Текст книги "Фантом любви (СИ)"
Автор книги: Enorien
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== 1. ==========
Слишком поздно. Погруженная во всякие мысли, девушка открыла дверь и вернулась в гостиную, где остались книги и пергамент, который она немногим ранее царапала пером. Некогда было разглядывать лицо парня и отмечать в нём неладное, удивляться тому, как изменились знакомые черты. Тишина показалась ей странной, и она обернулась, в тот же момент глаза натолкнулись на такой холодный презрительный взгляд, что к сердцу подступил страх. Что-то не так.
– Рон? – осторожно спросила Гермиона. – Что-то случи?..
Тяжёлый кулак пришёлся ей в лицо, и она упала. От шока не обратила внимания на побежавшую из носа кровь и подняла ошеломленный взгляд на парня – только сейчас дико стучащее сердце подсказало правду.
– Ты не он, – одними губами она произнесла и подскочила на ноги.
До дивана, где лежала волшебная палочка, не хватило какого-то шага. Рука впустую схватила воздух, и девушка снова оказалась на полу. Она попробовала дать отпор, оттолкнуть или ударить нападавшего, но силы были неравны.
– Дрянная грязнокровка! – гневным голосом Рона произнёс он и снова занёс руку. – Думала, умнее всех?
Удар вышел такой силы, что голова дернулась в сторону, а во рту возник неприятный привкус.
– Что?.. – попробовала, было, спросить Гермиона, но ненастоящий Рон совершенно не собирался вести разговоры.
Череда болезненных ударов привела к тому, что она перестала соображать, как и издавать какие-либо звуки. Лишь ощутила, что стало несколько легче – кажется, незваный гость с неё слёз и принялся что-то искать.
– А вот и оно, – прозвучал его голос, и звук шагов подсказал, что он вернулся и почему-то замер. Возможно, раздумывая, как поступить с бесчувственным телом – добить или оставить.
Незнакомец хмыкнул и тронулся с места. В ту же минуту прозвенел звонок, и сердце девушки подскочило, омытое возбуждением. А вот это, должно быть, Рон. Настоящий. Как и всегда, забыл ключи. Сейчас примется сыпать ругательствами, пытаясь отворить дверь магически. Войдёт и всё увидит, и тогда… Однако звонок раздался вновь.
Это не Рон. С ним что-то случилось, раз этот… человек так смело явился и сумел её одурачить.
– Рон? Гермиона? – зазвучал совсем другой голос. – Вы дома?
Она его сразу узнала. Гарри. Он пришёл их проведать, как и обещал недавно, и кончик её рта чуть дрогнул. Вот так удача.
– Тихо, – приказал обидчик и зачем-то больно наступил на ладонь, точно опасаясь, что жертва вдруг смогла бы силой мысли призвать палочку.
Звонок больше не раздался, а это значит, Гарри понял – друзей нет дома – и собрался уходить. А это значит, что никто ей не поможет, и ненастоящий Рон, скорее всего, переменит своё решение и изберёт для неё участь не из приятных. Собрав последние силы, Гермиона пронзительно закричала.
Закричала и сразу же проснулась. Кто-то схватил её за плечи и тряхнул.
– Это я, настоящий, видишь? – живо он заговорил. – То был всего лишь сон! Всё давно прошло, шрамы зажили, хочешь зеркало?
Гермиона этого кого-то не понимала и не могла нормально дышать. Она всё ещё на том же диване… в той же гостиной… и такой знакомый взгляд… Она инстинктивно отшатнулась и стукнулась об подлокотник.
– Хорошо, я не трогаю, – опустив руки, согласился парень.
Только теперь приступ прошёл, и Гермиона стала узнавать своего Рона. Перед ним снова сделалось стыдно, и она потупилась, всё ещё тяжело дыша.
– Прости.
– Ничего.
Снова она его обидела, оттолкнула и невольно сделала виноватым в том, чего он не совершал. Девушка почувствовала, как к горлу подступает комок – сколько ещё раз это будет повторяться?
– Прости, мне показалось, я снова…
– Я понял.
– Я, правда, не хотела тебя…
– Прекрати оправдываться.
Его ладонь опустилась на её плечо, и она невольно вздрогнула. Они тут же взглянули друг на друга. Она с испугом, он с едва скрываемой обидой. Помолчали немного. К её щекам прилила кровь, стало неловко ещё раз просить прощения, в его взгляде всё явственнее проступала горечь, но он удержался от высказываний. Она с ним очень и очень несправедлива, подумалось Гермионе. Так больше не может продолжаться, к глазам предательски подступили слёзы.
– Давай переедем, пожалуйста, – попросила она.
– Я тебе предлагал, – немного сердито напомнил Рон, – но ты же не хочешь к моим родителям.
Гермиона раскрыла губы и снова сомкнула. Повторить то, что она уже сказала в прошлый раз, не хватало сил. Как это выдержать – изо дня в день видеть людей, которые испытывают жалость и, не понимая, что этим только ранят, твердят о неприятном событии, как о какой-то ерунде, которую бы стоило давно забыть?
– Что? Не закусают же они тебя? – ответил на её немую реплику парень.
Он всё ещё не понимал, и она покачала головой, совсем не в силах сейчас подобрать верных слов.
– Ну, вот опять, – твердил своё Рон. – А куда же тогда? К Биллу? У них там с Флёр и без нас хлопот хватает.
– Но… при чём тут твоя родня? – осторожно заметила Гермиона, опасаясь его разозлить. – Давай просто снимем другую квартиру. Пожалуйста.
Их взгляды вновь встретились, и по одному лишь хмурому лицу Рона она поняла, что вот-вот расплачется. Никогда она ещё не была такой жалкой, противной самой себе, никого ни о чём так не просила и не хотела с такой же силой провалиться под землю.
– Я тебе говорил, почему мы не можем так сделать, – отрезал Рон, поднимаясь с дивана. – Давно уже пора стереть эту ерунду из твоей памяти и больше не мучиться, – твёрдо добавил он, не глядя, будто бы она больше не заслуживала его внимания, подобрал газету и отправился на кухню: то ли надоело, то ли устал, чтоб ещё дискутировать на ту же тему.
Гермионе показалось, что ей дали под дых, снова стало трудно дышать, дрожащие руки совсем похолодели, она прижала их к себе, но теплее не стало. Да, у них нет пока возможности, чтобы совершать новые траты. Что-то из средств ушло на ингредиенты для зелий, необходимых для восстановления здоровья, что-то – на громкий процесс по делу о нападении и попытке похищения реликвии, а всё остальное… сложно припомнить, и Рон каждый раз бесится, если его спрашивать. Будь у неё силы, она бы устроила сцену и докопалась до правды. Но сил совсем не осталось. Стало сложно ходить как ни в чём не бывало в Министерство и делать вид, что не замечаешь на себе взглядов. Пришлось меньше задавать вопросов, если Рон один из них, кто пока привносит хоть какие-то средства в общий бюджет, которым сам же, пока она не в состоянии, и заведует.
Не совсем понимая зачем, будто бы ведомая призрачной иллюзией свободы, девушка поднялась на ноги и тихо побрела к двери.
*
Рон, как и всегда, паниковал уже после того, как что-то натворил. Гарри отметил, как друг буквально влетел в его дом и чуть не смахнул со стены портрет. Последний покосился, и старый волшебник в рамке грозно взглянул на гостя.
– Рыжий, ты там что, удирал с костра?!
– Да заткнись! – велел ему Рон, не потрудившись вернуть портрет на место.
– Извините, – сказал Гарри и навёл порядок сам. – И что на этот раз? – равнодушно спросил он друга.
– Гермиона! – возбужденно воскликнул тот. – Она пропала! Сперва опять завела этот свой разговор про… да неважно! Просто взяла и ушла! Представляешь? Да она точно!..
Если и случались моменты, когда Гарри посещала внезапная мысль просто взять и врезать другу, то этот был как раз из таких. Его спокойствие мгновенно сменилось злостью, а прежнее и безоговорочное доверие – большими сомнениями. Как бы Рон не описывал события, отражая себя в лучшем свете, Гарри ему больше не верил. Началом этому стала взрослая жизнь, в которой друг нисколько не состоялся, и Гермиона, такая печальная при их встречах, теперь Гарри часто вспоминалась. Она, конечно, стала сдержаннее и меньше ругалась по поводу избранника, но Гарри всё прекрасно видел и теперь многое понимал. Например, почему она не спешила с работы домой, почему рассказывала о помолвке без особой радости и так долго тянула с датой свадьбы, что та исчезла с горизонта. Гарри всё хотел спросить её напрямую, но не решался. После нападения он стал её всё реже видеть, и это всё больше вызывало у него грусть.
Рон всё ещё утверждал, что Гермиона в последнее время стала совсем ненормальная: то принимается истерично себя вести, то рвётся на работу и заливается потом слезами, то предъявляет к нему непомерные требования и срывается так, что он не может долго заснуть, то… Гарри с большим трудом сдерживал гнев.
– Не понимаю, что вам мешает переехать ко мне? – горячо перебил он. – Места хватит на всех! Можете жить, сколько вам влезет! И никаких лишних трат!
– Не можем мы переехать к тебе! – возразил Рон.
– Это ещё почему?
Вообще-то Гарри и сам прекрасно знал ответ, но продолжал сверлить друга взглядом: пусть признается прямо в лицо, раз он всегда такой смелый и «правильный».
– Потому что не можем, – упрямо повторил тот.
Потому что опасается, как бы его девушка не увлеклась кое-кем другим, мысленно ответил за него Гарри и рассердился сильнее. Настолько ей не доверять! Гермионе, которая долго страдала из-за него и даже ни разу не дала Гарри повода как-то изменить их отношения, хотя в палатке у них для этого был миллион и больше возможностей. Он покачал головой, в очередной раз пораженный неоспоримой «логикой» Рона, но не отказался помочь. Гермиона ему была дорога не меньше, и то, что она выбрала другого, не давало никакого права за это её осуждать. Вот если бы она только знала, сколько всего хранилось в сердце Гарри… Он очень старательно это прятал, не желая причинять любимой девушке неудобств.
– Пошли уже! – на правах главного сказал вслух и первым решительно вышел из дома.
*
Гермиона не знала, куда шла. Не могла определить улицы, слышала голоса прохожих, но не разбирала слов. У кафе её остановил приятный, мягкий запах, манящий последовать за ним. Она запустила ладошку в карман и глупо уставилась на несколько монет. Это оказались всего лишь кнаты, а с ними нечего делать среди маглов. Её ладонь перевернулась, и монеты звонко застучали по асфальту. Девушка снова тронулась в путь. Можно было, наверное, и просто трансгрессировать, но она не знала куда. Никак не могла вспомнить это место и сосредоточиться. Родители зажили другой, спокойной, счастливой жизнью в Австралии, завели ещё одного ребёнка, и она не смогла им себя вернуть, а больше никого такого родного на ум не приходило. Можно было бы вернуться в квартиру, но ей пока не хотелось выслушивать Рона, который точно будет недоволен её поведением. В последнее время с ним очень сложно разговаривать. Это случалось иногда и до нападения, но теперь она ощущала себя совершенно беспомощной. Непонятной, ни на что не способной, виноватой, раздавленной.
На город опускался вечер, и холод только усиливался. Гермиона обхватила себя руками и уставилась на жалкое отражение в стекле витрины. Отважная девушка, не отступающая ни перед какими трудностями, куда-то исчезла, и осталось вот это. Ей стало противно. И больно. Ощущая вновь подступающие слёзы, она отвернулась и замерла. Безрассудный поступок завёл её далеко, и во мраке уже сложно разобрать, как отыскать обратный путь. Её затрясло, она закрыла глаза и попробовала сосредоточиться.
Образ Рона смешивался с обидчиком, настойчиво вклинивался и всё путал. Вот он её ударяет… вот обнимает и целует, уверяя, что всё хорошо… вот она видит кровь на своих пальцах… а вот и настоящий парень на неё за что-то кричит… Гермиона пошатнулась, понимая, что ещё немного и произойдёт расщеп, нежели она успешно переместится в квартиру. Постаравшись ровно дышать, она попробовала подумать о каком-то другом месте, которое бы не вызывало таких двойственных ощущений. Подумала, и ей сразу же вспомнился дом на Гриммо. Сосредоточиться на нём оказалось куда проще.
Какие-то мгновения она стояла у лестницы, не решаясь подняться. Перед Гарри было жутко неудобно – сколько он может её выручать? Он всегда такой заботливый и добрый. Она сглотнула и осторожно шагнула на ступеньку. В то же мгновение в окнах вспыхнул свет, и дверь открылась.
– Гермиона! – воскликнул Гарри и поспешил к ней. – Ты нашлась! Мы с Роном уже всё обыскали и хотели прибегнуть к!..
От одного его взволнованного вида ей сделалось ещё хуже, она отвернулась и не смогла сдержать слёз.
– Я не знала куда идти… – горько призналась Гермиона и закачала головой: – Прости, Гарри… прости, я не хотела тебя…
Она скрыла ладонями с его глаз своё, как ей казалось, бесстыжее лицо, но Гарри подошёл ближе и крепко её обнял. От его тела исходило такое тепло, точно от печки, что невольно захотелось к нему прижаться.
– Да ты вся дрожишь, – обеспокоенно заметил друг.
Он не дал ей возразить и тут же подхватил на руки.
– Кикимер, приготовь чаю! – строго велел, переступив за порог, и отправился в гостиную. – Сейчас, потерпи, – уже куда мягче сказал ей самой, уложив на диване.
За какие-то мгновения Гарри накрыл Гермиону тёплым пледом, взмахом палочки разжёг в камине огонь, отобрал у подошедшего домовика чашку и поднёс к её губам.
– Не горячо?
Гермионе снова захотелось расплакаться, на этот раз от незаслуженной заботы, её губы задрожали, и она лишь качнула головой. Гарри помог ей допить и снова накрыл, уверяя, что всё в порядке. Засыпая, ей захотелось, чтобы он ещё посидел рядом, чтобы тепло этой гостиной её не покидало, но она не смогла разомкнуть губ. Зато Гарри коснулся её головы и погладил. Ей подумалось, что никто другой, кроме него, так бы хорошо не смог сделать, и она уснула.
*
– И ты её впустил?
Рон прибыл сразу же, как только получил записку. Гарри чуть было не двинул ему кулаком, но вовремя сдержался.
– Надо было сразу направить её домой, – пояснил друг. – Я там весь извёлся, думал, не случилось ли с ней снова чего…
– Она была не в том состоянии, чтобы «сразу же её направить», – нисколько не скрывая в голосе яда, ответил Гарри.
– Ну ладно, пусть уж спит, – согласился Рон, поглядывая из коридора в гостиную.
«Спасибо за одолжение», – мысленно съязвил Гарри. Он смотрел на спящую девушку с большой нежностью и подумывал, как только друг уйдет, коснуться её и проверить, насколько она согрелась.
– Не понимаю, что она так отказывается просто стереть всю эту ерунду? – опять заговорил Рон, в очередной раз проверяя на прочность терпение друга. – Всего лишь применить забвение, и…
– А ты сам у неё спрашивал об этом?
– Да Мерлин её разберёт… Сперва заявляла, что, видите ли, ей обязательно кто-нибудь напомнит, в том же Министерстве, и она обо всём узнает. А снова всё это переживать не хочется…
– Ну вот видишь.
– …потом, значит, оказалось, что это я могу стереть у неё куда больше, чем нападение.
Зная «способности» Рона, Гарри бы тоже опасался на месте Гермионы его вмешательства в память.
– Ну, не хочет меня, может вон… маму попросить. Уж она-то точно лишнего не отхватит. Помнишь, сколько раз она нас подлечивала?
Гарри на какие-то мгновения просто застыл, не совсем понимая, как способности миссис Уизли к домашнему лечению в понимании Рона приравнялись к таким серьёзным вещам.
– Помню. Но, я думаю, это Гермионе решать – оставить воспоминание или убрать, – наконец заметил он и снова перевел на неё взгляд: если бы она только попросила… или дала хотя бы намёк, как её достал Рон… он бы давно со всем этим покончил и перестал последнего ради неё терпеть.
– То-то и оно, уперлась рогом, и всё тут, – сказанул тот и отправился к двери. – Ладно, утром ещё загляну! – бросил напоследок, опять чуть не сшиб портрет и исчез.
– Да чтобы его, дьявол, ночью волки загрызли! – произнёс рассерженный волшебник из рамки в коридоре и задёрнул у себя шторы.
– И Вам спокойной ночи, – пожелал ему Гарри и отправился к Гермионе.
Она немного согрелась, и на её бледных щеках проглядывал слабый румянец. Её сон благодаря домовику, научившемуся по одному взгляду хозяина определять, когда и какой чай заваривать, сейчас нельзя было побеспокоить, и потому парень наклонился, чтобы коснуться губами её нежной щеки. Затем ещё раз поправил на ней плед, проверил огонь в камине, наказал Кикимеру проследить за этим и отправился к себе.
========== 2. ==========
Кикимер бродил где-то по дому, иногда сквозь тишину доносился его ворчливый говор. В камине ещё потрескивали поленья, и некогда мрачная гостиная сейчас представлялась Гермионе оплотом уюта. Здесь было так спокойно и тепло, что она приподнялась и присела, пока не желая расставаться с мягким пледом, но уже способная мыслить. Кажется, прошлым днём у неё случился настоящий приступ, и безнадёжность накрыла её с головой. Ей виделось во всем этом только собственная вина и ничья больше. Ей не хватило смелости избавиться от противного воспоминания, хотя Рон твердил об этом не один день. Если бы он только знал все её мысли, а не отмахивался от них, как от назойливых мух. С каких пор с ним так тяжело? Неужели он и раньше её так сильно не понимал?..
Показавшийся в дверях домовик отвлёк девушку от мыслей. Она заметила, как строго тот на неё взглянул, точно выражая всем своим видом недовольство.
– Кикимер?
Эльф только фыркнул и покинул гостиную. Неужели она чем-то обидела Гарри? –Гермиона задумалась, но потерялась и в этом вопросе. Скрип половиц заставил её вздрогнуть, и она повернулась к двери.
– Ой, прости, – смущенно сказал Гарри. – Кикимер передал, что ты проснулась.
– Да, я…
Она засмотрелась на него – такого простого и доброго, с привычно взлохмаченными волосами, в домашней одежде, которая смотрелась вполне себе сносно, а не помятой или с очередным пятном на видном месте, которое кому-то было лень убирать даже взмахом палочки, – и не смогла подобрать слов. Просто забылась, не понимая, что за противоречивые чувства её одолевают, и пожала плечами.
Гарри прошёл и опустился рядом на диван.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовался, глядя ей прямо в глаза.
– О… всё в порядке, спасибо, – Гермиона заметно смутилась и, не выдержав его взгляда, отвела глаза к окну: солнце поднималось всё выше, и своим светом прогоняло с улицы остаток тьмы. – Ты прости, что я… В общем, я совсем не хотела тебя снова беспокоить, просто…
Она не смогла договорить – парень взял её за руку раньше, и их глаза вновь встретились.
– Ты совсем меня не побеспокоила, – мягко возразил Гарри, как и всегда, поражая её своим нескончаемым добродушием.
Гермиона скромно поджала губы в ответ.
– Только Кикимер, мне кажется, совсем другого мнения, – немного помолчав, заметила она и, поймав во взгляде друга недоумение, пояснила: – Он так на меня посмотрел минуту назад… как будто я собралась утащить у вас кучу вещей.
Гарри усмехнулся её сравнению, как забавной шутке.
– О, это совсем не из-за тебя. Просто… э-м, мы тут с ним немного не поладили из-за… Ерунда, – тут же отмахнулся он, уловив в её глазах беспокойство.
Гермионе подумалось, что он так великодушен, что даже не грузит её своими проблемами, зато охотно участвует в проблемах друзей. Они совсем обнаглели с ним в этом плане. Ей стало стыдно за них обоих с Роном, и она потупилась.
– Может позавтракаем, пока есть время? – предложил Гарри.
– Время? – не поняла Гермиона.
– Э-м, не успел сказать… Рон обещал зайти утром, – пояснил друг, отчего-то поморщившись.
Возможно потому, что тот, как и все их разборки, порядком поднадоел. Гермиона не была в этом уверена, но по крайней мере одно знала точно – понятие «утро» у Рона весьма своеобразное, и наступает оно, как правило, куда позже, чем у других.
– Почему бы и нет? – согласилась она с деланной легкостью, за которой постаралась скрыть беспокойство – а ведь когда Рон придёт, всё начнётся по новой: разговоры, объяснения, споры… Неужели она выдержит? Да и есть ли другой выход, кроме как терпеть?
Гарри живо поднялся с дивана и протянул ей свою руку. Гермиона с напряженьем улыбнулась, но охотно вложила свою ладонь в ответ.
*
– Ты считаешь, я слабая?
Вопрос показался ему внезапным ударом. Гарри чуть не подавился куском сэндвича и с трудом сглотнул.
– Что?.. – прохрипел он и тут же схватился за кружку с чаем. – С чего ты это взяла?! – сделав глоток, спросил пораженно, но опоздал с этой реакцией: Гермиона опустила взгляд и продолжила бездумно теребить вилкой в тарелке недоеденный салат.
– Мне кажется, так уже все считают, – заметила она с таким кислым видом, точно вынесла самой себе обвинительный приговор.
– Я так не считаю! – тут же возразил Гарри, звучно опустив на стол руку с сэндвичем, к которому утратил аппетит. – Столкнулись бы они сами с!..
Их взгляды встретились, и он немного растерялся – напоминать девушке о том, что ей пришлось пережить совсем не хотелось.
– …я бы посмотрел, как эти все тогда бы считали, – уже тише он заметил, надеясь, что прозвучало не обидно, а убедительно.
Что-то, к тому же, подсказывало ему, что этими всеми, вероятнее всего, выступал Рон с его заявлениями, но открыто выражать неприязнь к последнему никак было нельзя. Гермиона и так в последнее время чересчур уязвима, чтобы так её ранить. Гарри подумал, что ради неё он ещё способен сдержать гнев, даже если такой сильный.
– Спасибо, – после паузы сказала девушка, к счастью, ничего подозрительного за ним не заметив. – Знаешь, а я тут подумывала… Ну, не именно тут, а вообще… может… и стоило бы?
Гарри понял, что он ничего не понял, и внимательно на неё посмотрел.
– Что «стоило бы»?
Гермиона вздохнула и снова вернула к нему глаза. Вместо ответа она почему-то спросила другое.
– Гарри, а если бы я тебя… кое о чём непростом попросила, ты бы для меня это сделал?
У Гарри подскочило сердце, он разомкнул губы, но в первые мгновения не смог и справиться с внезапным чувством. Неужели это случилось? Неужели Гермиона наконец увидела, что с Роном ей только хуже и готова с ним порвать? Или она хотя бы хочет поделиться с другом сокровенным и рассчитывать, что тот не станет её осуждать?
Молчание затянулось, и он очнулся.
– Да, конечно! – с живостью ответил парень. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Гермиона поднялась с места, обошла стол и уселась на соседний от него стул. Она оказалась так близко, что его впервые за долгое время одолело сильное волнение. А ведь до неё всего лишь шаг… какой-то порыв, чтобы схватить и заключить в объятия. Какое-то движение – и почувствовать вкус её губ. Какой-то миг, и больше никуда её не отпускать. И тёплые, но в тоже время грустные глаза так манят… что трудно нормально дышать, как и мыслить о чём-либо другом.
– Обещаю, если ты это сделаешь, я больше тебя не… – пыталась было заверить девушка, но он прервал:
– Чего ты хочешь?
Она немного подалась вперед и взяла в свои руки его ладонь, точно в качестве поддержки. Гарри показалось, что если она прямо сейчас попросит его порвать со всем миром и навсегда исчезнуть, то он сделает это не раздумывая.
– Гермиона?
Девушка разомкнула губы и наконец произнесла:
– Помоги мне забыть.
В то же мгновение его сердце умолкло, а тело ослабло, точно его покинула жизнь, разве что ладонь так и осталась в руках подруги.
– Я больше никому не доверяю так, как тебе, – пояснила она.
– Но… зачем? – упавшим голосом спросил Гарри. – Ты же… вроде не хотела. Раньше.
– И сейчас не особо. Но по-другому, видимо, не получится.
Гарри очень хотел возразить, сказать, что она в первую очередь должна думать о себе, а не о том, кому там и что в ней мешает, но его ладонь вдруг лишилась нежных, девичьих рук, и он растерялся.
– Прости, – сказала Гермиона и поднялась с места, – зря я только начала…
Она развернулась, собираясь выйти, но Гарри подскочил на ноги и успел схватить её за предплечье.
– Гермиона! Я… Мне просто показалось, что это не обязательно, – быстро, словно в страхе, что больше её не увидит, проговорил он, пытаясь объяснить свою позицию. – Но если ты этого так хочешь, я конечно же тебе помогу!
Её глаза, точно возвращая собой спокойствие и мир, снова обратились к нему.
– Правда?
У Гарри не хватило слов, чтобы ещё что-то сказать, и он кивнул. Гермиона, как завороженная, продолжала смотреть на него, и её слова он, скорее, не услышал, а прочитал по губам.
– Давай.
И замер в тот же миг. Как же это нелепо – видеть, как она страдает, и помогать ей оставаться с другим! Ему захотелось много чего ей сходу высказать – о том, что Рон её попросту не достоин, о том, какой он «верный» друг, о том… но губы ему не подчинялись, будто одолеваемые тем же страхом, что сердце в груди. Ему не заставить её насильно полюбить себя, не пробиться, даже если кинуться в атаку со всякими объятиями и поцелуями, не заставить её передумать, даже если встать на колени и умолять. Она рядом, совсем близко, но не с ним. Это больнее всего. Наверное, он упустил свой шанс.
– Гарри?
Ему показалось, что за эти мгновения пролетела вся его жалкая жизнь.
– Акцио, – не отводя от девушки взгляда, серьёзно проговорил он и вытянул в сторону руку.
Отточенное за последнее время умение себя оправдало, и пальцы сжали волшебную палочку.
– Готова?
Гермиона кивнула. Только бы не подвести её, не отобрать ничего лишнего, кроме нападения. Только оно и… все последствия. Гарри глубоко вздохнул и направил кончик палочки на голову девушки. У него всё получится, подумал он, ведь Гермиона так сильно доверяет только ему.
– Забудь, – приказал он, и слабый светлый луч скользнул с палочки и растворился, словно его и не было.
Подруга нисколько не изменилась. Так и стояла на месте, не отводя от него взгляда, будто бы окаменела. Гарри осторожно шевельнулся, но пока не стал её трогать – вроде бы в первые минуты что-то такое и бывает… Или же бывает дезориентация и рассеянность? Поразмыслив и немного запутавшись, он поднял руку и взмахнул перед лицом девушки.
– Гермиона?
В ту же секунду она пришла в движение, и её лицо преобразилось, сбросив с себя вуаль грусти.
– Гарри, ну так же нельзя! – заговорила подруга с возбуждением. – Я, конечно, всё понимаю, но не могу же я срываться каждый раз, когда на тебя нападает хандра! Да, ты мой самый лучший друг, но то, что вы расстались с Джинни – это ещё не повод прятаться в этом доме от всех!
– Но… – попытался было возразить Гарри, но Гермиона оказалась куда энергичнее.
– Ну, нет! Не пытайся меня одурачить! Я тебя не первый год знаю, – продолжала она наставлять. – Ты самый лучший, слышишь? Не знаю, как другие, а я всегда так считала! И то, что Джинни предпочла этого… – она приняла такой вид, словно собиралась плюнуть и выругаться, но вдруг вспомнила, что обычно так себя не вела и передумала, – да не важно! Это совсем не говорит, что проблема в тебе! Понимаешь?
Гарри сглотнул. Из всего этого он понимал лишь то, что вместе с воспоминанием о нападении из головы Гермионы исчезло и что-то ещё, и всё, что там осталось, вдруг как-то переплелось между собой и обрело своеобразный порядок. У неё уже даже нашлось объяснение тому, что она делала у друга. Навещала его, чтобы подбодрить. Вот так дела.
– Чего ты молчишь?
Давно она не смотрела на него так требовательно, что Гарри не нашёлся с ответом и опять пожал плечами. А ведь когда-то она и вправду разыскивала его, чтобы доказать, что ему не стоит прятаться от друзей. То, что он иногда видел глазами змеи, вовсе не делало его врагом. Гарри смотрел на неё с таким чувством, словно она только что окончательно и бесповоротно отобрала у него сердце, но почему-то не заметила этого.
– Гарри, ну, жизнь же продолжается, – по-своему расценила его молчание Гермиона и подошла ближе, чтобы обнять. – И ты совсем не один. Мы с Роном всегда рядом и поддержим тебя во всём, – мягко прибавила она на ухо.
– Да… – неуверенно согласился Гарри, осторожно сомкнув за её спиной руки.
Они вместе слышали хлоп двери и ругань портрета, чудом не слетевшего со стены. Отстранившись, Гарри вдруг с тревогой подумал, что не успел предупредить Рона о произошедшем, но было уже поздно – тот показался в дверном проёме, и Гермиона начала своё приветствие с нападения.
– А пораньше ты прийти не мог, да?!
========== 3.1 ==========
Рон всерьёз озадачился, не понимая нападок в свой адрес.
– «Пораньше»? Чего?
– Ну начинается! – сердито подхватила Гермиона. – Вечно тебе нет ни до кого дела! А Гарри, между прочим, не только мой друг, но и твой! Уж мог бы хоть иногда прийти и поддержать его! А ты вместо того, чтобы!..
Гарри тем временем за её спиной пытался жестами дать понять Рону, чтобы тот молчал, но оказался не услышан.
– Да что с тобой такое?! – возмутился в свою очередь прибывший друг. – Новое обострение? С чего вдруг я должен был прийти пораньше и поддерживать Гарри?
– С того, что его бросила твоя сестра, которую ты так защищал! – яростно ответила Гермиона. – А ты стоишь здесь и ещё нагло утверждаешь!..
Рон наконец встретился с Гарри недоуменным взглядом. Последний приподнял волшебную палочку, направил на подругу и одними губами повторил то, что он сделал. Только теперь до Рона дошла истина, он посветлел в лице и совершенно по-новому взглянул на Гермиону.
– Что? – враждебно откликнулась она. – Скажешь, не так?
Рон не ответил, явно наслаждаясь переменой в ней.
– Ладно, дома договорим, – заключила девушка. – Пока, Гарри.
Она подошла и на прощание поцеловала друга в щеку. Рон решил было взять её за руку, но Гермиона хлопнула его по ладони, сказала, что сильно на него сердита и вышла. Следом за ней исчез и Рон, даже не потрудившись произнести и слова благодарности. Гарри какие-то мгновения ещё стоял на месте, а потом просто осел на колени. Он собственноручно вновь отпустил любимую девушку.
*
Гермиону одолевала злоба. Она и сама не могла точно ответить, что было тому причиной. Вроде бы в квартире всё было в порядке, но в то же время её стала раздражать куча разных мелочей. Обложка книги, на которую кто-то, судя по грязному следу, умудрился поставить кружку с чаем, несколько вонючих носков, почему-то нагло торчащих из-под дивана, мягкие, но уже далеко не белоснежные перья, расположившиеся в качестве подстаканника в банке из-под пива, смятые в комки страницы из какой-то книги, лежащие в корзине, обертки из-под конфет, оставшиеся на тумбе, упаковки с печеньем и куча крошек. Что-то подсказывало ей, что всему этому была какая-то причина, но в то же время она никак не могла понять, когда эта самая причина вдруг сделалась такой железной, чтобы всё обстояло таким образом, каким она видела. И чем больше всего девушка вокруг замечала, тем труднее ей было себя сдерживать. Последней каплей, прорвавшей плотину её терпения, стала тройка тёмных крыс, нагло бегающих по спальне и вытворяющих разные фокусы, вроде запрыгивания на занавески, надкусывание и поедание телефонного провода, а также хранение по углам откуда-то взятых кусочков сыра.
– Рональд Билиус Уизли! – в бешенстве позвала Гермиона и, не дожидаясь реакции, сжала руки в кулаки и двинулась из спальни, чтобы «разобраться» по ряду вопросов.
