Текст книги "С широко закрытыми глазами (СИ)"
Автор книги: Eltera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Фрисби пролетел совсем рядом с ними, свалившись где-то за скамейкой. Тяжело дышавший Дик, демонстративно свалившись на траву, вывалил розовый язык и всем своим видом показал, что никуда не пойдет. Пока Ванда отпаивала пса водой, Рамлоу сходил за фрисби. Скользнув по ним безразличным взглядом, он прошел мимо, и Наташа, хищно следившая за ним глазами, вдруг обросла белоснежной шерстью.
Стив, никак не ожидавший такого пассажа, дернулся, опрокидывая на землю бутылку с водой. Наташа повернулась к нему, и он разглядел еще и аккуратные белые круглые уши, черный нос и миндалевидные пронзительные глаза.
– И кто ты? Вроде раз я тебя увидел, это уже не неприличный вопрос? – дождавшись, когда Рамлоу отойдет от них на достаточное расстояние, поинтересовался Стив и, осторожно протянув ладонь, тронул Наташу за пушистую щеку.
Та повела головой, возвращаясь к привычному человеческому облику, и задумчиво уставилась на него, вопросительно приподняв бровь. Стив взглядом указал на Ванду, и Наташа понимающе хмыкнула.
– Типичный русский зверь – песец, – представилась она, шутливо пожимая ему ладонь.
Стив засмеялся, почти не удивляясь тому, что Наташа тоже оказалась дуалом. Обычная женщина не смогла бы вытворять все то, что делала она. Без сыворотки или внутреннего песца, во всяком случае.
– Для того, кто не так давно узнал о нашем существовании, ты реагируешь удивительно спокойно, – вдруг сказала Наташа.
Стив пожал плечами. Он всегда предпочитал приспосабливаться, а не топтаться на одном месте, охреневая от происходящего. Так что изменившуюся картину мира у него получилось сложить довольно просто, и не последнюю роль в этом сыграл, сам того не подозревая, Рамлоу, обломавший Стива в самом начале.
– Ну, многое стало понятнее. Еще бы Рамлоу поймать, – Стив вздохнул, хотя вообще-то не собирался произносить вторую фразу.
Но было поздно. Наташа на мгновение снова обросла шерстью, а потом, сощурившись, оглядела сначала Рамлоу, который, сидя на корточках, почесывал живот довольно кувыркавшемуся Дику, а потом и самого Стива, старательно отводившего взгляд.
– Вот сукин сын, достал-таки, – с непонятным восхищением пробормотала она и ухмыльнулась. – Что ж, с этим могу помочь, только не говори никому.
Наташа поднялась на ноги, потянула Стива за руку и, повиснув у него на локте, потащила его гулять по двору. Закончив круг почета, она остановилась так, чтобы Рамлоу оказался в прямой видимости, встала к нему спиной и поставила перед собой Стива, который не понимал, что происходит, но заразился азартом Наташи и подыгрывал ей, не задумываясь.
– Давай, обними-ка меня, – потребовала она, и Стив, поколебавшись, все же уложил руки на ее тонкую талию.
Оставалось надеяться, что после этого озверевший Брюс не придет отрывать ему голову. В зеленом виде.
– А теперь смотри, – Наташа хищно улыбнулась и, приподнявшись на цыпочках, невесомо поцеловала Стива в подбородок.
Стив, который несколько недель вел бесполезную охоту и даже на ссоры нарывался, с изумлением увидел, как у вскинувшего на них взгляд Рамлоу заливает золотом глаза. Смуглую кожу покрыла густая серо-черная шерсть, делая лицо треугольным, нос почернел, а заострившиеся уши прижались к голове, выдавая крайнюю степень раздражения.
На человеческом теле волчья голова смотрелась странно – будто маску нацепили, – но Стив знал и хотел человека под этой шерстью, поэтому долгожданная демонстрация глобально ничего не изменила. Даже поразительно было, что он столько времени зацикливался только на обращении, когда главным было другое.
Стив едва удержался от того, чтобы не настучать по голове Ванде, потому что, как оказалось, он верно предположил с самого начала. Первым же его вариантом был волк, но Ванда ничем не выдала тогда, что он был прав.
Они с Рамлоу встретились взглядами, и у Стива даже дыхание перехватило от неожиданной догадки. Ревность?
С этой точки зрения это неизменное сталкерство и их постоянные препирательства вдруг заиграли совсем другими красками.
Под кожей горячей волной плеснулось возбуждение, и Стив усилием воли попытался его подавить. Безуспешно, впрочем, потому что Рамлоу, сузив глаза, медленно облизал губы, которые обращение не затронуло, и коротко оскалился, выставляя напоказ удлинившиеся клыки.
– Скажи же – некрасивый? – капризно потребовала Наташа, вырывая его из жаркого душного марева, в которое он погрузился, залипнув на Рамлоу.
– Сказала девочка-песец, – хмыкнул Стив и благодарно поцеловал ее в лоб.
Наташа хохотнула, ощерилась на Рамлоу, отрастив на себе белоснежную шерсть вместе с зубами, и гордо удалилась, вполне довольная собой.
Рамлоу глухо рыкнул ей вслед и с заметным усилием вернулся к привычному облику.
***
Вечером Стив перелопатил интернет, собирая всю доступную информацию о волках. Ничего глобально нового он, правда, не узнал, да и непонятно было, сколько животных черт и повадок сохранялось у дуалов. Жизнь-то они вели вполне себе человеческую, и периодическое обрастание шерстью или перьями еще не говорило о том, что правят у них одни только инстинкты, без мозгов.
Про иерархию в стае Стив, впрочем, прочитал, и нестыковки, вызванные явно людской натурой, сразу нашел – все, кроме Рамлоу, были давно и глубоко женаты или состояли в партнерстве, так что никакой доминирующей пары в отряде не было. И, хотя в большинстве источников сходились на том, что волки моногамны и выбирают себе пару довольно рано, чтобы прожить с ней до смерти, это никак не объясняло, почему тогда Рамлоу был один, ведь не мальчишка уже. Не то чтобы Стива это огорчало, конечно, убивать соперника или соперницу, чтобы занять место «альфа-самки», он не слишком жаждал. Тем более после такой откровенной демонстрации Наташи, которая одним псевдопоцелуем выбила Рамлоу из равновесия, хотя самоконтроль у него был такой, что позавидуешь. И невольно задумаешься о том, почему человек, так легко обуздывавший свои эмоции, с таким азартом бросался переругиваться с ним, Стивом.
Не дожидаясь ежевечернего вояжа Ванды, Стив нагло завалился к ней сам. Дик, офигевший от его бесцеремонности, зло оскалил белоснежные клыки и глухо заворчал. Ванда, подъедая из огромной миски чипсы, оторвалась от телевизора, по которому крутили, судя по обилию крови и воплей, какой-то ужастик, и приветливо махнула ему рукой.
Стив сел рядом с ней и, пытаясь сдержать поток вопросов, набил рот чипсами. Дик сдавленно тявкнул, продолжая охреневать от его бестактности и наглости, и перебрался поближе, не сводя с него горящего взгляда.
Ванда со сдержанным интересом наблюдала за маньяком, гонявшим в фильме удирающих, как зайцы, людей, и Стив невольно подумал о том, что наблюдать за этим ей нравится как раз таки потому, что звериная натура и жажда охотиться никуда не делась. Неудивительно, наверное, что дуалов так легко вербовали в ЩИТ. Если почти все они были хищниками, агрессивными и жесткими по натуре, работа на силовую организацию должна была казаться им манной небесной в мире, где все давили на цивилизованность и гуманизм.
Стив попытался вспомнить, видела ли Ванда произошедшее днем, но решил, что вряд ли, потому что она в тот момент как раз отошла налить псу еще воды к питьевому фонтану.
– Волк, значит? – не выдержал он.
Ванда повернулась к нему, приподняла бровь и аккуратно отставила миску на стол, вырубая телевизор.
– Увидел все-таки, – задумчиво согласилась она. – Ну да, волк. И я была. И в его отряде все волки.
Стиву по-прежнему была глубоко непонятна вся та таинственность, которую все – начиная от Фьюри и заканчивая Вандой, развели вокруг Рамлоу. Что такого страшного должно было произойти, если бы кто-то из них сразу сказал, что он – волк?
– То есть все-таки стая? Но везде же написано, что стая – семья, – усомнился Стив, решив пользоваться благодушным настроением Ванды на полную.
Пока она снова не решила, что что-нибудь он должен узнать самостоятельно.
– Ну, не будь мы еще и людьми, так и было бы, наверное, – пожала плечами Ванда. – Хотя некоторые по-прежнему живут кланами, несколько поколений одной семьи. А так, в коллективах, если собираются несколько дуалов-волков, они или остаются одиночками, или сбиваются вокруг самого сильного и периодически проверяют его на прочность.
Стив вдруг вспомнил, как давно, где-то полгода назад, один из спаррингов Рамлоу едва не закончился кровопролитием. Пока все остальные, включая Джека, молча стояли в стороне, тот с одним из своих дрался так, словно планировалось смертоубийство. Стив тогда долго допытывался у Фьюри, какого черта он допускает подобные выходки среди сотрудников, хотя по-хорошему выкинуть или наказать надо было обоих. Теперь все становилось понятнее.
– Про всякие там доминирующие альфа-пары тоже бред? – поинтересовался он. – Раз все у них там семейные.
Ванда чуть посерьезнела и задумчиво наклонила голову в сторону, разглядывая его так, будто впервые видела.
– Не совсем. Пары и моногамия есть, мы обычно рано обзаводимся семьей. И влипаем в одного человека до самой его смерти.
Стив не хотел спрашивать о том, была ли пара у нее, но вопрос, видимо, отразился на лице, потому что Ванда горько улыбнулась и погладила по мощной шее ткнувшегося ей в колени Дика, всегда чутко ощущавшего настроение хозяйки.
– Пьетро, – просто сказала она. – И никого другого я пока не хочу и рада, что никого не встретила.
Стив изумленно кашлянул. Как и все остальные, он подозревал совсем не родственную любовь между братом и сестрой, но получить подтверждение было… странно.
– Но как же… То есть… Я имею в виду, что пары же в природе создаются для семьи, почему тогда… – «природа допустила близкородственную связь» Стив из себя выдавить так и не смог, понадеявшись, что Ванда поймет и так, как всегда понимала.
Та не подвела.
– А вот это уже издержки человечности, – бледно улыбнулась она. – Поэтому бывают и родственники, и однополые пары, и пары разных видов, и пары из дуалов и обычных людей. Неважно, кто и с кем. Пара – это тот самый, твой, человек. И можно, конечно, заводить отношения и просто так, но… Это не то.
– И почему тогда Рамлоу без пары? – перевел тему Стив, хотя и сомневался, что Ванда в курсе перипетий личной жизни своего «вожака».
Известие о том, что волки-дуалы втрескиваются в кого-то одного его здорово обеспокоило. Представилось вдруг, как в один прекрасный день Рамлоу притаскивает кого-нибудь с улицы, осознав в этом ком-то пару, и говорит фундаментальное: «Дело не в тебе, Стив, дело во мне».
Ванда, следившая за ним цепким взглядом, вдруг фыркнула и закатила глаза.
– Ты такой дурачок, Стив, – сообщила она и легко поднялась на ноги, магией подтаскивая к себе поводок и намордник. – Я и так уже много куда вмешалась, но просто подумай, вокруг кого Брок крутится целыми днями.
Дик хрипло залаял, почуяв близкую прогулку, и безропотно позволил нацепить на себя всю необходимую амуницию.
Стив даже вякнуть ничего не успел, как Ванда вымелась из комнаты вместе с псом, оставляя его переваривать несправедливое оскорбление.
Прихватив в качестве моральной компенсации миску с чипсами, Стив вернулся к себе, пытаясь осознать, верно ли он понял намек. Могло ли так статься, что Рамлоу – или пора бы уже звать его по имени? – «влип» в него?
Стив попытался вспомнить их знакомство, но память, на которую он не жаловался, подводила. Наверное, потому, что после того, как его достали из-подо льда, он был несколько… не в себе. Да, Фьюри обеспечил его всем необходимым для жизни, с ним работали психологи, его учили пользоваться современной техникой и вообще учили быть современным человеком, но… Стив застрял там, в прошлом, которое для него было вот только вчера, а никак не семьдесят лет назад. Он это прошлое не пережил, не оплакал, и ощущал себя в подвешенном состоянии, в тянущем, сосущем нигде. Все вокруг было чужое, он сам был чужим, и, наверное, неудивительно, что Стив не видел ничего вокруг.
Вздумай Брок в самом начале сунуться к нему со своим осознанием пары – Стив бы, скорее всего, ошарашенно послал его к черту, потому что с собственной ориентацией он примирился только тогда, когда наконец оттаял и прочувствовал новый для себя мир. И когда вдруг понял, что гомосексуализм перестал быть преступлением.
А к тому времени, видимо, Брок успел увериться в том, что пара ему досталась тупая и бесполезная.
Стива охватило такое бешеное, азартное возбуждение, такая жажда деятельности, что он едва не унесся с базы в ночь к дому Брока пешком. Остановила его только мысль о том, что подобные разговоры не стоило вести с нахрапа, да и лучше было выбрать нейтральную территорию, а не вламываться бесцеремонно в чужой дом.
Заснуть Стив так и не смог, бесполезно проворочавшись в постели половину ночи. В крови гулял адреналин, и унять его не получалось, как он ни старался. В итоге Стив, прихватив с собой Дика, ушел на улицу на пробежку.
Пес, первые пару километров бежавший рядом с ним, в конце концов посмотрел на него, как на дебила, и улегся у узкой тропинки, беззлобно скалясь каждый раз, как Стив пробегал мимо него очередной круг.
Через несколько часов Стиву позвонил Тони и потребовал перестать носиться вокруг базы, как укушенный олень, и спуститься к нему в мастерскую. В результате до самого рассвета они провозились там, потому что у Тони в бесконечных запасах оказались прототипы новых костюмов, нового щита и Бог его знает чего еще. И раз уж Стиву нечем было заняться глухой ночью, Тони устроил ему бесконечные примерки, от которых он прежде успешно увиливал, консервативно считая, что никаких апгрейдов ему не надо.
Словом, к утру Стив, которого Тони заездил до полусмерти, был вполне успокоившимся и готовым к конструктивному диалогу. В планах у него было приехать на работу пораньше, выловить Брока и просто (хотя лучше – непросто) поговорить.
Но планы посыпались ко всем чертям, едва Стив вошел в зал, негласно закрепленный за СТРАЙКом. За вернувшимися из отпуска бойцами, которые, видимо, успели озвереть за время, проведенное без вожака, поэтому теперь впятером пытались заломать командира. Вой, рычание и короткие взвизги создавали такую дикую какофонию, будто они находились на псарне.
Брок, надо отдать ему должное, пока держался, но Стив разглядел на его плече кровавый след от чьего-то укуса и испытал непреодолимое желание начать выдергивать всем зубы.
За пределами ринга оказалась нервно кусавшая губы Ванда и Роллинз, который зло скалился, но вмешиваться в откровенно неравный бой не спешил.
– Какого черта вы стоите? – изумился Стив, останавливаясь рядом с Вандой и не зная, не нарушит ли он какие-нибудь там законы дуалов, если ввяжется в драку.
Мохнатый Роллинз сверкнул на него глазами, показав клыки, но не сказать, чтобы Стива это впечатлило. У Наташи получалось внушительнее.
– Мы не можем вмешиваться, – буркнул Роллинз, складывая на груди руки и хмуро наклоняя голову.
– Мы, – с особой интонацией повторила Ванда, не сводя глаз с дерущихся.
Получивший удар по наверняка чувствительному носу Брок инстинктивно закрыл лицо ладонями, забывая про защиту, и Стив, бросив раздумывать, легко перескочил через канаты, сбивая с ног Терри – великодушного, вообще-то, в обычное время здоровяка, которого дразнили подкаблучником за фанатичную любовь к жене.
– Привет, – сказал Стив Броку, вырубая не ожидавшего такой подлянки Терри ударом по затылку.
Брок вытер рукой окровавленный, черный, как у Дика, нос, и прижал к голове мохнатые уши.
– Какого черта ты тут делаешь, Роджерс? – немного невнятно, видимо, из-за удлинившихся зубов, рявкнул он в ответ, оттаскивая его подальше от оставшейся четверки и пытаясь задвинуть его за спину.
Стив хмыкнул и упрямо вышагнул вперед, останавливаясь рядом. В конце концов, альфа-самка он или где?
– Да вот шел спросить у тебя, правда ли ты обнаружил во мне пару, потому что я, кажется, влюбился и будет неловко, если ты потом прозреешь, – невозмутимо сообщил он. – Красивый у тебя мех, кстати.
Брок обеспокоенно оглядел его, будто Стив выразил желание станцевать голым и сесть на колени к президенту. Во взгляде у него, впрочем, отразилось то глубинное, хищное собственническое чувство, от которого у Стива неизменно тяжелело в паху.
Разговор пришлось прервать, потому что сориентировавшиеся бойцы продолжили наступление, видимо, философски посчитав, что четверо двоих все равно уложат. Стив, впервые столкнувшийся в бою с перекинувшимся дуалом, пропустил-таки несколько ударов, потому что красивой драки никто не устраивал – грызня была откровенно звериной, без правил и явно если не до смерти, то хотя бы до полусмерти.
Брок, дергавшийся к нему каждый раз после пропущенного удара, отвлекался и огребал из-за этого сам. Эти чертовы озверевшие придурки, мешавшие им выяснить отношения, Стива здорово бесили, и он, усилием воли заставив себя сосредоточиться, переключился на двоих нападавших, опытным путем выясняя, что сыворотка, видимо, сделала его сильнее среднестатистического дуала, несмотря на все их неординарные способности и возможность вцепиться в него зубами.
К тому времени как Брок, вытерев разбитые губы, повел головой, принимая привычный человеческий облик, Стив со своей парочкой уже закончил. Оглядев живописно валявшихся в общей куче пятерых бойцов, Брок хмыкнул и отсалютовал Роллинзу, как неожиданно для самого себя выживший гладиатор.
Ванда, подмигнув им обоим, магией подняла безвольные тушки в воздух и двинулась к выходу из зала. За ней, напоследок окинув Стива нечитаемым взглядом, пошел Роллинз, который взялся следить за тем, чтобы никто не расшиб себе голову об дверной косяк.
Воцарилась тишина. Брок, перескочив через канаты, взял из шкафа бутылку с водой и, отфыркиваясь, вылил ее себе на голову, выбрав пустой пятачок пола, чтобы не залить все вокруг.
– Я пока еще могу сделать вид, что ничего не слышал, Роджерс, – сказал он, отбрасывая пустую бутылку.
Губы у него уже зажили, и сейчас стремительно затягивались ссадины и рассасывались синяки. Видеть это на, казалось бы, обычном человеке было… странно.
– Могу повторить, – пожал плечами Стив, тоже выбираясь из ринга.
Брок тряхнул мокрой головой, задрал футболку, вытирая лицо, и хмуро уставился на него.
– Ты не знаешь, во что ввязываешься, Роджерс. У таких, как я, не бывает разводов. Или мой, или ничей, – устало проговорил он.
Стив, у которого в крови, как пузырьки от шампанского, гуляло светлое, радостное предвкушение, подошел к нему и осторожно погладил по колючей, влажной от воды щеке. Глаза Брока сверкнули золотом.
– Ничьим я уже был, мне не понравилось, – сообщил Стив и мягко, невесомо, тронул его губы своими.
Брок моментально вспыхнул, крепко вжал его в себя и широко, влажно провел языком по щеке, даже не пытаясь прятать то звериное, животное, что разливалось в его зрачках. Этот совсем нечеловеческий жест продрал Стива колючим холодком возбуждения вдоль позвоночника, тяжело осел в паху, и ему вдруг подумалось, что Ванда знала, о чем говорила, рассказывая о парах. Потому что ощущалась чужая близость до того правильно, что из самых глубин души поднималось осознание – свой, тот самый.
Брок со стоном стиснул его плечи, вдруг оброс шерстью и тут же отвернулся, мучительно пытаясь перекинуться обратно. Стив зарылся пальцами в жесткий мех на его щеках и развернул его к себе, вглядываясь в волчье, но легко узнаваемое лицо. Брок зажмурился, будто ждал, что он с воплем убежит прочь, но Стив не ощущал ни отвращения, ни даже легкого дискомфорта.
Это по-прежнему был Брок, желанный до ломоты в висках, и Стив мокро лизнул его в губы, жадно поцеловал, натыкаясь языком на острые длинные клыки, колкость которых будила в нем что-то первобытное, страшное, неотвратимое, как пожар.
Ощутимо куснув его за губу, Брок отстранился и с таким восхищенным любованием посмотрел на него, что Стива как кипятком окатило смущение. Потому что во всем, связанном с сексом, он был чертовым теоретиком, да и то в основном благодаря современному миру и интернету. Не считать же за секс ту неловкую довоенную дрочку с девочками, на которых у него и вставало только после того, как он подключал воображение и представлял совсем не девочек.
– Мой, – довольно проурчал Брок, раздирая на нем кое-где покрытую кровавыми следами драки рубашку, и Стиву резко стало не до стыдливой неловкости.
Его затянуло в водоворот острой, страстной чувственности, опутало волной жалящих поцелуев и чужих горячечных стонов, разделенного на двоих дыхания. Кожа под ладонями была мягкой, бархатисто-нежной, и пахла ошеломительным, сбивающим с ног коктейлем из пота, легкой, почти неслышной, туалетной воды и крови. Стив наткнулся пальцами на полоску жесткой шерсти на спине Брока и вспомнил, как мучительно ему тогда, в душевой, хотелось тронуть ее губами, проследить каждый миллиметр до самого низа.
Это было сумасшествие – яркое, исполинское, оно нависало, как египетская пирамида над простым смертным, давая ему осознать тщетность бытия. Для Стива этой пресловутой пирамидой стал Брок, под которого он, сам того не осознавая, перекроил свою жизнь так, что теперь и не помнил, как было до. И не хотел помнить, огорошенный сладостным единением, которого и не надеялся когда-либо испытать.
Перевозбужденный, жаждущий, он слепо тянулся за Броком, как щенок, растворился в ласковых, нежных касаниях рук и губ, забыв обо всем. И о том, что место они выбрали явно неподходящее, и о возможных зрителях, и вообще о том, что все происходило слишком быстро.
Из алого марева похоти, напрочь отключившего мозги, Стив выплыл только тогда, когда Брок, почти на себе дотащив его до тренерской, толкнул его грудью на стоявший там узкий диван, заботливо подпихнув под оставшиеся на полу колени сложенный в несколько раз гимнастический коврик. Стив бы под страхом расстрела не вспомнил, как так вышло, что в тренерской они оказались абсолютно голыми. Наверное, в зале сейчас открывался превосходный вид на их живописно разбросанные вещи и обувь.
Сознание собственной неопытности полоснуло, как ножом, и Стив невольно напрягся. Брок, с голодным урчанием прикусывавший его за загривок, моментально вскинулся и отстранился, ласково погладил по спине, как взбрыкнувшего коня.
– Ну чего ты дикий такой? – хрипло выдохнул Брок, целуя его в плечо. – Как будто…
Он не договорил, но Стив, ощущая на себе его горящий взгляд, контекст понял прекрасно и поспешно уткнулся лицом в сложенные перед собой руки. Щеки и уши, впрочем, у него пылали так, что вербального ответа и не потребовалось.
Брок с присвистом выдохнул, вдруг коротко рявкнул, как Дик, которого поманили вкусняшкой, и снова скользнул Стиву за спину, ощутимо прикусывая его за ягодицу. Стив дернулся от боли и возбуждения разом, перед глазами у него потемнело так, что он не сразу сообразил, что там происходит сзади.
– … да я же гребанный джек-пот сорвал, – пробормотал Брок. – Никто тебя не трогал, да, моя хорошая? – добавил он, ласково погладив Стива по заду.
Послушав серенады (слегка невнятные, к слову, из-за изменившегося прикуса) собственной заднице, Стив невольно хохотнул и получил в отместку новый укус, который Брок тут же мягко зализал, будто извиняясь за свою горячность.
– Господи, даже не верится, – вдруг выдал Брок и, навалившись Стиву на спину, заставил его повернуть голову, впился губами в губы так хорошо и больно, будто клеймо ставил.
У Стива от этого поцелуя позорно разъехались колени, и Брок тут же, довольно мурлыкнув, плотнее притерся к нему бедрами, скользнул тяжелым горячим членом по заднице.
Собственный член ныл так, что Стив предпочитал вообще о нем не вспоминать. В жизни он не испытывал такой всепоглощающей жажды близости, никогда так не жаждал разрядки, как сейчас, оказавшись под человеком, с которым, по-хорошему, мог быть счастлив уже давно, но которого разглядел совсем недавно.
Брок, впрочем, решил по-своему, и Стив, ощутив, как сомкнулись его пальцы на почти болезненно твердом члене, сам от себя не ожидая, жалобно заскулил и толкнулся в его ладонь.
– Черт, – совсем другим тоном выдал Брок, и в его зубастом исполнении это получилось как нечто, очень похожее на «тщщиорт».
Эта мысль, впрочем, прошла очень фоново, потому что Брок, мохнатыми щеками потеревшись о его задницу, развел в стороны половинки и мокро лизнул между ними. Стив дернулся так, что кого послабее, наверное, снесло бы к стене его порывом. Но Брок лишь, коротко и требовательно рыкнув, продолжил его жадно вылизывать, толкнулся языком внутрь, и Стив безвольно стек грудью на диван, чуть шире расставив колени. По телу разливалась томная нега, каждое движение языка хлестало по нервам, как током, а с горячего, будто еще больше отяжелевшего члена капало.
Было до того ошеломительно хорошо, что Стив, раздавленный удовольствием, распятый под Броком, как какая-нибудь бабочка, мог только коротко, жадно постанывать.
Брок продолжал что-то ласково бормотать, растягивая его пальцами, но Стив не разбирал ни слова, осознавая лишь тональность. Всего было много, так мучительно много, что он не выдержал, приподнялся на локтях и повернулся к Броку, у которого вид был такой же пришибленный, как и у него самого.
– Не могу больше, – признался Стив, облизывая пересохшие губы.
Брок со стоном навалился на него сверху, крепко вцепился зубами в загривок и плавно въехал сразу на всю длину. Разлизанные, растянутые до предела мышцы заныли, чуть оттенили клубившееся в теле вожделение, придавая происходящему остроты. Стив на пробу толкнулся бедрами, Брок понятливо подхватил его на середине движения и разжал зубы, оставляя ноющее, фантомное ощущение на искусанном загривке.
Стив снова поплыл, совершенно теряясь, и каждый гортанный хриплый рык в самое ухо, каждое резкое движение бедер вышибали из него дух. Придавив его грудью к многострадальному дивану, Брок снова вцепился в него зубами – на этот раз досталось плечу, – и этот острый, на грани боли укус толкнул Стива за край, распылил на атомы, собиравшиеся заново вокруг нового ядра – Брока, который, взвыв, как зверь, резко толкнулся в него бедрами и замер, тяжело дыша.
Через несколько минут блаженной томной тишины Стив почувствовал, что зубы, по-прежнему стискивавшие его кожу, уменьшились в размерах. Брок со стоном приподнялся, осторожно выскользнул из него и с трудом влез на диван, потянув его за собой.
Стив поцеловал его, почти удивляясь человеческому виду, и лег сверху, прикрывая глаза. От влажной кожи Брока терпко пахло их причудливо смешавшимися запахами, и от этого было еще спокойнее, еще лучше.
– Стив, – позвал Брок, когда он почти успел задремать, убаюканный мерным биением чужого сердца под ухом.
Стив промычал что-то в знак того, что слушает, и все же поднялся, садясь на противоположную от Брока сторону дивана. Тот согнул колени, давая ему больше места, и тоже подтянулся повыше.
Стив залип на этом плавном движении, заставившем заиграть мышцы пресса, и отвис только тогда, когда Брок кашлянул.
– Как так вышло, что ты вдруг начал видеть наш оборот? – поинтересовался он, сверкнув глазами.
Стив хмыкнул, прикидывая, можно ли бессовестно сдать Ванду или лучше оставить все в тайне. Как его прокатывали с личностью Брока, например.
– А как, кстати, я для тебя ощущаюсь? Как дуал или человек? – заинтересовался Стив, вдруг поняв, что об этом так ни разу и не спрашивал.
Брок задумчиво поскреб колючий подбородок и оглядел его с ног до головы, будто впервые видел. Стиву под этим взглядом стало неловко, словно это не они на пару недавно уляпали диван и коврик. И словно это не сперма Брока сейчас вытекала из его задницы. Ощущение было такое себе. Возбуждающее.
Брок потянул носом воздух и ухмыльнулся, но комментировать не стал.
– Скорее, как обычный человек, – ответил он. – Ну, не без странностей, конечно, но больше человек, чем дуал.
– Ванда сказала, что после модификации у меня эта ваша способность различать друг друга была в зачаточном состоянии. Она ее «починила», – Стив неопределенно махнул рукой.
Брок хмыкнул и чуть нахмурился, хотя уж у него к Ванде претензий быть не должно было.
– Почему никто мне не говорил, кто ты такой? – спросил в свою очередь Стив.
Брок вытянул ноги, подпихнув ступни ему под полусогнутые колени, и Стив, остро ощущая его близость, жаром плеснувшуюся в кровь, укоризненно посмотрел на него.
– Это негласный закон, который позволяет разным видам дуалов уживаться друг с другом. В дела пары никто лезть не должен. Зависимых от одного человека видов не слишком много, и все и так непросто, так что чужое вмешательство строго запрещено, – отозвался Брок.
Стив вспомнил оговорки Фьюри, Наташи и Ванды и поморщился.
– То есть все вокруг все знали, кроме меня? – возмутился он.
Брок хохотнул.
– Кто же виноват, что ты такой очаровательно невнимательный? – поинтересовался он, хотя по виду явно хотел применить другой эпитет. – Или, думаешь, Фьюри бы терпел нашу грызню, если бы не знал, что она у нас не просто так началась? Но ему мое участие в твоих заданиях было только на руку. Потому что я бы сдох, но тебя живым вытащил, – добавил он просто, будто о погоде говорил.
Стив ощутил щемящую нежность, сжавшую сердце, и, наплевав на странный грохот за пределами тренерской, перебрался к нему на колени, едва удерживаясь на отвратительно узком диване. Брок крепко обхватил его руками, не давая соскользнуть, и, целуя его, Стив чувствовал только бесконечное, ласковое счастье, заполнявшее каждую клеточку тела.
За дверями зала бурно спорили Ванда, Роллинз и Фьюри, которого, судя по воплям, выдернули из уютного кабинета сообщением о смертоубийстве, и теперь только парочка верных соратников отделяла их от участи быть застуканными директором ЩИТа за непотребствами в чужой тренерской.
Стив почти успел напрячься, подумав об этом, но Брок погладил его по затылку, и все остальное вдруг стало неважным. В конце концов, он теперь, вроде как, тоже часть этой странной стаи, так что вполне можно было довериться двум самым адекватным ее членам.
***
– Наташа! Где ты? – Стив звал, наверное, раз в десятый, но та упорно не отзывалась.
Рядом с ним нетерпеливо переминались с ноги на ногу трое ребят из СТРАЙКа, которые наотрез отказывались возвращаться к точке сбора без него. Спорить с ними в этом вопросе, увы, было бесполезно – это Стив успел уяснить за последние пару месяцев.
За это время отряд перестало лихорадить, и авторитет Брока никто больше не оспаривал. Видимо, раньше холостой вожак был им как кость в горле, а появление Стива ситуацию сгладило. И теперь у Стива вместо одного пасущего его Рамлоу появилась целая свита.
– Романова, твою мать, убью! – рявкнул злой, как черт, Брок в наушнике.
