Текст книги "Золотой Вестник (СИ)"

Автор книги: Elenrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Дальше последовало длинное, насыщенное цифрами и терминами перечисление произведённых ремонтных работ, описание состояние разных частей корабля, затрат ресурсов и прочее, и прочее. Как ни странно, доклад старшего адепта звучал весьма оптимистично. «Золотой Вестник» стремительно восстанавливался и, был шанс, что через несколько месяцев мог бы снова прыгнуть в варп.

– Прекрасно.

Эрик поднялся и прошёлся вдоль широкого стола.

– Но, как мы видим, варпальные аномалии на корабле всё ещё происходят, и со временем их становится больше, – он поймал вопросительный взгляд Вейла и добавил: – Неизвестный наркотик тоже вряд ли взялся посреди космоса сам по себе. В любом случае, очевидно, что если мы не предпримем меры, ситуация продолжит ухудшаться. Проповедник, – он кивнул Илиану, – я бы хотел, чтобы вы провели ещё одно богослужение для всего экипажа в начале смены. Это спасёт людей от безумия.

«…Может быть», – хотел добавить капитан, но не стал.

Илиан поднялся и сложил на груди аквилу.

– Я сделаю всё возможное по мере моих скромных сил.

– Далее… – капитан потёр виски и сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. – Лейтенант Фокс, свяжитесь немедленно с леди Амелией.

– Я связывался, капитан, – названный офицер встал и козырнул. – Ответа не было.

– Тогда идите и постучитесь в её каюту, живо.

Произнося эти слова, Эрик чувствовал, как где-то в груди снова зашевелилось нехорошее предчувствие. И он уже начинал ему доверять.

Капитан продолжил разбор текущих дел, а Фокс прибежал через двадцать минут, встревоженный и слегка запыхавшийся.

– Леди Амелия не покидает своей каюты с момента выхода в реальное пространство, – отрапортовал он. – Раньше она пускала к себе слуг, но уже двое суток не открывает дверь никому. Её слуги обеспокоены…

– Я сам её навещу, – решило за капитана плохое предчувствие, и он с ним согласился.

Как и все представители Навис Нобилите, леди Амелия была горда, эксцентрична и во многом устанавливала собственные правила. У неё случались время от времени периоды затворничества, когда её не интересовало ровным счётом ничего, кроме её непосредственной работы. Но при том она была аристократкой до мозга костей и не привыкла обслуживать себя самостоятельно, так что слуги сновали вокруг неё постоянно. Похоже, и здесь что-то было не так…

И действительно, из-за толстенной бронированной двери никто не откликнулся. После некоторого времени бесплодных попыток Эрик вызвал пятерых абордажников и ремонтную команду с плазменными резаками, чтобы вскрыть дверь. Защита каюты навигатора была сделана на совесть, и справиться с ней стоило немалых трудов. За это время капитан успел прокрутить в голове множество плохих сценариев… но ни один из них не был хуже того, что он увидел внутри.

Сначала в ноздри всем собравшимся ударило сильнейшее зловоние, которое перебивало даже запах раскалённого металла, плавящегося под плазменными резаками. Вся каюта была покрыта разводами коричневой грязи, в которой проступали нечестивые символы, но хуже всего было то, во что превратилась леди Амелия. Она буквальна расползлась по всей каюте мешаниной щупалец, наростов, скрюченных ложных конечностей и ещё чего-то невообразимого. Лицо её находилось где-то посередине каюты и было ещё узнаваемо, хоть и чудовищно искажено, а из раскрытого рта доносилось безумное завывание напополам с отвратительным бульканьем. Одно из щупалец потянулось к оплавленной двери, но обожглось о раскалённый добела край и убралось назад.

– Сжечь здесь всё, – отчеканил Эрик. – И запечатать каюту.

Его тошнило, но он не подавал виду.

А когда за его спиной уже слышался рёв пламени, и пахло горящим прометием, он вызвал по воксу Нумиона.

– Старший адепт, возможно ли вывести корабль к порту Странствие без навигатора, используя короткие варп-прыжки?

Если такой вопрос и озадачил Нумиона, он не показал этого, поскольку его вокс-передатчик не умел отображать эмоции.

– Я не обладаю достаточными знаниями и полномочиями, чтобы ответить на ваш вопрос, капитан. Вам следует обратиться к магосу Аргенту.

– К нему я тоже прогуляюсь прямо сейчас, – выдохнул Эрик.

Плохое предчувствие шевельнулось снова.

***

Когда Эрик обнаружил тело магоса, выгоревший когитатор за его спиной ещё источал едкий сизый дым. Глазные линзы Аргента раскололись и выкрошились, и через глазницы вытек наполовину спёкшийся мозг. Аугментические конечности заклинило, и тело не упало, а осталось стоять в том же положении, в котором магоса настигла гибель. Руки были вытянуты, раскрытые ладони выставлены вперёд, словно он рефлекторно, на удивление человеческим жестом пытался защититься от чего-то страшного. Дрель верхнего механодендрита тоже была вытянута вперёд и до середины длины вошла в лоб сервитора интерфейса связи с духом машины корабля. Череп раскололся, но и это не мешало увидеть, как чудовищно мутировал сервитор. Даже кровь, залившая лицо, шею и грудь, была неестественного почти чёрного оттенка. Интерфейс, разумеется, не функционировал.

– Это скверна, – озвучил очевидное Нумион, и, казалось, даже его монотонный искусственный голос звучал отчаянно.

– Она проникла в самую суть корабля, – продолжил за него Эрик. – Дух машины «Золотого Вестника» предал нас, верно? – он вопросительно посмотрел на старшего адепта.

– Дух машины «Золотого Вестника» поддался влиянию Губительных Сил или одержим. Я не обладаю достаточным количеством данных для точного анализа.

Капитан тяжело вздохнул и потёр пальцами виски, прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Ему хотелось грязно выругаться или просто громко заорать, хотелось разнести всё вокруг, хоть как-то выплеснуть обуревавшие его чувства, вытолкнуть из себя страх и отчаяние, чтобы не позволить им прорваться позже гораздо более разрушительным образом – в виде паники и потери способности здраво мыслить. Но сейчас у него не было права даже на это.

– Повторите, сколько времени потребуется на ремонт генератора поля Геллера и двигателей. И теперь вы должны дать ответ: можем ли мы всё-таки использовать короткие варп-прыжки.

– От трёх до шести месяцев, капитан, – снова без тени эмоций повторил Нумион. – Теоретически названный вами метод перемещения возможен, но я не могу сделать прогноз, что будет с кораблём в зоне варп-шторма. Дополнение: невозможно сделать прогноз, какие изменения будут происходить с кораблём под воздействием скверны варпа.

Они оба понимали, что с кораблём, заражённым Хаосом, могут происходить самые неожиданные и кошмарные вещи.

– Максимально ускорьте темпы ремонта, – после недолгой паузы приказал капитан. – И ещё. Никто больше не должен узнать, что случилось с духом машины. Не допускайте никаких слухов. Вы меня поняли?

– Ваши распоряжения совершенно ясны, капитан.

Сам он сообщил только Вейлу, а для остальных гибель магоса назвал несчастным случаем, мутировавшего сервитора сжёг, как и навигатора. Офицеры никак не могли очистить корабль от скверны Хаоса, но от известия о настоящем положении дел нервы могли сдать даже у самых стойких. От экипажа сейчас особенно требовалось спокойствие, и нельзя было допустить паники вдобавок к уже случающимся массовым вспышкам безумия.

Эрик отдавал приказы, пытался выстроить план, как продержаться до того момента, как корабль будет на ходу. Он не сдавался, хотя и понимал, что положение из тяжёлого стало почти безнадёжным. И хотя рабочие смены увеличили по времени, а ремонт ускорили максимально, порой в ущерб качеству – это не было кардинальным решением проблемы. Реальная надежда была только на радиомаяк, непрерывно транслировавший сигналы бедствия. Впрочем, встретить чужой корабль тоже было бы редкой удачей. «Золотой Вестник» выбросило в стороне от основного маршрута, туда, где в варпе бушевал губительный шторм. Даже подходить к этому месту было очень рискованно для любого корабля.

Но какими бы мрачными ни представлялись перспективы, текущие вопросы нужно было решать, а оказалось их, ожидаемо, очень много. Словом, полдня капитан не позволял себе ни минуты отдыха. Это было нужно, а ещё помогало отвлечься от осознания неумолимо надвигающегося конца. Но стоило ему на краткий миг оказаться в тишине и в одиночестве, как он снова увидел себя посреди пустыни с кровавым песком. И снова на почерневшем остове драккара сидела невозможного вида птица.

– Я всё ещё могу помочь тебе смертный, – она окинула Эрика всё тем же цепким, пронзающим до самого нутра взглядом. – У тебя есть шанс, так воспользуйся им. Спаси себя и свой корабль.

На этот раз ответ дался капитану не так легко. Он понимал, что «Золотой Вестник», скорее всего, действительно обречён. Корабль уже во власти Губительных Сил, только они ещё не взялись за него всерьёз, подступаются к нему не торопясь, но и не намереваясь оставить в покое. И просто животный инстинкт самосохранения призывал хвататься за любую возможность выжить. С другой стороны, разум и принципы твердили, что договор с Хаосом намного хуже даже самой страшной и мучительной смерти. И к тому же, раз эта тварь из варпа уже по сути заполучила корабль, то она не станет отдавать его ни за какой уговор и теперь просто пытается вдобавок подчинить себе команду.

Вместо ответа Эрик снова стал медленно, нараспев читать Литанию Защиты. Но теперь птица лишь посмеялась.

– Посмотри на себя, смертный, – она взмахнула крылом, действительно показывая Эрику на него самого. – Загнан в угол, затерян в пустоте, остался один на один с силами, которым не способен противостоять. Разве твой Император защищает тебя сейчас? Разве он явит свою волю, чтобы спасти твою жалкую жизнь? Зато я явлю…

– Он защищает, – твёрдо ответил капитан. – Защищает мой разум от лживых речей отродий варпа. Убирайся, откуда пришла, тварь!

Птица издала низкий, гортанный клёкот, который как будто резонировал с чем-то в человеческом теле, и Эрика стала бить частая дрожь.

– Ты неучтив, но я всё ещё предлагаю тебе сделку. Подумай, я могу помочь тебе сохранить самое ценное – твою жизнь.

– Ты не получишь от меня ничего! – гаркнул Эрик.

– Тогда пеняй на себя. И помни: я буду рядом с тобой, и ты непременно станешь либо моим союзником, либо моей добычей…

Капитан грязно выругался и очнулся.

– Не дождёшься, – сквозь стиснутые зубы повторял он. – Не дождёшься…

========== IV ==========

После пережитого ужаса Розе больше всего хотелось забыться и заснуть, но ей не удалось. Стоило ей улечься и пригреться, как безумие началось повсюду. Из коридора потянуло пряно-приторным запахом, послышалось уже знакомое пение без слов, только теперь странный мотив нестройными голосами подхватывали десятки человек, а может быть, и сотня-другая.

Шенг проснулся, приоткрыл дверь и настороженно выглянул из кубрика – а потом закрыл её как можно плотнее.

– Это всё наша обскура, – Роза закрыла лицо руками. Шенг в первый момент воззрился на неё удивлённо, но потом согласился: пахло и правда порченой обскурой.

Вскоре в коридорах началось нечто невообразимое. Нечестивый ритуал, которому Роза уже была свидетельницей, повторялся в большем масштабе. И теперь жертвами становились не только такие же сумасшедшие, но и матросы, которые вышли поглазеть и не успели убраться восвояси. Стоны и крики извращённого наслаждения мешались с воплями боли и ужаса. Кто-то пытался драться, кто-то бежал, но укрыться в коридоре было негде, а толпа была слишком большой.

Выходить означало бы верную смерть, а кубрик не был абсолютно надёжным убежищем. Шенг со своей бандой заняли наиболее удобные позиции и готовились дорого продать свои жизни. Они сидели или стояли неподвижно, направив стабберы на запертую дверь, которую забаррикадировали всем, что оказалось под рукой.

А потом в коридоре послышалась стрельба – похоже, пришёл Вейл с абордажной командой. Толпа безумцев не дрогнула и не начала разбегаться: наоборот, увидев перед собой новые цели, шла и бежала к ним, распевая свою странную песню или выкрикивая непристойности. Снова раздавались выстрелы, матросы падали со стонами, которые больше походили на звуки наслаждения. Но вскоре всё было кончено.

– Всю обскуру надо уничтожить к фраговой матери, – решил Шенг, пока снаружи уносили к воздушному шлюзу трупы. Редких выживших пытались привести в чувства, но те окончательно лишились рассудка.

– Не надо было вообще её толкать, – проворчал Келл.

– Кто-то что-то сказал?

Шенг тяжёлым взглядом обвёл каждого по очереди и остановился на зазывале. Тот неотрывно смотрел на главаря несколько мгновений, а после не выдержал и опустил глаза.

– Ничего, Шенг, – угрюмо проговорил он наконец.

– Так-то лучше. А теперь, когда старпом со своими шакалами свалит, вылезаем тихо, чтобы никто не видел.

Келл молча кивнул. Они вдвоём шли знакомыми техническими тоннелями к своему схрону. Обычно Шенг и Келл проделывали этот путь в тишине – не везде стенки достаточно заглушали звук – но теперь молчание было особенно напряжённым. И Шенг не выдержал первый.

– Если есть разговор, не тяни резину, валяй.

– Мы с тобой совсем порт приписки попутали, вот о чём разговор, – Келл опасался главаря и нервничал, а потому сказал это чуть более резко, чем собирался. – Фраг бы с ним, если бы кто-то потравился нашей обскурой, но это уже слишком.

– Мне почём было знать? – буркнул Шенг.

– А ещё будут шмонать, и кто-то нас сдаст, это точно. И тогда мы покойники.

– Мы сожжём всю дурь, а если к нам пожалуют гости, придётся валить. А у тебя есть идеи получше?

Зазывала мотнул головой, потому что другого выхода действительно не было. И всё же главарь чувствовал его недовольство и был настороже. Может быть, Келл решит свести счёты – тогда надо будет выстрелить первым.

Около незаметной, кустарно вырезанной дверцы схрона пахло приторно-пряным, и Шенг решил поменьше вдыхать эту дрянь, а зазывалу пропустить вперёд. Келл и сам рвался побыстрее закончить, и запах его не волновал. Он открыл тайник… и застыл с открытым ртом.

Все ящики с обскурой были открыты, и их содержимое уже не было просто наркотическим порошком. Из них проросло нечто, похожее на растение, коралл или что-то, чему вовсе нет названия. Длинные гибкие то ли стебли, то ли щупальца вырастали из ящиков и покачивались в воздухе, либо прилепились к стене и ползли вверх и в стороны, распространяясь по коммуникациям. Всё это переливалось яркими красками, от перламутрового до красного и кислотно-розового, свободные стебли-щупальца двигались и извивались, и на концах их росли ещё более яркие цветы, источавшие облачка пыльцы.

Шенг решил не лезть к этой дряни и передал Келлу канистру с прометием, которую нёс с собой. И ещё на всякий случай замотал себе нос и рот платком.

Зазывала от души полил всё, до чего смог дотянуться, и поджёг. Запах усилился, смешиваясь с дымом, который тоже был сладко-пряным, как от курений. Стебли-щупальца медленно, словно нехотя, обугливались и опадали, издавая змеиное шипение. Цветки же просто лопались от жара, выпуская целые розоватые облачка пыльцы. Келл плеснул ещё прометия, но не достал до всех стеблей, и ему пришлось лезть дальше в схрон. Он вдохнул дым с пыльцой, закашлялся и полез дальше, но движения его стали замедленными и неверными, как у пьяного.

И, не вылив больше ни капли прометия, он обернулся. Его глаза блестели нездоровым блеском, в котором читались одновременно злость, возбуждение и безумие, губы растянулись в неестественно широкой улыбке.

– Ше-енг, – протянул он. – Иди-ка сюда, Ше-енг…

Он повернул канистру и собрался плеснуть горючим на главаря.

– Ты будешь таким хорошим, когда немного согреешься, Ше-енг…

Но тот не стал дальше слушать, а просто выстрелил. Первая пуля попала в живот, и Келл отлетел назад. Охнул, обжёгся и медленно встал с горящих стеблей с таким видом, будто это самые лучшие ощущения в его жизни. Шенг старался не поворачиваться лицом к нему и к схрону заодно, чтобы не надышаться, и в итоге второй выстрел ушёл в ногу. Колено превратилось в месиво из мяса и обломков костей, и Келл снова упал – и пополз дальше. В третий раз главарь попал ему точно между глаз, и зазывала затих. А тем временем уцелевшие стебли быстро разрастались и ползли по стенам, стремясь восстановить и преумножить своё количество.

– Святые яйца Императора, – на одном выдохе проговорил Шенг, захлопывая дверцу, и поспешил обратно в кубрик.

Из-за него чуть не пропустили утреннюю мессу, но всё обошлось. И когда они стояли плотной группой и слушали вдохновенные проповеди Илиана, он тихо шепнул своей банде:

– На смену не идём, валим отсюда. Потом объясню.

Ему уже чудился идущий отовсюду пряный и приторный запах. И он не хотел проверять на своей шкуре, обманывают его чувства или нет.

***

Стоило разобраться с одними беспорядками, как тут же приходилось подавлять другие. Матросы сходили с ума по всему кораблю. Некоторые делались полностью невменяемыми, некоторые, завидев, приближающихся абордажников, предпочитали успокоиться сами. Но таких было не слишком много. За эти несколько дней Вейлу пришлось убить больше матросов из собственной команды, чем за всю свою жизнь. Абордажной команде тоже это не нравилось. Кое-кто роптал и спрашивал, когда всё, наконец, встанет на свои места, и Вейл пытался их обнадёжить. Но его самого обнадёжить было некому. Он знал, что «Золотой Вестник» поддался скверне Хаоса, а значит, спонтанные вспышки безумия или немотивированной агрессии были лишь меньшей из предстоящих проблем. Вейл был реалистом и понимал, что, скорее всего, им всем здесь придёт конец, и ощущение собственной беспомощности приводило его в ярость.

Многие абордажники вполне разделяли его чувства. Им не были известны истинные причины происходящего, но зато совершенно не нравилось исполнять роль то ли стражей порядка, то ли карателей. И выплёскивали они эту злость на тех, кого требовалось заставить успокоиться. Сперва это происходило от простого желания поскорее отделаться от неприятной работы, потом – от досады, что закончить работу всё никак не получается. Постепенно так стало со всеми: на изначальные инструкции сперва пытаться задержать и привести в чувства всем стало наплевать. И действительно, почему бы не стрелять на поражение, когда всё равно большинство уже не спасти? Зачем пытаться различить в толпе нападающих и жертв? Это слишком сложно и отнимает массу времени.

Поначалу Вейл одёргивал своих людей, но со временем и сам стал думать так же. Это происходило постепенно, незаметно для него самого. Он просто хотел сдержать разверзающийся на «Золотом Вестнике» ад хотя бы ненадолго, а для этого нужно было останавливать беспорядки. Обезвреживать тех, кто опасен. Убивать тех, кто опасен… иногда отсек было проще зачистить полностью. Убивать всегда было проще.

Вейл едва сдерживал злость, его люди тоже. Иногда им вовсе не хотелось разбираться. Они прокатывались по коридорам стальным катком, оставляя после себя только трупы. Ведь лучший выход – просто прострелить проблеме башку и выбросить проблему через воздушный шлюз. В каком-то смысле посреди бойни Вейлу становилось легче и спокойнее. Это давало иллюзию сколько-нибудь эффективного действия, ощущение, что он здесь не напрасно.

Очередные чокнутые теперь бесчинствовали в третьем нижнем трюме и, по имеющимся сведениям, дело теперь было не только в людях, но и в самом корабле. Поэтому Эрик отправил с абордажной командой Илиана, и теперь священник сопровождал Вейла неотрывно. Более того, он считал своей обязанностью поддерживать боевой дух всех присутствующих. Постоянно говорил о надежде, о том, что Император видит их всех и защитит в трудную минуту…

– Да неужели? – выслушав его, старший помощник презрительно скривился. – А если я скажу, что этот корабль никуда не долетит и никого не дождётся. Если скажу, что он скоро достанется демонам на обед?

Отчего-то слова Илиана ужасно раздражали его, казались донельзя глупыми, пустыми и банальными. Хотелось, чтобы он просто замолчал, однако молчать священник не собирался:

– Пока наши души обращены к свету Императора, мы можем бороться и победить.

– Я просто оттягиваю момент, когда мы все тут сдохнем, – огрызнулся Вейл.

Абордажники, слышавшие это, молчали. Может, они ещё на что-то надеялись, но слишком уж уверенно старший помощник говорил о неминуемом конце. От него явно ждали объяснений, но он просто пошёл дальше, жестом приказывая следовать за собой.

На подходе к трюму все надели шлемы с масками или респираторы. Пряный и приторный аромат, смешанный с запахом крови, каким-то образом просачивался даже через переборку, а в самом отсеке творилась отвратительная кровавая оргия.

По стенам извивались то ли стебли ползучего растения, то ли щупальца неведомого чудовища, покрытые крупными яркими цветами. Все лампы были разбиты, только эти самые цветы излучали в темноте кислотный, болезненно яркий свет. Они покачивались в такт колебаниям стеблей, свет пульсировал.

Люди на полу сплелись друг с другом в одно сплошное месиво из тел, по большей части обнажённых. Они истязали себя всеми возможными способами, какие могли измыслить. Резали, сдирали кожу, выламывали конечности, грызли друг друга зубами, вырывая куски плоти, разрывали рты и выдавливали глаза. Кровь текла на пол ручьями, и кто-то совокуплялся прямо в этих алых лужах. Кто-то рисовал кровью на стенах символы, от которых начинала кружиться голова.

Вейл при виде творящегося безумия почувствовал дикую, звериную ярость и невозможное, переходящее все границы отвращение. Эту мерзость нужно было уничтожить, и немедленно. Его бойцы чувствовали то же самое, настолько, что он угадывал их эмоции, ощущал их кипящий гнев как свой собственный.

– Зачистить помещение, – выплюнул Вейл.

Отсек превратился в кровавый ад. Болты, стабберные пули и лазерные лучи врезались в переплетение человеческих тел, и оно разлеталось кровавыми ошмётками. Алые брызги летели на стены, на броню и закрытые шлемы бойцов, металлический пол был весь залит кровью, в которой валялись оторванные конечности, куски внутренностей, сочащиеся розоватым соком обрывки стеблей, лежали мёртвые и умирающие, дергавшиеся в агонии, но всё так же сладострастно стонавшие. А затем Вейл приказал сжечь всё это дотла.

Когда в трюме не осталось ничего, кроме копоти, пепла и обугленных костей, Вейл прошёлся по помещению и осмотрелся. Здесь всё было кончено, но в груди старшего помощника всё ещё клокотала ярость. Он не хотел останавливаться. Он должен был идти дальше, чтобы убивать обезумевший экипаж. И действительно, вскоре он заметил, что стебли, от которых теперь остались лишь чёрные обугленные полосы на стенах, тянулись к вентиляции. Значит, варпова зараза была не только здесь, она просочилась и в другие отсеки. А ещё с чего-то похожего всеобщее безумие и началось.

Прикинув, куда отвратительные стебли могли разрастись по вентиляции, Вейл повёл бойцов на палубу выше. Здесь всё пока что было спокойно, только уже знакомый запах чувствовался в воздухе, совсем слабый, едва заметный. Матросы вели себя как обычно, но старший помощник уже знал, что скоро всё изменится.

– Зачистить отсеки с шестнадцатого по… – начал он.

– Остановись!

Илиан встал перед ним, словно пытался загородить собой весь отсек.

– Мы можем эвакуировать людей и переосвятить отсеки.

Вейл мог бы начать объяснять ему, что эти люди уже заражены, и рано или поздно начнут творить то же, что происходило в трюме. Он мог бы просто рявкнуть на него, чтобы заткнулся, мог бы оттолкнуть в сторону… но он видел то, чего не видели другие. То ли стебли, то ли щупальца уже разрастались по всему отсеку, хотя пока что никто не обращал на них внимания. Они ползли по потолку и стенам, они оплетали людей и выбрасывали им в лица облачка приторно-пряной пыльцы. Здесь уже никого не спасти, а Илиан просто глуп и вредоносен. Священник ещё что-то говорил, активно жестикулируя и поднимая вверх свой посох, но старший помощник просто вынул из поясной кобуры лазерный пистолет и выпустил заряд прямо в его раскрытый от гнева и удивления рот.

– Ты всегда меня раздражал, – процедил он падающему телу, а затем снова отдал приказ: – Зачистить отсеки с шестнадцатого по двадцатый!

***

За время, что они прятались, Шенг успел навидаться всякого. Все оттенки безумия у экипажа, ещё не устранённые повреждения корабля, горы убитых и многое другое. Но куда страшнее было, что менялся сам «Золотой Вестник». Это было не так заметно в основных отсеках, но среди технических коммуникаций всё было иначе. Переходы исчезали в привычных местах и появлялись в новых, при том, что Шенг уж точно не жаловался на свою память. Иногда пол и потолок в них менялись местами, стены были причудливым образом перекручены. Однажды в поисках очередного места для отдыха они вернулись к тому самому месту, где прятались, когда в варпе отказало поле Геллера. Раздавленные искривившейся переборкой тела всё ещё были там, но… изменились. Они почти не подверглись разложению, но стали частью конструкции. Плоть наросла на искорёженный металл, кости, как распорки, протянулись от одной стенки до другой, придавая переходу почти прежнюю форму. Пальцы одного из парней торчали прямо из стены, верхняя половина лица другого смотрела с потолка пустыми чёрными глазницами. И всё это снова жило. Медленно вздымалась и опускалась вросшая в стену грудная клетка. Шенг не хотел знать, как это дышало. Розу от такого зрелища просто вывернуло. И все были единодушны в желании как можно быстрее убраться из этого места и найти получше.

Звуки стрельбы раздались именно в тот момент, когда Шенг с остатками своей банды устроились отдыхать. От основного отсека их отделяла тонкая переборка, а потому они не могли ничего видеть, только слушать. И тем не менее, кое-что можно было понять. Огонь вела большая и сработанная группа бойцов. Значит, это была не одна из банд, а абордажная команда, что показалось Шенгу очень странным. В отсеке было спокойно, ничего особенного не происходило. Люди работали свои смены, затем отдыхали, даже мелких стычек между ними не было слышно. И вдруг Вейла что-то ужалило, и он решил всех здесь убить. Другого объяснения не находилось.

Добравшись до вентиляционной решётки, Шенг выглянул, чтобы всё-таки понять, что происходит. Оказалось, это действительно были абордажники во главе с Вейлом, но теперь их было не узнать. Их броня была густо перемазана кровью, на некоторых не было шлемов, и выражение их лиц было совершенно нечеловеческим. Звериный оскал и налитые кровью выпученные глаза, кровавые брызги на коже, которые бойцы даже не замечали. Сам старший помощник выглядел так же. Он расстреливал всех, кто попадался ему на пути, и то рычал, как хищник, то безумно хохотал, то вдруг ему что-то чудилось, и он приказывал стрелять в стены или потолок.

– Сжечь здесь всё, и наверх, – прорычал Вейл, когда последний матрос замертво свалися на пол. – Зачистим этот корабль.

Шенг быстро убрался от решётки, остальные члены его банды уже готовы были бежать отсюда подальше. И правильно: стенки могли защитить их от огня, но не от жара и ядовитого дыма горящего прометия.

Оказавшись на безопасном расстоянии от мельт и огнемётов, главарь банды задумался. Они могли бы прятаться ещё долго прежде, чем точно так же получат пулю или лазерный заряд. Или пока нечто, которое завелось на корабле, до них не доберётся. Или пока они не сойдут с ума, как добрая половина экипажа. До сих пор им просто везло не оказываться там, где можно лишиться рассудка, или вовремя оттуда убираться, но рано или поздно удача закончится.

– Где самое защищённое место на корабле? – тихо спросила Роза.

Она сидела, прижавшись к Шенгу плечом и боком и обхватив руками колено.

– Мостик и залы Механикум, – машинально ответил главарь, а потом встрепенулся – до него дошло. – Но к шестерёнкам мы не пойдём, а вот наверх, к мостику…

– Только почему нас не пристрелят на подходе? – спросил один из парней.

– Потому что вольный торговец скоро узнает, что стало с Вейлом и будет рад всем, у кого крыша крепко приколочена.

Кроме того, такому решению были и другие причины. Шенг, как большинство матросов, появился на свет на этом корабле. Его родители и их родители провели всю жизнь на этих палубах, служа династии Римманов. Шенг просто не представлял себе, как может быть иначе. Он мог убивать других матросов, торговать обскурой, пытаться обмануть офицеров и ненавидеть тех, кто пытался навести порядок и помешать его тёмным делишкам, но вольный торговец всегда оставался для него фигурой почти сакральной. И раз у него теперь не было абордажной команды, он нуждался в защите. А ещё Шенг просто привык верить, что капитан способен выпутаться из любой ситуации, и если погибнет, то последним.

Так или иначе, банда двинулась наверх. Перемещаться выходило медленней, чем по нижним палубам, потому что места были незнакомыми. А значит, в технических коммуникациях легко можно было запутаться, и приходилось чаще выходить в основные помещения. Это был скверно, потому что их осталось всего пятеро, а значит, серьёзной силы они из себя не представляли.

Так было до тех пор, пока они не вышли к одному из малых оружейных складов. Магнитный замок был сломан, и совместными усилиями, они смогли открыть заклинившую дверь. Половина помещения была покрыта какой-то синеватой гадостью, из которой то и дело появлялись многочисленные рты и глаза, но Шенг и его люди видели уже достаточно кошмаров, чтобы отнестись к этому спокойно. Они просто забрали то, что не было тронуто варповой заразой – в том числе лазерные карабины и плазменные гранаты. Это было очень ценно и могло кардинально изменить их положение…

***

На мостике было спокойно. Даже как-то неестественно спокойно для корабля, который постепенно поглощает Хаос. Эрик стоял у огромного иллюминатора – обычно рассеянный звёздный свет успокаивал его, вселял веру в лучшее. Но теперь его внимание против воли привлекали не звёзды. Замёрзшие тела погибших матросов всё ещё кружили вокруг корабля, пролетая и мимо иллюминаторов, но теперь в их беспорядочном движении появилась система.

Одно за другим тела притягивались к кораблю, прилипали к нему и врастали в корпус. Некоторые видоизменялись ещё в пустоте, разрастаясь и меняя форму. Кожа лопалась, кости и внутренности выворачивались наизнанку, череп становился плоским, черты лица расплывались. Если бы какой-то безумец пытался придумать, как сделать из человека деталь обшивки, то это выглядело бы так. Корабль обрастал плотью и костями, залечивал сам себя отвратительным и противоестественным образом.

Эрик обернулся и посмотрел на гололитический экран, на который было выведено изображение корабля и отмечены все полученные им повреждения. Пробоин в корпусе и неработающих систем действительно стало меньше. Старший адепт Нумион не выходил на связь уже больше суток, и никаких докладов о ремонтных работах не поступало. Значит, чуждая сила, уже почти захватившая «Золотой Вестник», сама приводила его в рабочее состояние.