Текст книги "Пожалуй, ты мне нужна (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Он не лгал, когда поведал ей, что не настолько пьян, чтобы говорить то, чего не имел в виду. Однако это не означало, что он не жалел о произнесенных словах, или знал хотя бы половину того, о чем рассказывал. Да, он многое знал о Грейнджер. Даже если не учитывать время, проведенное в классах и залах Хогвартса; но эти последние несколько лет в Министерстве, ежедневные встречи, да еще с его наблюдательностью? На самом деле, он знал многое из того, что она, в общем-то, особо и не скрывала. Но не понимал, почему прошлой ночью было так важно дать ей это понять.

Что же касается притяжения и статических разрядов в воздухе, когда они сталкивались друг с другом, – это тоже относилось к тому, что Драко признавал только под действием алкоголя. Не то чтобы он не замечал этого во многих других случаях, но именно в такие вечера в пабах его можно было застать, задумчиво смотрящим на Грейнджер потемневшими глазами. За последние несколько лет он мог сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз на трезвую голову всерьез задумывался о них как о паре. Притяжение – это одно, а вот превращение его в нечто реальное – совсем другое.

Драко всегда отмахивался от дурманящей голову химии. Иногда они сильно ссорились и оказывались в нескольких дюймах друг от друга, раскрасневшиеся и страстные. А иногда дело было в определенном взгляде, случайном прикосновении кожи к коже, или решении Грейнджер немного поправить юбку или расстегнуть одну-две верхние пуговицы на блузке. Независимо от того, что именно заставляло его смотреть на ее губы или удивляться своей реакции на ее стон, Драко всегда списывал это на обычное взаимное влечение. Что-то, чего следовало ожидать, что-то ничего не значащее. Ведь это невозможно. Не с ними. Для него не было бы никакого смысла в отношениях или каком-нибудь сексуальном опыте с Грейнджер.

Этим утром Драко встал и, спотыкаясь, побрел в ванную, размышляя о событиях прошлой ночи. Когда в памяти всплыл его неловкий и банальный танец, во время которого он буквально насильно вытащил Грейнджер на танцпол и заставил смеяться, он подавил в себе желание стукнуться головой о стену, повторяя: «Придурок, придурок, придурок». Но в груди возникло странное чувство, когда он вспомнил, как она, в конце концов, со смехом присоединилась к нему, и радость и веселье наполнили ее глаза.

И ее ответ на вопрос, хочет ли она, чтобы он отошел: «Не знаю».

Это было впервые, когда Драко подумал, что она может чувствовать напряжение между ними так же сильно, как и он. Впервые он подумал, что тоже может ее привлекать. В ее ответе была возможность, и эта возможность заставила его думать о Грейнджер еще долго после того, как он проснулся утром. На самом деле сегодня эта возможность заставляла мысль о Грейнджер проникать в сознание крайне раздражающее количество раз.

И вот он ложится рано спать, потому что уже через пять часов должен стать ею.

***

Было только десять утра, когда Драко официально заявил, что работа Грейнджер – сплошная скука. К одиннадцати он был уверен, что они поступили глупо, выбрав легкий путь и Грейнджер, а не кого-то более популярного среди коллег. Когда Драко подошел к столу Фриды, чтобы «поболтать по-девчачьи» с еще несколькими девушками, они все неловко на него уставились. И тут до него дошло, что Гермиона Грейнджер не очень-то общительная барышня, и единственное внимание, которым их одаривала, – косые взгляды или закатывание глаз по пути за кофе. Драко потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы заставить их нормально общаться. К двенадцати он понял, что у них нет никакой полезной информации, и поэтому увидел возможность потешить собственное эго. Он сделал комплимент своей внешности и ухмыльнулся, когда другие дамы поделились восхитительными мыслями о нем. Это было до тех пор, пока одна из них не решила обсудить его менее привлекательные черты, поэтому в лучших традициях Грейнджер он бросил на нее суровый взгляд и сменил тему.

Во время обеда он бродил по Министерству, стараясь вести себя и выглядеть как можно соблазнительнее. Он пообещал загладить перед собой вину позже, почесав обо что-нибудь кулаки и вернув немного чудесного мужского тестостерона в организм. Он практически слышал, как хихикают Уизли и Поттер. По крайней мере, эти мерзавцы не принесли ему каких-нибудь туфель на высоких каблуках, иначе точно смеялись бы над ним все то проклятое время, которое потребовалось бы, чтобы научиться в них ходить.

К половине второго Драко был уверен, что за ним кто-то следит. Время от времени он слышал его, ощущал в пустынных коридорах. Однако никого не видел, и это нервировало. Драко оставался быстрым и изворотливым, выбирал случайные направления. Резво оборачивался, не двигаясь с места больше нескольких секунд. После двадцати минут этой игры Драко оказался в пустом коридоре, который заканчивался тупиком. Повернувшись, почувствовал изменение в воздухе и приготовился ко встрече с невидимым врагом. Он сомневался в своем здравомыслии, пока не услышал бормотание, а затем звук удаляющихся шагов. Тогда Драко прокричал, спросив, куда тот убегает. После этого он услышал, как шаги смолкли, затем раздался легкий смешок, и в тот момент, когда волосы у него на затылке встали дыбом, и он приготовился ко всему, кто-то вышел из кабинета. Ощущение преследования исчезло.

Без четверти три он сообщил об этом Гарри и Рону, и они отправились на разведку и поиски улик и подсказок. Пока Поттер задавался вопросом, почему его преследователь ушел, вместо того чтобы что-то сделать, а также где он сумел спрятаться, Уизли воспользовался возможностью сказать Драко, насколько тот прекрасно справляется с ролью женщины. А когда Рон спросил, не хочет ли Драко признаться им в чем-либо, Малфой стукнул его по голове, и Рон ударился о стену. Когда же Рон вернулся за расплатой, Драко принялся убегать, восклицая: «Тело Гермионы! Тело Гермионы!»

Придя к выводу, что сегодня дальше они уже не продвинутся, Драко неторопливо вернулся в кабинет Грейнджер, поймав несколько взглядов, обращенных на его мужскую походку. Он задумался, смогут ли они уговорить Гермиону взять отгул еще раз, учитывая, что теперь таинственный преступник, который его преследовал, может иметь виды именно на нее.

К четырем часам Драко сошел с ума от скуки, нетерпеливо ожидая, когда действие зелья пройдет. Он сидел за столом Грейнджер, уставившись на обнаженное бедро, видневшееся из-под короткой юбки. На лице Гермионы появилось типично малфоевское выражение, когда он задумался, позволяет ли ему уважение к ней взглянуть и на другие части. Решив, что позволяет, он провел пальцем по обнаженному участку левого бедра.

– Такое нежное, – пробормотал он и вздрогнул от звука ее голоса, произносящего его слова.

Раздался стук в дверь, Драко поднял голову и, приподняв бровь, взял со стола палочку. Прежде чем он разрешил войти, дверь распахнулась и появились два его любимчика.

– Я думал, что мы могли бы тебя немного развлечь, – усмехнулся Гарри, закрывая за собой дверь.

– Ну конечно. А еще вы хотите убедиться, что я по уши во всех этих слежках. Уверен, вы не хотите расследовать это дело, не взвалив на меня треть работы.

– Мы не можем всегда прикрывать твою задницу, Малфой. – Рон пожал плечами, плюхаясь в кресло напротив Драко.

– Кстати, я полагаю, вы принесли мою одежду?

Гарри поднял сумку и, присев, поставил ее у ног.

– Все здесь.

Драко немного помолчал.

– А могу я ее забрать? Я бы предпочел переодеться перед уходом.

Парни просто улыбнулись ему в ответ, не пытаясь пошевелиться, чтобы подать сумку. Драко склонил голову набок, пристально глядя на них обоих.

– Чертовы сволочи. Вы пришли, чтобы насладиться моим видом в женской одежде! Вы… – Драко замолчал, ощущая, как тело возвращается в изначальную форму. – Дерьмо.

Драко закрыл глаза и застонал, странное чувство охватило его, но не вытеснило уверенности в грядущем смущении. Его окутало давление, оно ощущалось всем телом, стало почти невыносимым, треск заполнил пространство. Сразу за ним последовал громкий смех. Драко медленно открыл глаза, уставившись холодным взглядом на своих «приятелей», и странное чувство покинуло его тело.

Он сидел, не в силах заставить исчезнуть две красные полосы на скулах – ничего не получалось. Ему стоило этого ожидать. Он устремил взгляд на Уизли, полагая, что именно ему в первую очередь пришла в голову эта идея.

– Вы забываете, что я слизеринец, а месть – это моя специализация.

Но парни продолжали смеяться, похлопывая себя по коленям и хватаясь за бока. Гарри ударил Рона по плечу, их лица раскраснелись, а плотно зажмуренные глаза открывались только для того, чтобы они могли каждые несколько секунд бросать взгляд на Малфоя. Драко надеялся, что они задохнутся.

Он хмыкнул, вылезая из кресла, когда веселье парней начало медленно затихать.

– Уизли, ты самый последний, кому следовало бы смеяться. Еще совсем недавно все видели, как твоя бледная задница бегала по вестибюлю.

Драко подчеркнул сердитое замечание резким взглядом, но испортил весь эффект, когда споткнулся. Юбка плотно обтягивала ноги, почти перекрывая кровообращение, и доставляла максимальные неудобства некоторым другим частям тела. Когда затихающий смех возобновился, он низко зарычал и разорвал ткань по бокам.

Рон громко свистнул, а Гарри запрокинув голову и сквозь смех сказал:

– О да, милый. Покажи нам свои волосатые ножки.

Драко усмехнулся, наконец-то получив свободу движения.

– О, продолжайте. Расплата вас настигнет.

– Гарри, Гарри! – Давясь смехом, Рон похлопывал друга по плечу. – Он не из таких женщин!

В этот момент Гермиона Грейнджер появилась в дверях и уставилась на грудь Малфоя. Она медленно рассматривала белую рубашку, кадык, стиснутую челюсть, аристократический нос, пока не встретилась с тлеющим серым взглядом.

Она открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба. Открывала и закрывала, не произнося ни слова. Смех за спиной Драко прекратился, когда мальчишки поняли, что их поймали, и засуетились в поисках путей отступления. Драко наклонился, чтобы убедиться, что из-под короткой юбки ничего не свисает. Гермиона окидывала всех анализирующим взглядом, полным недоверия, быстро прикидывая, что к чему.

Сердце Драко почти перестало биться, когда Грейнджер внезапно обхватила его за шею, притянув его лицо к своему. Мужской инстинкт кричал о близости ее губ, пока Грейнджер его не отпустила. Она уперлась маленькими ладошками в его грудь, оттолкнула на шаг назад, и Драко пришлось проигнорировать теплый отпечаток ее рук, оставленный на коже.

– Оборотное? – Она пристально посмотрела на Драко, затем повернулась к Гарри и Рону. – Скажите, что вы этого не делали.

– Миона…

– Не называй меня Мионой, Рональд.

Драко медленно, не сводя глаз с рассерженной Грейнджер, наклонился, чтобы поднять сумку с одеждой.

– Это было ради миссии, Гермиона. Нам нужно было внедрить кого-то, в ком преступник не углядел бы ничего нового или необычного. А значит, нам нужен был нормальный человек. Нам нужна была женщина, потому что именно на них он нацелен, и нам пришлось использовать Оборотку, чтобы успеть за один день. Поэтому мы выбрали тебя, – с невинным взглядом объяснил Гарри.

– А ты не мог спросить?

У всех троих хватило совести выглядеть виноватыми, и Рон ответил:

– Мы думали, что ты откажешься. Поэтому решили совсем не спрашивать, ведь если мы не спросили, то ты и не отказалась, а нам все равно пришлось бы это сделать.

– Хватит информации, Уизли. «Думали, что ты откажешься» было вполне достаточно, – зашипел Драко.

– Я не могу поверить, ребята. Вы… манипулировали мной.

– Гермиона… – начал Гарри, шагнув в ее сторону.

– Миона… – начал Рон, пристыженный ее удрученным видом.

– Я ваша лучшая подруга. Я бы поняла, что вы во мне нуждаетесь. Я ведь всегда вас поддерживала.

– Гермиона, прости. Я не думал… – Рон собирался сказать что-нибудь для прояснения ситуации.

– Верно, ты не думал. Просто… – Гермиона вздохнула и покачала головой. – Просто… Я пойду домой и займусь работой. Надеюсь, когда вернусь, вас здесь уже не будет.

– Гермиона, не начинай. Мы же извинились, и я честно подумал… – попытался Гарри.

– И почему Малфой… Из всех возможных вариантов… – Она качнула головой в сторону Драко, и он вопросительно приподнял брови. – Скажи, что ты этого не делал.

– Чего?

– Не смотрел.

Он задумчиво сморщил лоб, прежде чем его осенило. Он прикинул, что не будь таким подлецом, мог бы бросить на нее озорной взгляд. Вместо этого Драко ухмыльнулся, и она вскипела:

– Ты… ты… придурок! – закричала она.

– Я не смотрел! – засмеялся он, поднимая руки и уворачиваясь от стеклянной вазы, которую швырнула в него Грейнджер.

К счастью, он хорошо умел это делать.

– Лжец! – выплюнула она, сжимая кулаки и всем телом дрожа от гнева.

– Честное слово, – рассмеялся он и покачал головой, все же подняв руки в знак капитуляции. – Клянусь, я не смотрел. Я не такой уж извращенец, Грейнджер. Признаюсь, я проверил, как бы ты выглядела, если бы укоротила юбку на несколько дюймов. Но обнаженная? Нет.

Она почти минуту напряженно смотрела на него, Гарри и Рон медленно крались вдоль стен к выходу, зная – ей нужно время, чтобы остыть. Как только дверь за ними закрылась (Рон хихикнул: «У нас потеря! У нас потеря!»), Гермиона обратила все внимание на Малфоя.

Разорванная с обеих сторон юбка заканчиваясь на несколько дюймов выше колен. На талии ткань была разорвана слева, а еще немного сверху спереди, но все равно казалась ужасно обтягивающей. Гермиону привлек разрыв спереди, в котором виднелся пупок и дорожка светлых волос; Гермиона опустила взгляд на пару сантиметров ниже и заметила белокурые кудряшки, за которыми неизбежно следовал…

Смутившись, она сглотнула и отвела взгляд. Посмотрела на его грудь, едва прикрытую белой блузкой, которая была полностью разорвана посередине и на рукавах. Ткань так плотно облегала торс и плечи Малфоя, что одежда словно прорисовывала каждый изгиб тела. Подавив разыгравшиеся гормоны, она посмотрела Малфою в лицо. Он ухмылялся и приподнял бровь, в глубине глаз что-то блестело. Все это говорило о том, что он понимал – ее мысли не совсем невинны; словно подтверждая его догадки, Гермиона густо покраснела.

– Ты выглядишь нелепо.

– Неужели? – Он испытывал непередаваемую гордость, поскольку заинтересовал ее, даже одетый в чертову юбку.

– Тебе придется возместить ущерб.

– У тебя есть еще три наряда, которые выглядят точно так же.

– К чему ты клонишь?

– Ты в них хороша, Грейнджер.

Драко понятия не имел, как у него вырвались эти слова. Он понятия не имел, почему говорил комплименты, находясь в таком виде. Он винил во всем слишком обтягивающую одежду… перекрывшую мозговое кровообращение.

Гермиона была крайне озадачена этим неожиданным замечанием. Она выглядела так же, как всегда вне работы. Волосы распущены, никакой косметики, джинсы, футболка или майка на лямках. Ее чувство стиля ничуть не изменилось за последние пять лет, и она не могла понять, что заставило его сейчас обратить на это внимание.

Драко заметил, что она немного взволнована его комментарием, и слегка успокоился. Она с интересом рассматривала пол, указательным и большим пальцем правой руки скользя по краю кармана.

Драко сделал несколько шагов в ее сторону, присел на корточки так, чтобы заглянуть ей в лицо, и их глаза встретились. Выпрямившись во весь рост и не разорвав зрительного контакта, он слегка улыбнулся.

– Одежда будет на твоем столе завтра утром. – Он прошел мимо, намеренно задевая ее руку своей. – До встречи, Грейнджер.

========== Глава 4 ==========

Драко провел пальцами по волосам, убирая челку с глаз и пытаясь пригладить растрепанные локоны. Он коротко кивнул Фриде, когда та посмотрела на него снизу вверх, повернулся и быстро постучал в кабинет Грейнджер. Не дожидаясь ответа, открыл дверь и остановился в дверном проеме. Поняв, что в кабинете никого нет, он нахмурился и услышал, как Фрида откашлялась.

– Мистер Малфой? – Драко повернулся к ней, все еще держась за ручку двери. – Мисс Грейнджер сегодня не смогла прийти.

От этих слов у него по спине пробежали мурашки и расползлись по всему телу, пританцовывая на нервных окончаниях. Возникло ощущение чего-то неправильного. Было уже около одиннадцати утра, а значит, Грейнджер пропустила уже почти полтора дня – разве это могло считаться нормальным?

– Где она? – Он медленно закрыл дверь.

– Я не вправе говорить.

– Ты не вправе говорить? Фрида, независимо от того, имеешь ты на это право или нет, ты уже «говоришь».

– Ну, мне нельзя… – Она отчужденно отвела взгляд в сторону.

– Так или иначе, я это выясню, так что советую тебе сказать мне прямо сейчас, для твоего же блага, пока я не разозлился.

Фрида взглянула на него и вздохнула.

– Она в больнице Святого Мунго.

Драко замолчал, его глаза потемнели, а волосы на руках встали дыбом.

– В Мунго?

– Да. Это всех напугало, правда. Большинство из нас теперь даже на работу не собираются приходить. Я тоже не хотела, но узнала обо всем только сегодня утром! Я бы ушла, как только услышала, но…

– Помолчи. Это связано с происшествиями с комой?

Фрида поджала губы, недовольная тем, что ей велели заткнуться.

– Так да или нет?

– Вы велели мне помолчать, а теперь, когда вам нужно, я должна…

– Просто скажи, мать твою! – Он вдруг закричал, и Фрида быстро отступила на два шага назад.

Если бы это был кто-нибудь другой, она бы разорвала его на клочки за то, что он так с ней разговаривал. И без замедления высказала бы все, что думает. Но это был Драко Малфой, и она была достаточно наслышана о его характере, чтобы понять, когда следует отступить.

– Да. Ее нашли сегодня утром, около четырех. Она была в своем кабинете. Возможно, если бы аврорам удалось поймать преступника, она бы все еще работала.

Драко подавил желание стереть усмешку с ее лица, вместо этого он крепче сжал сумку в руке и быстро зашагал обратно по коридору.

***

Драко не хотел думать о чувствах, которые вызвала у него эта новость. И не только потому, что их было слишком много, но и потому, что не был уверен, стоит ли ему вообще сочувствовать Грейнджер. Но чего бы он не смог заглушить при всем желании – чувства вины.

Из-за ее силы у него почти закружилась голова. Это была вина, которая лежала на плечах всех троих, но Драко полагал, что в большей степени – на его. Он был тем, кто пытался выманить злодеев, тем, кто пытался вернуть их, когда те уходили. Он был тем, кто разозлил их настолько, что они захотели вернуться и закончить начатое. Драко знал это. Он предвидел личную месть, подумал об этом еще до того, как покинул кабинет Грейнджер. Даже сказал об этом на выходе Поттеру, который на мгновение задумался, покачал головой и сказал, что вокруг офиса Грейнджер установлены всевозможные обнаруживающие и наблюдательные чары, и как только кто-нибудь войдет туда, сразу же станет известно.

Драко подавил желание возложить вину на Поттера. Это казалось логичным, но он не мог так поступить. В подобных случаях люди всегда ищут того человека, на которого можно было бы указать пальцем. Драко делал это большую часть своей жизни, но не теперь. Это было бы поступком мальчишки, но не того мужчины, каким он хотел бы быть, и иногда нужно быть достаточно взрослым, чтобы признать, когда палец указывает прямо на тебя.

Он послал сову к Гарри, потратив несколько лишних минут, чтобы не казаться слишком обеспокоенным, и уже больше часа ждал ответа. Драко был в КЗА, пытался похоронить себя в работе, хотя и это не помогало. Он обнаружил, что постоянно подходит к двери и поглядывает через коридор на вход в пустой кабинет.

Именно в один из таких моментов он заметил Фриду, пробирающуюся к нему с раздражением на лице и в каждом движении бедер. Она остановилась в добрых двух футах от него, протянув руку со свернутым пергаментом.

– Это пришло вам. – Его пальцы только коснулись бумаги, как Фрида отпустила бумагу, развернулась и пошла прочь.

Драко покачал головой, глядя на удаляющуюся спину, открыл письмо и опустил взгляд, читая небрежный почерк.

«Драко, мы с Роном в больнице Святого Мунго, с Гермионой все в порядке, несмотря на коматозное состояние. Кажется, все так же, как и в других случаях. Все, что нам сейчас нужно, – это контрзаклинание, и, надеюсь, мы сможем получить больше информации от жертв. Мы с Роном скоро выберемся отсюда, чтобы попытаться найти что-нибудь по всем наблюдательным заклинаниям, оберегам и т. д. Мы также хотим попытаться выяснить, почему обнаруживающие чары не сработали.

Такое чувство, что Гермиона и не подозревала о нападении. Когда мы осматривали кабинет, нашли ее волшебную палочку в верхнем ящике. Последним использованным заклинанием было Скарджифай. Охранник нашел ее сегодня утром за письменным столом.

Она на третьем этаже, палата 2934, если надумаешь прийти…

Я буду там примерно минут через двадцать.

Гарри».

***

Драко сжал губы и медленно пошел по коридору, наблюдая, как целители спешат по своим делам, а родственники и друзья с кислым видом блуждают вокруг. Он посмотрел на указатели перед входами в другие коридоры и увидел черную надпись на желтовато-коричневом фоне, гласившую «2900-3000». Свернув налево, направился вниз, выискивая палату 2934.

Ему потребовалось тридцать минут, чтобы решить, заходить или нет. В конце концов он решил, что должен не думать, а просто сделать. В госпиталях ему всегда было не по себе, особенно после войны. Его опыт говорил: в подобных местах всех неизбежно ожидает лишь прощание. Драко знал, что сейчас все иначе, но от воспоминаний о прошлом ладони потеплели, а лицо похолодело.

Заметив нужную дверь, он остановился, прежде чем повернуть ручку и войти. Он знал, что это звучит ужасно, даже в его собственной голове, но то, что она была в коме, облегчало ситуацию. Грейнджер не должна была знать, что он пришел, она не должна была сидеть здесь, пока они оба пытались бы найти, что сказать в такой непривычной для них ситуации. Однако это не означало, что Драко было, что ей сказать.

Она показалась ему умиротворенной. Лицо слегка побледнело, но казалось, что она спит. Белые простыни были натянуты до плеч, голова повернута на дюйм влево, локоны рассыпались по подушке веером. Три маленьких светящихся шарика парили в футе или двух над ее головой. Синий следил за ее сердцебиением, а зеленый – за телом на предмет любых изменений. Третий, сейчас тускло-красный, при активации приобретал яркий оттенок и издавал визжащий звук, предупреждая целителей о любых проблемах.

Драко не мог не думать о том, как она красива… в каком-то печальном смысле. Люди не должны выглядеть красивыми на больничной койке, но, не обращая внимания на бледность, она выглядела именно так.

– Я чувствую себя идиотом, – заявил он, подходя и усаживаясь на жесткий стул, который всегда имелся в любой палате.

Драко наблюдал за ее медленным дыханием, снова кусая губы и размышляя, когда же они найдут контрзаклинание и заставят ее проснуться. Он также представил, насколько сильно она разозлится на него, и чуть не застонал, подумав обо всех твердых предметах, от которых ему придется уворачиваться.

– Говорят, когда люди в коме, они все равно все слышат. Мне это кажется полной чушью, но на всякий случай… и, возможно, я говорю это только потому, что не думаю, что ты меня слышишь… Мне очень жаль. Мало того, что мы без уважения отнеслись к твоей личной жизни, злоупотребили доверием, посягнули на твое… ну, тело, но мы также упекли тебя сюда. Полагаю, когда ты проснешься, Гарри с Роном еще достанется, но думаю, что для меня все будет немного хуже. С другой стороны, мне кажется, ты ожидала от меня чего-то подобного. И я думаю, что никогда не давал тебе повода сомневаться в том, что мне есть вообще какое-нибудь дело до того, в какое затруднительное положение я могу тебя поставить. Но мне есть дело… и что-то я разболтался, да? Да еще и сам с собой.

Драко вздохнул, откинулся на спинку стула и несколько секунд просто смотрел на потолок. Что он творит? Он поерзал на жестком стуле, но шорох вернул его внимание к Гермионе.

– Я тебе кое-что принес. Одежда, как и обещал, так что хотя бы из-за этого ты не будешь меня отчитывать. – Он хотел положить сумку на маленький столик рядом с койкой, но остановился.

Если оставить вещи здесь, то Грейнджер увидит их и спросит Гарри и Рона, не они ли их принесли. Те ответят отрицательно, и она поймет, что это сделал он. Драко задумался на мгновение, указательным пальцем правой руки выводя небольшие узоры на подлокотнике. Он решительно поставил сумку на стол.

Он не понимал, почему ему так важно оставить эту сумку, дать Грейнджер знать, что был здесь. Возможно, это было сделано для того, чтобы показать ей: он в какой-то мере сожалеет о своих действиях. Но Драко чувствовал, что это нечто большее. Что, возможно, он просто хотел, чтобы она знала – ему не все равно, и, несмотря ни на что, сегодня он пришел сюда и увидел ее. И он задумался, так ли уж это плохо. Тем не менее он знал: позже, когда ее не будет рядом или просто в его мыслях, он будет все отрицать, даже себе самому. Он убедит себя: нет, ему совершенно безразлично, что происходит в ее голове, когда она смотрит на него этими карими глазами.

Драко издал нечто среднее между вздохом и стоном и встал со стула. Взглянув на ее лицо, он на прощание коснулся пальцами простыни. Решив, что слишком долго пробыл в этой палате, он развернулся и вышел.

***

Три дня. Три долгих гребаных дня.

В первый он пытался не обращать внимания на все, что казалось ему таким странным. В этот вечер у него возникло желание уйти гораздо раньше, чем обычно; тишина была слишком заметной и такой оглушительной. Вернувшись на ночь в свою квартиру, Драко постарался выбросить все из головы. И не думать о том, как ее волосы будут смотреться на фоне его черных подушек вместо белых больничных.

На второй день он чувствовал себя раздраженным и усталым, а в комнате отдыха принялся огрызаться на секретаршу за кофе. Но та лишь бросила на него странный взгляд и ушла, оставив его стоять и смотреть на кружку с кофе. Он пробовал по-разному спорить с разными людьми о самых разных вещах, но ни один из них не реагировал так, как Грейнджер, и он задумался: сможет ли когда-нибудь найти огонь ее глаз в ком-то еще. Когда Поттер сообщил, что до сих пор ничего не удалось выяснить о том, кто стоит за всеми инцидентами, Драко чуть не впал в истерику. Остаток дня он слонялся без дела, вспыльчивый, как пятилетний ребенок. В ту ночь он прижался сморщенным лбом к обледенелому окну в своей гостиной и, проводя пальцами сквозь туман, удивлялся тому, что никогда не замечал… никогда не замечал, как часто он видит ее, как много они говорят, какую большую часть его повседневной жизни занимает Грейнджер. И он удивился, почему она… девушка, которую он раньше ненавидел, интеллектуальная соперница с лохматыми волосами и в подходящей всему этому одежде, которая не растекается лужей при виде его улыбки. Почему он стоит здесь и гадает, все ли с ней в порядке? Почему он никак не выкинет ее из головы и не отделается от мысли, что она ему действительно небезразлична? Когда и что должно было произойти, чтобы сейчас он оказался стоящим здесь и скучающим по ней?

К третьему он уже даже не мучился. Неохотно признал, что именно ее отсутствие вызывало неприятные ощущения. Что он скучает по ней, что он хочет, чтобы она была рядом, чтобы просто могла чем-нибудь в него швырнуть. Драко не осознавал, как много людей игнорировали его, бросали на него нервные взгляды, перешептывались, когда он проходил мимо. Он не знал всей степени неприятия этими людьми даже спустя столько лет. Он и не подозревал, что от этого будет чувствовать себя таким опустошенным. Ни одного слова не слетало с его губ, если только с ним не заговаривал о делах кто-нибудь из авроров или Поттер и Уизли не начинали нести всякую чушь, которая на самом деле его мало заботила. Он выжидал, прислушиваясь к звуку пальцев, барабанящих по дереву, считая трещины в стене и удивляясь, как Грейнджер могла забраться так глубоко под его кожу, а он даже не заметил этого. Драко почти рассердился на нее за то, что пробудила его. Кто она такая, чтобы заставлять его чувствовать себя таким опустошенным? Кто она такая, чтобы вызывать в нем чувства, которых он никогда и ни к кому не испытывал? Это преследовало его не только на работе, но и дома. Это продолжалось весь день и всю ночь. Это преследовало его, пристало к нему, как отвратительный привкус во рту.

В ту ночь Драко ворочался в постели, в голове скреблась какая-то мысль. Поначалу он списывал все на Грейнджер и старался не обращать внимания, но прошел уже час, а он все еще не спал. Скатившись с кровати, он разразился целой вереницей ругательств, запутавшись ногами в одеяле и споткнувшись. Дрожа, прошлепал босыми ногами по деревянному полу холодной квартиры, одетый лишь в одни боксеры. Он как раз открыл кран, чтобы налить воды, устало почесывая живот, когда краем глаза поймал на себе чей-то взгляд. Газета на кухонном столе вышла несколько дней назад, та самая, которую прислал ему Поттер. Драко скользнул по передовице глазами, закрывая кран, повернулся со стаканом воды и остановился. Он прикусил губу, задумчиво выгнув бровь, и обернулся.

«…было Скарджифай. Охранник нашел ее сегодня утром за письменным столом…»

Драко прочел слова, постукивая пальцами ног по полу раз, другой.

«Сегодня утром за письменным столом… Охранник».

Драко на секунду задумался, и его озарило. Он закатил глаза, почти надеясь, что сейчас ошибается и на самом деле вовсе не настолько глуп.

Через несколько секунд стакан был забыт на столе, и Драко, накинув мантию, аппарировал прочь.

***

Проснувшись, Гарри не очень-то обрадовался, увидев взволнованное мужское лицо, склонившееся над ним. Не говоря уже о том, что его вынудили встать с постели, аппарировать в одной пижаме и идти к зданию Министерства через надвигающуюся метель. После этого последовал лихорадочный просмотр всех документов и записей, в результате которого нашлось что-то настолько очевидное, что стало неловко.

Как только у них появился подозреваемый, Гарри был более чем удивлен, что ему пришлось удерживать Малфоя, иначе бы тот просто подставил себя под увольнение. Он мог понять некоторую злость, он и сам ее испытывал, но не до такой степени, чтобы забыть о наличии волшебной палочки и готовиться к кулачному бою.

Время было на стыке поздней ночи и раннего утра. В два часа разбудили, к четырем насильно накормили Веритасерумом, а в семь вместе с Роном уже ехали в Мунго, чтобы увидеть пробуждение Гермионы. Когда Гарри мимоходом, просто из вежливости, спросил Малфоя, не хочет ли тот присоединиться к ним, то снова был слегка удивлен многозначительной паузой. Наконец Малфой качнул головой и зашагал к КЗА, даже не потрудившись оглянуться.