Текст книги "Счастье или проклятие? (СИ)"
Автор книги: duPlessis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Король Трандуил, наш правитель поручил передать Вам лично в руки.
– Что это? – спрашивает Трандуил, с интересом рассматривая небольшой ларец, находящийся в руках посланника Барда.
– Я не знаю, Ваше Величество… – Человек приближается к трону, протягивая ему ларец.
Несмотря на любопытство, Трандуил остается на месте. Ничего на лице короля не указывает на то, как ему не терпится взглянуть на его содержимое. Взмахом руки он подзывает одного из слуг и указывает на ларец:
– Унеси в мои покои, – коротко велит он. – А где же сам Король Дейла? Давно он не радовал нас своим присутствием, – возвращает он свое внимание на посланника.
– Король Бард просит простить его – состояние здоровья не позволило ему лично засвидетельствовать вам свое почтение.
Трандуил кивает, давая понять, что человек свободен. Он не спрашивает, что не так со здоровьем Барда. И не интересуется, можно ли ожидать улучшения. Но на самом деле, Трандуил с трудом скрывает разочарование. С последней их встречи прошло более десятка лет, и закончилась она плохо. Откидываясь на спинку трона, Трандуил закрывает глаза и снова слышит голос Барда.
– Как можно быть такой ледышкой?! – взрывается человек, вскакивая с кровати. Трандуил, приподнявшись, смотрит на него широко распахнутыми, изумленными глазами. – Я устал долбиться об эту непроницаемую стену! Ты будто неживой!
Трандуил молчит. Он никогда не видел человека таким взбешенным. Бард мечется по комнате, собирая свои вещи и быстро одеваясь. Трандуил молчит – что ему сказать?
– Чего ты ждал от меня, смертный? – наконец, произносит он.
– Что однажды ты перестанешь быть таким! – взбешенно кричит Бард, внезапно останавливаясь перед кроватью.
– Каким таким? – в голосе Трандуила угадывается ирония.
– Вот таким – холодным и равнодушным! Ты даже любовью занимаешься так, будто делаешь одолжение!
– От того, что это не любовь, смертный. Я говорил тебе это однажды… – Закончить он не успевает – с тихим рыком Бард оказывается на нем, вжимая в подушки. Трандуилу кажется, что еще мгновение, и человек на него накинется. Однако же буря стихает, накрываемая волной горечи.
– Для чего, для чего дана тебе твоя красота? – горько шепчет Бард, гладя его по лицу. Расправляет пряди его платиновых волос, раскладывая по подушке. – Такие потрясающей белизны волосы… Словно мерцающая переливами кожа… Твои глаза, прекраснее и холоднее которых не сыскать во всем Средиземье…. Уста…. Такие сладкие, но дарующие только боль… – Трандуил, кажется, впервые теряет дар речи, смотря на человека со слегка приоткрытым ртом. – Иногда мне чудится, твоя красота дана тебе только чтобы убивать, – с рыданием произносит Бард, встает с кровати и медленно, будто под гнетом невидимого груза, направляется к двери.
– Ты уходишь? – внезапно даже для себя спрашивает Трандуил, принимая сидячее положение.
У самых дверей Бард оборачивается и бросает последний взгляд на прекрасное и холодное создание. Ему кажется, что эльф никогда не был таким ослепительным, как в этот момент. Сидящий в груде переливающегося серо-голубым шелком белья и ниспадающими на мерцающую кожу груди и плеч серебряными волосами, он походит на прекрасную птицу, расправившую свои крылья. Брови слегка приподняты, припухшие губы приоткрыты, глаза такие ясные и огромные… Красота Непобедимая. Красота изумительная. Но холодная, подавляющая. И, увы, ему не принадлежащая…
– Мне кажется, я здесь никогда и не был, – произносит он и выходит из комнаты. Трандуил молчит, пораженный болью, прозвучавшей в его голосе. Медленно встает с кровати и подходит к зеркалу. Взгляд, который он бросает на себя, абсолютно равнодушен. Не красота холодная, а сердце.
Трандуилу жаль, что он позволил этому случиться – не тому, что только что произошло в комнате, а их отношениям. Он надеялся, что человек не станет строить пустых надежд. Что редкость встреч не позволит возрасти какому-то чувству. Увы, все надежды разбились в пух и прах. Он думает, что, вероятно, всё дело в быстротечности человеческой жизни, которая заставляет их сердца быстрее разгораться и быстро гаснуть.
Трандуил опускается на кровать, подавляя неожиданный порыв догнать человека. Завтра. Разговор нужно отложить до завтра. Но первой новостью поутру становится сообщение, что правитель Дейла покинул дворец. И многие годы потом он в Лихолесье не появляется.
***
Трандуил пытается сохранять степенность походки, однако в последний момент не выдерживает и буквально врывается в свои покои. И замирает, как только видит ларец, стоящей на ночном столике. Если бы Трандуил решил описать свои ощущения в тот момент, он бы сказал, что чувствовал себя так, будто снова очутился в Эреборе перед ларцом с самоцветами.
Медленно и осторожно, будто крадучись, он приближается к негаданному дару. Мир перестает существовать – он не слышит и не ощущает ничего вокруг. Мир сосредоточен в ларце, мирно ожидающим, когда его откроют. Трандуил протягивает руку и, легко справившись с защелкой, откидывает крышку.
Комната озаряется бликами, играющими на многочисленных гранях самоцветов, усыпающих ветви великолепного митрильного венца. Трандуил протягивает к нему слегка дрожащую руку и снова испытывает неприятное ощущение, что крышка сейчас захлопнется. Однако оно рассеивается, как только пальцы касаются холодного металла.
С благоговейным трепетом Трандуил вынимает венец из ларца. Давно он не видел такой искусной работы. Давно никто не преподносил ему в дар подобного творения. Его глаза сияют подобно подаренным самоцветам. Это удивительный дар – дар, достойный венчать голову великого короля эльфов.
– Нравится? – Трандуил нервно оборачивается на голос, чувствуя себя вором, посягнувшим на чужое, и инстинктивно прижимая венец к груди. Перед ним стоит Бард, глядя на него с едва заметными лукавыми искорками в карих глазах.
– Как ты попал сюда? – спрашивает Трандуил, гордо выпрямляясь. – Никто не доносил мне, что ты в моих владениях.
– У меня есть свои методы проникновения в твой дворец, – с улыбкой отвечает Бард.
– И как зовут эти методы? Назови их, иначе я накажу всех, кто был сегодня на страже.
– Не злись, – произносит Бард и подходит ближе. В свете свечей Трандуил видит, как сильно он постарел. Время не пощадило его. Волосы почти полностью белые, под глазами глубокие морщины. Только карие глаза, кажется, смотрят по-прежнему. Бард протягивает руку, прикасаясь к щеке эльфа. – Не постарел ни на день, – с удивлением и восхищением произносит он.
Трандуил опускает глаза.
– Долго тебя не было, – тихо говорит он.
– Да… – отвечает Бард, не останавливая легких ласкающих прикосновений. – Очень долго. Мне понадобилось много времени, чтобы осознать, насколько неловкой была последняя наша встреча. А потом, старость начала брать свое, мой прекрасный. А ты все такой же. Наверное, я стал слишком старым и сентиментальным, но твоя неувядающая молодость теперь вызывает во мне совсем другие чувства… Тебе нравится мой подарок?
– Да… – растягивает ответ Трандуил. Он начинает осознавать, что Бард изменился не только внешне. Вместе с быстрой старостью к людям приходит и удивительная мудрость. – Где ты взял его?
Бард улыбается.
– В закромах бывшего бургомистра Эсгарота оказалось много вещей, которыми хотели обладать гномы. Моей ценой был венец, красотою превосходящий все ранее созданное.
Подняв руки, Бард снимает с Трандуила его корону. Затем осторожно возлагает на его голову венец. Трандуил чувствует, как мягко обвивают голову митрильные ветви. Когда Бард разворачивает его к зеркалу, Трандуил не сдерживает восхищенного вздоха, слетающего с его приоткрытых уст. Человек смотрит с улыбкой.
– Никакая красота не сравнится с твоей, – произносит он. Трандуил оборачивается, замирая в ожидании. Ни остроты пытливого ума, ни мудрости, накопленной за тысячелетия эльфийской жизни, не хватает на то, чтобы предугадать, чего попросит человек в ответ. Продолжая смотреть в карие глаза, он начинает медленно расстегивать свой камзол, но Бард останавливает его.
– Не нужно, – тихо произносит он. – Я слишком стар для любовных утех, мой прекрасный. Когда-то я еще мог претендовать на счастье близости с тобой, но не сейчас. Я страшусь всё испортить и очернить то прекрасное, что было между нами. Ты не представляешь, как я винил себя за то, что поддался тогда эмоциям и долгие годы лелеял свою обиду. Но, увы, годы ушли, и ничто уже не будет как прежде. И мне не вернуть сил и страсти молодости. Я лишь прошу тебя, позволь мне остаться с тобой сегодня.
Трандуил склоняет голову и медленно направляется к ложу. Бард ложится на кровать рядом с ним. Большего он не требует. Трандуил поворачивает голову, встречаясь с взглядом карих глаз смотрящего на него человека. Их руки сплетаются. Трандуил чувствует, что таким образом человек решил сказать ему последнее «Прощай!».
========== 3.3 Бард. Спи спокойно ==========
– Я не понимаю нежелания короля Баина идти навстречу. С тех пор, как отец передал ему корону, он делает всё, чтобы разладить отношения с нашим королевством, – с нажимом произносит один из эльфов. – Ему больше нравится водить дружбу с гномами, чем с нами.
Трандуил сидит на троне, слушая своих советников. После восхождения на трон сына Барда отношения с Дейлом действительно испортились. Он не в первый раз размышляет о том, что послужило тому причиной. Возможно, Баин и раньше не одобрял политику отца относительно лесного королевства. Или он догадывался об отношениях Барда и эльфийского владыки? Тогда его поступки объяснить несложно. Однако же, плох тот властитель, кто позволяет своим эмоциям преобладать над разумом. Или он ждет, что король эльфов сам пойдет на уступки? Трандуил отмахивается от этой мысли так же, как от дрозда, навязчиво порхающего вокруг трона.
– Он так и не послал никого на переговоры? – спрашивает он.
– Нет! – следует ответ. – Он просто сократил поставки вина, настаивая на том, что сплавляемый строевой лес не стоит запрашиваемых за него объемов. Люди, занимающиеся поставками, не говорят ничего вразумительного. Они просто исполнители, не более.
– Успокойте птицу! – велит Трандуил одному из стражей, вновь обращая внимание на советников. – Если король Баин сокращает объемы вина, мы сократим объемы поставляемого леса. Тем более, что это решение принято односторонне. Где они будут брать дерево на свои строительные нужды, если не у нас? – Внимание Трандуила становится все рассеяннее. Его глаза снова и снова возвращаются к стражнику, пытающегося отогнать суетящегося дрозда. “Птица ведет себя странно”, – думает Трандуил. Он не помнит, когда еще пернатые так настойчиво привлекали к себе внимание. Неожиданная мысль заставляет замереть. Трандуил встает с трона и, поддерживая длинную мантию, спускается вниз.
– Ваше Величество? – удивленно спрашивают советники, когда тот проходит мимо.
– Оставайтесь здесь, – отвечает Трандуил. – Я сейчас вернусь.
Он шагает туда, где стражник безуспешно пытается поймать птицу.
– Достаточно! – велит король, и стражник возвращается на свое место. Трандуил протягивает руку, приказывая:
– Говори! Говори, иначе – зачем ты прилетел?
Птица садится к нему на руку и начинает щебетать. И с каждым понятым словом на сердце Трандуила становится тяжелее. Дрозд замолкает, и Трандуил спрашивает:
– Давно? – И понимает ответ прежде, чем птица начинает щебетать снова. Он резко оборачивается, обращаясь к воззрившимся на него советникам:
– Собирайтесь в путь! Мы сейчас же отправляемся в Дейл!
– Но, Ваше Величество, – начинает один из эльфов. – Вам не обязательно туда ехать…
Однако слова рассеиваются под сводами чертога и почти не долетают до стремительно шагающего к своим покоям Трандуила.
***
Процессия собирается быстро. Трандуил выходит из замка, вскакивает на своего скакуна и дает знак двигаться. Эльфы молчат, перекидываясь удивленными взглядами. Очевидно, что дрозд сообщил что-то неимоверно важное – король не покидал Лихолесья со времен битвы под Эребором.
Путешествие не занимает много времени – эльфы двигаются быстро. Въезжая в город, они с изумлением рассматривают постройки. Нынешний Дейл совсем не напоминает полуразрушенное селение, которым он был во времена Битвы пяти воинств. Теперь это красивый, процветающий город с оживленной торговлей.
Люди с трепетом рассматривают эльфийскую процессию. Дети бегут вслед, взрослые выкрикивают приветствия. Эльфы улыбаются – все, кроме короля. Он застыл в седле, словно статуя. Весь его облик представляет собой странный и пугающий контраст с городом, окутанным теплым солнечным светом. Прямой, как шест, и облаченный в черное одеяние, полы которого тяжело свешиваются вниз, также как и белоснежные волосы, он двигается на своем белом коне прямо к цитадели, словно не замечая царящего вокруг оживления.
Король Баин встречает гостей наверху, у самого спуска с лестницы. Трандуил спешивается и дает знак спутникам следовать за ним. Баина окружают придворные и советники. Он стоит прямо у спуска, тем самым намеренно указывая эльфийскому владыке на его положение в этом городе. Трандуил усмехается про себя, останавливаясь на пять ступеней ниже.
– Приветствую тебя, король Баин! – молвит он, слегка склоняя голову.
– Привет и тебе, Светлый Владыка эльфов! – отвечает Баин, склоняя голову в ответ. – Нужно было предупредить нас заранее о своем приезде. Мы бы оказали прием со всеми почестями, приличествующими столь высокопоставленному гостю. – Несмотря на вежливые слова, Трандуилу ясен подтекст – ему здесь не рады.
– Я приехал не за почестями, – отвечает он. – И не только из-за того, что удивлен и опечален вашим решением относительно поставляемого нам вина. Мне нужно видеть вашего отца.
– Со всем уважением, Владыка эльфов, сейчас не лучшее время для посещений…
– Ты не пропустишь меня к отцу? – резко спрашивает Трандуил. Его терпение, кажется, лопается. Баин теряется под напором угрожающего голоса. – Я готов закрыть глаза на неуважение, которое ты проявляешь ко мне, заставляя стоять на несколько ступеней ниже тебя. Меня – Владыку соседнего королевства, пришедшего вам на помощь в битве при Эреборе и которого стоило бы благодарить за то, что этот город все ещё существует и процветает. Не говоря уж о том, что я на несколько тысяч лет тебя старше… – Трандуил говорит это с нажимом, медленно поднимаясь по ступеням. Вслед за королем медленно и угрожающе поднимается вся его облаченная в длинные одеяния свита. Эльфы взирают мрачно, оскорбленные унижением, которому подвергся их Владыка.
– Я прощаю тебе, – продолжает Трандуил, – что по присущей молодости недальновидности и отсутствию опыта ты рушишь торговые отношения, долгие годы помогавшие выживать людям озерного города и способствующие процветанию Дейла… – Еще одна ступень вверх. – Но не прощу и не потерплю, чтобы мне преграждали путь к тому, кто мне дорог, особенно если он лежит при смерти! А ты, как ты, король Баин – сможешь ли простить себе, если отец узнает, что я был здесь, а ты не дал мне увидеть его? – Говоря это, Трандуил делает последний шаг вверх, вынуждая Баина отступить назад.
Люди кладут руки на рукояти мечей. Эльфы, высокие и статные, с нахмуренными бровями и мрачными взглядами, встают вровень со своим застывшим словно статуя королем, готовые отразить атаку. Баин молчит, с изумлением разглядывая венец, венчающий голову царственного эльфа. “Значит, вот кому предназначался дар, за который гномам была уплачена баснословная сумма” – сердце человека болезненно сжимается. Баин думает о том, как же сильно, должно быть, любил этого эльфа его отец. А еще – что эльф со своими пустыми глазами и болезненно бледной кожей выглядит нисколько не живее его старика-отца, уже несколько месяцев балансирующего на грани жизни и смерти.
– Что скажешь, король? – нетерпеливо бросает Трандуил, и Баин отступает, делая приглашающий жест рукой.
***
Трандуил застывает на пороге комнаты. В неровном свете свечей силуэт лежащего на кровати тела виден неясно. Владыка Зеленого леса чувствует, как громко бьется собственное сердце. Он делает шаг. И еще один. Глаза наконец привыкают к полумраку, и он видит Барда, судорожно прижимающего к груди руку. На лице человека – мука. Трандуилу кажется, что боль, пронзающая Барда, передается и ему. Быстро преодолевая оставшееся до кровати расстояние, он опускается на колени, накрывая ладонями старческую ладонь.
Бард задерживает дыхание. Какое-то время он так и лежит с закрытыми глазами, боясь пошевелиться или сказать что-то. Потом все же шепчет:
– Ты пришел. Ты все-таки пришел…
Трандуил замирает от слабости звука, покидающего некогда целовавшие его уста.
– Ты должен был дать мне знать, – тихо отвечает он.
– Зачем? – Бард, наконец, открывает глаза. – Я не хотел остаться в твоей памяти таким…
– Память эльфа не настолько избирательна, – прерывает его Трандуил, стараясь не смотреть в старческое лицо. Бард вновь закрывает глаза, отворачиваясь в другую сторону.
– Нет… Теперь я думаю… я благодарю Валар за то, что мои мечты о твоей любви так и не сбылись. Тебе было бы больно видеть меня таким.
Трандуил отшатывается, как от пощечины. Больно? А сейчас ему не больно? Но Бард не замечает его состояния, продолжая:
– Я винил тебя за твою холодность и отрешенность. Мне казалось, что нельзя быть таким равнодушным. Но теперь я понимаю, что только так и можно было пережить тысячелетия.
Трандуил пятится дальше от кровати, пока не упирается спиной в стену. Только сейчас он начинает осознавать, насколько сильно на самом деле он привык к Барду. К его самоотверженности, к такой чистой, искренней любви. И каждое его слово сейчас – как кинжал. О, как сильно Трандуил сожалеет сейчас о том, что так и не смог ответить на его чувства.
Бард наконец прекращает свою речь и поворачивает голову в его сторону. Ловит выражение лица эльфа и заходится в судорогах. Прекрасное лицо, которое он так часто представлял себе последние годы, искажено отчаянием. Взгляд пустой – так смотрят лишь слепые. Внезапно грудь сдавливает так, что Бард мучительно кричит. Из глаз бегут слезы, разбегаясь по глубоким бороздам морщин.
– Бард! – бросается к нему Трандуил. Кладет правую руку на слабую грудь, а левую – на лоб и быстро шепчет какие-то заклинания. Человек успокаивается. Он чувствует, как эльфийская магия проникает в измученное тело. Боль уходит. Остается лишь ощущение теплоты от находящегося рядом тела. Проясняющимся взглядом он ласкает склоняющегося над ним эльфа, голову которого обвивает подаренный им венец. Трандуил поднимает голову.
– Ты улыбаешься… – медленно, с недоверием произносит он.
– Ты впервые назвал меня по имени, – отвечает Бард. Душу заполняет теплота от осознания того, что чего-то он всё-таки добился – пусть и на смертном ложе. – Я говорил тебе, что тебе идет этот венец?
Губы Трандуила затрагивает неуверенная улыбка.
– Да, – отвечает он. – Ты сказал, что даже красота венца не сравнится с моею…
– Да, я припоминаю, – улыбается Бард, закрывая глаза. Молчание длится долго. Трандуил чувствует, что мысли Барда витают в прошлом. – Да, не сравнится, – говорит он наконец. – Вообще мало что может сравниться с тобой, мой прекрасный. Теперь я чувствую, что готов уйти.
Трандуил смотрит на него застывшим взглядом. Он знал, что так будет. Это было лишь вопросом времени. Лишь тихо спрашивает:
– Ты хочешь попрощаться с родными?
– Нет, – отвечает Бард. – Мы давно уже попрощались. Сколько можно изводить душу? Я и так зажился на этом свете. Лишь об одном прошу тебя – будь терпимее к моему сыну.
Трандуил отворачивается, вспоминая оказанный ему прием. Но Бард ждет ответа, и он шепчет:
– Я буду, Бард…
Бард улыбается и закрывает глаза. Трандуил наклоняется к нему, целуя в губы:
– Спи спокойно, Бард.
И ему кажется, что черты Барда разглаживаются. Навеки замирает на устах счастливая улыбка.
***
Где-то за пределами Средиземья
– Что ты видишь? – спрашивает Тор, подходя в Хеймдаллю.
– В Средиземье спокойно, – отвечает страж. – Только люди Дейла скорбят – умер Бард-лучник, сразивший дракона. Эльф скорбит.
– Эльф? – с удивлением переспрашивает Тор.
– Король Великого Зеленолесья.
***
Трандуил сидит у разрушенного фонтана – в одном из последних скверов Дейла, до которых пока не дошли руки. Это место напоминает ему прежний Дейл – каким он был во времена последней битвы. Там он впервые увидел Барда – молодого и сильного, – сразившего дракона и взявшего на себя ответственность за людские судьбы. Храброе и любящее сердце, он заслуживал лучшего, чем получил.
– Что-то треснуло! – раздается издалека крик. – Что-то треснуло! – снова и снова кричат люди. «Что-то треснуло» – резонирует в его груди.
“Мое сердце треснуло,” – безразлично думает Трандуил. Иначе бы не сидел эльфийский король в одиночестве у разрушенного фонтана, почти такого же древнего, как и он сам. “Нет, – усмехается Трандуил, – древнее меня здесь может быть лишь Одинокая гора”.
Чувствуя себя очень старым, очень хрупким и словно выцветшим Трандуил встает и медленно шагает туда, где кипит жизнь. Черная мантия скорбно волочится за ним по обломкам. На душе пусто – такой оглушительной пустоты там не было давно. Он чувствует, что совсем не вписывается в этот пестрящий красками, звуками и эмоциями мир. Ему хочется скрыться. Впервые лесному королю хочется остаться в полном одиночестве.
– Привет и глубокий поклон тебе, лесное чудо! – раздается за спиной полный жизни и радости голос. Он с недоверием оборачивается. И холодные глаза Трандуила встречаются с теплыми и искрящимися – Тора.
========== 4.1 Тор. Пьянки-гулянки ==========
Комментарий к 4.1 Тор. Пьянки-гулянки
Чтобы никого шокировать:
у меня Тор появляется как один из Айнур – в данном случае непосредственно дитя Эру. Не оскорбляйтесь, поклонники канона, мне это нужно для дальнейшего повествования. Проведя аналогию, я сначала думала сделать его сыном Манвэ, но меня, прямо скажем, разубедили. Да и в правду, если Тор и может как-то вписаться в мир Толкина, то как один из Айнур, который призван защищать вообще все миры Эа. Он не Валар, если считать ими тех из Айнур, которые спустились в Арду и не могли больше ее покинуть. Но по происхождению он им равен, если не стоит чуть выше. Как Тор являлся вторым после Одина. В общем, Эру у меня = Один.
В последнем эпизоде я вижу Трандуила примерно таким: http://firepic.org/images/2015-03/02/r17bvlyb9fse.jpg
К Лихолесью подкрадывается зима – медленно, словно боязно, вымеряя каждый шаг. Сначала ощущается неприятная, пронизывающая насквозь тяга, потом врывается ветер. И вот уж идет снег – не пушистый и легкий, который так нравится эльфам, а мокрый, тяжелый. Он падает с тяжелой массы серых туч, чтобы на несколько секунд накрыть землю и тут же растаять, превращая ее в грязь.
Тем не менее, эльфы поют и смеются, сидя за многочисленными пиршественными столами. Эльфам лишь дай волю попеть, они готовы отмечать любое событие. Вот и сейчас они чествуют первый снег, каким бы он не был. Трандуил бы тоже попел и посмеялся, только на его памяти случаев выпадения первого снега уже столь бесчисленное количество, что он давно разучился этому радоваться. Поэтому он просто сидит во главе стола, просто пьет вино и просто делает вид, что счастлив. В этот момент ему по-настоящему кажется, что никогда еще его корона не была такой тяжелой. Корона, олицетворение могущества и власти, сейчас для него – долг, обязывающий присутствовать там, где он не хочет. Улыбаться и делать то, к чему не лежит душа. А в ней пустота. Никаких эмоций. Ни капли сожалений. Просто звенящая пустота. И молчание. Даже вино не помогает. Или, наоборот, делает хуже. Он чувствует себя неспособным на какие-либо чувства.
Со стороны раздаются радостные возгласы. Трандуил лениво смотрит в ту сторону и тут же отворачивается. Пожалуй, кое-что он еще способен ощущать. И это – раздражение. И доля облегчения – из-за того, что кто-то разделит с ним внимание подданных.
Эльфы вскакивают со своих мест, радушно приветствуя вошедшего. Трандуил слегка морщится. Вот он – единственный, кто еще вызывает в нем какие-то чувства, – Тор. Направляясь к столу владыки, он щедро одаривает улыбками всех, кто его приветствует. Эльфы, уставшие от нескончаемой меланхолии своего короля, тянутся к нему, словно мотыльки к огню. Он и есть огонь – горячий и неудержимый. Много пьет, много смеется. Порывист и импульсивен. А как опустит кулак о стол, так эльфы чуть ли не подпрыгивают. Таков его гость, который, как иногда думает Трандуил, слишком к ним зачастил. Королю остается лишь потирать переносицу от усталости – гость есть гость, тем более, если он спас тебе жизнь. Но сегодня он ему рад.
С их внезапной встречи в Дейле прошло несколько месяцев. С тех пор Тор появляется во дворце лесного Владыки с завидной регулярностью. Появляется внезапно и также исчезает. Вокруг него всё будто оживает: громоподобный голос буквально резонирует под дворцовыми сводами, жизненная энергия бьет через край, и внезапно в тихих пещерах становится слишком много шума и смеха, и они вытесняют тишину, так полюбившуюся Трандуилу в последнее время.
С обычной бесцеремонностью Тор падает на стул, спешно подставленный ему слугой. Тор всегда выбирает место напротив Трандуила, хотя мог бы сидеть рядом – как гость. Хватает поставленный ему бокал и осушает одним глотком.
– Баловство какое-то! – заявляет он, хмуря светлые брови, и с размаху опускает серебряный бокал на стол. – Один глоток – и пусто! А побольше кубки найдутся?!
Трандуил кидает на него снисходительный взгляд – у Тора гномьи манеры. Даром что один из Айнур. Но знак принести кубок слуге дает.
– Это потому, что ты гуляка, Тор, и чревоугодник. Ты не умеешь ценить. Тебе лишь бы упиться до полусмерти, да набить живот. Вино – это не эль, чтобы пить его из огромных кружек, – нехотя произносит он и делает глоток, закрывая глаза.
– А если и так, что в этом плохого? – беззлобно смеется Тор. – Все лучше, чем меланхолично цедить один бокал. О, вот этот в самый раз, – одобряет он, когда слуга подает ему огромный кубок. – Это я понимаю. И Его Величеству такой же поставьте!
– Я воздержусь, – отвечает Трандуил на вопросительный взгляд слуги, делая грациозный жест рукой.
– А я сегодня в настроении веселиться! И мне нужна компания! Боишься не осилить?
– Я не ребенок, чтобы играть в эти игры, – высокомерно отвечает Трандуил.
– Да ладно тебе, должен ведь и ты когда-нибудь расслабляться, – улыбается Тор. За столом поднимается гул. Эльфы, вдохновленные возможностью расшевелить своего короля, присоединяются к Тору. – Соглашайся!
– Хорошо, – поднимает руку Трандуил. Шум смолкает. – Пусть будет по-твоему.
– Твое здоровье, лесное чудо! – подмигивает Тор, озвучивая подслушанный у людей тост. Голубые глаза искрятся смехом.
– Ты, верно, не знаешь, Тор, да и откуда тебе знать, ты ведь всего лишь дитя Эру, – насмешливо отвечает Трандуил, поднимая кубок, – у эльфов не бывает проблем со здоровьем. – Кубок столь велик, что приходится держать двумя руками. Тор смеется, принимая шутку. Эльф ему нравится – даже со всеми своими шипами.
Они подкалывают друг друга до бесконечности. Вернее, в колкостях изощряется Трандуил. Тору же и делать ничего не надо, чтобы выводить его из себя – его бурлящая энергия кипятком окатывает холодную бесстрастность лесного владыки. К конфликту не приводит лишь абсолютная беззлобность Тора. Подобная нечувствительность к иронии короля веселит и удивляет.
Вино льется рекой. С ним всегда так – стоит только начать, потом не остановишься.
Гул под сводами подземного дворца достигает наивысшей точки. Трандуил смеется, сбросив с плеч отороченную мехом мантию. Подданные радостны и расслаблены – наконец, за долгое время, они снова видят своего короля искренне веселым.
Эльфы начинают петь – Тор морщится, Трандуил ухмыляется. Тору не нравится слушать заунывные эльфийские песни, и он этого не скрывает. Поэтому за их столом разговор не смолкает ни на секунду. Тор с воодушевлением рассказывает о своих странствиях, подвигах и… о брате. Трандуил и не замечает, как оживленно участвует в разговоре.
– Значит, это твоего брата нужно благодарить за то, что мой лес стал логовом для пауков? – хмурит он брови, поднося к губам кубок.
– Да конечно! То есть не совсем! – эмоционально взмахивает рукой Тор, торопясь поправиться и вернуть благодушное выражение на лицо собеседника. – Я же говорю, я не понимаю поступков Локи и мотивов, которые им движут! Как только он становится недовольным чем-нибудь, он тут же вымещает это на вашем мире с помощью колдовства. Вот и в последний раз я только…
– То есть, виноват ты… – настаивает Трандуил.
– Да нет же! Ты постоянно меня прерываешь! Пей уже!
Трандуил делает неловкий глоток и начинает кашлять. Вино проливается через край, стекая по подбородку. К королю сразу же бросаются слуги. Трандуил отводит от себя их руки и заливается смехом, откидываясь на спинку кресла. Тора так легко провести: нахмурь брови, и он тут же делается таким обеспокоенным! Тор тоже смеется – нечасто увидишь покатывающегося со смеху лесного владыку.
Когда они выбираются из-за стола, вокруг уже почти никого нет: кто-то давно уж покинул празднество, кто-то мирно похрапывает, откинувшись на стульях, а кто-то прикорнул прямо на столе – в обнимку с мисками и чашками. Вокруг снуют только слуги.
Трандуил, смеясь, бредет к своим покоям, путаясь в длинном шлейфе. Тор идет позади, подтрунивая над пьяным эльфом.
– Э-эй, чудо лесное, осторожно! – последнее, что помнит Трандуил.
***
Пробуждение мучительно. Трандуил открывает глаза с первым лучом солнца, скользящим по кровати, – сказывается многовековая привычка. Он знает, что скоро появятся слуги. Первое, что бросается в глаза, – корона, небрежно брошенная на ночной столик. Трандуил морщится, вновь утыкаясь лбом в подушку. Голова тяжелая, словно булава тролля. Тело будто срослось с кроватью. Пытаясь взять себя в руки, Трандуил осторожно поворачивает голову в другую сторону и замирает, натыкаясь взглядом на златовласую голову, покоящуюся на соседней подушке. Тор. Трандуил осторожно поднимается на локтях, с облегчением понимая, что они оба одеты. Вяло встряхнув головой, он толкает Тора в бок.
– Что там еще? – бормочет Тор в подушку.
– Я бы хотел сказать, что ничего, – хмурится Трандуил, с трудом принимая сидячее положение. – Да только ты в моей постели. И с минуты на минуту здесь появятся мои слуги.
Тор тяжело поднимается, с удивлением рассматривая шелк королевского ложа, обстановку комнаты и сонного помятого эльфа, сидящего рядом.
– Во дела, – бормочет он.
– Я бы спросил тебя, чем плохи твои покои, да нет ни сил, ни времени выслушивать ответ. Потайная дверь там, – Трандуил вялым жестом указывает куда-то в сторону камина.
