Текст книги "Папарацци (СИ)"
Автор книги: Eltera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Если я предлагаю, то, наверное, просчитал эту необходимость? – парировал Брок, дожидаясь, когда охранная система признает в его автомобиле своего и откроет проезд.
Стив и сам это понимал – в конце концов, они оба были взрослыми мужиками, большую часть жизни прожившими в одиночестве, и прекрасно умели заботиться о себе самостоятельно, но поделать с собой все равно ничего не мог. Брока ему хотелось беречь.
На парковке Брок остановил машину совсем рядом с колонной, за которой образовывался крайне удобный закуток, не просматриваемый с камер и не бросающийся в глаза прохожим, и молча кивнул Стиву на него.
Стив, и без того вспоминавший те несколько раз, когда они, отыгрывая для приставленных к Броку наблюдателей порывы страсти, забивались в этот угол, пошел туда, как зачарованная крыса за гамельнским дудочником. Брок, закрыв машину, скользнул взглядом по практически пустой парковке – лишь где-то вдалеке с хохотом шла ко входу в здание компания из четырех человек – и тоже свернул за колонну.
Стив протянул к нему руки, вцепился в широкие плечи, и Брок тут же навалился на него всем телом, впиваясь в губы таким поцелуем, что блаженно зазвенело в голове. Хотя, казалось бы, ничего особенного – всего лишь поцелуй, каких было сотни, знакомые губы и знакомая колкость щетины… Но именно эта привычность, потому что Стив не хотел никого другого, и превращала тело в желе, заставляла растекаться по стене и, если бы Брок не подставил ладонь ему под затылок, Стив бы непременно хорошенько приложился головой.
– Вот теперь доброе утро, – лизнув напоследок его в губы, сказал Брок, отстраняясь.
Стив перехватил его, поменял их местами и снова поцеловал, перебарывая порыв стиснуть руки крепче, до боли – в груди клокотало жадное, неудовлетворенное желание обладать, присвоить. Брок, сыто щурясь, ласково гладил его по плечам и спине, и Стив, продолжая покрывать поцелуями его лицо и губы, ощущал, как тугой узел, рвавший внутренности, пропадает, растворяется в крови.
– Я же сдержался и не поздоровался нормально в машине, – напомнил Стив, отпуская Брока.
Тот хмыкнул и поправил на нем чуть поехавшую с плеча куртку.
– До вечера, Капитан Справедливость, – козырнул ему Брок, первым выныривая из закутка.
Стив проводил его взглядом и улыбнулся. Утро, начавшееся не очень, выровнялось, настроение поползло вверх, и жизнь перестала казаться такой кошмарной, как казалась еще вчера.
Даже работа спорилась, и Стив до обеда разобрал все, что откладывал в долгий ящик еще с прошлой недели. Пока он раздумывал, стоит ли пойти разыскать Брока, в его кабинет бесцеремонно ввалился Тони в сопровождении Наташи, на лице которой застыло странное ехидно-озадаченное выражение.
– О, вот и он! Стиви – звезда курильни! – объявил Тони.
– Чего? – не понял Стив, пытаясь сообразить, был ли он вообще когда-нибудь в курилке.
Тони вместо ответа молча бросил перед ним на стол цветастый журнал, в котором он смутно признал какое-то дешевое бульварное издание, пользующееся бешеным спросом. Люди, как это ни было грустно, любили полоскаться в чужом грязном белье.
Стив взял журнал, перевернул его лицевой стороной и остолбенел. На первой же странице был… он сам. Полуголый. С повисшим на нем Броком, которого он держал под задницу. Стив невольно залип на собственных пальцах, сжимающих чужие ягодицы, и ощутил совершенно неуместное сейчас возбуждение.
Фото было сделано качественно, тут не поспоришь. Черт его знает, какое увеличение было у камеры, на которую снимали их пятничное свидание, но Стив свою растрепанную шевелюру видел до последнего волоска. И собственный шалый взгляд, и собственные влажные, припухшие губы. Одному Броку повезло – его сняли со спины, и внезапного любовника Капитана Америки опознать было невозможно. Едва ли кто-то сумеет сделать выводы по одной-то спине, заднице и черным волосам.
Заголовок был, в противовес фотографии, лаконичным и даже скучным – «Личная жизнь Капитана Америки». Стив был благодарен хотя бы за то, что не было чего-то в духе: «Капитан Америка – ГЕЙ?!».
Стив снова взглянул на обложку журнала и вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Он ощущал досаду на собственную неосторожность, но беспокоился больше за Брока и его реакцию на все это. К неадекватному вниманию к собственной персоне Стив привык еще тогда, когда его облапывали все, кому не лень, после введения сыворотки.
К тому же, как ни крути, а на фотографии не было ничего… эдакого. Брок был в белье и снят со спины, он сам – в штанах, а с голой грудью Стив засветился уже столько раз, что надоело даже ему самому. Неоднозначность и недвусмысленность заснятой сцены, конечно, напрягали, но, опять-таки, по ней можно было понять лишь, что Стив Роджерс спит с мужиками.
А в этом времени, толерантно относящемся даже к трансвеститам или мужикам, отрезавшим себе член, чтобы стать женщиной, гомосексуализм был не такой уж и новостью. Заголовок к фотографии это только подтверждал – интересна была скорее личность любовника Капитана Америки, нежели сексуальная ориентация.
– Ну? Хоть что-нибудь скажешь? – не дождавшись от него реакции, потребовал ответа Тони.
Стив отложил журнал и от греха перевернул его лицевой стороной вниз. Наташа, в руках которой был еще один экземпляр, сладко ухмыльнулась и продемонстрировала ему фотографию еще раз.
В дверь постучали; Стив не успел даже ответить, как она распахнулась, и в кабинет вошел Брок с уже знакомым журналом в руках.
– Роджерс, ты вид… А, видел, – сходу начал он и, заметив перед Стивом причину разворачивающегося балагана, осекся. – Эм… В принципе, у меня все, – пожал Брок плечами и, кивнув, развернулся.
Тони с Наташей хищно уставились на его спину, обтянутую тесной черной футболкой, как два орла, заприметивших мышь.
– Стоять, Рамлоу! – подскочил Тони, пока Наташа, перепрыгнув через Брока, захлопывала так и оставшуюся открытой дверь.
Стив закрыл лицо ладонью, откидываясь на стуле назад. Не появись Брок у него именно сейчас, может быть, и получилось бы скрыть личность второй жертвы папарацци. Но если Тони сбить со следа еще было возможно, то от Наташи избавиться – только придушить ее.
– Ну-ка, ну-ка, – обойдя вокруг закаменевшего Брока, протянул Тони, придирчиво сравнивая вместе с присоединившейся к нему Наташей оригинал с фотографией. – Футболку не снимешь?
– В жопу не пойдешь? – любезно отозвался Брок, отвечая вопросом на вопрос, и растерянно взглянул на Стива, будто тот мог подсказать, как быть дальше.
Внезапно раскрытый роман не входил ни в его планы, ни в планы самого Стива, как бы он ни хотел при этом не выпускать Брока из виду даже на час.
– Сходил бы, да там занято уже, как я погляжу, – парировал Тони, и Стив против воли хохотнул, поспешно делая вид, что закашлялся.
Брок попытался испепелить его взглядом, и Стив развел руками. Наташа, проследив за их безмолвным обменом информацией, улыбнулась и отвела взгляд.
– Можно узнать, кто фотограф? – спросил Стив, провожая взглядом плюхнувшегося на диван Брока, на лице которого застыло выражение досадливой смиренности.
Наташа уселась на стол к Стиву, бесцеремонно сдвинув в сторону папки с бумагами, а Тони сел на один из двух стульев перед столом, закинув ноги на соседний. Хоть ботинки при этом сбросил, воспитания хватило.
– Не-а, – ответил Тони. – Пока ты тут сидел и ни о чем не подозревал, я уже попытался выяснить все возможное. Фотограф – новичок, внезапно предложил журналу фото, а те, естественно, с руками оторвали. Вживую этого любителя поснимать клубничку никто не видел, оригиналы фотографий с него получили и ладно. Тупик, Кэп.
– В суд есть смысл подавать? – поинтересовался Брок, угрюмо выщипывая обивку у дивана.
Стив подумал, что нужно будет придумать, как объяснить отделу снабжения, по какой такой причине ему понадобился новый диван, не вдаваясь в ненужные подробности.
Тони ехидно ухмыльнулся и вытянул губы трубочкой.
– Это папарацци, – развел он руками, будто одно это слово все объясняло. – Можно, конечно, попробовать. Вот только я проверил оригиналы, которые мне показали в редакции журнала, ни единого следа фотошопа. Так что… Ответчика мы не найдем, потому что не знаем, кто это, а потребуем опровержения у журнала – они нам докажут, что фото настоящие. Да и снимали, может, стену дома, а Стив случайно там в кадр попал.
– Только лишнее внимание привлечем, – поморщился Стив, представив, как будет ходить по судам и трясти уязвленной гордостью.
– В целом, да, – признал Тони и уставился на Брока с такой ехидной рожей, что Стива совсем не удивило, что в следующую секунду ему прилетело диванной подушкой в лицо.
Брок молча показал на вторую подушку и скрестил на груди руки. Наташа, выступавшая, на удивление, вольным слушателем, закинула ногу на ногу и принялась листать журнал.
– Так что, Кэп, задергивай-ка шторы, – посоветовал ему Тони, прижимая к себе трофейную подушку. – Кстати, ты в десятке новостей. Даже опрос уже провели. Пятьдесят два процента опрошенных не верят в подлинность фотки – кстати, лишний аргумент против суда, еще и их потеряем. Остальные оставляют похабные комментарии или сетуют на то, что такой красивый мужик достанется другому мужику, а не красивой девочке, – сообщил он и захохотал, глядя на закрывшего лицо ладонями Стива.
– Брок, подушку!
Брок с видимым удовольствием швырнул в Тони второй подушкой, но тот, готовый к нападению, выстрелил в нее из перчатки, до того мирно притворявшейся неширокой полоской браслета. Наташа захлопнула журнал и соскочила со стола, за ухо вытаскивая разошедшегося Тони из кабинета Стива. Его ботинки при этом так и остались лежать под стулом, но ни ржущего Тони, ни Наташу это явно не волновало.
Пахло паленым. Наполнитель медленно оседал на пол. Стив с Броком молча наблюдали за летающими в воздухе частицами, оставшимися от безвременно почившей подушки.
***
На следующий день появилось новое фото – на нем Стив, разнообразия для, был один. В полотенце, прикрывающем стратегически неприличные части тела.
Еще через день в сети, на недавно созданном канале, всплыло видео, на котором Стив, снятый со спины, колотил грушу в качалке. Задница Стива, ритмично сжимавшаяся на каждом ударе, пошла в народ.
Стив в упор не помнил, чтобы рядом с ним в зале был кто-то, кто мог это все снимать. Он вообще был там один! На видео с камеры наблюдения отснятый материал похож не был – ракурс не тот.
Следом было видео с его пробежки, когда Стив, позабыв в очередной раз полотенце, задрал футболку и вытер лицо ею. В народ на этот раз пошла грудь Стива, а Наташа с Тони делали ставки на то, поймают его в следующий раз без трусов или обойдется без фаллических культов.
На работе было сложнее всего. Если раньше Стив, видимо, казался всем недостижимым идеалом, сверхчеловеком, непогрешимым Капитаном Америкой, то теперь, когда вдруг оказалось, что он такой же, как все, и даже сексом занимается, всех прорвало.
Девушки и женщины всех возрастов, по всей видимости, взяли своим девизом фразу: «Да у него просто бабы нормальной не было!», потому что Стив только и делал, что впечатывался в чье-нибудь более чем откровенное декольте или ловил очередную споткнувшуюся рядом с ним девицу, томно хлопавшую глазками. Раз опрокинувшаяся дамочка рухнула к нему в руки так удачно, что ее и без того короткая юбка поползла вверх, обнажая кружевную резинку чулок.
– Кэп, есть минутка? – поинтересовался невесть как оказавшийся рядом Брок, углубленный в какие-то бумаги, и Стив поспешно отвязался от возмущенно зашипевшей вслед разлучнику девицы.
Стив, вернувшись к себе в кабинет, не успел даже поблагодарить своего спасителя – Брок, утробно урча, как разъяренное животное, завалил его на многострадальный диван и отдрочил ему с такой бешеной, злой страстью, что Стив впервые подумал о том, что в личном папарацци есть и свои плюсы. А когда Брок, втерев их перемешавшееся семя в его кожу, будто помечая территорию, поцеловал его и ушел, Стив почти любил своего неожиданного преследователя.
Шторы он все-таки закрывать начал, но это тоже не спасло. Потому что, забывшись, Стив вышел на балкон подышать вечерком воздухом в одних трусах, и уже на следующий день в интернете вовсю пытались, всеми правдами и неправдами приближая снимок, посчитать длину его члена.
Ни о каких свиданиях, разумеется, речи уже не шло. Стив отчаянно скучал по Броку, с которым разве что в течение рабочего дня успевал урвать полчаса наедине, да и то редко. Сам Брок неизменно ярился, ненавидя всех, кто вообще смотрел на Стива, и только годами выработанная выдержка мешала ему перестрелять всех неугодных. Стив, хоть и понимал, что это глупо, был иррационально доволен – ревность Брока грела ему душу, даром что раньше такого обостренного внимания к нему не было. И ревновать было не к кому. Теперь же тот оказался на месте Стива, который каждое из тех шести ужасных свиданий натыкался на чей-нибудь жаждущий взгляд в сторону Брока.
Пару раз Стив заночевал в гостинице, надеясь, что хоть здесь сможет просто отдохнуть от всеобщего внимания и неизвестного фотографа, но оба раза чертов преследователь вламывался в его номер – причем так, что Стив узнавал о его вторжении из очередной порции фотографий.
В первый раз чокнутый папарацци сфотографировал его спящим – причем одеяло, будто на фотосессии, самым краешком закрывало лежавшему на животе Стиву задницу, обнажая бедро. В интернете прошла новая волна умиления, а кто-то и вовсе предположил, что «форсит» Стива его же любовник по согласованию с самим захотевшим еще больше славы Стивом.
Во второй раз, когда Стив остановился в гостинице уже из принципа, вознамерившись поймать того, кто так нагло лезет в его жизнь, неизвестный засранец подгадал момент и сфотографировал его в душевой кабинке с утра пораньше. Стив, окруженный клубами пара и прикрытый в стратегических местах мутным стеклом кабинки, едва не попал на обложку Плейбоя – во всяком случае, оттуда позвонили и посетовали на то, что снимок Стив мог бы продать и им, а не какому-то жалкому журнальчику, сделавшему на этих фотографиях столько денег, что хватило бы и правнукам издателя.
Видео с камер наблюдения в этих гостиницах, как ни удивительно, оказались кем-то заботливо затерты.
Утешало Стива только то, что у его преследователя, видимо, совесть имелась. Никакой обнаженки или порнографии он не выставлял на всеобщее обозрение, хотя, очевидно, мог бы.
Дамочки обнажались еще больше, и только офисный дресс-код пока спасал от тотального кошмара. С женщинами, впрочем, было полбеды. Самое паршивое было в том, что теперь на Стива многозначительно посматривали и мужчины тоже. И они, в отличие от дамочек, не намекали, не кружили вокруг да около, а прямо предлагали встретиться где-нибудь после работы, не теряя времени на расшаркивания. Стив вежливо отказывался, стараясь не смотреть на кипящего от злости Брока, неизменно оказывавшегося где-нибудь поблизости, и мысленно злорадствовал.
Пакостно хихикавший Тони постил в чате показавшиеся ему наиболее смешными комментарии и посты. Наташа с Сэмом неизменно начинали ему отвечать, и Стив поспешно отключил уведомления от этого чата, чтобы не видеть лишний раз, как друзья-поганцы в очередной раз обсуждают его фотки.
Однажды Стива вызвал к себе Фьюри. Пока он, стоя в его кабинете, пытался придумать, что будет говорить на вполне справедливые обвинения – а шумиха поднялась нехилая, – Фьюри сверлил его единственным глазом и молчал. Через несколько минут напряженного молчания Стива выставили за дверь без начальственного разноса. Наташа, прознавшая об этом вызове, потом долго ехидничала на тему того, что Фьюри наверняка хотел обвинить Стива в излишней сексуальности.
Фотографа поймать так и не получалось. ЩИТ отправлял агентов дежурить на крышу соседнего со Стивовым дома, но в ту ночь никого так поймать и не удалось. На следующий раз вся троица агентов перестала выходить на связь уже через пару часов после вступления на пост – их нашли связанными на чердаке без единой царапинки, нападавшего они не видели и вообще не понимали, как их умудрились скрутить с таким нахальством. Караулили даже Наташа и Тони, но папарацци, будто насмехаясь, умудрился разжиться новой порцией фотографий прямо у них под носом – как выяснилось позже, снимал он в тот раз не с крыши, а из квартиры в соседнем доме.
Через две недели затянувшегося приключения в квартиру к Стиву завалился Брок – по пожарной лестнице и через балкон. Стив, лежавший на кровати с книгой, удивленно поднял на него глаза и скатился с постели навстречу.
Брок, бросив взгляд на сваленные на полу открытки и коробки с конфетами и выпивкой – подкаты страждущих стали обретать материальность в виде подарков, – глухо рыкнул и сорвал с головы капюшон толстовки.
– Ты мой, Роджерс! – белея от бешенства, выдал он, мстительно наступая на жалобно хрустнувшую коробку с конфетами.
Стив хмыкнул, откладывая книгу на тумбочку.
– Не хочу говорить, как в плохих мелодрамах, но я пока свой собственный. Ты сам отказался, – напомнил он.
– Поговори еще у меня, – проворчал Брок в ответ, яростно сдирая с него футболку и заваливая на кровать.
Стиву стало смешно от того, что тот вообразил, будто хоть у кого-то из сдуревших поклонников есть шанс. Впрочем, через мгновение ему стало не до веселья – Брок сбросил обувь и, оседлав его бедра, поцеловал так, что к паху устремилась, кажется, вся имевшаяся в организме кровь. Стив застонал, страшно соскучившийся и огорошенный близостью, схватился за его плечи и поморщился, наткнувшись на грубую ткань толстовки.
– Сними, – пытаясь на ощупь найти язычок молнии, попросил он.
Брок, лихорадочно сверкая глазами, отстранился, расстегнул толстовку, скинул ее на пол вместе с футболкой, отмахнулся от его рук и содрал со Стива штаны вместе с бельем, едва не разрывая тонкую легкую ткань. Длинно лизнув его член, Брок обхватил губами головку, приласкал ее языком и, глядя в глаза, медленно насадился до самого горла. Стив задыхался – не столько от влажной шелковистой нежности его рта, сколько от его взгляда, в котором восхищение и обожание мешались с темной жаждой обладать, создавая такой невероятный коктейль из эмоций, что хотелось орать от восторга, и плевать на соседей и придурка-папарацци – а ведь они опять забыли…
– Брок, – позвал Стив, погладив его по лицу. – Шторы.
Брок мокро прошелся языком по его яйцам, отчего Стив дернулся, раздвигая ноги шире, и скосил глаза на окно.
– Пожалуй, ты прав, материала этому козлу уже хватит, – согласился он и сходил задернуть шторы. – Найду эту суку – руки вырву и в жопу затолкаю, – раздеваясь до конца, пообещал Брок.
Стив хмыкнул, уложил его на себя, крепко обхватывая руками и ногами, и позволил себе просто забыться, потеряться в томительной, сладкой нежности, от которой щемило сердце. Брок, будто вознамерившийся заласкать его до полусмерти, вылюбил его так, что, кончив под ним в третий раз, Стив попросту сполз грудью на кровать на разъезжающихся коленях. На теле не было ни единого миллиметра незацелованной кожи, губы горели, а в растраханной заднице ощущалась легкая приятная растянутость.
Брок, мурлыча что-то себе под нос, неспешно вылизывал его, дразня языком припухшие, натертые мышцы входа, и Стива придавило блаженным – хорошо. Было так хорошо, что не думалось вообще ни о чем, хотелось только, чтобы всегда было вот так. С Броком.
Который, дав им обоим полчаса на передышку, ушел в душ, явно намереваясь снова уехать к себе.
Стив, накрывшись одеялом, сдавил пальцами переносицу, стараясь не заводиться, и взял с тумбочки стопку журналов, разглядывая собственные снимки на обложках. Тони решил непременно обеспечить его всеми выпусками, в которых он мелькал, так что Стив с завидной регулярностью получал очередной журнальчик.
Зато миссис Джонс, перепуганная ажиотажем вокруг Стива и, видимо, наслышанная о его подвигах, попросила расчет и слиняла, то ли переживая приступ гомофобии, то ли просто не желая, чтобы за ней тоже начали охотиться папарацци. Квартира наконец начала напоминать обжитое помещение, а не морг, и Стив приписал это к положительной стороне происходящего. Наряду с ревнующим Броком, разумеется.
Разглядывая самый первый снимок, нравившийся ему, как ни крути, больше остальных, Стив вдруг заметил на нем то, чего не замечал сначала. На фото на покрывале, застилавшем кровать, виднелась небольшая, едва заметная буковка, которую разбиравший фото вдоль и поперек Тони, видимо, посчитал каким-нибудь узором на ткани, раз не обратил на него внимания.
Вот только Стив прекрасно помнил, кто именно еще со школы любил вот так, заковыристо, грубоватым зигзагом выписывать букву «Б». Он, уже зная, что искать, проглядел остальные снимки, неизменно находя в разных местах знакомую букву.
Вернувшийся из душа Брок, одевшись, взглянул на журнал в руках Стива и фыркнул.
– Нарциссизм? – поинтересовался он.
Стив перевернул самый первый журнал обложкой к нему, показывая фото.
– Любуюсь, – ответил он.
Брок кисло посмотрел на собственную задницу на обложке, стиснутую его руками, и закатил глаза. Отобрав журнал, он бросил его куда-то на пол, поцеловал Стива и двинулся обратно к балкону.
– До завтра, – попрощался Брок, хотя, наверное, мог бы воспользоваться и дверью.
Едва ли у них были такие внимательные соседи, которые непременно спалили бы, что покидает квартиру человек, который в нее не заходил. Впрочем, если Броку нравилось заниматься экстримом на ночь глядя, Стив не собирался ему мешать.
У него были дела поважнее.
Первым делом Стив съездил в магазин и, накупив продуктов, которые всегда любил Баки, упаковал их в термосумку. Приблизительно прикинув, с какой точки соседнего дома его могли снимать, Стив оставил еду на крыше. По какой бы причине Баки ни дурил, фотографируя его и Брока, позаботиться о нем он был обязан. Даже несмотря на то, что Баки, раз скакал по крышам, подкарауливая его с камерой, прекрасно себя чувствовал в одиночестве и с голода не умер.
Утром сумки на крыше не было, зато в сети было очередное короткое видео, на котором Брок срывал с него футболку и валил на постель, усаживаясь сверху. Пока Тони ржал в трубку, Стив просмотрел запись, мысленно признал, что смотрелись они… хорошо, и подивился тому, что Броку снова повезло быть к камере спиной.
Это видео заставило чуть остыть дамочек, видимо, разочарованно решивших, что он потерян для них навсегда. Стив бы порадовался этому, если бы не одно «но». Взамен активизировалась та часть мужчин, которые прежде даже смотреть в его сторону боялись, считая, очевидно, что он суровый неприступный доминант, таскающий любовников на руках. И если раньше к Стиву подкатывали только крупные мускулистые мужики, то теперь добавились еще и дрищеватые скромные парнишки, смотревшие на него влажными оленьими глазами.
Брок в переписке осыпал неизвестного фотографа проклятиями и угрожал пустить в вентиляцию ядовитый газ.
Стив мучительно ждал хоть какого-нибудь задания, предполагающего дальнюю поездку неважно куда, но, как назло, мир вполне благополучно существовал и без его вмешательства.
Вернувшись домой, он оставил на крыше записку с коротким «Приходи поговорить» и придавил ее найденным там же кирпичом. От повышенного внимания Стив начинал уставать, не говоря уже о том, что встречаться с Броком в таких условиях было попросту нереально.
Баки появился на следующий вечер. Просто влез к нему в квартиру через балкон, как будто ничего особенного в этом не было, и остановился у окна.
– Бак, – Стив до конца и не верил, что он все-таки придет.
В конце концов, ничего, кроме предположения, у него не было.
– Давно не виделись, мелкий, – ухмыльнулся Баки, крепко обнимая его.
Выглядел он куда лучше, чем Стив помнил по «Озарению». Нездоровая бледность спала с кожи, сменившись легким загаром, заросшее щетиной лицо посвежело, длинные волосы уже не напоминали неопрятную мочалку. Подвижный, привычно беспокойный, он казался вполне довольным жизнью, и у Стива отлегло от сердца.
– Почему ты сбежал? Я искал тебя все это время, – упрекнул Стив, когда Баки, деятельно облазив квартиру, выудил из холодильника бутылку пива и открыл ее металлической рукой, проигнорировав протянутую открывалку.
Баки глотнул пиво и закатил глаза, махнув ему рукой в сторону раковины. Таким незатейливым жестом он обычно требовал, чтобы его покормили, и Стив, думавший, что больше уже никогда его не увидит, счастливо вздохнул, принимаясь за готовку.
– Я взрослый человек, Стив, мне почти сотня лет, – отозвался Баки, беря в руки нож. – Я хотел сам разобрать бардак в своей голове, – придирчиво осмотрев вымытые овощи, которые Стив положил перед ним на разделочной доске, он потрогал лезвие пальцем и взялся за нарезку.
– Я бы тебе помог, – упрямо возразил Стив.
Баки вскинул на него светлые глаза.
– Я знаю. Но я должен был сделать это сам. Как только вспомнил тебя, решил вернуться, но успел как раз к тому моменту, как ты со своим… Кстати, как так вышло, что мой лучший друг предпочитает мужчин, а я об этом ни сном ни духом?
Стив отмахнулся от него кухонным полотенцем.
– Я даже себе боялся в этом признаваться, не то, что тебе, – буркнул он, отрезая кусок ветчины и отправляя его в рот под негодующим взглядом Баки, который ненавидел, когда кто-то кусочничал.
– А я, дурак, еще свидания устраивал, девчонок уламывал, – задумчиво протянул Баки, отбирая у него следующий кусок.
Стив вспомнил, как маялся на этих бесполезных свиданиях, радуясь, когда очередная его несостоявшаяся девчонка уходила домой под благовидным предлогом или неблаговидно повисала на Баки вместе с подружкой, и хмыкнул.
– Лучше скажи, как так вышло, что мой лучший друг сливает фотографии полуголого меня в журналы и в интернет, – сказал он, смазывая соусом хлеб для сэндвичей.
Баки ухмыльнулся, ничуть не смущенный. Дожидаясь, пока Стив уложит на будущий сэндвич овощи, ветчину и сыр, он допил пиво, поставил опустевшую бутылку на пол и включил чайник.
– Не раньше, чем ты скажешь, какого фига вы грызетесь. Ты пялишься на него влюбленными глазами, как трепетная лань, он смотрит на тебя, как на божество… Что не так? – возмутился Баки, вгрызаясь в положенный перед ним на тарелку сэндвич с такой злостью, будто тот его смертельно обидел.
Стив сел за стол рядом с ним и вздохнул. Есть ему резко расхотелось.
– Я не знаю, Бак. Я предложил ему жить вместе…
Баки махнул на него рукой.
– Я в курсе, я слышал. Но я думал, ты вытрясешь из него причины, а вместо этого вы творите какую-то дичь.
Стив нахмурился. Обсуждали несостоявшееся сожительство они с Броком в парке, и вокруг них были, конечно, люди, но точно никого похожего на Баки.
– Маскировочная биосеть – классная штука, – сжалился над ним Баки, когда Стив в своих размышлениях зашел в тупик. – Я хотел сначала понять, куда возвращаюсь, а наткнулся сразу на твой кризис личной жизни. Поскольку ты ничего с этим не делал, решил сделать я, – пафосно закончил он свою мысль, принимаясь за сэндвич, нагло стащенный с тарелки Стива.
– Выставляя меня на посмешище? – уточнил Стив, скрипнув зубами.
Баки приподнял брови и ткнул в сторону чайника, намекая, что пора бы обеспечить его еще и чаем. Стив, злившийся на него, но слишком счастливый оттого, что он жив и здоров, все же поднялся за чашками.
– Не помню, чтобы кто-то над тобой смеялся. А кое-кто так и вовсе от ревности изнывает, еще чуть-чуть – и готов будет, все для тебя, Стиви, – шкодливо щурясь, сообщил Баки. – Я ведь не только за тобой следил, за этим твоим Броком тоже, должен же я был понять, кому придется доверить моего мальчика? Так вот, ревнивый он, как дьявол, я в людях хорошо разбираюсь, научился за столько-то лет. В отличие от тебя, кстати, но я над этим поработаю.
Стив, закатив глаза, поставил перед ним трофейную коробку с конфетами, уцелевшую от гнева Брока, и Баки моментально распотрошил ее. Надкусив одну конфету, он поперхнулся, слизал с пальцев вылившуюся начинку и уважительно посмотрел на коробку.
– О, немецкие, – одобрил он. – Попробуй, чистый алкоголь туда залили.
Стив от сомнительного десерта отказался. Алкоголь на него все равно не действовал, а его вкус не был настолько притягательным, чтобы просто так его потреблять. Баки в этом плане был большим эстетом.
– И нет, я не смотрел, как ты трахаешься. Уходил до того, как кто-то из вас оставался с голым задом, я же не извращенец, – добавил Баки, высосав содержимое следующей конфеты и запихнув оставшуюся сладкую массу обратно в коробку.
У Стива голова шла кругом. В кухне пахло спиртом от кошмарных конфет, которые Баки явно вознамерился выпить, как вампир, отбросив опустевшую оболочку.
Вернувшийся черте откуда Баки, его лучший друг, фотографировал его полуголым, чтобы развести на ревность его любовника. Более дурацкой ситуации и представить было нельзя.
– Брок пообещал оторвать тебе руки и в задницу засунуть, – Стиву вдруг стало смешно.
Баки хохотнул, ничуть не впечатленный угрозой.
– Нет уж, с тем, что и кому совать в задницу, вы как-нибудь между собой разберитесь, я не по этой части, – отказался он.
– И, конечно, дело совсем не в том, что за компромат тебе платили бешеные деньги? – уточнил Стив, поднимая брови.
У Баки достало совести потупиться.
– Ну… Мне надо было на что-то жить, приятель, я обчистил, конечно, парочку счетов ГИДРы, какие знал, но там было не так уж и много. И нет, я не мог просто попросить у тебя, мы уже это обсуждали. Кстати, ты в курсе вообще, сколько стоит хорошая камера? Но фотки хороши, а?
Стив не собирался признавать таланты Баки в области фотографии, хотя, объективно говоря, фотки действительно были хороши. Даже очень.
– Но больше ты их делать не будешь, – с нажимом сказал Стив. – Хватит. Дальше мы с Броком разберемся без тебя.
Баки обозвал его занудой, ковыряя дырку в следующей конфете, но пообещал свой внезапно открывшийся талант направить на кого-нибудь другого. Лучше бы вообще – на натюрморты.
***
Поток фотографий и видео действительно прекратился, и следующую неделю Стив прожил почти спокойно, не дергаясь от каждого звонка и сообщения в страхе, что увидит снимок собственного голого зада.
Баки, наотрез отказываясь выходить в свет, дал ему свой номер телефона и почти каждый день заскакивал на несколько часов вечером. Стив ни на чем не настаивал, понимая, что легализовать Зимнего Солдата, даже бывшего, будет не то чтобы непросто… Но и не слишком легко. Именно поэтому Баки вытребовал с него обещание никому не говорить о нем, пока Стив не разберется со своим «кризисом личной жизни». За эту удивительную тактичность Стив был ему благодарен. Разрываться между необходимостью защищать Баки перед всеми инстанциями и взбешенным Броком он бы не смог.
