Текст книги "Вторую жизнь не выбирают (СИ)"

Автор книги: Euridice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Сириус весь извелся – нам ведь никак не проверить, уничтожил наш взрыв чашу или нет. Что-то станет ясно лишь в случае побега Лестрейнджей, тогда можно будет узнать через Снейпа, будет ли Беллатрикс из-за чаши бесноваться. Хотя она в любом случае будет, в сейфе-то не только чаша. Узнавать нужно, будет ли бесноваться Том. Блэк это понимает, но ждать у моря погоды ему тяжко.

Я тренировалась самостоятельно в чарах и с Луной в окклюменции. Но последнее скоро зашло в тупик. Если я не сопротивлялась, Луна отлично находила в моей памяти требуемое – например, урок астрономии, и, в отличие от Снейпа, она действовала мягко и аккуратно, мне совсем не было больно. Но щиты она пробить не могла. Даже первый. Приглушенных мозгошмыгов, то есть, эмоции она и сквозь щиты улавливала – она даже мозгошмыгов Снейпа почувствовать может, а он по ее словам всегда с щитами. Но четкие картинки не видит. Впрочем, в книге написано, что защищаться всегда проще, чем нападать, ведь это твоя голова, в конце концов. И я занимаюсь уже пять лет, а Луна только в прошлом году начала.

Думаю, дар Луны будет бесценен в медицинских целях, но для атак она слишком мягкая и не агрессивная, и тренироваться на данном этапе с ней не получится. Тут хорошо бы найти кого-то сильного как Дамблдор, но без личных мотивов. Размечталась…

Поэтому мы в основном тренировали «разговор». Помимо картинок и чисел отрепетировали самые важные сигналы: опасность, беги, нужна помощь, слева, справа, сзади, все в порядке, встречаемся в точке сбора, это ловушка, человек ранен и так далее… Не помешает.

Я освоила передачу сообщений патронусом и на пробу отправила такое Сириусу – чтоб понять, докуда достреливает, и теперь его серебристый пес постоянно таскает мне новые анекдоты. У нас есть парные пергаменты, но Сириусу интереснее так. А вот родители моего патронуса не видят, к сожалению. Хоть я и просила Блэка не отправлять своего пса днем, вчера на чарах его Грим прямо под носом у Флитвика пролаял голосом Сириуса: «Эй, Гермиона, прикол: Жили они долго и счастливо, пока не поженились! Ха-ха-ха-ха». Вот подставщик, мог бы и не называть по имени. Все на меня смотрят, а я сижу пунцовая.

– Мисс Грейнджер, Вы явно имеете к этому какое-то отношение, поэтому минус пять баллов с Хаффлпаффа и попросите мистера Блэка в следующий раз рассказывать шутки после уроков.

– Извините, профессор Флитвик, – холодею от мысли, что это могло случиться на уроке Амбридж.

Ну, Сириус! Интересно, что у них там опять? В последний раз супруги ругались из-за выбора крестных дочке. Оба хотели сильных магов, но в крестные матери Сириус предлагал Андромеду, а Рита – Нарциссу, а в крестные отцы Сириус хотел Люпина, а Рита – кого угодно, лишь бы не Люпина.

Я решила, что голосовой патронус просто необходимо освоить Гарри, чтоб у Волдеморта было меньше возможностей его обдурить. К тому же, этот этап намного легче, чем первый. Я много месяцев пыталась создать телесный патронус, но как получилось один раз, все трудности исчезли. Просто запомнила это ощущение и сосредотачиваюсь на нем. Уже не требуется каждый раз вызывать в себе настолько всепоглощающее счастье, какое было нужно для моей первой зверюшки. А для передачи сообщения просто надиктовываешь патронусу текст и сосредотачиваешься на образе собеседника. В принципе, логично. Если волшебникам каждый раз было бы необходимо чувствовать себя настолько счастливыми, нормальное общение патронусами было бы обречено на провал.

Профессора с самых первых занятий начали стращать нас СОВами и стали задавать на порядок больше, чем в прошлые годы. Поэтому уровень моих эссе скатился до минимально проходного. Не вижу смысла расписывать на двадцать дюймов мысль, которая умещается в два предложения. Вместо этого я сейчас занимаюсь крайне интеллектуальным делом. Хаотично машу палочкой в Выручай-комнате, пытаясь подобрать нужный взмах для Сектумсемпры. Слово я знаю, а движение нет. Как бы мне потом достать тот учебник? Хотя… никак. Сейчас Снейп следит за своими шкафами аки коршун, а Слагхорн будет на шестом курсе, где уже не будет меня. Сектумсемпра наконец получилась. Смотрю на порезанный кусочками манекен. Мощно. Гораздо круче секо. И точность менее важна, хоть одно из магических «лезвий» попадет по жертве. Еще пару минут трачу на то, чтобы выяснить, какой именно из махов сработал.

Повторив полсотни раз, стала думать, какое заклинание учить следующим. Надо что-нибудь боевое. Заклинания школьной программы я уже освоила, а с мадам Помфри освоила практически все заклинания, которыми пользуется младший медицинский персонал, включая заклинание против запоров. Нет, это была не моя идея, но мадам Помфри – опытный человек, она знает, какие заклинания чаще всего медработники используют. Оно просто заставляет исчезнуть содержимое кишечника – повезло магическим медсестрам, никаких клизм и уток. Да и в целом, гораздо удобнее: вручную перемещать лежачих больных не надо, переодевать и мыть их вручную не надо, швы и гипс накладывать не надо – все делается с помощью заклинаний или зелий.

Вот какой профессии не хватает волшебному миру – так это психотерапевта. Если врач еще и легилиментом будет, никто не поймет тебя лучше. Такой врач может не только тебя понять, но и поработать у тебя в голове, не стерев травмирующее воспоминание, а просто сделав его менее важным, оборвав некоторые из ассоциативных связей, чтоб не вспоминалось по поводу и без. Вообще, у ментальной магии возможностей много, но, к сожалению, волшебники чаще используют ее во имя зла, а не добра: стирают память, путают конфундусом, порабощают империусом…

А еще хирургов у магов нет. Им и не нужно, в большинстве случаев их заменяют заклинания и зелья. Хотя какое-нибудь коронарное шунтирование или стентирование заклинаниями и зельями сделать невозможно. Но проблема с сердцем для волшебников – нонсенс, такие вещи сама магия лечит. Эх, как бы пригодились обычным хирургам зелья – никаких проблем с заживлением тканей и рубцами после операции.

Интересно, а пластические хирурги у магов пользовались бы спросом? В данный момент маг может поменять внешность оборотным, но это всего на один-два часа в зависимости от качества зелья, а пить его постоянно вредно, старящим – нужно только совсем молодым магам или шпионам, чарами гламура, но они, скорее, услуги визажиста-гримера заменяют. Хотел бы кто-то измениться навсегда или всех все устраивает? Судя по тому, как Флинт добивался встречи со стоматологами, устраивает не всех.

Амбридж придумала себе новую должность генерального инспектора – ей богу, скоро у нее их будет больше, чем у Дамблдора, тем более, последнего сняли с поста президента МКМ. И теперь писклявый голосок Настеньки преследует нас на всех уроках, которые ее величество инспектор решает проинспектировать.

***

Медленно, но верно приближалось Рождество, и все было спокойно… не считая страданий Поттера у Амбридж, без слез смотреть на его руку невозможно, но взрослые отказываются помочь чем-то, кроме заживляющих зелий (мадам Помфри) и советов быть осторожным (профессор МакКошка). Гарри даже не котенок, который жрет кактус, он котенок, который норовит броситься на циркулярную пилу.

Я уже почти поверила, что первые полгода пройдут без происшествий, но совсем без происшествий в Хогвартсе не бывает. Розовая жаба временно закончила с преподавательским составом и решила переключиться на учеников. Трепать нервы надо всем без исключения, а тут столько народу еще неохвачено. Меня Амбридж отловила в коридоре одной из первых, подозреваю, как знакомую Гарри Поттера. Если всучит свое садо-мазо перо, я его сломаю и даже извинюсь потом, скажу, что от боли руки-ноги начинают непроизвольно дергаться, ничего не могу с собой поделать.

Нет, вместо пера налила мне чай. А колечко-то реагирует. Подношу чашку к губам, делая вид, что пью, и осторожно вдыхаю запах – нотки лаванды и ванили, это всего лишь зелье болтливости, а не веритасерум. Ничего незаконного, получается. Хотя если бы она детей веритасерумом бесконтрольно поила, можно было бы получить на выходе из Хогвартса маленький отряд даунят. При частом употреблении жутко вредная штука. Зелью болтливости можно противостоять усилием воли, но лучше не рисковать.

– Какой интересный чай, – говорю, чтобы заполнить паузу, – очень необычный…

– Пейте же, мисс Грейнджер, – Амбридж заглядывает мне в чашку с хищной улыбкой.

– О, у меня с собой как раз конфеты к чаю есть, – я с радостной улыбкой лезу в сумку и достаю очередную посылку от Сириуса, между делом удобно перехватывая в рукаве палочку, – угощайтесь, профессор Амбридж!

Жаба смотрит на конфеты благосклонно – еще бы, это дорогая коробка и произведено у магов. Да, теперь мне тоже кажется, что она похожа на жабу, хотя при первой встрече я так не подумала. Я опять подношу чашку к губам обеими руками и колдую эванеско на половину жидкости прямо сквозь рукав. Так, вспоминаю симптомы принявшего зелье: расслабленный вид, улыбка, размашистые движения и, разумеется, желание многословно и на повышенных тонах отвечать на любые вопросы.

Амбридж довольно заглянула в мою наполовину пустую чашку, потом на меня и перешла к делу:

– Что Вы можете рассказать про Гарри Поттера, мисс Грейнджер?

– О, в этом году мы с Гарри почти не общаемся, сами понимаете, у нас же СОВы на носу, столько всего еще нужно выучить. Я так волнуюсь! И учителя в этом году задают намного больше, я прямо с трудом успеваю сделать все эссе, даже отметки за них снизились, и я очень переживаю! – болтаю громко и с чувством, меня несет вперед, но явно не туда, куда нужно Амбридж.

– А Гарри Поттер… – пробует она наставить меня на путь истинный.

– А Гарри Поттер, профессор Амбридж, как будто даже не понимает, какой это важный этап в его жизни – СОВы! – с возмущением говорю я, – он такой талантливый маг, мог бы быть круглым отличником, но ленится, поэтому он всего лишь средний по успеваемости. Я не понимаю, как можно так относиться к учебе, ведь свой потенциал нужно реализовать по максимуму. А Гарри – он такой несерьезный иногда, предпочитает играть в шахматы или на метле с друзьями летать, вместо того, чтобы побольше времени уделить домашнему заданию…

– Когда Гарри Поттер вступил в заговор против министра магии? – у Амбридж закончилось терпение.

– А правда есть заговор? – я от любопытства прыгаю на стуле, – это ужасно! Надеюсь, министр Фадж быстро со всем разберется! А при чем тут Гарри? – я говорю, продолжая пережевывать конфету. Надеюсь, смотреть на это противно, не мне же одной страдать от писклявого голоска.

– Гарри Поттер – один из заговорщиков! – резко припечатала меня Жаба.

– Да нет, не может быть! – я от чувств расплескала чай по столу, – это же Гарри! Гарри еще маленький, в нашем возрасте еще никого не интересует политика. Нам надо учиться и с друзьями время проводить, или влюбиться в кого-нибудь, – я глупо похихикала, – А взрослые и без нас разберутся! Правда, учиться Гарри мог бы и получше, это на первом и втором курсе можно еще было расслабиться, но ведь сейчас у нас СОВы, – делаю вид, что допиваю чай, еще одним эванеско, – а Гарри как будто и не думает, какие предметы будет брать на шестом курсе…

Очевидно, Амбридж решила, что я помешанная на учебе девица, и от меня толку, как с козла молока, поэтому о Дамблдоре она даже не заговорила, а с улыбочкой выпроводила меня за дверь. Конфеты, кстати, себе оставила, а там еще полкоробки.

Как только дверь захлопнулась, улыбка тут же сползла с моего лица. Щеки успели заболеть, пока улыбалась Амбридж во все свои двадцать восемь. Поворачиваю и натыкаюсь на Снейпа:

– Идите за мной, мисс Грейнджер.

Да что ж такое-то, ни минуты покоя. Отпроситься в туалет, что ли? Хотя из туалета потом сбежать только через окно можно. Ну ладно, не будем обострять конфликт, последние полтора года он вроде не пытается мне навредить.

– Покажите руки, мисс Грейнджер, – потребовал Снейп, как только мы оказались у него в кабинете.

Я удивилась и в первый момент не поняла, зачем. Однако мое бездействие было расценено, как недоверие, поэтому профессор закатил глаза и пояснил:

– Я всего лишь хочу дать Вам улучшенную настойку растопырника.

– Спасибо, сэр, – показываю руки, – я не писала строчки.

– И чем же Вы занимались у Амбридж?

– Пила чай с зельем болтливости.

– Хм… и многое успели наболтать? Впрочем, о чем я, когда Вы входите во вкус, Вас и без зелья ничем не заткнешь. Но интересно, на какую тему?

– На тему Гарри Поттера, разумеется. А почему Вы Гарри ни разу не предложили улучшенную настойку?

– Потому что Поттер у нас герой, – говорит Снейп с паскудной улыбочкой, – а героям положено страдать и превозмогать.

Да ладно, Вы что, серьезно? Вам что, тринадцать лет? Ну и мерзкий же Вы тип, профессор. Наверное, на моем лице это вполне отразилось.

– Я в курсе, что Поттеру помогали Вы. И в курсе, что профессор МакГонагалл с ним несколько раз беседовала о пользе осторожности и сдержанности. Если Поттеру так нравится проводить время, нанося себе увечья, это его проблемы. Тратить на него улучшенную настойку я не собираюсь.

Ну, в его словах есть доля истины, конечно, но…

– В следующий раз перед посещением генерального инспектора кладите за щеку безоар.

– Спасибо, сэр, обязательно, – и правда, отличный совет. Правда, тогда неудобно болтать будет, но если маленький камушек подобрать… И перед посещением Дамблдора тоже за щеку прятать.

– Можете идти, мисс Грейнджер… Кстати, – остановил он меня, – хотел Вам сообщить, ваши уроки окклюменции с мисс Лавгуд – пустая трата времени. Мисс Лавгуд талантлива, но она только начала учиться, и полноценно тренировать с ее помощью защиту Вы сможете лишь через несколько лет.

Удивленно смотрю на Снейпа. Он что, хочет мне частные уроки предложить?

– До свидания, мисс Грейнджер, – нет, не хочет. Видимо, просто захотел сообщить, что мы страдаем ерундой. От завышенной самооценки лечит. Как и всех остальных учеников в этой школе, не считая слизеринцев.

– До свидания, сэр.

Хотела спросить у него, как же сейчас выглядит Волдеморт, но не решилась.

========== Глава 34. Все тайное становится явным. ==========

Гарри и близнецов выгнали из квиддичной команды, вернулся Хагрид в синяках и нарвался на проверку Амбридж, а главное, Гарри приснился-таки сон с нападением Нагайны, поэтому его и всех Уизли, не дожидаясь окончания семестра, переправили камином на Гриммо. Ни одному из этих событий я не была свидетелем, узнавала о произошедшем постфактум.

На рождественских каникулах я буду жить у семьи Боунс, пока сдаю экзамены, а затем Амелия поможет мне переправиться портключом во Французское министерство магии. В Дижоне я собираюсь подавать документы на медицинский факультет. За три месяца должны будут рассмотреть мою заявку.

Мы со Сьюз не поехали поездом, зайдя в тамбур Хогвартс-экспресса, переместились к ней домой портключом. Я впервые праздновала не Рождество, а Йоль, с дарами магии. Мы сожгли йольское полено, украшенное падубом, по очереди полили его элем, кинули в огонь по горсти муки. В какой-то момент магия взвихрилась золотыми искорками, которые оседали на участниках ритуала и мебели, медленно тая. Праздник оставил чувство восторга и покалывание магии в кончиках пальцев. Буду теперь каждый год праздновать именно так. Нужно и с родителями попробовать, у меня ощущение, будто влили двойной запас энергии и сил, вдруг и у магглов работает. Спросила об этом у тети Амелии. Она подтвердила, что магглы раньше тоже отмечали Йоль, и возможно, частично могут испытать похожие чувства.

Экзамены я сдала хорошо, хотя в последних классах школы учеба перестала быть абсолютной халявой, уже приходится прилагать усилия и что-то учить заново, а кое-что и в первый раз.

В перерывах между экзаменами сходила на урок аппарации в министерство. Я уже достигла возраста, когда можно аппарировать, не рискуя сжечь себе ядро перенапряжением. Но в школе аппарацию изучают только на шестом курсе. Обучение платное, для школьников – двенадцать галеонов, а мне обошлось в пятнадцать, потому что я отделилась от коллектива. На занятии в министерстве нас было всего одиннадцать человек. Нам дали краткую теорию, которая уместилась в пять минут, и предложили практиковаться. На первую аппарацию я потратила пятнадцать минут, из которых десять я уговаривала себя, что ничего страшного не случится и расщепа не будет. В этом плане детям наверное легче. По крайней мере, в тех видах спорта, где есть сложные прыжки, подобное правило работает – дети боятся меньше взрослых. Получилось. Все мое при мне. Оставшиеся сорок минут занятия я практиковалась, прыгая в указанные преподавателем точки. Для заключительного прыжка меня проводили в другую комнату и велели прыгнуть в класс, откуда мы пришли – чтобы научиться делать это вслепую. С этих двух комнат в министерстве локально снят антиаппарационный барьер, и аппарировать можно только между ними, из министерства отсюда не прыгнешь – это удобно, а то унесет в неведомые дали ученика – ищи его потом. Или от неопытности в стену переместится и умрет. А здесь от этого стоит защита. Мне дали бумажку, что я прошла обучение, но лицензию можно будет получить лишь после совершеннолетия. На все потратила полтора часа времени, вместе с дорогой. Перемещаться самому намного приятнее, чем пассажиром с кем-то. У других в нашей группе тоже все получилось. Остальные десять человек были взрослыми людьми, по каким-то причинам не прошедшими обучение в школе. Возможно, свободных двенадцати галлеонов у людей не было в то время, не такие уж маленькие деньги.

Во Франции благополучно подала документы в университет, и оставшуюся часть каникул мы с родителями просто отдыхали. На прощание попросила папу поговорить с Амелией через пергамент о ее безопасности. К моему отцу она прислушивается, еще после той давней беседы про маггловские способы расследования преступлений. Пусть напомнит ей, что ее пост – один из ключевых, и что враги захотят видеть на нем кого-то менее принципиального и опасного для себя. Ей нужна охрана, экстренные портключи, которые могут пробить средний антиаппарационный барьер, ну и все в таком духе. Не хочу, чтобы тетя Амелия умирала, она хороший человек. Увы, с передовой она точно не уйдет, остается надеяться, что в целом о безопасности станет больше беспокоиться. Портключ перенес меня в Англию прямо перед отправлением Хогвартс-эспресса. Едва хватило времени доехать на Ночном рыцаре от точки переноса до вокзала.

***

Увы, благословенное время, когда я была никому не нужна, закончилось. В один далеко не прекрасный день меня вызвал Дамблдор. Помню, чем все обернулось в прошлый раз, но все-таки иду к профессору Спраут. Однако дойти не успеваю, по дороге встречаю нашего звезданутого – потому что опять в звездной мантии кислотных расцветок – дедушку.

– Добрый вечер, мисс Грейнджер. Так и думал, что найду Вас здесь, – улыбается Дамблдор с видом человека, который показал удачный фокус.

– Добрый вечер, директор.

– Мисс Грейнджер, понимаю Ваше желание побыть в обществе милой Помоны – прекраснейшая женщина, а как она заботится о своих барсучатах! Но осмелюсь предположить, что сегодня Вы сами предпочтете поговорить со мной наедине.

– О чем же Вы хотели поговорить со мной, директор?

– У меня для Вас есть одно поручение, очень секретное. Пойдемте, мисс Грейнджер, я Вам все объясню, – директор берет меня под руку и увлекает в сторону своей башни, болтая по дороге о всяких пустяках. Помню слова Амелии о том, что нельзя допускать открытого противостояния, и послушно иду с директором.

В башне Дамблдор как и в прошлые два раза заваривает чай, придвигает ко мне вазочку с лимонными дольками – по-моему, это обычный мармелад. И приступает к делу:

– Вы ведь знаете, девочка моя, что у Гарри сейчас непростое время?

– Да, конечно… Директор Дамблдор, неужели ничего нельзя сделать с методами наказания профессора Амбридж? Это же настоящий садизм!

– Увы, моя дорогая, даже мне не все под силу, – Дамблдор сочувственно разводит руками, мол, и рад бы помочь, но…

– Это очень печально, – грустно говорю я.

– Но Вы можете помочь Гарри, Гермиона, – проникновенно говорит директор.

– Сомневаюсь, сэр, ведь если даже Вы не можете ему помочь, я тем более не могу ничего сделать, – и чего же ты такое хочешь на меня повесить, зараза?

– Иногда друзья своим советом и поддержкой могут сделать больше, чем самый могущественный человек.

Сказала бы я, где Гарри видал мои советы, но это будет некультурно.

– Мисс Грейнджер, Гарри сейчас как никогда нужна уверенность в себе, ему нужно почувствовать себя лидером. Нужно знать, что его друзья ему верят и пойдут за ним.

– Директор Дамблдор, но ведь друзья Гарри и правда верят ему, думаю, он это знает. Просто друзья никак не могут ему помочь с Амбридж.

– О, желание противостоять мадам Амбридж тоже можно обернуть себе на пользу, – загадочно протянул бородатый интриган, – у вас ведь сейчас нет никакой практики по ЗОТИ, не правда ли? И ребята наверняка думают, как они будут сдавать СОВ?

Нет-нет-нет, директор, мне совсем не нравится, куда Вы ведете.

Но директор не прислушался к моим мысленным мольбам и продолжал:

– Сейчас как никогда важно объединиться. Вы с Гарри сумеете помочь и другим детям, а Гарри наконец почувствует себя лидером. Вам нужно лишь чуть-чуть подтолкнуть его к правильному решению, а потом Вы можете и не участвовать, если сами не захотите.

– Извините, сэр, но по-моему было бы лучше, если бы нас объединил какой-нибудь взрослый. Он нас заодно и подготовить мог бы. И к СОВам, и к войне…

– В чем-то Вы правы, мисс Грейнджер. Если бы вас обучал, допустим, профессор Снейп, – и смотрит на меня, ожидая реакции на имя, – то заклинаний Вы бы выучили больше. Но ни один профессор не сможет научить Гарри быть лидером. Поэтому сейчас ему нужен не опытный наставник, а дружеский совет. Не от взрослого человека, а от ровесницы, своей подруги. И разумеется, небольшая помощь с организацией занятий.

По-моему, дурь все это. Если уж директору так нужно сопротивление в школе, мог бы Сириуса позвать детей учить. Сириус с радостью ухватился бы за игру в тайную организацию. Все равно он так и не определился до конца со сферой деятельности. Чему Гарри может научить? Патронусу? Ступефаю? Экспеллиармусу? Да, это полезные заклинания, но этого мало. Да и следить за безопасностью большой группы Гарри не умеет.

– Почему Вы просите меня, а не Рона? Ведь Рон – лучший друг Гарри, и к нему Гарри намного больше прислушивается.

– Увы, моя дорогая, мистер Уизли, безусловно, преданный друг, – ага, особенно если вспомнить начало турнира, – но с организованностью у него проблемы. От его инициативы здесь может быть больше проблем, чем пользы.

– Простите, директор, но я уверена, что от моей инициативы здесь тоже ничего хорошего не будет. У Гарри и так большие проблемы с профессором Амбридж. Если еще хуже станет, неизвестно, куда это приведет.

– О, здесь Вы не правы, Гермиона. Когда Гарри Поттер наконец займется делом, он перестанет взрываться на каждую провокацию мадам Амбридж. Он будет знать, что тайно все равно ей противостоит.

На что Вы толкаете ребенка, директор? Что за бред? Я не хочу в этом участвовать.

– Простите, директор Дамблдор, но я правда считаю, что это плохая идея, и не хочу в этом участвовать, – озвучиваю я свои мысли.

– Очень жаль, девочка моя. Но возможно, я смогу Вас переубедить. Впрочем, давайте пока сменим тему и поговорим о чем-нибудь другом? – Дамблдор доброжелательно улыбается, – например, о том, что произошло зимой в туалете Плаксы Миртл, когда Вы учились на третьем курсе.

Кажется, я забыла, как надо дышать… Никогда мне еще не было так страшно. Даже когда то самое, на третьем курсе, случилось, это было не настолько всепоглощающее ощущение ужаса.

– О, ну после такой реакции поздно что-то отрицать, моя дорогая, – добродушно засмеялся директор, – давайте я подогрею Вам чай, мисс Грейнджер, Вам явно не помешает согреться, Вы так бледны…

Машинально делаю большой глоток чая, впервые в кабинете директора. Сейчас мне, пожалуй, все равно, есть там какие-то неучтенные добавки или нет. Я в любом случае пропала.

– Когда Кровавый барон доложил мне о мертвом мужчине в туалете, и я нашел Питера, я был уверен, что это дело рук Сириуса Блэка, – начал свой рассказ Дамблдор, пока я тупо смотрела в чашку, – преступники иногда возвращаются на место своего преступления, поэтому я на всякий случай установил сигналку. Хорошо, что туалет почти не используется из-за капризного привидения, которое обожает разливать воду, поэтому каждые пять минут проверять сигналку мне не пришлось. На следующий день туалет Миртл посетило лишь трое: мисс Джинни Уизли, мисс Пенелопа Кристалл и Вы, мисс Грейнджер. Но никакого Сириуса Блэка, к моему разочарованию. Я решил, что мне не повезло, и отложил эту проблему в дальний ящик.

Дамблдор рассказывал не торопясь, отхлебывая чай и закусывая лимонными дольками, а я сидела и думала, что я проиграла. Я в клетке. И мне не выбраться. Вместо паники навалилась апатия.

– Когда Сириуса оправдали, мне не сразу удалось поговорить с ним по душам. Сириус был на меня обижен, – Дамблдор как-то недоумевающее развел руками, мол, за что тут обижаться? – и только через несколько месяцев мы с ним все обсудили. Я был крайне удивлен, когда выяснилось, что к убийству Питера Петтигрю он не причастен и ничего об этом не знает. Впрочем, эта новость его безумно обрадовала, – Дамблдор отечески улыбнулся.

– Но кто же тогда убил Петтигрю? Мне пришлось пересмотреть в думосборе ужин в день убийства. В тот день на ужин опоздало несколько человек, в том числе Вы, мисс Грейнджер, и только Вы одна были крайне бледны и взволнованы, хоть и пытались это скрыть. Уверен, ваши подруги ничего не заподозрили, но если искать специально… Окончательно выдали себя Вы лишь сегодня, когда перепугались в ответ на мое невинное замечание. У Вас даже губы побледнели, – закончил Дамблдор свой рассказ, – быть может, поведаете мне свою историю? Поверьте, дорогая, если Вы расскажете мне правду, на душе станет легче.

Ага, а физически станет тяжелее. Глубоко вздыхаю, пытаясь снова обрести способность разговаривать.

– Д-ди-директор! Это была крыса! Я… я не знала, что после смерти она превратится в мужчину! Откуда же мне было знать? Это превращение было для меня шоком! Я запаниковала, я не знала, что мне делать! Крыса залезла ко мне в кровать, и я испугалась, оглушила ее ступефаем и отнесла в туалет. Откуда мне было знать, что после смерти труп крысы в труп человека превратится?! – я почти кричу.

– Ну что Вы, тише, девочка моя, я Вам верю, – Дамблдор на полсекунды скосил глаза в сторону, и я увидела уже знакомую мне пирамидку, – Питер Петтигрю в любом случае заслужил поцелуй дементора. Однако тот факт, что Вы способны на убийство, пусть даже крысы…

Это странный заход. Большинство людей способно на убийство крысы, исторически крысы считаются вредителями, их всегда убивали. А подростки, живущие в деревне, способны еще убить кролика, курицу, иногда и поросенка… Но сказать об этом вслух язык не поворачивается. Ведь моя проблема в том, что первый же допрос с веритасерумом все выявит – я знала, что это была не крыса. Я все еще сижу, уткнувшись взглядом в чашку.

– Я очень надеюсь, мисс Грейнджер, что в будущем Вам больше не придется столкнуться с подобной ситуацией, – Дамблдор улыбается мудрой улыбкой всепрощающего старца, – Но сейчас прошу меня простить, я с Вами совсем заболтался и забыл про другие дела. Позволю себе посоветовать Вам для чтения вот эту замечательную книгу авторства Дайлис Дервент, – директор протягивает мне увесистый том, – пожалуй, она лучше всех сумела описать общие принципы лечения после различных боевых заклятий. Вы ведь увлекаетесь колдомедициной и, по словам мадам Помфри, делаете успехи.

Дамблдор встает и вежливо провожает меня несколько шагов до двери, я иду, как сомнамбула, прижав к себе книгу.

– И все-таки подумайте над моей просьбой, Гермиона, ведь Гарри Вам близкий друг, ему нужна Ваша помощь, – говорит он на прощание.

В голове гулкая пустота, ни одной мысли нет, и очень хочется спать. Видимо, это был кнут и пряник. Хотя после такого кнута уже не до пряников как-то…

========== Глава 35. Что мне законы – были бы судьи знакомы. ==========

Следующую неделю я ходила зашуганная и думала. Попала я крепко – в таком положении особо не подергаешься. Прямо сейчас Дамблдор сдавать меня, очевидно, не собирается. Больше года он знал, пусть не на сто процентов, но явно подозревал именно меня. И ничего не делал. Поэтому ждать авроров с минуты на минуту не стоит. Но если я буду рыпаться, то… даже не знаю, что. Сомневаюсь, что я так уж важна для планов Дамби. Есть шанс, что я недостаточно большая фигура, чтобы мне мстить за непослушание. Но уверенности вообще ни в чем нет! Блядство! Пока он требует от меня организовать бредовый по своей сути кружок самозащиты, но это определенно не самое страшное. Шантажисты всегда идут по нарастающей…

После того, как я окончательно уеду из Англии, шантажировать меня станет нечем. Во Франции человек с меткой Волдеморта вне закона. Примерно как оборотни у нас. Общаться с ними можно, дела вести можно, если хочешь, но законом они не защищены, как обычные люди. И за убийство крысы меня там не посадили бы. Как и Снейпа не посадили бы здесь за убийство Люпина. Но до Франции надо еще дожить. Пока не дошло до требований пить кровь младенцев или жертвовать чьей-то жизнью ради всеобщего блага, но зная Дамби, со временем может дойти до того, на что соглашаться нельзя никому ни при каких обстоятельствах.

Хотя… вот Снейп согласился убить директора. Не, убить тайно и я бы сейчас согласилась, после того, что он мне устроил. С радостью. Но добровольно выставить себя подлым убийцей перед всем белым светом и жить потом с этой всеобщей ненавистью окружающих до самой своей смерти – это чересчур жестко даже для Снейпа, по-моему. Снейп, конечно, не такая размазня, как я, а человек выносливый, но я все равно не понимаю, как он пошел на такую авантюру? И зачем? Отравил бы директора по-тихому, раз тот все равно умирал. А он согласился на публичное выступление. И остался потом в школе с людьми, которые считали Дамби святее всех святых и желали его убийце гореть в аду.

От размышлений, до чего директор довел в каноне Снейпа, стало совсем тяжко. Не за Снейпа переживаю, за себя.

Надо встретиться с юристом на ближайших выходных, как нас в Хогсмид отпустят, к сожалению, это только через три недели. А пока сделаю вид, что подчиняюсь.