Текст книги "Снежный орнамент (СИ)"
Автор книги: Enorien
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Ну, если вас это не затруднит, конечно, – поникши прибавила Гермиона, не услышав никакого ответа.
Сейчас она выглядела такой расстроенной, что у Гарри сжималось от жалости сердце. Это вдруг пробудило в нём невероятную уверенность в собственных силах – да даже если сам ничего не запишет, он что, не найдёт у кого спросить, что ли?
– Конечно же захватим! – с легкостью, будто бы говоря о каком-то пустяке, произнёс он. – Обязательно! Ты только отдыхай и не беспокойся ни о чём, хорошо?
Губы Гермионы чуть дрогнули в улыбке.
– Хорошо, – мягко сказала она на прощание.
От этого Гарри самому сделалось легче и радостнее. Какие-то там лекции… Вот ведь ерунда. Да он книги из библиотеки, если так надо, целой горкой притащит! Всего-то и требовалось… Из этих самых фантазий о собственной неимоверной силе его вытолкнул Рон.
– Вот сам и записывай тогда, – сразу же в коридоре предупредил он.
В его голосе явственно прослеживались сомнения в способностях друга.
– И запишу, – задетый этим, сердито сказал Гарри.
Они могли бы сейчас немного поспорить на эту тему или вернуться к своему важному расследованию, но произошло неизбежное. Кара за все его необдуманные слова и поступки настигла Рона раньше, чем он успел бы о ней вспомнить и что-то предпринять.
– Так вот, значит, где ты пропадаешь! – возникнув, подобно Пивзу, из-за угла, воскликнула Лаванда, настроенная довольно решительно. – А я переживаю за него, ищу по всей школе, а он!..
Рон так и застыл на месте, будто сраженный громом.
– Ну… мы… мы тут… – безуспешно пытался он сказать, пока его взгляд метался от Лаванды к Гарри и обратно.
– Что вы тут?!
– Мы… мы с Гарри навещали Гермиону. Ты же знаешь, что с ней слу…
Лаванда, казалось, Гарри и вовсе не видела.
– Ах, Гермиону они навещали, – ядовито подхватила она, отчего Рон опасливо сглотнул. – Тебе она, значит, дороже, да?
– Да нет же. Она… она просто моя… то есть она наш друг, и…
– А я твоя девушка! – так неожиданно и резко обозначила Лаванда, что Гарри вздрогнул.
Если у них и имелась какая-то логика в этом разговоре, то он её не обнаружил и решил тихо уйти, Рон уж как-нибудь разберется с этой своей «девушкой». Однако друг, никак не находя себе аргументов в защиту, сделал то, отчего Гарри сам застыл на полпути к свободе.
– А Гермиона – девушка Гарри! – вдруг сказал Рон, и его драгоценная Лаванда наконец-то затихла.
Она только теперь заметила рядом присутствие ещё одного однокурсника и с интересом перевела на него взгляд. За один только противный смешок Гарри уже хотелось её оглушить так же сильно, как и пнуть трусливого Рона.
– А мы так и знали, что вы всё это время встречались, – улыбаясь, поведала ему Лаванда. – Вы ведь вместе ещё с четвертого курса, да?
Глядя на умоляющее лицо Рона, Гарри усердно боролся всё с тем же сильным желанием. Разум и доброе сердце, к его сожалению, одержали верх.
– Да, – титаническим усилием выдавил он из себя.
Лаванда снова противно захихикала, взяла Рона за руку и заворковала о своих чувствах. Друг, виновато поглядывая, ушёл вместе с ней.
– Отлично, – мрачно подытожил Гарри.
Зная болтливость Лаванды и её ближайших подруг, не оставалось сомнений, что совсем скоро весь Гриффиндор будет в курсе их с Гермионой отношений. Не то чтобы Гарри после стольких лет напрягало внимание… но вот так нелепо подводить Гермиону ему совсем не хотелось. Она и так сильно переживала на четвертом курсе, когда её обвиняли в том, что она якобы бросила Гарри, а теперь… Теперь ей и без того нелегко, а тут ещё и это. Придётся её как-нибудь подготовить, подумал Гарри, ощущая при этом себя виноватым.
*
За вечер Гарри удалось поймать на себе как минимум десяток хитрых или преисполненных некоторой грусти взглядов. Казалось, одна из девиц вот-вот к нему подойдёт и примется уверять, что она тоже всё это время что-то там знала и потому сочувствует. Когда настало время ужина, у Гарри и вовсе пропал аппетит, а его ненависть по отношению к Рону возросла настолько, что он готов был выжечь друга взглядом, если бы умел. Рон же беззаботно сидел напротив и под воркования несравненной Лаванды поглощал пищу.
– Мой Бон-Бончик совсем проголодался, – ласково приговаривала девушка. – Скоро у него важный матч, ему надо хорошо питаться, чтобы снова всех одолеть…
Если бы Гарри был чайником, то он бы сейчас закипел. Старательно сдерживаемое им чувство нашло себе выход и стремительно сложилось в его голове в коварный замысел.
– Рон, а представляешь, если бы ты пошёл со мной и Гермионой в Хогсмид? – вдруг спросил он с самым невинным видом.
Рон немного напрягся, но подтекста пока не уловил. Лаванда лишь мимолетно перевела взгляд.
– Ведь план Слизерина в чём? – продолжал Гарри. – Вывести нашу команду из строя и заполучить кубок, так?
Лаванда теперь воззрилась на него с большим интересом, Рон разомкнул губы, но не нашёлся с ответом, явно озадаченный тем, зачем друг решил всё это выложить.
– А значит, они могли вывести из строя не только меня, но и тебя, – уверенно рассуждал Гарри и нагло посмотрел Лаванде прямо в лицо: – Ты представляешь, если бы слизеринцы отравили ни Гермиону, а Рона? Да мы продуем без него сразу!
Девушка охнула, потрясенная такой мыслью, и сжала вилку в руке.
– Я что думаю, если это не Малфой, он и так какой-то бледный в последнее время, то, может, его дружки? А может, это вообще Пэнси? Драко ей вроде как небезразличен…
Гарри посмотрел в сторону стола слизеринцев, затем повернулся и снова взглянул на Лаванду.
– Да-а, не позавидовал бы я тогда Рону – если бы его отравили, у него бы глаза просто вытекли, – переходя на откровенную ложь, ярко приукрасил он завершенную мысль.
На какие-то мгновения над столом повисла зловещая тишина, а затем звонко ахнула вилка.
– Ну, я ей устрою! – грозно сказала Лаванда, поднимаясь на ноги.
Рон пытался её остановить, но девушка его уже совершенно не слушала, как зачарованная, она смотрела на студентов в мантиях с чёрно-зелёными капюшонами. Это её странное поведение привлекло и Парвати, за ней от стола факультета Когтевран к ним присоединилась и Падма. Лаванда лишь всплеснула руками, бросая что-то животрепещущее, и следом за подругами к ней поспешили ещё несколько девочек.
– Что ты наделал?! – в ужасе завопил Рон, хватаясь руками за голову.
Шествие девчонок, возглавляемое воинственно настроенной Лавандой, между тем решительно приближалось к столу Слизерина в поисках злоумышленницы.
– Ну, зато сейчас всё и выяснится, – только и сказал Гарри, как и многие, с любопытством следя за разворачивающимся действом.
========== 6. ==========
Вечерняя сцена, произошедшая на глазах большинства учеников, довольно быстро обросла множеством самых разных подробностей, что установить в ней истину какому-либо стороннему лицу теперь представлялось непосильной задачей. Даже хладнокровный профессор Снейп, который, казалось, выражал все свои эмоции лишь меньшей или большей степенью брезгливости взгляда, несколько мгновений молча переводил глаза с одной девушки на другую, словно собираясь совершить невозможное и постичь их, не подчиненные никакой логике, мысли.
Пэнси Паркинсон, которой минутами ранее неожиданно пришлось упасть на стол, стояла с исцарапанным лицом и с ненавистью поглядывала на противницу в лице раскрасневшейся Лаванды Браун, чьи косы сильно растрепались, а мантия порвалась на плече. Казалось, отвернись профессор хоть на мгновение, и девушки тут же вернутся к ожесточенной схватке.
– За мной, – с ледяным холодом отрезал Снейп, и обе девушки вместе с разволновавшейся не на шутку МакГонагалл, спешившей позади, удалились из зала.
Однако все зрители, а также и те, кто пропустил эту сцену, но успел про неё узнать, уже не могли так просто уняться. Первый слух не заставил себя долго ждать. Этим же вечером до гостиной Гриффиндора долетело, что наглая слизеринка пыталась обойти свою однокурсницу по успешности изготовления приворотного зелья, которым та опоила вратаря своего факультета и сделала его совершенно безмозглым. Рон молча сидел в кресле, краснея до кончиков ушей. Затем стало известно, что после поражения Слизерина в матче против Гриффиндора, одна из студенток предпочла весёлого и бедного Уизли высокомерному и безуспешному Малфою. Если бы Рон, стремительно меняющий цвет лица от красного к белому и обратно, умел, он бы замаскировался под коврик. Немногим позже выяснилось, что во время недавнего посещения Хогсмида, один из студентов Гриффиндора охотно принимал знаки внимания, оказываемые ему развязной студенткой Слизерина. Имелись даже свидетели этому самому безобразию, посчитавшие своим долгом раскрыть правду и восстановить справедливость.
Гарри, находившегося не так далеко от друга, одолевали смешанные чувства. С одной стороны, мстительно думалось, что Рон наконец обрёл эту свою завидную известность не только как хороший игрок, но и как привлекательный кавалер, сразивший сердца сразу нескольких девчонок. С другой стороны, было жалко, что всё так вышло, поддавшись власти чувств, Гарри ведь и не думал, что его слова приведут к настолько бурной сцене, которая найдёт большой отклик. Казалось, вся школа, так уставшая от его собственных приключений и нависшего, точно тяжёлая, грозная и в то же время унылая туча, Волан-де-Морта, наконец пробудилась и нашла что-то поинтереснее.
Когда Лаванда вернулась в гостиную, все, кто ещё не ушёл спать, встретили её как настоящую героиню. Один Рон не потрудился подняться и прикрыл ладонью лицо. Гарри находился в некотором затруднении, не зная что и сказать в такой ситуации и стоило ли вообще. Лаванда между тем с абсолютно уверенным видом направилась к своему парню и тут же охнула.
– Неужели мой Бон-Бончик расстроился?! Что такого ещё успело случиться?..
Чувствуя, что в этот раз ему точно нужно успеть вовремя скрыться, Гарри тихо зашагал к лестнице. В спальне мальчишек подвиг Лаванды тоже не остался не замеченным.
– Неужели все девчонки такие сумасшедшие? – воодушевленно интересовался Симус.
Кажется, Невилл с ним не согласился, а Дин не без гордости сказал, что Джинни может выкинуть и не такое. Гарри и сам не заметил, как выпал из этого разговора, на мгновение вспомнив о Гермионе и уйдя в мысли о ней с головой. Она совершенно не такая, как другие. Вся эта тошнотворная театральщина – охи, вздохи, противные хихиканья, игривые взгляды, хитрые улыбки – совсем не про неё, и этим она Гарри всегда нравилась. Гермиона, хоть и бывает порой довольно строгой, всегда искренна, справедлива и честна. (Всякие приключения и её умелые отговорки для преподавателей не считаются.) Ради друзей она может отказать себе во многом: в отдыхе, в безопасности и даже в посещении любимых предметов. А если уж её вывести из себя, то она точно не станет устраивать сцен, в хорошем случае, наверное, врежет, как и Малфою когда-то, в плохом – молча уйдёт, и это её суровое, такое разумное, свойственное взрослому человеку, поведение вызовет куда большее неудобство, чем какие-то громкие слова.
Так, увлекшись размышлениями, Гарри не заметил, как Рон вернулся и улегся на соседнюю кровать.
– Поздравляю, мы снова в самом начале, – мрачно сказал он перед сном.
– Чего? – оторвавшись от мыслей, переспросил Гарри.
– Того. Не было Пэнси в пабе в выходной, а её драгоценный Драко вообще где-то пропадает все эти дни, ему никакого дела до команды нет, а уж его дружкам и подавно.
От удивления Гарри приподнялся на локте, чтобы посмотреть на друга, но тот был на него сердит и разглядывал одеяло, точно вдруг обнаружил в нём что-то интересное.
– Ты хочешь сказать, что… что, это не Слизерин?!
– Я хочу сказать, что Лаванда исполнила свою миссию, и катись ты к чёрту, – огрызнулся Рон и повернулся на бок.
Потрясенный, Гарри какое-то время не сводил со спины друга глаз. Но если его пытались отравить не слизеринцы, то тогда кто? И зачем?
*
За эти дни, наверное, выпало достаточно снега. На окнах в связи с понижением температуры вполне возможно образовались интересные узоры. Гермиона пока не могла ничего этого видеть, как и выйти на улицу и слушать приятный хруст под ногами. От бездействия её всё сильнее одолевало уныние. Прошлым вечером в школе произошло что-то серьёзное – она поняла это, уловив оживление в коридоре. Все, в том числе призраки, что-то обсуждали между собой, но никто не заглянул в больничное крыло, чтобы поделиться. Мадам Помфри, как и всегда, вела себя совершенно невозмутимо и заботилась только о состоянии подопечной.
Утром Гермиона снова ожидала друзей, но никто из них почему-то не спешил. Должно быть, ещё раннее время, и они оба пока ещё находились на занятиях, либо увлеклись расследованием. Только бы они снова не выкинули ничего безрассудного, с тревогой думалось ей. Однако часы шли, и ни один из парней не показывался, от этого беспокойство Гермионы только росло. Может, она попросила с них слишком много в виде дурацких лекций? Друзья же не могли отказать, видя её состояние… Как же нехорошо она поступила! Поддаваясь всё большей грусти, она начала сомневаться в собственной значимости, а вместе с этим допускать и более мрачные мысли. Ей вспомнилось и про Лаванду Браун. Рон-то уж точно не каждый день может вырваться, но как же Гарри? Неужели и у него не нашлось нескольких несчастных минут? Не представляя, что и думать, Гермиона теребила пальцами подушку. Ей снова вспомнилась бойкость Джинни, кокетливость Парвати, сияющие улыбки Кэти… Она же догадывалась, что рано или поздно это случится. Да, она останется совершенно одна, этого не миновать. И эти тяжелые, почти бесконечные, минуты ожидания наводили на мысль, что всё уже началось. Очарованный кем-то, Гарри наконец сдался и, как и Рон, позабыл про подругу. От горя Гермиона уткнулась в подушку и, не имея возможности позволить себе выпустить наружу хоть всхлип, со всей силы сжала её кончик в пальцах.
Чуткая мадам Помфри конечно же уловила пасмурное настроение подопечной и придала ему свой смысл.
– Что ж, думаю, сегодня мы сможем снять повязку, – после очередного осмотра сообщила она.
– И… я смогу снова полноценно видеть? – с сомнением уточнила Гермиона: было как-то странно, что тот, кто хотел помешать Гарри попасть на матч, при этом не предусмотрел, как быстро окончится его вредительство.
– Не совсем так, – после короткой паузы ответила целительница. – Мы над этим ещё поработаем.
Гермиона тщетно пыталась понять, что бы это значило, но была слишком утомлена переживаниями из-за отсутствия друзей, что даже вздрогнула, когда услышала, как рядом дернулись занавески.
– Больно не будет, не переживай, – мягко заверила мадам Помфри.
Когда она коснулась лица, Гермиона замерла. Сейчас ей как никогда захотелось, чтобы один из друзей оказался рядом. Как и любой другой человек, испытывающий страх перед неизвестностью, она хотела, чтобы этот кто-то держал её за руку. Чтобы она слышала его взволнованный, мягкий или же уверенный голос. Да, этот парень мог бы просто сказать: «Всё хорошо». Этого было бы более чем достаточно, чтобы Гермиону успокоить. А так смог бы только один человек в этой школе. И если бы каким-то волшебным образом девушке всё-таки довелось признаться, она бы так и сказала, что хотела видеть рядом только Гарри. Хотя бы ненадолго. На какие-то несколько минут, пока её сердце бешено стучало в страхе, а ладони холодели.
Мадам Помфри наконец расправилась с повязкой, и Гермиона признала в блеклых красках перед глазами очертания больничного крыла, в котором было непривычно темно.
– Хм, прекрасно, – вглядываясь в глаза девушки, заключила целительница. – Осталась лишь самая малость.
Если у Гермионы и был какой-то запас сил, то теперь иссяк и тот. Она разобрала в руках целительницы скромный и довольно знакомый предмет и совсем упала духом.
*
Наутро Рону всё-таки пришлось заговорить с Гарри. Как-никак предстоял матч с Пуффендуем, и сегодня намечалась очередная тренировка. Как капитану Гарри пришлось найти замену для Кэти и немногим позже об этом пожалеть.
– Отлично, теперь ей даже не нужно скрываться, – обиженно буркнул Рон, поглядывая на то, как его сестра беседует в стороне с временно исполняющим обязанности охотника Дином Томасом.
У Гарри и без друга не было настроения. Тренировка шла из рук вон плохо, не раз приходилось повышать голос и напоминать, как важно подготовиться. Не отпускала мысль о подлом отравителе, хотелось поймать Кэти и вывести её на чистую воду, но, как сказали девчонки, ей вдруг пришлось ненадолго покинуть школу. Связано вот это всё или просто случайность? А ещё сильно заботила Гермиона. Гарри обещал ей, что заглянет, а до сих пор не нашёл и свободной минуты. А ещё он собирался принести лекции, но после вечерних событий был слишком рассеян и записи делал неважно. Такие для Гермионы никак не годятся. Гарри подумывал, было, спросить у кого-нибудь из пуффендуйцев – уж эти-то ребята вроде как отличаются усердием, – но, как только взглянул на Захарию Смита, сразу же отмёл эту мысль. Да он этому дотошному парню по лицу раньше двинет, чем повторно спросит можно ли у него одолжить пару пергаментов. Чувствуя за собой позорную слабость, Гарри остановился на учебниках. Он хоть помнил, какие темы пройдены, а значит, они с Гермионой обязательно во всём разберутся. Эта мысль согревала.
После тренировки Гарри хорошенько отмылся от грязи, прихватил с собой несколько учебников и поспешил что-нибудь перекусить, прежде чем отправиться в больничное крыло и без всяких неудобств проводить там время.
– А я заходил к Гермионе, пока вы тренировались, – сообщил Невилл за столом, отчего-то сомнительно поглядывая на булочку в тарелке.
– И как она? – поинтересовался Гарри, активно работая ложкой и не без удовольствия думая, что ещё немного и сам увидит подругу.
– Да, чай, как и всегда… ждёт кому бы сделать замечание, – не преминул вставить Рон, с аппетитом поедая куриную ножку.
Гарри косо глянул в его сторону и мысленно простил себе выходку с Лавандой.
– Кажется, она была очень расстроена, – ответил Невилл и осторожно ткнул в булочку пальцем.
От его слов Гарри не донёс ложку до рта и измазал себя в каше. Выругавшись, он вытерся салфеткой, глотнул сока и поднялся на ноги.
– Ты чего, и десерт не будешь? – поразился Рон.
Гарри мог бы сказать другу, что и так истратил на него кучу времени и нервов, но не имел желания снова ссориться. От мысли, что где-то там наверху, точно безвинная, прекрасная дева, запертая в башне, грустит Гермиона, ему сделалось невыносимо, что он молча подхватил учебники и, оставив однокурсников, поспешил из большого зала.
========== 7. ==========
Чем выше несли его лестницы, тем сильнее одолевало волнение. Гарри очень надеялся, что Невилл нечаянно не сболтнул Гермионе об её более тесных и далеко уже не дружеских «отношениях». Гарри казалось, что если он не сможет сказать этого сам, то подруга на него непременно рассердится и перестанет разговаривать из-за того, что он никак не попытался развеять этот слух. Впрочем, после истории с Лавандой больше верилось, что другим сейчас не до него с Гермионой. Ещё Гарри волновали те же несчастные учебники в руках. Подругу сильнее не расстроит то, что он не смог ничего записать сам? Мало того, что она пострадала из-за его же неприятелей, так теперь и он сам её огорчит. Таким вот образом, когда Гарри добрался до больничного крыла, им уже во всю овладело беспокойство. В первые минуту он нерешительно постоял у двери, пытаясь собраться с мыслями и сделав глубокий вдох, взялся за ручку.
Мадам Помфри не имела никаких возражений насчет посещения, как и не ограничивала в этот раз во времени, однако, парня заметно насторожило эта её странная просьба быть аккуратнее. Недоумение отчётливо отразилось в его лице.
– Девочки порой сильно переживают из-за своей внешности, – пояснила целительница и направилась к своему кабинету в самом дальнем конце зала.
Гарри прошёлся до койки и несколько мгновений помолчал. Гермиона сидела к нему спиной и почему-то не обернулась на звук, что казалось странным.
– Привет, – наконец осторожно сказал Гарри.
– Привет, – как-то кисло откликнулась подруга, так и не шевельнувшись.
Это её поведение Гарри смутило. Ему подумалось, что он сильно провинился за сегодняшний день, полный разными делами, вопросами и разговорами.
– Ты прости, я не смог раньше, – быстро он заговорил, – понимаешь, занятия, а ещё тренировка и…
– Невилл говорил, – всё так же безучастно согласилась Гермиона.
Гарри не понял, означало ли это, что она всё понимала и не сердилась, а уточнить не решился, опасаясь её сильнее расстроить или обидеть, и эта повисшая над ним неопределенность начала заметно напрягать.
– А я тут захватил учебники, ну, чтобы… – с напускным воодушевлением начал он и сам же замялся.
Казалось, подругу не интересовало даже это – её любимые предметы, за которые она всегда переживала.
– Хорошо, положи вон… – её голова чуть повернулась в сторону, – на тумбу
– А как же?.. Почитать.
– Потом. Как-нибудь.
Гарри окончательно запутался. Если Гермионе стало лучше, и она могла заниматься и сама, что, как ему казалось, следовало из её слов, то почему она себя так отстраненно ведет? Если же что-то не так, то почему мадам Помфри ничего об этом не сказала? Что-то во всём происходящем не сходилось, и от распиравших чувств сильнее застучало сердце.
– Всё в порядке? – уточнил Гарри, удивляясь тому, что умудрился повысить голос.
– Да, конечно, – ответила Гермиона. – Спасибо, что зашёл проведать. Тебе… Тебе, наверное, пора, да?
Направившись, было, к тумбе, Гарри резко остановился. Даже если и случалось, что он с задержкой соображал, то сейчас был просто уверен, что от него что-то сокрыто. Небрежно бросив учебники на койку, он спешно её обошёл.
– Гермиона, в чем?.. – и тут же замер, оказавшись близко к подруге.
Больших изменений внешность девушки не претерпела, разве что распущенные волосы сильно напирали на лицо, будто желая его скрыть, а вместо повязки в глаза бросались большие чёрные очки. Сказать, чтобы для Гермионы они смотрелись странно, значило соврать. Смотрелись они несуразно, как-то нелепо, нарушая и портя её привычный милый облик. Возможно, по прошествии минуты или двух Гарри бы почувствовал укол вины за то, что девушке пришлось терпеть и эту пытку, но сейчас он оказался сильно удивлен. И если его губы ещё не успели выпустить и звука, то его лицо очень ясно выдало все возникшие чувства, а это не могло не задеть даже такую разумную и сдержанную девушку, как Гермиона.
– Отлично, теперь я не только всезнайка, но и пугало! – воскликнула она в отчаянии и уронила голову на руку.
– Это не так! – тут же возразил пораженный Гарри, но вместо ответа подруга только всхлипнула.
От этого он совсем растерялся. Хотелось просто схватить её за плечи и потрясти, как-то доказать, что она ошибается или просто обнять и успокоить, сказать, что всё временно и не стоит расстраиваться. Но Гарри слишком хорошо знал свою подругу. Стоит лишний раз её без причины тронуть, и она тут же его оттолкнет, а это вызывало необъяснимый страх. Не зная, что и делать, он присел рядом и с трудом удержал руку, чтобы не погладить девушку по спине.
– Да ты… ты…
Хотелось очень много чего ей сказать. Какая она умная, смелая, красивая, храбрая, замечательная, чудесная… но все эти слова казались какими-то громкими, незнакомыми и никак не могли сорваться с губ.
– Да ты лучше всех! – с чувством произнёс Гарри.
– Не надо меня утешать, – сквозь слёзы возразила Гермиона, и это только разгорячило парня.
– Да чтобы меня завтра бладжером убило, если я вру!
– Да что ты несешь?!
На Гермиону его нелепое заявление подействовало куда лучше ласковых слов. Она подняла голову и посмотрела другу в лицо. Хоть он и не видел за тёмными стеклами очков её глаз, ему показалось, что они сейчас полны осуждением, нежели грустью.
– Не смей такое больше произносить, – строго предупредила она.
Его губы чуть дрогнули, но Гарри удержался от улыбки.
– Не буду. А ты больше не плачь из-за всякой ерунды.
Гермиона не успела возразить. Воодушевленный успехом, Гарри положил руку на её плечо.
– Нисколько эти очки тебя не портят. Ты всегда хорошо выглядишь, – признался он и почувствовал, как кровь приливает к щекам.
В эту же минуту ему самому показалось, что он ошибался, и ничего нелепого в образе подруги не было. Её же заметно тронула его смелость, пошатнувшая собой её собственную критичную оценку внешности.
– Ты… и вправду так считаешь?
– Да.
В подтверждение Гарри уверенно заправил несколько её прядей за ухо, чтобы снова открыть для себя прелестное личико. Так захотелось его коснуться и почувствовать нежность кожи, которую оценил даже не способный на глубокие умозаключения Рон, что Гарри не удержался и провёл пальцем по щеке подруги. Она смущенно улыбнулась, расценив его жест как проявление дружеской заботы и поддержки. Он сам, совершенно завороженный, не сводил с девушки глаз. Ему казалось, что даже сквозь тёмные очки он видит родные, кофейного оттенка глаза, в которых лучится тепло и понимание. Весь этот бешеный день ему не хватило именно этого – участия Гермионы, простого разговора с ней, обмена разными мыслями.
Гарри вдруг захотелось сразу всё выложить – и расследование, и проблемы в команде, и новые слухи, – и в тот же момент захотелось вообще ни о чем не говорить, просто насладиться этими мгновениями тишины и спокойствия, сидя рядом с друг другом. Сам не понимая, как так вышло, он вдруг обнаружил, что его рука сжимает предплечье Гермионы. Похоже, он снова не удержался, а девушка не стала возражать. Ему вдруг как никогда захотелось самому её притянуть и обнять, погладить по спине и заверить, что всё будет хорошо, чтобы она больше не была несчастной. Не представляя, что с ним такое творится, чем-то напоминающее сумасшествие, Гарри почувствовал, что пересохло в горле, и сглотнул.
Повисшая между друзьями неловкая пауза заметно затянулась. Гермиона разомкнула было губы, но почему-то отвела глаза и не произнесла ни слова.
– Теперь тебе можно будет выходить? – поинтересовался Гарри. – Придёшь на завтрашний матч?
Она занервничала, и он почувствовал это потому, как напряглась её рука, а пересохшие губы тронул язык.
– Что? О, нет, прости! Боюсь, пока нельзя. Мадам Помфри говорит, яркий свет вреден для моих глаз и… – быстро заговорила она, но Гарри её остановил.
– О, ничего, не беспокойся.
Он и сам понял, что если она и может выйти, то боится показываться на глаза другим в таком виде. Требовать этого с неё было бы несправедливо.
– Уверена, вы одержите победу. Ты прекрасный капитан, а команда тебя не подведет.
От её слов Гарри почувствовал, что краска заливает его лицо – мало кто в него так безоговорочно верил. Его губы растянулись в робкой улыбке. Гермиона улыбнулась в ответ и приложила свою ладонь к его руке на предплечье, точно дублируя слова поддержки таким жестом. Гарри показалось, что он по непонятной причине вдруг сделался счастливее, чем за последние полгода.
– Знаешь, я должен тебе кое в чём признаться, – наконец сказал он.
– В чем же?
Слова вдруг как-то сами соскочили с губ, пока его сердце дико билось. Гермиона внимательно прослушала и про Лаванду, и про трусость Рона и вопреки ожиданиям Гарри осталась невозмутима.
– Только и всего? – спросила она, когда он закончил.
– Да. Погоди… Ты что, совсем не сердишься? – удивился Гарри.
– На что?
Он немного растерялся, но впервые это не пугало – если Гермиона не сердилась, значит, она и не считала, что он её подвел или предал, а раз так…
– Я и сама уже устала отрицать, что мы не встречаемся, – объяснила она свою позицию. – Могут думать обратное, если им всем это так нравится.
За одно только это Гарри снова захотелось её обнять и поблагодарить, поддавшись порыву, он совершил то, чего ещё раньше никогда не делал: просто потянулся к ней и коснулся губами нежной щеки. Гермиона от неожиданности приоткрыла рот, но не издала ни звука, её щёки покрылись приятным румянцем.
– Ты просто бесподобна, – не в силах сдержать восхищения сказал Гарри, от переполнявших его чувств он готов был хоть сегодня вскочить на метлу и за несколько секунд схватить снитч.
Гермиона смущенно потупилась от его внимания и слов и тем стала казаться ещё привлекательнее. Никакая она не зазнайка и уж точно не пугало, сам себе твёрдо сказал Гарри.
– А может мы завтра прогуляемся после матча? – совсем осмелев, спросил он.
Гермиона разомкнула губы, но не сразу ответила, она колебалась, и желая, и в то же время страшась, от него не ускользнул её мимолетный взгляд, обращенный к окну.
– Там просто чудесно, – тут же заверил Гарри. – Можем поиграть в снежки… Если захочешь.
– Хорошо, – после паузы наконец сдалась девушка.
Уходя, Гарри вдруг поймал себя на мысли, что всё это время его совершенно не волновали никакие трудности – ни завтрашняя игра, ни растущая гора домашних заданий, ни надоедливый Рон с его Лавандой, ни даже опасность в лице отравителя или грозы всего и вся, Волан-де-Морта. Сам того не осознавая, юноша был окрылен волшебным, прекрасным чувством.
*
Гермионе остаток дня дался нелегко. Она могла прогуляться хоть сегодня. Могла заглянуть и завтра на матч, но никак не могла так просто одолеть собственное стеснение и страх. А ведь так хотелось снова увидеть Гарри в деле! Он точно всех обойдёт. Когда она засыпала, на её губах играла улыбка, а все мысли кружились вокруг друга. Он точно заглянет, опьяненный успехом, и порадует и её. Они прекрасно прогуляются позже, когда никто не будет мешать. Она засыпала счастливой, пусть и не понимая того.
Утром девушка с трудом держалась. Хотелось обо всём забыть, повязать шарф и побежать смотреть матч, и болеть за своих. Она было поднялась и опять уселась на койку. Представила насмешки Малфоя, если он её застанет, удивление сокурсников с Гриффиндора и помедлила. Нет, выйдет как-то нелепо. Она будет ещё сожалеть. Но в то же время она подумала и о Гарри. От этого её глаза мечтательно засветились восторгом. Друг будет на высоте, и она сможет встретить его прямо после матча, поздравить и просто обнять. Все остальные могут думать, что хотят, но ей очень нужно поддержать Гарри, ведь он не раздумывая делает это для неё. Решившись, она поднялась и принялась искать вещи. Лучше ей потеплее одеться, закутаться в шарф и занять место подальше и повыше, так никто её не смутит. Да, это, как ей показалось, была прекрасная мысль.
Даже поспешив, Гермиона опоздала к началу и осторожно заняла место на самом верху. Однокурсники, находившиеся не так далеко, были уже увлечены зрелищем и не заметили её появления. Девушка с облегчением выдохнула и принялась наблюдать за игрой. Через пару минут она с трудом удержалась, чтобы не подскочить вслед за остальными и не издать радостный возглас, когда Джинни закинула в кольцо квоффл.
