Текст книги "Потерять, чтобы обрести...(СИ)"

Автор книги: Evelynian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава первая… ==========

Темнота.

Многие боятся ее, до дрожи в коленках, до помутнения в рассудке, не могут находиться в объятии этого чернеющего мрака. Невозможность видеть лишает их спокойствия и уверенности в себе. Как загнанные в угол, они не могут выносить того страха, окутывающего их, когда шанс убежать оказывается на нуле, когда сделать хотя бы что-то невозможно из-за потери ориентации в пространстве.

Вокруг непроглядная темень, сквозь которую ты не можешь видеть ничего и никого. Одни лишь непонятные звуки, долетающие до тебя с разных сторон. Они давят на барабанные перепонки, выбивают дух из твоей груди, когда ты не можешь понять, откуда доносится до тебя тот или иной шорох и треск. Справа? Или слева? Громче… ближе… тише… потом опять громче?? Они везде, вокруг тебя, звучат с разных сторон одновременно и подкрадываются медленными шагами, чтобы напугать и объять ужасом твое и без того заледеневшее от страха тело.

Многим плевать на темноту. Они знают, что через несколько минут их глаза привыкнут к черному окружению, и разглядеть происходящее будет уже не так сложно. Нужно лишь подождать совсем чуть-чуть, минимальное количество времени, и униженная тьма отступит, отойдет на второй план, отпустит тебя, как победившего эту недолгую схватку. Предметы вокруг примут непонятную, но все же различимую форму, руки перед тобой обретут очертания, а вдалеке даже, возможно, покажется едва видимый огонек света.

Но бывают и те, для которых темнота является постоянным спутником жизни. От нее убежать уже невозможно, сколько не жди ее отступления, она не уйдет. Никогда. Так же, как и никогда перед тобой не появится свет. Такие люди вечно блуждают в страхе; оставшиеся одни, в непроглядном мраке, они вечно обречены жить в месте под названием тьма.

Саске никогда не боялся темноты. Возможно, она отомстила ему за это. Кто же знал, что юного Учиху ждет именно такая судьба: вечно находится в крепких руках темноты и мрака…

Пребывание у Орочимару приносило пользу: Саске с каждым днем становился все сильнее и сильнее, он чувствовал это и ощущал уверенность, что, когда придет время встретиться с Итачи, он будет полон сил.

Ослепленный удачей и величием, Саске не замечал образовавшегося волнения у саннина и его помощника. Лишь потом он узнал, что эта суматоха была вызвана внезапно начавшейся охотой на Орочимару организацией Акацки. Эти события вынуждали змеиного саннина перейти на крайние меры. Он все еще не мог поменять свое тело, но глаза Саске были необходимы ему сейчас, как никогда. В один день Учиха проснулся не в своей кровати. Это он понял по жесткости мебели, на которой он лежал. Привязанные руки и ноги не предвещали ничего хорошего. Когда перед глазами возник Орочимару, это только убедило Саске, что его ждут неприятности.

Саннин долго объяснял своему ученику безысходность своего положения и также долго вырывал у него глаза… Да. Орочимару решил забрать долгожданный шаринган немного другим способом, не самым выгодным для Саске.

На живую лишаться глаз было очень больно. Такую боль молодой Учиха еще никогда в жизни не испытывал. Звучащий фоном неприятный смех Орочимару и его холодные, скользкие пальцы на лице вместе с теплым ручейком крови, вытекающим из глаз – последнее, что слышал и чувствовал Саске перед погружением в темноту.

Проснувшись и ощутив, что никакие оковы его больше не сдерживают, Саске не стал дожидаться второго шанса и сразу попытался выбраться из убежища. Первым делом он дотронулся до своего лица, наткнувшись на повязку вокруг глаз, отдернул руку и зашипел от боли. Глазницы очень сильно пекло, и он пока не стал снимать бинт.

Дальнейшее запомнилось молодому Учихе очень смутно. Он кое-как себе представлял, где находится, а потом осталось только самое сложное: по памяти добраться до выхода.

Саске не помнил, сколько времени он блуждал по коридорам убежища, на ощупь перебираясь по стене, и, когда, наконец, почувствовал свежее дуновение ветра и запах лесной травы – только тогда до него дошло осознание содеянного Орочимару и вся безвыходность своей ситуации.

Не медля ни секунды, Саске сорвал с себя повязку и опешил.

Он не мог больше видеть. Чувствовал на себе обжигающие лучи солнца, но перед глазами не было даже намека на свет. Ничего. Перед глазами не было ничего. Ни леса, ни земли, ни неба… Это не могло быть правдой! Дрожащими руками юноша прикоснулся к глазам, а точнее к тому месту, где они должны были быть. Сдавленный всхлип помимо воли вырвался из его груди.

Нет… нет… нетнетнетнетнетнет!!!

Он надеялся, что все это неправда, что это всего лишь страшный сон. Ведь, такого не может быть! Он не мог лишиться глаз!! Единственного, что придавало ему силы! Что могло помочь справится с Итачи… Не было! Его глаз у него больше не было!

Паника и страх – вот, что чувствует человек, потеряв зрение. Это настолько непривычно, настолько ужасно, когда, открывая глаза, ты не видишь перед собой собственных рук, не видишь ничего. Все, что остается перед тобой – это чернеющая непроглядная тьма, которая обволакивает все пространство. Ее невозможно схватить, коснуться, но она становится объемной, как тяжелый груз, давит на сердце и оставляет там огромную кровоточащую рану, пострашнее, чем от ножа.

Страшно, очень страшно…

Впервые Саске не может побороть свой страх. Как тогда, перед братом, он уже думал, что никогда такое не повторится с ним. Но сейчас все даже намного хуже…

Учиха еще долго стоял на месте, собираясь с мыслями и пытаясь привыкнуть к потере зрения. Подумав, что лучше этим заниматься где-то подальше от логова Орочимару, Саске осторожно вернул повязку на место, спрятав тот изувеченный участок, что остался от его глаз, и побрел вперед, сам не зная, куда ему идти.

***

Учиха ходил по лесу, спотыкаясь и падая, натыкаясь на ветки и камни. Время в его голове совершенно потеряло счет. Он понимал, что прошло уже несколько дней по тому, насколько он сейчас хотел есть и пить. Изнеможение достигло своего предела, и Саске просто повалился на землю. Представив себе, как жалко он в данный момент выглядит, Учиха нервно усмехнулся.

«Ну и пусть, – подумал он, – пусть сейчас кто-нибудь из приспешников Орочимару найдет меня и убьет! Мне будет плевать! Мне действительно сейчас все равно: помирать от голода, или от руки кого-то!»

Уставшее и измученное, как морально – так и физически, тело нуждалось в отдыхе. Саске сам не заметил, как его начало клонить в сон. Он лежал неизвестно где, неизвестно кто мог просто подойти и убить его одним ударом. Настолько слабым мальчик еще никогда не был. Эта мысль больше всего пугала Саске. Ведь он Учиха. О гордости и силе этого клана ходили легенды, в любой стране о них знали и их боялись. А сейчас… Саске ничего не мог сделать со своей участью. Оставшись без глаз, он фактически становился полностью беспомощным.

========== Глава вторая… ==========

– Он что, спит?

– Да тихо ты! Нужно не упускать момент! Живой Учиха прямо у нас под носом. Убьем его быстро и аккуратно…

Саске разбудил тихий шорох и чьи-то разговоры почти под самым носом. Его буквально выкинуло из сна, но ощущение было такое, словно он не спал ни минуты. Тело совсем не чувствовалось от усталости, а в живот как будто вонзилось множество игл, но самой ужасной была боль в глазах, колкая, режущая, жгучая, почти невыносимая. И именно почувствовав ее, Саске вздрогнул, вспомнив причину своего плачевного состояния и недавние события. Дыхание участилось, а сердце застучало у подростка в висках, добавляя ко всему прочему еще и головную боль. Он понял, что именно его так волновало с самого начала, ведь, только проснувшись, он чувствовал какую-то неправильность в происходящем, что-то тревожное отдавалось в груди. И, действительно, Саске проснулся и не открыл глаза – вот что было не так.

Это осознание накрыло Учиху с головой, вернув недавнюю панику и страх перед неизвестностью и тьмой, затмившей для него пространство вокруг. Он лишился глаз. Да, это было суровой реальностью. Саске не задумываясь, сгреб землю под пальцами, сжав руку в кулак, в попытке хоть как-то успокоиться, и только потом вспомнил о том, что он не один. К сожалению, его жест не остался незамеченным.

– Смотри, кажется, кто-то очнулся, – прозвучало совсем близко, и Саске, не удержавшись, отшатнулся от этого противного неприятного голоса.

– Какая интересная картина: Учиха в страхе, – хриплый громкий смех другого человека был таким же мерзким, – не думал, что мне когда-нибудь доведётся такое увидеть.

– Что вам от меня надо? – сквозь зубы процедил Саске, пытаясь придать своему голосу былую холодность. Наверное, это ему удалось, потому что липкие смешки тут же прекратились.

– Хм, вздумал кричать, малыш. Не стоит, – угрожающе посоветовали ему.

Дышать стало еще тяжелее. Но уже от сковавшего Саске чувства оскорбленной гордости. Эти какие-то недо-шиноби могут справиться с ним за одну секунду. Он даже сопротивляться не в состоянии, любой из них хоть сейчас может занести руку для удара, а Саске этого даже не заметит. Не радужные мысли толпились в его сознании, пока мальчик в бессилии мотал головой из стороны в сторону.

– Стойте там, где стоите! – дурацкая фраза, он ведь все равно никого из них не увидит.

– Слышите! – снова этот смех. – Он будет за нами следить, чтобы никто не двигался. Ха! Интересно как? Глаз-то у тебя, малыш, нету.

Саске тут же дернул руку к лицу. Туда, где сползшая повязка обнажила нанесенные Орочимару увечья.

– Не смей меня так называть! – презрительно выдавил он, в это время одной рукой поправляя бинт, а другой нащупывая за спиной сюрикены у себя в сумке. «Нет уж! Я так просто им не сдамся!»

Только как, Учиха пока не знал и с усилием пытался задушить внутри себя довольно громко барабанящую по ребрам панику. Главное, только успокоиться.

Сколько их? Два? Три? Нужно прислушаться к каждому звучавшему голосу и понять, где они находятся.

– А что мне за это будет? – «чуть хрипловатый, низкий, совсем глухой голос, звучит приглушенно, значит не очень близко от меня. Где-то справа»

– Он нас уничтожит своим шаринганом, – «этот там же, где и первый, в той стороне».

– Упс, ошибочка, его больше нет, – «голос чуть мягче и ближе, а также слышится совсем рядом, кажется, что этот шиноби не стоит, а сидит на земле, так же, как и я».

– Но у мальца остались его навыки. Как думаешь, они ему пригодятся? – «смех, ксо. Не могу понять, откуда звучит, кажется со всех сторон, но кто говорил первым? Голос был похож на предыдущий, но…»

– Да, малыш, плохая у тебя ситуация, – «этот прямо передо мной, совсем рядом!»

Недолго думая, Учиха, крепче обхватив сюрикены в пальцах, резко выдернул руку из сумки, целясь в те места, где, как он себе представил, находились шиноби.

– Я же говорил не называть меня так!!! – громкий рык Саске был полон решимости и злости.

Следом за этим до юноши долетели болезненные крики и ругательства, ознаменовавшие, что некоторые его сюрикены все же достигли своей цели.

– Ах ты, гаденыш! – сквозь шипение выдавил один из пострадавших, и Саске, не успев среагировать, почувствовал сильный удар в живот, выбивший из его груди остатки воздуха. Закашлявшись, мальчик попытался приподняться, но его сшибло чужое тело.

– Я буду убивать тебя медленно, и обещаю, что это будет больно, – шею обожгло чье-то дыхание совсем близко.

Ему вывернули руки и схватили за голову. Подросток задвигался, пытаясь скинуть с себя тяжелую ношу, но колено, упершееся в спину, ощутимо придавило его к земле. И у Саске помимо воли вырвался болезненный стон, когда он лицом проехался по грубой почве, задев и без того пострадавшее место около носа.

– Больно? Сейчас будет еще больнее! – к горлу подставили что-то острое и холодное, которое, надавив, принесло за собой обещанную боль. По шее потекло. Догадаться, что это кровь, было не сложно.

– Нет… – его стон прозвучал где-то на грани слышимости, он не хотел ничего произносить, умолять о пощаде было низко для гордости Учиха. Но удержать скрутившийся где-то внутри и отчаянно вырывающийся наружу крик души он не мог, только вовремя приглушил его до тихого болезненного стона. На минуту стало горько и обидно. Он не справился, он не смог отомстить за клан, не смог, потому что оказался слишком слаб. Ужасно слаб! Куда ему было стремиться до Итачи! Где-то раздался всхлип, и Саске не сразу понял, что это был его собственный, прорвавшийся сквозь крепко сжатые зубы.

Звуки вокруг смешались в один комок: смех, липкий голос над ухом, торжествующие обидные фразы; но отточенный по необходимости за короткое время слух уловил где-то вдалеке какой-то шорох, как будто от шуршания ткани – но это могло быть всего лишь игрой его сознания, верно?

– Готов умереть, малыш?

Саске только сильнее сжал зубы, не собираясь терпеть прозвище. Может быть, у него отобрали глаза, но колкий язык Учих еще при нем. Мальчик хотел уже что-либо ответить, но звук шуршащей ткани стал настолько отчетливым, что уже не казался всего лишь игрой воображения.

За одну лишь секунду что-то произошло, слуха Саске достиг только приглушенный вскрик, скорее напоминающий агонию умирающего; и давление сверху исчезло, как и голоса всех людей, до этого звучавшие, не переставая. За одну секунду все стихло.

========== Глава третья… ==========

Я монстр, я знаю. За несколько часов написать главу с нуля.

Саске прислушался, но ничего кроме собственного сбившегося дыхания, он не слышал. В округе была полнейшая тишина. Возле ноги что-то лежало, и, потянув туда руку, Саске дотронулся до холодной, почти ледяной кожи чужого лица. Не сложно было догадаться, что это был тот, кто пытался его убить. И он был мертв. Значит…

Мальчик отполз подальше от безжизненного тела и, наткнувшись спиной на дерево, полностью вжался в него, не переставая мотать головой, пытаясь не упустить ни один шорох вокруг. Со стороны, наверное, он был похож на загнанного в угол зверя, но ничего не мог с собой поделать. Тот, кто его спас, кем бы он ни был, совсем не подавал признаков жизни, но Учиха отчетливо ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Может это было интуицией, или шестым чувством шиноби, а может просто игрой воображения, но ему было немного не по себе.

– Кто здесь? – чуть хрипловато бросил Саске в пустоту.

Никто не ответил, но ощущение постороннего присутствия никуда не пропало.

– Отвечай! – крик Учихи раздался в окружающей тишине слишком громко, громче, чем того хотелось юноше. – Кто ты?!

Полнейшее безмолвие в ответ уже немного раздражало, чем пугало. Что произошло? Почему кто-то спас его от смерти и теперь просто молчит, стоя рядом? Это один из приспешников Орочимару? Или нет? Тогда кто?

– Кто ты? – уже более спокойно с обреченными нотками в голосе повторил Саске. Почему ему просто не могут ответить? Подростку казалось, что он сейчас просто взорвется от этой неизвестности, ему уже было все равно, кем окажется его спаситель, хоть бы кто-нибудь уже нарушил это напряженное молчание! Хоть бы услышать голос в давящей на слух тишине! Понять, что он не один…

Внезапно Учиха различил тихие едва слышные шаги впереди себя и немного запаниковал. Незнакомец тут же остановился, как понял по звукам, Саске. Он стоял совсем рядом, и юноша не выдержав, спросил, хотя уже зная, что не получит никакой реакции:

– Зачем ты меня спас?

Но реакция все же последовала, правда совсем не та, которую мог ожидать мальчик. Саске почувствовал боль в области шеи, и его сознание медленно померкло, уступая место забытью.

***

Итачи заботливо подхватил бессознательного брата и крепче прижал его к себе. Не хотелось делать ему больно после всего, что тот пережил, но это было необходимо. Старшему Учиха нужно было время, чтобы обдумать дальнейшие его действия. То, что произошло, никак не складывалось в его голове, но он как всегда сначала выполнял нужное, а потом уже принимал случившееся.

Флешбэк

Это было неожиданно. Сверкнувшие алым глаза Орочимару повергли Итачи в глубокий шок. Он совсем не это ожидал здесь увидеть. Гневный, полный ненависти брат, ставший сильнее, пустая брошенная пещера – все что угодно, но не это! Он не думал, что опоздает, но так произошло. Опоздал… Не сберег…

Единственной мыслью, сейчас прокручивающейся в голове Итачи снова и снова, был вопрос: Что же случилось с Саске? Это не переставало тревожить его ни на секунду. Он смотрел в эти знакомые красные глаза с тремя томоэ и не узнавал выражение, плескавшееся в них: хищное, змеиное, так несвойственное его младшему брату.

Орочимару, пристально смотревший на Учиху, насмешливо улыбнулся и как будто прочитал его мысли:

– Непривычно видеть в моих глазах шаринган, да, Итачи?

Брюнет никак не среагировал, казалось, даже не услышал вопрос.

– Твой младший братишка любезно предоставил его мне, – улыбка Орочимару стала еще шире и еще страшнее.

– Как ты поменял свое тело, не переждав три года? – слова Итачи были произнесены холодным тоном без намека на эмоции. Что творилась у него на душе, когда он произносил их, никому не положено было знать.

– Ммм, не знал, что ты в курсе таких подробностей моей техники, – змей действительно был удивлен, – я не стал ждать эти долгие три года и забрал глаза твоего брата собственноручно.

Итачи напрягся, он не понимал, что хотел этим сказать саннин, но его странный взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Зачем вы говорите с этим предателем, Итачи-сан? – старший Учиха и забыл о присутствии здесь Кисаме. Ведь их вдвоем направили в логово Орчимару, как только организации стало известно о местонахождении саннина. Этот напарник иногда был предельно полезен, но сейчас он мог бы стать обузой для Учихи, нужно было как-то от него избавиться.

Изображение глаз Итачи закрутилось в черную спираль, напоминающую сюрикен. Действительно, зачем пытаться разговорить Орочимару обычным способом, если можно использовать другой, более надежный.

– Цукиеми, – холодно произнес Итачи, применяя Мангекью на змеином саннине.

– Знакомое место, – прошипел змей, оказавшись распятым на столбе посреди кроваво-черного пейзажа, закованный в иллюзию Учихи.

Итачи стоял над ним с угрожающим видом. Орочимару не мог не оценить проскользнувшие эмоции на обычно непроницаемом лице старшего Учихи:

– Что я вижу? Ты зол, Итачи?

– Что с Саске?

Этого вопроса от красноглазого брюнета змей совершенно не ожидал. Он немного помедлил с ответом, на что Итачи отреагировал молниеносно: в тело Орочимару вонзились мечи, заставив того неприятно поморщится. Но через секунду он поднял голову на Итачи и тут же залился липким неприятным смехом. Что-то пошло не так, и Учиха был выкинут из собственной иллюзии.

– Что…?

– У меня было в распоряжении не так много времени, но пользоваться шаринганом я все же научился. Твое Цукиеми теперь бессильно против меня, Итачи, – Орочимару был полностью доволен собой, – но на твой вопрос я все же отвечу. Очень интересно знать, зачем тебе младший братишка, который сейчас совершенно беспомощен и бесполезен без своих глаз…

Итачи вздрогнул, его маска равнодушия пошатнулась и чуть было не слетела с бледного лица, но Учиха вовремя взял себя в руки. Он надеялся, что понял фразу Орочимару неправильно, но когда взглянул в полные своего превосходства глаза саннина, любые сомнения улетучились. Саске…

– Я собственноручно забрал шаринган Саске, вырвав ему глаза, но самого его оставил в живых для… скажем так, экспериментов. К сожалению, мальчик сбежал, но не думаю, что он выживет в таком состоянии и день.

Итачи сжал кулаки. Единственное, что могло вывести его из себя, была опасность за жизнь Саске. Так всегда: только с братом раньше он мог вести себя непринужденно и открыто, только брат вызывал у него настоящую искреннюю улыбку, и только он был причиной страха Итачи, гений клана, преступник класса S, больше всего в жизни боялся смерти своего младшенького братишки. Все исключения были сделаны только для Саске.

– Твои глаза недостаточно хороши для моих, – проговорил Итачи, сдерживая эмоции. Все, что он сейчас желал, это уничтожить змею, посмелевшую сотворить такой ужас с его братом. И он бы сделал это, он убил бы Орочимару, не задумываясь и не утруждаясь. И саннин это тоже понимал, поэтому коротко бросив:

– В следующий раз посмотрим, кто будет говорить эту фразу, – не замедлил испариться в неизвестном направлении. Он был не так глуп, чтобы сражаться с Итачи сейчас, прекрасно понимая, что проиграет. Нет, нужно подождать… совсем немного.

«В следующий раз я уничтожу тебя, как только увижу, – пообещал Итачи, – а сейчас есть кое-что поважнее.»

– Найди Орочимару, – сказал он своему напарнику, и, не дожидаясь ответной реакции, пустился в бег. Ему как можно скорее нужно было отыскать брата, иначе… иначе он даже думать не смел.

Оказавшись в лесу, Итачи применил технику, и из-под его плаща тут же вылетело множество ворон, у которых в одном глазу зиял шаринган. Они разлетелись по всей территории, пытаясь найти Саске. Он же не мог уйти далеко, верно?

Конец флэшбека

И только очутившись рядом с братом, только держа в своих руках его бессознательное тело, за секунду успев спасти от смерти, только видя повязку на глазах самого близкого ему человека, Итачи осознал, насколько все плохо.

========== Глава четвертая… ==========

Ты глаза черной тканью закрой,

В своей комнате выключи свет,

Ты попробуй узнать что там за темнотой,

Как он знает уже много лет.

Ты ПОЧУВСТВУЙ как солнечный свет

Осторожно скользит по стеклу.

Окунается день в ясных глаз синеву,

И ты СЛЫШИШЬ радостный цвет.

Попробуй НА ВКУС цвет огня,

Попробуй НА БОЛЬ блеск воды,

И глубже ВДЫХАЙ краски дня,

Ну,счастлив ли ты?

(Песня: Комиссар – Вкус Цвета Огня)

Саске лежал на чем-то мягком и удобном, что сразу привлекло его внимание. Первое желание – сжаться в комок и потеплее укутаться в одеяло, накинутое на него, – было тут же отброшено в глубину сознания. Учиха не мог себя так вести. Это выглядело бы слишком по-детски. Поэтому Саске, проснувшись, лежал без движения, но, о боги!, – как же ему хотелось, как в детстве, зарыться носом в подушку и просто наслаждаться минутами дремы. Было так комфортно, так приятно чувствовать под своим уставшим телом не холодную, сырую землю, а мягкую, теплую постель. Это успокаивало и дарило столь необходимое расслабление.

Похоже, что он уже долго так спал: тело больше не ныло от усталости и изнеможения, совсем не болело, не считая того участка, оставшегося на месте глаз. Искалеченные веки жгло невыносимым огнем, как будто от ожога, из-за чего юноша, наверное, и вынужден был вернуться из сладкого небытия. Боль, она прорвалась сквозь сон, самодовольно и нахально напомнив о себе, и невозможно было не обратить на нее внимание. Закрыться, убежать, отгородиться от этой неприятной подруги было нереально, разве что умереть… Саске на ум пришла печальная мысль, что возможно ему придется жить с этой болью теперь все время, без конца и края чувствовать жжение там, где когда-то были его глаза, и даже принять это, что было бы очень сложно, сейчас это казалось почти что невозможным.

Странное ощущение. Саске осознал, что он остался без глаз, довольно быстро. Шиноби всегда должен мгновенно обдумать ситуацию, чтобы найти из нее выход. И поэтому Учиха уже не удивился, что проснулся во тьме. Он сразу вспомнил, что лишился глаз, и это теперь даже не вызывало у него никаких эмоций, на первый взгляд…

Но для того, чтобы смириться, а также понять, какие изменения его ждут в связи с этим, потребовалось время. И вот сейчас, юноша мог заметить странные перемены в себе, особенно связанные со слухом.

Странно, как он раньше не замечал, что людей окружает такое количество звуков? Он не прислушивался? Или ему это было просто безразлично? Зачем напрягать слух, чтобы понять, на что похож тот или иной звук, когда можно просто посмотреть в его сторону? Но сейчас у Саске не было такой возможности. В его распоряжении имелись только органы слуха, только на них он мог полагаться и надеяться. Поэтому, не имея возможности видеть, он мог хорошо слышать множество всевозможных шорохов, писков, трепыхания, скрипа, равномерное звучание всего этого напоминало какую-то мелодию. Это было очень необычно, но Саске буквально был заворожен новыми ощущениями. Он не знал, где лежит, но отчетливо мог сказать, что где-то рядом с ним есть открытое окно. Оттуда раздавалось пение птиц, едва различимое, вдалеке такое тихое, но уверенное, мягкое: Саске сам не заметил, как стал давать звукам материальные определения. Как может звучание чего-либо быть мягким? Но именно это слово появилось в голове Учихи, когда он описывал звуки, которые слышал. Он уловил, как тихое пение тут же перекрыло другое более громкое и более твердое. Если прислушаться, то он мог даже расслышать ветер. Да, он мог слышать ветер! Шевеление листьев, почти неслышимое завывание или дуновение воздуха.

Так необычно, он мог расслышать все это, хотя раньше ничего такого не замечал. Но было сложно с определением, где именно звучит тот или иной звук. Например, от наслаждения пением птиц его отвлек скрип половицы или же это была дверь? Но откуда он звучал, с какой стороны, близко ли от юноши, или отдаленно, этого Саске не совсем понял. Шуршание, это тоже он услышал. Но где оно прозвучало? По ощущениям, как будто одновременно со всех сторон, но такого быть не должно. Что это? Слуховые галлюцинации? Странно, очень странно.

Саске лежал, все также не подавая признаков жизни, и прислушивался ко всему, что происходит вокруг. Рядом с ним кто-то был. Как бы он ни пытался скрыть свое присутствие, слух Саске улавливал любые звуки, связанные с движением этого человека, кем бы он ни был.

Притворяться, что он еще спит, было бесполезно. Учиха только сейчас заметил, что уже несколько минут ритмично сжимал у себя в руках клочок одеяла, как будто пытаясь заменить зрение прикосновениями. Мальчик медленно приподнялся, чуть-чуть поморщившись, рука автоматически потянулась к месту, причиняющему дискомфорт. Возле шеи, в районе сонной артерии, где его недавно порезали ножом, сейчас находилась повязка. Его горло перевязали, пока он был в отключке, но кому нужно было о нем так заботиться?

Нога Саске что-то задела, и резкий звук заставил подростка вздрогнуть, а сердце замереть от предвкушения удара, которого к счастью не последовало. Он протянул руку к тому месту, откуда послышался звук, и наткнулся на что-то теплое, даже горячее. Но отдёргивать пальцы не стал, даже наоборот начал активно ощупывать предмет. Ощущения от прикосновения к чему-либо были немного иными, чем раньше, чувствовались как-то по-другому. Более усиленно, что ли? В сто раз ощутимее и сильнее. Руки Саске как будто мужественно брали на себя функцию глаз, пытаясь наощупь понять форму предметов, их размер. По мере того, как он дотрагивался до всего этого, в голове начинала складываться картинка, как будто он на самом деле, видел эти предметы перед собой. Это были новые, еще неизведанные моменты.

Спустя несколько минут, Учиха наконец-то представил себе, что находится прямо перед ним, возле кровати. Это был стол, на котором стояли тарелка с теплым супом и стакан какой-то жидкости.

Саске не сразу приступил к еде. Он хоть и понимал, что это приготовили для него по неизвестной причине, но есть хотелось просто неимоверно, об этом еще и громко напоминал разбушевавшийся живот, который можно было заткнуть, только предоставив ему желаемое. Мальчик крепко ухватил пальцами тарелку на столе и, аккуратно приподняв ее, поднес к своему рту. Было очень вкусно, или же Саске так сильно хотел есть, что даже не мог разобрать настоящего вкуса, ему все казалось просто божественным.

Покончив с первым, Саске взялся за стакан и чуть не опрокинул его, но умудрился не разлить содержимое. Это оказался сок, причем такой, какого подросток уже давно не пил. Томатный. Его любимый.

«Наверное, просто совпадение», – убедил себя Учиха.

Опять послышался скрип половицы, Саске интуитивно повернул голову на звук и тут же ахнул от невыносимой боли в области глаз. Рука дернулась, и стакан мгновенно выскользнул из пальцев. Саске схватился за свои покалеченные веки, пытаясь унять громко колотившийся пульс и отгородиться от жжения. Очень странно, если мы чувствуем боль, то руки автоматически тянутся к источнику этой боли, как будто оттого, что мы прикоснёмся к мучающему нас участку тела, то страдания тут же отступят.

Все случилось за одну секунду, но этот бряцающий, режущий слух и нервы звон разбитого стекла еще долго отдавался в голове юноши. Не сколько от страха, столько от неожиданности сердце Саске ускорило свой ритм, буквально выбиваясь из груди. В тот момент, когда стакан коснулся пола, мальчик дернулся, словно от удара тока. Резкие звуки теперь воспринимались как физическая боль. Нога опять задела стол, на котором стояла еда, и Саске уже подумав, что его ждет череда неприятных бьющихся звуков, поморщился, сжавшись всем телом. Но ничего не произошло, зато юноша отчетливо уловил приближающиеся шаги и свистящий звук ветра, как бывает от слишком резкого движения.

Стало тихо, а потом рядом зазвенели осколки стекла и оставшейся в живых посуды, отчего Саске только сильнее сжал в руках ткань своих шорт. Кто-то явно пытался убрать последствия его неуклюжести, из-за чего мальчик сжал зубы. Он чувствовал себя каким-то беспомощным, неполноценным, это было неприятно Саске, который привык все делать самостоятельно с тех пор как остался один. А теперь он даже поесть был не в состоянии. Как же это унизительно! Губа предательски задрожала, и Саске что есть силы закусил ее, пытаясь не показать чужому человеку еще большую свою слабость. Пусть он видел беспомощность Учихи в физическом плане, но духовно Саске все еще не сломлен. Наверное… Пока еще не сломлен.

Чужие шаги начали отдаляться, и, почувствовав, что он остался один, мальчик повалился обратно на кровать. Саске не спрашивал в этот раз, кто его спас и зачем, просто интуиция подсказывала ему, что ответа он все равно не дождется. Кто бы его ни спас, Учиха уже сейчас, сам того не понимая, чувствовал к нему некую благодарность. За все. Какую бы цель он не преследовал, спасая Саске от смерти и помогая ему, это было не важно. Главное, прямо сейчас мальчик мог расслабиться и отдохнуть, что казалось ему просто даром. Но не стоило и забывать о самообороне. Быть начеку и не подпускать к себе слишком близко этого незнакомца, вот что решил Саске.

Рука сама собой потянулась к повязке вокруг глаз. Бинт был прохладным, жестким, а долгие прикосновения причиняли боль, поэтому Саске убрал руку. Только боль не прошла. И вряд ли когда-нибудь пройдет. Она только пульсировала, ненадолго утихала, чтобы снова через несколько минут дать о себе знать. Неприятно. Больно. Нестерпимо.