Текст книги "Ты - мой хрупкий цветок любви (СИ)"

Автор книги: Evaa_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Конечно, ему было не так важно, что там фантазирует безумный учёный, но пока девчонка беременна, её нельзя травмировать. Да и к тому же, кем возомнил себя омерзительный учёный, раз позволяет такие вольности в сторону новой Принцессы Бьякугана, которая, можно сказать, является частью клана Ооцуцуки.

– Меня не так поняли, господ…

– Не хочу нечего слушать! – нагло перебил мужчина. – Просто вбей себе в голову мои слова и убирайся!

Не сказав более ни слова, Харуко, скрипя зубами, развернулся и зашагал прочь. Он и подумать не мог, что взгляд в сторону Узумаки вызовет столько ненависти и злобы к его персоне. Так просто он однозначно это не оставит и наглая девка получит своё.

Оставшись наедине, Ишшики вздохнул. С каждым часом он чувствовал упадок сил и то, как Каваки пытается пробить брешь в уже слабом контроле. Видимо и правда Ооцуцуки переборщил с «Божественным сном», потратил слишком много чакры и теперь вынужден делать нелегкий выбор. Чтобы сохранить чакру до рождения дитя или хотя бы смены Каваки на Боруто, придется на время уступить место хозяину тела. Это будет рискованно, но только так можно добиться желаемого.

– Аро, Коши! – крикнул мужчина.

– Господин Ишшики? – подчиненные не заставили себя долго ждать и моментально оказались за спиной лидера.

– У меня к вам особое задание. В ближайшее время мне необходимо поднабраться сил и чакры, а для этого придется вернуть сознание Каваки в его тело. Но так как этот кретин может воспротивиться и выкинуть что-нибудь, вы должны сделать всё, чтобы удержать его до моего возвращения. Можете прибегать даже к крайним мерам, всё равно скоро менять сосуд! – оскалился Ооцуцуки и продолжил: – Коши, следи за Химавари, чтобы с ней ничего не случилось, а ты, Аро, подготовь Боруто Узумаки, настал его черёд! Ну и не забывайте о Девятихвостом. Пока я буду в недосягаемости, мои техники ослабнут. Наруто не должен выбраться! – закончил Ишшики и повернулся к мужчинам.

– Что делать с Харуко? Он мне не нравится в последнее время, – нарушил тишину Коши.

– Если попытается самовольничать или что-то предпринять в отношении нашей Принцессы, – убей его! Думаю, как закончите с подготовкой Боруто, надобность в этой сволочи исчезнет. Он действительно начал лезть куда не следует и брать на себя слишком многое.

– Понял! – кивнул Коши и исчез на пару с Аро, оставляя лидера, который хищно улыбался.

«Остался последний штрих», – Ооцуцуки закрыл глаза и полностью погрузился в астральную форму.

========== Часть 8. Мгновение счастья ==========

– Всё никак неймется, да? – насмешливый голос раздается позади брюнета, заставляя того напрячься. Ишшики показался как раз в тот момент, когда Каваки пытался пробить потоком чакры стену, созданную Ооцуцуки для блокировки сознания.

– Решил наконец показаться, сволочь! – Каваки медленно поворачивает голову и встречается с белыми глазами монстра. Первый раз перед ним предстаёт истинный Ишшики.

Бледная кожа, бледно-голубые длинные волосы, собранные в высокий хвост; коротко стриженные брови и традиционная одежда, состоящая из белой охотничьей робу карингу, мешковатые брюки и пару тенгу-гета на ногах, придавали Ооцуцуки аристократичности. А его надменный взгляд говорил о полном высокомерии.

– Не обольщайся, Каваки! Я пришёл к тебе по делу, – хищно улыбнулся Ооцуцуки и направился прямиком к брюнету, который с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на гостя. – В ближайшее время мне нужно будет ненадолго оставить тебя. Ты снова сможешь управлять своим телом, но это не означает, что ты можешь развернуться и уйти из Кары, предать меня или что-либо другое в этом роде. Я всё еще буду в твоём сознании, и та печать, которую я тебе оставлю, не позволит твоим шаловливым мыслям материализоваться. Как только ты соберешься совершить ошибку, то снова вернешься в это состояние, а я опять возьму власть.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь? Какой тебе толк от этого? – включил дурочка Каваки, хотя мысленно уже прокручивал возможные варианты столь неожиданного поворота событий.

«Что-то явно случилось, если Ишшики так резко решил залечь на дно. Возможно, всё дело в чакре. Пока я тут находился, успел заметить, что с каждым днем и с каждым часом это место менялось, словно контроль Ооцуцуки слабел. Если так, то ему нужно просто накопить чакру. Это мой шанс вырваться. Пока этот кретин будет отдыхать, я обязательно придумаю, как покончить с этим дерьмом!»

– Говорю это потому, что знаю какие глупости ты захочешь совершить, и стараюсь уберечь тебя от этого. Хотя погоди, не тебя, а Химавари! Любая оплошность с твоей стороны отразится на девчонке, а учитывая, что она беременна…

– Что ты сказал?! – Каваки просто ошарашила последняя фраза. Конечно, он понимал, что после того, как кончил внутрь девушки, – беременность наступит, но это всё равно было неожиданно.

Теперь получается – он будущий отец, а Хима носит под сердцем его дитя. Какое-то непонятное чувство прошибло с ног до головы и, несмотря на не очень хорошее положение дел, приятная истома зарождалась в сердце. Это было то тепло, которого не хватало Каваки, его смысл жизни. У него есть будущее, нужно просто идти вперед и не отступать! Отныне Каваки должен сделать всё, дабы защитить Узумаки и своего нерожденного ребенка, даже если придется совершать ужасные вещи и идти на крайние меры.

– Поздравляю! – Ооцуцуки раскинул руки в стороны. – Ты станешь отцом! И как будущий папаша – должен прежде всего думать о своём ребенке и его матери. Поэтому без глупостей, пока я буду занят!

– Мне наплевать, чем ты собираешься заниматься, просто уберись уже отсюда!

– О, не волнуйся, скоро я уберусь! – сказал Ишшики и закрыл глаза. Его тело постепенно начал окутывать туман, образовывая что-то похожее на оболочку.

Вместе с этим пространство вокруг Каваки приобретало яркие очертания, вырисовывая чёткие линии. Мускулистое тело напряглось, по венам прошёл разряд и перед глазами появилось черное пятно. Оно расползалось с невероятной скоростью и, не выдержав напора, брюнет закрыл глаза. Понемногу напряжение отходило на второй план и, расслабившись, Каваки открыл глаза и уставился на лабораторию Кары, а именно на отвратительные капсулы с подопытными.

– Твари! – вслух выругался мужчина и отвернулся. Смотреть на мучения ни в чём неповинных людей – противно. Ведь никто из них не подозревает, что станет очередной жертвой и больше не сможет ощутить вкуса жизни. Все они – живые мертвецы.

– Какого хрена?! – неожиданно ругнулся мужчина и выставил вперед руки. Его пальцы шевелились, а кисти выполняли все манипуляции, которые хотел Каваки. Неужели гнида Ооцуцуки и правда оставил его сознание? Брюнет и забыл какого это – чувствовать собственное тело наяву.

Время, проведённое в кошмарном месте, немного выбило мужчину из реальности, но дало и некоторую привилегию. Каваки собрал достаточное количество чакры и мог с лёгкостью разнести к чёртовой матери Кару. Только одно обстоятельство не позволяло ему этого сделать – беременная Химавари.

Вспомнив о девушке, Каваки потупил взгляд. Как же ему сейчас хотелось увидеть её прекрасное лицо, заглянуть в голубой омут глаз, крепко обнять и никогда не отпускать от себя, даже на шаг. Но после всего, что произошло, было паршиво и гадко на душе. Именно неспособность Каваки противостоять Ооцуцуки привела к тем событиям, о которых не хотелось и думать.

«Как смотреть в глаза Химавари после случившегося? Моё тело насиловало её, причиняло боль; именно из моего рта вырывались оскорбляющие фразы. Она, возможно, даже не поверит, что с ней буду говорить я, а не Ишшики. Однако я не могу просто стоять и ничего не делать! Хима нуждается во мне, как никогда, и я нуждаюсь в ней!».

Сконцентрировав всё свое внимание, Каваки напрягся, пытаясь почувствовать знакомую чакру Узумаки. Сперва не было никаких колебаний, но миг спустя еле ощутимая энергия дала о себе знать. Это был совсем слабый поток, доносившийся сверху. Химавари была на верхнем этаже. Сомкнув челюсть, Каваки бросился вон из омерзительного места. Ему нужно было увидеть её.

***

Химавари мирно лежала на кровати, поджав колени. Её голубые глаза смотрели в одну точку, а мысли были сосредоточены на одном – ребёнке. Правая рука по инерции потянулась к плоскому животу и, коснувшись его, начала поглаживать. Эти действия уже были признаком проявившейся любви к будущему малышу.

Узумаки знала, что будет любить его больше всего на свете, но на данный момент не представляла, как защитить. Её чакра запечатана техникой Ооцуцуки и поэтому использовать её не представляется возможным; единственные люди, способные помочь – сами нуждаются в помощи. Получается, ничего не остается. От безысходности глаза становятся влажными, и Узумаки старается проморгать, чтобы слёзы не коснулись щёк. Она не должна плакать, больше не должна. Ради ребёнка стоит поберечь себя, держать эмоции под контролем и отбросить нервотрёпку. Но так ли легко это сделать?

Схватив края одеяла, Хима сильнее натягивает его на открытые плечи. Будто хочет спрятаться от внешнего мира и навалившихся проблем. Глаза против воли начинают медленно закрываться, стоит девушке расслабиться, и сознание погружается в дрёму.

Первый раз грудь Узумаки ровно вздымается, а тело не вздрагивает. Брюнетка может спокойно окунуться в мир морфея и увидеть свою семью: весёлого и шаловливого старшего брата, смеющегося отца с матерью и хмурого, но в душе радостного Каваки. Настолько проникнувшись картинками из прошлого, Химавари не заметила, как дверь её комнаты открылась и на пороге появился мужчина.

Каваки стоял и вглядывался в темноту. Единственное, что освещало небольшую комнату было окно. Только лишь благодаря ему лунный свет проникал в помещение и озарял кровать, на которой, свернувшись калачиком, спала Узумаки.

Тихо прикрыв дверь, Каваки прошёл вглубь помещения и присел на корточки возле девичьего лица. Его ладонь потянулась к непослушной чёрной пряди, которая упала на умиротворённое лицо, и нежно проведя подушечками пальцев по бархатной коже, убрал её. Вид Химавари завораживал. Как же давно мужчина её не видел столь близко. Внутри всё трепетало.

– Хима? – шёпотом произнёс Каваки и, поддавшись вперёд, коснулся разгорячёнными губами мочки уха. Ответа не последовало и брюнет повторил:

– Хима, проснись, – голубые глаза мгновенно распахнулись и наполнились страхом. Девушка не на шутку испугалась. Все её красочные сны и мечты были прерваны прошедшим по коже холодком и мурашками. Подскочив на кровати и стараясь прижать одеяло к груди как можно плотнее, Узумаки тяжело дышала, не сводя взгляда с незваного гостя.

Каваки поднялся следом и понимая, что его приняли за другого, выставил вперед руки.

– Химавари, успокойся. Это я – Каваки.

– Д-да что же ты ещё от меня х-хочешь, Ишшики? – заикаясь проговорила дочь Седьмого. – Ты добился чего хотел! Теперь пришёл поиздеваться надо мной? Тебе мало?

Сердце мужчины сжимается от дрожащего голоса. Что произошло с бедной девушкой в стенах заклятой Кары? Неужели пребывание в этом проклятом месте сломало наследницу Седьмого?

– Хима, это правда я! Прошу, успокойся!

– Какую игру ты затеял, Ишшики? – девушка определённо не верит произнесённым словам.

– Хима, помнишь, как в детстве я разбил твою любимую вазу, а Боруто заставил меня склеивать её по кусочкам? Или тот день, когда ты попросила меня сходить с тобой на поле с подсолнухами и собрать цветы? – решил прибегнуть к таким родным воспоминаниям, мужчина. – Неужели Ооцуцуки знал бы всё это?

Сказанное застало врасплох. Эти воспоминания были настолько важными, как для девушки, так и для Каваки, раз каждый до сих пор помнил их и пронёс сквозь время.

– Я…

– Всё это время я пребывал в отвратительном месте, Хима, и все, что мог, – это беспомощно наблюдать за происходящим, не в силах помочь! Я видел, как эта тварь насиловала тебя и ничего не мог сделать! Я ненавижу себя за это, за ту боль, которую пришлось испытать тебе! – все слова, произносимые Каваки, были настоящими, искренними.

Произнося их, мужчина просил прощения за свою беспомощность перед Ооцуцуки. Узумаки сосредоточенно слушала брюнета и в её глазах отражалось понимание. Почему-то девушка действительно верила в сказанное, но ещё не до конца осознавала, что перед ней не оболочка близкого человека с чужой душой, а настоящий Каваки.

– К-каваки, это и правда ты? – дрожащими губами произнесла дочь Хокаге и отодвинула в сторону одеяло. Становилось слишком жарко и надобность в дополнительном источнике тепла – исчерпалась.

Мужчина не отводил взгляда со столь желанной особы и следил за каждым её движением. В особенности заострив внимание на стройных ножках и милой ночнушке светло-жёлтого оттенка.

***

К прослушиванию:

Asher – Fall Again (Radio Edit)

– Это я, Хима, – наплевав на всё, Каваки бросился к девушке и впился, наверное, самым нежным поцелуем в пухлые губы брюнетки. Такими сладостными они ещё не были. Мужчине казалось, что стоит немного прикусить и из них польётся блаженный сок. От Химавари так приятно пахло, что Каваки не смог сдержать нахлынувшего наслаждения и сильнее углубил поцелуй, проникая глубже в рот.

Узумаки будучи также на пределе чувств, не смогла противиться и начала отвечать на пылкую страсть. Да и сама Хима хотела ощутить не те грубые и резкие движения Ишшики, а жгучие и пламенные прикосновения любимого.

Химавари теснее приблизилась к брюнету и запустила тонкие пальцы в его волосы, немного сжимая их. Другой рукой девушка приобняла его за шею, стараясь углубить поцелуй ещё сильнее. Внутри пылал огонь и порхали бабочки, живот скручивало в тугой узел от разгорячённых мускулистых рук, которые жадно цеплялись за девичьи плечи, спускаясь ниже по спине и доходя до ягодиц.

Блаженный стон вырвался из уст Узумаки, когда Каваки начал покрывать шею робкими поцелуями, постепенно набирая обороты и почти оставляя засосы. Хима прикрыла глаза, полностью погружаясь в удовольствие. Такого девушка ещё не испытала. Возможно, все дело в беременности, а может и в том, что ранее брюнетке не доводилось испытывать наслаждение, ведь её первый раз был ужасным.

– А-а-х! – руки мужчины сжали налитую грудь и начали понемногу мять её, при этом не причиняя никакого дискомфорта.

Одновременно Каваки водил языком вокруг затвердевшего соска и наигравшись, взял его в рот, посасывая, второй же рукой продолжая мять левую грудь. Спина брюнетки выгибалась навстречу манипуляциям, что сопровождались тихими стонами.

Брюнет продолжил покрывать возбуждённое тело поцелуями, спускаясь всё ниже и, наконец, достигнув живота, – остановился. Почувствовав еле уловимую чакру своего будущего ребёнка, Каваки улыбнулся, по телу прошла приятная дрожь. Он уже представлял, как будет заботиться и оберегать своё дитя; прижимать к груди и дарить вечную любовь; целовать крохотные ручки и ножки. Это было невероятное чувство, которое мужчина хотел испытывать каждый день. Так тепло на душе ему ещё не было.

Губы осторожно коснулись ещё плоского животика и запечатлели, казалось, самый трогательный поцелуй. Скоро его ребёнок начнет расти и вскоре появится на свет, и те поцелуи, которые мужчина продолжал оставлять на бархатистой коже, будут адресованы малышу.

От таких действий щёки Узумаки запылали. Девушка поняла, что Каваки в курсе её беременности, и почему-то всё это заставило брюнетку смутиться. А в глубине души испытывать удовольствие. Первый раз человек, которого она по-настоящему любит, – нежен с ней, дарит любовь, ласку и доброту. Не верится, что несколько часов назад тело Каваки не подчинялось ему и всем управлял Ооцуцуки, как и не верится в то, что её ранее изнасиловали. Всё казалось таким нереальным, что Химавари прикрыла глаза, боясь, что сладостная картина исчезнет.

Мужчина же был на пределе, его дыхание становилось сбивчивее и тяжелее. Сдерживаться было трудно. Хима очень возбуждала своими тихими и трепетными стонами, тёплыми прикосновениями. Хотелось накинуться на хрупкую девушку и взять её; слышать дикие стоны и своё имя из уст брюнетки; ощущать впивающиеся ногти в спину. Каваки уже представлял, как Узумаки выгибается ему навстречу и глазами просит войти глубже и резче. От такой картины в штанах стало невыносимо тесно, член истекал смазкой и больно пульсировал.

Левая рука брюнета оставила терзания налитой груди и опустилась на девичье бедро, слегка сжимая его и вызывая новый стон партнёрши. Сам же мужчина подаётся вперед, возвращаясь к лицу любимой.

– Я хочу тебя, Хима, – до предела возбуждённый Каваки шепчет в полуоткрытые губы Узумаки, как бы спрашивая разрешения и получая еще один вздох, расценивает сие действие, как соглашение.

Действия брюнета опьянили дочь Седьмого, и девушка сама еле сдерживалась. Ей хотелось ощутить больше, чем опаляющие прикосновения и жаркие поцелуи. Химавари хотелось Каваки, причём полностью и без остатка.

– А-а-х, Каваки-и! – девушка распахнула голубые глаза и больше не в силах держаться, принялась снимать белую ткань с мужской груди, оголяя рельефное и накаченное тело.

Брюнет не сопротивлялся, а лишь помог робкой девушке избавить себя от мешающей ткани и после перешёл в наступление. Его руки потянули тонкие лямки, оголяя плечи и спуская ночнушку до самых бёдер, а после и вовсе снял с желанного тела. Химавари осталась в одних кружевных трусиках и это её смутило, потому как в следующее мгновение брюнетка плотнее сжала ноги и отвела взгляд.

– Тебе нечего стесняться, ты – прекрасна! – Каваки нежно берёт любимую за подбородок и разворачивает к себе. Снова затяжной и пылкий поцелуй, выжигающий весь кислород в округе; снова приятная истома внутри. Пока мужчина терзает сочные губы, его руки тянутся к кружевам и даже не снимая их, а просто отодвинув в сторону.

Хима чувствует, как горячая, влажная плоть касается её внутренней стороны бедра и движется к влагалищу. Каваки старается медленно вводить головку внутрь, дабы не причинить девушке боли. От нахлынувших ощущений Узумаки выгибается сильнее и, несмотря на легкий дискомфорт, позволяет войти в себя полностью.

Брюнет ощущает, как узко внутри; как стенки влагалища сжимают его член, даря удовольствие. Мужчина начинает движение и толкается с осторожностью, но напористо. Постепенно комнату оглушают сладостные стоны. Каваки толкается глубоко и быстро, с каждым разом увеличивая темп. Его руки сжимают девичьи бедра, оставляя на них маленькие отметины. Химавари же цепляется за края простыни и, запрокинув голову, стонет от удовольствия.

Сейчас её переполняют совершенно другие эмоции и чувства; сейчас ей хорошо. Она отдаётся полностью любимому человеку.

Каваки продолжает вдалбливаться в лоно, издавая уже не то стоны, не то рыки. Он возбужден до предела и готов кончить в любой момент. Ему нравится то, как с губ Химы срываются крики удовольствия; как она пытается теснее прижаться к мужскому телу. А когда девушка обхватывает ногами торс партнера, Каваки не может больше сдерживаться.

Он хватает руками девичьи запястья и заводит их над головой; диким поцелуем впивается в приоткрытые губы и усиливает толчки. В эти мгновения, казалось, вся Кара слышала крики, стоны и скрип кровати.

Ещё пара толчков и тёплая сперма наполняет женское лоно, чувство удовлетворения и экстаза накрывают Химавари. Каваки тяжело дышит прямо в губы любимой. Это первый раз, когда он и Хима отдались друг другу; ответили взаимностью и были запредельно счастливы.

Аккуратно покинув девичье тело, мужчина ложится рядом и одной рукой притягивает любимую к своей груди. Оба дышат прерывисто и тяжело, но при этом испытывают эйфорию.

– Я люблю тебя, Хима, и очень рад, что у нас будет ребёнок! – после этих слов брюнет наклоняется к разгорячённому животу и с любовью в глазах целует его.

– Каваки, я тоже счастлива, но Ишшики, он… – Хима не хотела нарушать ту идиллию, которая зародилась минутой ранее, но после страстного секса все проблемы вернулись. Ооцуцуки никуда не ушёл, как и осознание беспомощности.

– Не тронет нашего ребёнка! Я обещаю! Знаю, что однажды подвел тебя, не смог остановить безумие. Сейчас всё иначе, я лучше погибну, нежели позволю этой мрази прикоснуться к моему ребёнку или тебе! – Каваки был полон решимости, как никогда. То, что он говорил, – чистая правда. Ооцуцуки не посмеет сделать сосуд из невинного дитя.

– Прости, я не хотела прерывать или портить этот момент, – грустно улыбнулась девушка.

– Не извиняйся, Хима. Ооцуцуки действительно проблема, которую нужно решить!

– Как? Как мы сможем защитить нашего ребенка, если этот монстр в любой момент снова завладеет тобой? – Химавари слегка напряглась и потупила взгляд.

– Послушай, – Каваки поравнялся с девичьим лицом и взял Узумаки за подбородок, немного приподнимая, – я чувствую, что чакра Ишшики слабеет и он не просто так вернул меня. Ему нужно запастись чакрой, чтобы сменить сосуд. Сейчас он уязвим, как никогда, нужно только дождаться подходящего момента. К тому же у меня есть план, Хима.

– Какой план, Каваки? Кругом люди Кары, они не позволят…

– Я не могу рассказать тебе всего, касаемо дальнейших действий, милая. Ооцуцуки не должен знать о том, что я задумал. Мне даже следует выкинуть из головы эти мысли, лишь бы этот урод не капался в моём сознании. Главное – верь мне. Я ни за что не брошу ни тебя, ни своего ребенка. Вы – самое дорогое, что есть в моей жизни, и мы обязательно выберемся от сюда, – мужские руки тянутся к дрожащей щеке брюнетке и ласково проводят по ней пальцами. Узумаки внимательно следит за движениями Каваки и начинает чувствовать себя защищённой. Пусть и не на сто процентов, но удача повернулась к ней лицом.

– Тебе нужно поспать, – мужчина увлекает Химавари следом за собой в тёплую постель и крепко обнимает нагое тело. А Хима небрежно кладёт голову на вздымающуюся грудь любимого и прикрывает глаза.

– Ничего больше не бойся, я рядом, – поглаживая оголённую спину, Каваки сам закрывает глаза. Ему до безумия приятно находиться в такой близости с любимой; чувствовать её горячее тело, вжимающееся в его собственное; гладить шелковистые чёрные волосы и чувствовать биение крохотного сердечка.

***

Прохладный воздух отрезвлял и одновременно успокаивал, а мысли бурным потоком врезались в голову, как и ощущение скорого триумфа. Молодой лидер Ооцуцуки сидел на одном из многочисленных балконов дворца главной семьи с устремлённым ввысь взглядом. Его лицо было умиротворенно спокойным и невозмутимым; волосы слегка растрепались от неожиданных порывов ветра, а одежды продолжали развиваться на ветру.

– Хм, Ишшики, неужели ты думаешь, что сможешь накопить достаточно чакры до моего прихода? – словно у ночного неба спросил Реншики с победоносной улыбкой. Как никто другой, мужчина прекрасно видел события, происходящие на Земле и с собственным братом. А в особенности то, как он решил выкрутиться из сложившейся ситуации. Все эти действия вызывали только смех.

– Реншики, звал?

– Кэтсуми. Чтобы ты хотела сделать с моим братом? Убить его быстро или немного помучить? – Ооцуцуки спрыгнул с балкона и уставился на вошедшую девушку, которая явно растерялась от таких вопросов.

– К чему ты это спрашиваешь? – Кэтсуми сделала шаг вперед и остановилась напротив лица лидера.

– Брат решил снова поменять сосуд, и я думаю, нет смысла больше ждать. Завтра наведаемся в новый мир!

– Хочешь убить Ишшики прямо на Земле? Как же законы клана?

– Я – нынешний лидер клана и могу сам решать судьбу предателя. По закону его ждет смерть, я же просто выбираю место погибели, – Реншики обошёл деву и, встав за её спиной, прижал к своему холодному телу.

– Что собираешься делать потом? – сглотнув, поинтересовалась Ооцуцуки. Не часто молодой лидер позволял себе такое по отношению к ней, отчего сердце забилось быстрее.

– Заберу всю чакру этого жалкого мира, и, конечно же, вырву сердце Кагуи. – надменно произнёс Реншики и сильнее прижал к себе Кэтсуми. – Эта тварь заслуживает участи похуже, чем мой брат.

– Сначала придётся снять печать, которая сдерживает её.

– Разберемся по ходу дела, а пока скажи Урашики, чтобы собирался.

– Почему только он? – удивилась Кэтсуми и, выкрутившись из кольца рук, растерянно посмотрела на Реншики.

– Идём только мы втроём. Не вижу смысла брать целый клан, у них и так много работы.

– Поступай, как знаешь. В любом случае я с тобой до конца, – девушка слегка улыбнулась и отвернула голову.

– За это я тебя и ценю, Кэтсуми! – Ооцуцуки улыбнулся в ответ и, развернувшись, хотел покинуть холл, только вот неожиданный вопрос собеседницы, заставил остановиться.

– Забрать всю чакру мира, значит уничтожить его, не так ли? Что же будет с Принцессой Бьякугана? – осторожно произнесла девушка и, зашуршав подолом кимоно, отошла к перилам.

Она не хотела задавать этот волнующий вопрос, но обстоятельства вынудили. Однажды Тонери Ооцуцуки имел дело с Хинатой Хьюго – наследницей Хамуры и проиграл. Его цель не была достигнута, а Хината стала женой Наруто Узумаки. Тенсейган не был использован и Тонери поплатился. А ведь он не только хотел уничтожить наследие Хагоромо, но и спасти бывшую Принцессу. Что же теперь? Что захочет сделать Реншики по отношению к ничего не подозревающей девушке? Оставит ли умирать её на Земле или заберет в клан?

– Так и знал, что однажды ты спросишь об этом, – Реншики прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Наследница Хамуры – часть нашего клана. Она, как и все мы, обладает Бьякуганом и может пробудить Тенсейган. Нельзя упускать такую возможность, поэтому я заберу её сюда.

– Как же ребёнок? Помнишь, что говорил Урашики? – не унималась Кэтсуми.

– Её дитя – это лишь подобие истинного Ооцуцуки. Мужчина, который взял её, просто эксперимент брата с малой частью ген нашего клана. Думаю, пока срок маленький, она не сильно расстроится…

– Хочешь убить ребенка, Реншики?! – нагло перебила девушка и, не выдержав, повернулась обратно. Конечно, ей было плевать на Химавари и все, что с ней связано, но если мужчина заинтересовался Принцессой, то однозначно ради собственной выгоды. А это уже настораживало. Хоть Кэтсуми и была молодому лидеру всего лишь другом, делить его с кем-то другим она не собиралась.

– Девушка должна рожать только чистокровных наследников Ооцуцуки. Это её судьба!

– Будешь использовать её, как инкубатор?

– Тебе что-то не нравится, Кэтсуми? – кажется, лидера достало оправдываться и он в ту же секунду оказался возле девушки, хватая её за шею и притягивая ближе. До сегодняшнего дня такого не было. Реншики никогда раньше не причинял боль Кэтсуми.

– Послушай-ка, ты – всего лишь член клана, не более того. Мои планы и задумки не твоё дело, и если раньше ты призрачно верила, что можешь в них вмешиваться, то пора вернуться в реальность. Просто выполняй, что велено, и не лезь не в своё дело, иначе закончишь, как Тонери! – выплюнул разгневанный мужчина и со всей силы оттолкнул от себя Кэтсуми, которая еле устояла на ногах.

Смотря в след уходящему Реншики, молодая девушка не верила своим глазам. Неужели этот новый мир так повлиял на их клан? Сначала Ишшики и Кагуя, затем Тонери, а теперь и её очередь?

«Я не позволю тебе, – наследница Хамуры, прийти в мой мир и разрушить его! Реншики по-любому использует тебя для продолжения рода, а мне этого не нужно. Не для того я целые века была преданна ему, чтобы получить плевок в душу. Ты не должна выжить! Завтра твоя жизнь подойдёт к концу, а следом и этого отвратительного мира! Наш клан более не будет страдать и погибать из-за таких ничтожеств!» – скрипя сердцем и душой, юная Ооцуцуки выпрямила спину и гордо подняла голову. Никакой мир не смеет вставать между ней и Реншики. Плевать на законы клана, плевать на всё! Ооцуцуки уже давно не те, кем были раньше, и, возможно, завтрашний день изменит многое.

Комментарий к Часть 8. Мгновение счастья

Жду Вашего мнения, дорогие читатели.

========== Часть 9. Давно не виделись ==========

Дни, проходящие без влияния Ооцуцуки, давали свои плоды. Химавари вновь почувствовала себя в безопасности и радовалась каждому дню, хоть и находилась на вражеской территории. Каждый раз засыпая и просыпаясь с любимым, девушка забывала обо всех насущных проблемах и просто наслаждалась этими бесконечными минутами.

Конечно, Узумаки не могла забыть о брате, находящимся в капсуле, и отце, запечатанном в другом измерении, но и помочь ничем не могла. Любой неверный ход мог означать возвращение Ишшики, а значит, и всего того ужаса, который хотелось забыть. Единственным выходом было ждать удобной возможности для реализации плана Каваки, который так и не посвятил любимую в его детали.

Все эти дни брюнет вёл себя на удивление спокойно и мирно. Даже Коши с Аро были удивлены такому повороту, ведь они ожидали сопротивления и кровавого месива, а вместо этого получили тишину. Каваки лишь иногда препирался с бывшими друзьями по поводу руководства Кары, что было не так страшно. Всё остальное время мужчина проводил с Химой, которая нуждалась в нем, как никто другой.

Пусть еще и маленький срок, но беременность меняла девушку: изменение характера, вкуса, предпочтений, а также лёгкий токсикоз не остались без внимания. Поэтому брюнет старался чаще находиться с девушкой и со своим будущим ребенком. Даже сейчас, шагая по ставшему родным коридору, Каваки направлялся к Узумаки. Хотелось увидеть её и не только!

Беременность меняла и ощущения, которые Хима испытывала при горячем сексе, который теперь был неотъемлемой частью молодых. Смотря на возбуждённую Химавари, брюнет просто не мог сдерживаться и брал девушку! Сдерживаться было трудно, особенно сейчас, когда грудь наливалась и становилась больше, а сама беременная – краше.

– Хима, не спишь? – толкнув дверь, мужчина прошел внутрь уютной комнаты. Узумаки сидела на мягком кресле и вязала тёмно-синий шарф, сейчас она напоминала Хинату в молодости.

– Каваки? Нет, решила ещё немного повязать, – мило улыбнулась голубоглазка и отложила в сторону своё творение. – Ты сегодня задержался. Все в порядке?

– Да, просто нужно было кое-что проверить, солнышко. Иди ко мне, я скучал! – Каваки жестом пригласил брюнетку в свои объятия, и, немедля, Хима поднялась. Её глаза блестели, как снег на солнце, а слегка приоткрытые губки – манили.

– Я тоже скучала, – Химавари уткнулась в накаченную грудь и вдохнула приятный аромат мужчины. Как же она любила вот так просто стоять и тонуть в наслаждении.

Каваки ласково обнял Узумаки и улыбнулся. Сегодня девушка ещё прекрасней. Правая рука поползла вниз, очерчивая замысловатые узоры на нежно-бирюзовой ткани, спускаясь ниже к ягодицам. Чувство нарастающего возбуждения – зашкаливало. Почему же юная Химавари сводит с ума?