Текст книги "Пирог из костей (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 00. Пролог ==========

Самое интересное всегда начинается неожиданно. Так, словно ничего не происходит вовсе. В простой день, такой же, как и все предыдущие, в обычной семье, где каждый полностью уверен в собственной заурядности. Например, в солнечном и гостеприимном штате вроде Флориды. Наивные и счастливые люди совершают привычные действия, завтракают, умываются, болтают ни о чём и ещё не подозревают, что скоро их жизнь кардинально изменится.

Именно так всё и начиналось в семье Беннеттов одним солнечным июльским утром. Ларри – стройный омега с горделивым, аристократическим лицом – неторопливо готовил завтрак для своих детей. Его тёмно-каштановые волосы были заправлены под тонкий ободок, а задумчивые кофейные глаза – ещё сонно полуприкрыты. В уютной кухне со стенами выкрашенными салатно-зелёной краской царила атмосфера спокойствия и любви, пахло поджаренным хлебом и клубничным джемом. Ларри беззаботно напевал лирическую песню и раскладывал завтрак по тарелкам. Его мысли были далеко, с его альфой, который уехал в Атланту и должен был вернуться сегодня вечером. Он думал о том, что они могли бы оставить детей их соседу – добродушному старичку-бете мистеру Рольнику – и поехать вдвоём на пару дней к океану, провести там выходные и понежиться на солнце, окутанные любовью и запахом скорой течки Ларри. Фредерик Рольник никогда не был женат и жил один в доме напротив. Он с радостью помогал соседям с их детьми, и Ларри уже не раз полагался на него.

То, как чета Беннеттов жили и любили, видели все. Соседи, друзья, родня, каждый мог бы сказать, что вот она – семейная идиллия. Сильный авторитетный альфа, с которым как за каменной стеной, и мягкий заботливый омега, словно тающий в любящих руках. От такого красивого яркого чувства рождались прекрасные дети, улыбчивые и светлые, на зависть всем.

Мистер Натан Беннетт – супруг Ларри – занимался военной прокуратурой и работал с привычным для большинства семейных альф графиком – с девяти до пяти. В Атланту он поехал на финальное заседание суда. Но Ларри никогда не интересовался делами Натана и понятия не имел о деле, которому супруг посвятил последние четыре месяца.

Ларри привычным движением прокрутил на пальце обручальное кольцо и прикрыл глаза, наслаждаясь гладкостью и прохладой драгоценного метала. У него за спиной неожиданно раздался громкий хлопок, который вывел омегу из приятного блаженства. Он обернулся на звук и увидел Оскара. Крошечный сиамский котёнок, испуганно растопырив огромные уши, принюхивался к опрокинутой на кафельный пол рамке для фото. Омега немного нахмурил ровные выщипанные брови и присел на корточки возле Оскара. Он мимолётно погладил кота по голове и поднял рамку, развернул фотографией к себе и рвано вздохнул от неожиданности.

На изображении был он и Натан в день их свадьбы. Это был один из самых любимых снимков Ларри. Супруги улыбались на нём, и каждый наблюдатель знал – они счастливы. Стекло разбилось, и крупный осколок невероятным образом пронзил довольному Натану лоб ровно посередине.

Первым желанием Ларри было немедленно избавиться от снимка. У него отчего-то неожиданно засосало под ложечкой, и он поморщился, словно от зубной боли. Быстро совладав с собой, омега встал и положил фото на стол. Он отогнал Оскара и принялся собирать с пола осколки, неприятная тревога стала заполнять его мысли. Кот не унимался, он запрыгнул на стол и опять начал обнюхивать фото, кружась возле него и прижимая уши.

– Да что такое, Оскар! Уходи со стола, – строго возмутился Ларри и махнул на него полотенцем.

Оскар протяжно мяукнул и поторопился убраться с кухни. Он, как животное, чувствовал гораздо больше, чем Ларри, и быстро уловил сменившееся настроение и атмосферу в комнате. Стёкла с хрупким звоном посыпались в мусорное ведро, и Ларри, прикусив губу, вытянул изо лба Натана последний осколок. Омега не знал, почему его так впечатлило совершенно обыденное событие.

«В кухне было открыто окно, рамка стояла на полке, её сдуло порывом ветра, вот и всё», – мысленно успокаивал себя он, стараясь мгновенно найти произошедшему рациональное объяснение.

– Доброе утро, ати*, – послышался сонный голос из дверного проёма.

Это Шеридан – старший сын-омега Натана и Ларри – потирая заспанные глаза, возник на кухне. Он прошёлся босыми ногами к холодильнику, облизывая пересохшие губы.

– Ты рано встал, милый, – мягко произнёс Ларри. Он приблизился к Шер и, поддавшись накатившей на него нежности, чмокнул в щёку.

Вообще-то он знал, что целовать подростков, даже собственных детей, не слишком разумно, если не стремишься превратиться в их врага. Но Шер был другим. Он всегда любил ласку и внимание. Вот и теперь парень довольно улыбнулся. У него на щеках появились милые ямочки, и серые глаза засветились от мелькнувшего в них солнца.

– У тебя что-то упало? – Шер достал из холодильника бутылку минералки и крутанул крышку, вызвав шипение.

Прозрачное стекло быстро запотевало, и по нему ползли влажные капельки. Ларри хотел было рассказать о упавшей фотографии, но успел только набрать воздуха в грудь, прежде чем раздался настойчивый стук.

В сердце Ларри что-то гулко ухнуло и упало вниз. Он панически испугался открывать дверь ранним посетителям. Пальцы на руках стали неметь, и перед глазами пронеслось разодранное изображение Натана с осколком стекла во лбу. Ларри громко сглотнул и почувствовал, как ноющая боль в сердце нарастает с каждым его шагом к прихожей. Он успокаивал себя, убеждал, что там молочник или почтальон, но сам не верил в это. Рука дрогнула, когда коснулась прохладной медной ручки, и влажная ладонь провернулась на месте, не сумев открыть дверь с первого раза.

Ларри провёл раскрытой ладонью по домашним брюкам, стерев пот, и нерешительно приоткрыл дверь. Он нехотя выглянул в узкую щель, звонко охнул и вскинул руку к в миг побледневшему лицу, закрыв ей открытый в беззвучном крике рот.

На пороге стояли четверо альф, одетых в военную форму с траурными эполетами. Их напряжённые лица выражали скорбь и сухую жалость. Один держал в руках аккуратно свёрнутую парадную форму полковника Натана Беннетта с прикреплённым к воротнику Орденом Почёта – тем самым, который чаще всего выдавали посмертно.

Это была страшная сцена в воображении любого омеги, который был замужем за военным. Момент, когда сослуживцы супруга приносили его форму и Орден, сообщая ему о переходе в статус военного вдовца. Только в кошмарах неизменно была вьюжная зимняя ночь, и к прочему холоду и страху добавлялось ещё и это. Никто не ждал подобного тёплым утром, под весёлое щебетание птиц и запах свежего хлеба.

Ноги Ларри подкосились, и он глухо упал на колени. Дверь резко распахнулась и стукнулась о стену. Отчаяние, ужас и боль наполняли Ларри, он не дышал, не шевелился, только по белым щекам текли горячие горькие слёзы. Омега сразу, легко и без сомнений поверил в происходящее, и в голове стал меркнуть свет, появился тяжёлый противный звук, от которого хотелось спрятаться, закрыть уши, но он только нарастал с каждой секундой сильнее.

В прихожую вошёл Шер, он мимолётно пробежался обескураженным взглядом по своему анатэ* – скорчившемуся на полу в позе эмбриона, закрывшему руками уши, неподвижному. И четверым альфам в форме. Его лицо стало фарфорово-бледным, и припухлые ото сна губы беззащитно глотали воздух.

С громким лязгающим звуком у его ног разбилась выскользнувшая из слабой руки бутылка, и босые ступни обрызгало ледяной водой.

Звук бьющегося стекла привлёк внимание мистера Рольника, и он обеспокоенно выглянул в окно кухни. Заметив нежданных молчаливых гостей в доме Беннеттов, пожилой бета потянулся за своей старой деревянной тростью с вытершимся на рукоятке лаком. Каждое его движение сопровождалось кряхтением и скрипом, который мог слышать только хозяин древних костей. Он, как бета – представитель самого умного и быстро соображающего пола – принял решение поскорее пойти к ним.

Скоро к осиротевшему, накрытому куполом боли дому стеклось множество соседей, готовых поддержать Ларри и его детей в сложную минуту.

________________________________________________________________________

Анатэ* – родитель омега

Атэ/ати* – производные от анатэ.

========== 01. Дверь в подвал ==========

Ларри был нежным и любящим аксессуаром Натана. Он строил множество иллюзий и грандиозных планов. На выходные, праздники, лето, время, когда дети обзаведутся собственными семьями и разъедутся, предоставив Натана и Ларри только им двоим. И всё в один миг разрушилось, подобно карточному домику, грёзы и мечтания обратились в пыль, а то, что приносило радость, превратилось в обузу. После смерти супруга от прежнего Ларри Беннетта осталась лишь тень. Её видели окружающие и принимали за Ларри, немного разбитого, с погасшим взглядом, но всё того же: анатэ прекрасных солнечных детей и весёлого отзывчивого человека. На самом деле в голове Ларри поселились странные мысли, они часто путались и перебивали друг друга. У него быстро и непредсказуемо менялось настроение и поведение. Страхи и предрассудки приняли почти физическое воплощение, омегу словно подменили.

Управляться одному с четырьмя детьми очень сложно, тем более что трое из них – подростки-тройняшки: старший – омега Шеридан, его брат-бета Тейт и альфа – Уолтер. Младший сын – Кенни – был полугодовалым младенцем, когда погиб Натан, а теперь, три года спустя, по-прежнему не умел говорить и пользовался языком жестов для общения, чем доставлял массу хлопот. Слова врачей о том, что Кенни не говорит не из-за психических или физических отклонений, а потому, что не хочет, сильно злили Ларри, он был вечно недоволен младшим сыном. Тройняшки, в свою очередь, имели наглость расти и формировать собственное мнение, которое частенько разнилось с суждениями их авторитетного анатэ, и это сильно нервировало его. Ларри стал жесток и чрезмерно строг со своими детьми. Особенно с Шер, которого, лишь по ему одному понятным причинам, Ларри винил во всех бедах и проблемах. Уолт не переносил грубости анатэ и старался общаться с ним как можно меньше. Даже теперь он должен был приехать в Мэйсонвиль своим ходом. Только Тейт спокойно реагировал на всё, более или менее сохраняя рассудок и выдержку. Он единственный считал, что анатэ нужна помощь и поддержка, всячески сглаживал острые углы и подстраивался под стремительно меняющееся настроение Ларри.

В конце лета Ларри решил, что нужно поехать в старый особняк Беннеттов в Джорджии. Дом находился в небольшой деревеньке и пустовал с тех пор, как год назад отец Натана скончался. Теперь он стал отличным подспорьем для истощившихся финансов Ларри, он планировал продать дом и, возможно, провернуть ещё одно дело, которое давно задумал и только ждал удобного момента.

Тейт Беннетт совершенно не выспался. Он молча завтракал залитыми молоком мюслями на унылой холодной кухне с салатово-зелёными стенами. С тех пор как отца не стало, их дом тоже словно умер. В люстре уже три месяца, как перегорела одна из лампочек, в ванной на втором этаже тёк кран, а несколько ступенек на лестнице, ведущей на второй этаж, сильно скрипели и шатались. Раньше всем этим занимался отец, а теперь стало некому.

Тейт не вмешивался, пока Ларри кричал на Шер. Он уныло жевал хлопья с сушёными ягодами и думал, что если бы здесь был вспыльчивый и агрессивный Уолт, то он стал бы защищать брата-омегу и в привычной несдержанной манере огрызаться с анатэ. От этого Ларри сердился только сильнее. Тейт терялся, стоит ли вступаться за брата или лучше не нагнетать обстановку и пожалеть Шер уже после? Всё-таки он понимал – они с братьями ещё несовершеннолетние и должны подчиняться Ларри, хотят того или нет. Даже если его требования иногда нелепы, а наказания жестоки.

Но Уолт и Шер думали иначе. Брат-альфа практически не пересекался с анатэ, а Шер вел себя настолько капризно, что у Ларри кончалось терпение, он начинал нервничать и перегибать палку. Эти двое даже самые невинные темы могли превратить в ссору. На этот раз Шер упрашивал взять с собой в Джорджию их кота Оскара, который сейчас таскался невесть где, а ждать, пока он вернётся, не было времени.

Скандал прервал стук в дверь, и Тейт поторопился открыть. При посторонних Ларри никогда не вёл себя так агрессивно с детьми, превращаясь в мягкого и любящего родителя. Возможно, и сегодня гость спасет Шер он наказания.

– Я увидел, что вы собираетесь, решил занести вам Оскара, – дружелюбно улыбнулся всеми своими морщинами мистер Рольник.

Старик никогда не скрывал привязанности к Ларри и детям. Порой казалось, что он предугадывает настроение в семье Беннеттов и незаметно помогает обходить острые моменты. Он протянул Тейту кошака-омегу и приветливо помахал Ларри, который выглянул из кухни. Кот был самым самостоятельным членом семьи и делал, что хотел. Обычно днём он уходил во двор к старому бете – играть с его терьером и выпрашивать кошачьи вкусности. На руках у Тейта он затих и стал примуркивать.

– Спасибо, – Тейт благодарно просиял. Его глаза радостно сверкнули, и это вызвало улыбку у Рольника.

Тейт был рад, что спор анатэ и Шер решился так быстро и просто. Теперь они могли ехать и при этом не обязательно оставлять кота, раз он здесь у них. Ларри бросил недовольный взгляд на Оскара и сердито шикнул. Он резкими, немного нервными движениями выключил в доме электричество и жестом указал на дверь, чтобы дети отправлялись к машине. Тарелку с недоеденными мюслями он небрежно отправил в раковину, явно не собираясь заниматься сейчас мытьем посуды.

– Не хочу ехать в Мэйсонвиль. Почему нам нельзя остаться дома? – капризно, но тихо проговорил Шер на ухо Тейту.

Он коротко посматривал на Ларри, боясь, что тот услышит его слова. По мнению Тейта, брат играл с огнём, и лучшим для него было поскорее заткнуться. Они с Тейтом так походили друг на друга, что даже анатэ редко мог отличить их, что сильно забавляло ребят. Они напоминали кукол с точёными лицами и медово-русыми волосами, ясноглазые и улыбчивые.

– Не скули. Мы там останемся только на пару недель. Потом начнётся учёба, и мы втроём быстренько оттуда свалим. Нужно навести порядок перед продажей, – бодро ответил Тейт, стараясь пресечь попытку Шер ныть на протяжении всей неблизкой дороги.

Он отправил свой рюкзак в багажник тёмно-зелёного «форда» и проверил, чтобы Кенни как следует пристегнулся в своём кресле. Младший брат спокойно листал какую-то детскую книгу с красочными картинками. Оскар улёгся на заднем сидении, растянувшись, и сразу же засопел.

«Спасибо», – взмахнул рукой мальчик, коснувшись сначала лба, а затем подбородка.

– Спасибо, – улыбнувшись, произнёс Тейт по слогам, провоцируя Кенни самого сказать. Но младший брат только улыбнулся в ответ и кивнул.

– У меня плохое предчувствие. Не хочу ехать, – недовольно буркнул Шер.

Он не видел, что Ларри, уже заперев дверь, подошёл к машине и собирался сесть за руль. Он резко надвинулся на Шер, больно схватил его за подбородок узловатыми пальцами и приблизил к себе. Измождённое болезненно-серое лицо выражало ожесточение и ярость.

– Вздумаешь мне перечить снова – я тебя выпорю! – угрожающе и тихо пообещал он, впившись враждебным взглядом в светлые испуганные глаза Шер. – В машину! И чтобы я больше тебя не слышал!

Ларри отпустил сына и хмуро следил за тем, чтобы он выполнил приказ. Шер едва сдержал подступившие слёзы обиды, подбородок ныл и немного подрагивал. Он потёр его ладонью и поторопился сесть в машину, пока у анатэ не возникло желания исполнить свою угрозу немедленно. Шер бросил на него опасливый взгляд и тихо прикрыл дверцу.

Дорога до Мэйсонвиля предстояла довольно долгая, пейзаж за окном стремительно менялся. Вместо города появился лес, иногда мелькали заправки и придорожные кафешки. Шер и Кенни уснули, а Тейт на переднем сидении читал антиутопический роман, закинув ноги на приборную панель. Он хотел бы перебраться на заднее сидение к Шер и поваляться там, обнявшись с ним. Но для таких нежностей в машине было чересчур жарко, и он довольствовался обществом Оскара, который свернулся у него на животе и помуркивал от лёгких поглаживаний.

Ларри наотрез отказался пустить Тейта за руль, хотя тот хорошо и аккуратно водил. У него была свежа память о том, как Уолтер разбил его машину, и он, привычно не различая сыновей, равнял их всех под одну гребёнку. С другой стороны, раз Ларри так хотел, то Тейту было только лучше. Книга была увлекательной, а сидеть за баранкой, да ещё и без музыки, которую, разумеется, ни в коем случае нельзя включать во время движения – полная скука. Оставалось неясным, зачем, по мнению Ларри, вообще нужна автомагнитола, раз не для того, чтобы слушать музыку в дороге. Глаза слипались, и Тейт сам не заметил, как уснул. В полудрёме он почувствовал, что Ларри остановился на заправке и машину заполнил неприятный запах бензина. Тейту снилось, будто анатэ запер их всех внутри и собирается полить из канистры горючей смесью и поджечь. Он даже приоткрыл один глаз и убедился, что Ларри вернулся на своё место, и они отправились дальше.

***

Шер вышел из припаркованного авто и поморщился от увиденного, ненадолго застыв. Его взгляду открылся зловещий старый дом с неухоженным заросшим садом, облезшей краской и посеревшим от влаги забором. Последний раз парень был здесь около десяти лет назад, и дом не выглядел так ужасно, как сейчас. Тогда он, вообще-то, был милым и вполне дружелюбным, потому что там жил дед, который теперь умер.

– Да вы шутите, – с недоверием прошептал он, припоминая массу просмотренных фильмов ужасов и воспроизводя жуткие картинки в памяти.

Он вспоминал, где в доме находится вход в подвал и есть ли здесь сарай или, не дай бог, колодец. Шер всерьёз рассуждал на тему, что в машине будет удобнее и спокойнее. А ещё лучше – снять комнату в мотеле. Он вспомнил, сколько у него осталось денег после последнего шоппинга, и с тоской подумал, что Тейт не займёт больше ни цента. Шер уже должен ему кругленькую сумму. Да и Ларри не разрешит ночевать в машине. Но тогда они будут спать в одной постели с Тейтом, потому что Шер уж точно не уснёт один здесь.

– Там навер-рняка живут пр-ризр-раки, – уверенно заявил Уолт, хлопнув Шер по плечу и растянув губы в насмешливой улыбке.

Он ждал их на пороге дома, и у него изо рта пахло табаком, от чего Ларри недовольно поморщился и отвернулся. Шер нервно скинул с себя его руку и шикнул, оскалив зубы. Брат-альфа вечно подтрунивал над ним и последнее время его шутки становились всё более жестокими и злыми. Потому отношения между ним и Шер стремительно портились, превращаясь из прежней дружбы в тихую вражду. А злобно-небрежная манера Уолта прорыкивать букву «р» сейчас нагоняла ещё больше страха.

– Не нужно надо мной смеяться, – тихо буркнул Шер.

– Фу, какой ты нежный. Тр-ребуется дому р-ремонт, а ты уставился, будто на тебя из окна смотр-рит полур-разложившийся дедуля, – засмеялся Уолт.

– Помоги мне с вещами! – крикнул Ларри Уолтеру, и он, к облегчению Шер, удалился, ругаясь себе под нос о том, что вечно его в этом обществе используют как носильщика и грубую физическую силу.

Медленно темнело, и Ларри хотел поскорее перетащить вещи, привезённые с собой в дом, и разобраться там с электричеством. Шер сильно сомневался, что проводка цела, но внутри, к его удивлению, оказалось не так ужасно, как он ожидал. Разве что накрытая белыми чехлами мебель пугала, и запах был странный. Всё в доме чётко и ярко пахло дедом. Его стойким, сильным альфим запахом, который Шер хорошо запомнил в детстве. То, что он не выветрился за столько лет, было удивительно. К этому добавлялась сырость и пыль, превращая дом в копилку кошмаров для аллергика.

Оскар бегал по дому и исследовал новое помещение, где любопытному коту всё было интересно. За ним носился и Кенни, который в силу своего возраста был полностью лишён страха, зловещая обстановка его не пугала.

– Шер, ты в порядке? – Тейт положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. Он, как никто, понимал состояние брата и переживал за него.

– Да. Пойдёшь со мной вниз? Нужно посмотреть щиток и включить свет. А то совсем стемнеет, – попросил Шер, категорически не желая спускаться в подвал в одиночку.

– И ты тогда упадёшь в обмор-рок? Заметили, как здесь дедулей р-разит? Может, он по ночам вылазит из могилы и пр-риходит сюда? – зловещим тоном предположил Уолт.

– Прекрати, – фыркнул Тейт, закатив глаза.

Они все втроём отправились на кухню, где за узкой дверью, окрашенной в молочно-белый цвет с витиеватыми оранжевыми узорами по краям и вокруг медной ручки, находился вход в подвал. Тейт зажёг фонарик и посветил перед Уолтером, который вошёл первым. За ним Шер, и Тейт последний. Аккуратно ступая по лестнице, на ступеньках которой скрипел песок, Шер, стараясь, чтобы дыхание не сбилось, то и дело оглядывался на дверь. Он боялся, что она сейчас захлопнется, и единственным источником света останется фонарик Тейта. И тот тоже сразу же погаснет – всё, как по сценарию. Раньше Шер не боялся темноты, и ему не мерещились всякие ужасы по углам, но в последнее время всё казалось жутким, совершенно обыденные вещи могли вызвать истерический вскрик или даже слёзы. Его сердце выстукивало неровный ритм, и он прислушивался к каждому шороху, крепко сжимая ладонь Тейта.

– Щиток здесь, – сообщил Уолт. Он открыл металлическую крышку и защёлкал предохранителями.

В подвале резко вспыхнул свет, и все прищурились. В последнюю секунду Шер увидел очертания человека в самом углу. Он стоял неподвижно и был очень худым и бледным. Шер звучно втянул воздух и вскрикнул. Он попятился назад и наткнулся на что-то острое, отскочил и, споткнувшись, повалился на пол. Сердце замерло, резко выступил пот. Он старался ухватить побольше воздуха в грудь, чтобы закричать, но не мог. Словно онемел в одну секунду. Ему показалось, что человек внезапно кинулся к нему и навис сверху. Шер закрылся руками в ожидании чего-то ужасного и замер.

Ничего не происходило, и Шер приоткрыл один глаз. Тейт стоял рядом с ним, обеспокоенно заглядывая в лицо. А Уолт скалился во все зубы и махал ему из угла костлявой рукой скелета, который там стоял. Неохотно в памяти Шер всплывали воспоминания о том, что дед преподавал в университете медицину, а в детстве они прекрасно играли с этим скелетом и звали его почему-то «Джори».

– Этот стр-рашный монстр-р не иначе, как сожр-рёт тебя сегодня ночью! – засмеялся Уолт.

Он состроил страшное лицо и сделал вид, что скелет пытается его задушить. Тейт сердито фыркнул на него, но это не принесло результата. Альфа продолжал глумиться: упал на колени и вывалил язык, закатил глаза и издавал предсмертные стоны. Шер нахмурился и поднялся с пола. Он потёр ушибленное колено и обиженно смотрел на концерт, который устраивал брат.

– Придурок, – тихо буркнул он и резко отвернулся, чтобы уйти наверх.

С оглушающе громким звуком дверь захлопнулась. В одно мгновение они оказались заперты в подвале, и голову Шер заполнил звонкий лязг, перед глазами мелькнула тень. Он снова вскрикнул и ринулся наверх, его опередил Уолт, который с предупреждающим рыком задвинул его себе за спину и резко повернул медную ручку. Шер едва не поскользнулся на ступеньках и в последнюю секунду сжал пальцы на поручне. Руку пронзила боль, и он услышал щелчок двери.

В этот момент паника прекратилась. Дверь спокойно поддалась и с лёгким скрипом выпустила их из подвала. Напротив стоял Кенни и, улыбаясь, махал им рукой.

– Кенни! Не делай так! Ты меня напугал! – выдохнул Шер и присел рядом с братом на корточки.

Он чувствовал, как громко стучало сердце и дыхание частило, сбивалось. Мальчик смотрел на него без сожаления и, как показалось Шер, даже с лёгкой издёвкой. Брат вообще последнее время казался ему жутким и ненастоящим.

«Извини», – быстро мелькнул он рукой.

В этот момент его глаза были неестественно взрослыми и сознательными. Таких не должно было быть у трёхлетнего ребёнка. Шер встал и захлопнул дверь в подвал, повернул ключ. У него по спине прошёл неприятный холодок, он зажмурился и сглотнул слюну.

Никто, кроме Тейта, не понимал его. Ларри злился из-за нервозности и впечатлительности сына, постоянно требовал, чтобы он стал серьёзнее и перестал витать в облаках, срывал на нём зло. Уолт только и знал, что издеваться и ёрничать. И даже вон малявка туда же! Так и свихнуться можно. Шер понимал, что стал пугливым, как заяц, и боялся собственной тени, но ничего не мог поделать. Ему до внутренний дрожи и отчаянных слёз не хватало отца. Прошло три года, но он никак не мог смириться с тем, что Натана больше нет. С ним работал школьный психолог. Он и поставил диагноз – посттравматическое стрессовое расстройство – и выписал сильнодействующие антидепрессанты, которые Шер благополучно забывал принимать. Всё происходящее теперь – результат беспечности Шер. Если бы он выпил таблетки, такой тревожности бы не было.

– Шер, всё нормально, успокойся, – Тейт осторожно погладил его по спине.

Омега заметил, что со всей силы сжимал ключ, как будто боялся, что он начнёт поворачиваться, и Шеридан должен был удержать его на месте.

– У тебя вообще-то из р-руки кр-ровь фигачит, – небрежно бросил Уолт.

Шер поднял ладонь к глазам и только сейчас увидел глубокий рваный порез. Боли он не чувствовал и смотрел так, словно это не его рука вовсе. Он поморщился и направился к крану, чтобы смыть кровь. Голова кружилась, и звуки были какими-то смазанными, приглушёнными. Он открыл вентиль, и вместо воды оттуда раздался неприятный металлический скрежет. Только через полминуты, резко и громко сплюнув, кран выпустил струю ржаво-красной воды. Шер подставил руку, когда пошла прозрачная, и покосился на Кенни. Тот, словно загипнотизированный, стоял на одном месте и следил за ним непроницаемым, пристальным взглядом.

– Чего он на меня так смотрит? – нервно спросил Шер у Тейта.

Этот взгляд заставлял ёжиться. Голова сильно кружилась и комната стала вертеться перед глазами. Ответ брата смазался и доносился, словно из трубы, Шер не разобрал ни слова. Он почувствовал, как к горлу подступает неприятный ком и резко склонился над раковиной. В общем калейдоскопе прыгающих картинок неподвижной оставалась лишь болезненно-жёлтая с кровавыми разводами дверь в подвал.

***

Уолт скептически наблюдал за тем, как Шер, переодевшись в пижаму, устроился в кровати Тейта. Тот, конечно, и рад такому вниманию к своей персоне и с готовностью принялся перебирать волосы брата.

– Ещё косичку себе общую заплетите и р-радуйтесь, как два имбецила, – наблюдая за такими нежностями, гоготнул Уолт, закатив глаза. Братья были так похожи, особенно в одинаковых пижамах, что он отличал их только по взгляду. У Шер он был вечно напугано-обиженным, а у Тейта – серьёзным.

Весь вечер после посещения подвала Шер боялся оставаться один и нервно озирался. Самым удивительным для Уолта стало то, что Шер, как полный придурок, шугался Кенни. Ну что, по его мнению, ужасного мог сотворить с ним трёхлетний? Полить своей молочной смесью? Подумаешь, захлопнул дверь подвала. Может, это значит, что хотя бы у одного из братьев Уолта есть чувство юмора?

– Куда это ты собираешься? – строго спросил Тейт, наблюдая за тем, как Уолт натягивал джинсы и выбирал из сумки рубашку.

– Пр-рогуляться. Вы же не думаете, что я стану участвовать в вашей пижамной вечер-ринке?

Он надел поверх чёрной футболки клетчатую рубашку. Он, как и братья, не горел желанием ехать в Мэйсонвиль и утешал себя тем, что если они быстро приведут дом в порядок и сплавят его кому-то, то больше ноги его здесь не будет. Ради этой великой цели он даже облез всю кладовку в поисках постельного белья, одеял и подушек, которые провоняли сыростью, плесенью и старостью. Но хорошо хоть не дедушкой, иначе Шер точно отказался бы на них спать и выполнил бы свою угрозу ночевать в машине. А за ним бы потянулся Тейт, и тогда они бы вместе заставили Уолта охранять их от нечистой силы и диких животных. Уолт любил братьев, но чем старше становился, тем больше хотелось быть индивидуальностью, а не одним из трёх. В этом Тейт и Шер его не догоняли. Им нравилось проводить время вместе, а особенно Тейту, который стремился контролировать их всех.

За дверью в коридоре скрипнула половица, Шер резко вздрогнул и зажмурился.

– Ну какое же ты всё-таки ссыкло! – с досадой проговорил Уолт, окинув брата взглядом.

– Не веди себя так, – одёрнул его Тейт.

– А ты не указывай мне, как себя вести, – агрессивно зарычал Уолт. Ему осточертело, что брат постоянно им командует. Тем более Тейт. Он резко шагнул к двери и распахнул её. – Ну что? Призр-раки! Вампир-ры! Где вы? Выходите!

Шер закрыл глаза и уткнулся носом в подушку, его трясло мелкой дрожью, и он начал истерически всхлипывать. Уолт взрыкнул и покачал головой. Он вышел в тёмный коридор и захлопнул за собой дверь. К нему шмыгнул Оскар и засеменил рядом, как будто собирался отправиться в город вместе с ним.

– Ты-то хоть не боишься пр-риведений? – спросил Уолт.

Кот явно ничего не боялся. Он шествовал рядом, задрав хвост, спустился по лестнице вперёд и подождал Уолта внизу. Альфа тихо открыл дверь и выпустил его на улицу. Он постарался как можно тише щёлкнуть замком. Ещё не хватало завтра слушать от анатэ нотации на тему поздних ночных похождений. Как будто ему Тейта мало в этой роли.

Уолт с детства помнил эти места. В километре от дома находилось озеро, куда они ходили с дедом купаться и плавать на лодке. А за ним кладбище, где теперь он был похоронен вместе с ани* и дядей Кларком. Если прикинуть, то покойнику придётся преодолеть довольно-таки приличное расстояние и множество препятствий, чтобы добраться до их дома и напугать Шер. Почему-то брату в голову это не приходило.

С другой стороны был лес, ни капельки не жуткий. Дед рассказывал, что там водятся волки и оборотни. И в десять Уолт даже верил во всю эту чушь. Теперь же он на пару с котом Оскаром, который был в сотню раз храбрее его братца, шёл прямо через него к деревне, где по логике должен работать ночью хотя бы один бар. Если в этом полудохлом Мэйсонвиле был хоть кто-то младше ста пятидесяти лет. По закону Уолт ещё не мог употреблять алкоголь, но в подобных деревеньках редко следовали правилам.

Лес был наполнен звуками и шорохами. В какой-то момент Уолт даже услышал голоса, а спустя некоторое время увидел и их хозяев. Это были четверо подростков, младше Уолта и его братьев на пару лет. Если бы Шер не наложил в штаны до сих пор, то он должен бы был порадоваться тому, как эти ребята заорали от ужаса и бросились в рассыпную, когда из-за куста вышел Уолт. Ему даже не пришлось грозно рычать, чтобы немного позабавиться – парни были такими же трусами, как и Шер, и боялись любых шорохов.