Текст книги "Настоящий вампир в замке Черная роза. Книга 1"

Автор книги: Елена Антонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– С вами все в порядке, домнишуоара(принятое обращение к девушкам в Болгарии)?

– Да, спасибо вам огромное. Вы как раз появились очень вовремя. Я сама бы не справилась с этим недоумком.

Услышав в свой адрес оскорбления, «недоумок» попытался запугать нас угрозами. Он, наверное, даже и не понял, что же произошло, так как все случилось очень быстро. Я и сам еще прибывал в горячке от несостоявшегося боя.

– Ах ты, урод, я убью тебя. Я с тобой еще поквитаюсь. А ты, дрянь, все равно будешь моей. Слышишь? – Грозился пальцем оскорбленный и униженный молодой человек.

– Перестань, Аурел, уходи, иначе, я расскажу о том, что произошло Штефану. Хоть ты и его друг, он не простит за это, и уж точно вышибет из тебя всю дурь. И не доставай меня больше, и даже не подходи. – Гневно провопила девушка.

– Ничего, ничего. Мы еще посмотрим. Скоро ты умолять меня будешь. – Ответил тот и, прикрывая глаз, направился в сторону деревни.

– Спасибо вам, еще раз. Вы мой спаситель.– Склонила девушка свою хорошенькую головку.

Я смутился под взором ее необычных глаз, и кажется, залился краской, почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Теперь у вас из-за меня будут проблемы. – С жалостью вздохнула она.

– Это почему же?

– Дед Аурела Бырцоя. Ну, этого, – кивнула она в сторону убегающего, – старейшина нашей деревни. Его все бояться и слушаются, и скорей всего, этот идиот пожалуется.

– Поверьте, милая домнишуоара, дед этого подонка меньшее из моих проблем. – Улыбнулся я.

– Давно вы сюда приехали?

– Вчера ночью. А откуда вы знаете, что я приезжий?

– В нашей маленькой деревни каждый знает друг друга в лицо, а вас я вижу впервые.

– Да, вы совершенно правы. Я из Бухареста.

– Я Марика Копош. А вас как зовут?

– Тадэуш. Тадэуш Петраке.

– Очень приятно познакомиться, – очаровательно улыбнулась Марика. – А как ты оказался здесь, у ручья? Ты, наверное, куда-то шел?

– Да, я направляюсь к дому лекаря Петру Микулэ. Мне сказали, что он живет, где-то здесь.

– Да, совсем близко, он живет на той окраине деревни, у самого леса, там за мостом. А тебе, зачем к нему. – С подозрительным взглядом, спросила Марика. – Заболел?

– Нет, нет. – Невольно усмехнулся я, любознательности новой знакомой. – У себя на родине в Бухаресте, я обучался лекарскому делу и хотел бы продолжить, попроситься в ученики к вашему врачевателю.

– Хочешь, я провожу тебя? Как раз и сама навещу деда Микулэ– Да, это, было бы не плохо.

– Тогда пойдем? – Задорно спросила Марика, затем задумчиво посмотрела на полные ведра и сказала, махнув рукой. – А, ладно, за водой потом, на обратном пути забегу.

И мы спустились вниз по склону, вышли на дорожку, подняли мою поклажу с земли и неспешным шагом направились к нужному дому. Я шел рядом с этой очаровательной девушкой и украдкой разглядывал ее, пытаясь не упустить ни единой мелочи. Успел заметить, что обладает она веселым и задорным характером и заливным, я бы даже сказал, заразительным смехом.

– Ты сказал, что твоя фамильное имя Петраке? – Спросила Марика.

–Да, а что?

– Нет, ничего. Просто у нас в деревне тоже жили люди с такой фамилией, только они умерли давно.

– Мой отец из этих мест, да и я сам до пяти лет жил здесь, пока мы не переехали. Наверное, эти люди были моими родственниками. А что с ними случилось?

– Люди говорят разное: некоторые, что их тела были обескровлены – вампир высосал досуха, другие, что в лесу оборотень загрыз. – Почти шепотом сказала девушка.

–Прости, кто? Вампир и оборотень? – Усмехнулся я, сдерживая себя, чтоб не рассмеяться в голос, потому, как считал себя скептиком, хотя и хотел верить в Бога, но подобного рода рассказы привлекали меня не больше, чем сказки – детей.

–В нашей деревне много странностей происходит, и ты сможешь лично в этом убедиться, если собираешься надолго задержаться здесь. – Зловеще проговорила она, с затаенной обидой, так как заметила мою ухмылку на лице.

Мне тут же захотелось оправдаться перед новой знакомой, ведь я никоим образом не собирался обидеть ее, но вышло все совсем на оборот, чем я предполагал. Вместо оправданий, я почему-то упрекнул всех здешних крестьян, наверное, из-за того, что Фамилия, доставшаяся мне от предков, впутана в столь глупые байки.

– Лично я считаю, что это все бредни сумасшедших, и что в малых селениях все очень суеверные. Вот, например, если вы так боитесь вампиров и оборотней, почему же продолжаете жить здесь? – Вставил я весомый аргумент.

– Домнул Бырцой – старейшина деревни, рассказывал нам истории. В одной из них, он говорил. Что древние старейшины, заключили договор с нечестью, жившей в том замке. – Маришка указала пальцем на зловещее каменное построение, стоящее далеко на возвышенности в гуще леса, верхушка которого выглядывала из-за кронов вековых деревьев. – По этому договору деревня находится под защитой мистических сил, а жители в благодарность, раз в десять лет, приносят в жертву юную девушку. Четыре года назад, очередную девицу в замок к вурдалакам на съедение отправили.

Я все так же, с недоверием относился к ее словам, и не воспринимал их всерьез, поэтому насмешливо улыбался, чем очень разозлил Марику. Конечно же, поверить в это было очень непросто, и я воспринимал услышанное, не боле, чем детскую шутку.

–Ты мне, что, не веришь? Я сама, собственными глазами видела, как ее в повозку посадили и в сторону замка повезли.

Мы сошли с тропинки, и подошли к ветхому домику, который еще лет так двадцать назад нуждался в починки, и который, трудно было назвать домом, так как выглядел он как старый, полусгнивший сарай. Возле этой избушки было много высоких сосен, а за ней и вовсе не проходимая чаща. Кроны деревьев сплетались между собой над нашими головами, создавая густую тень, которая покрывала огромную площадь земли недалеко от дома, но кое-где пробивались лучи солнца, даря этому месту, ни с чем несравнимый завораживающий вид. Хотя время было где-то ближе к полудню, здесь же казалось, что уже смеркается.

Марика постучала в двери и позвала хозяина по имени, но вместо ответа из домика донесся жуткий храп. Тогда Марика открыла дверь и по-хозяйски вошла внутрь.

–Ну, чего застыл, как вкопанный? Заходи. – Скомандовала она.

Я, если честно, не очень торопился переступить порог, так как представлял, жизнь деревенских лекарей, совсем другой, чем было на самом деле.

Пересилив себя, я вошел в избу, и увидел спящего на кровати бородатого старичка. Везде, куда бы, не упал мой взгляд, был страшный беспорядок. То тут, то там с потолка свисали засушенные веники из травы, а по углам, чесночные вязанки, как и в доме домнула Флорина. А запах стоял такой, что рука самопроизвольно тянулась закрыть нос. Такая вонь возникла вследствие кучи старого грязного белья, горы не мытой посуды, плесени и перегара. Мне стало жутко, от того что придется жить в этой лачуге и я с трудом сдерживал себя, чтобы не сбежать от этого зловонного места сломя голову.

– Фу, – протянула девушка, сжимая нос своими тоненькими пальчиками, – дед Микулэ опять взялся за старое. Деревенские жители болтают, что он самый настоящий леший , раньше им был, а потом к людям подался .

– Да уж, он мало похож на обычного человека. – С отвращением заключил я.

Маришку развеселил мой ответ, и она звонко, точно колокольчик, засмеялась.

Старичок хрюкнул и пошевелился, завошкался, а затем открыл глаза. Я с удивлением заметил, что цвет их не совсем обычен, что-то среднее между землей и янтарем, да и выглядел он странно. Теперь я понял, за что люди прозвали старика лешим. Я лично никогда не видел и даже не верил в них, но почему-то подумал, что лешие и домовые должны выглядеть именно так: маленькие глаза прятались за густыми бровями, а нос был больше похож на сучек ветки, густая, серая борода доставала до груди. В ней виднелись крошки, листья и маленькие веточки. Странно, что в ней еще птицы гнездо не свили, думаю этому в деревни, никто бы не удивился.

– Маришка, деточка, это ты?– Весело протянул старичок, своим тонким с хрипотцой голоском.

– Да, дедушка Микулэ. Посмотрите, я привела вам ученика.

–Что ж, это очень хорошо. Как звать тебя парень? – Переключил лекарь свое внимание на меня.

– Тадэуш Петраке.

–А не доводился ли ты родственником семье Петраке из нашей деревни?

– Наверное. – Выдохнул я. -Мой отец от сюда родом.

– Да, ты что? – Как то с серьезным удивлением спросил дед, а затем задумчиво произнес. – Какая трагедия, вот как бывает в жизни…

Мне стало очень любопытно, что же такого произошло здесь, в этих местах с моими родственниками, которых я даже никогда не видел. Отец старался не упоминать о своих родителях и малой родине, и обходил стороной любой разговор, касающийся места его рождения.

– Ну, пока располагайся, ученик, а я пойду, принесу нам на ужин чего – нибудь съестного. – Сказал странный старик и зашаркал ногами в сторону покосившейся двери, и вскоре скрылся за ней.

– Он странный, но очень добрый, ты вскоре привыкнешь к нему, – объяснила красавица, а затем, оглядываясь кругом, задумчиво произнесла. – В доме, конечно же, лучше убраться. Ты поможешь мне?

Я кивнул головой в знак согласия, хотя, получив огромное потрясения от жил. площади, мне хотелось удавиться, но такой замечательной девушке никогда бы не мог отказать, даже если бы захотел.

Мы принялись за уборку помещения, работа продвигалась весело и быстро, хорошо, что и домик был маленький, а то за день бы точно не управились. Маришка вытерла везде пыль, перемыла посуду, вымыла полы, перестирала белье. Я наколол дрова, натаскал воды, починил прохудившуюся крышу, дверь и окна. В общем, наработались мы на славу. После глобальной уборки уставшие, созерцали свои труды, и могу заметить, что дом преобразился: посветлел, засиял чистотой и свежестью, даже та злорадная вонь, сменилась запахом горных цветов, которые неподалеку нарвала Марика. Я был очень ей благодарен за ее энтузиазм и поддержку в этом нелегком труде, сам бы не справился, признаюсь честно.

Вскоре на пороге появился и хозяин дома. В его руках были два мертвых кролика, которых он держал за уши. Оглядел свою, заметно изменившуюся после глобальной уборки избушку, он одобрительно покачал головой.

– Ой, какие вы молодцы. Так намного лучше. Ну, что ребятня, небось, проголодались? Ну, тогда позвольте мне вас отблагодарить за помощь. – Сказал радушно старичок.

За ужином мы разговорились. Маришка весело щебетала и смеялась, пересказывая Деду Микулэ последние новости, а потом старичок расспрашивал о моей жизни, о семье, о занятиях в лекарской школе. Маришка забавно дожевывала кусок мяса и пытливо прислушивалась к нашему разговору, держа в одной руке кроличью ножку и время от времени откусывая от нее очередной шматок. Дед Микулэ, больше прикладывался к выпивке, закусывая хлебной лепешкой, сверху которой положил ломтики свиного сала, и мычал от удовольствия.

– Кажется, мне уже домой пора? – Грустно улыбнулась Маришка, покончив с ножкой.

Она вытерла руки и лицо и вышла из-за стола, а я с грустью подумал, что не хочу отпускать ее, ведь с ней было так весело и спокойно.

Распрощавшись с этой замечательной девчонкой и, тысяча раз, поблагодарив ее за огромную помощь, мы с добрым хозяином, продолжили душевные беседы.

Аурел.

Зайдя в светлицу, я обнаружил, что родных, к моему счастью, не было в доме. В такое время все были заняты работой. Я подошел к кадушке с водой и посмотрел на свое отражение. Глаз немного заплыл, а кожа вокруг, покраснела. Да еще и царапины от ногтей Маришки на щеке и шее сильно щипали.

«Чертова девчонка!» – Мысленно выругался я. – «Она просто сводит с ума. За мои-то двадцать три года, у меня было множество женщин, но ни одной из тех дурочек, я не хотел так страстно обладать, как Маришкой Копош».

Деревенские девки увивались сами за мной, все потому, что моя семья в Дземброни, очень богата и уважаема. Дед – старейшина поселения, к нему идут за мудрыми советами. Ни один праздник не обходится без его присутствия, будь то, свадьба, крещение или именины. Отец местный конюх. Его табун состоит их двух десятков лошадей, учитывая, что в каждой семье в деревне по одной – две лошади, еще он занимается волчьими шкурами – перекупает и перепродает их. Мои два старших брата тоже занимаются ремеслами. Один кузнец, другой плотник. Две младшие сестры уже давно замужем. В общем, моя семья образец для подражания и все женское население страстно желала в нее попасть, и я единственный холостяк из братьев. Да, все девки кидаются на меня как голодные псы на кусок мяса, к тому же и внешностью я не обделен. Но только эта маленькая пигалица Копош воротит носом передо мной. Как бы я не был ласков, как бы ни пытался, обрадовать ее, все равно смотрела на меня с высока. Вела себя так, словно была из благородной семьи.

«Маленькая дрянь. Я доберусь до тебя. Выловлю и отымею, как следует. Будешь визжать подо мной. Да, я буду первый, кто доберется до ее сокровища. Буду иметь до беспамятства. Если потребуется, даже выкраду, но своего добьюсь, или я не Аурел Бырцой».

Скрипнула дверь в горницу. Краем глаза заметил статную фигуру деда. Он прошел к своему любимому массивному креслу, сделанного из корявого корня дуба. Устроившись поудобней, он забил в трубку табак и закурил, медленно выпуская клубящийся дымок, наполняя помещение терпким запахом.

– А ты чего слоняешься по дому без работы, Аурел? – Послышался громоподобный голос деда.

– Я зашел воды попить. – Выпалил я первое, что пришло на ум.

– Так в кузнице, что воды не было, или ручей пересох, к которому ты еще с утра пошел? Ты мне зубы-то, не заговаривай, а излагай как есть, без прикрас. И чего это ты там стоишь, даже голову в мою сторону воротить боишься?

«Что б тебя. Ничего от деда не скроется, и муха не пролетит мимо, без ведома».

– Это все из-за той девчонки Копошей? Что тебе девиц мало что ли? Что ты за этой юбкой малолетней-то увязался?

– Не знаю. – Сухо отозвался я.

– Зато я знаю. Наслышан о твоих похождениях. Всех уже баб, поди, перетаскал, теперь до этой очередь дошла? Что же ты ерундой маешься? Коль больно нужна тебе, так сегодня же и засватаем.

– Не пойдет, сказала. Критином обозвала. – Опустив голов еще ниже, пробурчал я себе под нос.

Дед засмеялся.

– Да, с этой зеленой дурехи, станется. Все нервы тебе вытреплет, пока твоей не будет, а подрастет посмереет. – Заключил он.

– И что мне делать? Как же мне добиться ее, коль я все уже перепробовал? – Бросил я взгляд на деда и тут же вспомнил, что сам же себя и выдал.

– А это чего у тебя с лицом, не уж то она тебя так отделала? – Встал глава семейства с ухмылкой со своего места.

– Частично. Защитник откуда-то нарисовался.

– Загубит тебя эта девка, ой загубит. Забудь ее внук, вот тебе мой совет. – Как то ласково сказал дед, сожалеющим тоном и похлопал меня по плечу.

– Не могу, дед, сколько не пытался, да только еще больше страсть во мне разгорается. – Повинился я и тяжело выдохнул.

– Страсть твоя промеж ног разгорается, – неодобрительно, покачал головой старший Бырцой. – Знаю, я сам такой был в молодости. Как только бабу на вкус пробовал, так и любовь вся на нет сходила. То-то ты, за этой малолеткой бегаешь, что не дает тебе, чего хочется, а как получишь, что надо, так и забудешь ее в миг.

На этих словах дед махнул рукой и вышел из дома. Я же отправился в кузнецу к брату, где приобщался к этому ремеслу, да и работа всегда отвлекала от посторонних мыслей. Но как бы ни пытался, не думать о Маришке, все же она не выходила у меня из головы и страшно, как хотелось завершить то, от чего меня отвлек этот оборванец сегодня утром. Кстати, откуда он взялся? И кто он вообще такой? Надо обязательно выяснить и при встрече «объяснить», что я не прощаю обидчиков.

Маришка.

Я не успела и шагу в дом сделать, как мать схватила меня за косы и начала тилипать из стороны в сторону.

– Ах, ты ж негодница, ах ты ж, бесстыжая. Где пропадала весь день? Я уже всю деревню оббежала, везде обыскалась. Признавайся, ты, что в лес ходила?

– Ой, ой, ей, ей. Ай, яй. Ой. Мамочка отпусти меня. Я у деда Микулэ была. Ему по хозяйству помогала.

– У тебя что, своих дел мало? Ты что не видела, что сереть к вечеру стало? Ты же знаешь, что места себе не нахожу, когда тебя дома нет. А если б задержалась до ночи? Ты понимаешь, что с тобой могло случиться, или ты думаешь, что люди после заката просто так из дома не выходят?

– Да знаю я. Только мне сдается, что страшными историями детей пугают, чтоб допоздна не засиживались. Вот я, например, никогда не видела в деревне упырей. Может, их и нет, вовсе? – Рассуждала я шепотом, закатив глаза.

– На себя, тебе и Штефану плевать, так хоть бы один из вас обо мне подумал, что я чувствую. Как сердце материнское за вас – детей болит. – Гневно выкрикивала мать, успевая стегать, уворачивающуюся меня дедовым кожаным ремнем, который она схватила с вешалки.

–Ах, вы ж паразиты, ах вы ж бестолочи. Если, что с вами случиться я ж не переживу! Что ж вы мне сердце-то рвете! – Всхлипывая мама, понижая интонацию.

Отстегав и отчитав меня, как следует, она просто села на сундук, подвернувшийся ей под ноги, закрыла свое лицо ладонями и сотряслась от рыданий.

Кто-кто, а она точно знала, чем меня можно разжалобить, ведь моя совестливая душа не могла вынести материнских слез, а особенно, что эти самые слезы вызвал мой проступок.

Мне стало, ее очень жаль, я даже не могла сердиться, хотя тело жгло от ее методов воспитания. Молча подойдя к вздрагивающей, родной женщине, которая произвела меня на свет, я обняла ее за плечи, нежно поцеловала в макушку черных волос с проседью.

– Мамочка, ну прости меня, засранку.– Протянула я жалобным голосом.

Рыдающая, внезапно хрюкнула, отозвавшись на мою остроту. Обняла мою руку, затем притянула мое лицо к себе и поцеловала в висок.

Обычно все скандалы в доме так и происходили: сначала обвинения, затем, когда гнев сходил, примирение. Моя мама, хоть периодически и устраивала нам с братом разбор полетов, все же была очень доброй женщиной и отходчивой. Конечно же, после тотального избиения, она корила себя и не могла простить, что причинила боль своим родным кровиночкам. Поэтому, после кнута, приходило время пряников (самые лучшие время для меня и Штефана): она готовила всякие вкусности, и разрешала то, на что бы никогда не согласилась – в общем, в такие моменты мы вили из нее веревки.

– Ох, доченька. Вот будут у вас самих детки, тогда вы поймете. Тогда попомните мои слова.

– Мамочка, ну все же хорошо. Видишь, ничего не случилось.

– Это пока, не случилось. Кто знает, когда в дом беда ворвется? – Вздыхая, отозвалась мама.

Я поняла к чему она клонит, это все после того происшествия четырнадцатилетней давности, о котором я ничего не помню, так как еще под стол пешком ходила, но бабуля мне потом сама рассказывала эту историю и о горе, коснувшегося каждой семьи нашего поселения.

«Жили мы всей деревней, как у Христа (а на деле оказалось, у дьявола) за пазухой: плодородная земля, из года в год радовала своими урожаями, огромные пастбища для скота с жирной и питательной травой, лес переполненный зверьем, ягодами, грибами и лечебными травами. В общем, не жизнь, а сказка. И так хорошо всей деревней жили, что и позабыли, кому мы этим добром обязаны. До нынешнего старейшины Тудора Бырцоя, был его предшественник Ванич Щербан, ох уж и скупой был старик и не верующий. Решил он, что про князя (вампира) этих мест, глупый люд байки сочиняет, так как князя нашего, мы никогда в лицо не видели, но девушек раз в десять лет в замок отправляли, ни одна из них в деревню так и не вернулась. Ванич сказывал, что замок на холме пуст и разрушен, а жители его сто лет назад вымерли. Старики сетовали на его слова, да только он, им быстро рты позакрывал. А так как он был старейшина, молодежь к нему прислушивались, и верила на слово. Не стали жертвенных девушек князю отправлять. Доверчивые мужики глубже в лес уходить начали, до самого замка, чтоб добром поживиться. Да только разгневали они нечисть, своей наглостью. Тогда-то и началось в деревне все…

Стали люди по ночам пропадать, а на утро их холодные тела находили, только странность была в их смерти. Крови в теле и грамма не было, а следов никаких, только вот на шее две маленькие ранки и цветок на груди – роза черного цвета. За то смутное время и недели не проходило, без звона колоколов, которые оповещали жителей о новых жертвах. Страшно жить стало, по ночам никто уже на лавочках не сидел. Песен больше никто не пел, танцы и праздники тоже прекратились. Молодые из деревни уезжать стали, да только некуда было, везде голод, разбойники за каждым деревом. Страх сковал деревню, каждый человек друг на друга коситься стал, по ночам двери запирали, даже от соседей прятались. Скот волки резали целыми стадами. Люди дома и загоны оберегами завешивали, да только без толку все, жертв меньше не стало. Тогда-то и Марик (мой отец) тоже упырю попался в зубы, когда меня защитить пытался. Он на утро после укуса, нас с мамой к ее родителям отправил, а сам пошел мужиков собирать, чтоб раз и навсегда с «кровопивцем » покончить. Собрал он тогда, человек пять крепких мужиков, готовых защитить свои семьи. Но живыми их больше никто не видел. В лесу пять растерзанных тел нашли. Отца моего среди них не было. Через три дня нашли и его обескровленное тело с букетом злосчастных цветов.

Среди растерзанных тел в лесу был старший сын Тудора Бырцоя (нынешнего старейшины и по совместительству деда Аурела), который был сильно опечален смертью своего первенца, но поскольку у него были еще дети и внуки, он решил, защитить их любой ценой. Собрав всех оставшихся жителей, он решил вернуть прежние времена. Да только старейшина Ванич Щербан за противился, сказывал, что в деревне убивец завелся, который его авторитет перед крестьянами, опустить хочет. Пальцем тыкал в Тудора, обвинял его во всем происходящем. Бырцой мужчина строгий, но справедливый, не выдержал вранья в свою сторону и ухватил за шею сошедшего сума старика. Так на глазах у всех жителей и удушил гадину. Народ его обвинять не стал, так как понимал, что такой глава их к погибели ведет. И за места Ванича, поставили его во главе деревни.

Тудор первым делом старые законы вернул. Чтобы вновь не разгневать хозяина замка, было решено приносить ему в дар, по – мимо жертвенных невест и подношения продуктами: мясо, сыр, овощи и фрукты, вина и брагу, в общем-то, чем была богата деревня. Девушку, на роль жертвы, новый глава, выбрал, незамужнюю. К сожалению, это была Бажена Петраке (младшая сестра Александру Петраке – отца Тадеуша) – первая красавица. Родители которой, как и другие жертвы были загрызены вурдалаками. Ее отправили в замок с посланием о мире и возврату прежних соглашений. Старейшина объяснил важность ее миссии, и ради общего блага, девушка пошла на этот страшный и безумный шаг.

Бабушка рассказывала, что в тот день, вся деревня с воем и рыданиями провожала эту бедную девушку. Тропинку перед ее ногами осыпали цветами, на голову надели сплетенный венок. Всю дорогу к замку Бажена шла, с гордо поднятой головой, а по щекам ее, словно тоненькие ручейки, катились кристально-чистые слезы.

Брат же ее – Александру Петраке со своей семьей, вскоре после этого уехал. И никогда больше не возвращался. А жители Дземброни, вновь вздохнули с облегчением: таинственные убийства прекратились, волки к пастбищам не приближались. Вновь деревенская жизнь вернулась в прежнее русло. Люди снова стали появляться на улицах и заниматься своими привычными делами. Опять в дома вернулись праздники со своими песнями, танцами, и музыкой».

Это конечно хорошо, что у этой истории счастливый конец, но только не для всех. Я не думаю, что юные девицы, отданные в дар вампиру, испытывали чувство глубокого счастья или их семьи, которые провожали своих дочерей на верную смерть в замок «Бран». Я тоже, в какой – то мере ощущала себя виноватой, за то, что живу и дышу, когда невинные девушки отдают свою жизнь чудовищу, что бы спасти всех нас. Конечно этих жертвенниц, почитают как героинь и поют о них песни. Но разве это оживит их, или спасет от верной гибели? Думаю, что нет.

Лежа возле печи, я жевала бублик и рассуждала о сегодняшнем дне, и как много со мной случилось происшествий. Сначала, этот недоумок Аурел, полез ко мне со своими предложениями руки и сердце. А получив отказ, чертов блондин решил перейти к действиям. Вот гад, совсем уже страх потерял. Не будь его семья такой уважаемой, ей Богу я бы ему все глаза бы выцарапала. Слава Богу, вовремя появился тот парень Тадэуш. Если бы не он, то я не представляю, что могло бы случиться, потому что, этот козел Аурел совершенно не контролировал себя.

Мысленно я отметила внешность Тадэуша Петраке. Что там говорить, он был очень даже ничего: ростом чуть выше меня, худощавого телосложения, светло-карие глаза, нос с горбинкой, тонкие губы, волевой подбородок и густые каштановые волосы. Он очень приятный молодой человек, да к тому же не остался равнодушен к чужой беде, не то, что местные. Те бы заприметив кого-то из Бырцоев, мимо прошли, чтоб не ввязываться, а потом бы еще и меня виноватой сделали б, а Тадэуш (ох и длинное же имечко, буду его Дэшем звать) спас меня от этого утырка. Совместная уборка сблизила нас, и расставались мы, чуть ли не лучшими друзьями. Все же хороший парень, здесь таких и не встретить.

Вот, а теперь, значит, я лежу на кушетке, как побитая собака, завернувшись в покрывало и рассуждаю о кренделях небесных. Задница огнем горит, от маминой родительской руки и дедова ремня, поэтому приходится лежать на боку. За окном давно стемнело, а Штефан еще не вернулся. Мне интересно, что же он сегодня расскажет о своей лесной нимфе? К тому же хочу его уболтать, пока, подвернулась такая возможность, что б он отпросил меня у мамы на праздник урожая. Пока она еще добренькая и чувствует свою вину за истязание моего бедного тела. Ведь я так хочу туда попасть, так как еще ни разу не была на народных гуляньях. На праздник урожая сбегается вся молодежь, и уж конечно, там будут все мои подружки. А ночью после плясок, девочки пойдут на речку и будут гадать на суженого. Конечно же и мне любопытно, да, что там, я прямо сгораю от желания узнать, что у меня за суженый – на голову контуженный? Или все таки нормальный. Вот женщина я или не женщина, должна я знать, с кем мне жить придется и детей от кого рожать. Мама, конечно, считает, что мне о таком рано думать. Но мне смерть, как интересно. Да и мамочка, тоже хороша. Думать о женихах рано, а сама одно мне про Аурела Бырцоя толдычет. Мол, приглядись к этому парню, какой он красивый, из семьи богатой и уважаемой, на все руки мастер, будет очень хорошим мужем. На что я закатываю глаза, а она обижено вздыхает, типа намекает, что, мол, глупая, от своего счастья отказываюсь.

Со двора послышался радостный собачий лай Бирку. Он всегда так встречал своего любимого хозяина. Значит, что, наконец – то Штефан вернулся с охоты.

Я подбежала к двери и стала у стенки, как прилепленная, что бы совершить задуманное. А задумала я вот что: когда в дом войдет брат, я сзади подкрадусь и закрою ему глаза.

Дверь открылась. Штефан не спеша сделал два шага. Я подкралась, завела руки и накрыла глаза брата, но оказалось, что я случайно попала в глаз. Орал братец, не сдерживая эмоций, да, и на красноречивые слова не скупился. Я утешала его, как могла. Только он, почему то меня долго еще не прощал и вдобавок, еще ущербной назвал – обидно же. Но потом простил, когда я ему рассказала, что он не единственная жертва рукоприкладств. Конечно, еще пришлось подробности всего дня пересказать, пока брат ужинал. И не забыла упомянуть его друга – кретина Аурела. Брат посмотрел на меня с упреком, когда я нелицеприятно отозвалась о его друге.

– Что на этот раз ты учинила?

– Это я то? Да твой Аурел, в конец обнаглел. Знаешь, что он сегодня устроил? – Вылупив глаза, гневалась я.

– И что же?

–Да, этот, гад, собака бешенная, козел безголовый, он сегодня руки свои распускал.

Лицо брата, из недоверчиво-улыбающегося, превратилось в задумчиво-напряженное.

– Может он просто хотел пошутить? – Предположил брат и встал из-за стола, покончив с едой.

– Только мне совсем не смешно было. – Опустив взгляд пол, с обидой пролепетала я.

– Я с ним завтра поговорю и ума вправлю. – Сказал недовольно брат. Он обнял меня и поцеловал в макушку.

Вскоре в дом зашли дед с бабушкой и мама, после того, как управились и сели ужинать. А мы со Штефаном на печь взгромоздились. Я положила голову к нему на грудь и стала шепотом спрашивать о его сегодняшних приключениях.

– Штеф, а ты сегодня видел свою фею?

– Да, видел. – Так же шепотом сказал он.

–А вы уже целовались? – Застенчиво спросила я и спрятала свое лицо в подушку.

– Тебе еще рано о таком знать. – Усмехнулся брат, и потрепал меня по голове, взъерошив волосы.

–Ну, расскажи, мне же интересно. – Скулящим голосом, протянула я.

– Нет, пока еще нет. – Вздохнул он с разочарованием.

– А расскажи мне про нее. Как ты с ней познакомился? Ну, по-жа-луйс-та.

– Хорошо, только это будет наш с тобой секрет. Уяснила? – Язвительно прищурился брат зная мою страсть к болтовне. – Никому. Договорились?

Я послушно закивала головой в предвкушении интересной истории, как собачонка и приготовилась внимательно слушать.

– Как– то раз, погнался я за молодым кабанчиком, который в сторону замка мчался. Конечно же, так глубоко в лес, я заходить не хотел, потому что, как и все, слышал, какие про этот замок леденящие душу истории рассказывают, но и такую возможность, как попировать кабанчиком тоже не желал упускать. Решился по следу идти. Только вот, со временем не рассчитал, и пока искал добычу, солнце совсем закатилось. Опомнился я, когда уже дошел до заброшенных склепов, не далеко от замка. Вокруг – жуть, деревья, склепы, туман от земли поднимается. Страх меня одолевать стал и я уже рукой махнул на сбежавшую дичь, решил поспешить домой пока цел, как вдруг, какое – то голубое облако над заброшенным кладбищем летит, и все ближе и ближе ко мне подбирается. Я хотел быстрей убежать с того проклятого места, да только вот, пошевелиться не мог, словно мое тело из камня стало, сдвинуться не могу и все тут. И глаза свои от природного явления отвести не получается, как прикованный таращусь, но вскоре отмер, так же неожиданно, как и застыл.

Спустя несколько минут, когда облако земли достигло, мне удалось разглядеть, что не облако это вовсе, а красивая девушка в воздушном, дорогом одеянии небесного цвета. Глаза ее так ярко сверкали, что казалось, будто луна отражается в них, а губы алые, как розы, темные волосы струились словно шелк, и пахло от нее заморскими ароматами. Да что там говорить, таких красавиц во век не сыскать. – Рассказывал брат с мечтательной улыбкой на лице.