Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Выдохнул и украдкой взглянул на Ксению. Она лежала с открытыми глазами и смотрела прямо на него. По девушке было видно, что эта поездка далась ей непросто, но она каким-то непостижимым образом умудрялась сейчас по-детски улыбаться.

– Ты пойдешь со мной?

– Конечно. Куда ты от меня денешься? – самая непринужденная улыбка заиграла на его губах, – Придется тебе смириться с моим обществом.

– Спасибо! Я с детства ужасно боюсь больниц…

***

Фельдшер вернулся довольно быстро. Вот что значит – приезжать в больницу ближе к ночи.

– В приемном покое всё оформят сами. Вас срочно ждут на обследование.

На входе их ожидала медсестра и бригада медбратьев, принявших из рук фельдшеров носилки с пациенткой и взамен передавших коллегам пустые. Юра бросил вопросительный взгляд на женщину в форме. Та лишь коротко кивнула, давая ему понять, что он может следовать за ними. Протянула халат, который держала в руках. На нем болтался наспех состряпанный бейдж:

Юрий Сергеевич Симонов

Терапевт

Отпечатано кривовато, но какая разница. Стремительно накинув халат, врач поспешил за медиками.

Кровь на всё, что можно, МРТ, КТ, электроэнцефалография, рентген шейных позвонков, осмотр нейрохирурга и невролога. На часах почти 11 вечера, но кабинеты открываются под пациентов, которым необходимы срочные обследования. Доктора и медперсонал снуют туда-сюда. Их смена в разгаре. Ксюша выглядит бледной и измученной, ей невыносимо страшно и одновременно с этим ужасно хочется спать; у Юры сна ни в одном глазу. Сначала врач вежливо ждал за очередной дверью, потом набрался наглости и стал сопровождать девушку прямо в кабинеты. Его никто не гнал.

– Невероятное везение! Ксения Борисовна, Вы знаете, что родились в рубашке!? – нейрохирург преклонного возраста внимательно рассматривал изображения, выведенные на экран монитора. Это были результаты рентгена, КТ и МРТ. – Вы падали с высоты своего роста, на ускорении, на каменную поверхность. И остались фактически невредимы! Шейные позвонки не смещены. Кости черепа целы: можно сказать, отделались повреждением мягких тканей. Рана небольшая. Хоть я в это и не верю, но похоже, Вас там сверху берегут, не могу найти другого объяснения. Витальные функции не нарушены, первичные полушарные и краниобазальные симптомы мягко выражены. Состояние удовлетворительное. Угроза для жизни – отсутствует, прогноз восстановления трудоспособности хороший. Лечение консервативное.

Ксения слабо улыбнулась. Может, действительно, для чего-то берегут? Юра шумно выдохнул. Только сейчас, когда все заключения прозвучали, и огромное напряжение начало отступать, он почувствовал, насколько устал.

– Как быстро Ксения Борисовна пришла в себя после потери сознания? – обратился врач к Юрию Сергеевичу.

– 6 минут. – Юра уже давно все вычислил в своей голове. И кабинета он вылетел в 19:03, в 19:08 Ксюша открыла глаза. На часы тогда он смотрел на автомате – профессиональная привычка.

– Немало-немало, – покачал головой нейрохирург. Достал бумаги и начал их заполнять, бубня что-то себе под нос. Юра кивнул: он и сам прекрасно понимал, что 6 минут – время критическое. Пограничное. Подошел к девушке и молча вложил в свою её ладонь, легко сжал, улыбнулся ей ободряюще.

– Так, молодые люди, пора и честь знать. Продолжим утром. Людочка, зови персонал, пусть проводят моих посетителей в палату. Двести четвёртая, – прищурился мужчина, разглядывая на экране электронную карту на имя К.Б. Завгородней, куда вносилась и где в автоматическом режиме обновлялась введенная врачами и регистратурой информация. – Ксения Борисовна, Вам необходим покой, поэтому, если позволите, в палату Вас доставят так же, как доставили сюда. Завтра уже сами попробуете. – Мужчина поправил очки на носу, зевнул в кулак и снова уткнулся в монитор.

Помощница нейрохирурга Людочка, которая все это время молча сидела за столиком напротив, вскочила на ноги и кинулась за дверь. Потолок «поплыл» и Ксюша провалилась в сон, выныривая только для того, чтобы принять из рук медсестры стаканчик с пригоршней каких-то таблеток.

Комментарий к Глава 9 // Жизнь и её подобие

Простите. Стекло было мне необходимо. Человек, который не видит никакого выхода, способен мгновенно принять решение, находясь в состоянии аффекта. Правильное оно или нет – другой вопрос. Скорее всего – правильное, ведь решает не голова и, как мне кажется, даже не сердце. Это предельная концентрация энергии, за гранью сознания. Спасая ментальное «я», в подобные моменты, думаю, срабатывает инстинкт самосохранения.

Разговоры бы им не помогли, но отправили бы обоих прямиком в преисподнюю. Впрочем, кажется, Юра там уже и так побывал.

Простите, что чуть не угробила главную героиню…

========== Глава 10 // «Это что-то совсем новенькое» ==========

Открыв глаза, видимо, по внутреннему будильнику, ровно в 6:30, Ксюша не сразу сообразила, где находится. Взгляд упёрся в незнакомую зелёную стену, сантиметрах в тридцати от носа. Какая-то неудобная кровать. Боль в районе макушки быстро напомнила об обстоятельствах, при которых она тут оказалась. Однако, сегодня с утра она явно чувствовала себя гораздо лучше, чем накануне. Голова уже не кружилась, перед глазами не плыло. Тревожило только это ноющее ощущение в затылке. Рука непроизвольно потянулась туда, проверяя критичность ранения. «Ай! Чёрт!». Завгородняя недовольно поморщила нос и решила проверить себя: надо попробовать встать с кровати. Девушка перевернулась на другой бок – «Нормально!» – и замерла: в метре от неё на старой раскладушке, на спине, закинув одну руку за голову, а второй приобняв подушку, спал Юра, с самым умиротворенным выражением лица на свете. Больничное байковое одеяло сбилось к ногам. Врач падал на эту раскладушку в чём был. Футболка за ночь приобрела помятый вид, брюкам досталось меньше. Белые кеды валялись в полуметре. Зато халат аккуратно повешен на единственный в палате стул.

Ксения забыла, что собиралась вставать и пробовать свои силы. Она замерла и, кажется, перестала дышать. Такое редкое и совершенно особенное удовольствие – разглядывать его спящим. Они, конечно, часто оставались друг у друга на ночь, но он неизменно просыпался первым и мог просто лежать с закрытыми глазами, прижимая её к себе, в легкой дрёме. Однако, за звонком её будильника постоянно следовало его мягкое: «Доброе утро». Её будильником был он. Кому такое не понравится?

Пряди волос, падая на лоб, касались ресниц и переносицы; меж бровями разгладилась глубокая складка, которую девушка заметила несколько дней назад. Ровное, еле уловимое уху дыхание говорило ей о том, что сейчас ему, скорее всего, даже ничего не снится. Потому что обычно, если виделось что-то плохое, он хмурился и ворочался с боку на бок, а если хорошее – уголки губ были приподняты, он словно улыбался. Грудная клетка мерно поднималась и опускалась. В этой не очень то удобной позе он умудрялся выглядеть абсолютно беззаботно. Так обычно спят маленькие дети в крепких семьях: они чувствуют себя под защитой родителей и потому их ничего не тревожит, они бесстрашны, открыты миру и не ждут от него никаких подстав. Ксюше казалось, будь у него больше места для манёвра, Юра раскинулся бы «звездой».

Девушке было неведомо, что её врач провел без сна не одну ночь, а три подряд. Ей отчаянно захотелось к нему под бок. Коснуться пальцами волос, уткнуться носом в плечо. Ясно, мечтать не вредно, эта развалина явно не выдержит двоих. Впрочем, её кровать, похоже, тоже. Да и будить зачем? «Пусть спит». Горючая смесь из любви, благодарности, спокойствия и чувства защищенности накрыла управляющую с головой. «Вот я дурочка, все-таки. Напридумывала чёрт знает что…». Ксюша счастливо улыбнулась сама себе. Да, последние три дня она ощущала себя словно в аду, мечась в догадках, сомнениях и подозрениях, затыкая свою интуицию, проводя параллели с прошлым, принимая как факт существование у него права следовать за мечтой, но не желая мириться с мыслью о том, что его больше не будет рядом. Но вот же он – прямо напротив, прямо здесь, руку протяни. Нужно постараться жить настоящим моментом и наслаждаться каждой минутой, проведенной вдвоём. Что ждет их дальше, она не могла знать, будущего никто не знает, но прямо сейчас – сейчас он с ней. И это главное.

Она так пролежала еще два часа, боялась лишний раз пошевелиться, чтобы случайно не разбудить его своим ёрзаньем. Увы, ровно в 8:30 дверь палаты распахнулась и в проеме возник вчерашний нейрохирург. Он заканчивал свою смену. Юрий Сергеевич тут же подскочил на раскладушке, чуть с неё не навернувшись: глаза его заметались с Ксении на врача и обратно. Спустя минуту уже отошел к подоконнику, облокотился на него спиной, сложил руки на груди.

– Доброе утро, молодые люди! Ну, Ксения Борисовна, как Вы себя чувствуете?

– Спасибо, доктор, вроде неплохо, – Ксюша пожала плечами и опустила глаза.

– Да, по Вам и не скажешь, что ночью с ЧМТ поступили. Ну что ж, давайте проведем повторный осмотр? Встать сами можете?

Ксения довольно проворно спустилась с кровати на пол и поняла, что стоит сейчас перед двумя мужчинами в дурацкой больничной пижаме. И ведь она даже не помнит, кто и как на неё надевал этот шикарный наряд. Юра, наверное. Она бросила на него смущенный взгляд. Тот лишь подмигнул в ответ.

– Да, резво, резво. Головокружение? Тошнота? Двоение в глазах? Помутнение сознания? Головная боль?

– Затылок немного ноет, а так – ничего из перечисленного.

– Нет, ну Вы видели, а!? – покачал доктор головой, обращаясь к Юрию Сергеевичу.

– Ксения – тот еще крепкий орешек! Уверяю Вас! – врач ухмыльнулся сам себе.

– Исходя из результатов обследований, анализов крови и визуального осмотра я поставлю Вам, Ксения Борисовна, диагноз «сотрясение мозга первой степени». То есть, легкое. Вам очень повезло, если можно так сказать в подобной ситуации, что на Вашем пути встретилась – как Вы вчера сказали? Барная стойка? – перекинул нейрохирург взгляд на Юрия и, получив утвердительный кивок, продолжил, – Судя по всему, причиной сотрясения стала именно она, однако, при этом она же существенно замедлила Ваш полет к полу. Видимо, после удара Вы сползли вдоль стойки, и касание камня вышло довольно мягким. Других объяснений при таких вводных я не вижу.

Помолчав немного, продолжил:

– Таким образом, лечение назначаем консервативное. Ноотропные препараты, снотворное, сосудосуживающие, компрессы, обезболивающее при необходимости. Обработка раны. Кстати, как она? Хотите, швы наложим? Чик-чик – и готово. Но это не обязательно.

– Нет! – испуганно воскликнула девушка, – Пожалуйста, давайте обойдемся без этого! Я Вас умоляю! У меня уже почти ничего не болит!

Ксюша даже непроизвольно сделала шаг назад, бросая взгляд загнанного зверька на Юру.

– Тшш, не бойся, это не так страшно, как кажется. Зато заживет гораздо быстрее.

Управляющая зажмурилась. Она же сказала ему, что очень боится больниц!

– Ладно, ладно, Ксения Борисовна, в Вашем случае Вы сами вольны выбирать. Только обрабатывать придется тщательнее, имейте ввиду.

– Можно мне домой? – в голосе девушки зазвучали панические нотки. В ней ожил детский страх.

– Домой? – мужчина удивленно вскинул брови, – Рановато домой. Даже при таком благоприятном исходе нам нужно Вас понаблюдать. Постельный режим от 5 дней и далее.

– Дмитрий Владимирович, – обратился Юрий Сергеевич к нейрохирургу, мельком бросив взгляд на его бейдж, – у нас есть возможность наблюдать Ксению в домашних условиях. Мы оба работаем в отеле, там и медкабинет, и препараты, и всё необходимое найдется. Я сам – врач. И уж о постельном режиме я точно смогу позаботиться, – Юра посмотрел на девушку, сделав круглые глаза. Мол, «не сомневайся, так и будет»!

– Ну, если так… Но имейте ввиду, молодые люди, вас отсюда я выпущу только под расписку о том, что Вы отказались от лечения на базе Центра. Правила такие. Чтобы потом к нам претензий не было, сами понимаете.

Ксюша обернулась к своему врачу. Ей до чертиков не хотелось тут оставаться, тем более – одной. Не будет же он с ней нянькаться всё свое время. У него Лев Глебович, работа… Она страшно боялась остаться один на один с медперсоналом, все эти «чик-чик – и готово» приводили девушку в ужас.

– Я всё подпишу! – девушка решительно посмотрела сначала на Дмитрия Владимировича, а затем остановила взгляд на Юре. – Я не боюсь. Такого врача, как Юрий Сергеевич, еще поискать… Он мне спуску не даст.

– Как скажете, Ксения Борисовна, – нейрохирург поднял обе руки ладонями к своей пациентке, показывая, что сдается. – Тогда можете готовиться к выписке. Я заполню бумаги.

– У Ксении с собой ничего, кроме паспорта, Дмитрий Владимирович. Так что, – Юра окинул взглядом девушку в больничной пижаме, – 10 минут, и мы готовы.

– Да куда ж вы бежите, молодежь? Вам еще компресс сейчас распоряжусь поставить. А в 9 утра завтрак. Не мне вам объяснять, Юрий Сергеевич, что завтрак придает сил. Они Вам, Ксения Борисовна, понадобятся, чтобы быстрее восстановиться.

«Молодежь» виновато потупила глаза. Пожилой доктор был, конечно, прав. Переглянулись друг с другом и заулыбались неловко. Оба думали о том, что впереди их ждет жутко аппетитный застывший геркулес и тёплый сладкий чай.

***

Такси подъезжало к отелю. Ксюшу разморило и она мирно спала, положив голову на Юрино плечо. Привычный запах её волос и теплая ладонь погружали в состояние умиротворения. Он рассматривал пейзажи, мелькающие за стеклом. Да, природа здесь невероятно красива. Рощи сменялись уходящими за горизонт полями, еще в августе засеянными озимыми. Некоторые, впрочем, оставили «отдыхать». Деревья теряли последние листья. Они тоже подготовились к зиме. В отдалении блеснуло озеро. Всё это великолепие не так вдохновляло поздней осенью, но сегодня над залитыми солнцем холмами и поредевшими лесами ярко-синим куполом раскинулось ясное высокое небо. Ни одного облачка. Даже самого маленького, самого безобидного. Как и в его душе и мыслях. «С тобой всё ясно, Юра. Ты попал конкретно», – врач только улыбнулся, признавая: это факт. «А ведь даже в любви не признавался. Эх ты!». Замер, представляя себе эту картину. «Это что-то совсем новенькое…». Когда и как лучше это сделать, и что вообще в таких случаях говорят, кроме «Я тебя люблю»? Что-то вообще еще говорят? Столбенеют в ожидании ответа. Перспектива… Да, кажется, придется помучиться, в лучшем случае – пару бесконечных секунд. Что-то внутри подсказывало, что она не будет долго его мучить. Ах да, это ж сердце подсказывало! Оно его еще ни разу не обмануло. Юрий Сергеевич расплылся в довольной улыбке. «Скажу!».

Машина остановилась, и Ксюша тут же открыла глаза, прищуриваясь.

– Мы что, уже приехали?

– Ну да. Хочешь, еще куда-нибудь прокатимся? Ты так классно сопишь, готов слушать вечно…

Щеки девушки тут же залила краска смущения. Вот зачем он это сейчас?

– Смотри, кто тебя встречает! «И меня, видимо, тоже» – Юра кивнул в сторону веранды. На ней с ноги на ногу нервно переминался Лев Глебович. – Он меня вчера буквально затерроризировал сообщениями.

– Странно… Совсем не похоже на него… – задумчиво протянула управляющая, – Не припомню, чтобы он вообще о ком-то из стаффа волновался.

– Ты – его уникальный случай! К тому же, он чувствует свою вину перед тобой, – врач запнулся на мгновение. – Ксения, кто это сделал?

Ксюша покачала головой:

– Какая разница, кто? Сейчас мне кажется, я ему должна «спасибо» сказать.

Юра странно взглянул на девушку. Потрясающая интуиция!

– За что?

– Неважно. Пойдем?

Мужчина открыл дверь и помог ей выбраться из машины. Федотов больше не смог удержать себя на месте – кинулся к паре.

– Здравствуйте, Лев Глебович! – девушка мягко улыбнулась, сразу показывая совладельцу, что с ней всё в порядке.

– А вот и наша симпапулька! – Лев быстро осмотрел управляющую с ног до головы, – Ну и жару ты мне вчера задала! Чуть кони не двинул, ей богу.

– Простите, Лев Глебович. Не волнуйтесь, я в норме.

– Что, и работать сможешь? – во взгляде совладельца читалось недоверие и подозрительность.

– Нет, Лев Глебович, Ксении Борисовне необходима хотя бы неделя на восстановление. А лучше две. Сотрясение первой степени. Покой и свежий воздух, – Юра вмешался быстрее, чем девушка успела открыть рот, чтобы ответить. Он точно знал, что она собиралась сказать. Ловя на себе её гневный взгляд, продолжил с ухмылкой, – Она просто сбежала из клиники. Абсолютно в стиле Ксении. Уверен, это время отель как-нибудь продержится. Вот, например, Юлия Макаровна…

– Это еще кто? Рыжая твоя, что ли? – мужчина был, мягко говоря, удивлен. Но где сейчас он будет искать замену? Совладелец с сомнением воззрился на управляющую:

– Ручаешься за неё?

Ксюша утвердительно кивнула.

– Ладно, делайте, что хотите! Сегодня я добрый. Но смотрите, чтоб без фокусов мне тут! Под твою ответственность, – Федотов понимал, что вариантов нет. Всего неделя.

Подумал немного, словно что-то вспоминая, взглянул на Юрия Сергеевича, помолчал еще и продолжил, осторожно подбирая слова.

– Юрец, я так понимаю, Орлову сказать, пусть сам ищет?

– Вы верно поняли, Лев Глебович, может начинать.

– Другого такого шан…

– Это неважно, Лев Глебович. Всё возможно.

– Понял. Ну что, голубки, бывайте! Звони своей рыжей, пусть выходит. Юрец, зайди потом, давление мне померишь.

Федотов развернулся и, насвистывая, направился в сторону главного входа. Он не любил проигрывать, не любил передавать контроль над своим бизнесом в чужие руки. Только что он потерял возможность поставить своего человека главврачом в их с этим «жуком из инвестфонда» клинике – лишился старшего козыря. Но на сердце его отчего-то было очень легко.

Ксюша смотрела на врача круглыми глазами. Она привыкла быть в курсе всех дел отеля, но тут… Орлов какой-то… Стоп! Это же инвестор, которого Лев умасливал! Она тогда за свою смекалку 2% получила!

– О чём это он?

– Да так… Ерунда. Пойдем? – Юра поцеловал девушку в макушку и подставил локоть, чтобы она могла на него опереться. – Займемся твоим лечением!

«Какого чёрта нужно было спрашивать при Ксении!? Зачем ей об этом знать?!».

Она уже знала.

Ксюша довольно быстро всё поняла. Тут не нужно быть семи пядей во лбу. Всё сложилось.

«Представил себе, что тебя рядом больше нет»

.

«Я тебе за него ручаюсь! Вот такой врач! Ты мне еще «спасибо» скажешь, от сердца отрываю»

.

«Просто ночь не спал…»

.

«Мне ужасно нужно с тобой поговорить. – Да, и мне тоже…»

.

«Пусть сам ищет?»

.

«Другого такого шан[са не будет]»

.

«Это неважно»

Её три дня в личном аду. Его 60 часов тишины. Значит, интуиция все же не подвела. Значит, он уже решал. И уже решил. Отказаться от клиники, которая была у него в кармане? Ради чего? Какие могут быть причины отступиться от мечты? Неужели в этот раз она действительно не ошиблась?

«Он что, правда выбрал меня?»

Ксюша внезапно остановилась. Её захлестнуло волной эмоций! Желание сию же секунду выразить всё, о чём она сейчас думает, стало нестерпимым. Слова сами слетели с губ.

– Я должна тебе кое-что сказать… – Ксюша высвободила руку, отступила на шаг и смотрела сейчас очень серьезно, ни намека на привычные огоньки в глазах.

У Юры внутри всё похолодело. Его застигли врасплох. Что? Что такого важного можно захотеть сказать здесь, прямо на улице, не дожидаясь, пока за ними захлопнется дверь номера? Почему именно сейчас? «Не молчи же!!!». Он склонил голову набок, напустив на себя свой привычный ироничный вид и показывая, что внимательно слушает.

– Я тебя люблю… – выдохнула она и распахнула ресницы, столбенея в ожидании реакции. Бесконечные секунды молчания, это мучение, но она стоит и храбро смотрит прямо в глаза. Она видит, как не пойми откуда взявшееся напряжение отпускает его, всё тело расслабляется, а губы трогает растерянная улыбка. Спустя еще несколько мгновений её слова окончательно окутывают колотящееся сердце, оседают в голове, переворачивая там всё вверх дном. Ох уж этот его хитрый прищур глаз! А какой довольный вид!

– Ксюша… ты опередила меня на 5 минут. Клянусь, я не знаю, как ты это делаешь…

Людей вокруг – полно. К чёрту людей! Юра притягивает девушку к себе, касается лбом её лба. Сейчас они у всех на виду – ну и пусть. Он хочет, чтобы она сердцем почувствовала ответ. Он знает – она его чувствует.

– Я люблю тебя!

Всё остальное – просто пыль.

Её звали мечтой. Он хотел убежать.

Да, не сумел.

И звонили звонки через все позвонки.

Да, так он хотел

Комментарий к Глава 10 // «Это что-то совсем новенькое»

Вот так. Всё, что имеет значение, – это любовь. Отказываться от любви – значит, отвергать саму жизнь, с её полнотой и богатством, отвергать возможность стать счастливее и лучше самому и сделать счастливым кого-то рядом с тобой. Любовь – такая разная, но она неизменно наполняет жизнь смыслом и светом, «пропитывая сердце, предохраняет его от порчи» (В. Гюго).

Нашёл её – береги! Может статься, она окажется той самой, про которую говорят – «единственная». Некоторые ищут её всю жизнь. Некоторые – предают. Некоторые – не находят. Но многие, оглядываясь назад, на прожитые рядом с любимым человеком годы, а если повезет – на своих детей и внуков, испытывают огромную благодарность и умиротворение. Простое человеческое счастье.

Да, у Юры есть мечта. Но кто сказал, что другого шанса не будет? Человек, идущий к своей цели, рано или поздно достигнет её. А когда ты любишь и любим, можно горы свернуть.

Я хотела поставить точку в этом месте, но… Впереди ещё одна, завершающая глава. Она должна стать своеобразной компенсацией для вас, читателей, которым пришлось «поесть стекла». Надеюсь, вы будете не обижены)

Предупреждение: рейтинг!

========== Глава 11 // Не удержаться ==========

Неделю спустя

Ночь. Тишина окутала коридоры и домики для персонала, пробралась в самые отдаленные уголки, нависла над лобби и рестораном. Отель видит десятый сон. Ксения вышла из ванны и теперь стоит перед ним босоногая, каштановые волосы разлетелись по плечам; в её карих глазах – огни, туман, приближающийся шторм. Шелковый пеньюар цвета шампанского небрежно накинут поверх комбинации в тон. Сорочка оголяет коленки, ненавязчиво подчеркивает мягкие изгибы тела, оттеняет нежную кожу и будоражит воображение. Щекочет нервы. Девушка улыбается смущенно, но в следующую секунду выражение её лица меняется. Теперь на нём читается: «Попался…». Делает шаг, опускает глаза и замирает, начиная игру.

Комната освещена лишь тусклой лампой в дальнем углу. Тени от ночника ложатся на обоих, рисуя на телах, вытачивая формы и пряча детали.

Перед ней – её любимый мужчина. Она скользит по нему взглядом снизу вверх, медленно поднимая длиннющие ресницы. Задерживается на кистях рук, пальцах… Пошла дальше – вверх по предплечьям. Эти руки словно вырисованы каким-то гениальным художником. Выточены из камня. Равно как и торс, скрытый темно-серой футболкой. Шея… Здесь запах совершенно безумный, пьянящий, сводящий с ума. Подбородок. Ей особенно нравится рассматривать его волевой подбородок и целовать эту ямочку. Ямочка… Очерченные губы. Скулы… И задержка дыхания самое опасное – прожигающие насквозь потемневшие глаза. Юра выдерживает её блуждающий взгляд, глядит насмешливо и вместе с тем изучающе. Он следит.

Она имеет ввиду нечто совершенно определенное.

Он смотрит на неё, сидя в кресле, выронив свою книгу, забыв, что должен сделать вдох, а затем выдох, и затем снова вдох. Прямо перед ним, на расстоянии протянутой руки, совершенство, созданное Матерью Природой. От макушки до кончиков пальцев. Становится вдруг нестерпимо жарко, объема легких резко перестает хватать. Реакция каждый раз одна и та же – он словно впервые видит такой свою любимую женщину. На кончиках пальцев – обещание влажной бархатистой кожи, губы мгновенно пересыхают, сердце ломится наружу.

– Ты что творишь? – он хотел нормально сказать, а вышел какой-то сдавленный хрип.

– У тебя глаза как два черных блюдца с голубой каёмочкой, – она ухмыльнулась и сделала еще полшага. Еще четверть шага. Приблизила свое лицо к его лицу, вглядываясь, – Да. Точно! Огромные. Черные. Блюдца. С небесной каёмочкой.

Им обоим последнее время несладко пришлось.

Он не хотел её тревожить. Ей же нужно восстановиться. Покой и свежий воздух. А не вот это вот всё, что сейчас… Он планировал как-нибудь потерпеть и шатко-валко, но владел собой.

Ксюша умело испытывает его выдержку. Смотрит с прищуром, уголки мягких губ чуть заметно приподняты. Прикусила одну, даже не пытаясь спрятать победный блеск в глазах. Её запах дурманит, в животе разгорается знакомое адское пламя, охватывает тело от макушки до пяток, и его уже не потушить.

Юра проигрывает очередной раунд.

Он частенько их проигрывает.

Всегда проигрывает, если уж совсем начистоту.

Молчание затянулось.

В нём слышан бешеный стук их сердец.

Юра идет ко дну. Они оба уже на дне.

– Помнишь, как ты тогда сказал, что любишь меня? – еле слышно.

Шах.

– Покажи…

Мат.

«Я путал запахи волос твоих и южных морей».

К чёрту всё!

***

Ночь. Идеальное время для того, чтобы насытиться, наконец, друг другом. Легкое шуршание простыней. Сброшенное на пол одеяло. Тусклый свет настольной лампы. Занавески колышутся, надуваются парусом и опадают. Им все мало. Они давно потеряли рассудок. Не говоря уже о контроле. Потеряли себя друг в друге, пропитались друг другом, просочились друг в друга водой. Его больше нет, её больше нет, они – одно целое.

Времени не существует.

Остановиться – абсолютно невозможно. Исключено. Немыслимо. Нереально. Не останавливайся.

Жар, дурман, воздух в легких закончился, открытое окно не спасает, перед глазами всё расплывается, стены кружатся; губы горят, уже болят, шепчут слова, обжигают поцелуями, уверенно исследуют все выемки, находят все тайные точки.

Горячие ноющие волны одна за другой накатывают, охватывая тела. Пальцы дразнят прикосновениями, волосы щекочут кожу, руки скручивают руки, спина изгибается дугой – нет, стерпеть эту пытку становится невозможно, сдерживаться нет никаких больше сил.

Её дыхание, его дыхание, стук сердца у сердца – и кожа превращается в угли, кровь гулко отбивает такт в висках. Отчаяние. Борьба. Наполненность. Тихие звуки, слетающие с губ, давно непроизвольны, рвутся из самого нутра. Все мышцы напряжены до предела, до отказа. Влажная тёплая кожа, капли воды блестят в волосах. Движения на уровне рефлексов, в унисон, на границе бессознательного, они синхронны, они – одно.

Сплетение тел, мёртвая хватка, покалывание на кончиках пальцев; ногти, дрожь, пульсация, взрыв, судороги; измятые простыни, след на его плече, след на её ключице, следы друг друга повсюду.

Исступление.

Безмятежность.

Полёт.

Не разрывать шелка. Греться в твоих руках. Падать на дно морей.

Сбиться на полпути. Там, где нас не найти. Не удержаться.