что лучше ждать, ждать бесконечно долго, чем наконец увидеть повелителя.

– Уверен, ты понимаешь, зачем я пригласил тебя, Люциус, – хрипло и размеренно вещал лорд.

– Я приношу свои глубочайшие извинения, мой лорд. Я надеялся, что три дня довольно небольшой срок…

– Ты сам прекрасно знаешь, что срок не имеет значения. Но есть одно досадное обстоятельство…

– Мой лорд, я приложу все усилия, чтобы наверстать…

– Ты солгал мне! – повысил голос повелитель, сверкнув прозрачно-голубыми глазами. – Можешь лгать сколько угодно, без ограничений, своему отцу, жене, детям, министрам. Но ты совершил непростительную оплошность. Солгал мне!

– Мой лорд, я уверен, что моё косноязычие сыграло со мной злую шутку. Возможно, я неверно выразил свою мысль и ввёл вас в заблуждение…

Лорд расплылся в коварной улыбке.

– Тебе ли говорить о косноязычии, мой красноречивый друг. Поверь, как мужчина мужчину, я тебя понимаю, даже восхищаюсь твоей находчивостью. Опорочить девушку – это так низко! Достойно Люциуса Малфоя.

– Мой лорд, я уверен, что вышло недоразумение…

– Твоя супруга не владеет окклюменцией, Люциус.

Малфой похолодел.

– Она старалась, надо это признать. Ты неплохо с ней поработал. Но миссис Малфой так и не смогла скрыть своего трепета… перед первой брачной ночью. Я восхищён тобой, мой друг. Суметь обойти меня так искусно.

– Мой лорд, – чуть потеряно заговорил Люциус. – Я прошу вас о снисхождении…

– Ты впечатляешь меня, Люциус, всё больше и больше. Столько ухищрений ради женщины. Надеюсь, она стоила того.

Люциус молчал. Стоила ли она? Она стоила большего.

– Эта женщина сделала тебя слабым, Малфой, – шипел лорд. – Уязвимым. Твоя привязанность к ней погубит тебя. Ты должен понять. При всём моём уважении и восхищении твоими качествами, твоей целеустремлённостью, я не могу оставить безнаказанной твою ложь.

Лицо Малфоя превратилось в каменную маску.

– Я прошу вас о милости, мой лорд.

– Не тебе просить, Люциус…

– Но я прошу. Прошу не для себя. Оставьте её. Нарцисса – достойная женщина и не заслужила кары. Это целиком и полностью моя вина. Но я всегда был предан вам, вашим идеям. Я верно служил вам и буду служить во имя достижения наших целей. Но прошу, не впутывайте её.

Молчание оглушало. Отчаяние уже поселилось в душе Люциуса.

– Браво, – вдруг бросил лорд. – Я выполню твою просьбу, ибо ты смог удивить меня, Люциус. Но ты утратил моё доверие, и воздаяние получишь за двоих.

Тишина. Холод. Тьма.

– Круцио!

***

Это были самые долгие и страшные четыре часа в её жизни. Нарцисса никогда ещё не испытывала такого страха за кого-то. Поначалу, она боялась за Андромеду. Но когда стало ясно, что сестра обрела новую, счастливую жизнь, Нарцисса успокоилась. Тогда это был страх какой-то тупой и тянущий.

Потом она тревожилась за Беллатрису. Но поняв, что сестра получает истинное удовольствие от этих ночных вылазок, снова успокоилась. Тот страх был больше похож на ощущение, что тебя подловят за шалостью.

Но сейчас это был её муж, и он ушёл на встречу с тем, кого опасно разочаровывать. Она боялась Тёмного лорда. Но того, что он может сделать, боялась гораздо больше. Этот страх был режущим, выматывающим. Нарцисса ходила из угла в угол, сидела в кресле, стояла у окна. Сердце разрывалось от болезненной, невыносимой нежности, которая обволакивала её душу. Люциус. Она словно была пропитана им. Его запахом, голосом, его взглядом, теплом, заботой. Нарцисса отчаянно боялась потерять всё то, что так недолго принадлежало ей.

С тех пор, как Люциус Малфой вошёл в её жизнь, никто так и не проник туда больше. Когда она, маленькой, худенькой и неказистой девочкой, увидела его в Хогвартсе, поняла, что только он достоин самого лучшего в этом мире. Потому никогда не претендовала на его сердце. Нарцисса молча несла в себе это восхищение. Её путь был долгим и трудным. Дорога одиночества, дорога в тумане.

В тот день, когда сова принесла девушке личное приглашение на праздник от него, внутри вспыхнул огонёк надежды. И сейчас, сидя в его кресле у камина, Нарцисса всё ещё не до конца осознавала, что он выбрал её. Не могла поверить. Не так уж просто оказалось из болезненной, худощавой девочки превратиться в прекрасного лебедя, который сейчас расправлял крылья в её душе.

Нарцисса дала себе слово, если он не вернётся через час, она найдёт сестру и потребует отвести её к Тёмному лорду. Она сделает всё, чтобы с Люциусом ничего плохого не случилось. И этот тяжёлый час подходил к завершению.

Она встала, посмотрела на себя в огромное зеркало.

– Я скоро приду, Люциус, – прошептала Нарцисса.

Тут камин вспыхнул, раздался грохот. Она бросилась к нему. Люциус без движения лежал на полу. Нарцисса упала на колени, мгновенно приложив ухо к его сердцу. Стучит. Медленно-медленно. На лице холодная маска безразличия, синие тени под глазами, одежда измята.

У неё дыхание замерло, Нарцисса не может сейчас паниковать.

– Вингардиум Левиоса! – настойчиво произнесла она, поднимая Люциуса в воздух и перенося на кровать. Быстро расстегнула наглухо застёгнутый воротник мантии. От мужа пахло сыростью, плесенью, подземельем.

– Что же он сделал с тобой? – прошептала она и щёлкнула пальцами.

Перед ней немедленно возникла Пэтти.

– Молодая хозяйка! – радостно воскликнула домовая и поклонилась.

– Пэтти, можешь определить, что с ним?

Эльф заглянула на кровать, ловко взобралась на постель, стала осматривать молодого мужчину, взяла его за руку, сосредоточенно закрывая глаза.

– Господин подвергся заклятию Круциатус. Очень много раз. Очень-очень много. Он без сознания. Ничего не повреждено, но боль была… нестерпимой.

– Что делать, Пэтти? – со слезами шептала Нарцисса. – Как ему помочь?

Эльф думала, продолжая рассматривать обездвиженное лицо Люциуса.

– Можно приготовить Животворящий эликсир. Но лучше просто подождать. Его телу нужен отдых и покой. Пэтти может помочь?

– Нет-нет, – сглатывая слёзы, с трудом выдавила Нарцисса. – Ступай.

Пэтти исчезла. Нарцисса ещё несколько минут просто смотрела на его бледное, измождённое, но до ужаса спокойное лицо.

– Никто тебя не потревожит, милый мой.

Она осторожно сняла с него верхнюю одежду, накрыла одеялом и села рядом, бережно сжав в ладонях его холодную руку. Она испытывала столько противоречивых чувств одновременно: ужас и счастье, боль и блаженство, безнадёгу и надежду. Нарцисса даже представить себе не могла, что произошло, но подозревала, что это её вина. Пока Люциус был один, всё у него складывалось успешно во всех отношениях. А что теперь?

Неожиданно в комнате возник Добби. Он низко поклонился Нарциссе и дрожащим голосом заговорил:

– Хозяин велел Добби пригласить молодого хозяина с супругой к ужину.

– Передай мистеру Малфою благодарность и скажи, что его сын отдыхает, а мне просто принеси чай.

– Слушаюсь, госпожа! – Добби поклонился и исчез.

Нарцисса приготовилась ждать. Она сидела на постели, держа руку мужа. Но через некоторое время вспыхнул камин. Девушка вскочила от ужаса. Кто мог ворваться в спальню Люциуса так бесцеремонно?

Увидев Беллатрису, она испытала двойственное чувство. Нарцисса рада видеть сестру, но её появление здесь настолько неожиданно, что кажется дурным знаком.

– Белла! – возмущённо прошептала она. – Что ты здесь делаешь?

– Вижу, ты мне не рада, – с иронией произнесла та.

– Рада? Ты в спальне моего мужа! Объяснись!

Беллатриса закатила глаза и плюхнулась в кресло напротив сестры, бросая взгляд на лежащего в постели Люциуса.

– Да, вид у него неважный. Думала, слухи.

– Объясни, что произошло! – потребовала Нарцисса.

– Я его предупреждала, что эта история с серьгами так просто не закончится. После вашей свадьбы лорд был так рассержен. Уверена, вы чем-то ему насолили, – она подалась вперёд и подозрительно уставилась на сестру. – Что ещё вы натворили, Цисси?

– Ничего! – гордо приподняв подбородок, заявила Нарцисса.

– Конечно! – скептически усмехнулась Беллатриса. – Так разгневать моего господина, чтобы он разнёс твой будуар и чуть не убил твоего муженька? Нужно было сотворить что-то очень серьёзное.

– Так это он был в моей комнате? – в ужасе выпалила Нарцисса. – Но почему? Зачем?

– Тебе виднее, сестрица, – прищурилась Белла. – Но скажу одну вещь: мой лорд велел передать, что ты ему больше не нужна. Что роль жены и матери тебе наверняка подойдёт больше, чем возможность и честь быть его бойцом – Пожирателем смерти. Уверена, Цисси, твой муж очень дорого за это заплатил.

И Беллатриса, поднявшись, направилась к постели Люциуса. Нарцисса преградила ей дорогу, и сестра расплылась в коварной ухмылке.

– Радуйся, Цисси. Ты свободна! А вот твой муж отныне – раб в немилости. Не знаю, что вы сделали, но на твоём месте, я бы никогда не забывала, как благосклонен к тебе оказался мой повелитель.

Ещё раз бросив наигранно-сочувственный взгляд на Люциуса и досадливо прищёлкнув языком, Беллатриса улыбнулась и вошла в камин.

– С возвращением, Цисси!

Зелёное пламя испарило сестру, и Нарцисса плавно опустилась в кресло.

Значит, Тёмный лорд всё понял. Он раскрыл их ложь. Но как? Неужели, всё-таки, в какой-то момент он прочёл её мысли? Она не смогла скрыть.

Нарцисса сидела у постели Люциуса час за часом, несколько раз призывая Пэтти. Та говорила, что господин вне опасности, но ему нужно время. Его тело измотано болью, и, скорее всего, ему понадобится ещё несколько часов.

У неё было время, чтобы хорошенько подумать. Нарцисса анализировала сложившуюся ситуацию, начиная с бала в доме Люциуса и получения подарка от Тёмного лорда. Она долго раскладывала всё по полочкам, но пришла лишь к одному выводу – её вины здесь нет. Нарцисса искала её в малейших деталях, но поняла в итоге, что хитрость и изворотливость её мужа их и погубили. Что было бы, если бы Люциус просто попросил лорда о милости не вмешиваться в их отношения? Вернул серьги и сказал прямо: «Мой лорд! Нарцисса Блэк – моя невеста. Она приняла моё предложение, и я прошу вас оставить её в покое».

А вдруг бы это подействовало? Люциус был бы честен, а лорд понял, что борьба бессмысленна. Неужели она не смогла бы присечь его дальнейшие попытки за ней ухаживать? Но он поступил иначе, всё запутал и подверг их опасности. Ах, Люциус…

Нарцисса разочарованно вздыхала. Ходила по комнате испытывая то забытую обиду, то страх за мужа. «Раб в немилости!» Люциус Малфой – наследник древнейшего, почтеннейшего рода – раб!

Она села в кресло, поджав под себя ноги. Смотрела на мужа, понимая, что нет смысла таить обиду, укорять и досадовать. Люциус за всё расплатился сполна. Теперь ему нужна её поддержка, а не упрёки. В размышлениях Нарцисса не заметила, как заснула.

Её разбудил тихий стон. Нарцисса открыла глаза. Люциус мучительно сжимал кулаки, стонал от боли запрокидывая голову.

– Оставьте её… – почти беззвучно шептали его пересохшие губы. – Это моя вина… Цисси…

Слёзы заволокли глаза. Нарцисса бросилась к мужу, осторожно сжала его руку.

– Я здесь, Люциус! – зашептала она. – Ты дома. Всё хорошо.

– Прошу! Она не виновата… Я исправлю… – он стонал тихо, мучительно. Слезинки катились по её щекам.

– Милый, очнись, умоляю! Люциус! – уже настойчивее просила Нарцисса. Но он её не слышал, стонал громче. Он прогнулся, его лицо исказила боль. Люциус с трудом приоткрыл глаза. Нарцисса с облегчением вздохнула.

– Цисси… – прохрипел он.

– Я здесь, я с тобой, – нежно улыбалась она. – Ты дома, родной.

– Цисси, я… – он с усилием сглотнул.

– Хочешь воды? – прошептала она.

– Нет… Послушай. Я всё исправил. Я… – и он снова застонал так надрывно, что у неё дыхание замерло.

– Я знаю, милый, знаю. Прошу, не волнуйся!

Перед его глазами всё ещё мелькают белые вспышки. Боль пронзает тело нестерпимой ломотой, выкручивая суставы, сдавливая мышцы. Люциус ещё не понимает, где он. Но сквозь эту боль вдруг… прорывается её шёпот: «Я люблю тебя, Люциус…» Он видит её взгляд, нежный, тёплый. Объятия её ласковых рук. Боль! Белая вспышка, ослепляющие искры. «Я жду тебя, Люциус…» Её сладкий стон, улыбка. И снова боль. И потом она перед ним совсем юная, в серебристо-зелёном галстуке и сером джемпере. «Что-то случилось, Люциус?»

– Люциус! Пожалуйста!

Он чувствует прикосновение её рук. Нарцисса гладит его волосы, зарываясь в них пальцами. Это так нежно, так тепло, и Люциус теперь, как никогда, чувствует – он дома. Обессиленно поднимает руку, ловит её пальцы, прижимает к пересохшим губам. Нарцисса обвивает его шею свободной рукой, бережно прижимая его голову к своей груди. И ему кажется, что он нашёл что-то давно утраченное, как будто из детства. Надёжную защиту любви.

– Цисси… – выдохнул он и не смог сдержать этих слёз успокоения. Он сжал её в объятиях насколько позволили ослабевшие руки. – Прости меня… Прости! – всхлипывая шептал он. – Я так боялся тебя разочаровать. Я не достоин тебя.

– Умоляю, не говори так! – ещё трепетнее обнимая его голову, прошептала Нарцисса. – Я восхищаюсь тобой, Люциус. Ты необыкновенный, ты смелый, ты лучший, единственный мой. Никогда не говори так больше!

– Я готов умереть за тебя, Цисси… – с болью хрипел он. – Я был готов умереть, только бы он оставил тебя в покое.

– Всё позади. Всё позади, родной мой. Тебе удалось. Я знаю, ты сделал всё, что мог.

Они долго-долго молча лежали обнявшись. Она хотела бы поговорить, во всём разобраться, но чувствовала, что ему слишком тяжело. Чувствовала его растерянность, разочарование в самом себе. Боль душевную, боль наполнявшую тело. Нарцисса не заметила, когда заснула, держа его в своих руках. А потом… она осталась одна. Одна на долгих два месяца.

Люциус ушёл в затвор.

========== Глава 7. Мгновения счастья ==========

Нарцисса видела Люциуса только в столовой. Он, как ни в чём не бывало, разговаривал с отцом, и она никогда не вмешивалась. Первые три дня после его возвращения из Чёрного замка, Нарцисса старалась наладить с Люциусом общение. Он снисходительно улыбался, почтительно целовал её руки и говорил, что очень-очень занят. Скрывался в библиотеке или в своей комнате. Нарцисса иногда даже не знала, где он. И когда она в отчаянии воскликнула:

– За что ты наказываешь меня?!

Он бережно обнял её за плечи и еле слышно прошептал:

– Прости, Цисси. Мне нужно время.

Нарцисса так и осталась одна посреди коридора, опустив руки и голову. Никогда в своей жизни она не испытывала такого всепоглощающего одиночества. Неужели его слабость и растерянность в тот злополучный день навсегда лишили её мужа. Нарцисса не хотела делать поспешных выводов, стремилась понять, разобраться и избежать осуждения. Она любила. Нарцисса поняла, что каким бы он ни был, как бы Люциус не поступал, она будет любить и терпеливо ждать.

Библиотека и сад поместья Малфоев стали для неё излюбленными местами. Она погружалась в чтение, изучая абсолютно всё, что попадало ей на глаза. За два месяца она изучила всю историю семьи до самой глубины веков. Занялась Историей магии, Базовой магией, а потом выпросила у Абраксаса ключ от закрытых стеллажей библиотеки.

Нет, она не искала средств вернуть мужа. Нарцисса ждала. Каждый день она делала попытку поговорить. Но Люциус был холоден, и супруга не настаивала. Она провожала его в ночные рейды каждый раз, но встречать его он запретил. И Нарцисса слушалась. Она надеялась, что однажды Люциус поймёт, что она не враг ему.

Но в ту ночь что-то изменилось. Её сон был тревожен. Ей снился горящий камин, сияющий спокойным оранжевым пламенем. Она смотрела на него долго, и это было странно. Вдруг, справа появилась тень. Нарцисса подняла глаза. Люциус стоял рядом, глядя на огонь, и золотистые блики плясали на его бледном, усталом лице.

– Спасибо, что ты пришёл, – тихо проговорила она. Он сел рядом, и Нарцисса поняла, что они сидят на ковре, прямо на полу.

– Ты отвернулась от меня, Цисси, – холодно произнёс он.

– Что? Но ведь это ты…

– Ты не понимаешь.

– Так объясни мне! Ведь я пыталась!

– Слишком мало этого, Цисси. Ты знаешь меня…

– Знаю? – возмутилась она. – Я совсем тебя не знаю!

– Знаешь достаточно, чтобы найти дорогу.

– Люциус… – прошептала Нарцисса.

Он просто растворился в воздухе, превращаясь в туман, заполняющий комнату. Он становился гуще. Нарцисса перестала видеть камин и огонь. Вокруг только рыжий туман. Тихий шёпот прозвучал у неё в голове: «Я готов умереть за тебя…»

Нарцисса села на кровати. Первую минуту приходила в себя.

Значит ли что-нибудь этот сон? Почему именно сейчас Люциус ей приснился? Может потому, что сегодня ровно два месяца, как они поженились?

Она схватила свою волшебную палочку и, подсвечивая ею путь, в одной сорочке, босиком, быстро выскочила из комнаты. Нарцисса почти бежала. Замерла у двери в его спальню. Тревога мучила, но не могла остановить.

Нарцисса без стука вошла в комнату. Её удивило, что дверь не заперта. В комнате темно и, почему-то, намного теплее, чем в её спальне. Вспомнила упоминание Люциуса о его нелюбви к холоду. Она с замиранием сердца пошла к кровати. С каждым шагом её дыхание становилось всё реже, а в груди всё обрывалось. Руки заледенели. Она в нерешительности стояла у постели, созерцая мужа, который, к её полному недоумению, спал совершенно обнажённым.

Как же он был красив! Стройный, мускулистый, в темноте было ясно, что его кожа идеально белая, а струящиеся по подушке платиновые пряди так и манили прикоснуться, окунуться, словно в освежающий холодный водопад. Она остановила взгляд на его спокойном, прекрасном лице. Он казался ей божеством. Далёким, недоступным. Даже чёрная метка Пожирателя на предплечье была зловеще-великолепной. Его тонкие идеальные пальцы манили. Нарцисса со сладкой болью вспоминала, как они ласкали её, с каким трепетом, нежностью.

Дыхание остановилось. Она почувствовала, что дрожит. Эта дрожь мучила, толкала идти вперёд, и Нарцисса сделала шаг, ещё один. Потянула сорочку с плеча, потом с другого. Она соскользнула к её ногам, оставив молодую женщину совершенно беспомощной перед ним. Струи холодных мурашек пронеслись по спине и плечам.

Она с трудом вдохнула и сделала последний шаг. «Что если он прогонит меня?» Этот ужас закрался в душу внезапно, но не успел остановить, и её изящная ладонь нежно скользнула по его груди к шее. Нарцисса трепетно прижалась к нему всем телом, обвивая рукой его шею и ложась на плечо.

Люциус вздрогнул, глубоко вдохнул. Она замерла в страхе, а он вдруг повернулся к ней, и его руки чутко обвили её талию.

– Ты пришла, Цисси… – прошептал он, трепетно сжимая её в объятиях, осторожно касаясь своей щекой её лица. – Как же долго ты не приходила…

Его рука скользнула по изгибам её спины, по бедру, и Нарцисса застонала от блаженства.

– Почему ты оставил меня, Люциус? – нежно простонала она. – Я так тебя ждала!

Она робко ласкала его спину, всё ещё не веря своему счастью.

– Я не мог прийти к тебе, моя королева, – хрипло шептал он. – Я ничтожен… Я… недостоин тебя. После всего, что я сделал не посмею к тебе прикоснуться без твоего желания.

– Но я ждала тебя, Люциус! Каждую мучительную ночь! Неужели ты не понимаешь? Если меня не достоин ты – мой сон, моя мечта, то кто тогда?! Я простила тебя за всё! Только ты можешь быть со мной!

Нарцисса взглянула ему в глаза, такие близкие, такие сияющие, тёплые, родные. Бережно коснулась пальцами его щеки.

– И ты… не упрекнёшь меня? – с надеждой выдохнул Люциус.

– Никогда! Ты нужен мне! Я… я… – слова комом застряли в горле. Дыхание остановилось.

– Я люблю тебя, Цисси!

И его губы сладко впились в её. Стон счастья вырвался из груди Нарциссы, и слёзы заструились по лицу. Сердце рвалось вылететь от восторга, упоительного, долгожданного.

Люциус целовал её слезинки и тихо шептал:

– Я буду ошибаться, Цисси. Всё время. Я невыносимый человек! Я – демон во плоти…

– Я принимаю тебя! Принимаю всё, что бы ни было! Я буду с тобой! Всегда! Только не исчезай больше!

– Не оставляй меня!

– Не оставлю…

Головокружение. Его руки. Сильные, нежные, страстные. Его губы, взгляд, голос. Ей всё равно, что он сделал, что ещё совершит. Этот бешеный танец стирает все грани, способные разрушить её счастье. Люциус нависает над её стройным, хрупким телом. Стон блаженства звенит в пространстве, и каждое движение создаёт смесь звуков, ласкающих слух. Его стоны, вздохи, глубокие порывистые погружения. Она дрожит, прогибается, кричит, сминая простыни, обвивая его ногами. Ещё ближе.

Люциус рычит, превращаясь в дикого зверя, сильного, мощного, быстрого, безжалостного. Нарциссу поглощают волны экстаза одна за другой. После третьей волны она теряет связь с реальностью, слышит его алчный стон, чувствует, как он вздрагивает, удушающие объятия, бессвязный шёпот. Она засыпает в его руках, чувствуя полную свободу.

Он держит своё счастье. Пусть оно мимолётно. Люциус знает, как никто, удержать счастье долго невозможно. Вот есть. Одно мгновение, и оно улетучивается. Он видит только её маленький аккуратный носик и сомкнутые ресницы, осторожно поглаживает нежное плечо. Тепло. Его окутывает тепло, согревающее душу. Хочется обнять её крепче, но так страшно потревожить её зыбкий сон.