Текст книги "Архисложные отношения (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Магнус, ты просто сейчас не в себе и наговариваешь на себя, – попыталась успокоить мага Изабель. – Мы найдем эту неизвестную и вернем себе Алека.
Иззи, прекрасная и восхитительная… – теперь Бейн смотрел с той же жуткой улыбкой и на нее. – Мне будет безумно жаль, однако, если ценой их возвращения будут ваши жизни… Конечно, я потом оплачу вас, и даже уроню пару слезинок, но вот шеи я вам сверну не задумываясь и не колеблясь.
При этих словах Джейс уже потянулся за оружием, когда у всех троих одновременно пиликнули телефоны. Первой достала свой Клэри и испуганно вскрикнула. Следом в один голос выругались Изабель и Джейс.
Магнус, потом разберемся! Сейчас необходимо попасть в Институт – сработал общий сигнал тревоги!
Не став спорить, Бейн сразу же открыл портал и шагнул следом – ему все равно было нечего делать, а этим молодым Охотникам помощь может пригодиться.
Дверь Института была распахнута настежь. Уже одно это настораживало. А то, что на пороге статуей застыл один из Посланников Конклава – приводило в оторопь. Активировав все руны и приготовив оружие, трое Охотников и маг крадучись направились внутрь. Он картинки в главном зале всех четверых передернуло и волосы встали дыбом. Все, находящиеся в помещении застыли статуями. Только то, что они дышали и моргали, показывало, что это живые люди. За длинным столом, напряженно выпрямившись, сидели Лидия и Саймон. А напротив них… Во главе стола, откинувшись на спинку стула с достоинством королевы, спокойно сидела женщина и пила чай из тончайшей фарфоровой чашки с черным рисунком викторианской парочки. Перед ней на столе стоял полный сервиз, как раз на еще шестерых.
Магнус сразу вызывал мысли о чем-то волшебном (пусть это и было до «смерти» Алека). Гостья же… Это была не очень высокая дама, лишь немногим выше Изабель и одаренная не столь щедрыми формами. Не такая яркая внешность, как у любой из девушек. Нежная, полупрозрачная кожа, густые каштановые волосы, собранные в красивый валик на затылке, внимательные глаза светло-янтарного цвета. Не юная дева, не умудренная жизнью дама, она могла бы быть одной из многих, если бы не одно но: было, было в ней что-то такое, что даже Бейн склонил перед ней голову в формальном поклоне! Достоинство королевы, привыкшей к почитанию и повиновению, так как на незаметный приглашающий жест рукой все молча расселись по стульям. Еще один плавный жест рукой, и перед каждым стоит такая же фарфоровая чашечка с рисунком дамы и кавалера.
Итак, Магнус Бейн. Ходят слухи, что ты меня искал. Вот она я. Слушаю внимательно.
Мне неудобно разговаривать, не зная имени собеседника, – Бейн даже не думал прятать свои глаза под гламуром и пристально смотрел на собеседницу. Кто-то другой под таким взглядом давно бы начал ерзать, как на раскаленной сковородке, но этот орешек оказался крепким – дама откинулась на спинку неудобного стула, как будто это был трон и чуть насмешливо улыбнулась.
Что в имени тебе моем… Но все же, можете называть меня Леона.
Леона… Никогда не слышал о вас. Полагаю, раз до вас дошли слухи о поисках, то наверняка – и причине этих поисков. Я хочу вернуть себе Александра и нашего сына.
А почему я должна это делать? – склонив голову к плечу, она приподняла брови. – Мне эта игрушка еще самой не надоела.
В судорожно сжатых пальцах жалобно хрупнула ручка чашки.
Потому что я готов заплатить вам любую цену, – голос Бейна был сдавленным. – Золото, драгоценности, кровь, услуга, чья-то жизнь… Я много чего могу, и мне многое подвластно. Потому что для меня Александр – не игрушка, и уже тем более – их с Максом жизни.
А для меня именно что игрушка, – дернула плечиком Леона и быстро улыбнулась, когда Изабель дернулась встать со стула и только сильная рука Лидии не дала ей этого сделать. – Я его заприметила давно, еще до его встречи с тобой. Красивый, наивный, невинный мальчик, еще не испорченный извращенными догматами вашего Конклава. Я уже тогда собиралась забрать его себе, но в его жизнь вторгся ты, Бейн. Наблюдать за вами оказалось куда интереснее, чем просто взять поиграть Алека. Но когда ты так непринужденно отказался от него… Я даже не сразу поняла, что ты элементарно не в курсе его положения. Когда же до меня этот факт дошел… Я вовремя успела, и пусть пришлось приложить достаточное количество сил и времени, однако я смогла не только вернуть ему руку, но также спасти ребенка и саму «мамочку».
Если все именно так, то почему ты отпускала его на охоту? – у Клэри было куда меньше уважения, хотя бы в силу непонимания, насколько же могущественна гостья.
Каждый развлекается, как умеет, девочка, – не оскорбилась женщина. – Если бы я просто заперла его в четырех стенах, он бы быстро сошел с ума от бездействия, тоски и скуки, и даже его сын не спас бы положения. Но позволить ему капельку свободы и возможность – ты просто понятия не имеешь, сколько удовольствия мне доставило наблюдение за его вылазками. Особенно, когда вы выяснили, кто этот таинственный стрелок.
Верни мне его, – в тихих словах не было угрозы, мольбы, ненависти, гнева. И тем страшнее было их равнодушие.
Ты предлагал мне жизнь, – внезапно широко улыбнулась Леона. – Если предложение все еще в силе, то я согласна.
Чью? – Магнус не колебался ни секунды. Он был готов сейчас к любому имени, и ему было наплевать, кого придется убить за право вернуть себе своего нефилима и их сына, о котором он знал всего две вещи: ему семь месяцев, и его зовут Макс.
Но Леона смотрела на него искристым взглядом янтарных глаз, довольно щурилась и чему-то улыбалась. Наконец, она заговорила.
Давно, когда боги еще ходили по земле и отвечали на молитвы смертных, я знавала одного мужчину. Одно время мы с ним были любовниками, но потом расстались, по обоюдному решению. Он полюбил. Полюбил так, как любят раз в жизни, по его собственным словам. Мне было смешно это слышать, но я была за него рада. Честно, рада. Но на его беду, возлюбленный моего бывшего любовника привлек к себе внимание Локи, который забрал его себе, как игрушку. Он тщетно пытался вернуть себе его, но бог Обмана и Огня оказался глух к его мольбам. И тогда он обратился за помощью ко мне. Локи… обиженный, но так и не выросший из этих обид мальчишка, готовый мстить целому миру за его равнодушие и безразличие. Он согласился отдать этого… я даже не помню его имени… паренька.
И какова была его цена? – у Магнуса по спине потек холодный пот. Даже он не помнил этих времен, о которых им так небрежно упомянули – насколько же старше него эта колдунья?!
Вместо ответа Леона вытащила из кармана платья полоску вытертой до состояния замши кожи и повертела ее перед глазами.
Мой любовник не смог одеть его на себя собственными руками. Сможешь ли сделать это ты, Магнус Бейн? Моя цена? Жизнь – за жизнь, игрушка – за игрушку.
Ослепительно улыбнувшись напоследок, колдунья с тихим хлопком исчезла, оставив после себя чайный сервиз, отмерших Охотников, сидящих в ступоре друзей и полоску потертой кожи.
Встав на подгибающиеся ноги, Бейн тяжело оперся ладонями о стол, сгорбился и опустил голову. Судорожно вздохнув, он рывком выпрямился, протянул руку и сгреб со стола оставленный ошейник.
Магнус, не делай глупостей, – в ужасе пробормотал Саймон. – Она же нифига не сказала, что вернет Алека, если ты напялишь на себя эту штуковину!
Я в любом случае в выигрыше, – шало ухмыльнулся маг. – Если не вернет – я все равно буду рядом. Если вернет – мой ангел будет свободен, как и наш сын. А если… я утоплю Нью-Йорк в крови, сотру его до самого основания, но найду ее. Не смогу сам, что ж, у меня есть отец, который будет рад помочь мне вернуть любимого и своего внука.
Лидия, Изабель, Джейс и Саймон сжались и втянули головы, когда Магнус одним жестом застегнул на себе полоску старой кожи. И…
И ничего не произошло. Не грянули громы и молнии, не обрушился потолок, и сам маг остался стоять там же, где был.
Просто с тем же негромким хлопком, с которым исчезла Леона, появилась удобная кушетка, на которой крепко спал Алек. Чуть согнув одну ногу в колене, он свободно вытянул другую, а на животе у него, в колыбели из крепко обнимающих рук, сладко посапывал одетый в забавный костюмчик тигренка ребенок. И именно карапуз первым ощутил, что что-то не так. Завозившись в отцовских руках, которые только сжались чуть крепче, он приподнял голову, и все увидели симпатичное личико с голубой кожей и невозможно синими глазами под шапкой синих волос.
Макс? – свистяще выдохнул Магнус.
Незнакомый звук моментально перевел Алека из спящего режима в боевой. Прежде, чем все успели моргнуть, он уже стоял на ногах, задвинув малыша куда-то под кушетку, а сам крепко сжимал в руках клинки серафима.
Ему потребовалась всего минута, чтобы понять, где он находится, и кто его окружает. Еще раз внимательно всех оглядев, он убрал клинки, встал на колено и вытянул сына из-под кушетки. Прижав мальчика к груди, Алек встал на ноги и невозмутимо, будто ничего не случилось, спросил:
Моя комната все еще свободна?
Комментарий к Часть 5.
[url=http://radikal.ru/big/b0fdd7907b3f4fd19fe0fc39c5b1b1b6][img]http://s019.radikal.ru/i629/1608/95/9634764c436c.jpg[/img][/url] – сервиз
========== Часть 6. ==========
Еще раз: на каком основании вы требуете моего перехода в Идрис и выдачи вам моего сына? – Алек невозмутимо разглядывал посланцев Конклава и не выказывал ни малейших следов гнева, возмущения, смущения или тревоги. И под этим пустым, равнодушным взглядом опытные бойцы и дипломаты терялись, чувствуя смутную тревогу и неправильность.
Закон суров – но это Закон, – еще раз попробовал надавить на нефилима старший. – Вы обязаны подчиниться требованию Конклава.
Я готов представить отчет обо всех событиях, но сделать это здесь, а не в Аликанте. А что касательно Закона, к которому вы столь упорно взываете, – Алек неожиданно недобро усмехнулся. – Этот самый Закон ни слова не говорит, что родитель обязан отречься от незаконнорожденного ребенка, а также избавиться от этого ребенка, если таковой является полукровкой. Так же в Законе нет упоминания о том, что делать, если этот самый ребенок рожден нефилимом-мужчиной от колдуна. В связи с чем, все претензии Конклава выходят за рамки Закона и являются личной инициативой, подчиняться которой я не обязан. Ваше дальнейшее присутствие является необязательным, в связи с моим отказом предоставить своего сына для опытов Конклава. При попытке изъять его силой или иным способом принуждения, я оставляю за собой право на адекватные контрмеры.
И, да, – обернулся Лайтвуд уже на пороге, – для Сумеречных Охотников последнее слово является не только духом Закона, но и Буквой. В связи с чем, я ставлю вас в известность, что мной составлено завещание, разосланное в четыре места, что в случае моей неожиданной, подозрительной или скоропостижной смерти, единственным опекуном Макса Лайтвуда является его второй отец – Верховный Чародей Бруклина, Магнус Бейн. При попытке оспорить этот факт вам придется столкнуться с неудовольствием всего Нижнего Мира. На этом считаю дискуссию закрытой.
Магнус, ты понимаешь, что происходит? – взволнованно обернулась к задумчивому магу Изабель, стоило только посланникам покинуть кабинет следом за Алеком. – Это – не мой брат.
Да нет, – побарабанил себя пальцами по подбородку Магнус. – Это Алек. Только…
Только – что? – потребовал ответа Джейс, когда Бейн не стал продолжать свою мысль.
Это Алек, – еще раз повторил маг. – Но не тот Алек, которого мы помним и знали. Она что-то с ним сделала. Что-то очень серьезное, но я пока не понял – что именно.
Но ты сможешь с этим справиться? – Клэри нахмурилась. – Потому что такой Алек мне не нравится. Он не просто сам на себя не похож, он… Будто нарисованная черно-белым картина, которую забыли раскрасить. В нем совсем ничего не осталось от того, каким я его помню. За эти два дня, что он здесь, ведет себя как робот – никаких чувств и эмоций. Только к Максу, а остальные – будто пустое место.
Вот оно! – Магнус возбужденно прищелкнул пальцами, с которых сорвался целый сноп синих искр. – Слишком все просто! Тыковка, ты умничка!
Прежде, чем кто-то успел вставить хоть слово, маг вихрем выскочил в коридор, одержимый какой-то идеей.
Инквизиторы и Конклав так просто это не оставят, – уверенно подвела итоги Лидия. – А это значит, что Магнусу стоит поскорее придумать, что делать с Алеком, как его вернуть в прежнее состояние. Потому что такой, как сейчас, он вызывает только тревогу и страх, что история Валентина и Себастьяна повторится. Даже у меня.
Это же Алек! – возмущенно вскочил на ноги Джейс. – Что за бредовые мысли?
Это ты знаешь своего парабатая, – отрезала Лидия. – А другие? Если он смог отказаться от невесты-Охотницы ради Нежити, да еще и колдуна… Если он смог зачать от него ребенка… Если он провел полтора года у той, которая старше и сильнее Бейна. И насчет парабатая: а ты все еще его чувствуешь? Или руна мертва?
После этого вопроса Джейс схватился за бок и сильно побледнел.
Вот именно, – прищурившись, холодно заключила Глава Института. – Мы все можем сколько угодно утверждать, что Алек ни за что и никогда, но будет ли это правдой? Смерть и отчаяние меняют многих. А то положение, в котором он очутился перед своим исчезновением – оно невероятно даже по нашим меркам. И стоит подстраховаться со всех сторон, чтобы потом никто не смог предъявить нам какие-либо претензии.
Правильно, ведь иначе можно лишиться Института, – ядовито высказалась Изабель.
Дело не в Институте, и не в моем статусе, – только чуть поджавшиеся губы выдали, что высказывание Изабель задело Лидию. – Дело в тех возможностях, которые они предоставляют. Конклав доверяет мне, несмотря на ту историю. И только поэтому я пока еще имею возможность выигрывать нам время для решения той проблемы, что перед нами возникла. Именно поэтому Бейну лучше поторопиться с поиском решения, иначе их страх возобладает над здравым смыслом. Возобладает настолько, что они не остановятся ни перед чем, даже перед угрозой новой войны. А она начнется при первой же попытке отнять у колдуна ребенка. И на его сторону встанет вся Нежить – потому что мальчик в первую очередь один из них, и только потом – сын Сумеречного Охотника. Я забочусь об этом. А не о статусе и Институте.
Выпрямившись и гордо расправив плечи, Лидия вышла из комнаты, оставив там пристыженных родственников.
Проклятье, – запустив пальцы в волосы, Джейс откинулся назад и подергал себя за пряди. Действие умных мыслей не добавило, поэтому он снова сел прямо и потер лицо руками.
А если Магнус не сможет?
Вопрос повис в пустоте – ответа не знал никто…
Александр спал. Вольно раскинувшись на смятых простынях, заправив одну руку под подушку, положив вторую себе на живот, он чуть повернул расслабленное во сне лицо в сторону Магнуса и сладко сопел. А сам маг сидел, прислонившись к изножью кровати, и внимательно наблюдал за своим нефилимом. От отчаяния и бессилия опускались руки, и хотелось выть.
Этот, другой Александр, был куда жестче и бесчувственнее его ангела. Когда Конклав окончательно достал его требованиями предстать перед Советом в Идрисе, он просто пожал плечами и в один вечер переехал в лофт Магнуса. Бейн был рад, очень рад. Ему казалось, что там, где они были так счастливы, Александр быстрее придет в себя, станет прежним.
И тем горше оказалось разочарование. Александр охотно откликнулся на поцелуй, так же охотно упал с ним в постель, но вот то, что последовало после… Магнус терялся в глазах своего охотника, дышал его запахом, боготворил его тело, упивался стонами. Если бы он не знал, кто был с ним этой ночью, то с закрытыми глазами принял бы Лайтвуда за одного из тех бесчисленных безымянных любовников, что оказывались в его постели и напрочь забывались уже через пять минут, как покидали ее. Волшебство их любви пропало.
Он старался. Он, правда, старался. Бейн водил его по всем местам, где они были, кормил той едой, что была связана с некоторыми воспоминаниями, рассказывал то, что могло вновь вернуть искры в синие глаза. Изабель, Джейс, Клэри, Саймон – все, кто знал Алека, – пытались. Но Лайтвуд оставался столь же бесчувственным, как ожившая античная статуя. Единственный, кто мог вызвать смех, настоящий, искренний смех – Макс. Маленькое, теплое, голубое чудо, при виде которого у Магнуса перехватывало дыхание, слабели колени и в голове всплывал лишь один вопрос: «За что его одарили таким счастьем?»
Тяжело вздохнув, Магнус уже собирался лечь рядом, когда понял, что что-то не так. Напряженно выпрямившись, он прислушался, но все было тихо. Слишком тихо. Уже собираясь разбудить Александра, чтобы тот был готов к нападению, Магнус понял, что было не так – не было слышно его сопения. Одним движением кисти включив свет в комнате и с трудом проморгавшись, маг сам перестал дышать от ужаса. Его Алек был мертв. Еще несколько минут назад рядом с ним в постели лежал пышущий здоровьем и завораживающий своей красотой молодой мужчина, а сейчас на его месте лежал остывший труп.
Не веря в то, что предстало его глазам, Магнус трясущейся рукой прикоснулся к холодному, застывшему плечу.
Нет, нет, нет-нет-нет-нет… – не желая верить глазам и рукам, Магнус приложил ухо к неподвижной груди, но сердце молчало. Глядя широко распахнутыми глазами на Александра, Магнус начал истерически смеяться – он хотел решения проблемы? Что ж, он его получил. Внезапно смех сменился злобой, и он от души отвесил Лайтвуду пощечину.
Ты не смеешь! Не смеешь вновь обрекать меня на это безумие!
Пощечина.
Зачем тогда ты вообще возвращался?!
Пощечина.
Зачем дал мне надежду, зачем тогда вообще восстал из мертвых?!
И Александр ему ответил: ввалившиеся щеки снова округлились, чернота под глазами пропала, потеплела кожа под пальцами, поднялась и опустилась в ровном вдохе-выдохе грудь, а потом спящий приоткрыл глаза и недовольно сонно пробормотал:
Магнус, если ты решил заняться своей магией, то уйди в кабинет, ты мешаешь мне спать.
Чуть потянувшись, Алек повернулся набок и, как ни в чем не бывало, снова сладко засопел.
Послушно потушив свет, Магнус на подгибающихся ногах вышел в коридор и сполз по стенке на пол. Это было выше его возможностей.
========== Часть 7. ==========
Утром он первым делом рассказал о ночном случае Изабель и Катарине. Равнодушно снеся обследование, устроенное ему целительницей, Алек ушел на кухню, кормить весело лопочущего что-то свое Макса и оживленно комментировать этот лепет. А в комнате остались разбитый ночным происшествием маг, перепуганная Изабель и озадаченная Катарина.
Что с ним? – первой не вытерпела Иззи.
Понятия не имею, – честно ответила Лосс. – Он в настолько великолепной физической форме, что его можно использовать как эталон Охотника. Никаких отклонений и сбоев. Магнус, а ты уверен, что…
Мне не померещилось! – отрезал Бейн. Утро он встретил при полном параде и с настолько агрессивным макияжем и уложенными волосами, что они буквально кричали о том, насколько не в духе Верховный чародей Бруклина. – Он был мертв. Полностью и абсолютно. Причем, если бы я увидел его утром, а не ночью, то сказал бы, что прошло несколько часов с момента смерти, раз наступило полное трупное окоченение. Но с того момента, как я понял, что не слышу его дыхания и… было всего пару минут. За такое время это просто невозможно. Он не выходил в рейд – ему это запрещено, он не сталкивался с демоном где-то еще, ничего подозрительно не ел и не пил. Он просто умер, а потом ожил. И я не понимаю, как это возможно!
Магнус, – спустя несколько задумчивых минут медленно начала Изабель. – А это не может быть связано с его состоянием? То, почему он так равнодушен? Мой брат был замкнутым, осторожным и не любил выставлять свои чувства напоказ, но они были у него порой даже сильнее и глубже, чем у нас. Может быть, надо найти эту Леону и спросить у нее, что она с ним сделала?
А ты что, до сих пор этого не сделал? – удивленно повернулась к другу Катарина. – Магнус, я тебе поражаюсь! – заходила по гостиной женщина, когда пристыженное молчание Бейна стало ей ответом.
Это просто невероятно! Поставить свою глупую гордость выше возможности все исправить и сидеть сложа руки. Раз не можешь сам, то спроси! Тем более, что, по сути, она ничего плохого не сделала. Вернула ему руку, хотя этого не смогли бы сделать ни ты, ни я. Спасла ребенка, при том, что никто из нас с таким никогда не сталкивался. Вернула его, просто попугав тебя. Боже, Магнус! Ты хуже ребенка порой!
Разъяренно взмахнув руками, Катарина создала портал и исчезла в нем с невнятными гневными возгласами.
Магнус, тебе помочь в поисках? – Изабель была практична.
Да, – на этот раз маг решил наступить на горло собственной гордости и принять всю помощь, какая только возможна. Прошедшее время хорошо научило его, что гордость не согреет холодную одинокую постель, и не поможет исправить то, чего могло бы и не быть. Не одарит теплой сонной улыбкой, не обнимет сильными руками и не скажет тихим шепотом «Люблю тебя».
Осталось только найти ее и спросить.
Второй раз случился через две недели, прямо в Институте, на глазах у Изабель, Джейса, Лидии, Клэри и Маризы с Робертом, которые, наконец-то, смогли выбраться из Идриса, повидать воскресшего сына. Просто в какой-то момент Алек опустил голову и перестал отвечать на вопросы. Маризу предупреждали, чего ей стоит ожидать от этого нового Алека, однако она была все равно в шоке: слова – это одно, но увидеть своего первенца похожим на кусок льда – совсем другое. Хотя когда Алек в середине беседы, больше похожей на допрос, опустил голову на грудь и явно задремал, гнев прогнал то неудобное чувство неловкости, которое сильно мешало нормально дышать.
Алек! Это уже совершенно недопустимо! Твое поведение позорит не только нас, оно в первую очередь позорит тебя самого и доказывает, насколько же ты еще незрел. Хотя неудивительно, что ты настолько изменился, спутавшись с этой… Нежитью!
Эта гневная тирада была настолько демонстративно проигнорирована, что впервые даже Изабель стало несколько неловко. Поэтому она протянула руку и похлопала брата по плечу.
Да ладно, Алек, тебе пора бы уже привыкнуть к таким… Алек? Алек!!!
Громко вскрикнув, Иззи вскочила на ноги и уже обеими руками затрясла мертвое, окоченевшее тело брата. В комнате тут же стало шумно от восклицаний и вопросов. Каким-то чудом припомнив в своем состоянии рассказ Бейна, Изабель от всей души отвесила брату одну за другой несколько пощечин. На очередном ударе на посмертную маску вернулись краски жизни, затрепетали густые ресницы и Алек посмотрел на занесенную для очередного удара руку с недоумением.
Изабель? В чем именно я настолько провинился перед тобой, что ты решила меня ударить?
Вместо ответа девушка кинулась брату на грудь, захлебываясь слезами.
Удивленно приподняв брови, Алек неловко похлопал сестру по макушке.
Изабель, я понимаю, что у тебя ПМС, и ты готова кидаться из крайности в крайность, но ты портишь своими слезами любимую рубашку моего сына. И мне это не нравится. Если тебе так хотелось поплакать на чьем-то плече, можешь использовать для этого Джейса. Вряд ли его гардероб сильно пострадает. Мама, ты закончила читать мне нотации? Если да, то у меня есть еще дела.
Даже не оглянувшись на своих родных и друзей, Александр вышел из комнаты, оставляя после себя чувство стылой безнадежности и отчаяния.
Следующий раз произошел на тренировке. Не обремененный жалостью и состраданием, Алек несколько раз едва не изувечил Джейса прежде, чем тот понял, что пора остановить это избиение младенцев. С этим Алеком ему не сравниться – он не чувствует азарта, неуверенности, сомнений и всего того, что так мешало в прошлом. Есть цель – победа, а что это просто тренировка – на это Лайтвуд внимания уже не обращал. Дрожащей рукой начертив на самых болезненных ушибах Иратце, Джейс уже повернулся к парабатаю, который лежал на матах и чуть не прикусил себе язык – Алек был мертв. Как тогда, на совещании. До того момента Джейс считал, что готов ко всему, но теперь сильно сомневался, что когда-нибудь сможет забыть мертвое лицо Алека.
Настолько легко, как Изабель, ему отделаться не удалось – от сильного пинка в живот Джейс отлетел на несколько метров и с чудовищным усилием втянул первый глоток воздуха.
Стыдно, Джейс, стыдно. Ты сам решил закончить тренировку, и сам же напал на лежачего. Где твоя честь Охотника, брат? – скривив губы в брезгливой гримасе, Алек вышел из тренажерного зала, оставляя позади золотоволосого Охотника со слезами на глазах.
Здесь вся запрашиваемая тобой сумма, – в протянутую руку с глухим звяком опустился плотно завязанный мешочек.
А как же коктейль? – развязно поинтересовался бледный вампир потасканного вида. – Ваше Чародейство славится своими коктейлями, и я бы был совсем не против, если бы вы меня им угости…
Окончание фразы потонуло в пронзительном визге. Крепко зажатый в кулаке мешочек с золотом был вырван из рук и завис в воздухе, явив на свет свое золотое содержимое. Стремительно раскалившись, вся эта жидкая масса обтекла кисти наглеца и застыла золотыми перчатками. Даже не поморщившись на запах горелой плоти и пронзительного визга, Бейн поднял указательный палец и ласково погрозил еще одному посетителю. Дернувшись, Рафаэль решил не рисковать своей шеей ради зарвавшегося наглеца.
Как ты там мне сказал? – ласково промурлыкал колдун, обходя застывшего от ужаса и боли вампира по кругу. – Позолоти ручку, и я расскажу, как найти ту магичку? Так? Я тебе позолотил сразу две руки, авансом. Так как мне связаться с той ведьмой? Или тебе еще что-нибудь позолотить? Ты скажи, не стесняйся. Мне для моего Александра никакого золота не жалко. У меня его хватит, чтобы позолотить тебя полностью не только снаружи, но и изнутри. И тогда ты поймешь, что порой бессмертие – это кара, а не награда. Ну, так что?
Мне… мне давно сказали очень давно еще до этого Охотника но я сам никогда я просто только теперь вспомнил я же ничего такого не хотел пожалуйста… *– заскулил перепуганный до мокрых штанов вампир. – Пожалуйста, господин маг, я ничего такого не хотел, надо просто дать объявление в три самые крупные газеты города «Мадам Леона приглашает на вечерний чай избранный круг гостей», и она сама найдет того, кто дал объявление.
И все? – приподнял брови Бейн. Ему отчаянно закивали головой. – Что ж, тогда считаю, что свою плату ты заслужил полностью. Свободен.
Не помня себя от счастья, безымянный неудачник опрометью кинулся к двери, но не быстрее, чем его догнало последнее восклицание мага.
Ах, да! Насколько я помню, такие перчатки удивительно неудобно снимать самостоятельно. Позволь, я помогу, – прежде, чем от этой помощи смогли отказаться, маг повел кистью, и драгоценные перчатки вывернулись, сдирая вместе со слоем золота приварившуюся кожу и мясо почти до костей.
Зачем, Магнус? – тихо спросил Рафаэль, который привел этого осведомителя. Он тоже считал, что наглость наказуема, но жестокость давнего друга прошила мертвое нутро тысячами стальных иголок.
Коктейлями я угощаю лишь Александра, друзей и врагов, – обернулся через плечо маг, растягивая губы в жутковатой улыбке абсолютного довольства своей шуткой. – Этот… никто решил, что достоин такой чести? Похоже, все забыли, кто я, и решили, что на должности Верховного Чародея Бруклина у них клоун. Думаю, стоит напомнить всем, от кого рождены колдуны.
Магнус, почему на пороге у нас лужа крови? – от входной двери послышался голос Александра. Спустя несколько мгновений он сам вошел в комнату, держа на руке маленького мальчика, который моментально потянулся к Магнусу, сверкая ямочками на щеках, и что-то счастливо лопоча.
Флер жестокости и безумия, который в последнее время окутывал мага почти все время, растаял, как сосулька в кипятке. Подхватив под мышки ребенка, он поднял его на вытянутых руках и резко опустил, прижимая к груди, отчего малыш залился счастливым смехом.
Макси, а кто тут у нас такой довольный? И румяный? И сам на себя не похожий? – с последними словами Магнус снял с ножки мальчика тонкий плетеный шнурок. Как только он это сделал, маскировка, наложенная на Макса перед прогулкой, исчезла, и сразу стало видно, что мальчик – Нежить.
Тебе пора, Рафаэль, – золотисто-зеленые глаза смотрели в упор, поэтому было хорошо видно, сколько в них боли, усталости и безумия. Не в силах сопротивляться этому взгляду, Рафаэль покорно склонил голову и вышел за дверь, оставляя Магнуса Бейна в его личном Аду.
это не ошибка. Фраза написана без запятых и читается так, как есть.
========== Часть 8. ==========
Если бы Конклав мог, то Алека давно бы распотрошили, в самом прямом смысле этого слова. Но Лайтвуд удивительно хитро и благоразумно ушел из-под влияния Конклава под крылышко Нежити, и лишил Идрис самой возможности изучить себя и своего сына. Именно поэтому новому поколению Охотников приходилось рассчитывать только на себя.
Спустя полтора месяца, семь «припадков», каждый из которых длился дольше предыдущего, четырех объявлений и понимания, что еще немного – и с Магнусом случится что-то очень плохое, все собрались на общий сбор в Институте. Как-то так получилось. Макса полюбили все, но в довесок к нему шел Алек, которого мог выносить только маг. И поэтому, если надо было поговорить, то встречались в оперативном зале Института.
Сочувственно глянув на Бейна, Изабель обвела взглядом остальных: Лидию, Клэри, Джейса, Саймона, Катарину и родителей.
Приступы все чаще, и все дольше, – первой нарушила тишину Лидия. – Если мы не сможем ничего сделать или найти, то однажды Алек может остаться мертвым. На этот раз – без вариантов.
Смотря на него, мне начинает казаться, что это будет самым лучшим выходом, – поджав губы, высказалась Мариза. Никто ей не возразил.
Все знали, что Магнуса она почти ненавидела, и в нынешнем положении вещей винила только его. Не сказать, чтобы она была неправа, но текущую ситуацию это не облегчало. А общаясь с этим новым Алеком, у некоторых возникали созвучные мысли.
После этого замечания снова повисла тишина, когда все всё знают, все понимают, а сказать – нечего. Неизвестно, до чего бы докатилось это совещание, если бы во входную дверь Института не раздался уверенный стук.
Но градус внимания и напряжения вырос до немыслимых высот, когда один из дежурных привел в комнату позднего посетителя. Уверенно складывая красный с черной окантовкой зонтик, Леона поставила его в угол, скинула с себя длинный плащ с капюшоном, аккуратно свернула его, повесив на спинку бесшумно возникшего стула и села сама. В абсолютной тишине расправила складки рубиново-красного шерстяного платья до середины икр, скрестила лодыжки и, наконец, обратила внимание на застывшую группу.
