Текст книги "Шутки в сторону! (СИ)"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Фолиэш от страха замер наверху, опасаясь свалиться от неловкого движения. Дирнес, яростно взвыв, высоко подскочил, метя пальцами в глаза. Незнакомец дернул головой, защищаясь. А Дир, вцепившись в широкие плечи и уперевшись коленями в твердый живот, молча вцепился зубами в оголенную шею. Здоровяк охнул и пошатнулся, Фоли, не удерживаемый более, с писком рухнул с плеча. Дирнес, не мешкая, подхватил его, не давая ушибиться, затем схватил омегу за руку и, отскочив на пару шагов, подтолкнул к себе за спину. Нервно обернувшись на бледного Фоли и убедившись, что он более-менее в порядке, Дир зашипел и, прижав уши к голове, попер на агрессора, показывая, что разборки ещё не закончены и Дирнес еще не всё сказал. Альфа, зажав рукой царапину на шее, попятился и, пробормотав что-то про сумасшедших больных малолеток, пошатываясь, развернулся и ушел прочь.

В полной тишине парка незнакомец скрылся из виду.

– Ура… – выдохнул Дирнес, расслабляясь. Враз заболели спина и бока, ссадины на руках и ногах, ведь здоровяк совсем не по-детски откидывал его от себя, и падать приходилось на родную спину. Но это были сущие пустяки, заживет. Главное, что всё закончилось благополучно. А самое главное, что тупица не стал всерьёз размахивать руками, ведь в подобном случае Диру очень бы не поздоровилось и так легко он бы не отделался. Мальчик не бахвалился напрасно, реально оценивал свои силы и понимал, что на равных со взрослым альфой ему никак не устоять, вмазал бы урод ему по черепушке – и всё, ловите тапки, родимые. Летел бы далеко и надолго. Но всё это совершенно не значило, что Дирнес остался бы в стороне, когда его суженного кто-то обижает.

Закусив губу и старательно сдерживаясь, чтобы не кряхтеть и не стонать, он обернулся на растрепанного Фоли, сидящего прямо на холодной земле и растерянно смотрящего на него огромными глазами снизу вверх. Пуховик был расстегнут, шапочка валялась поодаль, шарфик раскрутился, оголяя нежную кожу.

– Не сиди, глупый, замерзнешь, – Дирнес протянул ему руку, помогая встать. Тот безропотно поднялся, вцепившись в его плечо. – Чего молчишь? Все хорошо Ты не пострадал? Не ушибся? Ну, не молчи же! – он чуть встряхнул его за рукав.

– У т-тебя кр-ровь… – выдохнул Фолиэш.

– Что? – вместо ответа Фоли тронул что-то мокрое на его лице и показал испачканную красным руку. – Вот засада… – поморщился Дир. – Папа голову свернет, что куртку испачкал… А ты как?

– Норм-мально…

– Точно? Ты не молчи, если тебе больно – скажи, не бойся, я знаю, как помочь. Так что не терпи понапрасну, – мальчик внимательно осмотрел омегу с ног до головы и, убедившись, что он не сильно пострадал, больше испуган, ободряюще улыбнулся омеге.

– Точ-чно, – сглотнул Фоли, ошалело моргая. – Спасиб-бо.

– Пожалуйста, – спокойно кивнул Дир. Азарт драки проходил, он снова начинал мерзнуть.

– Зач-чем…

– Что зачем?

– Зачем ты полез? Ведь он же был намного больше тебя! Он же чуть не убил тебя, мелочь ты неразумная! А ты! Все лез и лез! А если бы убил?! Ты! Дурак! Идиот! – сбился на крик в конце Фоли, всхлипывая и кусая дрожащие губы.

– Я не мог тебя оставить, ведь ты мой Пара, мой суженый, я должен защищать тебя, – так же спокойно ответил Дирнес. Вытащив смятый платок из кармана, он вытер испачканные его кровью пальцы Фолиэша, поправил пуховик, застегнул молнию, поправил шарф и улыбнулся. – Я же люблю тебя, глупый ты взрослый омега.

Фоли лишь растерянно кивнул. Дирнес лучезарно улыбнулся, совсем как раньше, подмигнул ему и, утеревшись платком, поплотнее запахнул свою хлипкую куртенку, поднял шапочку с земли, нахлобучил её на голову Фоли и, подхватив под руку, пошел к дому.

***

Фоли был растерян и обескуражен. Всё произошло так стремительно…

Он, как обычно, возвращался домой после дополнительных занятий с репетитором, выбрав короткий путь через парк. Шёл, никуда не торопился, слушая музыку в наушниках, любовался парком, просыпающимся после долгого зимнего сна, подставляя лицо теплому ветерку и ласковым лучам солнца, расслабившись и наслаждаясь жизнью.

И совершенно не ожидал, что ни с того, ни с сего его нагло и больно схватят и куда-то потащат, не обращая внимания на оказываемое сопротивление и крики.

Незнакомец вонюче дышал куда-то в затылок, что-то бормотал и противно тискал, сжимая в своих лапищах. Фоли стало по-настоящему страшно, первый раз в жизни. Как бы он не вырывался, чужие сильные руки его держали крепко, исключая любую возможность сбежать. Фоли вдруг понял, осознал, поверил в то, что он – слабый и тощий омега и не в силах оказать реальное сопротивление взрослому пьяному альфе.

От испуга Фоли почти не соображал, отчаянно вереща, дергаясь и вертясь ужом. Он почти отчаялся дождаться помощи, ведь специально выбирал безлюдные дорожки, желая срезать путь через парк.

И уж конечно не ждал, что на его защиту встанет не кто иной, как Дирнес, неизвестно откуда выскочивший.

Это мелкое недоразумение, мнящее себя его почти что мужем, воинственно шипя, без раздумий рвануло на его защиту.

Мелкий альфеныш – и бросился на противника больше его вдвое, как минимум!

И ведь победил! Прогнал нападавшего!

А как вел себя после… Очень уверенно, по-взрослому, и говорил серьезно, без детских тупых хиханек и хаханек…

И что говорил… Заботился…

Фоли впервые за всё время знакомства посмотрел на него другими глазами.

И вдруг отметил, что Дирнес, оказывается, уже не мелкий, как он привык, а успел когда-то вырасти и теперь достает ему до ушей. Если он будет расти такими темпами и дальше, то, гляди, и будет с него что путное. Ведь его отец и братья – настоящие здоровяки. Да, Фолиэш наконец-то поверил, что Дирнес, о котором он так пренебрежительно отзывался прежде, через год-другой вырастет в красавца-альфу.

И глаза у него серебристые…

И пахнет так здорово…

Пока Фоли рефлексировал, бездумно перебирая ногами, Дирнес, беспечно болтая о всяких пустяках, проводил его до самого дома и сдал на руки родителям. Но перед тем убедился, что ничто во внешнем виде омеги не выдает недавнего происшествия. На законный вопрос «зачем?» Дир ответил, что, мол, незачем его родителям волноваться по пустякам, ведь всё хорошо закончилось.

Фолиэш едва смог уснуть, все повторяя и прогоняя в голове произошедшее. Дирнес его удивил. Очень удивил…

С мыслью непременно поговорить с Дирнесом с самого утра он наконец-то уснул.

Фолиэш проснулся ни свет ни заря. Он совершенно не выспался, всю ночь ему снился тот дурацкий парк и чужие руки. Привычная забота папы с утра безумно раздражала, и юноша едва сдержался, чтобы не нагрубить. Ему не терпелось срочно увидеть Дирнеса, он весь извёлся предположениями и догадками и хотел немедленно поговорить и всё обсудить.

От нетерпения ему кусок в горло не лез, и, кое-как впихнув в себя завтрак, Фоли убежал на школьный автобус, не в силах ждать, пока соберутся его родители.

Но с утра его ждало разочарование – мелкого альфы нигде не было видно, а задавать вопросы одноклассникам Дирнеса Фоли не решился. Те и так горазды на выдумки, из пустячной горошинки гору вмиг возведут.

Они увиделись только на большой перемене. Фоли, едва сохраняя невозмутимый вид, как раз спускался в школьный двор, когда увидел Дирнеса. Тот стоял на первой ступеньке лестницы, лениво опершись на перила, и перешучивался со своими друзьями, явно задиравшими его по поводу синяков. Завидев Фоли, мальчик улыбнулся и махнул рукой. Фоли, немного поколебавшись, криво улыбнулся и кивнул, поймав его взгляд, а потом указал глазами на скамейки в дальнем углу школьного двора, надеясь, что Дир поймет, что он хочет с ним поговорить. Дождавшись кивка мальчика, Фоли нервно вздохнул и, оглядевшись, пошел к искомым скамейкам.

Голые ветки кустов, ещё не покрывшиеся густой листвой, не скрывали установленные в укромном уголке скамейки и пока не привлекали влюбленные парочки. Но Фоли было безразлично, что их уединение могут наблюдать все, кому не лень.

Не заботясь о том, что может испачкать брюки, Фоли уселся на краешек лавочки, теребя рукав пуховика.

Он умудрился накрутить себя, злясь и психуя, что Дирнес так долго не идет. Но ленивая секундная стрелка на часах не успела еще и круга пройти.

– Привет! – окликнул его Дирнес, останавливаясь рядом.

– Кхм… Привет, – кивнул Фолиэш, глядя на мальчика снизу вверх. Вроде ничего, кроме ссадины на скуле, не видно. «Значит, у него все в порядке!» – вдруг успокоился Фоли.

– Как ты? М? – спросил Дир, качнувшись с пятки на носок. – Нормально?

– Да, порядок, – улыбнулся Фоли.

– Вот и славно! – лучезарно улыбнулся мальчик и шустро уселся рядышком, довольно поглядывая на омегу. – Я так боялся, что тот громила тебе что-нибудь повредил… Ну, что я не заметил. И ты вчера молчал, как на допросе.

– Нет, все хорошо, – благодарно кивнул Фоли. – Так, пара синяков на боках, да и те уже почти сошли.

– Пара синяков? – сердито вскинулся Дир. – Вот засранец!

– Да ладно, – мотнул головой Фолиэш, – несколько дней, и следов не останется. Я у папы из аптечки тайком мазь заживляющую утащил, очень эффективную.

– Ладно, будем считать, что успокоил, – криво усмехнулся Дир.

– А ты как? – Фоли тронул ссадину на скуле. – Родители бушевали? Сильно досталось?

– Ну-у, так себе, – поморщился мальчик. – Правда, пришлось по секрету отцу поведать, что тебя защищал. Ну, чтобы папочка мой не кинулся на ночь глядя разборки устраивать и твоим предкам названивать. А то, если бы узнал – был бы конец света и полный кабздец. Всех бы на голову поставил и вздрючил.

– Ясно, – хихикнул Фоли. – Тогда дважды спасибо. Не представляю, что было бы, если б мои узнали… Не, ясное дело, они тебя и так любят и в обиду не дадут… – заметив самодовольную ухмылку на лице Дира, Фоли фыркнул и щелкнул того по носу. – Не задавайся! – и, улыбнувшись, продолжил: – Любят-любят мои предки, я-то вижу… Ты у нас завидный альфа… – он покачал головой, усмехнулся. – Свалился же на мою голову.

– Ну, это я умею! – подмигнул Дирнес, толкнул парня плечом, благо, рядом сидели. – Если надо кому вовремя на голову свалиться – меня зови! – хохотнул он. А потом глубоко вздохнул и серьезно добавил: – На самом деле, я очень рад, что всё обошлось. Я так боялся, что тот засранец тебе что-нибудь повредил… Ты же тоненький такой, раз – и переломишь.

– Все хорошо, правда, – Фоли погладил его по руке. Дирнес перевернул ладонь и переплел их пальцы. – А почему ты его засранцем всё зовешь? Ты его знаешь?

– Не-а, до вчерашнего дня не знал, – хитро усмехнулся Дир. – Но с утра успел повидаться. И пробуждение я ему устроил на славу. Так что теперь могу быть спокоен, что ему в ближайшее время не до тебя будет, ему со своей славой бы разобраться.

– Какой славой? – удивился Фолиэш.

– О-ой… Ну-у… Тут такое дело… – заюлил Дир, отводя глаза.

– Какое? Колись давай! – Фоли, удивленный его поведением, хотел всё знать. В конце-то концов, это его касается самым прямым образом!

– Ну, в общем, как видишь, я с утра немного школу прогулял. Но ты не подумай, что я прогульщик, нет! Я время с пользой провел!

– Да? И как же?

– А-э… Ну-у, мне очень неловко признаваться, – покаянно вздохнул Дир.

– Не тяни!

– В общем, такая оказия со мной приключилась… Ты не поверишь! – Дир поерзал, покусал губы и начал вещать: – Попросили меня к дядюшке-бете наведаться, лекарства ему передать… А то он у нас старенький такой, знаешь. А ведь хочет все бегать, как молоденький. Но годы не те. Ну, я, как послушный сын, и отнес. Да вот только пузырьки перепутал, представляешь! Вместо успокоительного взял снотворное, а вместо витаминки – слабительное! А ещё нечаянно совершенно споткнулся и всё в стакан опрокинул. Честно, я не хотел! И как назло, представляешь, мой стакан один хам взял – и выпил! Ты подумай, какой гад! А потом на лекции пошел, как ни в чем не бывало, засранец этакий. Я было дернулся за ним, ну, предостеречь, как подобает благовоспитанному альфе, но меня, вот горе-то, в аудиторию не пустили. Ростом, мол, не вышел. Во-от… Но я бдил на страже. Думал, дождаться, когда тот хам выйдет. И дождался. Он так резво выскочил, так шустро выпрыгнул, прям как таракан из-под тапка, ну и прямехонько в сортир. А там и уснул, горемычный. Благо, что кабинку успел запереть за собой. Но вот ты знаешь, там такие запоры слабые, просто жуть. Так что я ему помог, чисто по-дружески. Дверку как следует запер.

Под конец рассказа Фоли просто рыдал от смеха.

– Да ты коварный тип! – восхищенно воскликнул он.

– Я стараюсь, – скромно улыбнулся Дир.

– А не запалят?

– Не-а, я, честно, к дядьке ходил. Он, и правда, бета, в универе преподает. Знаешь, какой зануда – просто ужас!

– О да! Мне ли не знать! – покивал Фолиэш – Нет ничего страшнее, чем родной дядя-бета, поймавший тебя на оплошности. Нудеть часа два будет.

Дир хохотнул.

– М-да… Хорошо, что другие мои дяди-беты далеко работают, больше одного вынести нельзя. У меня и от одного-то к концу общения глаз дергаться начинает.

– Это верно. Мне в этом плане немного повезло – у нас только один бета в родне. Твой дядька, если что, твое алиби подтвердит?

– Куда денется, – ухмыльнулся Дир. – Я работаю четко, следов не оставляю. Единственное что, я не удержался да записку тому засранцу написал, в кошелёк ему засунул, чтобы к тебе не лез и держался подальше.

– И послушает?

– А вот чтобы послушал, мне твоя помощь и понадобится.

– Зачем?

– Ну, тут такое дело… Понимаешь, я уже все старые шмотки братьев перетаскал, а в своем идти – только палиться.

– А зачем тебе их старые шмотки? – заинтересованно склонил голову Фоли.

– Как зачем? Чтоб не опознали, если что!

– Кто опознал?

– А мало ли кто! Надо работать четко и с выдумкой, как говаривает мой дядька. И не оставлять следов. Или свидетелей. Так что мне нужен новый прикид.

– Но зачем новый прикид? Я что-то не понимаю… – Фоли задумчиво почесал щеку.

– Как зачем? А поделиться чудным видео, что я снял в сортире? Народ жаждет правды!

– Ну-у ты зве-ерь! – протянул Фоли с восхищением.

– Ну, не такой уж и зверь, – подмигнул он. – Ничего сверхъестественного пока, так, на затравку пару кадриков выложить в университетской сети. Ну, а если неразумный студентик будет бузить или ещё что похлеще предпримет – узнает, засранец, что такое минута славы. Там делов-то всего ничего: на толчке проспался да сам втихушку утерся, и никто его позора не видел, разве что имел несчастье последствия его пребывания на толчке унюхать. Но если что – весь универ его задницу увидит.

– Здорово придумал!

– Спасибо, – скромно потупил взгляд Дирнес, ножкой шаркнул. И через секунду стрельнул озорными глазюками: – Ну что, составишь мне компанию?

– Обязательно! – заинтригованно кивнул Фоли. – Черт, да я просто чувствую себя шпионом!

– Ничего, родной, какие твои годы! – многозначительно улыбнулся Дир. – У нас еще все впереди. Будем нести справедливость и благородное возмездие в массы!

– Будем! – рассмеялся Фоли.

Весь страх прошел, забылся, высмеянный задорным смехом. В компании Дирнеса Фолиэш расслабился, перестав следить за жестами и словами. Да что там! Ему никогда ни с кем не было так хорошо и спокойно.

Он отметил, с каким достоинством тогда стоял Дир среди своих погодок, и ощутил странную гордость, что такой красивый и необычно целеустремленный альфа, пусть и маленький ещё – его Пара, и уже не жалел об их встрече. Наверное, всё же предназначение не обманешь. И какая разница, действительно, что Дирнес младше. А если кто лезть будет – так живо всем язычки укоротить можно. Сам-то Фоли раньше отчего-то опасался действовать таким образом, фантазии не хватало, хотя, несомненно, желание было, да огромное. А с таким сообщником – как не сговориться!

– Ну что, – Дир толкнул его плечом и подмигнул, – напарник, айда?

– Айда, мелкотня! Веди навстречу справедливому возмездию!

– Веду! И пусть сгинут все враги! – заявил он с серьезной физиономией, но прыснул в кулак. Фоли рассмеялся следом. – Пошли, – Дир потянул омегу со скамейки. – Интернет-кафе работают допоздна, но лучше прийти, когда там народу побольше.

– Пошли уже, напарничек!

Дир вдруг остановился и заглянул Фоли в глаза.

– Сильно испугался?

– Ага, – помолчав, признался юноша, – просто перетрусил по-страшному. Он же меня, как пушинку, таскал… Так обидно было…

– Ничего, больше тебя никто не посмеет обидеть. Ты прости, что я не успел.

– Ты успел. Ты просто герой! – иронично улыбнулся Фоли.

– Твой герой?

– Мой, – кивнул он.

– Это правильно. Потому что я – только для тебя.

– Эксклюзивный?

– Эксю… Что? – Фолиэш прыснул в кулак. – Он самый, короче! – важно покивал Дирнес. И, сжав ладонь омежки, серьезно спросил: – Ты теперь веришь, что все будет хорошо?

– Верю, – помолчав, улыбнулся Фоли. – Тебе трудно не верить. Пусть так будет всегда.

– Обязательно будет, если ты хочешь. Я клянусь тебе, что никогда не обижу, всегда буду заботиться о тебе и делать так, как ты хочешь. Ведь ты мой омега.

– А ты – мой альфа, – тихо прошептал Фолиэш, наконец-то в это поверив.

– Все будет замечательно, – улыбнулся Дирнес. – Я знаю.

========== И жили они долго и счастливо ==========

***

– Негодяй! Сатрап! Душегуб! Тиран! Изме… Изверг! Мерзавец! – с каждым веским словом об стену с задорным звяком билась посуда. – Скотина! Проходимец! Негод… Тьфу, было! Супостат! Самодур! Мучитель! Угнетатель!

За дверями закрытой кабинки одной из известных рестораций бушевала буря. Перепуганные невиданным скандалом омежки-официанты позвали старшего метрдотеля и теперь все вместе неловко мялись, не решаясь войти и надеясь, что скандал рассосется сам собой. Но крики становились только громче.

Старший на очередной перл звонкого голоска уважительно качнул головой: горластый омега еще ни разу не повторился.

Наконец, решив, что надо подать пример подчиненным и хоть как-то попытаться призвать к порядку посетителей, старший приоткрыл дверь, заглянув внутрь одним глазком. И тут же захлопнул, практически снесённый звуковой волной и метко запущенным салатником.

Наверное, можно было бы посмеяться над нелепой сценой: здоровенный альфа пытается успокоить психанувшего мужа, скача вокруг него и причитая, как папочка над ревущим сынишкой. Но метрдотелю было не до смеха.

А скандал и не думал заканчиваться.

– …Подлец! Прохвост! Деспот! Оглоед! Сволота! Хам! – посуда на столе закончилась, и посему мимо уха альфы со свистом пролетела вилка, вонзившаяся в стену. – И хватит уворачиваться, когда я с тобой разговариваю!

– Лапушка, солнышко мое, успокойся! Поранишься! Осторожнее! Осколки под ногой! – пытался урезонить разбушевавшегося омегу супруг, правда, не предпринимая попыток перехватить, скрутить или как-то иначе применить силу. Но разумные слова тот явно не хотел слышать. – Солнышко, положи нож, порежешься!

– Какое я тебе солнышко! – всплеснул руками Фоли, неловко выронив нож. – Кан-налья! – фыркнул он и запустил в мужа последнее блюдце, сиротливо прятавшееся за супницей. Оно смачно грохнулось о стену, осколком задев здоровяка, не успевшего в этот раз увернуться. Тот охнул, зажимая ранку. Омега, взвизгнув, кинулся к мужу: – Дир! Дир! Ты как? Ой-ей-ей! Дир, лапонька, ты только не помирай! – запричитал он и завопил: – А-а-а! Спасите!

– Ох, Фоли, родной мой, не кричи так громко! – зажмурился Дирнес. – Всё хорошо со мной, не переживай. Вот, видишь, просто царапинка, – он убрал руку ото лба.

– Оуф… Кро-оувь… – Фолиэш закатил глаза и обмяк, теряя сознание. Дирнес едва успел подхватить беспокойного супруга на руки и переложить его на диванчик.

– Ну, наконец-то… – устало выдохнул он, оседлав стул.

– Эм… У вас всё хорошо? – в дверь осторожно заглянул сконфуженный метрдотель. Цепким взглядом оценив масштабы причиненного ущерба, он дёрнул бровью, но больше ничем не выдал своего изумления.

– Условно хорошо, – усмехнулся альфа. – Если можно, воды, – он показал испачканные пальцы. – И заменить посуду и закуски.

– О, несомненно. И я позволю себе распорядиться подать пластырь для господина и успокоительные капли для Вашего супруга. Нет-нет, не переживайте, они совершенно безвредные. И никоим образом не повредят вашему супругу.

Дирнес махнул рукой и, дождавшись, пока служащий выйдет за дверь, кое-как вытер лоб и руку салфетками.

Оглянувшись, Дирнес лишь качнул головой, прикидывая, во сколько ему обошелся этот милый семейный ужин. Вся посуда перебита. Воистину его омежка – самый боевой! Можно гордиться. Вот кто его тянул за язык? Знает же прекрасно, что Фоли сейчас – что пороховая бочка, и общение с ним сродни прогулке по минному полю. Так нет, забылся… Ну вот что ему стоило увести разговор в сторону или же увлечь мужа другой, менее травмоопасной идеей? Знает же, как и что говорить, научен уже за годы супружества. Н-да, прокололся, увы.

Альфа присел на корточки рядом с диваном, любуясь Фолиэшем. Растрепанный, взъерошенный, губки даже в беспамятстве сердито надуты… Как на такого сердиться? Его сумасшедший боевой омежка. Только его. Любимый.

Да, любимый. Спустя десять лет – любимый.

Даже больше, чем при первой их встрече.

Даже сильнее, чем в день свадьбы.

Даже после всех публичных скандалов, учиненных возмутителем общественного спокойствия, и мелких, почти семейных разборок.

Любимый. Ехидный. Вздорный. Капризный. Упрямый. Резкий. Ядовитый. Бескомпромиссный. Гений.

Единственный и неповторимый автор нашумевших детективов и журналистских расследований, раскрывший не одно хитрозакрученное и запутанное дело.

А ведь как невинно всё начиналось. Вернее, невинно это выглядело для остальных. Дирнес же был заранее в курсе. И даже кое-что присоветовал своему омеге, желающему стать прославленным детективом.

Как Фоли поступал в Академию?

О, это было целое представление, устроенное одним миленьким, славным, нежным омежкой. Юные заговорщики понимали, что родители не дадут омеге поступить учиться на следователя. Значит, надо сделать так, чтобы, выбирая из двух зол, они выбрали правильно. И Фолиэш, пользуясь тем, что родители всецело доверяют ему, преспокойно поступил в Медакадемию. Но умолчал, что выбрал не одну из привычных и традиционных для омег специализаций вроде детского врача или же какого терапевта, а поступил на патологоанатома.

Он даже умудрился проучиться полгода, прежде чем это стало известно.

Причем хитроумный Дирнес предполагал, что это откроется намного раньше, но он не учел патологической вежливости родителей суженого. Пришлось ускорить процесс.

И посему Фоли, вернувшемуся на каникулы домой после первой успешно сданной сессии, пришлось «нечаянно» оставить зачетку на своем столе. Папочка не смог пройти мимо, искренне переживая за успеваемость сыночка. И наконец увидел, на кого именно учится его маленький мальчик.

Скандал был такой, что просто загляденье. У тихого и домашнего папы Лийена прорезался голос, и он кричал так, что окна дрожали. Но Фоли упёрся и ни в какую не желал уступать. Родители, отчаявшись достучаться до отбившегося от рук сына, обратились за помощью к Дирнесу в надежде, что тот обуздает будущего мужа. Тот, конечно же, согласился. Ещё бы ему не согласиться, ведь всё шло по их плану! По их тщательно выверенному и не раз обговоренному плану! И когда он с усталым видом поведал родителям Фоли, что максимум, что ему удалось – это убедить упрямца перевестись в Академию Права и Порядка на менее экстравагантный курс, те с радостью согласились с его выбором. Ведь собственный адвокат еще никому не помешал. А там, глядишь, и детки пойдут, не до учебы будет.

Вот только Фоли сделал так, как задумывал. И вместо социально-экономической адвокатуры выбрал факультет уголовного права и криминалистики. Его папа упал в обморок. Отец грозился лишить наследства.

Но всё закончилось благополучно.

Потому как повзрослевший Дирнес, прекрасно изучивший хитрож… мудрого омегу, понимал, что прямо в лоб Фолиэшу отказывать бесполезно, а действовать надо исподволь, так, чтобы тот сам додумался до нужных Дирнесу мыслей. Да, Дирнес вырос разумным альфой и прекрасно понимал, что омеге никто не даст работать в полиции, тем более заниматься уголовщиной. Как и понимал, что спешить ему некуда.

Благополучно пережив собственную свадьбу, Дирнес стал ненавязчиво подталкивать мужа в нужном направлении. И на третьем курсе Фолиэш, наслушавшись завлекательных историй в исполнении своего альфы, снова перевёлся. На этот раз в Академию журналистики, пусть и на первый курс. Дирнеса же родители Фоли возлюбили, как родного, едва ли не причислив его к лику святых. А скандалист благополучно завершил обучение, заполучив заветные журналистские корочки.

К слову, не стоит думать, что Дирнес, по уши влюбленный и готовый потакать капризам мужа, так легко позволял манипулировать собой. Как бы это ни выглядело со стороны, переупрямить его было невозможно. Уступая в мелочах мужу, в итоге он всегда добивался задуманного.

Да, Дирнес, слишком рано, по мнению его папочки, повзрослевший, уже в школе прекрасно понимал, что истинные они там с Фоли, или нет, но без поддержки альфы студенту Фолиэшу будет ой как несладко, и ему надо поспешить. И посему после той памятной драки, положившей начало их сближению, он всё свободное время стал посвящать учебе. Которого, надо заметить, было не так уж и много: днем – школа, вечером – неизменные встречи с Фоли и всякие хулиганства. Ему оставались только ночи. Летом, когда остальные, и его жених в том числе, отдыхали, Дирнес занимался, согласовав с учителями план учебы. К слову, никто от бывшего хулигана и баламута не ожидал подобной настойчивости и усидчивости. Но Дирнес смог всех переубедить, и его упорство принесло закономерные плоды: осенью он сдал экзамены за предпоследний год, а весной закончил школу. И в пятнадцать Дирнес поступил на первый курс Академии Права и Порядка, в которой его омега отучился уже год.

Их появление в Академии наделало немало шума. Еще бы, малолетка-сосунок альфа и его скандальный омега. Да ещё и Истинные!

Но Дирнесу было плевать на пересуды. Самое главное – он был рядом с суженым. И мог лично защитить его от назойливых ухажеров, которых в Академии было более, чем достаточно.

Надо сказать, что Дирнес, загодя побеспокоившись, всё предусмотрел и попросил старшего брата, который учился там же, но на последних курсах, присмотреть за Фоли, искренне беспокоясь за его безопасность. Однако он всё равно переживал, потому как понимал, что просить альфу приглядеть за чужим омегой – всё равно что кота просить приглядеть за свежей рыбкой. Но, хвала небесам, брат попался на другой цепкий крючок и на попу Фолиэша больше не облизывался.

Да, сперва Дирнеса никто не воспринимал всерьёз как будущего мужа красавчика-омежки, и ему пришлось немало выслушать, навещая Фолиэша в Медакадемии. Но против генов не попрешь, и в свои четырнадцать он догнал Фоли, а к концу первого курса – на голову перерос. Уже никому не приходило в голову, что он может быть младше омеги, наоборот, теперь Дирнесу приходилось ловить за пояс Фоли, рвущегося на разборки, и успокаивать, уверяя, что у него и в мыслях не было улыбаться другим омежкам, ведь ему никто, кроме любимого ревнивца, не нужен.

Ну а через год, летом, их уже отвели в Храм, и на второй и третий курсы они переводились счастливыми супругами.

И, надо сказать, они почти успели. Первые циклы Фоли сдерживал таблетками, рекомендованными врачом, да они и не слишком активными были, сказывалось наличие не созревшего еще избранника. Но в восемнадцать организм словно взбунтовался, чуя, что суженый вырос. Так что против скоропалительной свадьбы Фолиэш уже не возражал.

Неизвестно, кому из них было страшнее в их первый раз. Но Дирнес не собирался показывать свой страх строптивому мужу, вёл себя уверенно, твердо зная, что и как делать, благо братья подсказали. Вернее, мужья-омежки старших братьев, надолго вогнав в краску не самого стеснительного Дирнеса своими ехидными, но нужными комментариями. Всё бы ничего, но после первой брачной ночи он выслушал от законного супруга целый шквал обвинений на тему «где, когда и с кем он посмел научиться всем этим штукам?». Пришлось признаваться. Так Фоли не успокоился, пока лично с каждым их старших омег не поговорил и не убедился в правдивости слов супруга. И ведь не просто поговорил, а наслушался советов! А после ринулся все советы проверять на практике. Дирнес, на котором практиковались, был малость в шоке от напора мужа, но недолго. Потому как оказалось, что вреднючие старшие правильно советовали. А новая квартира, пусть и однокомнатная, подаренная на свадьбу, пришлась как нельзя кстати. Уж слишком Фоли горластым оказался.

К слову, родители юных новобрачных оказались проницательными и благополучно не трогали супругов до самой осени, давая им возможность насладиться обществом друг друга, прекрасно понимая, что всё у них в первый раз: и первые постельные эксперименты, и первый разделенный цикл, и первые скандалы. А к началу осени Дирнес с Фоли немного успокоились и смогли вернуться к занятиям.

Правда, с детьми Фолиэш не спешил. А Дирнес мужа не торопил. Их слишком захватила взрослая жизнь: Дирнес строил карьеру, начав с низов отцовой компании, Фолиэш, удачно устроившись в столичный обозреватель, стремительно завоевывал славу дотошного, но объективного журналиста.

Всё было в их жизни. И скандалы, и ссоры, и примирения. А чего стоило Дирнесу не прибить любимого мужа, когда узнал, что тот по самые уши влез в грязное белье парочки политиков и смачно перетирает детали? И это после очередного скандала с нелегалами, который освещал вездесущий Колючка-Фолиэш? Дирнес, основательно подумав, решил что известный муж-журналист – это, конечно же, замечательно, но уж слишком та известность им дорого обходится. А муж ему нужен живой и, что было бы неплохо, здоровый, с полным комплектом зубов и конечностей. Так что пришлось на время стать забывчивым и пару раз оставить на виду книги с детективами модного нынче омеги. С личным автографом и отпечатком помады на форзаце, так уж получилось. Бдительный Фоли, гневно сверкая очами и обещая громомолнии на голову неверного, тоже подумал. Понаблюдал. Еще подумал. И решился. А Дирнес наконец-то смог выдохнуть, не забывая, впрочем, искренне восторгаться писательскими талантами мужа. Детективы у Фоли выходили настолько лихо закрученными, что ему пришлось пару раз одергивать мужа, напоминая, что он пишет роман, а не детальную инструкцию для маньяков-любителей.

…В дверь деликатно постучали. Дирнес укрыл мужа легким пледом, лежащим в специальной нише под диваном, поцеловал в лоб, чуть поправив волосы, и только после этого открыл дверь, впуская обслугу. Три молоденьких омежки, любопытно сверкая глазами и заговорщически переглядываясь, быстро, но практически бесшумно прибрали осколки, сняли скатерть со стола вместе с остатками ужина, вынесли прочь. Буквально через минуту они вернулись, заново накрывая стол и расставляя блюда. Дирнес кивнул и дал каждому по крупной купюре, пред тем приложив палец к губам, призывая к молчанию. Те хихикнули, понятливо покивали и убежали. Дирнес лишь головой качнул. Да, болтать за пределами заведения не станут, но между собой сейчас им все косточки перетрут.