Текст книги "Ароматы жизни, или Квантовый ароматизатор Майкла Томсона"

Автор книги: Эдуард Скворцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Арни ещё не воспринимал фатальности исхода девушки из любовной игры. Но о своем намерении усыновить советского «беспризорника» с Ольгой он не обсуждал не по забывчивости, а по причине радужного состояния духа влюбленного человека.

* * *

Первые дни по возвращении на службу в подмосковную Дубну Ольга Багрова была занята проблемами отчета по командировке, а потом и за второй год аспирантуры.

Сексот исчез из её поля зрения, но очевидно свой рапорт сдал в Секретный отдел Института.

Не ясной оставалась и степень осведомленности службиста о её личном времяпрепровождении.

По крайней мере ей так казалось какое-то время.

Впрочем, что она – казенный человек, а по советской статистике ещё и репродуктивное существо, Ольга усвоила сызмальства от своей матери Пелагеи Николаевны Багровой.

Пелагея Николаевна – свидетель Дмитровлага. Живет в Дубне, в районе «Тридцатка».

Её муж, отец Ольги, Исаак Маркович Багров, с 1940 года работал на авиазаводе № 30, где после войны собирали гидросамолёты, а в 1953 году, при поддержке «трофейных» немецких специалистов, был переведен на производство крылатых ракет.

Ныне это Дубненский машиностроительный завод имени Фёдорова и конструкторское бюро «Радуга» имени Александра Березняка. В 1970 году Исаак Маркович Багров умер.

Дубна знакома Ольге с детства. Здесь она родилась, окончила школу. Высшее образование физика получила в МИФИ. На работу распределилась в ОИЯИ – специалистом по ядерным реакторам.

Здесь, в районе Тридцатки, они живут с матерью после смерти Исаака Марковича.

Своеобразно географического расположения города на территории Московской области: по сути Дубна представляет собой остров, его границы очерчивают реки Волга, Дубна, Сестра, канал им. Москвы и Иваньковское водохранилище.

* * *

На какое-то время Ольге показалось…

Увы, присказка «Показалось, иди в церковь» в СССР не имела хождение, а в случае с комсомольцами и членами КПСС каралась отлучением, например, от зарубежных командировок, что, кстати, для Ольги Багровой и легло в основу её стратегии поведения: вести себя впредь безукоризненно, дабы через год «добиться» новой командировки за рубеж.

Уж очень не хотелось почувствовать на себе клеймо «невыездного» гражданина Советской России. С таким статусом можно забыть о научных работе в НИИ и ОКБ. Проще жить с клеймом проститутки, кто сегодня не продает свои руки и мозги, чем пребывать в статусе «нелояльной».

От одной этой мысли человека бросает в горячий пот, смердящий запах которого пропитывает не только нижнее белье, но и местами верхнее платье.

* * *

Наивность и непритязательность советских людей, оттягивающихся на Западе после длительного, а порой изнуряющего пребывания «за железным занавесом», считай в барачном социализме, вызывали недоумение, а в определенных условиях интимной близости разнополых партнеров порождало неукротимое желание не только совокупиться, но и слиться в брачном союзе.

Аркадий Гарри Томсон – брат Карла Томсона испытал нечто подобное: он полюбил Ольгу.

Так ему казалось. Он не знал и не догадывался, что советскую женщину мало брать, её надо вырывать из тенет режима и нравственных мучений предательницы родины, под которым коммунистические лидеры понимали своё злокозненное господство.

Аркадий пробовал ей писать письма, звонить, телеграфировать.

Бесполезно. На письма она не отвечала, стесняясь малограмотности по части английского языка; телеграмм Ольга панически боялась, а звонить за кордон, будучи сотрудником режимного предприятия, втройне остерегалась.

Казалось, чего проще, ему бы приехать на побывку на месяц, а то и на год в СССР, пока… власти сгоряча не растиражируют «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина, бывшего дворянина, а ныне пролетарского попутчика.

А что пока?

Пока рак на горе свистнет? Но Ольга так и не призналась своему возлюбленному, что она беременна. А вдруг ложная тревога, вдруг выкидыш?

– Нет, право, это как-то не по-людски, слишком легкомысленно для «международных отношений», – «кумекала» она.

Её тут вызвали в партком и прямо спросили:

– Нет ли у неё претензий к принимающей стороне?

– Как можно, Бог с вами, все время общения – сугубо техническое и в определенной мере научное.

– Ну Бога вы, конечно, зря помянули, а с поддержкой вашей кандидатской по квантовой физике определенно поможем.

И секретарь обратился к членам парткома:

– Поможем, товарищи?

Те в разнобой, но выказали поддержку.

– Ой, и ушлый Кузьма Петрович, – подумала Ольга. – Знает, чем можно умаслить страждущего соискателя степени.

Ей бы сказать, что голова не варит от обилия ощущений и наущений, но она промолчала.

И рационально сделала: Идти правильной дорогой с «глуповцами» ещё время не настало. Того гляди занесут в списки «неблагонадежных».

ОВИР МВД СССР ни холостых мужчин, ни незамужних женщин не рекомендовал посылать за границу.

Если жена или муж за тюремной решеткой, и то коммунистическим властям предпочтительнее, чем посылать, что называется «вольную птицу» за границу.

Опять же Ольге во время опроса-допроса было не понятно, какие ещё листочки содержались в синей папке её личного дела в руках всякого рода доброхотов и комбинаторов на политическом поле советско-американского противостояния на грани противоборства в пределах казенной научно-исследовательской организации, в которой она служила.

– А если им известно больше, чем они изображают на своих унылых лица, никогда не видевших и не бывавших в Америке? – в ужасе подумала Ольга. – А если они надумают заполучить советского «шпиона» для своих каверзных интриг? А если меня специально «подставили» под ничего не подозревающего Аркадия Томсона – сотрудника-специалиста американской АЭС? – У женщины голова кругом от подобных вопросов.

Она вроде как не при делах, а они талдычат о своём.

Домой к своей матушке в Дубне в этот день в район Тридцатки Ольга добралась «на полусогнутых».

Подобная игра не для слабонервных. В конце концов, пропади они пропадом и Америка, и амурные похождения.

От огорчения и бессилия перед внешними обстоятельствами попросила мать Пелагею не беспокоить её ни ночью, ни утром – хотелось забыться и как можно на дольше.

Их дом с матерью походил на сад круглый год. Благовония и благостная музыка создавали особую атмосферу, отличную от тлетворной ауры, исходившей со стороны канала.

После смерти мужа её обычное времяпрепровождение дома: слушать музыку и перебирать четки, наслаждаясь ароматами благоуханий.

* * *

Мать окружила дочку вниманием и заботой. Был бы жив отец, он бы помог советом.

Почему дочь после Америки своя-не своя, матери было невдомек.

В советских газетах на тот момент писали:

«6 июня 1971 года стартовал корабль «Союз-11», пилотируемый командиром Георгием Добровольским, бортинженером Владиславом Волковым и инженером-испытателем Виктором Пацаевым. 7 июня корабль успешно состыковался со станцией. Пробыв на станции до 29 июня, спускаемый аппарат «Союза-11» 30 июня совершил посадку на Землю. К несчастью, при спуске на Землю произошла разгерметизация спускаемого аппарата в верхних слоях атмосферы (преждевременно открылся клапан, стравивший воздух)».

Космические неудачи в соревновании с Америкой «возбудили» общественность против всего иностранного, и в итоге Ольга «дала отлуп» Аркадию Томсону по всем статьям и каналам общения.

Молодая женщина делала это демонстративно, грубо, так чтобы её поведение стало достоянием всех контуров слежки за «оступившемся» советским человеком: Сердце точит не грех, а греховные помыслы.

Если неделю назад она была подобна «раскаленному» ядерному реактору, то теперь её страховали, считай, три контура теплоотвода: социальный, гендерный и научный.

* * *

По всей совокупности обстоятельств Ольга «забыла» о своем американском воздыхателе, тем более, что аж двое мужчин-соотечественников и коллег не один месяц ждали её согласия на брак.

Дать согласие или тянуть с браком – здесь русскую женщину учить не надо.

В течение двух недель она их испытала в постели, затем в быту и, наконец, по части возможностей обустройства брачной церемонии.

* * *

Ольга, конечно, сильно рисковала, но… не зря же говорят: Браки заключаются на небесах, все остальные неприятности происходят на земле. Наоборот не получается.

Вышла она замуж за Ивана Обручева – начальника авиаотряда вертолетов Дубны, человека положительного, мало пьющего, члена КПСС.

Новоиспеченный муж ничего не понимал в её кандидатской; она же не ведала, чем ему можно помочь в лётной жизни, тем более что у него был приличный оклад.

* * *

В итоге, Ольга скоропалительно родила, переехала в Талдом к мужу.

И хотя Талдом – средневековый, стародавний город башмачников, башмачка Золушки судьба Ольге не подарила: принц остался за океаном, за границей паспортного контроля.

Сегодня в Сети про Талдом и одноименный район сказано не очень много.

«Талдомский является самым северным из всех районов Подмосковья и располагается в более, чем 100 км от столицы».

Обособленность талдомского района от столичного округа определяется не только расстоянием, но и беспредельными торфяниками и болотами вокруг.

Вот уж поистине «берендеево царство». В период летних дождей сюда людям лучше не соваться, благо электричкой можно доехать до Москвы и там на Центральном рынке накупить ягод, какие душе угодно: клюква, брусника, костяника, облепиха, черника, голубика, ежевика и, конечно, царская ягода морошка, которую за её красивый цвет называют «болотным янтарём».

Но на покупки деньги нужны, а в Талдоме с трудозанятостью можно сказать облом. Только на башмаки и хватает. Ну а те, не одну пару износишь, пока в областном центре или в столице на асфальте вдоволь не натопчешься.

Половина трудоспособного населения ездит ежедневно в Дмитров, а то и в Москву, как шутят талдомчане, «разгонять тоску безденежья».

Талдомские болота знамениты истоками реки Волги, торфяники – пожарами. Не такими яростными и безумными, как в Сибири, а медленно тлеющими и источающими все проникающий низовой дым. Птицы норовят взлетать выше пелены едкого, пахучего дыма, но деревья на болоте и верховых торфяниках щуплые и пожухлые даже летом. Опять же торф может тлеть на глубине пяти метров и летом, и зимой.

Единственное средство, которое может прекратить или прервать это изуверство для людей тонкой души и изысканного обоняния – проливной дождь с месячной или полумесячной нормой небесных осадков.

Иногда пожар с торфяников охватывает сухостойные поля и леса. Переходя на жилые дома и другие постройки пригорода, едкий дым заполняет ауру города, нанося ощутимый вред здоровью людей (особенно страдают дети, аллергики, астматики и пожилые люди).

Любому столичному жителю достаточно раза два втянуть в себя воздух, чтобы унюхать запах дыма, а не коровьего помета или конского навоза.

* * *

Талдомский район по факту включается в себя 4 городских и столько же сельских поселков, 10 сельских округов и в общей сложности 180 населенных пунктов. Административным центром муниципального образования является г. Талдом.

В одном из сел, расположенных по соседству с административным центром, некогда родился и жил известный русский писатель-сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин.

О местной власти он отзывался иносказательно и почти любовно: «…на другом краю болотины, прямо в трясине, сидит сам князь да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные».

Имя писателя упоминается всуе. По крайней мере на уроках литературы, если и звучат, то его сказки, разоблачающие нравы российских крепостников дореформенного периода.

Проводить параллели с советским периодом истории России пока не практикуется, а с современностью вообще возбраняется.

Какая же власть снесет такое: «Не знаешь ли, любезный рукосуюшко, где бы нам такого князя сыскать, чтобы не было его в свете глупее? – взмолились головотяпы.

– Знаю, есть такой, отвечал рукосуй, вот идите прямо через болото, как раз тут».

Писатель координаты не называет, но додуматься можно и так, болот здесь и головотяпства хватает.

По утверждению Щедрина, на чудеса головотяпы горазды издревле:

«Хотя скотских падежей не было, но кож оказалось множество, и так как глуповцам за всем тем ловчее было щеголять в лаптях, нежели в сапогах, то и кожи спровадили в Византию полностию, и за все получили чистыми ассигнациями».

А вот усадьба Салтычихи-Талдычихи и сегодня привлекает любителей охоты среди начальников из Москвы на лесную и озерную дичь в местных заповедниках.

* * *

Главными культурными учреждениями Талдомского района по праву считаются краеведческий музей, Талдомский историко-литературный музей, а также Дома-музеи С.А. Клычкова и М.Е. Салтыкова-Щедрина (есть улица).

К числу главных достопримечательностей Талдомского района сегодня относятся: женский Александровский монастырь, старинные усадьбы Волковых, Корсаковых, Салтыковых, Клычкова, канал им. Москвы и особо охраняемый природный комплекс «Журавлиная родина», а также множество церквей, среди которых: деревянная церковь Великомученника Георгия (XVIII века постройки), Храм Спас-Преображения и Михайло-Архангельская церковь.

Так стало. В советское время было конечно поскромнее, особенно в части религиозных отправлений.

Меньше верили в чудеса, больше доверяли знаниям.

Чудом из чудес считался коммунизм, вера в Бога – опиумом для народа. Хорошо, что в помещениях бывших церквей располагались мастерские и обувная фабрика. Иной раз забежишь внутрь, перекрестишься, мол, чур меня чур, бес попутал. Наружу выскочишь и оглядываешься: не заметил ли кто из ответственных лиц богоучтивую промашку.

* * *

Не сказано в путеводителях одного: у жителей Талдома и речь особенная, с прибаутками, нередко с юмором «на грани фола», например:

– Говорил он прилично, мысли были неприличные – талдычат местные жители.

Или: Душа не ловит запах, когда сердце в звериных лапах.

* * *

Не обошло Талдом стороной и приобщение к мировой практике строительства модерновых производств с ущербными для экологии технологиями.

Так, Транснациональная компания (ТНК) Daw Chemical из США объявила о планах инвестирования в строительство на территории Московской области, предположительно в районе Талдома, завода по производству экструдированных изоляционных полистирольных плит – Styrofoam, использующихся для теплоизоляции жилых домов и торговых помещений.

* * *

Между тем, жизнь Ольги не стояла на месте.

Однако мысли посетить США через год не суждено было сбыться категорически.

Желание порождает мысли, но мысли могут погубить желание (Desire creates thoughts, but thoughts can destroy desire).

Сегодня Сеть WWW напоминает:

«В 1972 году из-за увеличения эмиграции в Израиль на фоне арабо-израильского конфликта и с учётом опыта ГДР в СССР был издан указ, согласно которому эмигранты, имевшие высшее образование, были обязаны оплатить затраты государства на их обучение в вузах. Например, размер компенсации для выпускника МГУ составлял 12 200 рублей (при средней месячной зарплате по стране 130—150 рублей). (Указ отменён 20 мая 1991 года, но фактически сбор денег был прекращён ранее)».

Данная мера была призвана затруднить «утечку мозгов» – эмиграцию интеллектуальной элиты.

Таким образом «мозги» Ольги не утекли, а, можно сказать «растеклись», «прогоркли», перемешавшись с горькими слезами.

Плакала она, конечно, тайно, а то и не показывая вида. Такое поведение было свойственно женам российских мужей, все ещё сидевшим в советских лагерях по 58 статье УК РСФСР.

* * *

Пока американская АЭС Три-Майл-Айленд строилась и отлаживалась, готовясь к пуску в 1974 году, жизнь вокруг Аркадия Гарри Томсона шла своим чередом.

Так в семье брата Карла Томсона родился мальчик Майкл, племянник дяди Арни.

На тот момент Томсон Карл и Рима, родители Майкла, живут в г. Гаррисберг – столице штата Пенсильвании, недалеко от строящейся АЭС Три-Майл-Айленд.

Аркадий Томсон брат Карла Томсона – физик-ядерщик работал и жил на территории АЭС со времен начала её строительства. Он часто бывает в доме брата. Ему импонирует смышленый мальчик. Тайно сожалеет о разлуке с Ольгой из СССР.

– Видимо, не судьба…

Американки его не устраивают: слишком меркантильны, а в его непосредственном окружении одежимо (слишком) «заточены» на карьеру – этакие сайенс-вумен в очках и с ридикюлем.

Опять же многих «гламурных невест» смущает его работа с радиацией.

– Да не опасна она! – уверяет он каждую. Но мало кто «клюет» на его удочку.

Аркадий Томсон периодически, по сыновей привязанности, посещает Мэгги и Тэдди – их с братом мать и отца, которые живут в Беркли (110 т.чел.), штат Калифорния, округ Аламида, США.

Добирается он туда самолетом. Расстояние несколько тысяч км. Считай через всю страну.

Их с Карлом родители чувствуют себя комфортно, хотя Тихий океан приносит свои сюрпризы. Да и финансовые кризисы не обходят стороной эти края, насыщенные промышленными предприятиями.

Жилищные условия у родителей приличные. Спят и видят, когда к ним на побывку пришлют внуков.

Рядом с их коттеджем есть средняя школа и элитный колледж.

* * *

Тэдди Томсон – американец в третьем поколении. В 1889 году родился его отец – прадед Майкла. И в том же году «родился» роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» Марка Твена, на котором воспитывались все Томсоны. Жить без юмора в отсутствии сатирического взгляда на природу человеческого поведения нет смысла – вот кредо Тэдди Томсон. Его он прививал своим детям, а те внуку.

Его любимая шутка: Всю жизнь мечтал стать человеком. Не

получилось

(All my life I dreamed of becoming a man.

Fail).

Марк Твен не лгал, когда писал: «Существуют писаные законы – их в конце концов упраздняют; существуют неписаные законы – они вечны».

Долги

омрачают

жизнь

тем

,

кто

намерен

их

возвращать

(Debts cloud the lives of those who intend to repay them).

В Тэдди уживался человек прогрессивных взглядов и консервативных убеждений. В сыновьях он воспитывал любовь к труду и тягу к знаниям.

Сам он университетов не кончал, но первоначальный капитал не получил из чьих-то рук, а заработал «своим горбом».

С Мэгги Тэдди познакомился на горно-обогатительной фабрике, где он работал мастером, а она в расчетной конторе.

Дети у них родились после того, как они переехали в Детройт, устроившись на один из автомобильных сборочных заводов.

Здесь они приобрели двухкомнатную квартиру, в которой Мэгги шесть лет «нянчилась» с мальчиками, пока тех не определили в пятидневный пансион.

* * *

До 50 лет Тэдди Томсон работал на сборочном конвейере, на котором со временем приобрел боль в ушах, снижение зрения и периодические головные боли.

По совету доброхотов пристрастился нюхать табак.

Пользы особой не ощущалось, но привычка – вторая натура.

Из Сети известно:

«В малых и сверхмалых дозах нюхательный табак не то чтобы полезен, но имеет некоторый положительный эффект. В незначительных количествах (в 3-4 раза меньших, чем занимает одна обычная доза) запах табака улучшает на короткое время мыслительные процессы, поскольку усиливает приток крови к головному мозгу. Однако это длится недолго, и после нескольких применений этого эффекта достичь уже не получится. Кстати говоря, курительный табак тоже позволяет на короткое время «прочистить мозги». Однако с каждым месяцем добиться деду Майкла желаемого результата становится всё труднее.

Также в малых дозах нюхательный табак помогает при насморке, но применять его больше 2-3 раз нельзя, причём, каждая последующая доза должна быть вполовину меньше предыдущей».

Тэдди Томсон не пренебрегал своим здоровьем, но здоровье его не баловало.

Желая приободрить стареющего отца, Аркадий подарил ему курительный кальян.

* * *

Когда родители интересовались, почему Аркадий все ещё не женат, он либо отшучивался, либо «уходил в несознанку».

Ольгу «свою» он помнил, мысленно с ней общался, но «железный занавес» реально существовал во взаимоотношениях между людьми капиталистического и коммунистических миров, хотя нормальные люди плохо верили в идиологемы пропагандистов с обеих сторон расколотого надвое земного шара.

«Ненормальные» пытались прыгать в ластах и маске за борт круизного лайнера «Советский Союз» с 14-метровой высоты в воды Тихого океана. «Невозвращенца» носило в океане больше двух суток.

О необычном побеге из СССР 13 декабря 1974 года Станислава Курилова написали мировые СМИ, дошли новости и до Родины через «Голос Америки». На подобный поступок Ольга бы не решилась. Оставалось забыть навечно, поскольку коммунизм, как считали в СССР, утвердился навсегда.

* * *

За событиями в СССР Аркадий следил, но утешительно-восхитительного с годами становилось всё меньше: репрессии сменялись террором, террор – репрессиями (repression was replaced by terror, terror-repression).

Рапорты о победах звучали, но победы оказывались с привкусом горечи и ароматом человеческих трагедий по всему миру.

* * *

Немирную ситуацию Аркадий Томсон отслеживал, но никакого просвета в сближении с Ольгой не наблюдалось.

Сеть так поясняет коллизию:

«Это решение советских властей вызвало волну протестов на Западе. Двадцать один лауреат Нобелевской премии выступил с публичным заявлением, обвинив советское руководство в «массовых нарушениях прав человека». Вскоре денежный сбор был отменён, однако его сменили дополнительные ограничения, практически означавшие запрет на эмиграцию даже для воссоединения семей. Отделения виз и регистраций МВД (ОВИРы) могли годами рассматривать заявления на выезд – самой распространённой причиной отказов в выдаче выездных виз так называемым «отказникам» был «доступ к государственным тайнам».

* * *

Что касается государственных тайн в СССР, то здесь царил подлинный коммунистический беспредел.

Тому пример прецедент Щаранского, когда в списке лиц, владеющих архиважными гостайнами со сроком действия до 15 лет, оказались работники хлебопекарных заводов и служащие свиноферм.

У Ольги Исааковны Багровой была третья форма допуска, ограничения по которой регламентировались директором.

К 1979 году Ольге Исааковне 34 года, у неё дочь Розмари Обручева – 7 лет (она учится играть на флейте) – девица-красавица с изящнеыми чертами лица, не характерными для людей «талдомской породы».

По примеру матушки Ольга облагородила жилище Обручева, оснастив его курительницами с благовониями. И если Пелагея Николаевна Багрова обходилась доморощенными средствами: местными цветами и травами, то Ольга закупала в Москве фимиамы индийского происхождения на бамбуковых палочках.

* * *

Жизнь одинокого холостяка не радовала Аркадия Томсона. Мысль усыновить мальчика укоренилась в его голове настолько, что он уже отсчитывал месяцы и недели, когда он наконец решится сделать этот шаг. Заявку со своим намерением он давно отправил в американскую систему «социальной защиты» («foster care»).

Волокита уже начинала его раздражать (власти, в частности, интересовались радиационной обстановкой по месту жительства усыновителя), когда случилось непредвиденное.

* * *

Атомная станция Три-Майл-Айленд была построена всего в 16 километрах от города Гаррисберг, являвшегося столицей штата Пенсильвания, и в случае возникновения проблем потребовалась бы срочная эвакуация большого количества людей.

Авария в Пенсильвании на АЭС Три-Майл-Айленд (англ. Three Mile Island Accident) случилась 28 марта 1979 года.

Сегодня Сеть так проясняет ситуацию:

«28 марта 1979 года реактор работал в штатном режиме и ничто не предвещало серьёзной опасности. Точнее, некоторые проблемы были, но эти проблемы были понятными и предсказуемыми. Речь идёт о небольшой протечке теплоносителя ядерного реактора через клапан компенсатора давления, из-за чего приходилось сливать барботажный бак раз в восемь часов. И хотя протечка была небольшой, она превышала допустимые инструкциями показатели и фактически АЭС работала с серьёзным нарушением.

Тем не менее это было некритично и персонал знал, что делать. Однако в то же время забился трубопровод выгрузки, который пытались прочистить смесью воды и сжатого воздуха. Предположительно, в ходе этой процедуры вода попала на один из обратных клапанов, оказавшийся неисправным. Через него она попала в систему управления пневмоприводами арматуры, что привело к их одномоментному срабатыванию и закрытию арматуры на входе и выходе фильтров конденсатоочистки».

* * *

В Дубне (МО) тут же было организовано закрытое совещание по аварии в США.

Кандидатура Багровой изначально была включена в делегацию СССР без сомнений.

Как никак Ольга была на АЭС Три-Майл-Айленд восемь лет назад.

Но у высокого начальства возникло предложение срочно командировать в Гаррисберг – столицу штата Пенсильвания «свежего человека», чтобы там чего недоброго не заподозрили.

Однако «зловредный» указ Правительства СССР, согласно которому эмигранты, имевшие высшее образование, были обязаны оплатить затраты государства на их обучение в вузах, препятствовал какому-либо официальному контакту американских ученых с советской стороной.

И тут Ольгу осенило.

А что если «заслать» в США своего казачка под видом волонтера Гринпис.

Идею тут же отвергли, о чем поведала Багрова своему незадачливому аспиранту 19-ти лет: Василию Архиповичу Щукину – активисту Гринпис. По манере поведения парень ершистый, колючий, похож на наконечник стрелы.

Тема у Щукина заумная, но Ученый Совет пока не утвердил. Что-то о разгоне реактора после кратковременного торможения графитовыми стержнями.

– Меньше знаешь сегодня, больше узнаешь завтра. Или потом, - любит повторять Щукин.

Имя у парня с претензией – от древне-греческого царский, царственный.

На скорый, непритязательный взгляд – удивительный пройдоха и авантюрист. Правда, это у Щукина первый год аспирантуры.

К религии относился с угрюмым юмором:

«Не ходишь в церковь – не знаешь греха».

Парень действительно активист Гринпис, он себя позиционирует как волонтер, хотя Ольга считает его волынщиком, но не карпатского, а средне-русского имиджа.

Нельзя сказать, чтобы волонтер был бездарь в научной части.

Но Щукин постоянно прогуливает, пропускает сроки, ершится на семинарах, генерирует полусумасшедшие идеи, ходит в туристической одежде, а то и в какой-то причудливой форме с брендом «greenpeace». Явно – не педант.

Его привычку постоянно балагурить Ольга тоже не одобряет.

Своей прибауткой «Венки во славу расходятся меньше, чем за упокой», он поверг Председателя Ученого Совета в уныние (её в изумление).

– Шутка, с ближним прицелом, – подумала Багрова. – И все же можно поставить на «казачка».

Руководительница пригласила Василия к себе домой, якобы помочь ей с электропроводкой.

Электропроводка в принципе была исправной, проблема была с раздаточной коробкой, которую не так давно Ольга «позаимствовала» у завхоза ОИЯИ в Дубне.

Хозяйка ввела Василия в курс дела и, в отсутствии её домочадцев, обрисовала перед «авантюристом» свою благопристойную идею.

Выяснилось, что Ольга обманывалась по части безалаберности юноши «щучьей породы». Он «всего-то» ведет двойную жизнь.

* * *

В качестве волонтера и активиста Щукин побывал в Канаде и во Франции.

Василий рассказал о своем участии в одной из кампаний Гринпис против коммерческой охоты на китов.

– Активисты Гринпис маневрировали на небольших надувных лодках между кораблями и животными, на которых были направлены гарпуны, прикрывая исполинов своими телами. Впервые в истории китобойной индустрии охотники на китов столкнулись с противостоянием против их жестокого промысла. Гринпис продолжит подобную тактику протеста перед исландскими, испанскими и японскими охотниками на китов.

– Акции всегда заграничные? – уточнила Ольга.

– Увы! Я мечтаю о Гринпис в России (см. 1992 г.), а пока приходится не возглавлять акции, а к ним присоединяться.

Правда, ещё не был в США.

– А как же ограничения допуска? – поинтересовалась руководительница.

– Но я не оформлял в Дубне допуска. После МИФИ у меня осталась третья форма допуска, ограничения по которой регламентируются директором ОИЯИ. Но он мне ничего пока ещё не поручал, а я у него ничего не спрашивал. Тема же диссертации на данный момент чисто теоретическая и с секретами, а тем более тайнами не связана. И добавил:

«Валять Ваньку или дурака – милое дело для простака» (Fooling a roly or a fool is a nice thing for a simpleton).

* * *

Между тем из США информация о положении АЭС просачивалась скупо.

Только к вечеру 29 марта 1979 удалось запустить насосы, после чего критическая фаза миновала. Отмеченное скопление водорода в теплоносителе вызвало настоящую панику в СМИ и всей Пенсильвании. От водорода смогли избавиться к 1 апреля, и этот момент считается официальным окончанием кризисной фазы, после которой какая-либо опасность катастрофы миновала.

В случае если бы аварию не удалось предотвратить, писали СМИ, экстренной эвакуации подлежали бы более 660 тысяч жителей окрестных районов.

По международной шкале ядерных событий (INES) – общепринятой системе оценки аварий в атомной отрасли – аварии на АЭС Три-Майл-Айленд был присвоен 5-й уровень. Более серьёзные аварии до того момента случались только на химкомбинате «Маяк» в 1957 году (6-й уровень).

* * *

«Заговорщики» не успели отследить зарубежные комментарии, как домой вернулись хозяин и семилетняя дочка Розмари.

Щукину на тот момент было всего-то 20 лет.

Василий не стал задерживаться и уехал электричкой в Москву, чтобы проконсультироваться со светилами советской ядерной физике в НИИЯФ при МГУ им. М.В. Ломоносова.

В голове у него вызревал план эвакуации жителей в окрестностях АЭС, если власти США пожалеют бюджетных денег, а олигархи-миллиардеры не раскошелятся на борьбу с чрезвычайным положением.

Авантюризма Щукину было не занимать.

Компас указывает стороны света,

но нет прибора, различающего добро и зло.

(The compass points to the cardinal points, but there is no device that distinguishes between good and evil).

Глава 2. Реалии будничной жизни на двух континентах

Литературный роман Марка Твена о янки, впервые был опубликован в 1889 году. За 90 лет до аварии на АЭС Три-Майл-Айленд.

Предтеча фантастических событий ХХ века писал:

«Местность вокруг нас, спокойная и мирная, была прелестна, как мечта, и совершенно пустынна. Воздух был полон аромата цветов, жужжанья насекомых, пения птиц, но нигде не было видно ни людей, ни повозок».

Территория вокруг АЭС обезлюдела.

Идея усыновления Аркадием мальчика аннигилировала одномоментно. Подвергать риску ребенка представлялось чудовищным. Пришлось пересмотреть свою изначальную позицию. Подвергать свою жизнь риску радиоактивного заражения, что называется сам Бог велел, но окружающих следовало беречь при малейшем подозрении на угрозу жизни и здоровья.

* * *

Отец малыша Майкла Карл Томсон служил нотариусом, а мать Рима Томсон работала учительницей английского языка в городе Гаррисберг, являвшегося столицей штата Пенсильвания.