Текст книги "Я - дракон! (СИ)"

Автор книги: Ellard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть первая: «Наемники. Бессмысленные разговоры. Вспышки» ==========

3.14.72 г. Века Битв.

Наварионская Империя. Руины Меледира в Железноствольном лесу.

Сорок наварионских импер за мертвую виверну против десяти южных за живую. Одна южная импера – двести аварских золотых марок по курсу от «Медного Солнца». У менял из Императорского Банка выйдет от силы сто девяносто, но это неважно: наварионская импера стоит всего лишь тридцать золотых марок. Как ни крути, предложение аварского короля щедрее. С другой стороны, расходы на перевозку живой озлобленной виверны здорово ударят по прибыли. Даже если присвоить себе весь гонорар, дельце с виверной уже не кажется столь привлекательным!

Эйнеке оглянулся на соратников, пересчитал копья и головы: пятьдесят рубак. Обвести вокруг пальца полсотни остолопов ему уже доводилось, однако… сегодня они охотились совсем не на виверну. Отряд ехал на войну. На маленькую войну большого человека. Не наварионского императора, конечно, но тоже важной шишки. Пусти кровь взбунтовавшимся крестьянам, вырежи банду одичавших эльфов, а то и просто разбойников – грязная работенка даже для наемника, зато платят отлично! Не как за виверну, но тоже сойдет.

«Люди стоят дешево, тем более крестьяне и бандиты», – мрачно усмехнулся Эйнеке и прикрыл глаза. Вид бесконечных деревьев утомлял его, а мелькающие повсюду беломраморные руины эльфийских построек навеивали тоску. Уж лучше вздремнуть!..

***

Одиночество, страх и непонимание. Принц Ал`Аллэ ускользнул от них, предпочтя косым взглядам мягкий рокот волн. Скакун остался на холме, в пышной роще цветущих деревьев. Дедушка придет в ярость, узнав, что его болезненный внук сбежал, и в тысячный раз проклянет решение подарить мальцу коня. Море манило. Не свежестью, не прохладой… Нет, совсем нет! Скорее силой. Колдовской силой. Про принца Ал`Аллэ говорили, что он неправильный, что он – аномалия. Магия. Кровь выкипала от нее, а тело хирело. И голод. Постоянный голод! Магии было много, но всегда недостаточно. Приходилось искать еще. Искать, впитывать, поглощать.

Юный принц Ал`Аллэ сидел на песке. Теплом белом песке. Зачерпнув пригоршню, он сжал пальцы. Нагретые песчинки заструились сквозь них. И сила. Она жила не только в море, но и во всем вокруг. Тянулась потоками по земле, спиралями свивалась в воздухе, едва искрила в живых существах: от крохотного рачка на берегу до огромного альбатроса вдали. В море сила чувствовалась лучше всего, и черпать ее оттуда было легко. Ал`Аллэ впился в незримые потоки, присосался точно пиявка. Голод притупился. Магия опалила грудь изнутри. Обида стихла, а одиночество перестало быть таким… отвратным! Оно обернулось приятным уединением. Принц все глубже погружался в магические потоки, пока…

Яркая вспышка.

Она кометой пронеслась над водой!

***

Эйнеке вскинулся. Конь под ним всхрапнул. Оглянувшись, он похлопал животное по шее. Ничего. Ничего особенного! Все те же деревья, руины, да наемники, едущие по разбитой дороге. Разве что солнце почти отклонилось за горизонт. Размяв затекшую шею, Эйнеке нахмурился, поджал губы. Нет, ему не могло показаться. Что-то вспыхнуло там вдалеке. Магия! Достаточно яркая, чтобы привлечь его. Для начала Эйнеке оглянулся на второго мага их отряда. Ирдрих – надменный колдун-самоучка – не проявлял интереса к происходящему. Ковырялся в сумках, нервно елозил в седле и доставал других ворчливыми замечаниями по поводу и без. Почувствовав на себе взгляд Эйнеке, Ирдрих скорчил недовольную рожу и отвернулся. Излишне демонстративно. Чужое презрение сорвало с губ Эйнеке усмешку.

«Я мог бы опустошить тебя, как паук мушку, а потом оторвать башку и… Впрочем, неважно! – пропитанная раздражением мысль как вспыхнула, так и угасла, – Тупица!»

Ирдрих, похоже, ничего не почуял. Значит, магический всполох был недостаточно силен для него. Для других наемников – менее искушенных в чародействе – тем более. Они совсем не проявляли беспокойства: драли глотки, шутили и гоготали. Эйнеке выдохнул. Снова закрыл глаза. Расслабился. И мощным толчком пустил свою силу вперед, в чащу. Туда, где тлела странная вспышка. Из незримого поля его магия превратилась в нечто сродни руки. Она ощупывала землю, шарила в норах и под корнями, цепляла листья там вдалеке, раскидывала их, замирала и тянулась все дальше. Уже знакомые потоки. Другая магия. Естественная, наполняющая все живое. Эйнеке цеплялся за нее незримой рукой, перебирал тонкие нити, пытаясь нащупать то, что так привлекло его.

– Эй, братец! Все в порядке? – до отвращения знакомый голос заставил Эйнеке вздрогнуть. Одернуть несуществующую руку и выпустить нити.

– Помолчи! – рыкнул Эйнеке, но прежнее сосредоточение вернуть не удалось.

Проглотив пару ругательств, он открыл глаза. И точно в зеркало заглянул! Те же каштановые вихры, те же острые черты. Только вместо равнодушно-холодной мины, выражение присущее скорее взбудораженной няньке, чем солдату. Ну и цвет лица здоровее: не такой мертвенно-бледный.

– Отвали, Нат! – бросил Эйнеке брату, совсем не скрывая своего раздражения.

– Ты мне мешаешь! – добавил он, едва смирившись с неудачей. Магия вернулась, сжалась, обволокла Эйнеке невидимым щитом. Конь под колдуном тревожно всхрапнул и прянул ушами. Пришлось вновь приласкать животину.

– Почему ты всегда лезешь?! – докинул Эйнеке напоследок.

Ярость отчетливее полыхнула в его взгляде, но лицо Наталя по-прежнему выражало искреннее беспокойство. И ни тени обиды. Это выводило куда сильней, чем ответная злоба! Огрызнись брат или залепи ему по уху, Эйнеке бы обрадовался, воспринял это с восторгом, ведь что как не старая-добрая драка лучше всего доказало бы их равенство? Однако Наталь в своей слепой заботе оказался до невозможного беспощаден!

«Для него я ущербный калека!» – что-то детское и совсем незабытое заставило Эйнеке поморщиться от несуществующей горечи и сплюнуть прямо под ноги коню.

– Лады, раз все хорошо, значит все хорошо! – беспечно отозвался Наталь. Широченная улыбка сияла на его губах, а Эйнеке в очередной раз проклял себя за нерешительность. Найдись в нем чуть больше безрассудства, он бы непременно первым съездил брату по лицу.

– Хардвиг говорит скоро привал. Еще немного и разобьем лагерь! – словно ни в чем не бывало продолжил Наталь. С дружками-наемниками ему болтать, похоже, надоело, и теперь старший брат искал общества младшего.

– А завтра к полудню уже будем тискать девок в Приречье! – голос Наталя набирал силу, наполнялся раздражающе-веселыми нотами. Пара рубак, ехавших поближе к братьям, поддержала старшего чересчур громким согласием. Будто без их рева слова Наталя нельзя было принять на веру!

Эйнеке молча пришпорил коня.

***

Разбили лагерь. Расседланные лошади тихо фыркали у края обширной поляны. Люди копошились вокруг, занятые своими делами. Кто-то начищал до блеска доспехи, кто-то точил клинки, но большинство горланило похабные песни, допивало остатки водки, греясь у костра, и трепало без умолку. Хардвиг – командир отряда – собрал совет в стороне от этого сборища. Из-за стволов деревьев Эйнеке наблюдал за действом в лагере и прислушивался к словам других «советников» – доверенных вояк и Ирдриха, что вместе с Эйнеке составлял особо привилегированную «касту» в скромном наемничьем обществе. И Хардвиг, и прочие наемники (разве что кроме Наталя) опасались магов, но ценили их. Отчасти за «мудрость», приписываемую волшебникам в сказках, отчасти за умение убивать. Огненные шары и стрелы весьма впечатляют!

– Пе`гейдем Долгий Зубец вб`год и в П`ги`гечье окажемся еще по ут`гу. – заверял Джерт – рослый детина с выгоревшими соломенными волосами. Он безбожно картавил, превращая каждое слово в шутку.

– Ага, конечно, к утру! Ты думаешь мы по заре поднимем весь этот сброд?! – гоготнул Трог – полная противоположность Джерта – чернобородый коротышка. Полугном наверняка.

– Ну нет, в П`ги`гечье их ждут девки, а ты сам знаешь, д`гужище, что кобельку стоит только сучку учуять и… – эта реплика потонула в общем хохоте. Усмехнулся даже Ирдрих. Эйнеке кисло улыбнулся: у него собачьи метафоры восторга не вызвали.

– Брод надо еще найти, Джерт, – отсмеявшись, заметил Хардвиг, – А Долгий Зубец на них небогат, да и мостов в этой глуши давно никто не строил. Как бы не пришлось знатный крюк навернуть!

– Можем углубиться в руины. – подал голос Ирдрих. Все взгляды обратились к нему, даже Эйнеке покосился на «коллегу». Чародея это смутило. Он ненадолго затих, собираясь с мыслями.

– Это Меледир. Руины Меледира. Город стоял на берегу Зубца. По обе стороны, – наконец заговорил Ирдрих: торопливо, но тихо, – Может найдем уцелевший мост, переправу или что-то подобное…

Молчание вновь воцарилось между участниками совета. Обдумывали предложение мага, взвешивали «за» и «против». Причем «за» было явно больше. Хотя бы просто потому, что почти каждый из присутствующих желал поскорее оказаться в теплом кабаке с распутной девкой на коленях. И почти каждый цеплялся за малейшую надежду осуществить это поскорее. Предложение Ирдриха стало чем-то сродни соломинки для утопающего.

– В твоих словах есть смысл, господин-чаровник! – наконец изрек Трог. Джерт поддержал его кивком. Хардвиг и остальные сомневались.

– Чушь! – холодно и ровно изрек Эйнеке. Теперь взгляды присутствующих обратились к нему. В отличии от Ирдриха Эйнеке и бровью не повел.

– И почему же? – сложив руки на груди, поинтересовался Хардвиг.

– Наварионцы здесь камня на камне не оставили, да и сколько лет прошло? – Эйнеке пожал плечами, – Шансы найти мало-мальски целый мост, что выдержит наши пятьдесят туш и столько же коней… мм, не слишком велики, скажем! – опять покосившись на Ирдриха, он позволил себе ухмылку. Тот нахмурился.

– И не стоит нам углубляться в руины… – продолжил было Эйнеке, но его прервали.

– Диких эльфов б`гоишься, малыш? – подтрунивая, спросил Джерт. Шутку оценил разве что Ирдрих, нервно хмыкнувший в ответ. Физиономии остальных выражали скорее недоумение. Хардвиг опустил голову, прикрыв лицо рукой.

– Ты мою рожу давно видел? А уши? – слегка надменно поинтересовался Эйнеке, – Я – полуэльф, если ты до сих пор не заметил!

Даже осознав всю неуместность своей шутки, Джерт не собирался сдаваться:

– И че? – задал он очередной вопрос. Тот самый вопрос, на который можно ответить только бранью или насилием. Прямым ударом в челюсть, например. В очередной раз поймав себя на желании ввязаться в драку (раз с братом не судьба!), Эйнеке фыркнул и обратился к Хардвигу:

– Незадолго до привала, – молвил он, – Я ощутил всплеск магии в лесу. Не разобрал где и что его породило, но, думаю, это в руинах. Больше негде.

– Ирдрих? – окликнул второго мага Хардвиг, – Что ты на это скажешь?

«Опять!», – Эйнеке едва скрыл свое разочарование. Самоучка Ирдрих! Его слово непременно весомее! Возможно, Хардвига подкупала большая «человекоподобность» Ирдриха. Оба же «чистокровны»! В отличие от него – от Эйнеке.

– Нет. Ничего особенного. – охотно заявил Ирдрих. Удовольствие и чересчур явное торжество прозвучало в его голосе.

Сдерживая досаду, Эйнеке поскреб щеку. А может Хардвиг охотнее доверял Ирдриху из-за возраста… видимого возраста. Забавно, будучи вдвое старше «коллеги» Эйнеке выглядел рядом с ним только-только повзрослевшим дитем. Проклятая эльфийская кровь! Пока лицо Ирдриха зарастало жесткой щетиной, а кожу бороздили морщины, Эйнеке довольствовался лишь редким мальчишечьим пушком.

– Значит идем через Меледир! – кивнул Хардвиг. Теперь его решимость вряд ли что-то могло поколебать.

Комментарий к Часть первая: «Наемники. Бессмысленные разговоры. Вспышки»

Стоит отметить, что действие происходит за восемь лет до событий «Духа праздника».

========== Часть вторая: «Ночная прогулка» ==========

«Отговаривать бестолковых наемников лезть в эльфийские руины, а в итоге сунуться туда сам… Ночью. Один… Ох, Эйнеке-Эйнеке, чего только не сделаешь, чтобы покурить тайком от брата!» – сетовал внутренний голос.

Эйнеке, прислонившись спиной к холодному мрамору какой-то покосившейся постройки, улыбнулся. Затяжка и выдох. Дым свился в небольшое облачко над головой. Неплохо. Табак, конечно, дрянной, но расслабиться помогал, а расслабиться после «совета» стоило. И зачем его только зовут? Все равно ведь не слушают! Не воспринимают всерьез! Да и как воспринимать всерьез мальчишку, прячущего от брата самокрутки и свое нещадное желание их смолить? Кажется, именно так Эйнеке видели другие наймиты.

Затянувшись еще раз, полуэльф швырнул окурок в противоположную стену. Черное пятнышко украсило белый камень. Эйнеке хмыкнул. Магия, клубившаяся рядом, вытянулась, накинулась на тлеющие останки самокрутки и мигом их потушила. Стать причиной стихийного бедствия полуэльфу не улыбалось, тем более у него имелись свои планы на раскинувшийся вокруг лес. Наталь, увлеченный водкой, опомнится нескоро, соратникам до мага-«мальчишки» дела нет, а поспать можно и в седле… Эйнеке двигало не только желание курить, но и подзаработать. На руинах Меледира росло немало ценных трав, и за некоторые, собранные в ночной час, алхимики Приречья отвалили бы кругленькую сумму.

Прибыль оправдывала риски. Эйнеке все рассчитал. Обдумал и взвесил. Да и чем он рисковал? Жизнью? Не низкосортному наемнику беспокоиться об этом! Если не разбойничья дубина прикончит, так камень или крестьянские вилы! В травах он смыслил и постоять за себя мог. Эльфийская кровь и воспитание тоже добавляли своего. Эйнеке превосходно видел в ночной мгле, а также помнил пару-тройку фраз, могущих уберечь его гнева диких собратьев. Шансы на успех определенно были. Главное не забыть в какой стороне лагерь!

«Так, ладно, – Эйнеке выпрямился, обвел взглядом руины в поисках достойных ориентиров, – Времени у меня до рассвета. Сюда вернусь, как только засветлеет, а пока к тому храму!»

Здание далеко впереди походило скорее на дворец, чем на храм, однако Эйнеке это волновало мало. Он выбрал его в качестве ориентира лишь из-за больших размеров и причудливых изваяний у крыши. Достаточно запоминающееся место. Не то, что это! Полуэльф опять хмыкнул. Нужно получше отметить его. Эйнеке вновь обратился к магии. Незримый щит всколыхнулся, обернулся когтистой рукой. Он повел по коре ближайшего древа, опалил камни. Маленькое пятнышко на белой стене обратилось в здоровенный след гари. Щепа и крошка разлетелись в стороны. Откашливаясь от поднявшейся пыли, Эйнеке закинул на плечо сумку и зашагал прочь.

Теперь его магия разливалась по лесу. Почти так же, как и несколько часов назад, когда полуэльф искал странный всполох вдали. Она текла тонким потоком между белесых построек и стремящихся в небо деревьев. Цеплялась за кустарник, терялась в стеблях и просачивалась под палые листья. Эйнеке будто собственными пальцами ощупывал каждый клок земли. Впрочем, он не углублялся в свои колдовские ощущения, только прислушивался к ним. Большее предпочтение полуэльф отдавал иным чувствам. Никаких подозрительных звуков: шелест ветра меж пустующих домов, шепот крон над головой. И совсем никаких признаков жизни! Разве что отпечатки раздвоенных копыт на влажном грунте.

«Олени… может галлы», – Эйнеке склонился над ближайшей цепочкой следов. Осмотрел ее, ощупал почву, вскинул голову, всматриваясь во тьму. Между веточек бересклета мелькало что-то светлое. Магия потянулась к загадочному предмету. Легко повела по нему: опустошенное, уже утратившее жизнь. Заинтригованный Эйнеке двинулся вслед за своей магией.

«Все-таки галлы», – длинные, тонкие, будто птичьи, пальцы полуэльфа вытянули из зарослей клочок белой шерсти. Она утратила свой причудливый блеск, но по-прежнему оставалось мягкой, почти шелковой. Галлы – лунные олени – славились своей удивительной шкурой.

«Значит, рядом есть звездолист. Хорошо… просто превосходно!» – отбросив клочок, Эйнеке поправил сумку на плече и уверенно шагнул в заросли. Галлы любят звездолист, а собранный к полуночи он очень даже в цене!

Искать долго не пришлось. Широкие вайи устлали землю в десятке шагов от бересклета. Полуэльф тихо присвистнул: есть где разгуляться! Вытянув из-за пояса небольшой серпик для сбора трав, он взялся за дело. Выбрал растение постарше и побольше, кинул рядом сумку и подцепил лезвием побег. Плавное движение, тихий щелчок. Вайя надломилась, поникла, а холодный сок потек по пальцам. Эйнеке одернул руку. Выругался и отер ту о штанину. О свойстве свежего звездолиста навеивать дрему полуэльф знал не понаслышке. Перчаток с собой не было, однако в сумке нашлась тряпица. Ей Эйнеке обмотал ладонь и продолжил работу.

Отвергая молодые, стремящиеся вверх побеги, полуэльф срезал более темные, сверкающие серебристым налетом, словно металлической крошкой усыпанные… В них чувствовалось больше силы. Вайя за вайей – Эйнеке без устали работал серпом. Его магическое поле вновь стянулось, обернулось щитом и стихло, вытягивая остатки энергии из умирающих растений. Чувство голода – не того, от которого бурчит в утробе – вернулось, ударило в голову. Эйнеке приоткрыл рот, будто пробуя воздух на вкус. Кровь закипела. Зрелый звездолист полнился магии. Ограничиваться жалкими крупицами из срезанных побегов… почти кощунство! Полуэльф воткнул серп в землю.

Попытался. Острый кончик не вошел в мягкую почву. Отскочил.

«Что это?» – посмотрев на место, над которым замерла его рука, Эйнеке отбросил серп.

Спустя мгновение возни с землей, полуэльф поднес к глазам находку. Что-то округлое, тусклое и серебристое, как налет на побегах звездолиста. Монета? Слишком крупная: больше любой из водившихся у Эйнеке в кошелях!

«Чешуя!»

***

Вспышка.

Проклятая вспышка! Слепящая. До рези в глазах! Крики. Кричал не он. Не человеческий голос! И совсем не эльфийский. Рев. Чудовищный. Оглушающий. Дрожь в коленях. Опустошенность. Песок забил легкие. Не дает дышать! И так тесно… тесно в груди! Тянет в боку. И серебро. Оно искрами сыплется с неба!

***

Магия вновь полыхнула в лесу. Неожиданно. Ярко! Эйнеке застыл, прислушиваясь к ощущениям: еще далеко, но… оно движется? Мчится навстречу! Холодный пот окатил спину. Полуэльф схватился за брошенный серп, вскинулся. Он никак не мог прочувствовать расстояние между собой и вспышкой, понять сколь скоро сгусток непонятной, незнакомой силы настигнет его. Эйнеке замялся. Опасна ли вспышка? Безобидна ли? Можно ее пожрать? Поглотить? Голод не отпускал, а Эйнеке все еще колебался, не отправлял силу к загадочному всполоху. Он мог бы обратить щит в лапу, потянуться навстречу, схватить…

Треск и грохот. Деревья застонали, заскрипели. Что-то неслось меж них. Стремительно и упорно. Оно боками сдирало кору, ломало ветви, вырывало из земли корни. Сердце взволновано дрогнуло. Вспышка… существо, породившее ее, приближалось! Будто подтверждая мысли Эйнеке, лес исторг жуткий рев. Существо стрекотало и рычало, выдавая свое возбуждение и азарт. Хищник. Это был хищник: сильный и уверенный. Матерый. Он не видел в Эйнеке угрозы, только добычу. Полуэльф ринулся прочь, и тут же остановился:

«Поздно!» – понял он, краем глаза заметив серебристый силуэт. Не очередной остов разрушенного меледирского здания и не благородную галлу, а нечто… змеиное? Ящериное?

Кем бы ни была тварь, она почти настигла Эйнеке. Оставалось всего ничего. Мгновение? Два? Бежать бессмысленно, а прятаться негде! Тихо рыкнув в ответ, полуэльф взгрел свою магию. Впился в нее мыслями, пальцами. Заставил кипеть в ожидании боя. Если помирать, так в борьбе!

Гулкий рев. Стук когтей и шелест чешуи. Эйнеке остался недвижим, хоть все внутри него и сжалось от этих звуков. Полуэльф не плел заклятий и не готовил чар – все равно не успевал! Он собирал всю магию, что только мог нащупать поблизости. Лишенные сил вайи звездолиста поникли, ссохлись. Их металлический блеск потух, и поляна полная свежих молодых растений погибла, а Эйнеке… он был почти готов. Почти!

«Сейчас прыгнет!» – Эйнеке нырнул вперед в отчаянной попытке избежать столкновения.

Неведомая тварь проскочила над головой. Мощное тулово и длинный хвост. Он едва не чиркнул полуэльфа по спине.

Запах земли. Комья грязи вперемешку с останками мертвых растений забили рот. Дыхание оборвалось. Падение вышибло из Эйнеке дух и едва не погасило сознание. Полуэльф чудом не прикусил язык и больно саданулся челюстью, а магия… магия ускользнула от него. И непросто ускользнула, а вырвалась неконтролируемым потоком! Едва коснувшись воздуха, она растеклась по поляне. Сухой звездолист вспыхнул, а полуэльфа обдало жаром.

Шипение.

Враг наступал снова. Эйнеке дернулся. И остался на месте. Невыносимая тяжесть надавила на спину. Будто могильная плита рухнула и вжала еще на полдюйма в землю! Живот стиснуло, обхватило кольцом. Что-то острое уперлось грудь. Треск порванной одежды перекрыл зловещий стрекот. Он стал ближе. Намного ближе! Эйнеке запаниковал. Дернулся еще раз, но все так же безуспешно. Потом его потянуло вверх: так неумолимо, что полуэльф просто обмяк – повис безвольным грузом. Теперь душила не земля и грязь, а сам воздух: его вдруг оказалось слишком много. В глазах помутилось. Эйнеке мельком уцепил удаляющиеся кроны. Они полыхали колдовским пламенем. Потом все померкло.

***

Почерневший песок и ломкое стекло. Все в крови и серебре. Принц Ал`Аллэ лежал на спине. Изувеченное тело, оголенные кости. Мгновение назад он был един с магией: она струилась, сливалась с ним… а теперь он опустошен и изломан. Зверь, покачиваясь, улетал прочь. Его жалобный вой разносился над морем.

========== Часть третья: «ВСПОМИНАЙ!» ==========

Мощный взмах. Керихат взмыла в небо. Свирепая радость придавала ей сил. Враг в когтях: слабый, измученный и побежденный. Наконец стал добычей! Еще один взмах – Керихат поднималась выше. Врага следовало добить, но не здесь, не сейчас! Нужно время и укрытие, чтобы насладиться местью. Ветер обхватил могучее змеиное тело, прошел под кожистым крылом. Керихат заворчала. Сначала довольно, даже торжественно, потом тревожно. Пахло магией. Враг смыслил в колдовстве. Он не навредил Керихат в этот раз, лишь слегка опалил чешую, но пожар… Пламя распространялось. Быстро, стремительно, неудержимо! Человечки проснутся. Нет-нет, уже проснулись! Слуха достигли визгливые голоса. Маленькие огоньки замаячили внизу.

Враг нашумел. Привлек слишком много внимания. Нужно скрыться! Спрятаться, пока человечки не заметили ее! Керихат нырнула в облако дыма, сгустившееся над лесом. Едкая гарь защипала нос. Лучше стерпеть, чем упустить Врага. Она слишком долго ждала!

Взмах. Еще один, и еще. Керихат взяла на север. Туда не шел огонь, и там за пышной листвой скрывалось ее убежище. Удачно. Искать новое несподручно. Враг хитер. Коварен. Даже не сопротивляясь, он опасен. Керихат помнила жгучее чувство, срывающее чешую с плоти. Великолепную сверкающую чешую!

Старая боль вернулась. Напомнила о себе. Керихат взревела и на лету тряхнула Врага. Она хотела, чтобы он кричал: от страха или в агонии – неважно! Лишь бы кричал, лишь бы вопил, услаждая ее слух! Враг молчал. Это не радовало. Совсем не радовало! Он был жив – Керихат это знала. Чуяла, несмотря на бьющий по бокам ветер. И все равно оставался безмолвным. Может стоило встряхнуть посильнее? Керихат отмела эту мысль. Существо в ее когтях уж точно не крепче оленя, а у тех так забавно хрустит шея, если позволить рогатой башке дрягаться в полете! Враг не умрет раньше срока, не отделается так просто!

Шумные человечки остались позади. Огни пожара превратились в далекое зарево. До логова оставалось всего ничего. Издав тихий рокот, Керихат сложила крылья. Она мягко скользнула в провал у крыши забытого храма. Массивные когти скребнули по каменному полу. Керихат приземлилась на задние лапы – в передних все еще болталось хрупкое тело Врага. Опираясь на массивный хвост, Керихат шагнула вперед, к грубо слаженному из ветвей гнезду. Изогнула шею, прихватила ношу зубами. Борясь с соблазном посильнее сжать челюсти, Керихат опустила Врага на подстилку из прутьев, листьев и сухих чешуй, затем обнюхала, осмотрела.

Живой, но не двигается. Только грудь вздымается и опускается, выдавая дыхание. Глаза закрыты, будто спит. Без сознания? Керихат фыркнула: ей не слишком прельщало ждать, когда это злобное создание придет в себя. И ведь даже руку ему не откусить, не рискуя убить раньше срока! С другой стороны, Керихат могла без помех изучить Врага: она впервые за многие годы видела его так близко. Враг изменился. Почти непохож на детеныша! Вырос, но остался все таким же странным, неправильным. Не человек и не эльф – что-то между. Остроухий, тонкокостный, долговязый и болезненно тощий. Такого стыдно бояться! Если, конечно, не знать, что сила его не в мускулах.

Керихат нервно качнула хвостом. Треснула пара прутиков, зашелестела подстилка, и в руинах опять воцарилась тишина. Керихат склонила голову над Врагом, повела носом. Магия. Она все еще окружала его тщедушное тельце, но не кипела и не пылала, тоже спала. Хорошо! Без своего колдунства Враг не опасен. Керихат глубже вдохнула. Пахло чем-то еще. Металлом? Может кровью? Нет, та воняет резче, сильнее! Это что-то другое. Керихат приоткрыла пасть в попытке понять откуда именно исходит запах. Кажется, дело было в чудных приспособлениях на ногах Врага. Настоящее название никак не приходило на ум Керихат. Она назвала их «накопытниками».

Схватившись за правый зубами, Керихат потянула тот на себя. Привкус старой кожи наполнил пасть. Накопытник не поддавался. Пришлось хорошенько помотать головой, чтобы ослабить его «крепления». Шнурки треснули. Отлетела металлическая пряжка. Керихат утянуло назад. Заворчав, она выпустила накопытник и обнюхала его. Не тот! Воняет только потом и грязью. Значит второй. Керихат снова вытянула шею, примеряясь к левому накопытнику. Почти сомкнула челюсти, но…

Враг зашевелился!

***

Темнота уходила. Ускользала, освобождая разум. Сначала вернулись звуки. Они наполнили оживающее сознание Эйнеке шелестом и треском. Потом пробудились телесные ощущения. Утихающая боль в груди, прямо под сердцем, и ничего больше. Странно. Подозрительно даже! Эйнеке приоткрыл глаза: серая муть с вкраплениями белых и черных пятен. Ничего не разобрать! Тогда полуэльф мысленно позвал магию, но откликнулся голод: сильный, яркий. Он мигом прояснил рассудок Эйнеке.

«Где я?!» – первая отчетливая мысль пробилась сквозь тяжелый туман.

Эйнеке прижался щекой к полу. Белые стены и слабый свет, текущий откуда-то сверху. Грязь, листья, ветви. Острый камушек врезался в кожу. Эйнеке скорчился. На горло давила тошнота.

«Проклятье! Что со мной?! Где я?!» – теперь его разум лихорадило от мыслей-вопросов.

Накатывала паника. Магия не слушалась. Голод и дурнота давили все сильнее. В конце концов, навязчивая жажда поглотить хоть немного силы – восстановить свои резервы – взяла верх. Магия. Магия! МАГИЯ! В земле и в воздухе, в ростках трав, пробившихся сквозь каменный пол, во мхе и в плесени на стенах. Везде. Всем своим существом Эйнеке потянулся к ее многочисленным источникам. Зловещий стрекот оборвал его попытку.

Поток колдовской силы ускользнул. Эйнеке затаил дыхание.

Движение!

Там, вне поля зрения! Разум приказал встать, вскочить: быстро и стремительно. Тело ослушалось. Эйнеке лишь неуклюже мотнул головой и шарахнулся об замусоренный пол. Полуэльф не чувствовал ни рук, ни ног. Зато к нему возвращалась память. Чудовищный зверь в лесу, нападение, удаляющиеся верхушки деревьев… Его схватили! Унесли в гнездо! Теперь Эйнеке видел некое подобие борта, сложенного из толстенных ветвей. И не мог шелохнуть даже пальцем, не то что спасти себя! Снова накатывал ужас…

Скрежет когтей по камню. Хруст сухих листьев и прутьев. Это зверь! Он подобрался ближе. Жаркое дыхание обдало Эйнеке. Полуэльф медленно повернул голову, ведь только это он и мог сделать. Здоровенная тварь нависла над ним, изогнув гибкую шею так, чтобы морда оказалась едва не у лица Эйнеке. Пара огромных пурпурных глаз, не мигая, таращилась на полукровку. Змеиные зрачки. Недобрый блеск. Взгляд оробевшего Эйнеке скользнул к пасти чудовища. Изогнутые клыки, видневшиеся из-под приподнятой губы, тоже не сулили ничего хорошего. Полуэльф шумно сглотнул, но более не издал ни звука.

Пурпурные глаза моргнули. Оскал стал шире. Снова послышался злобный стрекот, перерастающий в гулкий рык. Тварь рокотала, а Эйнеке по-прежнему молчал. Он мог бы закричать. Он хотел бы закричать! Но крик бы его не спас. Может только ускорил неизбежное. Эйнеке опустил веки. Свой бой в лесу он уже проиграл. Рокот стал громче, а горячее дыхание чудища ближе. Полуэльф чувствовал его у самого горла. Что-то жесткое и влажное повело по коже. Боли не последовало. Только яростный вой. Тварь отдалилась.

Прошло несколько мучительно долгих мгновений. Вой не стихал. Чудище бесновалось неподалеку. Чужую злобу Эйнеке ощущал так, будто она была его собственной. Пытаясь понять, что происходит, почему его еще не добили, полуэльф открыл глаза. Тварь опять оказалась вне поля зрения. Пришлось ворочать головой. Почувствовав на себе чужой взгляд, чудище стихло. Замерло. Прижатые к бокам крылья, серебряная чешуя, здоровенная туша. Похоже на виверну, но лапы четыре, а не две.

«Дракон!» – глаза Эйнеке округлились.

Дракон снова взревел. Эхо загудело меж стен. Ящер распахнул крылья, вздыбил чешую, пытаясь казаться больше и опаснее, однако… зачем? Дракон не атаковал!

«Чего он ждет? Мог уже бы давно убить меня!» – страх отступил. Сошел на нет, сменившись интересом.

«Что-то не так…» – Эйнеке сощурился.

– Пытаешься запугать меня, дракон?! – прохрипел он, затем с вызовом ухмыльнулся.

Дракон смолк, осел и обернул лапы хвостом, будто здоровенная кошка. Недоумение мелькнуло в пурпурных глазах, заклубилось в воздухе. Эйнеке поймал себя на том, что чувствует его неестественно ярко, близко… совсем по-своему!

Молчать! – разум кольнуло острой иглой. Эйнеке зашипел. Боль ошеломила его.

Бойся! – этот приказ «прозвучал» громче, отчетливее. Он наполнил сознание полуэльфа десятком смутных чувств: по большей части гневом и обидой.

Моли о пощаде! – боль перерастала в агонию. Она парализовала сознание, но вернула чувствительность рукам.

Извиваясь на полу, Эйнеке скреб пальцами. Забавно, именно тогда он понял, что «слышит» не слова, а образы. Они бесконтрольно текли в его разум, порождая причудливые видения. Дракон говорил чувствами, ощущениями, едкими как кислота фантазиями. Слова Эйнеке додумывал сам. Чудище желало мести.

– За что?! – едва дыша, просипел Эйнеке.

Ты знаешь! – раздалось в ответ. Драконья голова приблизилась. Немигающий взгляд пурпурных глаз впился в Эйнеке. Полуэльф пытался возразить, дать понять, что не знает… не помнит ничего такого…