Текст книги "День живых"

Автор книги: Эллисон Майклс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Эллисон Майклс
День живых

Глава 1

Суета перед Рождеством кого угодно могла свести с ума. Но только не Кэтрин. Она взволнованно натягивала любимое кашемировое пальто, широкую улыбку и отправлялась в Оберн Молл, самый крупный торговый центр Льюистона.

Круговой перекрёсток перед въездом на парковку Оберн Молла оживал и превращался в Манхэттен в самый час пик. Выстраивались целые очереди из нетерпеливых машин, жаждущих попасть на свободные места. Водители ворчали и сигналили, пассажиры настороженно поглядывали на «себе подобных» в окнах по соседству. Дети же были единственными, кто получал от всего этого удовольствие. Ну ещё Кэтрин.

Гудки сливались в бездарный оркестр. К ним примешивались голоса покупателей, недовольные крики пешеходов и фоновая музыка, звучащая из динамиков у входа в Молл. Но как бы дирижёр не сетовал на столь отвратительную мелодию, Кэтрин была верной слушательницей, кому предрождественская какофония была по душе.

– Уже придумали, что подарите отцу?

Кэтрин наконец дождалась своей очереди и свернула на крытую парковку. Её необъятная улыбка не создавала препятствий, ведь женщина внимательно следила за дорогой.

Развалившаяся на переднем сидении Грейс едва что-то пробормотала в ответ и даже не оторвала глаз от экрана мобильного телефона. Её взгляд периодически загорался, а пальчики бегали по сенсорной клавиатуре, набирая ответ в Facebook.

Еле удержавшись, чтобы не закатить глаза, Кэтрин подумала, что ничего не сможет испортить её настрой сегодня. Даже хмурая дочь-подросток, которую хорошее настроение посещало не чаще, чем солнце туманный Альбион. Пора было уже привыкнуть к Грейс и её поведению. Неужели девочки в тринадцать лет ведут себя как-то иначе?

Получив в ответ тихое бормотание, Кэтрин не стала цепляться к дочери и с искренним интересом взглянула на младшего сына в зеркало заднего вида. По её внутренностям сразу же расползлось приятное тепло – вот кто не променяет поход за подарками на переписку с друзьями.

Джесси давно уже избавился от своих очаровательных пухлых щёчек, которые достаются всем детишкам. Он вытянулся за этот год и очень гордился тем, что перегнал многих мальчишек в классе. С каждым месяцем его лицо впитывало в себя новые черты, делая мальчика точной копией отца. Те же тёмно-русые волосы с забавным вихром, который никак не хотел укладываться как надо. Те же карамельного оттенка глаза с желтоватой радужкой, которую можно заметить лишь при ярком свете. Та же манера облизывать крышку с арахисовым маслом или красть горячее печенье прямо с противня, едва Кэтрин успевала достать его из духовки.

Но как бы стремительно он не взрослел, в свои девять Джесси умудрялся оставаться прелестным ребёнком, который всё ещё верил в волшебство и любил проводить время с мамой.

«Вот бы ты никогда не вырастал, мой милый Джесси», – с тоской подумала Кэтрин, но только шире улыбнулась, чтобы прогнать грустные нотки из своего голоса.

– А ты, зайчонок? Хочешь приготовить папе что-то особенное в этом году?

Зайчонок… Ласковое прозвище, которым отец наградил сына ещё шесть лет назад. Все дети чем-то увлекаются, и чета Шериданов была готова к безнадёжной любви к Человеку-пауку или Трансформерам. Но Джесси сходил с ума по зайцам, причём в любом их виде. Сына было не вытащить из отдела с мягкими игрушками – он без конца разглядывал детские книжки с картинками зайчат. Каждый год выряжался любимым ушастым персонажем на праздниках в школе. А потом ещё вышел этот «Зверополис11
  Мультфильм, выпущенный Walt Disney Pictures.


[Закрыть]»… Полтора часа «заячьего детектива» четыре раза в неделю – и зайцев пришлось полюбить всей семье.

Каждый раз, когда Кэтрин называла сына «папиным» прозвищем, что-то внутри начинало ныть. Так обычно ноет зуб от воспалённого нерва. Вот только есть ли таблетки от воспалённой души?

Джесси не предал доверие матери. Под властью детского воодушевления мальчик придвинулся вперёд и стал ёрзать, будто сотни иголок впивались ему в пятую точку. Но это были всего лишь сотни идей, как порадовать папочку, которого так долго не видела вся семья.

– Мам, я составил целый список, но так и не решил, что ему пригодится больше всего.

Практичность передалась Джесси от отца, как и горячность, с которой он обсуждал что-то вызывающее интерес. Пока Кэтрин искала свободное место, половина её внимания была занята сыном, который продолжал тараторить:

– Дэнни подарит отцу кошелёк из натуральной кожи!

– Ничего себе подарок.

– Это да-а, – вздохнул Джесси. – Миссис Дженкинс дала Денни целых двести баксов, чтобы он купил отцу, что захочет. Его родители деньги гребут лопатами.

Грейс прыснула, а Кэтрин опешила:

– Когда это ты научился так выражаться?

– Это миссис Домато и миссис Кларенс говорили друг дружке, когда забирали Джорджа и Чарли после уроков.

– Не стоит подслушивать то, о чём болтают взрослые. – Без тени укора произнесла Кэтрин, а про себя добавила: «Особенно, безмозглые взрослые».

– А я и не подслушивал. – Буркнул Джесси, но тут же позабыл об этом и вернулся к рассуждению, пока мама парковалась под зелёненьким огоньком «свободно». – Кристофер приготовил папе какую-то глупую игрушку из досок, а Салли нарисовала открытку.

– Ты тоже можешь сделать что-нибудь своими руками, – заметила Кэтрин.

– Я ведь уже большой! – Возразил девятилетний Джесси и уставился на маму, будто та сморозила самую большую глупость.

– Ты прав. Тогда доставай свой список и пошли выбирать подарок.

Почти пулей Джесси выскочил из машины, лишь бы поскорее отправиться по магазинам. У его сестры энтузиазма было поменьше, поэтому она соизволила сползти с сиденья, только когда мать трижды окликнула её.

– Оторвись ты от этого телефона.

Как бы подростковые привычки дочери не раздражали Кэтрин, она старалась держать себя в руках, а свой голос – в комфортном для всех диапазоне. В конце концов, Грейс было тринадцать. В этом возрасте родители не просто теряют авторитет, а становятся заклятыми врагами. Поэтому Кэтрин была благодарна хотя бы за то, что между ними царил нейтралитет. Зачастую уважительный. Дочь не красила волосы во все цвета радуги, не подводила глаза тонной подводки и одевалась прилично. По крайней мере, ни один мальчик не мог оценить цвет её нижнего белья.

Но порой одержимость дочери виртуальным миром и своими интернет-друзьями доводила до белого каления, как сейчас. Завтра отец наконец будет дома. Семья воссоединится после долгой разлуки. Кэтрин хотелось поскорее разобраться с покупками и приготовить дом к возвращению Мэтта. Но Грейс их беспощадно тормозила, да и ещё напускала на себя безразличный вид, будто завтрашний день ничего не значил.

Но он значил слишком много.

Оберн Молл напоминал муравейник в самый разгар дня. Все спешили закупиться к Рождеству и докупить подарки, который год сетуя на то, что нужно было сделать это раньше. Но каждый год все откладывали походы по магазинам до дня Икс, когда торговый центр превращался в настоящее поле битвы.

Покупатели перемещались целыми семьями, напоминая стадо суетливых овец. Кто-то младший обязательно терялся, и взрослые организовывали целую спасательную операцию, чтобы отыскать потерявшегося в этой суматохе. Были и те, кто сновал в гордом одиночестве, если, не наслаждаясь происходящим, то хотя бы не обращая внимания ни на кого вокруг.

Ото всюду звучали звон бубенцов и рождественские мелодии, приглушённые гомоном голосов. Везде пестрила мишура и огоньки, с высоких потолков свешивались громадные снежинки, так и норовившие свалиться на голову. На пути попадались распевающие песни эльфы и даже фавны, и казалось, что ты каким-то образом очутился в снежной Нарнии.

Подростки кучковались у скамеек при главном входе и создавали какой-то спокойный оазис во всём этом хаосе. Они часто тусовались здесь даже в обычный день, но просто не могли не заглянуть «на огонёк» перед праздниками. В большом торговом центре всегда что-то случалось – просто нереально оставаться в стороне.

Здесь же основательно пустила корни 32-футовая22
  Около 10 м.


[Закрыть] пушистая ель, напялившая на себя в этом году гирлянды и шары пудровых оттенков. Вокруг неё кружились девчонки с подругами разных возрастов, выбирая лучший ракурс для рождественских фото.

Они наконец заставили Грейс вылезти из телефона и сунуть его в карман пальто. Она тащилась за уверенным шагом Кэтрин и подскакивающим Джесси, то и дело озираясь на сверстниц.

– Мам, мне нужно будет сделать пару фоток для инстаграм на обратном пути.

– Милая, может ты заглянешь сюда в другой день с Молли или Клэр? – В пол-оборота спросила мама, не сбавляя шаг. – Здесь же просто не протолкнуться…

– Окей. – Буркнула Грейс, ссутулив плечи и закатив глаза. – Как обычно.

Кэтрин не хотела превратиться в занудную мамашу. От её взгляда не ускользнула нотка разочарования в голосе дочери. А ещё её сосредоточенный взгляд, задержавшийся на ком-то возле ёлки. Грейс так пристально кого-то разглядывала, что едва смотрела под ноги. Проследив за объектом интереса дочки, Кэтрин внезапно почувствовала, как понимание и беспокойство одновременно забурлили в груди.

Симпатичный, бунтарского вида парень что-то увлечённо рассказывал своим приятелям и даже не чувствовал четырёх пар глаз, уставившихся на него. Его длинная чёлка была зрелищно уложена на правую сторону и слегка поблескивала от геля, словно заснеженная ёлочная лапка. Угловатые скулы приписывали ему пару лет в паспорте, хотя лёгкая небритость уже наталкивала на мысль, что это не одноклассник Грейс, а мальчик постарше. Его глаза горели искорками хитрости и самоуверенности, а руки высокомерно были сложены на груди. Родители этого парня явно могли себе позволить прикупить сыну пару джинсов от Тодда Шелтона и ботинки Caterpillar.

Кэтрин мимолётом поддержала дочь в её скрытой симпатии – парень был очень привлекательным и очень… взрослым. И он явно зацепил Грейс, раз та захотела сделать пару фото с ёлкой, хотя обычно держала всех домашних подальше от своих соцсетей.

Решив обсудить это позже и не давать Джесси лишнего повода для подшучивания над сестрой, Кэтрин примирительно произнесла:

– Думаю, у нас будет время сделать пару фото.

Никакого «спасибо» или «супер» в ответ – Грейс пожелала поддерживать воинственный вид злого на весь мир подростка. Но от Кэтрин не укрылось, как блеснули её глаза и уголки губ слегка дёрнулись вверх.

Симпатичный парень был забыт, когда семейство Шеридан попало в бурный поток покупателей. Завтра был особенный день, поэтому все хотели как следует подготовиться. Даже Рождество не вызывало столько волнения, как завтрашнее событие.

Заглянув в пару магазинов декора для дома, Кэтрин докупила пышный еловый венок на входную дверь – в старом сломалось крепление, а в доме слишком долго не было мужчины, который бы смог его починить. В корзину отправился новый набор носков, которые они повесят над камином в ожидании гостинцев от Санты. Их любимые голубые чулки стали лакомой добычей Бэя – даже нитка в опытных руках Кэтрин не смогла исправить положение. Следом отправились два фонарика, которые понравились детям, и маленькая новогодняя ёлка, которая прекрасно будет смотреться рядом с тостером на кухне.

Это была традиция Мэтта – так делали его мама и бабушка, и, наверняка, поколения до них. Сколько бы Кэтрин не спрашивала, в чём смысл такого обряда, муж только пожимал плечами, но продолжал украшать малютку на кухне. Старую ёлочку Кэтрин выкинула ещё в прошлом году, поэтому эта покупка была первой в списке. Когда Мэтт вернётся, всё должно быть так, как он любит. Это почти единственный способ сохранить тайну.

Вспомнив мужа, Кэтрин невольно задержалась у веточки омелы. Она покорно лежала вместе с остальными в коробке на кассе, чтобы очаровать случайного покупателя. Когда Мэтт был дома, омела всегда висела при входе на кухню, даже когда Рождество оставалось позади.

– Лишний повод тебя поцеловать, – усмехался Мэтт и притягивал Кэтрин к себе, одаривая нежным и сказочным поцелуем. И не важно, что на плите булькал суп, или на руках Кэти были огроменные варежки-прихватки. Такими были их отношения – нежные и сказочные. До поры до времени.

– Заверните и это тоже, – Кэтрин протянула кассиру ветку омелы и вздохнула. Сегодня она вернёт её на законное место.

Самое лёгкое было позади. Оставалось купить продукты и выбрать подарки лучшим друзьям детей, бабушке с дедушкой и… Нику.

Джесси носился из магазина в магазин, как ракета. Он оббегал все витрины и стеллажи, сверялся со своим списком и вылетал прочь так, что Кэтрин и Грейс едва успевали бросить взгляд на ценники. Приструнить сына было невозможно. Так на него действовали только две вещи: «твинкис» и поход по магазинам. Причём, ему было абсолютно неважно, шопинг проходил в продуктовом или в любимом бутике Грейс, где она меряла восьмое по счёту платье.

– Признавайся, ты дала ему «твинкис» перед выходом? – Выдохнула Кэтрин, таща два пакета покупок и ещё чемодан терпения в придачу.

Грейс усмехнулась.

– Если бы я это сделала, мы бы взлетели ещё по дороге сюда.

И мама с дочкой смиренно провожали взглядом мелькающего вокруг Джесси.

– Ты и в этом году ему не скажешь? – Тихо спросила Грейс, впервые излучая сочувствие, не раздражение. Мама не торопилась с ответом, поэтому Грейс уточнила. – Я про отца.

– Я поняла про кого ты.

– Ты не сможешь врать ему до конца жизни.

– Я это знаю, Грейс.

– Я чувствую себя предательницей, когда думаю, что придётся смотреть ему в глаза и притворяться, что всё осталось как раньше.

Кэтрин уловила отчаяние и злость в голосе дочери и еле сдержалась, чтобы не прижать её к себе. Обычно Грейс была замкнутой и неразговорчивой. Из неё клещами было не вытянуть хоть слово о том, как прошёл день в школе. Но сейчас она сама открыла душу, чем растрогала Кэтрин.

Почувствовав себя самой ужасной матерью на свете, Кэтрин резко остановилась перед Грейс, поставила пакеты на пол и обхватила девочку за плечи.

– Ты не предательница, Грейс. – Строго, но любяще заверила она дочь. – И никогда не смей так думать. Ты же знаешь, что мы не должны рассказывать отцу ничего из того, что может ему навредить. А навредить ему может всё.

– Но откуда ты знаешь, что случится что-то плохое, если мы скажем папе правду?

Кэтрин тяжело вздохнула. У неё не было ответа на этот вопрос. Ни у кого не было.

– Я не знаю, милая. Многие годами пытались это выяснить, но никто не скажет заранее, как поведёт себя отец, если выложить ему всё, как есть. Я не хочу рисковать… тем более вами.

– Тогда что ты собираешься делать?

Наивные, слегка напуганные глаза дочери словно два увеличительных стекла передавали все её внутренние переживания. Впервые за долгое время Кэтрин почувствовала, что между ними много общего.

Не обращая внимания на толпу кругом, Кэти схватила подбежавшего сына за руку и поставила рядом с Грейс.

– Слушайте сюда, ребята. – Сказала она, нежно погладив пальцами разгорячённую от бега щёчку Джесси и сжав другой рукой плечо уже взрослой Грейс, которая, как ни странно, не скинула мамину ладонь с плеча. Даже энергия Джесси поугасла от серьёзного взгляда матери.

– Завтра очень важный день для всех нас, но особенно для папы. Знаю, вы соскучились по нему. Я тоже.

Хорошо, что Грейс промолчала и не вспомнила Ника.

– Это единственный день, когда мы сможем наконец почувствовать себя семьёй и побыть вместе. Но вы должны помнить о правилах, верно?

Джесси закивал, как игрушка, чья голова покоится на упругой пружинке.

– Итак, что это за правила?..

– Не рассказывать про дядю Ника и что вы любите друг друга. – Выпалил Джесси и самодовольно улыбнулся своему правильному ответу.

Слова сына резанули Кэтрин, как разделочный нож цыплёнка, но она лишь улыбнулась и произнесла:

– Верно, зайчонок. Правило номер два?

– Не рассказывать то, что может его шокировать. – Подхватила Грейс.

– Например?

– О его сестре Мариссе и тётушке Гейл.

– Или о его компании, которая обанкротилась.

Создавалось впечатление, что они участвуют в идиотской викторине.

– Отлично. Дальше.

– Правило номер три: ни в коему случае не пускать папу к бабушке и дедушке и не давать им встретиться.

– Умница, зайчонок. – Кэтрин потрепала сынишку по шевелюре, чтобы этим движением хоть как-то оправдать дрожь в руках.

– Если видим кого-то из умерших знакомых, тут же уходим. Нельзя, чтобы они видели друг друга.

Они вели эту игру последние три года, но всё никак не могли привыкнуть к её распорядкам. Дети начали по очереди перечислять:

– А ещё не показывать папе газеты и не давать смотреть новости.

– Спрятать всё, где написано, какой сейчас год.

– Не упоминать твою работу.

– Не упоминать его работу.

– Не пускать его никуда одного и присматривать за ним в общественных местах.

– И наконец, последнее правило?

– Не рассказывать об аварии. – Почти хором отозвались дети, и все трое тут же погрузились в грустное молчание.

– Молодцы. – Еле слышно похвалила Кэтрин. – Завтра я смогу на вас положиться.

– Теперь мы можем дальше выбирать подарки?! – Вновь повеселев и чуть не подпрыгивая на месте, просиял Джесси.

– Можем, дорогой.

Джесси тут же умчался в сторону очередного магазина, Грейс медленно поплелась следом, поглощённая своими мыслями. Кэтрин в очередной раз глубоко вздохнула и тут встретилась взглядом с женщиной примерно её возраста. В её глазах читалось искреннее сочувствие вперемежку с пониманием. Видимо, она слышала разговор и чувствовала внутри нечто схожее. Руку незнакомки сжимал малыш лет пяти, с любопытством и страхом разглядывая чужих людей вокруг. Для него мир выглядел совсем большим. Впрочем, для Кэтрин он был не меньше.

Женщины кивнули друг другу, будто негласно условились сохранить какую-то тайну.

– Слышала про вашего мужа, – извиняющимся тоном заговорила женщина. – Сожалею.

– Спасибо. – С полным сердцем благодарности ответила Кэтрин. – А кто у вас?

Только кто-то со схожим горем мог так смотреть.

– Оскар, – тихо, почти одними губами ответила женщина, но Кэтрин услышала каждый звук. – Мой второй сынишка.

Женщина крепче сжала ручонку мальчика, словно это был последний выступ на скале, за который можно ухватиться.

– Ну, нам пора. Удачи вам завтра.

«Тебе она тоже не помешает», – подумала Кэтрин, позволив себе на секунду забыть о собственных несчастьях и представить, что кому-то сейчас ещё труднее.

Незнакомка пошла по своим делам, не отпуская драгоценного ребёнка и сумку с целой горой игрушек и разных сладостей. Камень на душе тянул вниз, словно груз в кармане у утопленника. Но пора догонять Джесси, пока он не скупил половину Оберн Молла или не потерялся в этой безрассудной толпе.

– Я нашёл! Я нашёл его, мам!

Джесси вихрем показался из-за стеллажей и чуть не выбежал за противокражные ворота на выходе из походного магазина. А она и не заметила, как он шмыгнул туда и уже успел что-то выбрать.

– Эй, эй, Джесси, стой! – Кэтрин едва успела остановить сына до того, как послышался пронзительный писк, который бы привлёк внимание всего Молла к маленькому вору. Она присела, чтобы быть на одном уровне с ним, и потянулась к коробке в его руке. – Покажи, что там у тебя.

– Папе это точно пригодится!

Новенький, сверкающий синий термос литровым объёмом выглядел симпатично. По крайней мере, укутанный в пуховик и тёплый шарф мужчина на коробке был очень доволен и с улыбкой попивал что-то горячее из него.

– Его старый совсем исцарапался, а папа любит пить кофе в дороге. С твоими домашними печеньками с этими сушёными ананасиками, помнишь?

Лимонное печенье с цукатами разлеталось в семье Шериданов, как рой мошек от взмаха руки. Но самым большим любителем был Мэтт. Когда он отправлялся в рейды, то просил напечь два противня с собой.

– Так я беру частичку дома с собой. – Любил повторять он. – Тёплого, уютного дома. Да к тому же на твои печенья можно запросто выменять банку настоящей икры у парней!

Он говорил это шутя, но из поездок всегда привозил несколько банок красной икры, пару замороженных тушек красной рыбы, а один раз даже пару кило лобстеров. Это стало почти семейной традицией: Мэтт появлялся на пороге с мешком подарков для детей и отдельным мешочком для Кэти. Её лимонное печенье действительно нравилось всем, даже суровым дальнобойщикам, с которыми Мэтт перекидывался парой слов на стоянке отдыха, куда заезжал постоять пару минут и снова отправлялся в путь.

– Не хочу, чтобы он мёрз. – Продолжал тараторить Джесси, вернув Кэтрин из приятных воспоминаний. – Смотри, – он повертел коробку в руках и указал на картинку. – Здесь даже есть провод, чтобы подогревать термос прямо в машине. Правда, круто?

Это был уже третий подарок папе, на который Джесси реагировал подобным образом. Первый раз он прибежал с кожаным ремнём, вспомнив, что старый ремень отца протёрся на месте сгиба. Во второй, сын примчался, чтобы показать уже оплаченное крепление для мобильника, которое бы папа смог прицепить к приборной панели и видеть сына во время их телефонных разговоров. И, если на ремень Кэтрин отреагировала более или менее спокойно, то от этого её сердце разлетелось на мелкие кусочки. Пришлось напомнить Джесси, что подарки – всего лишь формальность, чтобы не нарушать привычный уклад.

– Вы ведь не сможете поговорить, как раньше, дорогой. – Нежно сказала она тогда, поглаживая его по щеке. – Ты ведь помнишь об этом, правда?

– Но я думал, что ему понравится.

Даже Грейс, стоящая чуть поодаль со своей привычной натянутой маской безразличия, как будто сжалась от слов Джесси.

– Ему обязательно понравится, зайка, – ласково произнесла она, погладив братишку по голове. Жест, который растрогал Кэтрин ещё сильнее, ведь кроме поддразниваний и бурчания от дочери ничего не дождёшься. – Это очень классный подарок. Просто мама хотела напомнить тебе, чтобы ты не огорчался очень сильно, когда папа снова… уедет. И что ты не сможешь пообщаться с ним по этой штуке.

– Знаю. – Буркнул Джесси, кладя подарок в свой рюкзачок. – Я уже не маленький.

И девятилетний Джесси поплёлся в следующий магазин. Его понурый вид болью отозвался в душе Кэтрин, и даже Грейс погладила её по руке в качестве утешения.

– Он ничего не сболтнёт, мам. – Заверила она. – Он действительно уже не маленький.

Кэтрин вздохнула. Да, детство Джесси закончилось пять лет назад. Это было видно по тому, как малыш уверенно шёл к прилавкам, брал какие-то вещи, разглядывал и ставил обратно. Приценивался и откладывал то, что казалось бесполезным. Это было видно по печали, тянувшей его и без того сутулые плечи вниз – так он походил на милого старичка с грузом прожитых лет.

Впрочем, через пять минут он снова припрыгивал и улыбался прохожим. Жаль, что сама Кэтрин так не могла.

– Термос что надо, Джесси. – Похвалила Кэтрин сына. – Он будет в восторге. Ну, я думаю трёх подарков будет достаточно.

– Но я ещё хотел…

– Дорогой, три подарка и так очень много.

«Тем более, что уже послезавтра они отправятся на чердак», – подумала Кэтрин, вслух же произнесла:

– А нам ещё докупить подарки бабушке с дедушкой и твоим приятелям из школы.

Джесси пробормотал что-то вроде «ну ладно» и послушно поплёлся за мамой и сестрой, утратив былой интерес к шопингу.

Второй час слоняясь по рядам Оберн Молла, Кэтрин устала и уже сама хотела отправиться домой. Но оставалось найти шёлковую скатерть для Андрэ, матери Мэтта, а та к подаркам была привередлива. Лишняя полосочка в узоре и такой подарок будет припоминаться весь следующий год.

Вообще, свекровь Кэтрин была достаточно милой женщиной. Она никогда не встревала в отношения сына и невестки, не навязывала своё мнение Мэтту и не нашёптывала ему за спиной. Андрэ с распростёртыми объятиями встречала семью сына на пороге, обнимала Кэтрин, целовала внуков и уделяла им ровно столько внимания, сколько и горячо любимому Мэттью. Она звонила не только по праздникам, но и просто спросить «как дела», причём звонила не на мобильник сына, а самой Кэтрин. Она называла Кэтрин «Кэти» и хвалила её своим подругам, когда те ругали невесток, на чём свет стоит.

Но было в Андрэ что-то такое, что заставляло держаться на расстоянии. Незримый барьер возникал между ними каждый раз, как они оставались наедине. Молчаливая натянутость сквозила в беседах за чашкой чая и личными встречами, которые стали редкостью за последние пять лет.

К подаркам Андрэ Шеридан относилась как к должному. Что бы дети не привозили ей на день рождения, день матери или день благодарения, она безразлично отставляла подарок в сторону и демонстративно не открывала при гостях. А потом могла внезапно позвонить и вежливо отметить, что бежевый плед в гостиной смотрелся бы лучше, что модель вафельницы вышла из моды ещё в прошлом году, а компания светильников – не самый надёжный поставщик на рынке.

Да, в этом была вся Андрэ. Поэтому красная скатерть из чистого шёлка с изображением снежинок, на которую ещё два месяца назад намекнула свекровь, должна идеально совпадать с её желанием. Кэтрин обошла уже три магазина, так и не подыскав подходящую модель. Оставалась последняя надежда на магазинчик на углу второго этажа.

Шериданы вышли на финишную прямую, когда впереди появился всё тот же симпатичный парень, которого они видели в компании ребят на входе. Уверенной походкой он продвигался им навстречу, бросая взгляды на витрины или проходящих девушек. Увидев его лицо с более близкого расстояния, Кэтрин отметила, что парню должно быть лет шестнадцать, не меньше.

Краем глаза Кэтрин взглянула на дочь, которая шла по правую руку. Та заметно приосанилась, стала беспокойно поправлять чёлку и делать ещё десяток лишних движений. Да он ей нравится! Сомнений не оставалось. Помимо языка тела был ещё метающийся взгляд, который прыгал с носков ботинок на лицо этого красавчика. Грейс одновременно не хотела попадаться ему на глаза и мечтала о том, чтобы её заметили.

Что и случилось. Парень игриво задержал жгучий взгляд своих карих глаз на Грейс, при этом лицо его разгладилось и правый уголок пухлых губ пополз вверх. Эта самоуверенная, масляная ухмылка не понравилась Кэтрин. А вот Грейс привела в тихий восторг – девочка покраснела и поспешила перевести взгляд на вертикальный пылесос, подвернувшийся прямо по пути в витрине магазина техники. Она никогда так не краснела. Да и в комнате убиралась по случаю, так что вряд ли всерьёз засмотрелась на пылесос.

Неужели её дочь сохнет по старшекласснику? Кэтрин обомлела. Только этого не хватало. Да и старшеклассник этот, сразу видно, не пай-мальчик, который будет делать с Грейс уроки.

– Привет, Грейси!

Неужели он поздоровался с её тринадцатилетней дочерью? Да ещё и назвал по имени!

– П-привет, Люк…

И она ответила ему! Чуть не споткнулась, когда выкручивала шею в его сторону. От недовольного и тучного подростка не осталось и следа – Грейс расцвела, как роза по весне.

– Грейси! – Внезапно засмеялся Джесси, поддразнивая сестру и тыча в неё пальцем. – Этот парень назвал нашу злюку Грейс Грейси!

– Заткнись, Джесси. Я вовсе не злая. И вообще это не твоё дело!

– Дети, успокойтесь! – Попыталась навести порядок Кэтрин, изнемогая от тяжести пакетов и безрадостных мыслей о поклоннике её дочери, года на три старше. Наверняка, он уже покупает текилу и умеет расстёгивать лифчики.

От этой мысли Кэти передёрнуло, но она прогнала жуткие картины из головы, и попыталась аккуратно заговорить об этом.

– Джесси, перестань дразнить сестру. Во-первых, она не злюка.

– Уж спасибо, мам.

– Во-вторых… кто этот парень, Грейс?

– Началось!

«Угрюмая недотрога снова с нами!» – затрещали раздражённые голоса в голове Кэтрин, но она попыталась смягчить своё недовольство.

– Грейс, не убегай. Расскажи мне про этого мальчика. Это твой знакомый?

– Это Люк Феррис. Мы учимся в одной школе.

«Ну хотя бы не безнадёжный лодырь, бросивший учёбу» – снова эти ехидные замечания в голове. Но сейчас они хотя бы принесли успокоение.

– А где вы познакомились?

– Ой, мам, давай без допросов.

– Я не устраиваю тебе допрос, Грейс. – Строго отозвалась Кэтрин. Обычно такой голос действовал на дочь и усмирял бунтующего подростка внутри. – Я просто хочу знать, с кем ты общаешься. Этот парень явно старше и…

Послышался звонок телефона, и на экране высветилось имя «Ник». Грейс одним глазом перехватила его и с осуждением выпалила:

– Прежде чем расспрашивать о моих парнях, разобралась бы со своими!

И ускорила шаг по направлению к магазину, отправившись на поиски заветной скатерти для бабули. Однако гораздо больше её внимание было приковано к мобильнику, чем к поискам подарков. Опять чатится с подружками. Наверняка, рассказывает о случайной встрече с этим Люком и о том, что он назвал её «Грейси». Кэтрин знала – она ведь тоже была молодой. Когда-то.

Может дочь и не думала обидеть Кэтрин, но на сердце той появился ещё один порез от острых слов дочери.

Она была права. Кэтрин вздохнула и ещё раз посмотрела на телефон. Ник. Как бы она хотела сейчас оказаться рядом с ним, но это невозможно.

– Джесси, помоги сестре найти скатерть для бабушки, а я отвечу на звонок.

Когда сын исчез из зоны слышимости, Кэти ответила на звонок.

– Ник! – Она попыталась придать голосу энтузиазма, но получилось слишком натянуто и неестественно. – Привет, рада, что ты позвонил.

Поход по магазинам начинал её утомлять. А завтра будет ещё труднее.

– Кэти! Соскучился по твоему голосу и по тебе тоже. После вчерашнего ланча тебя совсем не слышно.

Голос Ника звучал, как тёплый бриз, ласкающий борта лодки. Мужественный, но в то же время нежный, он умел растопить лёд, каким бы толстым пластом тот не накрыл замёрзшее сердце Кэтрин. Помнится, она в первую очередь влюбилась именно в этот голос, а уж потом и в мужчину, которому он принадлежит.

– Я тоже скучаю, Ник. Мне не хватает твоих объятий.

Каждый раз, говоря это, она чувствовала себя обманщицей.

– Почему бы тебе не приехать ко мне сегодня вечером? Я приготовлю твоё любимое блюдо.

– Спагетти с соусом бешамель?

– И ванильное мороженое на десерт.

С таким голосом это не могло прозвучать менее сладко. Кэтрин уже ощутила вкус таящего шарика во рту и напористых поцелуев Ника.

– Звучит заманчиво. Но я не могу. – Вздохнула Кэти и оглянулась в сторону магазина, ища взглядом детей. Джесси рассматривал скатерти, как и велела мама, в то время как Грейс так и не высовывала носа из мобильника. Кэтрин покачала головой и усмехнулась – ничего не меняется. – Ты ведь знаешь, что завтра за день. Дети очень ждут Мэтта домой. Я не могу бросить их одних накануне.

– Я всё понимаю, Кэти. Самому надо готовиться к приходу Лили, но руки не поднимаются. Я столько её не видел и ужасно скучаю. Не верится, что смогу снова поиграть с ней, заплести ей косички и сводить на каток. Лили очень любила кататься на коньках, мечтала стать фигуристкой.