сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Конечно, знаю. Противозачаточные таблетки. Очень популярны сейчас. Никто не хочет рожать детей в этот убогий мир.
Я кивнула.
– Тогда ты знаешь, что с ними делать, – она встала и ушла.
Когда она вышла, за дверью послышались голоса. Я не расслышала, что ей сказали, но услышала ее ответ.
– Я делаю свою работу, Мари. Советую тебе заняться тем же.
========== Часть 4 ==========
– София, стой, – Фил не успевал за мной. Мы спускались вниз к реке, чтобы искупаться.
– Догоняй, – я смеюсь и бегу еще быстрее.
– Я уже сегодня набегался, – бросает он мне в спину.
– Слабак, – я поворачиваюсь и показываю ему язык.
У меня самой ныли все мышцы. Но прохладная вода в жаркий летний день казалась такой соблазнительной.
Когда я подошла к воде, я обернулась на брата. Он раздевался на ходу, бросая на землю свою одежду.
– Чего ждешь? Боишься? – он хитро улыбнулся.
Я надула губы. Плавала я пока плохо, поэтому одна в воду не лезла.
Фил разбежался и прыгнул в воду. На меня полетели капли воды.
– Вода отличная. Идем, Софи. Обещаю, я больше не буду смеяться.
Я медленно вошла в воду. Когда вода уже доходила до груди, я поплыла в сторону брата.
– Вот же, у тебя неплохо получается, – Фил тепло улыбался. – Когда вырасту, построю дом возле какого-нибудь озера. Каждый день будем туда ходить.
– Ой, когда еще это будет?
– Когда-нибудь обязательно. Не будем же мы всегда здесь жить.
Я собиралась спросить, почему это он не хочет здесь оставался, но замерла от ужаса, увидев его. Он был весь в крови.
– Софи, помоги! – крикнул он отчаянно, махая руками и расплескивая вокруг себя воду.
Я пыталась плыть к нему, но что-то держало меня за ноги. Когда я посмотрела вниз, я увидела мужчину, который тащил меня под воду. Его глаза были черными, как угли, а правую щеку будто прострелили насквозь. Уже будучи под водой, я увидела, что вся вода была красная от крови.
Я просыпаюсь. Когда закончатся эти кошмары?
Поворачиваюсь лицом к стене и тихо барабаню по ней пальцами.
– Эми, ты здесь?
Тишина. Я постучала сильнее.
– Эми?
– Софи? Ты чего не спишь? Еще же так рано, – голос у нее был и впрямь сонный.
– Откуда ты знаешь, что рано?
– Потому что я еще не выспалась.
Я представила, как она потягивается на кровати и снова сворачивается в клубок. Прямо как кошка. Она и была похожа на кошку: загадочная, соблазнительная, грациозная.
После некоторой паузы я спросила:
– Ты как?
– Неплохо.
– Серьезно?
– Ну… это не самое ужасное, что они могли с нами сделать.
– Как ты можешь такое говорить?
– Софи, я не знаю, откуда ты приехала, но наш город подчинили себе одним из первых. Они выслали к нам десятки своих людей, которые надзирали за нами. За все эти годы всякое случалось…
– Это же ненормально! Эми, неужели ты так легко с этим смирилась? – не могу поверить в то, что она говорит.
– Я не мечтала стать шлюхой. Я просто говорю, что это не так уж и плохо. К тому же, у нас был день, чтобы морально настроиться.
– О чем ты говоришь? – я не понимала ее все больше.
– Я догадалась, зачем нас везут сюда уже на границе поселения. Думаешь, зачем они раздели и отмывали нас? Чтобы заценить наши прекрасные природные данные.
Природные данные? Знала бы она, чем я обязана своим “природным данным”. Может лицом я и получилась милашкой (спасибо родителям), но свое тело сделала таким я сама. Конечно, и тут не обошлось без родителей. Отец готовил нас с Филом к войне с самого детства, но лишь для того, чтобы суметь себя защитить. Времена были неспокойными уже тогда.
“Для того, что дать отпор, не достаточно знать, как и куда надо бить. Нужно иметь для этого силы”, – говорил нам отец. Мы занимались почти каждый день. Поначалу было трудно, но со временем мне это начало нравиться. Мне нравилось, что Фил начал проигрывать мне не понарошку. Нравилось попадать прямо в цель одним выстрелом. Нравилась боль в мышцах после изнуряющих тренировок. Нравилось бегать по утрам. Нравилось быть сильной, вырубать людей одним точным ударом. И мне нравилось мое тело. В моем видении я довела его до совершенства. Это была огромная, тяжелая работа над собой. Но оно того стоило, ведь благодаря этому я добралась сюда живой. И никакие “природные данные” здесь ни при чем. Но Эмилии не обязательно это знать.
– Знаешь, один из них мне даже понравился, – вырывает она меня из моих размышлений.
Погодите, что?! Один из них?! Наверно, мои глаза округлились так, что почти вылезли из орбит. Какого хрена?!
Какое-то время молчу, не находя подходящих слов. Вопрос слишком резкий, личный, но я не могла не спросить:
– А… сколько их было?
– Четверо. Или пятеро? Точно, их было пять, – рассказывает она будничным тоном, как о покупке овощей на рынке.
“Их было пять”. И она так спокойно об этом говорит?! Больше я ничего не спрашивала. Не хотела выяснить еще какую-нибудь жуткую подробность.
Я целый день провалялась в кровати, почти не притрагиваясь к еде. После обеда Эми увели. Я с ужасом ждала, когда придут за мной. Но никто не пришел. Ни после обеда, ни после ужина. Эми вернулась, когда на улице уже стемнело. Мы больше не обсуждали ситуацию, в которой оказались. Не могла выслушивать ее слова о том, что ее все устраивает. Мы говорили об обыденных вещах, рассказывали друг другу старые истории. Разговоры с ней мне помогали. Они спасали от одиночества, от чувства обреченности, от воспоминаний, которые вырывались наружу. Но во сне я не могла их контролировать. Сегодняшняя ночь не была исключением. Мне снова и снова снилось то, как мои любимые люди истекают кровью, и я не могла им помочь.
– Прости меня, Фил, – повторяла я, как сумасшедшая, когда проснулась.
Мой брат ушел добровольцем на войну год назад, потому что “не мог спокойно смотреть, как страдают люди”. Он надеялся изменить ход событий, а я не представляла, как он собирается это сделать. Последнее письмо от него мы получили полгода назад, и я знала, где его искать, но не знала, жив ли он сейчас. Какое безумие: я ищу брата или его труп. Где-то внутри я чувствовала, что он жив. Это же Фил, он не пропадет, его вырастили таким. Не могу же я потерять всех разом?
После ужина, к которому я даже не прикоснулась, ко мне пришла Мари. Все то же самое: наручники, повязка, душ. Я не сопротивлялась, у меня не было сил. Меня будто заперли в собственной голове, где я сидела в маленькой клетке, кричала и плакала от безысходности положения. А снаружи наверно казалась бесчувственной куклой, которая делала все, о чем просили. И даже когда я лежала связанная голышом в кровати, мне было плевать на то, что произойдет. Хуже уже не будет.
Скрипнула дверь и послышались тяжелые шаги. Когда он присел рядом со мной на кровать, я поняла, что это тот же человек. Я узнала его по запаху.
Он провел пальцами по тому месту, куда ударил два дня назад. Я поняла, что там вышел синяк, когда почувствовала боль при прикосновении еще вчера утром. Вряд ли он еще прошел.
Его прикосновения были осторожными, даже робкими. Теплое дыхание щекотало кожу. Он стянул с меня шелковое покрывало и какое-то время не притрагивался, наверно, наблюдая. Затем он провел костяшками по моим ребрам.
– Изводить себя голодом – не самое мудрое решение, София, – произнес он спокойным тихим голосом. – Мне от этого ничего не будет. Но тебе стоит знать, что голодная смерть – это мучительно и долго.
“Какой ты заботливый”.
Он продолжал водить руками по моему животу.
– Знаешь, мы с тобой могли бы неплохо… поладить.
Поладить? Серьезно? Если бы не вся эта ситуация, я бы рассмеялась ему в лицо. Но я молчала.
– Ты сегодня подозрительно тихая, – он взял меня за подбородок и чуть наклонил голову влево, видимо, в свою сторону.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я шепотом, забывая добавить слово “услышать”.
– Чего я хочу? – переспросил он, отстегивая наручники от изголовья кровати. – Вставай. Только не глупи, – он взял меня за локоть и помог сначала встать на пол, затем, давя на плечи, поставил на колени.
Твою. Мать.
– Подними руки, – скомандовал он.
Я чуть приподняла руки, он взял мою ладонь и обхватил ею свой член, сжал его и начал водить ею вперед назад. Я слышала, каким тяжелым и неровным стало его дыхание.
– Открой рот, – сказал он севшим голосом. Он провел пальцем по моей нижней губе, заставляя открыть рот еще шире.
– Возьми его.
Я осторожно наклонилась вперед, обхватывая его член губами. Он запустил руки мне в волосы и начал толкаться мне в рот. Я не сопротивлялась. Запертая часть меня билась о стены от очередного унижения, но внешне это никак не выражалось.
Его движения были плавными, неторопливыми. Куда подевался тот зверь, который отымел меня в прошлый раз? Его сегодняшнее спокойствие и хорошее настроение настораживали меня. Я все ждала, когда же монстр вновь выберется наружу. Возможно, тогда я спровоцировала его сама, хотя это его никак не оправдывает.
По мере того, как он наращивал темп, он сильнее тянул мои волосы. Когда он дошел до финала и кончил мне в рот, у меня возникла противная мысль о том, что он метит меня везде, где может.
Я чуть запрокинула голову назад и опустила руки на колени.
– Вставай, – он помог мне подняться и снова лечь на кровать. – Надеюсь, тебе хватит ума, чтобы не дурить, если я не пристегну твои руки, – говорил он, поднимая их над моей головой. Я кивнула. – А теперь скажи мне, чего хочешь. Ты же понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?
Конечно понимаю. Он говорил про секс. Но что конкретно он хочет от меня услышать? Давай попробуем в другой позе?
Он провел пальцами по моим волосам.
– Ну же, Софи, скажи, чего ты хочешь, – промурлыкал он. Такой довольный, но, наверно, не до конца удовлетворенный, если он все еще здесь.
– Ничего, – произношу я шепотом.
Он разводит мои ноги и приподнимает бедра так, чтобы мои коленки обхватили его за талию. Блять, неужели это происходит снова?
– Уверена? – он что-то писал пальцами на внутренней стороне моего бедра.
По телу пробежались мурашки, пульс участился. А когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в живот, внутри меня все сжалось. Я списала все это на страх перед тем, что произойдет дальше. Да, я боялась, но дело было не только в этом, хотя я не хотела признаваться себ в этом. Какими же мы все-таки были примитивными, когда дело доходило до секса.
Я все же решаюсь ему ответить:
– Пожалуйста, не делай мне больно.
– Расслабься.
Он медленно вошел в меня и начал двигаться, с каждым разом заходя все глубже. Когда он опустил одну руку на мой клитор и начал описывать там круги, то нажимая, то отпуская его, я почувствовала приятное напряжение внизу живота. Как же это прекрасно. Я кусала губы, подавляя стоны, потому что было стыдно себя выдавать. С каждым новым толчком становилось все труднее себя сдерживать.
Не отдавая себе в этом отчет, я сильнее обнимаю его коленями и начинаю двигаться ему навстречу. Потом я буду себя за это ненавидеть.
Наши тела двигались в унисон, его умелые пальцы ласкали меня все настойчивее. Вскоре оргазм обрушился на меня, как лавина. Я просто растворилась, не обращая внимания на то, что мой “партнер” продолжал меня трахать. Когда меня начало отпускать, я чувствовала, как сильно стенки влагалища обхватили его член, который уже пульсировал. И вот снова маленькое извержение внутри меня. Он опустил мои бедра и прилег рядом. Мои ноги дрожали. Мне было так хорошо от того, что он делал, и, в то же время, плохо из-за того, кто именно это делал и где это происходило.
Пару минут мы лежим в тишине. Я медленно опустила свои руки к животу.
– Если я не пристегну твои руки, ты не будешь делать глупостей? – спросил он меня требовательным тоном.
– Нет, – прошептала я еле слышно.
– Ладно, отдыхай, – он проводит руками по моим волосам и встает с кровати.
– Постой.
– Что такое?
– Кто-нибудь еще придет сюда? – спрашиваю я голосом, не скрывающим волнения и страха.
Он помедлил с ответом.
– Ты этого хочешь?
– Нет.
– Я тоже, – говорит он и уходит, оставляя меня одну.
Я выдыхаю с облегчением.
========== Часть 5 ==========
Мне было стыдно. Сегодня я просила его отыметь меня нежно, а завтра буду обсуждать с Эми, кто из них лучше в постели. Надеюсь, я этого не узнаю. После сегодняшнего мне не хотелось, чтобы ко мне прикасался кто-то другой. Хотя сейчас, когда я уже сидела в своей комнате, я не хотела, чтобы и он ко мне прикасался. Я все еще считала его последним мудаком, у которого, видимо, были какие-то проблемы, раз он удовлетворял свои желания таким образом. Но я не доверяла себе, когда он был рядом, и не могла найти этому разумное объяснение.
Так странно, но этот вечер вывел меня из состояния апатии. Решетки клетки сломались, разум и чувства вырвались наружу. Голос в голове твердил, что мне еще рано умирать, и поэтому отсюда надо бежать. Как это все устроить, я себе не представляла. Для начала нужно запомнить пути, которыми меня ведут туда и обратно, и попытаться вспомнить тот путь, которым меня привели сюда в первый раз. Еще стоило запомнить всех здешних людей. Но самое главное, нужно быть готовой к этому физически. За пару дней здесь я успела растерять форму. Заниматься здесь будет сложно, но не невозможно. Главное, чтобы этого никто не заметил.
Я взяла со стола свой уже остывший ужин и принялась за еду.
“Черта с два, я не сдамся. Я выберусь отсюда и придушу ублюдка повязкой, которой мне завязывают глаза”.
Кстати, это был еще один вопрос, не дававший мне покоя. Зачем нам завязывали глаза? Допустим, девушек меняли (по непонятным мне причинам, но все же). Освободившиеся пленницы могли ткнуть в человека в толпе и рассказывать людям, что были их сексуальными рабынями? И что это им давало? Позор людей самой верхушки? Я не сомневалась в том, что попала в самое пекло. То есть к тем, кто распоряжался армией, давая им указания захвату и подчинению людских поселений. Ведь больше никто не мог позволить себе то, что здесь творилось.
Так зачем они скрывали свои лица? У меня была только одна теория: люди не знали, как именно выглядели те несколько человек, которые заправляли тут всем, в том числе и ими. Но зачем? Наверно, за пределами этих стен люди жили не намного лучше, чем остальные мученики. Они думают, что приняли сторону сильнейших, на деле же становятся лишь рабами с более лучшими условиями жизни. Конечно же, есть недовольные, те, кто хотел бы убить и занять место главного. Но как узнать, кто здесь главный, если его никто не видел в лицо, если он не фанат пламенных и вдохновляющих речей перед толпой фанатиков? Никак, потому что даже девушка, утверждавшая, что была его сексуальной рабыней, не сможет описать внешность этого человека.
Идея бредовая, но нужно было себя чем-то развлекать. Эми опять вернулась поздно. Она была не очень разговорчива. В ее голосе не осталось ничего от былой беспечности. С ней что-то произошло, но рассказывать об этом она не хотела.
На следующее утро я проснулась от шума капель, барабанящих по стеклу. Как же мне хотелось выйти на свежий воздух. Я встала и начала измерять шагами комнату. Да, тут не разбежишься, но если я буду тупо лежать, мышцы быстро растеряют свой тонус. Я ходила из стороны в сторону в течении получаса, прыгала, приседала, отжималась, отрабатывала удары, вспоминая все, чему учил меня отец. Я прерывалась на завтрак и обед, затем начинала все по новой.
По разговорам я понимала, что с Эмилией что-то не так. Она почти не говорила, на вопросы отвечала очень вяло. Ее состояние меня беспокоило. Но и утешать ее было нечем, ведь мы тонули в одной лодке. Я винила себя за то, что втянула ее в свою авантюру. Она не побоялась мне помочь, за что оказалась здесь – в своего рода тюрьме для шлюх.
– Я ошиблась, Софи. Это худшее, что могли с нами сделать, – ее голос был подавленным.
– Ты говорила, что мне не следовало тебя спасать, – шепчу я.
– Я все еще того же мнения.
– Я же думаю, что тебе изначально не следовало мне помогать, – произношу я вслух то, что мучает меня уже несколько дней.
– Ну что ж, один - один, – рассмеялась она. – Ты не виновата в том, что весь мир – такое дерьмо. Видимо, здесь нет места добрякам, которые еще не забыли, что значит помогать людям.
– Может ты и права, – нелегко такое признавать, ведь я все еще верила во что-то хорошее. Но во что именно? В своего брата и наше счастливое будущее. Это было моим лучиком надежды, единственным, что заставляло меня просыпаться по утрам последние пару месяцев. – В любом случае, я рада, что познакомилась с тобой. Ты одна из немногих, кто дает надежду этому дерьмовому миру, – говорю я абсолютно искренне. Уже с первого взгляда я поняла, что в Эмилии был какой-то огонек. Хоть она и говорила, что давно смирилась со всем, она бы не стала мне помогать, будь это так. В ней был бунтарский дух, который она хорошо скрывала под маской безразличия.
– Спасибо, Софи. Ты тоже ничего, – усмехнулась она.
