Текст книги "Искры (СИ)"

Автор книги: F-fiona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Она стояла в дверях с пакетом еды и ровно, чуть прищурившись, смотрела на свою работодательницу, застывшую в немом удивлении посреди прихожей. На Лене был лишь длинный шёлковый пеньюар, выгодно подчёркивающий достоинства фигуры: тонкую талию, высокую грудь и длинные ноги. Ненакрашенная, она выглядела бледной, растерянной и беззащитно-трогательной.

– Как ты узнала мой адрес? – изумлённо спросила Лена.

– Дура, он есть на учредительных документах.

Юля бесцеремонно вошла в квартиру, закрыла дверь и стала раздеваться.

– Что ты делаешь? – Ленка и сама услышала в своём голосе панические нотки. Ей стало стыдно. Она боится какой-то девчонки? Блять, ну нахрена она припёрлась?

Тем временем Юля повесила куртку в шкаф, сняла шарф и шапку.

– Иди в ванную. Что ты там обычно делаешь с утра? Принимаешь душ, чистишь зубы? Займись этим. А я пока приготовлю завтрак. И… оденься.

Злясь и ругая малолетку на чём свет стоит, Ленка умылась, почистила зубы. Что она ещё сказала? Одеться. Как пожелаете. Девушка выбрала самые короткие розовые шортики из велюра и белый топик. Лифчиком себя утруждать не стала. Ещё Лена напудрилась, подвела глаза и нанесла два слоя туши на ресницы.

На кухне царствовала Юля. Она сделала салат из свежих овощей, гренки и бесподобно пахнущий кофе. Увидев свою начальницу ещё более раздетую, чем двадцать минут назад, она лишь вздохнула:

– Почему ты стремишься выглядеть блядью?

– Потому что я и есть блядь? – Ленка села на стул и нахальным движением раздвинула ноги, демонстрируя, что под шортиками белые трусики.

Девчонка нахмурилась, но промолчала. Она поставила на стол сливки и села напротив Лены.

– Будешь выёбываться и откажешься есть?

Честно говоря, Ленка так и хотела поступить, но у нее слюнки потекли от аппетитных запахов. Она взяла гренку и стала её медленно жевать.

– Умница, – на лице Юли промелькнула улыбка.

– Иди нахрен, – тут же огрызнулась девушка.

– Ты всегда такая грубая или только когда недотраханная?

Сверля девчонку глазами, Лена глотнула кофе. Ну что, отчасти она права. Секса у неё не было сравнительно давно. Внезапно она догадалась:

– А ты сама-то хоть раз трахалась?

– Для меня не существует такого понятия.

– Да ну? И какое же для тебя существует?

– Заниматься любовью.

Ленка фыркнула, доедая гренку.

– Любовью, говоришь? Да ты вообще знаешь, что это такое? Откуда это знать тебе, малолетке?

– А тебе? – Юля спокойно посмотрела на неё, не обращая внимания на оскорбление.

– Мне? – внезапно Ленка осеклась. Да, возможно, когда-то она знала, что такое любовь, но сейчас уже забыла. Ей вдруг стало неуютно. И этот завтрак, и эта пиздлявая девочка на её кухне. Пусть уходит. – Что ты от меня хочешь?

– Я думала о тебе всю ночь.

От такого неожиданного заявления щёки Лены мгновенно вспыхнули. Она поспешила закрыться чашкой кофе.

– Сама не знаю почему. Я не лесби. А ты же вся из себя такая инфантильная и противная стерва. Но… Когда я думаю о тебе, то… Не знаю, внутри всё сжимается.

Они помолчали. Ленка справлялась с чувствами, а Юля разглядывала сахарницу. Казалось, что она сама была в шоке от того, что произнесла только что вслух.

– Послушай, – Лена всё-таки вспомнила, что она старше, – это глупость. Ошибка. Наваждение. Ну, так бывает. Поцеловались случайно. Нафантазировали чёрт знает что.

– Нафантазировали? – Юля вперилась в неё взглядом. Её глаза почернели. – Чёрт знает что? Глупость? Ошибка? А давай-ка проверим?

– Нет! – взвизгнула девушка, но Юлю уже было не остановить.

Она поднялась со своего места и стала медленно подходить к своей ошарашенной работодательнице. Поняв, что девчонка не шутит, Ленка подскочила и кинулась от неё как можно дальше. Она металась по квартире, не зная, в какую комнату заскочить и где спрятаться от неугомонной малолетки. В конце концов, она оказалась в спальне. Прозаично. Упала на кровать и закуталась в одеяло, словно действительно верила, что тут её не достать. Глупо. Юля раскопала её в ворохе подушек и одеял. Дотронулась до щеки, провела по крепко зажмуренным глазам и улыбнулась. Это была не глупость. Тепло в груди было лучшим доказательством. К этой избалованной девушке. Формально старше её, а на деле оказавшуюся сущим ребёнком. Юля коснулась тёплых губ своими и замерла от восторга. Лена почти сразу же ответила. Алчно и торопливо. Через полминуты она распахнула свои глаза и с ужасом уставилась на девочку. Опомнилась, красотка.

– Уже испугалась? – прошептала Юля, кладя руку на грудь девушки. – Так и думала.

– Замолчи…

Юля дёрнула топик, освобождая её грудь.

– Хватит!

Но она не останавливалась. Она задела сосок языком и втянула его в рот.

– Прекрати… – борясь с истомой, всё ещё сопротивлялась Лена.

– Ни за что.

Через пару минут девушка оказалась абсолютно без одежды, тогда как Юля была полностью одета. Обе не понимали, что творят. Юля как-то оказалась между раздвинутых ног Лены, нежно проводила языком по горячей, сочащейся плоти, впитывая каждый стон, ощущая тончайшее, звенящее напряжение, сковавшее изящное тело. Обе задыхались. Бережно положив руки на живот своей работодательницы, Юля лизнула её клитор, поймала мысль о том, что никогда не думала, что это, чёрт возьми, очень приятно и ни капельки не противно. Это было так же естественно, как просыпаться каждое утро, дышать и ощущать биение своего сердца. Она не могла удержаться, осторожно протолкнула один палец в нутро девушки и чуть не задохнулась от охватившей её нежности. Это было чудесно. Лена выгибалась от малейшего движения, её глаза были закрыты, руки сжаты, а сама она была уже почти на грани. Юля сжалилась. Она интуитивно ускорила свои движения, и вскоре Лена обмякла, вздрогнув от оргазма.

Ленка приходила в себя, развалившись на кровати и ничуть не стесняясь своей наготы. Ей было хорошо. По-настоящему. Так по хорошо забытому настоящему. Когда не нужно притворяться, красиво стонать и произносить после всего лживые слова благодарности. Один момент её немного смущал. Она повернулась к девчонке, которая лежала рядом с безмятежной полуулыбкой на лице:

– А как же ты?

– Я? – улыбка Юли стала шире. – Как бы тебе объяснить… Я предпочитаю дарить подарки, а не получать их.

– Понятно. Слушай, но я же не лесбиянка.

– Не поверишь, я тоже.

– Тогда что это всё?

– Не знаю, – Юля едва заметно погрустнела. – Ты меня с ума сводишь. Бесишь здорово, что редко кому удаётся, потому что я довольно сдержанный человек.

– Незаметно, – подколола Ленка.

– Да, это с тобой так почему-то. Ещё друзья называют меня рассудительной и очень умной. А у тебя есть друзья?

– Так, – осадила девушка, – я на задушевную беседу не подписывалась. Кончила, конечно, спасибо, но на этом всё.

– Вот ты сучка, – констатировала Юля и поднялась с кровати, – однако, это ожидаемо.

– Ожидаемо? – Лена перевернулась на спину.

– Конечно. Ты для меня как книга, которую я читала несколько раз.

– Да? – девушке это заявление очень не понравилось, так как она всегда считала себя таинственной и загадочной. – Ну тогда расскажи обо мне что-нибудь, раз такая умная?

– Хорошо, – Юля повернулась к ней. – Ты не так тупа, как хочешь казаться, но ты предпочитаешь придерживаться этого образа. Ты выбрала для себя роль и играешь её. Тебе нравится, когда решают за тебя, когда в твоей жизни есть кто-то сильный, с деньгами. Хотя к ним ты относишься ровно. Для тебя это не главное, хотя ты очень боишься остаться без них, но ты в то же время уверена, что этого никогда не случится. Твоя квартира, конечно, крутая, но всё это внешний лоск, без души. Как и всё, что ты из себя представляешь. Ты пытаешься показать, что считаешь себя невьебенной и крутой, а в твоих глазах грусть. Ты загнала себя в этот образ, словно наказывая, не давая себе раскрыться, словно ты недостойна этого. За что ты наказываешь себя, малышка?

Как может сердце перестать стучать? Ошарашенная Ленка не знала, что и сказать. Как эта маленькая сопля могла узнать всё это? Всё настолько личное и правдивое?

– Пошла на хер, – проговорила Лена спустя минуту.

Юля усмехнулась:

– Я скажу тебе больше. Завтра ты не явишься на работу. И послезавтра. Будешь избавляться от той боли, которая внутри тебя, привычным способом. Напьёшься, пойдёшь с кем-нибудь трахнешься или что ты там ещё делаешь? Но ничего не изменится. Тебе будет стыдно смотреть мне в глаза, и ты пойдёшь по простому пути – будешь избегать меня. Или уволишь. Хотя нет, тут ты бабушке пообещала. Не трать своё время. Я хотела взять отпуск на две недели, у меня сессия. И ты мне его дашь. Ты поняла? Ну хоть кивни, если язык проглотила.

И Ленка кивнула, вызвав очередную понимающую усмешку.

Когда малолетка ушла, девушка решила принять душ. Ледяной. Внутри было смятение, тревога и пульсирующая боль. Почему она появилась в её жизни? Почему? Лучше бы этой сопли никогда не было. Странная девочка. Ощущение, будто бы ей было двадцать пять лет, а не Ленке. «Я не обязана терпеть всё это!» – возмущалась про себя девушка, но понимала, что это как водоворот затягивает всё глубже и глубже. Ей нравилась откровенность и непривычная прямота девчонки. Ей нравились её серые внимательные глаза. Тихий, проникающий куда-то глубоко голос. Она испытывала кайф от того, что хоть кто-то её понимал и хоть кто-то разглядел за всей этой мишурой не простую куклу. А ещё эти прикосновения, губы… Словно разряд электричества. И так каждый раз. Каждый. Каждый-каждый. Едва Ленка забывалась, её снова и снова касались требовательные и уверенные руки, опять целовали настойчивые и нежные губы. Так можно сойти с ума.

На кухне в раковине одиноко стояла кружка, из которой пила свой кофе девчонка, на столе – салат и тарелка с гренками. Ленка вздохнула. Давно для неё никто не готовил. Вообще, если быть откровенными, то для неё никто и никогда не готовил вот такой вот простой, домашний завтрак.

«Ненавижу», – подумала зло девушка, отметая теплоту, возникшую в груди. Юля такая же, как и все. А все всегда чего-то хотят.

***

За две недели Лена решила, что между ней и Юлей ничего не может быть. В конце концов, это карается уголовно. Твёрдо решила. Раз и навсегда.

– Юленька! – воскликнула администраторша, когда дверь в салон распахнулась и колокольчик приветственно объявил о вошедшем. – Здравствуй. Как ты? Всё сдала на «отлично»?

– Почти всё, – ответила девочка. – Как у вас дела?

– О, да всё хорошо, по тебе скучали очень…

Лена, несмотря на восторженно бьющееся сердце, не подняла на вошедшую глаз, а потом и вовсе проскользнула в свой кабинет. «Хватит», – она обхватила себя руками и глубоко вздохнула. Казалось, что грудь сдавило тисками. Чёртова девчонка. Чёртова малолетка…

Чёртова малолетка заявилась через полчаса с подносом, на котором был бутерброд и кофе.

– Не обедала ещё? – Юля поставила чашку и тарелку на белую салфетку перед начальницей.

– И не собираюсь.

– Собираешься.

Пришлось сжать зубы и выдержать требовательный взгляд серых, настырных глаз.

– Я вернусь через час. И если ты не съешь этот чёртов бутерброд, то пеняй на себя.

Малолетка хлопнула дверью. Лена закурила, глотнула кофе, а бутерброд выкинула в мусорное ведро. Нужно что-то делать. Она надеялась, что наваждение пройдёт. Не прошло. Нужно найти кого-то. Точно. Кого-то, кто поможет забыть об этой козявке.

Она накинула шубу и гордо проплыла к выходу, громко объявив, что её сегодня не будет и, скорей всего, завтра. Юля молча проводила её взглядом.

***

В клуб она вырядилась привычно, как шлюха. Красное короткое платье, чёрные лаковые сапоги. Макияж – боевой, настроение – воинственное. Ленка встретила несколько знакомых девчонок, болтала с ними, стреляя глазками по залу. Претенденты на её тело были, что не могло не радовать.

Два часа и пять коктейлей спустя Лену прижимал к стене коридора моложавый, спортивного телосложения мужчина. Жарко целовал, шептал непристойности о том, что бы он прямо сейчас сделал с её «киской».

– Ну так что тянуть? – смотреть призывно на мужчин девушка научилась в первую очередь.

Он повёз её прямо в свою квартиру. Неплохой вариант, студия, бывшая двушка. В холодильнике оказалось шампанское и клубника. Явно готовился к охоте. Лена запрыгнула на барную стойку, положила ногу на ногу и глотнула ледяного шампанского.

– Ты хороша.

– Знаю, – скромность, девочки, годна только для монашек.

– Я хочу тебя.

– Тоже знаю.

Ягода клубники оказалась у неё в декольте. Призывно, вульгарно. Как раз то, что нужно. Скоро его руки оказались у неё в декольте, а член – в вагине. Быстро, без нежности и других ненужных чувств.

Сигарета и ещё бокал шампанского после. Потом секс снова и снова. Мужчина явно баловался Виагрой. А Ленке нравилось. Она сама была мокрая и наслаждалась тем, что твёрдый член проникает в неё. Сейчас она была тем, кем являлась. Красивой и доступной.

***

– Отвезти домой?

– А мне на работу.

Она хотела, чтобы малолетка увидела её сейчас. Со следами бессонной ночи на лице, измученную, затраханную и счастливую.

– Отвезти на работу?

– Было бы неплохо, – глубокий поцелуй, словно обещание.

Мужчину звали Гришей. У него была какая-то своя компьютерная фирма. Ни жены, ни детей. Просто идеал какой-то. С великолепной потенцией. Лена назвала адрес салона и рассеянно слушала рассказ своего спутника о себе.

Малолетняя сопля и другие работники курили и просто болтали на крылечке. Заметив начальницу, все, кроме Юли, ретировались. Лена с Гришей вышли из машины. Она улыбнулась, притянула его к себе, вовлекла в дразнящий поцелуй. Гриша был не самым сдержанным мужчиной на земле. Он прижал девушку к машине, его руки по-хозяйски проскользнули под её шубку. Лена приподняла ногу, касаясь его бедра, зная, что сейчас её юбка задралась и всем желающим видно ажурный край её чулок. Спектакль для одного зрителя. Прекрасный спектакль.

– Может, ну её, эту работу? Поехали ко мне? – проговорил Гриша, задыхаясь и упираясь возбуждённым членом в бедро девушки.

– Не сейчас, жеребец, – ухмыльнулась Ленка.

– Позвонишь? – они уже успели обменяться номерами телефонов.

– Возможно.

Поцелуй в висок и многообещающее подмигивание. Хорошее завершение ночи. Повезло, прекрасный любовник.

Юля скрестила руки на груди. С каждым шагом Лена чувствовала, как что-то внутри сжимается, но не позволила себе расклеиться и подошла вплотную к девчонке:

– Что стоишь, работы нет?

– Где ты была?

– Это твоё дело?

– Ты выглядишь и ведёшь себя, как шлюха.

– Потому что я и есть шлюха, дура!

– Наверное, так и есть, – тихо произнесла Юля, с отвращением посмотрела на свою работодательницу и вернулась в салон.

Почему же так паршиво?..

Работать нет сил. Лена едва выдерживает три часа, затем тихо сваливает, едет домой на такси и открывает бутылку коньяка. А ничего больше нет. Только коньяк. Он горячий, но никак не может растопить тот презрительный лёд в серых глазах.

***

С того дня Юля не приносила кофе, не заботилась о том, ела ли что-нибудь Лена. Она была предельно холодна и вежлива. Исправно выполняла свою работу, приходила в свою смену и ни на секунду не задерживалась.

Лена ловила себя на мысли, что ей безумно хотелось обнять девчонку, извиниться, сказать, что она самая большая дура из всех… Но это ничего бы не решило. Она скучала по ней. Каждый день, каждую секунду. Скучала даже когда видела. Потому что это была другая Юля. Не та открытая и отзывчивая девочка, излучающая силу и свет. Эта девушка была глубоко разочарована в ней и, наверное, продала бы её гораздо за меньшую сумму, чем тридцать серебряников.

Хотелось всё исправить. Но зачем? Что изменилось бы? Лена не смогла бы связать свою жизнь с малолеткой. Да, она когда-нибудь вырастет. Но она всегда будет девушкой. Ей ещё учиться и учиться. Кто будет зарабатывать деньги? Кто будет отвечать за всё остальное? В жизни столько вопросов. Это не сказка, это реальность. Чувства… Какие чувства? Это увлечение. Просто увлечение. Просто мимолётная страсть. Это не навсегда.

***

Почему стало ещё хуже, чем было? Почему от неё будто исходило зловоние? Она гнила изнутри и снаружи. Гриша звонил ближе к выходным. Они трахались. Самозабвенно. Ленка уговаривала себя, что так нужно, так правильно, но… Пусто и бессмысленно. Он звал за город на шашлыки с друзьями, грозился познакомить с родителями. Лена не хотела. Она не хотела ничего. Быть может, на капельку меньше презрения в заветных серых глазах, но это было неисполнимой мечтой.

Опять бессонница.

Сестра-подруга. Маленькая дрянь, приходящая, когда захочет. Коварная гадость, теребящая душу, доводящая до истощения.

Снова в машину и гонять до утра.

Снова всё уныло.

Снова монохромный мир.

***

– Где эта Юля? – разозлилась Лена, когда внезапно кончился запас лака для волос. Сейчас как вставит ей пиздюлей, чтобы не халтурила и выполняла свою работу.

– Юля? – администратор побледнела. – Её сегодня нет.

– И где же она? – девушка упёрла руки в бока, предвкушая, как оторвётся на этой малолетке.

– Она отпросилась. У неё бабушка умерла.

– Это не повод пропускать работу, – цинично выдала Лена и, развернувшись на каблуках, спряталась в кабинете.

У её девочки такое горе… Чёрт. Баба Люда умерла. Лена вдруг ярко вспомнила единственные похороны, на которых была (родителей хоронили в другом городе, когда она ещё говорить не умела). Похороны своего дедушки. Тогда она была сущим ребёнком, чуть старше Юли. Она оказалась один на один с этим страшным событием. Которое, как оказалось, не так страшно само, как его последствия. Сначала морг. Пока приехали из морга, прошло двенадцать часов. Двенадцать часов Лена сидела в лёгкой курточке в промозглом сентябре во дворе. Тут и там сновали соседки-сплетницы, говорили «отмучался». А Ленка не знала, мучился он или нет. Соседушки надавали разных советов и настращали. Девочка задерживала дыхание, когда входила в квартиру, в которой было непривычно пусто и тихо, словно звуки сюда не проникали. Она договорилась с другом о том, чтобы переночевать у него. Сон не шёл. Было странно пить дешёвый баночный коктейль с энергетиком и не пьянеть. Потом она лежала на диване с открытыми глазами у стены под тремя одеялами, а рядом лежал друг с точно такими же открытыми глазами.

С утра нужно было ехать в морг с одеждой для покойного. Ключ не попадал в замок. Снова бесшумный вакуум родной квартиры, завешанные зеркала и испуганный взгляд друга.

– Что? – хриплым от страха голосом спросила Лена, чувствуя ледяной пот на спине.

– Часы. Когда… твой дедушка умер?

Часы показывали половину пятого. Уже года три показывали. Они никогда не шли. Дедушка как-то притащил их откуда-то, как и многие старики, да выкинуть жаль, и часы висели на стене над кроватью. Вчера в половине пятого дедушки не стало.

С приездом родственников стало легче. Часть забот они взяли на себя. Однако всё же некоторые пришлось взять Лене. Тётя, которую девушка видела только раз в жизни, ходила среди выставленных гробов и спрашивала:

– Как думаешь, который гробик ему понравился бы больше?

Лене было всё равно. Как, наверное, и дедушке.

Похороны прошли тихо. Соседки поплакали, вспомнили ещё ворох примет. Пока ехали на катафалке до кладбища, Лена смотрела, как на щеках покойного появляются капельки. Потом объяснили: конденсат, он долго лежал в холодильнике морга.

Та же тётя суетилась на поминках в дешёвом кафе и злилась, когда соседки отчитывали её за то, что не дала могильщикам бутылку водки. Лене было совестно и за суету тетки, и за эту несчастную бутылку водки. Она спрашивала, почему на поминках нет вилок, и никто, даже всезнающие бабушки-соседки не могли ей ответить.

Когда через час все хорошенько «поддали», Лена ушла. Без страха открыла квартиру, собрала вещи и перебралась к другу. На время, пока не продаст квартиру.

Очнувшись от воспоминаний, Лена поняла, что не хочет, чтобы Юля проходила через всё это одна. Она кинулась к машине, никому ничего не объясняя, спешно завела мотор, вдавила газ. Она не хотела ехать, возвращаться в тот двор, где прошло её детство, но не могла оставить девчонку.

Оказалось, что это не так больно. Хорошо знакомый дом. И даже свет в тех окнах, где раньше её ждал дедушка. Чужой свет. Баба Люда жила через два подъезда. Лена вдавила кнопку звонка и не убирала с неё палец, пока дверь не распахнулась. Юлька. Бедная, с покрасневшими глазами. В безразмерном свитере, босиком.

– Ты?

– Я, – сердце замирает. Вдруг, прогонит? Вдруг, пошлёт?

– Проходи.

Тёмная прихожая, тёмная квартира. Юля садится на диван и вдруг произносит:

– Ты очень красивая. Хоть и вызывающе выглядишь.

– Спасибо, – чудо, но Ленка умудряется покраснеть. Она специально нацепила с утра короткое чёрное платье с белым воротничком и чулки. Специально. Чтобы позлить малолетку. – Как ты?

– Странно.

– Похороны были уже?

– Да, вчера.

– Прости, я только узнала.

– Неважно, – покачала головой девочка. – Ты же здесь.

– Юль… – Лена села рядом, не осмеливаясь больше ни на что. – Ты одна тут?

– Да. Я и так была одна. Мама умерла, когда мне было семь. Отца не было. До двенадцати лет я была в детдоме, пока бабушка не забрала…

– Я как раз уехала отсюда.

– Да, – Юлька усмехнулась. – Хотела бы я посмотреть на тебя до того, как ты стала такой.

Обеим сказать было нечего, и они помолчали.

– Знаешь… Тебе не нужно находиться здесь. Поехали ко мне?

– Зачем?

– У меня есть вино, – ляпнула Лена первое, что пришло в голову.

– А у меня водка! – девчонка подскочила и кинулась на кухню. – Сказали налить в стакан и поставить на могилу. Зачем? Бабушка же не пила.

Проследовав за Юлей, Лена увидела, как она плеснула водки в кружку и залпом выпила. Поморщилась:

– Гадость. Хочешь?

– Я за рулём.

– А… Покатай меня? Просто по городу. Или по трассе. Пожалуйста.

Ни за что в жизни Лена не смогла бы отказать этой девочке, ставшей для неё всем в этот вечер.

Юля натянула джинсы, накинула куртку, из-под которой нелепо торчал этот ужасный свитер, и надела балетки, вместо ботинок. Но Лена ничего не сказала. Она согреет её, не даст ей замёрзнуть.

Через час девочка уснула, убаюканная мерным движением машины и тихим урчанием двигателя. Они как раз приближались к населённому пункту. Лена припарковалась у автобусной остановки, вышла и закурила. Она смотрела сквозь стекло с каплями дождя на Юлю и понимала, что ни хрена это не «просто страсть», «ошибка» и что там она ещё наговорила? Это любовь. Самая настоящая и самая чистая на свете.

***

В современном мире гостиницу можно забронировать с телефона. Лена так и сделала, окончательно развенчав миф о ТП в отношении себя. Машину можно было оставить на крытой стоянке. Юля была сонная и почти не понимала, что происходит. Она всецело положилась на Лену в прямом и переносном смысле: еле стояла и всё время норовила прижаться к ней, как к надёжной опоре, и задремать.

Оплатив номер и заказав туда ужин, Лена повела девочку к лифту.

– Не похоже на твой дом, – пробормотала она. – Надеюсь, вино хоть будет?

Лена улыбнулась. В номере она раздела Юлю и уложила в кровать. Принесли ужин, но есть его было некому – обе постоялицы спали.

***

Проснувшись раньше Юли, Лена долго умывалась и приняла душ, а когда вышла, натолкнулась на пустой взгляд девочки, которая держала в руках телефон своей работодательницы.

– Гриша звонил, – процедила Юля. – Ты всё ещё трахаешься с ним?

– Уже нет.

– Уже? Дай угадаю, со вчерашнего дня? Пожалела меня и прониклась? Знаешь, засунь свою жалость в свою очаровательную попку!

– Юль…

– Что, Юль? Мне нахуй не нужна твоя жалость! – девочка ощетинилась. – Знаешь, а ведь я узнала у бабушки про тебя. Ты такая не была, как я и думала. Мне вот хотелось знать, что тебя сломало. Догадываешься, что?

– Не нужно, – попросила Лена, но Юлю было не остановить.

– Нужно, моя красивая шлюшка, нужно. Ты же раньше такой не была. Я видела твои школьные фото. Юбочка до колен и белая блузочка на все пуговицы. После смерти своего дедушки ты стала такой. Ты сирота. Как и я. Забавно. Говорят, ты очень любила его, ухаживала за ним, всё в больницы водила. И даже чтобы оплатить лечение, мыла полы в кафе. Да? Наверное, никто не поверит сейчас. Но он старенький был, дедушка твой. Что же дальше, кукла?

Лена села. Хорошо. Она хочет знать – узнает.

– Однажды я вернулась домой и… – вдруг горло сдавило. Лена никогда и никому не рассказывала об этом. А сейчас нужно было. – Он лежал в своей комнате на полу, лицом вниз и мычал. Я думала, просто упал, встать не мог, он ходил тяжело. Подошла, стала звать. А он не откликался. Он был словно и в сознании и без. Я кинулась к соседке. Она вызвала скорую. Всё это время я сидела рядом и звала его. Скорая приехала быстро, очень быстро. Дедушке что-то вкололи, и он распахнул глаза. Там был ужас. Самый настоящий ужас. Никогда не забуду этот взгляд. Он понимал, всё понимал. Но он не мог пошевелиться… Как, должно быть, это невыносимо. Это бессилие, невозможность что-либо сделать. Я закричала, стала звать его, хотела сказать, что он не один, что я рядом. Меня вывели в другую комнату. Соседка была рядом. Врач пришёл быстро. Стала что-то писать. Потом: «А вы кто?». Внучка, кто ж ещё. «Он не мучился». Я не поверила, что его нет. Я думала, она рецепт на таблетки выписывает, что я завтра пойду, куплю. Нет, не завтра. Сейчас же. Мне что-то вкололи. Не пускали к нему. Но я пошла. Мне было страшно от того, что его кожа была ледяной. Прошло минут пять, а он уже остыл.

Голос срывался, но девушка не плакала. Юля сидела молча и слушала.

– Так вот. Всё, – закончила Лена.

– Нет, не всё. За что ты себя коришь?

– Это моя вина, понимаешь? Я… Всё лето прогуляла. Из больницы бежала на набережную, и мы тусили до самого утра. А нужно было сдавать курсовую. У меня не было ни практики, ни материала. Скачала с интернета какое-то страшное убожество, распечатала. А преподша попалась злоебучая. Звали Тодорова, как сейчас помню. Никак не принимала. Заставляла приходить снова и снова. А тут дедушка был после операции, у меня никак не получалось совместить всё это. Если бы я не гуляла, если бы я сдала курсовую вовремя, если бы осталась с дедушкой, то всего этого могло бы и не быть! Понимаешь? Я виновата в его смерти.

Внезапно Юля подскочила и рухнула перед Леной на колени, взяла её руки в свои и произнесла:

– Прости меня… Просто я не знала, как ещё до тебя достучаться… Девочка, ты понимаешь, что твоё присутствие ничего не изменило бы? Что твоей вины нет? Зачем ты наказывала себя за то, в чём не виновата?

– Виновата, – Лена невесело улыбнулась. – Это лишь моя вина. Я вела себя как шлюха, бегала с мальчиками на гулянки, а не была с дедушкой. Всё так, всем по заслугам.

– Ты дурочка, – Юля прижалась щекой к её коленям. – Моя дурочка. Посмотри мне в глаза. Я не буду тебе врать, слышишь? Никогда в жизни я тебе не буду врать. Твоей вины нет. Нет. Ты мне веришь?

Прежде чем несмело кивнуть, Лена сидела несколько минут неподвижно, пытаясь разглядеть в глазах этой смышлёной не по годам девочки сама не зная что. В груди что-то сжалось. Сильно-сильно. Дышать было больно. В глазах стояли слёзы. И почему-то было хорошо. Странно хорошо. Лена кивнула уверенней.

– Умница. Моя хорошая.

– Юль…

– Что?

– Может, ты поцелуешь меня?

– А, может, ты не будешь тупить и поцелуешь меня сама?

***

Год спустя

Выставка выдалась крайне скучной. Борис Иванович или Борюсик бродил от стенда к стенду и сам не понимал, почему не поручил это занятие своему ассистенту. Оценив его дорогой костюм, золотые часы и ставшее за последний год ещё более солидным пузо, все кидались наперебой рассказывать ему о своих компаниях и новинках, которые они представляли.

Рассеянно слушая очередного пройдоху, Борис Иванович наткнулся взглядом на аккуратную попку, упакованную в чёрные брючки. Присмотревшись к обладательнице такого сокровища, мужчина приятно удивился – это была его бывшая соска, Леночка. Не подойти было бы грехом.

На Леночке был деловой костюм, блузка под горло, собранные в высокую причёску волосы. Но выглядела стерва так соблазнительно, словно стояла на виду у всех в дорогом кружевном белье. Рядом с Леной была девушка, которая тоже по-своему была интересна в своих джинсах и белой футболке.

– Привет, детка! – Борюсик приобнял свою бывшую пассию за талию, но Лена тут же высвободилась. – Вы что тут делаете, красотки? Скучаете? Пойдём, развлечёмся? Втроём?

– Ты совсем охуел? – унизительно усмехнулась Ленка, словно он сморозил несусветную глупость. – Это моя семья.

– Лен, просила же не материться, – нахмурилась сероглазая девушка с коротким каре.

– Прости, – тепло улыбнулась ей Леночка, при этом ничуть не испытывая раскаяния. – Но он заслужил.

– Дома поговорим.

– Надеюсь.

Обе засмеялись, Ленка махнула ручкой бывшему, и девушки покинули эту скучную выставку, оставляя у Борюсика неприятное чувство того, что быть такими беззаботно-счастливыми, как они, ему не удастся никогда.