Текст книги "Джонни Ринго (СИ)"

Автор книги: fantasy_life

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Джонни Ринго ==========

Протяжные гудки вновь сменяются частыми и краткими. Не отвечает. Что, если на этом всё и закончится? В последнее время ссоры не редкость, но такой, как сегодня, точно ещё не было. Пронзительные крики, разбитая посуда, пощёчина, отвратительные слова… Что, если они перешли точку невозврата? Вновь эти короткие гудки и никакого ответа. Сбрасывает трубку. Чёрт!

Он с чувством отвращения к самому себе, пошатываясь, брёл по тёмной, пустынной улице, раз за разом нажимал кнопки телефона и прикладывал его к уху. Противное чувство после выпитого стакана дешевого виски усиливала бесконечная морось. Мерзко. Намокшие волосы прилипали ко лбу, а злость росла с каждой секундой. Сейчас он наверняка выглядит как ничтожество.

Я понимаю, что тебе нелегко, но в её положение тоже можно войти, говорил лучший друг Джонни. Она волнуется, ведь единственного кормильца просто взяли и вышвырнули с должности.

Да, именно вышвырнули. Без объяснений.

Прости, Джонни, знаю, это неожиданно, но с сегодняшнего дня ты здесь больше не работаешь. Ты отличный парень, поэтому без труда найдёшь работу.

Ну да, конечно. Жирной свинье, как он, легко такое говорить. Пусть попробует найти работу в этом городе! Даже заранее не предупредил, ублюдок.

Неудивительно, что Энни волнуется: попробуй прожить на оставшиеся в закромах гроши с маленьким ребёнком на руках. Он всё прекрасно понимал. Он делает всё возможное, чтобы найти работу, но постоянные причитания, перерастающие в истерику со слезами, мешают сосредоточиться. Он ищет работу и найдёт, но не за неделю же!

Как он устал от этих ссор…

Уверен, если бы Ребекка была повзрослее, Энни бы тоже стала работать – вдвоём легче, чем одному. Повезло тебе с ней – всегда поддержит в трудную минуту.

Алан прав, Энни идеальная женщина. Одновременно сильная и нежная. Удивительно, что такое сокровище вышло замуж за такого, как он. Ущербное ничтожество, которое с затуманенным от алкоголя разумом плетётся по грязной улице, словно промокшая беспризорная псина. И эта женщина родила ему дочь! Подарила комочек счастья, который только недавно научился ходить на своих крохотных ножках. А он, это ущербное промокшее ничтожество, даже не в силах их прокормить.

Эй, Джонни, всё наладится, главное не опускать руки. Я могу дать взаймы и, если хочешь, расспросить знакомых – вдруг кому-нибудь нужен…

Спасибо, он уж как-нибудь сам. Пусть он уже стоит на краю обрыва, гордость до последнего останется с ним. Алан прекрасный друг: всегда выслушает и поможет, но для Джонни будет унизительно получить место не своими силами. Лучше сдохнуть в канаве, чем уже в который раз остаться в долгу у этого добродушного человека, верящего, что у него – Джонни Ринго, ущербного промокшего ничтожества, – ещё есть шанс всё исправить.

Энни простит тебя, как только извинишься.

Какая глупость. Разве это возможно? Как она простит его после всех этих криков и едких слов? А теперь он ещё и напился: она ведь не любит, когда от него пахнет алкоголем. Если он встанет на колени, скажет, что последняя сволочь, и сердечно извинится за это… она его простит? Может быть, а может, и нет. Возможно, она уже собрала вещи и ушла к маме, и теперь делится с ней своим горем. Она сильная, но иногда тоже чувствует себя слабой.

Почему всё это происходит именно с ним?

Ему надоело ходить по этим грязным серым улицам, надоело стучаться в двери и слышать отказы, надоело выскребать из карманов последнюю мелочь, надоело смотреть по телевизору на этих зажравшихся, вечно улыбающихся звёзд. Надоело. Его раздражает это жалкое существование.

Как же тяжело жить…

В последние дни он думает об этом всё больше и больше. Он сломался? Так просто? А он ничтожнее, чем казался! Ничтожнее…

Джонни шёл медленно и неуверенно, опирался о стены домов. Он уже забросил названивать и убедил себя, что когда откроет входную дверь, его встретит лишь звенящая пустая тишина. Ему некуда спешить. Да и незачем.

Он вышел на перекрёсток двух улиц и ступил на блестящий в свете фонарей чёрный асфальт. Он шёл, не замечая, как с визгом и оглушительными сигналами клаксона на него летит машина.

Удар о бампер, короткий полёт и жёсткое приземление.

Это конец.

***

Яркий свет виден даже сквозь закрытые веки. Джонни открыл глаза. Это не комната – нет ни стен, ни пола, ни потолка. Это белая пустота, которая окутывала со всех сторон, и не видно её конца. Слышны только свистящие вздохи. Куда он попал? Как выбраться отсюда? Осмотревшись, Джонни пошёл. Куда угодно, главное идти – эта ослепляющая бескрайняя белизна давила на него, вызывала легкую панику.

Он не шёл, а словно парил, пусть и двигался своей привычной походкой – размашистой и пружинящей. Ничто не касалось его ног… Только сейчас он понял, что они босы, да и одежда совсем не та: вместо заношенной куртки и потёртых джинсов тела касалась мягкая хлопковая рубаха с длинным подолом. Почему он не в своей одежде? Как выбраться отсюда?

Джонни побежал, вытянув руки. Здесь должна быть дверь, здесь должен быть выход. Почему он тут? Ему нужно выбраться отсюда.

Что-то скрипнуло позади. Вдалеке, среди белой пелены, выделялось пятно – небольшое и чем-то похожее на неровный шестиугольник, угловатый темный контур выделял его с одного бока. Раздался протяжный скрип, и контур стал жирнее. Неужели это… дверь? Но ведь раньше её здесь не было – Джонни это точно помнил. Хотя какая разница, он выберется отсюда.

Интуиция не подвела: это действительно дверь. Вот только, если издалека она казалась огромной, то теперь, вблизи, была так мала, что через проём можно только проползти. Но в любом случае это всё ещё дверь. Выход отсюда.

Он с трудом протиснулся в проём. Это оказалась труба, тёмная и очень узкая. Джонни полз, прижавшись грудью к холодному железу, полз, отталкиваясь только пальцами ног и еле приподнимаясь на предплечьях. Бесконечная труба расширялась на поворотах, но стоило Джонни, извиваясь, преодолеть крутые изгибы, труба снова сжимала его в тисках. В гробовой тишине рваное дыхание, шорох рубашки и глухой стук локтей по железу эхом раздавались в узком коридоре, и казалось, что эти давящие со всех сторон стены никогда не отступят.

Джонни не мог больше ползти. Сердце отбивало сумасшедшие ритмы; в голове мутнело от недостатка воздуха; жутко болела спина; колени и локти ободраны до крови. Он устал. Устал бороться, извиваться, как ничтожный земляной червяк. Обидно, что он не доберётся до выхода, но он больше не может.

Джонни устало опустил голову и последний раз поглядел в бескрайнюю темноту… Дверь! Он всё-таки добрался до выхода, он смог. Джонни снова ожил, снова принялся отталкиваться ногами и ползти, ползти к маленькой двери, такой осязаемой и словно светившейся изнутри.

Толкнув деревянную дверцу, Джонни вывалился из трубы и распластался на мягкой поверхности. Грудь часто вздымалась и опускалась, а в висках колотила кровь, но с лица Джонни не сходила счастливая улыбка. Он большой молодец. Он выбрался из этого ужасного тоннеля и совсем скоро будет дома.

Джонни Ринго приподнялся на локтях и огляделся. В тусклом свете он разглядел весёлый рисунок коврового покрытия, кровать в углу, полки с мягкими игрушками, картинки на стенах… Детская. Джонни подумалось, это место что-то ему напоминает. Но что именно – никак не приходило в голову. За письменным столом сидел мальчик и, болтая ножками, в единственном жёлтом свете настольной лампы чем-то увлечённо занимался. Джонни решился подойти ближе и, заглядывая за спину мальчика, тихо, чтобы не напугать его, сказал:

– Привет, малыш. Что делаешь?

Но мальчик не обратил на него внимания, будто не видел и не слышал. Он, обложенный со всех сторон карандашами, старательно водил цветными грифелями по белоснежному листу бумаги. Сверху густо заштриховал белый фон синими чёрточками и нарисовал жёлтый клубок с широкой улыбкой; внизу слева появилась чёрная угловая линия, а справа – цветные прямоугольники, большой, поменьше и самый маленький. У каждого неровного прямоугольника появился кривой кружок сверху и четыре чёрточки: две по бокам и две снизу.

Подняв листок над головой, мальчик посмотрел на работу. Готово. Он аккуратно слез с высокого стула, бережно взял рисунок и с улыбкой на лице посеменил к двери, из ниоткуда появившейся перед ним. Джонни не понимал, что происходит, но, тихо ступая, последовал за мальчиком.

Они оказались в гостиной. В полумраке, перед старым камином, укутавшись в плед, сидела в кресле женщина и, ловко перебирая спицами, вязала красный шарф.

– Мама, мама, смотри, что я нарисовал, – восторженно пролепетал мальчик и показал листок матери.

– И что же тут нарисовано? – с каким-то холодом ответила она, взглянув на рисунок.

– Вот это, – мальчик указал пухленьким пальчиком на чёрную угловую линию, – высокая гора; это – небо и солнышко, а это – папа, ты и я, – объяснил он, указывая на прямоугольники.

Женщина отложила вязание и приблизилась к лицу мальчика. Её тонкие брови сползли к переносице, на маленьком лбе появилась глубокая морщина, а бледные губы сжались в тонкую нить.

– Сколько мне раз тебе повторять, что нет никакого улыбающегося солнца, висящих в воздухе гор и уж тем более твоего глупого отца? Нет, и никогда не будет. Почему ты меня не слушаешь и продолжаешь рисовать эти глупости? – зло прошипела она, вырвала из рук мальчика листок и разорвала его на мелкие клочья.

Мальчик захныкал то ли от уничтоженного рисунка, то ли из-за разозлившейся матери, а Джонни стоял в углу комнаты и оторопело наблюдал за происходящим. Он понял, что это за место. Его детство.

Женщина обхватила лицо мальчика, приподняла его голову и посмотрела в заплаканные карие глазки-пуговки.

– Джонни, запомни раз и навсегда: твой отец – самый глупый человек в мире. Он не верил, что невозможно взобраться на вершины гор. А я ему это говорила, и не один раз. Но он не послушал меня и поплатился за это жизнью. Так что учись на его ошибке, запомни, что…

– …не всем дано покорять горные вершины, – прошептал одновременно с ней Джонни Ринго, на которого по-прежнему никто не обращал внимания.

– Особенно тебе, – продолжала она. – Потому что ты – наш сын. Я и папа пытались взобраться выше, чем положено; только я вовремя остановилась, а он нет… Джонни, мальчик мой, не лезь туда, куда не сможешь, иначе – я перестану с тобой разговаривать. Обещаешь, что больше никогда не расстроишь свою любимую маму?

Маленький Джонни так ничего и не ответил, только, кивнув каштановой головкой, прильнул к груди матери и разрыдался.

Раздались щелчок и тихий скрип за спиной. Джонни Ринго обернулся и заметил, как зашёл Джонни, только уже подросток. Он как можно тише прикрыл входную дверь и на мысках прошёл через гостиную с камином, где совсем недавно сидели мальчик и его мама. Джонни Ринго последовал за парнем, удивлённо оглядываясь по сторонам. Буквально секунду назад эта комната была тёплой и уютной, а сейчас всё изменилось. На потухшем камине не стояли больше семейные фотографии в рамках, опустели стены, пропали мягкий ковёр и диванный столик – секретное место с коробкой игровых карточек.

Они поднялись в комнату Джонни – бывшую детскую, тоже изрядно опустевшую. Парень устало плюхнулся на кровать и, отрешённо рассматривая плакаты на стене, неподвижно пролежал так, пока не раздался крик матери. Звала ужинать. Джонни тяжело вздохнул и, погипнотизировав посеревшие шнурки поношенных кроссовок, вытащил из рюкзака помятую бумажку. Он спрятал её в глубоком кармане толстовки и вышел из комнаты.

– Мне нужно с тобой поговорить, – наконец решившись, сказал Джонни. Он посмотрел на холодное лицо матери, обрамлённое парой седых локонов волос. Она, не отводя взгляда от страниц глянцевого журнала, только отпила из кружки кофе.

– И о чём же, – безучастно ответила она.

Джонни поковырял вилкой в ужине, кусая губы, сжал листок, что в кармане, и выпалил на одном дыхании:

– Я хочу продолжить учиться после школы. Я уверен, что смогу сдать все тесты, единственное, что мне необходимо – твоё согласие. Я не хочу, чтобы наши отношения из-за этого стали хуже.

Он многозначительно взглянул на мать, но та, не отрывая взгляда от журнала, холодно произнесла:

– Ты не получишь моего согласия. Сам прекрасно знаешь почему.

– Ты не имеешь права лишать меня моей мечты и моего будущего! – закричал Джонни, вскочив на ноги и ударив кулаками по столу.

Только сейчас мать посмотрела на него, холодно и презренно.

– Джонни, я не отнимаю у тебя будущего, а делаю так, чтобы ты не разочаровался в нём, как это произошло со мной. Столько лет я учу тебя одному и тому же, но ты всё никак не поймёшь. Ты можешь много трудиться, чтобы получить высокий балл за тест или занять призовое место на соревнованиях – да что угодно, – но всегда найдётся тот, кто будет умнее и сильнее тебя. Всегда. Тогда какой смысл карабкаться вверх, тратить силы на то, в чём ты никогда не будешь лучшим? И я поняла, что никакого. Иначе будет только разочарование, а иногда даже и… Впрочем, ты и сам прекрасно знаешь, что может произойти: яркий пример этому – твой отец. Но не будем повторять об одном и том же снова. Просто запомни, наконец, что не всем дано покорять горные вершины.

– Опять ты со своими горными вершинами и нелетающими птицами… – зло прошипел Джонни. – Достало!

Он опрокинул стул и выбежал из дома, громко хлопнув дверью. Джонни Ринго прошёл мимо матери, невозмутимо продолжавший пить кофе и рассматривать страницы журнала, и поднял с пола лист, который выпал у парня из кармана. Тест по математике, и всё ответы верны.

Джонни Ринго захотел догнать его, вернуть лист, но столовая стала сужаться, вытягиваться, будто её засасывал мощный пылесос, и через мгновение тонкой лентой, словно торнадо, завилась вокруг него. В этом водовороте Джонни замечал и другие моменты своей жизни. Побег из дома, знакомство с Аланом, свидание с Энни, подработка в магазине, первый секс…

У Джонни начинала кружиться голова, а паника тошнотворным комом подходила к горлу.

– Что происходит?

– Это твоё время, твоя жизнь пролетает перед глазами, – раздалось у него за спиной. Джонни обернулся и увидел парня, стоявшего вместе с ним внутри водоворота жизни.

– Кто ты?

– Сейчас это не так важно, Джонни. Ты знаешь, где оказался и почему?

– Н-нет… я без понятия, что происходит. Ты случаем не знаешь, как можно выбраться отсюда?

– Выбраться отсюда… – тихо повторил парень и, в задумчивости поджав губы, посмотрел на свои лакированные туфли. – Тебе хочется жить, верно? Вернуться туда, где всегда был. Понимаю, мне самому от этого местечка не по себе. – Джонни открыл рот, чтобы что-то сказать, но парень опередил его: – Но боюсь, что это почти невозможно.

– Почему? – только и смог выдавить Джонни.

Таинственный парень исподлобья оглядел его и, слабо покачав головой, сказал:

– Кажется, ты и правда не помнишь, что произошло… Тогда я покажу тебе. – Парень подошел к Джонни и, глядя в сторону, сказал: – Смотри.

Джонни повернул голову туда же, куда незнакомец, и увидел, как торнадо затихло, испарилось, и по белому пространству побежали линии. Появилась узкая улочка среди старых зашарпанных домов, кругом валялся выпотрошенный из чёрных пакетов мусор, и всё обильно смачивала морось. Темно и мокро. Пошатываясь, по улочке брёл мужчина, одной рукой он опирался о стену дома, а в другой держал телефон.

Джонни сразу понял, что это – он. В памяти всплыла недавняя ссора с Энни. В тот вечер она подошла к нему и села рядом, положив свои тонкие руки поверх его. Кажется, она похудела, да и лицо было бледное и уставшее. Дорогой, как у тебя дела с поисками работы? – робко спросила она. Нам скоро нечем будет оплачивать счета и не на что купить продуктов. Пожалуйста, поскорей найди работу, тихо добавила и поджала губы. От этих слов в его душе запылал огонь злости: она словно насмехается над ним, окунает его лицом в грязь, повторяя эти слова день ото дня.

Он вскочил на ноги и высказал ей всё – всё до единого – что думает, и не важно, что уже ночь, что Ребекка может проснуться и снова заплакать. Но первой заплакала Энни. Утирая слёзы, она дрожащим голосом рассказала, как ей стало тяжело, – и это не из-за того, что не хватает денег и все силы идут на уход за ребёнком, а из-за того, что она больше не чувствует крепкого плеча мужа: его попросту нет, как, впрочем, и самого мужа.

Злость превратилась в обиду. Он делает всё, чтобы найти эту сраную работу, а ему говорят, что он бесполезный муж! Она вообще понимает, что несёт?! Удар по щеке – комнату заполнила тишина, только за стенкой раздавался протяжный плач Ребекки. Джонни смёл со стола тарелку с недоеденным ужином; посуда разбилась прямо у ног Энни, а еда уродливой кляксой распласталась по полу. Джонни что-то прошипел Энни в лицо, сорвал с вешалки куртку и оглушительно хлопнул дверью.

Раздались скрежет тормозов и завывающий сигнал клаксона, и Джонни заметил, как на него – промокшего под дождём Джонни, вышедшего на дорогу, – летит джип. Его сбили, как шарик клюшкой для гольфа, и он отлетел, покатился по мокрому асфальту и замер, походя на выброшенную тряпичную куклу. Машина чудом свернула в сторону, остановилась, не наехав на сбитое тело. Из салона джипа выскочил водитель, подбежал к Джонни, спрашивал, в порядке ли он, щупал пульс. Но лужа крови, мешаясь с водой, багровыми ручейками стекала в канавы, а тело лежало так же неподвижно в неестественной позе и не отзывалось на прикосновения и крики водителя.

Джонни вздрогнул и испуганно взглянул на парня, сцепившего руки за спиной и всё ещё наблюдающего, как шокированный водитель дрожащими пальцами набирал номер «скорой помощи».

– Это твой конец. Тебя больше нет там, куда ты хочешь вернуться, – раздался спокойный голос парня. У Джонни заныло в груди, а из лёгких будто выкачали весь воздух. – Но ты хочешь вернуться…

– Хочу… Я не могу оставить её одну.

– Твою жену Энни? Да, понимаю… Уверен, она ждёт тебя.

Тёмная улица, обливаемая дождём, вновь поменялась. Мокрый асфальт превратился в коричневый пол, а разрисованные граффити стены домов – в тесную комнату с выросшими, словно грибы, вещами. Джонни не мог не узнать свою квартиру. Он вспомнил, как торговался за этот старый обеденный стол с одним вредным стариком, которому уже давно пора было бы помереть; каким серьёзным решением было купить этот диван; как пролетали здесь летние ночи рядом с любимой, такой красивой и счастливой.

Джонни вздрогнул, когда увидел её. Энни сидела на подоконнике, кормила Ребекку грудью и всматривалась в темноту ночи. Она, печальная и взволнованная, ждала его прихода. Всегда, когда Джонни переступал порог дома, она отходила от окна и нежно целовала его в губы, но этой ночью он уже долго не возвращался. И это беспокоило её.

– Ты действительно хочешь вернуться к ней, да, Джонни? Ты ведь её сильно любишь и хочешь быть рядом?

– Да… – прозвучал ответ сразу на два вопроса.

– Тогда… что если я дам тебе шанс? – Джонни взглянул на мраморное лицо парня. Большие, жёлтые глаза прожигали его пристальным, заговорщическим взглядом. – Посмотри вокруг. Что ты видишь?

Вокруг Джонни яркими вспышками рождались островки мест и людей. Среди изумрудных газонов на фоне Пизанской башни в забавных позах фотографируются толпы туристов; молодые сёрферы покоряют пенистые волны океана; счастливые семьи любуются цветением сакур и угощают друг друга чаем и сладостями; сухенький старик, закинув удочку, сидит на берегу озера и изредка шевелит усами, дремля. Джонни смотрел то вправо, то влево, и что-то сжималось у него в груди. Он всегда хотел так же, хотел, как эти люди, быть счастливым и беззаботным.

– Это мир, полный шансов, которыми ты не смог воспользоваться, – продолжал говорить парень. – Ты так и не стал тем, кем хотел. Жаль, ведь ты был хорошим парнем. Но знаешь… – помолчав, сказал он, – возможно, я смогу помочь тебе.

– Это правда возможно? – В глазах Джонни зажёгся маленький огонёк надежды.

– Да, возможно. Но только при условии, что у тебя кое-что есть.

– И что же это?.. – неуверенно спросил Джонни.

Парень улыбнулся – что-то загадочное и пугающее было в этой улыбке – и указал на грудь Джонни. Джонни коснулся указанного места и почувствовал под тканью рубашки небольшой, еле ощутимый бугорок. Дотронулся до нитки, висевшей на шее, потянул её вверх, и из-под рубашки вынырнул маленький кулон. Он был не больше ногтя большого пальца руки, но от него будто исходили тепло и мягкий свет.

– Если говорить максимально просто, то… это твоя душа, – сказал парень, когда Джонни с немым вопросом на лице посмотрел на него.

– Душа… – задумчиво повторил Джонни и ещё раз взглянул на кулон. – Такая маленькая?..

– Размер души зависит от многих факторов. Впрочем, радуйся, что она у тебя вообще есть. Пусть и такая маленькая.

– А как моя душа поможет мне выбраться отсюда? – спросил Джонни после минутного раздумья в тишине.

– О, всё очень просто! – воскликнул парень. Он резко приблизился к лицу Джонни – в его глазах промелькнуло что-то страшное, безумное – и произнёс: – Просто давай договоримся, что я сейчас в тайне ото всех возвращаю тебя домой, к твоей жене и маленькой дочке, а когда придёт твоё время, ты отдашь свою душу мне.

– Когда придёт моё время? – недоверчиво переспросил Джонни.

– Именно. Ты ведь не думаешь, что будешь жить вечно, не так ли? Все когда-нибудь да умирают: таков закон жизни. Но, Джонни… – парень положил руку на плечо Ринго, и тот почувствовал, как слабое чувство отвращения разливается по его телу. – Тебе ещё рано умирать. И я уверен, твоё присутствие здесь – ошибка. Кто-то перепутал тебя с настоящим смертником, понимаешь?

– Н-не совсем… Я всё ещё не до конца понимаю, что это за место… и кто ты тоже.

Парень тяжело вздохнул и, покачав головой, устремил пристальный взгляд прямо в глаза Джонни. Ты мне начинаешь надоедать, говорил этот взгляд.

– Хорошо, – чуть ли не прошипел парень, – я объясню тебе. – Это место, – он демонстративноразвел руками, – небытие: не Рай и не Ад. Сюда попадают те, кто должны были жить, но по некоторым обстоятельствам внезапно умерли, словом – ошибочные смертники. Ты один из таких. И именно перед тобой, Джонни, предстал я, верный слуга, способный выполнить любое твоё желание. Не за бесценок, конечно, – парень довольно хмыкнул, – но это всяко лучше, чем иметь дело с крылатыми наглецами, поверь мне на слово. Они очень фанатичные и смертельно скучные зануды. В отличие от меня, да, Джонни?

– Я точно не уверен, но… – Джонни озадачено смотрел на парня, находящегося явно в приподнятом настроении и пронзительно поглядывающего на него. – Получается, что ты…

– Да-да, прекрасный и изысканный демон, – ворчливо перебил Джонни парень. – Что ж до тебя всё так медленно доходит?

– Я не понимаю, почему ты здесь, рядом со мной, и что хочешь от меня, ведь я…

– Ещё раз, – звучно выдохнув, произнёс демон. – Ты – ошибочный смертник, я – демон, исполняющий желания, а у тебя они как раз есть. Ты ведь только что хотел вернуться к жене и жить счастливо, так почему бы мне это желание не исполнить? Или ты уже передумал и решил бросить свою жёнушку?

– Нет, я хочу вернуться, но…

– Ну вот и чудно, одно желание уже есть. Но ведь оно не единственное, да, Джонни? Дорогая машина, шикарный дом, роскошная одежда, куча денег, всеобщая слава, – демон говорил, и позади него появлялись красный Порше; трёхэтажный дом с огромным бассейном с голубой водой; манекены, одетые в фирменные наряды; сейф, за приоткрытой дверцей которого виднелись пачки денег и блестели золотые слитки; под Джонни появилась красная дорожка, и за красной лентой толпились мужчины и женщины, восторженно приветствующие Джонни, и папарацци, ослепляющие его вспышками камер. От этого зрелища у Джонни Ринго захватывало дух. – Всё это и ещё многое другое я могу исполнить для тебя, только пожелай. Желай сколько угодно и когда угодно, главное, желай то, что действительно хочешь, а за всё это я прошу всего лишь твою душу. – Джонни хотел что-то сказать, но демон не умолкал. – Уверен, твоих желаний до старости лет хватит, поэтому умрёшь ты естественной смертью – суперспособности и бессмертие в список исполнимого не входят, – повидав и сделав всё то, что не успел до этого момента.

Демон резко приблизился к лицу Джонни и заговорщически прошептал:

– Ну так что, Джонни Ринго, ты согласен на такую сделку?

Джонни, как загипнотизированный, смотрел в хитрые глаза демона, и не мог оторвать от них взгляда. Он чувствовал, что еле стоит на ногах, и еле дышит, захлёбываясь в ощущении трепета, волнения и предвкушения. Он представлял, как всё изменится, как будет желать, и всё исполнится, как обрадуется Энни, и как он станет по-настоящему счастливым.

– Я согласен.

– Вот и чудно, – ответил демон, улыбаясь. – В таком случае, – он коснулся души-кулона Джонни и, перебирая и поглаживая пальцами, исподлобья посмотрел тому в глаза, – Джонни Ринго, каково твоё первое желание?

Джонни сделал глубокий вдох и уверенно произнёс:

– Я хочу вернуться домой и увидеть счастливое лицо Энни.

Демон довольно улыбнулся и выпустил из рук кулон, который теперь светился слабым белым светом.

– Прекрасное желание, Джонни. Тогда тебе вот сюда.

Демон сделал шаг – все машины, дома, манекены и люди испарились – и повёл Джонни по бесконечному белому пространству, озираясь по сторонам и довольно улыбаясь. Они подошли к появившейся из ниоткуда двери, тёмной, железной, сильно выделяющейся в окружающей обстановке.

Не успел Джонни до конца осмотреть эту дверь, как массивный затвор гулко щёлкнул, заскрипели петли, и его – Джонни Ринго, ошибочного смертника в длинной рубашке и с кулоном-душой на шее – толкнули в спину.

В бездну.

***

Джонни лежал в больничной палате и в задумчивости глядел на лазурное небо. Когда он очнулся, в голове был туман, а тело словно держалось на волнах. Врач уверил, что это обычное дело после операции, особенно такой серьёзной, как у Джонни. Удивительно, что он смог выжить.

Нет… Он не выжил. Он умер и воскрес, и всё благодаря Ему – демону. Это Он вернул его к жизни, вернул его домой. Джонни коснулся груди и почувствовал под больничной рубашкой крохотный медальон – его душу. Такую тёплую и приятную. Теперь между ними договор, платой за которую будет душа Джонни. Но пусть даже так Джонни сможет изменить свою жизнь и наконец забыть обо всём, что его тяготило долгие годы.

– Джонни! – в палату зашла запыхавшаяся Энни с Ребеккой на руках и, усадив малышку в ногах Джонни, принялась его обнимать и расцеловывать. – Как же я перепугалась! Ты же не прыгал под машину специально?

Джонни вытер с её бледных щёк горячие слёзы и, глядя в любимые серые глаза, сказал:

– Прости меня, пожалуйста… Я не хотел, чтобы так произошло: ни наша ссора, ни эта авария. Я тебя очень люблю. Ничего такого больше никогда не повторится, обещаю.

– Какой же ты у меня дурачок… – шмыгая носом, отозвалась Энни. – Я тоже тебя люблю, – сказала она и поцеловала сухие губы Джонни.

– Энни, я обещаю, что всё будет по-другому, я теперь знаю, что делать. Всё благодаря ему, – еле слышно прошептал Джонни, но Энни не услышала его слов: она целовала круглые щёчки маленькой девочки в фиолетовом комбинезоне.

Джонни счастливо улыбнулся.

Совсем недавно на этом подоконнике сидел Он и, закинув ногу на ногу, смотрел на Джонни своим пристальным жёлтым взглядом.

– Я рад тебя видеть, – неожиданно произнёс Джонни: слова сами слетали с его губ. – Если честно, мне было очень страшно в том месте: я не знал, куда мне идти и что делать. А когда увидел тебя, на душе стало спокойней. Ты даже не представляешь, как помог мне.

– В этом нет ничего необычного, Джонни. Это же моя работа – помогать тебе, когда ты в беде.

– Ты вернул меня домой, вернул к жизни. Если бы не ты, я бы тут больше не сидел… Так что, как бы это ни звучало, я рад, что встретил тебя.

– А ты, погляжу, не скуп на комплименты! Почти вогнал меня в краску! – воскликнул демон и закатился смехом.

Джонни улыбнулся, наблюдая, как острые плечи демона подрагивают в такт утробному хохоту. Он чувствовал себя лучше, чем обычно: голову не заполняли мрачные мысли, с лица не сходила улыбка, а тело переполняли силы. Казалось, что сейчас он может сделать всё, что угодно.

– Эти чувства прекрасны, я знаю, – резко перестав смеяться и посерьёзнев, сказал демон и взглянул на Джонни исподлобья. – Но, Джонни, будь аккуратен. Ты вернулся к жизни, обманув смерть – об этом никто не должен знать, понимаешь?

– Я это понимаю.

– К тому же тебе ещё рано благодарить меня, Джонни: я ещё ничего не сделал, – сказал Он и, сощурив глаза, тепло улыбнулся. А когда грациозно соскользнул с подоконника, добавил: – Но это же поправимо, да, Джонни? У тебя же уже есть новое желание?

– Я ведь могу загадывать всё, что захочу?

– Да, всё, что захочешь, – разводя руками, ответил демон. – Ты слишком долго жил с сожалениями, но сейчас можешь изменить всё, что было неправильно. Решить проблемы с деньгами, отомстить ненавистным тебе людям, исполнить сокровенные мечты – я могу сделать для тебя всё, что угодно. Только скажи об этом.

– Всё, что захочу, значит…

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда я хочу…

***

Джонни открыл глаза. Утренние лучи, еле просачивающиеся сквозь плотные, тёмные шторы, светящейся полосой лежали на полу, а под боком, с головой укрывшись одеялом, тихо посапывала Энни. Джонни потёр сонные глаза и, стараясь не разбудить жену, встал с постели. Взглянул на кроватку Ребекки – та безмятежно почмокивала во сне. Тихо ступая по ковру, Джонни вышел из спальни и осторожно прикрыл за собой дверь. Спустился на кухню.

Пока закипала вода, Джонни вспоминал прошлый вечер. Вчера он наконец-то смог встретиться с Аланом и вновь посидеть в их обычном месте – старом, зашарпанном баре в подворотне. Как же давно они сидели на этих скрипящих стульях, пили дешёвый алкоголь из затёртых стаканов и говорили о своём под звуки бесконечного, монотонного джаза. Года два точно. За это время многое изменилось, и всё благодаря Ему.

Как обычно, Алан рассказывал о своих приключениях. На этот раз он летал в Испанию, и даже в этой поездке девушки не обделили его своим вниманием. С его слов они так и пожирали его хищными взглядами, пока он танцевал, горланил песни и, потягивая алкоголь, рассказывал вольным слушателям истории из жизни.

Джонни вспомнилось, как Алан, отпив пару больших глотков пива и звучно выдохнув, протёр щетинистые усы и сказал:

– Как хорошо, что я не женат!

Джонни даже не сомневался, что Алан так скажет: это в его стиле. А вот самому Джонни больше по нраву тихая жизнь с любимой женой.

– Да ладно тебе, я ничего против жён не имею. Любовь окрыляет, а семья побуждает стать лучше, но знаешь, что всё же самое важное в жизни?