Текст книги "Немного другая история (СИ)"
Автор книги: Elyria liberty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
На ее беду, достойного укрытия найти Белль не удалось. Монстр вошел в спальню и сразу обнаружил постороннего.
– Ты! Любопытная девчонка! Что ты сделала с ней? – ревел он, глядя то на колпак, то на гостью.
– Ничего! Простите! Я ничего не делала! – больше от страха кричала она, – я не хотела дурного!
– Лгунья! Ты задумала погубить всех нас! Мстишь мне?!
Белль ужаснулась, все то человеческое, что она смогла распознать в своем пленителе утром куда-то испарилось. Перед ней было лишь чудовище. Ничего больше.
– Убирайся! – заревел он, не давая напуганной девушке сказать и слова в свою защиту.
Впрочем, два раза предлагать ей не пришлось. Как только она услышала команду к бегству, Белль воспользовалась ей. Она неслась так быстро, как только могла. Внезапно девушка ощутила себя крошечной девчушкой, спасающейся от гнева старшего брата. Слезы навернулись на ее прозрачных серых глазах. Забытое чувство слабости и беспомощности накрыло ее с головой, как тяжелое пуховое одеяло, брошенное на постель.
– Я сильная. Мне не страшно. Я сильная. Мне не страшно. – Монотонно шептала она забытую мантру, но воспоминания, мешаясь с ужасом поглощали ее все больше и больше, тянули на дно.
– Глупая маленькая Леди! – Слышала она ехидный голос Эдварда, бегущего за ней через парк рядом с их Оксвордским домом, – иди сюда, лгунья, я же тебя найду…
Воспоминания. Тяжелое. Мрачные. Заполняли ее грудь, как вода заполняет пробитые трюмы корабля. Воспоминания, вызванные жестокостью, бесчеловечностью образов, неспособностью оправдаться, несправедливостью.
Белль не заметила, как выбежала за пределы замка. Внезапно она подскользнулась и упала. Несколько раз попыталась подняться и встать, но ничего не вышло. Ее трясло. Забытые головокружения и панические атаки сковали ее тело. Оно жалко хрипела, неспособная заглушить те эмоции, которые она всегда глушила на корню.
Если бы ее спросили позже: «Белль, неужели этот приступ гнева чудовища был страшнее, того, когда он посадил тебя в клетку?», она бы несомненно утвердительно кивнула и добавила: «Он был Эдвардом».
Где-то неподалеку завыли волки. Но Белль не могла встать. Она не могла ничего. Ее тело то и дело сотрясала крупная дрожь. Если бы она могла осозновать, что происходит вокруг нее, то она бы ужаснулась тому, что ее обступает стая диких волков. Но она не могла. Лишь образ старшего брата – ночного кошмара, застилал ей глаза. Темнота ослепила ее.
========== Люди, не умеющие верить ==========
Тусклые солнечные лучи с трудом пробивались сквозь наспех задернутые гардины. Чудовище, с тщательно перебинтованной лапой, дремал в кресле, рядом с постелью его узницы. Белль не приходила в себя со вчерашней ночи. Противоречивые чувства терзали сердце тюремщика: конечно, она – любопытная дура, однозначно желающая его смерти, и посадить бы ее назад в башню, за решетку, и проблем с ней больше не будет; но с другой стороны, его мучили смутные, незнакомые до сих пор, чувства совести – если бы он дал ей сказать хоть слово, если бы не пугал ее так сильно, сейчас она бы не лежала в мучительном бесчувствие.
Эти сутки тянулись крайне медленно. Для чудовища вечность – проклятье, одиночество – плата за ошибки. И все это он прекрасно понимал. Понимал и даже смирился. В целом, он не особенно-то и переживал из-за отсутствия компании. Для него люди всегда были лишь атрибутикой, украшение жизни: красивые девушки, галантные кавалеры и именитые лбы – просто коллекция бессмысленного хлама. Владельцу замка было все равно, кто заполняет комнаты его владения. Но представляя свою жизнь без вечной беготни Белль, без шума, создаваемого ей, монстр ощутил тоску.
Тихое шуршание груды подушек и слабые вздохи вмиг разбудили чудовище.
– Ацтой… – зевнула Белль, – это был худший день в моей жизни…
– Сама во всем виновата Если бы ты не сбежала ничего этого бы не было, – заявило чудовище от чего-то с досадой.
– Если бы вы, милый, – девушка окончательно перестала бояться своего зоключителя, – не набрасывались на меня мне бы не пришлось бежать! – поднялась на подушках Белль, – и вообще, я уже говорила, что сбегать никуда не собираюсь! Мне здесь неплохо! Я бы побродила и вернулась! Что же вы меня все время в чем-то подозреваете?
– Ты не планируешь побег? – изумилось чудовище.
– Пф, конечно нет! Хотела бы я сбежать, давно бы сделала это через катакомбы, по моим предположениям они должны выходить где-то в часе от деревне, – пожала плечами Белль.
Монстр опешил. Как на это реагировать? У его пленницы в руках все карты, она может стать свободна в любой момент, никто и не подумал бы искать ее в подземных лабиринтах. Но Белль раскрывает свои козыри, спокойно и не задумываясь об этом. Чудовище не могло понять того, как мыслит его пленница. Он не мог понять какая это Белль и чего хочет.
– Почему ты не хочешь вернуться домой к брату? – наконец прервал затянувшееся молчание он.
– Нет, милый, не путай: я хочу увидеть Луку, а в Дом возвращаться я не хочу.
– Тебе так плохо дома? – не поверило чудовище.
– Сейчас постарайся уловить тонкую разницу между местом, которое я бы могла назвать своимдомом и местом где я живу, которое все называют Домом.
– Не понимаю…
– Я с Лукой живу в особняке с другой стороны леса. Он – самая большая постройка в округе, хотя с твоим замком, милый, конечно не сравнить, так вот, его все называют Домом, считая, что только такое жилье можно именовать Дом.
Опять помолчали. На какую-то долю мгновения чудовищу показалось будто он прекрасно понимает чувства Белль. Он и сам жил в месте, которым все восхищались, но для владельца это место было чужим. В то мгновение одинокое сердце почувствовало близость такого же страдающего существа.
***
–…Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли…
Тихий голос разливался по пустынному каминному залу. Чудовище уже несколько минут наблюдало за тем, как Белль на память читает стихи. Она делала это настолько свободно и легко, что казалось, будто поэзия – ее родной язык, привычная манера общения.
–…Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Сам того не ожидая подхватил монстр.
– Ооооо, – протянула Белль, как бы выходя из транса, – куда это тебя понесло, милый?
– Что?
– Ну, не вяжешься ты с Шекспировской романтикой.
– Ха, Шекспир – классика, его следует знать всем образованным людям! – смутился тюремщик, – мне интереснее откуда ты его знаешь? Простая служанка или крестьянка, кто ты там…
– О, милый, откуда в тебе столько снобизма? Читать может научиться любой, какая разница, читаю я стихи или пою за работой – это выбор каждого, чем засорять голову, – в присущей ей надменной манере заявила девушка.
– Значит любишь Шекспира? – перешел на более мирный лад собеседник.
– Ну, в Доме были лишь книги по праву, химии, биологии, все то, что не прельщает юных дам, а в библиотеке один Шекспир и сказки. Выбор не велик. Но скажу по правде, от «Ромео и Джульетты» меня уже тошнит. – улыбнулась Белль, – знаешь, милый, когда мне было 14, я от чего-то решила, что это лучшее, что я могла когда-либо прочесть, я таскала эту книгу, перечитывая по два раза за день. С тех пор видеть не могу эту книженцию!
– И что же тогда ты любишь?
– «Золушку», – протянула Белль, смакуя название, как желанное лакомство. Поймав удивленный взгляд хозяина замка, она поспешила пояснить, – понимаешь, милый, в этой сказке девушке воздается за ее смирение и страдания… Я хочу верить в такую справедливость, – подумав она улыбнулась и добавила, – конечно, я не хочу чтобы кому-то из моих глупых близких выклевывали глаза, это жестоко…
– А мне уж показалось, что ты нормальная девушка, – усмехнулось чудовище.
– Любая нормальная убежала бы от тебя, милый, – и снова монстр увидел в ней что-то теплое и родное, – составишь мне компанию? Хочу прогуляться по саду…
***
–… и на той дегустации я заменила дорогущее вино подкрашенной самагонкой! – Хохотала Белль, идя по бордюру.
– И что тебе за это было? – давясь смехом уточнило чудовище.
Поистине зимней холод сковывал природу, не давая ей продемонстривать все свое великолепие. Белизна и холод. Прекрасная, но губительная пора, не сменяемая весной, не заполненная надеждой. Белль остановилась и помрачнела:
– Ничего, меня никогда не наказывали за дело…
– Будто тебя это огорчает.
– Ха! Мне иногда кажется, что я так чудила лишь бы меня побили или обругали, но всем было все равно… – заулыбалась девушка и резко обернулась к своему спутнику. Ее длинные волосы блестели на солнце, а темно-синяя накидка предавала ее коже аристократический оттенок.
– А Эдвард?
Белль побелела и нервно сжала кулаки. Ее глаза стали пустыми и мертвыми. Она выпала из реальности, ее начало трясти.
– Ты в порядке? – не мог понять, что сделать надзиратель, – я что-то не то сказал?
– Милый, не нужно… Его больше нет… И я хотела бы чтобы ты не знал о нем… – из ее чистых и прозрачных глаз вырвалась слеза. Сам того от себя не ожидая, монстр прижал Белль к себе.
========== Помнить ==========
***
Чудовище лежало в своей постели и смотрело куда-то сквозь потолок. Он не мог уснуть. Вообще, несмотря на то, что проклятье было жестоким, обрекшим, как мы уже знаем, хозяина замка на вечное одиночество, оно принесло ему покой. Конечно, первый год он был в ярости: рвал и метал, лютовал, но в конце концов нашел счастье в уединение. А если не счастье, то покой. Он стал хорошо спать, ему больше не приходилос красить лицо и думать о том, что скажут люди. Ему было спокойно. И тут в его жизнь ворвался сначала противный и плаксивый мальчишка, потом Люмьер с его назойливой мыслью обменять мальчика на девушку, а затем и сама Белль. Вот последняя доставила больше всех неудобств.
Теперь, сделаем небольшую остановку и вернемся в ту часть, где вмешался конделябр. Дело обстояло так. Увидев Белль впервые подсвечник рассудил, что она сможет снять проклятье. Рассудил он так потому что у всех в замке уже начала ехать крыша от отчаяния. Роза увядала, а никто не хотел умирать, хоть надежды и оставалось все меньше и меньше. И вот, увидев девушку, первую за столь долгий срок, в душе Люмьер вспыхнула надежда. Он крайне вовремя нашел хозяина, именно в тот момент, когда чудовище шло отпускать незадачливого Луку. Посудите сам, зачем чудищу мальчик. От него толку никакого, а кормить и как-то заботиться надо. В качестве бесполезного зверька на территории проклятого места уже водилась банкетка Фру-Фру. А сам хозяин был плох лишь упрямостью. Нет, конечно, не за доброту его в зверя превратили, но он уже настолько смирился со своим положением, что обрекать кого-то на такие же муки не хотел. Слишком чудовищно даже для чудовища.
Итак, вернемся к Люмьеру с его маниакальной идеей. Он убедил хозяина, что просто так отпускать мальчишку – глупо, пусть его, кстати пришедшая сестра, заменит непутевого отрока. Чудовище этого не хотело. Оно хотело тихо и молча умереть, не думая о том, что вместе с собой тянет на дно и всю свою прислугу. Как только монстр увидел свою будущую пленницу, у него в памяти что-то колыхнулось: где-то он видел эти ледяные живые глаза.
Он не мог признать самому себе, что за годы проклятия подобрел и приобрел смирение, что злобная, по его мнению, ведьма добилась своего. Не хотел, в силу своего самого большого и возможно единственного недостатка – упрямости.
Еще одна небольшая поправка, монстр бы сам дал комнату, накормил и приодел свою пленницу, но выражаясь языком Белль: бесила она его до невозможности!
Итак, расставив все точки над “И” (странное выражение на взгляд вашего рассказчика) вернемся в покои чудовища. Все мысли хозяина были устремлены к Белль. Ему хотелось чувствовать что-то кроме тоски и одиночества. Не только он будил в Белль память о прошлом, но и она в нем.
***
Белокурый юноша вместе с матерью скакал на празднование пятых именин юной наследницы древнего рода де Ланкастов. Их поместье было одним из ближайших к зимнему замку королевской семьи, что говорило о высоком положении Ланкастов.
– Матушка, – нараспев произнес Ади, королева была еще не готова называть его полным именем – мне обязательно общаться с ней?
– А ты не хочешь? – улыбнулась женщина, вокруг ее глаз разбежалась паутинка тонких морщинок.
– Она же ребенок! – скривился Ади.
– О, дорогой, дети быстро вырастают, оглянуться не успеешь, а Лу будет не узнать…
На пороге шикарного дома, окруженного цветущими кустами стояла худая и очень высокая женщина с печальной улыбкой, рядом с ней, очевидно ее муж, – такой же статный мужчина с темными волосами, тронутыми сединой, а позади всех хрупкая и напуганная девчушка.
– Ваша светлость, – семья синхронно поклонилась.
– Ну, что вы, – рассмеялась королева и по-семейному обняла и поцеловала мадам де Ланкаст, – О, моя чудная малышка Луиза! – будто забыв про какие-либо нормы приличия воскликнула женщина, – готова поспорить ты будешь такой же красавицей, как твоя мама!
Малышка окончательно смутилась и спряталась за маму. Принц смотрел на все это с досадой и скукой. За что ему такое счастье: играть с малявкой?! Стоит отметить, что девчонка тоже не горела желанием общаться со взрослым, на ее взгляд, дураком.
– Так, милый, – обратилась высокая и худая женщина к Ади, – пусть Луиза покажет тебе задний двор, у нас расцвели розы!
Принц аж подавился воздухом от этого “милый”, какое право она, эта тетка, имеет называть его “милый”?!
– Так значит ты будешь моим мужем? – внимательно и чересчур по взрослому спросила Лу, когда они отошли от взрослых, – я надеюсь, что ты понимаешь, что я тебя не люблю? И целовать тебя не буду! – девочка серьезно и сердито сдвинула бровки.
– Ты совсем тупая, малявка? – презрительно оскалился юноша. Девочка только показала язык, – дура!
– Пф, а ты умный? – она была маленькой, ниже его по положению, но такой дерзкой.
– Как ты смеешь! Я твой принц!
– Тетя Елизавета, тоже с короной! Я не менее знатная чем ты! – она расхохоталась, принц побагровел, малявка смеется над ним, не боится его.
– Я могу велеть тебя избить!
– Тетя Анабелла не позволит, удивительно, что у такой замечательной тетеньки такой сын-дурак!
– Ах ты! – он замахнулся и хотел было ударить невоспитанную невесту, но та истошно завопила и бросилась бежать:
– Тетя Анабелла, Ади меня бьет! – помчалась она прочь.
***
Чудовище проснулось в холодном поту, как после мучительного кошмара, терзавшего его всю ночь, сна, измотавшего больше, чем бодорствование. В голове всплыло это забытое имя – Луиза…. Что с ней сейчас? Наверняка вернулась с матерью в Лондон и удачно вышла замуж…. Луиза… Хотя, она была такой глупой, повезло же кому-то, но помнит ли она о нем?
Комментарий к Помнить
Приношу свои извинения за то, что чудовище раскисло и стало слишком сентиментальным((( Я не знаю, что с ним не так…
========== Но я люблю кого-то ==========
Лука страдал. Его мучила совесть, и он почти перестал есть. Конечно, его супер логика уже придумала тысячу оправданий его трусости: во-первых, Белль сама приняла решение остаться с монстром, во-вторых, Лука моложе, следовательно ему жить дольше, а в-третьих, это Белль запретила ему говорить, что с ней стряслось. В общем, он пытался отвлечь себя чем только можно, но не мог.
– Эй! Лука, – позвал его Гастон, когда мальчик сидел у фонтана в центре торговой улицы.
– Месье Гастон! – рад вас видеть, заулыбался мальчишка. В отличие от сестры он обожал капитана Гастона, а тот всеми силами старался добиться расположения Белль через ее младшего брата.
– Как там Белль, не видел ее уже почти месяц!
– О, она отправилась в Оксфорд, вы же знаете, у нее там родственники, – невинно хлопал ресницами мальчишка.
– И не сказала ничего? – не захотел верить Гастон.
– Ну, это же Белль… Она такая… Такая непосредственная…
– Да, этого у твоей сестры не отнять! – рассмялся мужчина, – скажи мне, когда она воротиться домой!
И он ушел, а Луку вновь накрыла тревога, смешанная со стыдом. Он уселся поудобней и задумался. В его маленькой головке зрели героические планы.
***
Белль снова чудила. На сей раз она устроила турнир с доспехами. Чудовище не противилось ее занятию, напротив село наблюдать и даже слегка болеть за доспехи, конечно же не за Белль.
– Милый, сразишься со мной? – улыбалась разгоряченная девушка, мокрая, но счастливая, оказавшаяся самым лучшим шпажником.
– Я? Ты же понимаешь, что я дерусь всяко лучше тебя? – немного обиделся он.
– О, не сомневаюсь, Пьер говорил тоже самое, – она подняла вверх шлем своего последнего соперника.
Дуэль закончилась проигрышем Белль, но чудовище ничуть не обрадовалось. Оно чувствовало, что девчонка ему поддалась. Вообще последнюю неделю она делала все, чтобы развеселить своего пленителя. Несмотря на свою угрюмость, она любила делать счастливыми других.
– А ты когда-нибудь любил? – внезапно спросила она, без капли смущения стягивая с себя верхнее платье.
– Любил? – переспросил монстр, но понял, что не сможет уйти от ответа, вздохнул, – у меня было много женщин, когда мать умерла мне было шестнадцать и до проклятья у меня было достаточно времени, чтобы насладиться любовными утехами, – усмехнулся он, явно вспоминая что-то приятное, Белль не стала уточнять, что это было.
– А если по настоящему? Ну, в плане, есть девушка о которой ты вспоминаешь?
Почему-то чудовищу вспомнилась Лу, но насколько оно знало, любить малолетк – антимарально, поэтому оно отрицательно покачало головой.
– А ты?
– Да… – как-то неуверенно сказала Белль наморщив лоб, будто силясь что-то вспомнить, – не помню, совсем не помню… Я знаю, что любила, очень сильно… Но не помню…
– Это как?
– Понимаешь, сейчас будет ужасно звучать… Даже не так, сейчас ты наверняка поймешь, что я больная…
– Ты ходишь перед мужчиной в нижнем белье, куда уж хуже? – Хохотнул он.
– Ой, все, котик, с огнем играешь! – фыркнула она и швырнула в гиганта свое смятое платье, – так вот, у меня бывают жуткие головокружения, я в них будто прошлое вижу, но прошлое мешается с вымыслом, а что-то напротив заменяется и уходит навсегда… Я просто не всегда знаю, что правда, а что – нет…
Белль замолкла. И потупилась, будто сказала, что-то постыдное и смешное, но чудовище смотрело на нее абсолютно другими глазами. Хозяин больше не видел в ней глупой простолюдинки, он видел страдающую душу, в очередной раз он увидел в ней что-то родное. И снова он сделал то, чего не мог объяснить: он опять обнял ее.
– Спасибо, милый, я те… – и ее слова утонули в его шерсти…
Алый закат окрасил помещение. Они были одни и им было хорошо. Двое, не умеющих доверять, открываться, верить. Сейчас были раскрыты, не боясь прошлого и будущего. Чуда не вышло, а монстру было все равно, он был счастлив.
========== Так все и было ==========
Луизе де Ланкаст только исполнилось десять. Она все еще носила золотистые детские кудри, не потемневшие и не утратившие своего ангельского вида. Ее голубоватые глаза еще не подернул сероватый налет опыта и страданий. Луиза де Ланкаст еще жила в полной семье, еще пользовалась этикетом, еще любила очаровывать публику своей невинной красотой.
Тем летом Луиза и вся ее семья возвращались домой. Тем летом она искренне любила брата, тем летом она впервые поняла, что Адам – самый замечательный юноша из всех.
Это было последнее счастливое лето леди Лу.
– Мама, – она в последний раз произнесла “мама”, обращаясь к мадам де Ланкаст, – ведь Адам хороший человек? Ведь я буду счастлива, когда мы поженимся? Мне его так жалко, у него же кроме нас совсем никого.
Мадам де Ланкаст ласково улыбнулась:
– Конечно, Лу, он любит тебя, может пока не понимает этого, но у вас такая близкая связь.
– Матушка, что же вы дурите ей голову? – возмутился старший брат Лу, и крепко обнял ее, – как шестнадцатилетний принц может “любить” эту маленькую дуреху?
Лу надула губки и пихнула обнимавшего ее. Даже сейчас, когда прошло десять лет, Луиза бы припомнила нежно-голубое платье и белоснежную ленту, сдерживающую ее кудряшки. Почему-то именно белоснежная лента осталась четкой в истории того дня.
– Эди! Ты такой… Такой… – она не нашла слов, не успела их найти.
Экипаж дернуло. Что-то затрещало. Мир опрокинулся. Крики резанули уши. Все исчезло.
Через три дня в зимний дворец Адама пришло известие о том, что экипаж. в котором путешествовала его юная невеста потерпел крушение, что маленькая Лу лишилась способности ходить, что скорее всего уже и не оправится от этого недуга.
И все, на этом его детство кончилось. Король вдовец быстро расторг помолвку. Больше Адам не слышал о Луизе де Ланкаст ничего.
***
Прошел год. Луиза так и не смогла подняться с кресла. Эди бросил ее в Оксфордской резиденции, а сам наслаждался жизнью в Лондоне. Лу как-то повзрослела за это время. Она не тосковала по родителям, ей стало все равно, она перестала чувствовать хоть что-то, ее волосы, как по волшебству стали темнеть, теперь их нельзя было назвать золотыми, нет, волосы цвета мокрого песка, и глаза не голубые, а холодные, мертвые и такие серые.
В тот осенний день Лу сидела у пруда в парке. Она не могла найти себе занятия, но не сильно страдала от этого. Она думала об Адаме, она думала о том, что могла бы быть счастлива, она думала о том, что могла бы быть принцессой. Последнее ее огорчало меньше всего. Ее мысль были направлены к тому принцу. Лу казалось, что на всем свете остался лишь Адам, что только он и может заботиться о ней. Но Адам не писал. Ни строчки. Тишина. На его день рождения Луиза, больше по привычке, отдавая дань памяти матери, послала ему подарок.
В тот осенний день Лу сидела одна, сидела где-то очень глубоко в себе. Внезапно она почувствовала тяжелое прикосновение. Чья-то рука опустилась на ее плечо.
– О, Эди! – Лу улыбнулась, ей было так одиноко, что она благодарила небеса за встречу с братом, – я так по тебе тосковала! Дай же я тебя обниму!
Она попыталась потянуться к нему, но крепкая рука сдавила ей плечо. Девочка вздрогнула и что-то запищала.
– Это ведь ты во всем виновата! – внутри Лу все похолодело.
– Эди… Что же ты такое говоришь?…
– Если бы не твой глупый женишок, мы не ездили во Францию… Если бы не ты, мы не потеряли бы родителей, мы бы не терпели таких убытков… Если бы не ты…
Его глаза казались такими пустыми, такими нечеловеческими и незнакомыми. Темное Английское небо, мелкий дождь и алая листва. Такая прекрасная скорбь природы. Луиза начала что-то чувствовать. Чувствовать что-то сильное. Он продолжил:
– А если бы не твои ноги! Если бы не твои проклятые ноги! Мы были бы королевской семьей! – он уже не говорил, а кричал. Он ненавидел сестру всем сердцем. Он принял решение всем своим больным рассудком.
Он с легкостью подхватил Лу на руки и пошел к воде.
– Тебе пора умереть. Пора перестать портить всем жизни…
Он вошел в воду. Медленно, зная, что Луиза ничего не сможет с этим сделать. Девочка колотила его руками, кричала, молила, рыдала. Он не слышал.
И вот Лу рухнула в воду. Холод. Холод пронзил ее всю. Она начала задыхаться.
– Неужели это мой конец? – такая медленная мысль прошуршла в ней.
И внезапно, она почувствовала холод ногами. Ей было холодно целиком. Она чувствовала сильно и всем телом. Тяжелая одежда тянула вниз, Лу с трудом выпуталась из накидки и, всеми силами шевеля ногами вынырнула наружу.
Пока не удалый убийца пытался понять, что происходит, она уже выбежала из воды. Скинула мокрое платье, осталась в одном белье.
– Я не виновна! – заорала она и помчалась к поместью. Она не знала откуда в ней эти силы.
– Глупая маленькая Леди! – Слышала она ехидный голос Эдварда, бегущего за ней, – иди сюда, лгунья, я же тебя найду…
Она это слышала но не воспринимала. Она захлебывалась воздухом. Но ей впервые хотелось жить.
– Я сильная. Мне не страшно. Я сильная. Мне не страшно…
– Мисс Луиза? – на террасу вышел дворецкий Джорджи, – вы идете?
– Меня… Меня хотят убить! – прибавила скорость Луиза.
Джорджи толком ничего не понял, но разъяренный вид Мистера Ланкаста, подсказал, что юный господин потерял рассудок. Лу взлетела по лестнице, Эдвард за ней. Девочка подскользнулась и рухнула. Эдворд бы наверняка задушил ее, но тут вмешался Джорджи, сильно ударив господина.
***
В конце октября легкий экипаж остановился у особняка де Ланкастов во Франции. Из кареты вышла леди Лу.
– Белль? О, Белль, мы так за вас переживали! Что же вы здесь делаете? – охала тетушка Жули, которая знала свою хозяйку с момента рождения, и ласково звала ее красавицей.
Пока Белль ехала, она точно знала зачем, почему ее семья проводила в этом захолустье столько времени. Когда экипаж остановился, Лу не могла этого припомнить, но ей казалось, что здесь ее кто-то ждет, кто-то кроме Жюли.
Комментарий к Так все и было
Прошу прощения, за то, что не писала так долго, очень счастлива, что вы ждали продолжения! Надеюсь, что все останутся довольны, особенной надеюсь не разочаровать Софью)
========== И если навсегда, то навсегда прощай ==========
– Она же любит танцевать?
– Мой принц, но если она согласилась, то должна любить… – сделал неловкую попытку ободрения Люмьер.
Чудовище металось по своим покоям. Он нервничал и злился. Ему уже не нравилось испытывать те яркие эмоции, которые приносило ему присутствие Белль.
– Она могла сделать это из вежливости! – не унимался принц.
– Кто? Белль? – Когсворт не смог сдержаться и, скорее истерически, хохотнул, – Эта девчонка скорее удавится, чем сделает что-то из «вежливости».
Чудовище крайне агрессивно покосилось на дворецкого и негромко рыкнула.
– Нет-нет! Милорд! Я же ничего против нее не имею… – часы начали оправдываться, – я хотел сказать, что она так похожа на крошку Лу… Помните ее? Вот скончалась мадам де Ланкаст и все, исчезло что-то неуловимое в нашем, то есть в вашем, замке…
Чудовище подняло брови. Когсворт вздернулся, поняв, что сболтнул что-то лишнее. Он взглянул на Люмьера, в поиске поддержке, но товарищ не успел придумать что-то дельное, хозяин заговорил раньше:
– Что случилось с мадам де Ланкаст?
– Мой принц! Не слушайте вы этого дурака! – наконец подобрал слова Люмьер, – так давно дело было, кто уж припомнит. Все же знают, что у него, – подсвечник махнул в сторону дворецкого, – последние шестеренки заржавели! Сегодня ваш бал! Первый за последние десять лет, давайте доставать бальные платья!
***
В спальне Белль было как-то излишне шумно. Гардероб носилась, придавая гостье шарм. Чип что-то свистел на подоконнике.
– Ох, Белль! Какие же у тебя волосы! Ты их что не расчесываешь?
– Ха! Словно дело во мне, тетушка! – воскликнула девушка, пока вешалка затягивала на ней корсет, – это у вас вода такая жуткая!
– Ты прекрасна, не слушай ты этот деревянный гроб! – вмешалась Миссис Пот.
– Это вы меня гробом назвали?! – взбеленилась Мадам де Гардероб, – я между прочем певица!
– Что же вы все так орете? – устало поинтересовалась Плюммет.
В комнате было тепло и очень светло. Белль пыталась припомнить, когда же в последний раз собиралась на Бал? Когда же в последний раз ей шнуровали платье и чесали непослушные волосы? Ей так нравилось быть простой, не привлекать внимания, что она и забыла, какого это быть девушкой. Она прибывала в состояние детского восторга. Когда на нее накинули юбку, девушка впервые поразилась своей красоте, а потом зарделась от стыда за свой нарциссизм.
***
Из коротких фрагментов складываются истории, а из деталей – судьбы. Свет в бальной зале был мягким и тусклым. Открытые окна впускали прохладу летней зимы, заколдованного дворца. Если бы Люди, да и утварь, были не так заняты своими мелкими делами, они бы заметили, что этой волшебной стуже приходит конец, весна ее сменяет – счастливый конец близко. Но никто не заметил этого.
Чудовище уже ждало Белль в зале. музыка тихо лилась, обволакивая все вокруг. Раздался шум и на балконе появилась Белль. Чудовище послало ей чудесно желтое платье, сшитое давно на какую-то фаворитку. Но девушка как всегда сделала то, что хотелось ей. На Белль было черное платье, расшитое бирюзовыми цветами. Золотой бисер сиял в огненном свете. Волосы девушки украшала диадема. Белль не была той простолюдинкой, которая ворвалась в проклятый дворец два месяца назад, здесь была истинная леди.
Молча, здесь были не нужны слова, пара закружила в танце. Девушка смотрела прямо в глаза своему пленителю и видела в нем мужчину, а не зверя. Это был прекрасный танец, танец, способный изменить все. Прекрасная девушка: живая, гордая, бесстрашная и принц, научившийся быть человеком.
Молодые люди, разгоряченные танцем, вылетели на балкон. Слуги оставили их, отправившись праздновать на кухню. Наступил миг тишины. И вот были сказаны слова, ставшие началом финала этой повести:
– Я счастлив, что был проклят, если бы не это, я бы не встретил тебя…
Белль повернулась к чудовищу и внимательно всмотрелась в его черты, она смотрела с вызовом, лишь от того, что боялась, внутри ее души все дрожало. Чудовище не распознала этого, поэтому решило объяснить:
– Я бы никогда не стал даже говорить с простолюдинкой… Не то, что танцевать… Всех слуг в вашем Доме учат танцам?
– Простолюдинкой? – вздернула бровь Белль.
– Прошу не обижайся, знаешь же как сложно людям из разных сословий… Никогда бы не подумал, что необразованный человек может быть так хорош в беседе…
– Необразованный человек?
– Я счастлив, что встретил такую селянку как ты… Ну знаешь, как глупы все эти люди из народа. А с тем, как ты чудила поначалу. Я думал, ты же была таким зверьком неотесанным, но вот сегодня, ты уже сойдешь за дворянку!
– Милый, откуда в тебе то столько чванства? Считаешь, что мое преображение – твоя заслуга? О, милый, первое впечатление никогда не обманывает. Ты как был чудовищем, так им и остался! Я ухожу. Говорила же, что сделаю это, когда захочу. Я этого хочу!
Она развернулась и ушла прочь. Гордо, ушла так, как уходят только в книгах.
Комментарий к И если навсегда, то навсегда прощай
Скажите, что вы думаете об этой работе, я хочу понимать, как вы относитесь к тому, что я пишу, нужно ли что-то менять в дальнейших частях
========== Я вам не Белль! ==========
– О, боги! Белль! – на кухне сидела тетушка Жюли и что-то вязала, первые лучи проникали сквозь потемневшие окна – Лука сказал, что ты ездила домой, но ты так жутко выглядишь… Где же твоя лошадь?
Ей не хотелось обижать женщину, которая заботилась о ней половину жизни, но и говорить с ней не хотела. Она устала чувствовать. Ей надоело мечтать. Она вернулась в мир банального и обычного. В мир, где нужно знать законы, мир, где не говорит посуда.
– Прошу, не зовите меня Белль, Я – Луиза, хватит быть ребенком, – безучастно попросила она.
Луиза забрала то простое платье, в котором убежала искать Луку. Юбка была изорвана, а волосы вновь лохматы. Она была Золушкой, которая потеряла все с двенадцатым ударом часов.
