Текст книги "Сон разума рождает реальность (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 01. Некурящая ==========

Софи разбудил топот. Казалось, мимо нее прогуливался слон средних размеров, причитая о пробках, ценах на бензин и бомжах, замерзающих в подворотнях и подземных переходах. Софи чувствовала вибрацию паркетного пола и могла поклясться, что слон прихрамывал на левую ногу. Она ткнула в экран мобильника. Пять утра! Ну какого хрена?

Технически, было пять двадцать, но такие мелочи не могли спасти настроение. Слон хлопнул входной дверью, и в подъезде застонал лифт. Софи повернулась на живот и опять уснула.

Ей снились ракушки, которые она собирала по пляжу с парнем из вагона метро.

Никто, кроме Софи, не обращал на него внимания, а ей понравились кудрявые волосы, тоннели в ушах и вязаная полосатая шапка. Она следила за ним четыре станции. И все это время он стоял у стекла и вел оживленную беседу со своим отражением. Странный типчик.

Раньше сказали бы – псих или фрик. Теперь же есть новое название – иной.

Понятие слишком новое, чтобы появились брошюры с подсказками, как отличить иного от шизофреника. К тому же, бытовало мнение, что одно другого не исключает.

Итак, парень во сне рассказывал, что отражения таят множество опасностей (о чем Софи и сама знала, ведь каждый день смотрелась в зеркало) и если обращаться с ними неосторожно, то могут затянуть в свои измерения (или треснуть, не выдержав потрясения от ее внешности).

Ракушки же, по его словам, хранили не только моллюсков, но и частички силы Вселенной и знаний коллективного разума.

Из морского пейзажа выбивался запах кофе, и как Софи ни старалась уловить бриз – не вышло.

Пришлось просыпаться.

Она засчитала встречу с парнем на пляже за вполне себе романтическое свидание и утешилась этим. Ведь так лучше, чем совсем ничего. Нехотя, с хриплым стоном Софи поднялась с пола и двинулась в сторону кухни.

Утром ее передвижение из точки «А» в точку «Б» называлось словом «добираться». Иногда с различными вариациями в духе: «достигать», «преодолевать», «тащиться» и прочее в том же духе. Она и в собственном жилище спотыкалась, билась о косяки и стены, что уж говорить о непривычной обстановке. О том, насколько запущенные у нее проблемы с ориентацией в пространстве, можно было судить по тому, что Софи заблудилась в однокомнатной квартире и оказалась в ванной. Тупо смотрела на черную шторку, пока до нее наконец-то дошло, что это зеркало над раковиной. Зачем-то завешено. К сожалению, соображать в полную силу она была еще не способна, потому доверилась рефлексам. Ванна, раковина, паста… Софи почистила зубы и отправилась на дальнейшие поиски.

Динара сидела за кухонным столом и увлеченно разрисовывала тарелку спиралевидным узором. Слева от нее стоял спонсор мыслительной деятельности – полный кофейник.

– Привет, – Софи выплеснула в раковину остатки вчерашнего чая из своей кружки и наполнила ее кофе, добавила молоко. – Он всегда по утрам такой буйный?

Софи уселась в кресло напротив Динары и взглянула на стену у нее за спиной. Вся она была украшена тарелками с ручной росписью, вышивкой в пяльцах и самодельными часами. Одни показывали местное время – начало восьмого. Другие отставали на шесть часов, но по ним Динара знала, когда просыпаются и ложатся ее близкие в городе, который она давно и навсегда покинула. Третьи шли в обратную сторону – Софи любила их больше всего. Пожалуй, в ее жизни не было ни дня, чтобы она хоть на одно мгновение не помечтала, как славно повернуть время вспять. Последние же – полный кошмар – шли в два раза быстрее положенного.

– Я его даже не замечаю. Собирается он в любом случае не так громко, как храпит и орет во сне, – Динара отложила кисть и размяла шею и пальцы. – Курить?

– Курить, – кивнула Софи.

Вообще-то, она была некурящей. Но всякий раз, приезжая к Эндрю – для близкой родни просто Слон – и Динаре, временно приобретала пагубную привычку. Это, как и многое другое здесь, составляло часть ритуала, уникального быта, который был пропитан чем-то приятным и светлым. Можно назвать атмосферой, энергетикой – как угодно. Главное, что Динара готовила пресные, простенькие блюда, самые вкусные, какие Софи ела, в однокомнатной квартирке было место лишь на полу, чтобы постелить пару одеял и улечься спать, но даже на лучшей кровати не было удобней, чем здесь. Кофе бодрил быстрей, а сигаретный дым и кухонные посиделки до поздней ночи наполнены теплом и ламповым комфортом.

Поэтому, да. Здесь Софи курила. Чтобы быть причастной к скрытому волшебству этого места и этих людей.

Они вышли в подъезд. На стенах – Мона Лиза, Витрувианский человек, Ирисы Ван Гога и новинка: Девятый вал. Все из мелких частичек паззла. Их собирала Динара и за недостатком места вывешивала сюда. Напротив лифта стоял сундук и хранил в себе сигареты, зажигалки, корм для ничейной кошки и несколько подушек – на случай, если курящих будет много и все на сундук не уместятся. Софи присела на ступеньки, тайком любуюсь Динарой. Та не была красивой, но что-то в ней было притягательное, грациозное и поблескивало сквозь кожу.

– Тебе хорошо с рыжими волосами. Да и вообще, ты выглядишь обновленной.

– Спасибо, – Софи невесело улыбнулась и прикурила. Отличное сочетание – затяжка, глоток кофе, повторить, попытаться сменить тему. – Тина в школе? Она сама уже ходит?

– Соседская мамашка водит. Своего пацана и Тину прихватывает. Инициативные нынче родители, – хмыкнула Динара, себя к ним определенно не причисляя. – Сама напросилась, как узнала, что я ее не провожаю. Уверяла, что ей не сложно. А мне как-то плевать, сложно ей или нет. Ты тему-то не переводи. Как ты в целом?

– Да, нормально я, – Софи затянулась покрепче. – Это же не только со мной одной случилось. Не мой конец света.

– Так-то да, но зачем ты завела кошку? – Динара прищурилась, глядя на Софи с подозрением. – Вторую.

– Во-первых, не кошку, а кота – терпеть не могу баб. А во-вторых, это не преступление и не доказательство депрессии. Ты вон вообще ничейную кошку кормишь и роды у нее принимала, а потом котят пристраивала. Кстати, где она? – Софи осмотрела лестничную площадку и пустующую кошачью лежанку.

– Сбежала. С тех пор, как бабулечка умерла, не появлялась.

– Да, – Софи с тоской посмотрела на соседскую дверь. – Хорошая была старушка. Жалко ее. Сколько уже прошло?

– Сорок дней завтра будет.

– Ты поэтому зеркала завесила?

– Сама не знаю, почему я их завесила, – чуть нервно отозвалась Динара и потушила окурок в пепельнице. Подумала немного и сразу прикурила еще одну. – А как твое исследование? Удалось вчера что-нибудь интересное найти?

– Я даже не знаю, что именно ищу, – Софи на ум приходил только чудила в полосатой шапке из метро, но странно было бы счесть встречу с ним за успех.

По столице таких расхаживают целые толпы и не все из них иные. А, главное, даже если бы и были, не ясно, что делать дальше. Софи следовала интуиции и снам. Кому рассказать, подумают, что и она с приветом. Пару дней назад ей приснился фонтан. Все, что она о нем знала, – что он находится в столице и на синей ветке метро. Купила билет и приехала. Вчера прямо с вокзала отправилась на поиски, исследовала три станции, пока не стало слишком поздно, а чемодан, который она все время таскала с собой, не набил на икре синяк.

Так что, нет. У Софи не было депрессии, и она не заводила второго кота, чтобы облегчить ее, и не пыталась забыться, слоняясь в огромном муравейнике, отыскивая фонтан из сна. Это просто увлечение. Хобби. Почему нет? Последнее время тематика иных стала популярной и вполне подходила, чтобы прикрыться ей и никому ничего не объяснять. К тому же, поиском непонятно чего занимались многие, Софи лишь примкнула к их рядам.

– У Энди на работе настоящее безумие. Они там устроили своеобразный каминг-аут. Признаются друг другу, мелкие чудеса творят почем зря, – с усмешкой сообщила Динара. Дымок клубился у ее лица, придавая чертам особенный южный шарм, а кончик сигареты отражался огоньком в глазах. – А мой отец вчера по телефону заявил, что все иные – геи. Он не знал, что среди них и женщины есть.

– Пару лет назад о них вообще никто ничего не знал, – заметила Софи. Она допила кофе и тоже прикурила вторую.

– Думаешь? А, по-моему, наоборот. Все всегда все знали, просто не хотели замечать. Все эти полтергейсты, экстрасенсы, гадалки, астрологи – они же не вдруг появились.

– Речь не о них. А о тех, кто способен двигать предметы взглядом или там воспламенять что-нибудь силой мысли. Ну, типа людей хэ. Помнишь, что они устроили на Второй день.

– У Энди на работе максимум, что они могут, – сдвинуть монетку. Или угадать, что у пациента болит, до того, как он сам расскажет. Ну еще был случай, когда терапевт сказал хирургу, мол, к тебе сегодня привезут мою пациентку, хотя он ее как раз выписывал. А вечером тетку сбила машина.

– Ты во все это так и не веришь, да? Думаешь, это был массовый психоз?

– Да. А зеркала завешиваю, чтобы не пугаться своего отражения, – хмыкнула Динара. – Но вообще-то, у меня нет другого объяснения. Официальная версия, как ни парадоксально, выглядит самой простой и логичной.

Софи видела мало простого и логичного в том, что случилось полгода назад. Теперь это называли «Три дня после конца света».

На Первый день четверть населения планеты просто исчезла в никуда. Странным, необъяснимым образом, а главное, бессердечным. От них остались воспоминания и фотографии, следы их присутствия – любимые кружки, недочитанные книги, вещи, машины, домашние животные. Но самих людей не было. Ни их, ни их тел – ничего.

На Второй день грянула буря – в прямом и переносном смысле. Природа и стихии обезумели везде, где это можно было зафиксировать. Двадцать четыре часа хаоса, мигреней и шумов в голове. А главное, столкновений между теми, кто умел стрелять, и иными, которые могли одним взглядом заставить их приставить дуло пистолета к собственному виску. До сих пор Софи не понимала, зачем все это было нужно, кто начал смуту и между кем и кем она в конечном итоге состоялась.

На Третий день все приборы уловили голос, который просил не искать пропавших, не мстить за погибших, принять случившееся и жить прежней жизнью. Говорила женщина: медленным, приятным голосом, в интонациях легко угадывались сочувствие и мольба. Однако такой настрой плохо сочетался с телевизорами, радио и телефонами, включающимися сами по себе, даже если вырвать их из сети. Софи пряталась в туалете и опасалась, что с ней заговорит лампочка или наручные часы. Их она на всякий случай смыла в унитаз, а лампочку выкрутила.

Прошло шесть месяцев. Дети ходят в школу, умирают соседские старушки, Динара раскрашивает у себя на кухне тарелки. Можно подумать, что люди вняли просьбе голоса и вернулись к прежнему существованию. Если, конечно, после всего еще остались те, которые верят, что сказки – это действительно сказки.

– У тебя есть еще тарелки? Я бы тоже порисовала, – сказала Софи, когда они в молчании докурили по третьей сигарете.

– А ты сегодня не пойдешь на поиски?

– Нет. Я очень умная и вчера стоптала себе все ноги, – призналась Софи, хотя обычно такая мелочь не могла ее задержать. Но что-то было здесь. В этом доме, в Динаре, в ее подъезде и квартире, что притягивало, как магнит, сложно было уйти. Даже на улицу выйти. Хотелось остаться навсегда.

– Раз так, то у меня есть дело поинтереснее, – лукаво усмехнулась Динара.

****

Слон вернулся в пять. Это, похоже, было его любимое число, чтобы уходить и возвращаться. Может, тут какая-то тайна? Он знает, как выбраться из плена квартиры, а Софи нет.

– Я дома!

– Не ори! Тина уроки делает, – ответила ему Динара сдавленным голосом. Но ничуть не тихим.

– Так ты встречаешь мужа с работы, женщина?

Эндрю появился в кухне. Огромный… как слон. С ежиком светлых волос на голове и улыбкой чеширского кота. При ходьбе он раскачивался, как обожравшийся пингвин, и прихрамывал на левую ногу.

– Я встречаю мужа с работы на стремянке. Вся в краске, – ответила Динара, улыбаясь. Она чмокнула Эндрю в губы, стараясь больше нигде к нему не прикасаться, чтобы не испачкать.

– Если бы ты встречала меня в мясном рагу, я бы ни разу не отказался, – хмыкнул Эндрю, безразлично глядя на стены. Софи могла бы поклясться, что он не отличил их от старых. Хотя утром они были зелеными, а теперь серые. Но пока на них не было еды, никакого интереса они для него не представляли. – Пойдемте курить, дамы. Вам нужна передышка.

– Прораб разрешает? – хмыкнула Софи, спрыгивая со стремянки на пол, потому что это именно она была на ней, а не Динара.

– Прораб даже принес ментоловые, – он указал пальцем на Динару, – и вишневые, – ткнул Софи в плечо. – Мурку не видели?

– Нет.

За день Динара и Софи успели покрасить всю кухню. А главное достижение – не разбили ни одну тарелку, когда снимали их. Они делали перекур каждый час, а ничейная кошка так и не появилась. Даже когда Динара прошлась по всем этажам, спустилась в подвал, звала ее и обещала покормить.

– Ну что? Как на работе?

На этот раз Динара и Софи сидели рядом на ступеньках, а Эндрю тяжело опустился на сундук. Он был слишком огромным, чтобы делить это место с кем-то еще.

– Привезли сегодня мальчишку после обеда – всего в язвах и воспалениях на коже. Он, бедняга, орал, плакал. А мы хрен знает, чем помочь. Это и не ожоги не кожная инфекция – вообще ничего из того, что я знаю. Пиздец… Врачи со всех отделений сбежались и как бараны смотрят на него, блеют, а толку никакого. Хотели уже в интенсивную тащить и в медикаментозную кому ввести. Ему так больно было, он бы от шока умер у нас, – Эндрю затих, глядя на двери лифта, медленно делая затяжку одну за другой. – У меня в приемном отделении старикан работает уборщиком. Он тихо, молча подошел. В одной руке швабра, другую на лоб мальчику положил. Постоял так, мальчик затих.

– И что? Язвы прошли? – нетерпеливо спросила Софи. Внутри себя она всегда чувствовала потребность в чуде. В чем-то хорошем и светлом. Доказательство, что иные – не плохие, не враги.

– Нет. Мальчик умер.

В подъезде, где время измерялось табачным дымом и историями, тишина затянулась на две сигареты. Динара погладила Софи по спине, словно для той это что-то личное, словно ей нужна поддержка и забота.

Софи натянуто улыбнулась, мысленно напоминая себе, что прикосновения – это нормально, люди делают так, не обязательно дергаться от них, как от удара током.

– А уборщик?

– Пошел полы домывать, – вздохнул Эндрю. – Главврач потом позвал всех, кто это видел. А что мы видели-то? Ничего. Что в объяснительной написать? Он до него дотронулся, и мальчик умер от неизвестной ни одному врачу болезни? Как доказать взаимосвязь? Да и как проверить, что он правда его убил? Зачем? – Эндрю потер глаза, те стали красными, а уголки губ поползли вниз. Теперь его лицо ничем не напоминало то сияющее выражение с чеширским оскалом. – С этими иными все стало теперь таким сложным.

– А со стариком говорили?

– Он немой и у него Альцгеймер. Его спросили, а он даже не вспомнил.

– И что? Думаешь, это было совпадение?

Динара и Эндрю переглянулись. У них сделался такой вид, словно они подумали об одном и том же и без слов решали, стоит ли говорить об этом. Софи всегда явственно чувствовала, когда кто-то недоговаривает или врет, легко улавливала необычность поведения. А уж у людей, которых хорошо знала и любила – тем более.

– Ты же знаешь, мы с бабулечкой были очень близки. Она нам помогала, и когда Тина маленькая была, все время с ней оставалась, нянчилась, вещи ей вязала, – начал Эндрю, что называется, издалека. – У нее пропали все. Оба сына, внуки. На Третий день она осталась совсем одна, и тогда мы еще больше сроднились.

– Когда она умерла, для нас это был удар. И особенно для Тины, – продолжила Динара. – Она тогда тоже заболела, несколько дней в школу не ходила. Температура под сорок, бред.

– Я ее дома сам лечил, капельницы ставил, лекарства вводил. Взял на работе пару отгулов.

– Но мы все равно запаренные были. Почти не спали. По очереди сидели у ее кровати. На девятый день мне нужно было хоть как-то бабулечку помянуть, я несколько знакомых позвала, на кладбище съездила. Энди здесь был. Возвращаюсь – он в панике.

– Я вышел покурить, а дверь захлопнулась, – объяснил Слон с таким видом, будто признавался, что мучает котят. – Телефон дома, Динаре позвонить не могу, слесарям тоже. По подъезду пробежался – все на работах, как назло. По привычке кинулся к бабулечке. Стучал в дверь, говорил, что не могу в квартиру войти и нужно позвонить слесарю, что Тина там одна и болеет.

– Так я его и застала у двери к бабулечке, – подтвердила Динара и слегка поежилась, словно ей стало холодно. – Ломанулась к двери, а она открыта.

– И ты сейчас скажешь, что я идиот, что мне померещилось. Но я не идиот.

– В общем, как ни странно, но мы думаем, это бабулечка дверь открыла. Больше некому. Тина у себя в постели была. Она так болела, что не вставала даже, – принялась доказывать Динара. Хотя Софи и не спорила. Она жадно ловила каждое слово и готова была поверить чему угодно. Эта история ей нравилась. Добрый призрак, который помог! Прекрасно! То, что ей нужно! – Тина выздоровела на свой день рождения – через неделю после этого. И среди других подарков нашла варежки, которые ей бабулечка вязала.

– Вот только она их довязать не успела, – добавил Эндрю, с тоской поглядывая на пустую кошачью подушку.

Софи очень, очень старалась не показать, как сильно ее будоражит эта информация. Как ее волнует тема подарков с того света. Послания из любого другого мира, который не этот – без четверти населения.

Они вооружились двумя наборами ключей на всякий случай, предупредили Тину, чтобы открыла им, если будут звонить, и провели несколько экспериментов, в ходе которых выяснилось: если дверь захлопнулась, открыться сама она не может; если кажется, что дверь закрыта – она действительно закрыта; они трое никудышные взломщики; когда Тина остается дома одна и знает, что родители чем-то заняты, она ворует конфеты из ящика со сладким, стараясь догнать слоновьи пропорции отца.

Перед сном, расстелив на полу между диваном Эндрю и Динары и кроватью Тины два толстых одеяла и укрывшись третьим, Софи думала, сколько в ее жизни было таких «дверей». В детстве с ней что-нибудь случалось постоянно и, вопреки здравому смыслу, становясь старше, она не переставала верить в монстров, а училась лучше это прятать. Софи до сих пор боялась темноты. И не поворачивалась в ту сторону, где из-под кровати Тины на нее смотрела пугающая пустота.

Слон храпел немилосердно. И как она вчера не заметила? Наверное, так устала, что было все равно. Динара и Тина спали, тихо посапывая, а она никак не могла отвлечься от этого рева. Софи потянулась и пощекотала ногу Эндрю. Ступня скрылась под одеялом. Храп усилился, но через мгновение смолк.

– Вы перевели ребенка в интенсивную терапию? – вдруг громко спросил Эндрю.

– Да, доктор Эндер, – сонно ответила Динара, закинув ногу на его огромный живот. – Ему поставили капельницу, сейчас он спит.

– Правильно. Держите меня в курсе. Позвоните на домашний, если состояние ухудшится, – все так же четко распорядился Слон. – И, пожалуйста, оставьте с ним на ночь сиделку.

– Конечно, – пообещала Динара, и Софи заметила, как она легонько погладила Эндрю по шее и поцеловала в щеку.

Мгновение тишины прервал новый раскат храпа. Софи вздохнула и села. Сна не было. Она тихо вылезла со своего лежбища (хотя даже если бы ей вдруг взбрело в голову бить половником в кастрюлю, в этой семье бы не проснулись, а только, может быть, стали бы на автомате подпевать какой-то марш) и направилась в подъезд.

Софи не привезла с собой пижаму, так что спала в синем операционном костюме Слона. Он ей нравился, был огромным и не отдавал казенщиной, а наоборот, был включен в круг тех мелочей, которые превращали квартиру Динары и Эндрю в совершенно особенное место.

Софи любила вишневые сигареты, длинные и тонкие. И этой ночью она собиралась любить их изо всех сил. Бессонница, сигареты, пустой подъезд – добро пожаловать, мысли, от которых бегаешь весь день и пытаешься заглушить их котами. Софи взглянула на кошачье место. Пустое. Вздохнула.

Разблокировала телефон и открыла галерею.

Хуже всего после конца света было то, что пропавшие не исчезли полностью. От них остались фотографии – на них Софи улыбалась, а Алекс был рядом. Остались вещи – она носила оба обручальных кольца на цепочке на шее. Алекс снимал свое перед тем, как пойти в душ. Вода текла и текла, и текла. Пока Софи не заподозрила неладное и не пошла проверить.

Душ работал, стекло запотело, боксеры Алекса лежали на полу, а его зубная щетка – на дне ванной.

Алекса не было.

========== 02. Ничейная ==========

Софи сунула пальцы в пачку и поняла, что сигареты кончились. Вот те на! Куда подевалось время? Она даже не поняла, сколько просидела в подъезде на сундуке. За окном было совсем темно, но цифры на экране утверждали, что уже почти пять. Значит, Слон скоро проснется и будет собираться на работу. Значит, не будет храпеть, и Софи сможет поспать, когда он уйдет.

Или не сможет.

Она ощущала пустоту внутри и снаружи. Нулевое состояние. Софи не хотела спать, пить или есть, ей не было грустно – даже от мыслей об Алексе. Только ноющая спина и замерзшие стопы напоминали, что она еще жива. Нужно встать, размяться, пойти спать или хотя бы за новой порцией сигарет. Можно устроить маленькую месть и разбудить Эндрю до будильника.

Но Софи не сделала ничего. Тело будто не принадлежало ей, и она тупо гипнотизировала двери лифта, как накануне Эндрю, и слушала звенящую тишину подъезда.

Что чувствовал Алекс перед тем, как исчезнуть? Был ли он к этому готов? Знал ли заранее, что это случится? Ему было страшно или больно? Где он сейчас? Жив ли он вообще? А если да, вспоминает ли о ней? Неизвестность раздражала.

Все, кто знал об утрате Софи, сочувствовали ей, объясняли странное поведение скорбью и тоской. Ей говорили всякие банальные глупости, просили держаться, утешали, что в один прекрасный день все станет хорошо, обещали, что время вылечит ее рану. Софи это ненавидела. Были темы, в которых слова излишни, и она никогда не понимала, зачем всем так нужно открывать рот там, где лучше держать его закрытым и не лезть со своей жалостью и ободряющими похлопываниями по плечу.

На самом деле, ей не так сильно хотелось вернуть Алекса, как понять, что же, черт возьми, с ним случилось?

Из оцепенения ее вывел звук бьющегося стекла. Софи вздрогнула от неожиданности и повернулась на шум. В сторону двери бабулечки. По телу пробежал холодок, а за ним и мурашки. Что за черт? Квартира пустовала уже сорок дней, что там могло разбиться и почему?

Если что-то и могло заставить Софи двигаться, так это интерес. Она поднялась с сундука и подошла ближе к двери. Крадучись, едва дыша, словно боясь спугнуть кого-то. Или что-то. Припала ухом к щели между дверью и косяком, прислушалась.

Внутри что-то было! Она точно слышала звуки, которым не положено быть в пустой квартире. Но что это, она не знала. Сердце забилось чаще, а ухо заболело – так сильно она вжималась, стремясь уловить еще хоть шорох.

Звякнул металлический замок и скрипнула дверь. Софи оглянулась на Эндрю.

– Ты чего? – удивился он. Сонный, оплывший Слон с отпечатками складок наволочки на левой щеке.

– Там кто-то есть, – шепнула Софи. – Я слышала звуки.

– Э-э, подруга. В потолке открылись люки? Не пугайтесь – это глюки, – усмехнулся Слон, прикуривая. – Ты совсем не спала?

– Энди, не тупи. Я серьезно. Там что-то разбилось. У вас есть ключ? Давай войдем и проверим, – торопливо заговорила Софи. Ее захватили восторг и нетерпение. Если она увидит там ожившую старушку или что-то в этом духе, счастью ее не будет предела.

– Не уверен, что хочу идти в гости к покойнице. Да еще на сороковой день.

– Не будь таким суеверным! Просто дай ключ, я одна пойду.

– Ишь, какая, – хмыкнул Эндрю, не двигаясь с места. Он сделал пару затяжек, задумчиво глядя то на дверь, то на Софи. Кому-то могло показаться, что он не собирается ничего делать. Но нет. Он просто думал и решал. Это могло продлиться одну-полторы сигареты. Софи хотелось стукнуть его, поторопить, пойти разбудить Динару и ей рассказать про звон, спросить, где ключи. Она и спросонья соображает лучше и быстрее, чем Эндрю. – Ну ладно, идем, – наконец, решил Слон и потушил сигарету в пепельнице.

Он ненадолго зашел в квартиру. Его не было не больше минуты, но Софи показалось, он отсутствовал целую неделю. Она подергала ручку запертой двери, опять прислушалась к щели, вытряхнула пепельницу в пакет, специально для этого предусмотренный.

Эндрю вернулся и безо всяких затруднений отворил замок. Он чуть приподнял дверь за ручку, чтобы язычок проще выскользнул из кармашка. На мгновение у Софи появилась шальная мысль: а не подходят ли эти ключи и к их с Динарой двери?.. Но она сразу поняла, что это глупо, и даже не стала спрашивать.

В квартире на Софи накатили странные ощущения. Неприятные. Она поежилась. Планировка была точно такая же, как у Динары и Эндрю, только в зеркальном отражении. Она вспомнила слова парня из сна: отражения таят много опасностей. Чутье подсказывало ей, что здесь что-то неладно, и Софи невольно улыбнулась.

Кроме расположения комнат, все остальное в квартире бабулечки было совершенно иначе. Полы застелены коврами и дорожками, иногда в несколько слоев, на столе, тумбочках, комоде – вязанные ажурные салфетки, изобилие шкатулочек и статуэток, подушек, пледов. И характерный запах старости, который ни с чем не спутать, а вместе с ним – застоялого воздуха и пыли.

Софи осмотрелась, борясь с нарастающим желанием протереть полки и открыть окна, чтобы проветрить помещение. Эндрю остановился в прихожей и вздыхал со скорбным видом. Не похоже, что он собирался в ближайшее время менять свою стратегическую позицию.

Софи чувствовала, что момент подходящий для того, чтобы похлопать Слона по плечу и сказать ему что-то утешающее и глупое. В таких ситуациях ей всегда сложно. Иногда люди ждали от нее чего-то, какой-то поддержки, но все, что она могла выдавить из себя, было слишком очевидно похоже на фальшь. Она покачала головой и пошла в кухню.

Небольшой ламповый телевизор на холодильнике, старомодные баночки, подписанные красивыми буквами: рис, сахар, чай… Скатерть белая и накрахмаленная, с ажурчиками по краям – явно, дело рук самой бабулечки. На стене, там, где у Динары висели тарелки, здесь были фотографии в рамках. Сама бабулечка только раз – совсем еще молодая и очень красивая, с двумя сыновьями. Остальные снимки – рассказ о том, как мальчики взрослели, заводили свои семьи, обзаводились детьми. Софи насчитала шесть внуков.

Квартира не выглядела пустой и заброшенной, но что-то все равно упрямо напоминало – здесь больше никто не живет. Софи осмотрелась, увидела, как Эндрю опомнился от оцепенения и, покачиваясь, припадая на левую ногу, пошел в комнату. А после ей на глаза попались коричневые круглые следы на полочках.

Вот оно! Здесь были комнатные цветы в горшках. Но потом поливать и заботиться о них стало некому. Наверняка, Динара раздала их знакомым и друзьям, чтобы не дать засохнуть.

Софи вспомнила звук бьющегося стекла. Если что-то и разбилось, то, скорее всего, здесь – в комнате и прихожей были ковры, и, если бы что-то упало на них, звук был бы другой, не такой звонкий. Да и, вероятно, она вообще не услышала бы. Софи заметила легкое шевеление тюля и похолодела, затаила дыхание. Господи! Да она ощущала себя каким-то ловцом призраков, не меньше. И ей это нравилось. Нравилось! Она не отводила взгляд, и скоро стало ясно: там никто не прячется, дело не в этом. Она подошла и отдернула тюль.

На подоконнике и полу осколки. Форточка разбита. Свистел ветер.

– Софи! Иди сюда!

Голос Эндрю был странно хриплым. Она поспешила к нему, мельком заметив, как скользнуло ее отражение в зеркале над трюмо в прихожей – не цельное, а разделенное на десятки неровных частей. И почему Динара не завесила его?

С улицы комнату заполнял серо-синий утренний свет. Это был неприятный, призрачный оттенок, который будил в сознании монстров, таящихся под кроватями, и фантомное ощущение холодных прикосновений.

На продавленной постели бабулечки было что-то живое. Инородное здесь.

Софи ощутила судорогу в животе и покалывание в пальцах. Она плохо видела в сумерках, так что, преодолевая страх, шагнула ближе, чтобы рассмотреть, что это за темная тень. Лохматая, черная, с горящими глазами.

Ничейная кошка!

Динара оставила форточку открытой, чтобы немного проветрить, кошка влезла через нее, а потом рама резко захлопнулась и стекло разбилось – дело раскрыто! А все вопросы и сомнения – с чего бы форточке захлопываться, если не было сквозняка, как кошка влезла на четвертый этаж и зачем, почему не появлялась в подъезде – это придирки и попытка выдать желаемое за действительное.

****

Полгода Софи существовала по привычке. Всякий раз, думая об Алексе, она задавалась вопросом, почему не плакала и так быстро привыкла жить без него, выключила его из привычного быта, словно мужа никогда и не было. Не носила его рубашки, не брызгалась его духами, чтобы обмануть себя и сделать вид, что он все еще рядом. Иногда Софи думала, что никогда не любила и не была привязана к нему, и это утешало. Просто она – бесчувственная, холодная сука. Вот и все объяснение. По крайней мере, это казалось логичным.

Софи воспроизвела в памяти фонтан из сна: круглый, в центре должна быть человеческая фигура, находится в парке – это несколько сужало круг подозреваемых. Если можно говорить так легкомысленно о столице, где было полтыщи парков и столько же фонтанов. Но было во сне и еще кое-что.

Алекс.

Софи увидела его сквозь блестящие струи воды. Он улыбался, приветственно махал рукой, а потом указывал в сторону. Софи точно знала, что повернулась и посмотрела туда, но, проснувшись, забыла, что увидела.

Она решила, что это знак, подсказка к тому, как найти мужа. Многие из тех, кто потерял близких полгода назад, теперь были одержимы идеей вернуть их, метались по городам, совершали всякие ритуалы, собирались в группы, связывались с иными. В общем, вели себя так, как сами никогда от себя не ожидали. Мало кто на самом деле послушал голос и вернулся к прежней жизни. Видимо, Софи не так сильно от них отличалась.

Она спустилась в метро и только здесь вспомнила, что не одна во вселенной. Даже в такое раннее утро. На станции было немало людей. Она заметила нескольких со значками на груди: «Я – человек!». Нашли, чем гордиться.

В вагоне все было как и всегда: каждый уткнулся в свою книгу, газету или гаджет. Пользуясь моментом до пересадки, Софи подключилась к публичной сети и стала прикидывать маршрут и время, которое потребуется, чтобы исследовать местность вокруг четвертой станции. Это нужно было сделать заранее, как можно лучше запомнить название улиц и магазинов. Тогда, может быть, Софи не потеряется. Она подумывала прибиться к какой-нибудь группе поисковиков или хотя бы найти себе компаньона. Это несложно сделать через интернет. Если сойтись с кем-то местным, то найти нужный фонтан получится быстрее, а риск блужданий на незнакомой территории сократится. Но что Софи могла предложить взамен? Сочувствия и интереса к чужим проблемам она не испытывала, а одиночество привычнее и привлекательнее.