Текст книги "Алмаз"

Автор книги: Елена Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Он словно спрашивал, смогу ли сделать это и я. Уже второй человек за сегодня советует мне обходить Костю стороной. Будто сама не знаю.

– Не читаю журналы, – безразлично пожала плечами, чем вызвала смех сурового Андрея.

– И правильно делаешь, там только и печатают о таких охламонах, как мой братишка.

Его телефон зазвонил, и мужчина отошел в сторону, чуть ли не слово в слово повторяя предыдущий монолог, но уже адресованный другому человеку. Хотя они с Костей и братья, но, насколько я успела заметить, были совершенно разными. Костя был творческим началом, а Андрей – прагматичным. Но, кажется, они идеально дополняли друг друга на выбранном ими поприще: один творил, второй находил пути, как получить из этого прибыль.

***

Приближался вечер и моя смена в кафе, так что, с учетом времени на обратную дорогу, пора было покидать радушную компанию.

– Хватит рассиживаться, Константин, – поднялась с качелей, – вам еще везти меня домой.

Музыкант снова перевоплотился в Казанову и начал со мной заигрывать:

– Может, останешься на ночь? – небрежно предложил парень.

Я нагнулась к самому его лицу и, надув губки, состроила из себя страдающую от разлуки с любимым.

– С удовольствием, сладенький, но мамочке надо работать, чтобы купить тебе конфетку.

Я выпрямилась, и меня неизвестно откуда окатило холодной водой. Успела заметить только две весело подпрыгивающие косички. Вот таким детским способом Ника решила отвадить от возлюбленного соперницу.

– Вероника, тебе крышка! – завопил всегда сдержанный Ваня и пустился на поиски нашкодившей сестры. – Ох, родители тебе всыпят, когда я им все расскажу!

С волос и одежды стекала вода, а Костя давился от смеха.

– Ты такая сексуальная.

– Заткнись, – поправляла липнувшую к телу одежду.

– Ладно, – выдохнул он, – пошли в дом, найдем тебе, во что переодеться.

– Надеюсь, это не будет одежда твоих бывших, – скривилась от отвращения.

– Одежда твоего будущего парня подойдет?

Я даже не обратила внимания на его замечание. Одела бы сейчас и мусорный мешок, только чтобы не расхаживать в неприлично прилипшей к телу одежде, которая вызывающе подчеркивала все, что должна была скрыть, в том числе кружевное белье. Черт дернул сегодня надеть его!

Мы поднялись на второй этаж, Костя вручил мне одежду и, схематично объяснив, что где находится в его комнате, вышел, любезно оставив меня одну и даже не обронив по пути ни одной сальной шуточки.

Сменив имидж, если можно так сказать, я выглянула в коридор в поисках Кости, но его там не оказалось.

Я бродила по комнатам, заглядывая в открытые двери. Не очень вежливо, но я так и не успела осмотреть дом и теперь самостоятельно наверстывала упущенное.

В одной из комнат меня привлекла яркая часть интерьера. Посередине кабинета стоял массивный стол на резных ножках, покрытый лаком, а вместо так распространенного офисного стула на колесиках стояло исполненное в таком же стиле глубокое кресло. Я оглядывалась по сторонам, медленно проводя рукой по гладкой лакированной поверхности столешницы.

Стеллажи были уставлены книгами, а несколько полок почему-то занимали компьютерные диски. Пришлось склонить голову набок, чтобы прочитать написанные от руки названия: «Отрыв», «Гараж», «Летнее».

– Это мамина коллекция, – Костя подошел так тихо и заговорил совершенно неожиданно, что меня передернуло.

– Я же просила не подкрадываться, – толкнула ладонью его в грудь.

– Почему ты каждый раз так пугаешься?

– Старые привычки, – нервно передернула плечами. – Я же говорила, что мой отец был полицейским, а город у нас маленький, все друг друга знают. Попасться было бы позором, так что я до сих пор озираюсь по сторонам, когда выпиваю. Это отложилось где-то на подкорке, на уровне рефлекса.

– Так ты не была пай-девочкой?

– Я была самой обычной, – и вернулась к разглядыванию стеллажей. – А это коллекция чего именно? – никак не могла сообразить.

Костя достал с полки диск и вертел в руках, разглядывая. Судя по улыбке, он навевал ему какие-то приятные воспоминания.

– Мама снимала наши первые репетиции и выступления, – пояснил.

– Она поддерживала тебя в твоих начинаниях? – пыталась представить себе его мать.

– Говорила, что я «необычный мальчик», – вернул диск на место. – До сих пор не знаю, что она имела в виду.

– Можно взглянуть? – с надеждой посмотрела на парня.

– Там нет ничего интересного, – отнекивался, – только нелепые попытки делать вид, что мы настоящая группа. Там больше детские дурачества.

– Тем более включай, – привстала на цыпочки и достала с самой верхней полки диск с названием «Отрыв», – тоже хочу оторваться.

Костя выудил из ящика стола ноутбук и компакт диск характерным жужжанием завращался в дисководе. После небольшого ожидания, пока загрузится видео на экране, появился крупным планом сам Костя. Ему было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Голос был чуть выше, чем сейчас, а в лице все еще присутствовали детские черты.

– Мам, ты нам мешаешь, – говорил он прямо в подрагивающую камеру.

Женский голос за кадром смешливо ответил:

– Костик, ты будешь еще благодарить меня за мой неустанный труд в качестве оператора. Когда ты станешь известным, эти записи принесут тебе миллионы.

– Понятно, в кого у тебя такое чувство юмора, – заметила я.

Юный Костя крикнул через плечо:

– Ребята, моя корыстная мама не собирается уходить.

– Да ладно, нам нужны зрители.

В кадре появились те самые ребят, в которых я распознала коротышку, но такого же рыжего Диму; худого, но чуть ли не такого же высокого, как и сейчас, Артема. А коротко стриженого Ваню было не узнать.

Я оторвалась от видео и обернулась к Косте:

– Вы изменились, причем в лучшую сторону.

– Ты еще не видела наше выступление, – сконцентрировал мое внимание на самом интересном.

Я вернулась обратно к просмотру.

После небольшой какофонии парни начали играть. Они выглядели так неуклюже, что я прикрывала рукой рот, делая вид, будто подпираю подбородок, чтобы Костя не видел моей улыбки, которую, как я ни боролась с собой, не могла подавить.

– Текст вполне приличный, – резюмировала, когда запись закончилась.

– Можешь не щадить мои чувства. – Видимо парень был весьма самокритичен. – Этот диск надо было назвать «отстой». Не люблю смотреть свои выступления. Замечаю все недостатки и ляпы и думаю, как смешно я выгляжу.

В нижнем углу экрана ноутбука увидела время. Из-за желания посмеяться над неопытным Костей я задержалась больше, чем планировала.

– Хватит жаловаться на свою богатую и успешную жизнь и вези меня домой.

Мы спустились в гараж, где, как в дорогом автосалоне, стояли один к одному сверкающие чистотой автомобили. Парень выбрал черную неприметную машину с низкой посадкой. Я плохо разбиралась в марках и моделях, но сразу поняла, что это одна из суперкаров.

– Прошу, – парень открыл мне дверь, предлагая сесть внутрь.

Я опустилась на сидение, и тут же пристегнула ремень безопасности.

– Не доверяешь мне? – осведомился мой водитель.

Даже не стала отвечать на глупый вопрос. У этих машин запредельные скорости, и надо уметь ими управлять. Посмотрим, хорош ли и в этом Константин Соболев.

Костя словно издевался надо мной, потому как гнал по трассе, словно сумасшедший.

– Расслабься и получай удовольствие, – всю дорогу советовал, когда я каждый раз на крутом повороте от страха сжимала руками ремень безопасности.

Прохладный ветер, с огромной скоростью врывавшийся в салон через открытое окно, бил в лицо, заставляя задыхаться. Мимо пролетали разноцветные вывески и силуэты машин. Как ни странно, в какой-то момент я расслабилась, почувствовав себя в безопасности рядом с костей, и оставшуюся дорогу любовалась видами города, свободно откинувшись в кресле.

– А поцелуй? – с самоуверенной улыбкой потребовал Костя возле моего дома, когда я собиралась выйти из машины.

– Я целую только незнакомых курьеров, и то за букет цветов, – хлопнула дверцей и забежала в подъезд, так любезно открытый соседом сверху.

Уже будучи в своей квартире, я услышала с улицы голос Кости.

– Марго!

Решила урезонить этого безумца, пока он не поднял весь дом на уши. Открыла окно и, облокотившись на подоконник, высунулась наружу:

– Ты не знаешь, что есть такое устройство, как телефон? И давно уже не надо кричать, как полоумный, на всю улицу, срывая голос?

– Мне приятней видеть тебя лично и слушать вживую, – надрывался парень. – Как заслужить твой поцелуй?

– Поцелуй не надо заслуживать, я должна сама захотеть подарить его.

– И что нужно, чтобы ты захотела?

– Об этом ты должен догадаться сам, – предложила сыграть в его собственную игру.

Закрыла створки окна и со спокойной душой начала собираться на работу. Тогда я даже не подозревала, какая каша заварится от бездумно брошенных слов.

5 глава. Подвиги и поцелуи

Воздушные шарики. Кто их не любит? Напоминают нам о детстве, не так ли?

После рабочего дня вернувшись домой, я надеялась немного отдохнуть, а если повезет, то и поваляться в ванной, но на пороге собственной квартиры, запутавшись в неизвестно откуда взявшихся разноцветных ленточках, свисающих откуда-то сверху, ввалилась в коридор. Все, за что бы я ни хваталась, размахивая руками, как по волшебству разлеталось в разные стороны. Не успела я подумать, что за чертовщина творится, как уже лежала на полу и пялилась в потолок. Вернее, туда, где он должен быть, потому что все пространство над моей головой занимали разноцветные воздушные шарики, парящие в воздухе.

– Чтоб тебя! – выругалась на организатора всего этого безобразия. – А-а-а-а-а-аня! – завопила, ковыряясь на полу, чтобы подняться.

Подруга возникла из разноцветного облака.

– Знаю-знаю, ты в восторге! – перейдя на ультразвук, заверещала она.

– Чтоб тебя! – уже адресовала проклятье соседке, догадавшись, что она проходит как соучастница по делу «Свести Риту с ума». – Зачем ты ему помогаешь? – разогнала в стороны шарики там, где предположительно должна была быть дверь в мою комнату. – Съеду я от тебя!

– Съезжай, – тут же предложила она, даже не попытавшись меня остановить. – Где жить будешь? – и беззлобно улыбнулась. – У Кости?

– У бабушки его, – прыснула в ответ.

– О, так ты с его родственниками уже познакомилась? – в своей обычной манере рассмеялась, хрюкая, Аня. – Да ладно, что ты злишься? Мило же вышло.

– Ага, – обвела рукой воздушный хаос. – Ты подумала, что нам с этим делать? Так и будем бродить, как слепые котята?

– Ну ни капли романтики, – осуждающе глянула на меня подруга и поплыла через шарики в сторону спальни. – Сухарь!

– Тоже мне сдобная булочка! – выдала ей, надеясь, что прозвучало это, как оскорбление.

Рассчитывая только на свою память, пробралась через пестрое море к окну и распахнула его. Назойливые шары как магнитом потянуло наружу, увлекая вверх под облака. Гринпис засудил бы меня, если бы застал за тем, каким образом я загрязняю окружающую среду. Ну а что оставалось? Не успела наша квартира освободиться от засилья Костиных букетов, как наполнилась воздушными шариками, что, кстати, совсем не оригинально. От музыканта я ожидала большего, нежели штампы и банальности. О чем и сообщила ему, написав сообщение:

«Сладенький, за отсутствие фантазии и лень начисляю тебя пять баллов со знаком «минус».

«Мы ведем счет, детка?» – почти мгновенно пришел ответ, как будто Костя только и ждал от меня весточки.

«Счет твоих неудач», – жаль, не могла видеть его лица в этот момент.

Телефон дзинькнул, и на экране всплыл текст:

«Это мы еще посмотрим, СЛАДЕНЬКАЯ!»

Кто бы мог подумать, что это была ирония?

***

На следующий день в дверь позвонили, на пороге стоял курьер. Я внимательно разглядывала его, чем вызывала тревогу у паренька. Приехали! Теперь я отпугиваю людей. Благодаря стараниям Кости у меня развилась паранойя, а в глазах окружающих я теперь выгляжу, как местная сумасшедшая.

Курьер вручил мне небольшую коробку, и по его лицу я поняла, что сейчас он ничего так не хочет, как побыстрей слинять отсюда, вернее, от меня.

По пути в гостиную я читала приложенную к подарку карточку:

Жизнь стала казаться пресной?

Штампованной и неинтересной?

Вот тебе волшебная таблетка,

Ну как? Хватит сладости, детка?

Открыла коробку и обнаружила там ряды шоколадных конфет: одни украшены различной посыпкой, на другие нанесены белым шоколадом буквы, которые были выложены в таком порядке, что составляли еще одно послание:

Манящая

Азартная

Роскошная

Гордая

Аппетитная

Решительная

Ироничная

Таинственная

Алмазная

– Алмазная? Что это значит?

– Что-то вроде «драгоценная»? – выглянула Аня из-за плеча. Она не хуже бывалой ищейки шла на запах, только в ее случае это был шоколад. – По букве не подходило, он и заменил на похожее по смыслу, – подруга, недолго думая, «задела» мою гордость, слопав конфету с буквой «Г».

«Плюс один бал, но малюсенький», — отправила смс Косте.

От присланного ответа я улыбнулась:

«Жадина!»

На этом подарки не закончились. Все тот же паренек-курьер, которого, как выяснилось, звали Вадимом, ходивший в нашу квартиру уже чуть ли не каждый день, привез новую посылку. По сравнению со всеми предыдущими она казалось невесомой, словно пустой.

Мы с Аней стояли перед загадочной коробкой, и никто из нас не решался заглянуть в нее.

– Я открою, – потянулась первой подруга. – Ну не бомба же там, в конце концов.

– Подожди, – остановила ее. – Мало ли, какую шутку решил устроить Костя?

– Тебе разве не интересно? – решила воспользоваться моей слабостью, и я не устояла. Осторожно подняла крышку и отклонилась назад, ожидая какого-нибудь подвоха. Но ничего не произошло. Одновременно с Аней мы согнулись над коробкой, чтобы изучить ее содержимое, и неслабо стукнулись лбами.

– Любопытство сгубило кошку, – цыкнув от боли, посмотрела на подругу.

– Любопытство – не порок, – терла та ушибленное место. – Хоть бы шишки не было. Так что там? – кивнула Аня на причину наших несчастий.

– Ничего, – постановила я, внимательно изучив ворох кусочков разноцветной бумаги.

– Да не может быть! – не верила девушка и, взяв в руки коробку, хорошенько встряхнула, в воздух взмыли те самые бумажки, словно бабочки.

– Это и есть бабочки, – произнесла я вслух, наблюдая, как порхают хрупкие создания.

– Убери этих тварей! – взвизгнула Аня.

– Это не твари, – возразила, когда на мою руку села одна из красавиц, магически завораживая меня движениями своих крыльев.

– Мерзкие насекомые, – ее передернуло, – у них эти тоненькие лапки и жуткие усики.

– И что мне с вами делать? – не отрывалась я от бабочки.

– Смыть в унитаз, – тут же предложила подруга.

– Это не мертвая золотая рыбка.

– Так убей! Сделай хоть что-то! Как представлю, что буду ночью спать, а оно, – указала пальцем на беззащитную бабочку, – будет ползать по мне своими мохнатыми лапками. Вдруг в ухо заползет, – она прикрыла ладонью левое ухо, – или в нос, – так же защитила и его.

– Или в рот, – предложила я вариант, посмеиваясь.

Подруга восприняла все всерьез и прижала ладонь к губам, оставив на растерзание монстру нос. Рук-то всего две, пришлось делать выбор. А я пошла кормить милашек, читая подробную инструкцию по содержанию, приложенную к посылке.

***

Сегодня мне снова приснился Костя, будто он поет. Но когда я открыла глаза, голос парня не смолк. Решила проверить, слышит ли еще кто-нибудь это кроме меня.

Сонно переминаясь, в коридоре я наткнулась на не менее засыпанную соседку. Мы, словно два отрешенных зомби, еще не постигших истину, что счастье в мозгах, и не важно, в голове они или в желудке, столкнулись, как Титаник с айсбергом. На этот раз никто не стал возмущаться, скорей всего, потому что благодаря этому мы обе окончательно проснулись.

– Ты тоже слышишь это? – потерла я злосчастный лоб, который уже во второй раз на этой неделе рисковал обзавестись приличной шишкой.

Аня смотрела на меня одним глазом, жмурясь вторым то ли от боли, то ли от света утреннего солнца, что проникал в незашторенные окна.

– Звон в ушах? – уточнила она.

– Нет, это, – подняла указательный палец вверх, призывая прислушаться.

Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена,

И между нами снова вдруг выросла стена

А-а-а-а-а-а-а-а-а, ночь пройдет

Наступит утро ясное, знаю, счастье…33
  Серенада Трубадура, Слова: Ю. Энтин


[Закрыть]

– Это оттуда, – прищурила она оба глаза, глядя в сторону окна.

Не сговариваясь, мы пошли к балкону и вдвоем, толкаясь и ворча, протиснулись в узкий проем.

Подруга сообразила первой, что к чему, когда глянула вниз, и расплылась в улыбке:

– Это к тебе, принцесса, – она развернулась и, зевая, судя по всему, отправилась дальше спать. – Твой трубадур.

– Что за бред? Ты что, еще спишь? – усомнилась в том, что подруга бодрствует. Положила руки на балконные перила и перегнулась через них, ища глазами причину подобных слов Ани. – Какой трубадур? – и тут же получила ответ, наткнувшись взглядом на Костю. – Только не это!

Парень с гитарой, голосящий песни под моим балконом, – страшней кошмара не могла представить. Я закрыла лицо ладонями, представив, сколько замечаний, едких усмешек или, хуже, восхищения услышу от соседей после такого представления.

– А-а-а-ань, – крикнула вслед подруге, – у нас есть ведро?

– Найдется, если хорошо поискать, – отозвалась она уже из своей комнаты. – А тебе зачем?

– Вроде бы мартовских котов поливают водой, – произнесла себе под нос, – чтобы не орали.

– Марго! – замети меня Костя и развел руки широко в стороны, приветствуя, ну или еще больше привлекая внимание местных сплетников. – С добрым утром, красавица! – закричал он, приложив руки ко рту, чтобы было еще громче. Как будто и так никто его не замечает.

– Я натравлю на тебя твоих же поклонниц, – была вынуждена кричать, чтобы парень услышал, хотя не хотела привлекать к себе внимание пока немногочисленных прохожих. – Если ты сейчас же не замолчишь, я выложу в интернет твое местоположение, и скоро сотни девушек будут рвать тебя на части под моим балконом, а я буду грызть попкорн и любоваться этим зрелищем.

Словно издеваясь, Костя, поворачиваясь на месте так, чтобы информация долетела до каждого уголка двора, прокричал:

– Маргарита Кирова из тридцать восьмой квартиры пятнадцатого дома, это все для тебя!

От возмущения я задохнулась. Хотелось ответить что-нибудь резкое, но я промолчала, понимая, что своими истеричными воплями только усугублю ситуацию и еще большего интереса со стороны окружающих.

Костя же продолжал изображать из себя сумасшедшего влюбленного. Перекинув гитару за спину, он разбежался и, подпрыгнув, уцепился за металлические прутья балкона первого этажа.

– Костя, – испугалась за сумасбродного парня и еще сильней перегнулась через перила, рискуя самой вывалиться наружу. – Не смей этого делать! – попросила парня, когда догадалась, что он собирается забраться ко мне, после того как тот подтянулся на руках и, преодолев первое препятствие в виде балконного ограждения, потянулся к моему. Благо, жила я на втором этаже.

– Любовь не знает границ! – рассмеялся парень. Ему все происходящее казалось очень забавным.

– Это ты чокнутый! – схватила музыканта за руку, чтобы он ненароком не свалился, когда тот уже стоял передо мной, но только по ту сторону перил. – Перелазь уже, – тянула его к себе, – или я умру в расцвете сил от сердечного приступа.

– Какой счет? – выдохнул Костя, и я вместе с ним, когда он оказался в безопасности.

– Минус сто баллов! – возмущено констатировала, усмиряя пыл парня.

– За что?! – с досадой взвыл Костя.

– Во-первых, ты до чертиков меня напугал, – так и держала его за руку, боясь, что он упадет, хотя тот уже давно стоял рядом со мной на балконе, – а во-вторых, почему чужая песня, а не своя?

– Некоторые считают меня позером, – намекнул на меня, – не хотел давать новый повод так подумать.

Конечно, старания похвальны, но парень снова выбрал легкий путь.

– Все равно это не считается! Потому что никакое не достижение. Ты профессионально занимаешься музыкой, и для тебя это плевое дело, ты каждый день это делаешь.

– Это ты сведешь меня в могилу! – обреченно взвыл парень, а я начала выпроваживать его из квартиры, вытолкнув с балкона в комнату.

– Убирайся, хочу еще немного поспать, если удастся, – увидела его шкодливый взгляд и тут же добавила: – Нет, тебе нельзя составить мне компанию в постели, – предугадала его бестактный вопрос.

Избавившись от музыканта, все же попыталась снова заснуть, но ничего не получалось, я только и думала о Косте и его безумной выходке, улыбаясь, как слабоумная.

***

Я шла домой по вечерней аллее, ярко освещенной уличными фонарями. По пути мне иногда встречались прохожие, такие же, как и я, спешащие домой после трудового дня, или воркующие парочки, нашедшие пристанище на парковых скамейках.

Так я дошла до того самого фонтана, неподалеку от которого выкапывала Костин «клад». Та шкатулка до сих пор стоит на полке в спальне и мозолит глаза, потому что открыть ее я так и не смогла, но все еще не оставляла надежды. Каждый вечер перед сном вертела ее в руках и подбирала код, перемещая подвижные части изделия.

Я обогнула фонтан, направляясь на главную аллею, как из динамиков на столбах грянула музыка. Заводная динамичная песня звучала со всех сторон,44
  В отличие от Марго, автор прекрасно знает название и исполнителя песни: Ellie Goulding – President.


[Закрыть] и ко мне из темноты, пугая до чертиков, ринулась группа одинаково одетых девушек и начала танцевать. Пока я, обалдев, таращилась на них, те медленно сомкнулись вокруг меня в круг.

У каждой в руке было в руке по небольшому свертку, и в определенный момент девушки все в одном порыве подались вперед, и меня осыпало красным дождем. Я поймала невесомо планирующий лоскуток. Нежный лепесток источал аромат розы. Затем последовал взмах рук, и я оказалась под зависшим на мгновение в воздухе облаком невесомой, почти прозрачной алой ткани. Потом танцовщицы накинули на меня эти длинные прозрачные ленты и начали кружить, заматывая в них. Я даже не представляла, как себя вести, и, смеясь, ждала, когда они закончат. Но зря!

Когда дело было сделано, девчонки так же дружно размотали меня, резко дернув за край ткани. Конечно, кое-где она несильно резанула от натяжения, а в остальном меня просто закружило, и я чуть не упала, не успев вовремя сориентироваться, но меня кто-то подхватил, буквально забросив в новую гущу событий.

Теперь я оказалась среди заводных парней. Эти герои выделывали такие номера, что в определенный момент я испугалась за собственную жизнь. Акробаты, не иначе, работая парами, с разбегу запрыгивали на скамейки и совершали кульбиты в воздухе, пролетая прямо над моей головой, постоянно заставляя меня пригибаться от страха, что они заденут меня или, хуже того, упадут. Невероятное ощущение восторга и ужаса одновременно. Но парни были мастерами своего дела – во время представления не пострадало ни одно человеческое существо.

И вот, когда я благополучно избежала нескольких сердечных приступов, несколько пар рук крепко обхватили плечи, запястья, талию и щиколотки. У меня появилось плохое предчувствие.

В прямом смысле этого слова, я взлетела в воздух. Секунда невесомости – и я с визгом рухнула вниз. Все те же умельцы удержали меня от болезненного, если не смертельно опасного, падения на землю. Рывком подняли и, поставив на ноги, бросились врассыпную, а я оказалась стоять лицом к лицу с Костей.

– Ты! – гневно выкрикнула.

Я собиралась высказать все свое возмущение по поводу того, что по его милости мне пришлось пережить, но музыкант положил руку мне на спину, прижимая ближе, и, взяв мою ладонь, закружил меня под сменившуюся мелодию.

Раньше я любила танцевать. Целыми днями пропадала в студии, часами репетируя или оттачивая не получавшиеся движения. Иногда позволяла себе шалости, создавая на ходу произвольные номера. Но то было раньше.

В один момент все изменилось. Странным образом куда-то ушла некая внутренняя легкость, которая позволяла полностью отдаваться действу. Движения стали казаться вымученными, а себя стала ощущать неповоротливой – я перестала получать удовольствие от того, что прежде делало меня счастливой. А когда поняла, что уже никогда не поймаю на себе его взгляд, полный гордости и любви, то навсегда оставила занятия хореографией. Он был моим главным зрителем.

– Все еще считаешь, что у меня проблемы с фантазией? – вопрос Кости вырвал меня из воспоминаний.

– Теперь считаю, что только с головой, – вспомнила, что рассержена на парня.

– Мне кажется, или ты всегда говоришь, что думаешь? – Костя уверенно вел меня в танце. – Такая радикальная честность.

– Забираю слова обратно, с фантазией у тебя все в порядке, – надо иметь богатое воображение, чтобы такое выдумать, – даже слишком. – Припомнила, как большинство отзываются о моей «радикальной честности». – Другие просто говорят, что я не умею держать язык за зубами.

– А зачем это делать? – поразил меня вопросом.

– Так принято, – растерялась. Не знала, шутит ли Костя или на самом деле считает, что для него законы не писаны. – Знаешь, там, правила этикета, нормы морали?

– Это же скучно, – еще больше открещивался от правил.

– Все правильное скучно, – печально вздохнула, невольно соглашаясь с парнем.

Костя взял меня за руку, отступая:

– Да ты не только красивая, но и умная.

Сделал медленное вращение и снова оказалась лицом к лицу с парнем.

– А ты не только позер, но еще и подхалим.

Костины руки вернулись на прежние места: одна мне на спину, другая сжимала мою ладонь.

– Ни одного положительного эпитета в мой адрес. – Объятия стали жестче, и между нашими телами не осталось ни миллиметра свободного пространства. – В твоих глазах я так плох?

– Настоящий монстр, – улыбнулась я, отвела левую ногу назад, потом, описав ею полукруг по земле, обвила бедро Кости и отклонилась назад.

– Танго? – склонился надо мной парень, коварно ухмыльнувшись.

– Всегда предпочитала его вальсу, – я продолжала танцевать, а Костя подстраивался. – У тебя неплохо получается, – похвалила его.

– Пришлось взять пару уроков, чтобы не ударить в грязь лицом, – сосредоточившись больше на движениях, чем на том , что говорит, выдал музыкант.

– Десять баллов за старания, – начала понемногу оттаивать, не выдерживая напора его упрямства и, чего таить, очарования, но тут осознала услышанное. – Откуда ты узнал? – спросила напрямую.

– О чем? – не почувствовал тот опасности.

– Что я двенадцать лет занималась хореографией, – оборвала танец, отстраняясь.

– У меня свои источники, – как и в прошлый раз с моим адресом, ушел он от ответа.

Одно дело добыть мой адрес, но совсем другое – копаться в моем прошлом.

– Костя, это мерзко! – заявила ему в лицо, вырываясь. – Что ты еще обо мне разузнал? О подробностях своей жизни люди сами рассказывают друг другу, а не наводят справки. Почему ты не можешь вести себя, как нормальный человек? Нет, всегда надо козырнуть и показать, на что ты способен! Вот поэтому я постоянно говорю тебе «нет», – я ткнула пальцем ему в грудь, – говорила и буду говорить! – вырвалась из рук парня и, громко цокая каблуками, зашагала прочь, желая скорей вернуться домой и вычеркнуть из своей жизни человека, которого я чуть было туда не впустила.

Некоторым вещам просто не суждено случиться.

***

Как же я была зла!

Игнорировала все Костины звонки, а приходящие сообщения удаляла, даже не читая. Да, у меня были секреты, и я хотела, чтобы они таковыми и оставались. Возможно, когда-нибудь я бы доверилась парню и поделилась своими переживаниями, но теперь этому точно не бывать. Ни видеть, ни слышать Костю не хотела, поэтому запретила Ане упоминать его имя и тем более включать его песни. Я ушла в глухую оборону. Единственный человек, с которым я делилась, была мама.

Она с интересом слушала рассказ про Костю и его «подвиги», но в ее лице я, как ни старалась, не находила поддержки. Каким-то незримым образом парень понравился ей заочно.

– Какой милый мальчик, – словно о друге из дворовой песочницы, говорила она о Косте.

– Я думала, ты будешь на моей стороне, – была готова, как в детстве, обиженно дуться на маму.

– Так и есть, но мальчик, – упорно повторяла мама, – влюбился и всеми способами пытается добиться взаимности. По твоим рассказам, он красиво ухаживает. Чем ты недовольна? Он тебе не нравится? – мягко поинтересовалась, как это умеют делать только мамы. С долей понимания.

– Нравится, – призналась, – очень нравится. – И тут же добавила, чтобы она не решила, что я влюблена без памяти: – Но мы такие разные.

– Да, отличается его жизнь от твоей, – рассуждала она, – и что из этого? Зачем делить людей на категории?

Теперь я злодей в этой истории?

– Это все несерьезно, – находила я все новые оправдания.

– В двадцать лет серьезно и не бывает, – делилась мама своей жизненной мудростью. – Редкость сразу найти того, с кем будешь счастлив и проведешь всю жизнь. К тому же с твоим отцом у меня тоже не было ничего общего, – упоминание папы смягчило меня, и я с улыбкой слушала мамин рассказ. – У нас маленький город, и мы росли чуть ли не в одном дворе, но я даже не подозревала о его существовании. Я была домашней девочкой и прилежной ученицей, а он, как я потом узнала, гроза района.

– Это папа-то? – удивилась я.

– Да, – подтвердила она, – твой добродушный и заботливый отец был в юности сорванцом.

– И как же ты разглядела его? – стало любопытно, каким образом пересеклись пути «домашней девочка» и «грозы района».

– Это все он, – «обвинила» во всем отца. – Первым подошел познакомиться, потом стал ухаживать, и я влюбилась. – Она замолчала, видимо предаваясь воспоминаниям, а потом заключила: – Так что не суди людей так сразу.

Я и не судила, только пыталась разобраться. Настойчивость Кости настораживала. Вдруг все это игра? Желание привнести что-то новое в свою пресыщенную жизнь?

– А если он разобьет мне сердце? – озвучила свой самый большой страх.

Мама тяжело вздохнула, раздумывая, сказать ли мне, что думала на самом деле.

– Если это действительно любовь, – небольшая заминка и выдох, – то непременно разобьет.

От ее слов стало грустно. Она была наглядным примером того, как от любви разбивается сердца.

– Как по мне, желать такое дочери, мягко говоря, негуманно, – разбавила я молчание веселым замечанием.

В трубке зазвенел такой любимый и родной смех. Правда, теперь он звучал не так, как прежде. Из него ушла прежняя безмятежность, и я боялась, что больше она не вернется.

Режущий уши свист заставил отодвинуть телефон в сторону. Мама тревожно затараторила что-то про чайник, и что она про него совсем забыла, и, не дай бог, пожар. Мне пришлось отпустить ее сражаться со свистящим монстром.

Без родных я всегда ощущала себя одинокой. Сейчас моей семьей была Аня. Из соседки она давно превратилась в подругу. Я наблюдала, как она смотрит телевизор, сидя на диване, и громко хрустит попкорном из большой миски у себя на коленях. Спрашивается, зачем торчать перед теликом, когда у тебя столько возможностей? С папиными деньгами она могла бы весь мир объехать или поступить учиться в лучшие учебные заведения, но она не желала покидать насиженные места и поступила в местный институт. Только иногда мне казалось, что ходила она туда от скуки, чтобы развлечься и поболтать с одногруппниками.