Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Глава 1 // Дают – бери ==========

Её звали мечтой. Он хотел убежать.

Да, не сумел.

И звонили звонки через все позвонки.

Да, так он хотел.

Да.. Да я читала…Да…

Он хотел убежать…Да…

Блеф. Hе сумел.

Её звали мечтой.

Юрий Сергеевич сидел на стуле и медленно поворачивался из стороны в сторону, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым ярко догорал осенний закат. Здесь никого не было. Только он, привычная вечерняя тишина, и его лихорадочно мечущиеся во все стороны мысли, которые никак не получалось собрать в кучу. Не получалось снизить градус выданной нутром реакции. Не получалось взять себя в руки. А ведь всего несколько месяцев назад порог этого отеля он переступал самым трезвомыслящим и расчетливым человеком в радиусе ста ближайших километров точно. С единственной целью. Обхватил голову руками, упершись локтями в стол, закрыл глаза…

Дают – бери. Один из принципов, которым Юра следовал в своей жизни. Дают – бери. Что-то падало ему на голову прямо с неба, к чему-то он шел долго и упорно, уверенно расправив плечи. Взгляд только вперёд. Бесконечные дни, месяцы и годы на студенческой скамье медицинского вуза, бессчётное количество бессонных ночей над учебной литературой, а затем – практика, практика, оттачивание приобретенных знаний. Их ему постоянно было мало. Медицина – она не стоит на месте, как никак, нужно постоянно держать руку на пульсе. Хочешь добиться – будь добр приложить усилия. Когда-то давно он определил для себя приоритет – и с тех пор ни шага назад, ни метра в сторону. К своей мечте он шел напролом. Нет, он буквально нёсся на безумной скорости. И в мыслях у него никогда не возникала идея свернуть с этой автомагистрали на объездной путь.

На должности личного врача совладельца отеля «Гранд» Юрий Сергеевич был близок к достижению желаемого, как никогда раньше. Руку протяни – и возьмешь. Еще немного усилий… и она у него в кармане.

Все мысли только об одном. Так ему казалось. Некоторое время. В какой-то момент врач отметил, что фокус внезапно немного сместился, и цель в голове неохотно подвинулась, уступая с краешка местечко другой, некоей новой, которая стеснялась даже представиться толком, назвать себя. Удивился, конечно, самую малость, но большого значения не придал – ведь куда она денется, эта его основополагающая задача? Куда она денется, если была с ним годами и годами? Он даже не заметил, как та, такая стеснительная, оперилась, окрепла и исподтишка заняла трон в голове своего хозяина. То, что казалось ему смыслом жизни, перестало быть таковым.

Сегодня судьба вошла без стука в дверь его медкабинета, засмеялась голосом Льва Глебовича, радостно потерла ладошки и выдала с порога:

– Ну что, Юрец-молодец! Уговор есть уговор. Пакуй чемодан!

Юрий Сергеевич вскинул на Льва вопросительный взгляд. Он уже успел «забыть», зачем он здесь.

– Не совсем понимаю Вас, Лев Глебович. Точнее – совсем не понимаю…

– Юрец, хочешь совет! Напрягись и пойми! Настало время расплаты, – Лев хитро улыбнулся и затаился в предвкушении реакции. Но до врача упорно не доходило. А может, это мозг старательно притворялся, что не доходит. Внутри всё как-то неприятно сжалось.

– Что смотришь, Айболит!? Не будешь ты у меня больше под деревом сидеть. Я тебе что обещал? А Федотов свои обещания выполняет!

– Далеко? – выдохнул врач.

– Далековато. Ну не удалось с местными коррупционерами договориться! Говорят, конкуренты им тут не нужны, у них свой бизнес, разборки, ну, ты понимаешь… Бандюги, что с них взять. Пообещали сжечь к чертовой матери вместе с отелем, если здесь построимся, – начальник горестно вздохнул и, не получив ровным счетом никакой оформленной словами реакции, воскликнул:

– Юрец, я что-то не понял, а где «спасибо, Лев Глебыч, всю жизнь буду Вас бесплатно лечить»? – Федотов пристально разглядывал лицо Юрия Сергеевича, на котором впервые за всё время их сотрудничества видел эмоции. Нет, ЭМОЦИИ. И при этом не мог их считать. Врач продолжал хранить гробовое молчание. – Мы с Зуевым уже полгода как с Орловым этим, инвестором, всё порешали. Прав был Палыч: он нам не только на неё денег дал, он нам её еще и построит. Клинику твою. В Питере… Ну что молчишь, свежий воздух мозг окислил? Передумал?

Дают – бери.

– Не передумал, Лев Глебович. Спасибо. Просто… Вы застали меня врасплох, – врач, наконец, посмотрел в глаза своему благодетелю, вежливости для. Сейчас он не знал, не мог представить, что будет, когда за Федотовым закроется дверь.

– Так-то лучше. Не благодари. А нет, благодари! Только это… Тебя я и так от сердца отрываю. И лишь потому, что слово дал. Её – у меня не забирай. Найдешь себе ещё. А я такую управляющую – не найду. И она себе такое место – не найдет. Мелкая еще, престижными отелями ворочать.

Юрий Сергеевич смотрел в окно. Начавшее садиться солнце окрашивало в розовато-фиолетовые оттенки плывущие облака. Там, за стеклом, был совсем другой мир, природа жила по своим вечным законам, и ей не было никакого дела до этих ничтожных людишек с их бизнесами, мечтами и тараканами в глупых головах. Отчего-то именно сейчас, после ремарки про «мелкую», хотелось встать и плюнуть этому исполнителю чужих желаний в лицо. Хотелось придушить его вот этими голыми руками. Врезать в эту довольно ухмыляющуюся челюсть с размаха.

– Лев Глебович, – прикрыв глаза, холоднее, чем хотелось бы, ответил врач, – Я Вам очень благодарен, но прошу, дайте мне время. Это сложный… выбор.

– Хочешь совет? Это жизнь. А жизнь – тётка жестокая. Такого шанса больше не будет! Думай! Только недолго. Строить её еще, конечно, какое-то время, но к концу недели я должен или назвать Орлову фамилию главврача, или отдать это решение ему на откуп. А я этого ой как не хочу! Бывай! – Лев приветливо взмахнул рукой и отбыл восвояси, оставив Юру один на один со своей агонией.

Дают – бери. Бери, черт бы тебя побрал, Юрец! Стакан с водой отправился прямиком в дверь, за которой минуту назад скрылся начальник, и разлетелся вдребезги, нарушая безмолвие кабинета, оставляя после себя подтёки и вмятину на «добрую» память. Ярость вперемешку с отчаянием, резкий взмах руки – и вот уже фактически девственно-чистая поверхность стола: идеальные стопки документов, книг и журналов размётаны по полу. Монитор устоял. А жаль. Вот бы и монитор. Вспышка. Еще вспышка. Еще одна. Её улыбка.

Юра тяжело дышал, оперевшись на подоконник, вглядываясь в никуда, призывая всех богов и свою маму дать ему оттуда сверху ответ. Нет ответа. Ответа нет.

Комментарий к Глава 1 // Дают – бери

Мне понравилось писать для Вас :) Возникла идея, попробую её оформить в годный вид.

========== Глава 2 // Гипотетически ==========

– А знаешь, – промурлыкала Ксюша, положив голову на Юрино плечо, – У меня есть мечта. Только не подкалывай! – она взглянула на него доверчиво и, одновременно с этим, с хитринкой.

Двое уютно устроились на скамеечке в парковой зоне, ночь накрывала их, пряча от посторонних глаз. Юра вопросительно взглянул на Ксению и, стараясь сохранять серьезность, что было непросто, учитывая, что в её глазах плясали чертята, произнёс:

– И в мыслях не было!

– Я мечтаю открыть собственный отель… Чтооооо? Наберусь опыта, накоплю денег, возьму в долг, если не хватит, но я его открою!

– Ты знаешь, не сомневаюсь в этом ни секунды. Всем понятно, что ты можешь и горы свернуть, если понадобится…

– Спасибо! Для меня это очень важно, – протянула Ксюша, сжимая его ладонь. Он почувствовал – действительно важно. – Кроме меня самой, в меня никто не верил. Да и я сама то, честно сказать, было время – не очень… Ксения Борисовна Завгородняя – владелица лучшего загородного отеля Подмосковья!

Ксения уставилась на водную гладь и затихла, вспоминая обидный разговор с Зуёнком у них дома. Он рассмеялся ей в лицо. Смачно плюнул в её мечту, нанеся этим непоправимый удар по их отношениям, по её надежде – по всему, что имело для неё значение. Тогда, на кухне, обрушилось небо, погребая под собой Алексея и всё, лелеемое ею.

– У меня тоже есть, – признание слетело с губ совершенно внезапно для него самого.

– Клиника, да? – Ксюша знала ответ. Память никогда её не подводила.

– Да. Долгий, долгий путь… Полный лишений и унижений – Он слабо улыбнулся, но реальные чувства, бушующие прямо сейчас внутри, его лицо не выражало. Мужчина просто смотрел вдаль, вспоминая, через что уже прошел ради своей цели.

– Представляю… Собрались двое амбициозных на одной скамеечке, – засмеялась Ксения, крепче прижимаясь к нему, уже такому родному своему врачу. Как хорошо, когда понимание без слов. Как хорошо, когда ночь такая холодная, но тебе так тепло. Юра обнял её и зарылся носом в распущенные волосы.

– Ты пахнешь морем и солнцем… – Врач закрыл глаза и осознал, что еще немного, и он может больше не почувствовать этот запах, это спокойствие, эту нежность и умиротворение внутри. Руки непроизвольно крепче сжали Ксюшины плечи.

– Юра, тебя что-то беспокоит… Я чувствую… – она отстранилась чуть-чуть и заглянула в глаза, как обычно – прямо в душу. Сегодня этот взгляд было очень сложно вынести.

– Представил себе, что тебя рядом больше нет, – выдохнул он в темноту. Если уж быть честным, то до конца.

Он ощутил, как она напряглась, увидел, как вздрогнули ресницы, изменилось выражение лица. Ксюша отвернулась и теперь изучала огоньки вдоль дорожки, петляющей вокруг озера. В ней зародилось неприятное знакомое чувство. Руки задрожали, она запихнула ладони меж коленок, пытаясь спрятать реакцию тела. Молчать. Иначе голос выдаст её с головой. С логикой у Ксении всё было в порядке. А с интуицией – еще лучше. В конце концов, не будет же он вечность сидеть тут на должности личного врача – с такими-то амбициями. Глупо рассчитывать. Да и она не будет всю жизнь управляющей в «Гранде». Но если в своем отеле можно открыть позицию врача, то в клинике – позицию управляющей… Управлять клиникой? Ксюша мечтала совсем о другом… Почему она раньше об этом не задумывалась? Девушка шумно втянула носом свежий прохладный воздух, наполняя им легкие, пытаясь успокоить мечущиеся мысли.

– Гипотетически! – Юра притянул девушку назад к себе, согревая её и себя. «Кого ты обманываешь?» – пронеслось в голове.

***

– Юля, меня прокляли! Точно! – Ксюша дрожащей рукой разливала вино в два бокала, расплескивая во все стороны: слёзы подступали, уже звучали в голосе.

– Эй, подруга, ну всё же хорошо было! С чего ты взяла? – Юля сидела на диванчике, поджав ноги, и с тревогой всматривалась в бледное Ксюшино лицо: она не знала, что ей сейчас сказать, не понимала, откуда такой взрыв эмоций.

– Он уйдёт, я чувствую… Со мной всегда это происходит! Всегда! Стоит привязаться, открыться, довериться – меня бросают! Вселенная издевается надо мной…

– Да перестань! Никто никуда не уходит… Чего ты панику то развела раньше выстрела?

– Юля, он сегодня какой-то не такой, понимаешь? А когда я спросила, в чём дело, ответил, что представил, будто меня рядом нет.

– Ну и что? Да с чего ты взяла!? Может, он просто боится, что ты себе лучше найдешь? – Комиссарова попыталась выдавить смешок. «М-да, актриса из меня так себе, положа руку на сердце». – Ну не слепой же он? Видит, что мужики вокруг тебя так и вьются! А он – просто личный врач. Пусть и у богатенького дядьки.

– Да мне плевать, врач, не врач, миллионер или без гроша в кармане! – закричала Ксюша, не выдержав. И добавила упавшим голосом: – Я, кажется, его люблю.

Вскинула растерянный взгляд на Юльку, пораженная словам, которые только что слетели с её губ. Подруга смотрела на неё не мигая. Молчание затянулось.

– Ну так пойди и скажи ему об этом. «Не уходи» и всё такое… Вот это вот всё, что ты сейчас…

Ксюша покачала головой:

– Я не могу. Это значит – поставить его перед выбором. Цель жизни или какая-то… школьница… – девушка поморщилась.

– Какая еще у него там цель?

– Клиника… – выдохнула Ксюша.

– Твою мышь, да ты, сколько я тебя знаю, вечно накручиваешь и вечно проглатываешь обиду… Знаешь, подруга, выбираешь мучиться – мучайся. Что? – воскликнула Комиссарова, – Только я бы на твоём месте больше не стала. – Юля запнулась, сердито взглянув на Ксению.

– Хотя знаешь, – подумав минуту, сказала рыжая, – Любит тебя – будет с тобой. Не любит – нахрена он тебе тогда сдался? Но вообще, зря ты сейчас паникуешь. Неизвестно еще ничего, а ты уже Бог знает что напридумывала. Давай еще по бокальчику.

Может, Юля и права. Может, напридумывала себе всё.

На своем ясном небе до сегодняшнего вечера она видела лишь маленькое облачко, безобидное маленькое облачко в отдалении, но сейчас нутро кричало ей, что именно над ней это облачко извергнет потоки ледяной воды. Она чуяла приближение страшной грозы.

========== Глава 3 // Ночь ==========

Юра не мог заснуть. За окном уже забрезжил рассвет, затянули свои веселые беззаботные песни первые птицы, а он так и лежал – с закрытыми глазами и нестерпимой головной болью. Мозг был не в состоянии больше думать. Ему и так давался этот процесс со скрипом, он себя буквально заставлял. Время неумолимо и безжалостно бежало, приближая минуту, когда он должен будет дать ответ Льву. Вот еще 8 часов пролетело как один миг. А он теряет их, один в этой холодной постели. Почему он вчера не пригласил её к себе? Знал, что глаз не сомкнет? Знал. Знал, что это время остро необходимо ему, чтобы все тщательно взвесить? И это знал. Знал, что упускает последнюю возможность насладиться её близостью? Да.

Знал, что уже бежит от неё, любит её, боится её, спасает свою жалкую шкуру и ничтожную цель. Остатки столь необходимого сейчас благоразумия разлетелись во все стороны, он не мог больше убедить себя, что его приоритеты по-прежнему имеют первостепенное значение. Всегда отстраненный, избегающий эмоций, любой привязанности. Уклоняющийся от любых отношений, которые могут помешать планам; ироничный, даже саркастичный, где надо – расчетливый, умеющий быть в нужное время в нужном месте и с нужными людьми… Оказался не железным человеком, а просто – человеком. С самым обычным сердцем. Бинго! И теперь Юре было непонятно, как оно будет лучше – выжечь его, но получить клинику, или принять факт его существования, но упустить наверняка единственный в жизни шанс.

Да, ему казалось, что он был эгоистом, но сволочью – нет, точно знал, что не был. В его парадигме не существовало больше «я». Существовали «я»/«она», иногда даже «мы», но одно было понятно – Юрин мир перестал крутиться вокруг него, единственного. Почему именно сейчас? Почему не полугодом ранее или двумя годами позже? Что она скажет? Что будет чувствовать? Он снова предаст её? Снова нож в спину? Разобьет ей сердце? Чувствовал – разобьет. И если на себя он уже примерил «тебя рядом больше нет» – и это было невыносимо представить, он осознавал, что его ждут дни, недели, месяцы, и, кто знает, может годы в аду тем не менее, однажды он смог справиться с безумной болью и со временем стало немного легче, – то Ксения… Что-то подсказывало ему, что эта девушка привязана к нему больше, чем именно сейчас хотелось бы надеяться. «Найдет лучше». Мысль вонзилась холодным металлическим копьем прямо в область солнечного сплетения и пробила грудную клетку. Юра не хотел, чтобы она нашла. Он не хотел, чтобы кто-то другой занял место в её сердце, вытеснив оттуда его. «Эгоист! Последний эгоист!».

Лев Глебович прав. Этот отель для неё всё, просить её уехать вместе – значит лишить всех достижений, карьеры, мечты, в конце концов. Сейчас она к ней близка, как никогда. Ради чего? Борщи варить? Бумажки перебирать? Начинать на новом месте всё сначала? «Тебя поставили перед выбором. Хотел бы ты такого же выбора для неё?». Не хотел бы. Не хотел бы. В глубине души он чувствовал, что не прав, рассуждая так: любой человек имеет право на выбор. Всё было немножечко проще: он не желал признаваться себе – он боится, что она осознанно выберет не его. Поступит ровнёхонько так, как сейчас пытается поступить он сам.

Клиника – она вот, уже его. Он уже мысленно «видел» серебристую табличку «главный врач» на двери из красного дерева. Там ему будет, где развернуться. Там он сможет ввести и поддерживать последние методики лечения пациентов, окружить каждого профессиональным уходом и заботой, организовать процессы по высшему классу, заработать имя. В его клинике врачи не будут допускать глупых ошибок, в его клинику пациенты будут приходить больными, а выходить – здоровыми и полными сил. Его клиника будет дарить людям надежду и счастье просто дышать, просто жить. Чужие жизни как высшая цель. Да, звучит по-детски наивно, но Юра во всё это безоговорочно верил. Он так часто размышлял о том, какая она будет, что в голове сложилась подробнейшая «картинка» места: кабинетов, коридоров, ординаторской, всевозможных отделений, лаборатории, регистратуры, фойе и даже столовой для сотрудников. Он знал, что перво-наперво займется продвижением в клинике телемедицины, знал, у каких производителей будет заказывать препараты, какие технологии будет развивать, на какие российские и международные конференции отправит своих врачей. Кого из «светил» хотел бы пригласить в качестве спикеров на собственные мероприятия. Он был абсолютно уверен в ведущем направлении деятельности заведения, а также в том, кого в первую очередь хочет видеть в своей команде. Конечно, Лев своего не упустит: не строит же он её просто потому, что пообещал какому-то юнцу. У него абсолютно точно есть свой интерес. Но так оно наверняка даже и лучше: где интерес, там и деньги, а для достижения тех задач, которые ставил перед собой врач, нужны регулярные и значительные вливания средств.

Сейчас он близок к заветной цели, как никогда раньше.

Тогда почему так хреново?

Ночь сменилась утром, а приговор не вынесен. Будильник зазвонит через две минуты. Отключить. Не хотелось звуков. Никаких звуков. Голова взрывается. Взгляд в зеркало не оставил сомнений – это решение обещает быть самым сложным за всю не такую уж и длинную и пока никчемную жизнь.

========== Глава 4 // Без «целую» ==========

Зачем этот день вообще настал?

Из номера Юрий Сергеевич направился прямиком в свой кабинет, осознанно избегая посещения мест, где они так часто пересекались. Сегодня без кофе. «Хоть сообщение отправь, придурок!». Рука неохотно потянулась к телефону, пальцы выстучали по стеклу: «Доброе утро! Проспал, бегу на работу, на планерку придет Стелла. Голова раскалывается. Прости». Что ж, по крайней мере, в двух вещах здесь он ей не соврал: голова действительно готова была треснуть как переспелый арбуз. И еще одно – прости! Прости! Прости!

Кабинет встретил его неприветливо. Ну, по крайней мере, тут прибрались. Что-то он и сам вчера убрал: осколки стакана, например, чтобы кто не наступил с порога, но остальное оставил как есть. Не было никаких сил и желания, он ненавидел всё это вчера и ненавидит сегодня. Горничная явно старалась. Сплетни пойдут… Ему, в общем-то, уже всё равно. Чёртовы бумажки! Чёртовы журналы! Чёртовы книги! Чёртово твое самолюбие! Себя он тоже ненавидит.

Опустился в кресло. Скоро его здесь не будет. Скользнул отсутствующим взглядом по стенам и стеллажу, остановился на муляже черепа и уставился на него. «Вот кто из нас двоих счастливчик. Пустая голова. А сердца вообще нет. Никаких тебе забот».

Она вошла, как всегда, без стука. Два стаканчика с кофе в руках. Зашла и замерла, поражаясь отпечаткам, которые ночь оставила на его лице. Если попробовать определить вид Юры одним словом, то это было бы слово «измотанный». Он был измотан. Утро. 10 часов.

– Юра… Привет… Я тут… решила кофе тебе занести. Что с тобой? – Ксения была ошеломлена. Своего врача она привыкла видеть бодрым, полным энергии, готовым к бою, по вечерам, конечно, бывало, и уставшим, но не таким.

В нём словно отключили ток.

В ней в ту же секунду начало оживать липкое чувство страха.

– Привет… Прости. Не пугайся. Просто ночь не спал, голова разболелась. сообщение!… Вырубился только под утро. Проспал всё. – почти везде правда.

– А сейчас?

– И сейчас. Болит.

– Юра, извини за глупый комментарий, но ты же врач. Живешь в окружении таблеток. Неужели они не помогли? – Ксюша смотрела на него полными ужаса и сочувствия глазами. Только она так могла смотреть.

– Ксения, это мигрень. Она не лечится. Её можно купировать и предупредить фармакологически, если принять меры вовремя. Триптаны. Лекарство от мигрени, если просто. Первый час я надеялся, что само пройдет. Упустил момент.

– Но…

– Не волнуйся за меня. У тебя и так забот хватает. – Юра, поморщившись, перевел глаза на «спящий» экран монитора, дернул мышкой, дисплей ожил.

– Может, отгул? Хотя бы на полдня? Стелла тебя заменит, да и Лев, уверена, не будет возражать…

Юра отрицательно покачал головой.

– Понятно. Ну тогда… мне, наверное, лучше..? – ей хотелось остаться. Хотелось отвести его к себе, уложить в кровать, сделать чай, задернуть шторы, обнять, убаюкать, уснуть. Избавить его от этих мучений. Чем еще она могла помочь?

– Да. Наверное, да. Спасибо за кофе, – он вымученно улыбнулся, обратив на неё виноватый взгляд.

Они не говорили и пяти минут.

***

Весь день как в тумане. Наверное, сотню раз Ксения пальцами непроизвольно касалась телефона в кармане пиджака – написать, спросить, как он там, просто пара слов и пара слов в ответ, столь необходимых, чтобы чувствовать связь, чувствовать значимость для него, свою нужность. Наверное, сотню раз девушка сознательно одергивала себя, укоряя в слабости, отсутствии гордости, паранойе и навязчивости. Интуиция отчаянно вопила, рассудок искал оправданий: во всем виновата мигрень.

Весь день как в тумане. Управляющая не видела, что творится у неё под носом. А под носом у неё Регина с заметным уже животом носилась в своих несменяемых кроссовках за Григорием, крича на всю кухню, что надо было разводиться и что это гормоны в голову ей ударили. Два несносных постояльца в это время требовали шеф-повара: им утиная ножка «Конфи» в горло не лезет. На веранде на белую рубашку министра новая официантка опрокинула бокал красного вина. Валентина Ивановна снова отыгрывалась на своих подопечных за плохо убранные номера, ходила злая, смотрела на стафф исподлобья. Егерь притащил из леса тушу медведя на глазах половины отеля, и особо чувствительным дамам срочно понадобилось успокоительное. Белл-бой опрокинул тележку с чемоданами на лабутены какой-то фифы. Вопль стоял такой, что слышно было в домиках для персонала. В довесок еще и папа. Опять что-то в люксе накрутил. Дурдом. Дурдом, в котором Ксении нравилось жить. В её отеле наверняка будет такой же. Мысль о мечте немного приободрила девушку, придала сил. Личное – это личное, работа – это работа. Любимая. Не нужно одно переносить на другое.

Весь день как в тумане. Врач не слышал своих пациентов. Сто первое неосознанное касание смартфона. Она сдалась.

Кому: Юра: Ты как?

Кому: Ксения: Пока не помер. Так же. А ты?

Кому: Юра: В аду. И мне это нравится)

Кому: Ксения: ты неверо|

Молчит. Работы много. Мигрень еще эта. Хотелось скрасить ему хотя бы холодный октябрьский вечер. Взять термос с чаем, может быть плед, и, как обычно, на их лавочку, вдали от любопытных глаз. Просто побыть рядом.

– Алло, симпапулька! Я к тебе обращаюсь! Приём! – Лев Глебович стоял прямо перед сидящей за барной стойкой управляющей, которая мыслями в этот момент была совсем не здесь. Рука на автомате водила ложечку в чашке с латте.

– А? Да, Лев Глебович! Вы что-то хотели? – Ксения невольно вздрогнула, ложечка дернулась и стукнулась о край чашки. Раздался характерный звон.

– Так-то лучше. Приземляйся уже на грешную землю. Дело есть.

– Я Вас слушаю, Лев Глебович… – нет, она не хотела его сейчас слушать.

– Завтра к вечеру ко мне старый знакомый подъедет. Корешок мой. Встретить надо по высшему разряду. Сауна, ресторан, программа – ну всё ты знаешь. Организуй столик на троих.

– Он будет не один?

– Может и не один. Не важно. Хочу тут его кое с кем свести, – понизив голос, доверительно сообщил совладелец, наклонившись ближе к её уху.

– Сделаем, Лев Глебович. Люксы?

– Нет, это не надо. Хотя, хрен знает… организуй. Вот не зря я на тебя поставил, не зря! Соображает голова! – Федотов растянул губы в довольной улыбке.

– Спасибо за доверие, Лев Глебович. Это всё? – Ксении хотелось поскорее приступить. Она уже была на низком старте. Вот и работка нашлась, развеет черные мысли.

– Стоять! Скажи-ка мне, с Юрцом у вас все хоп-хей-ла-ла-лей? Совет, как говорится, да любовь?

– Лееев Глебович…. – Ксюша, ощущая, как вспыхнули щеки, кинула умоляющий взгляд на Федотова. Странный вопрос, видно же всё! Про неё с Юрием Сергеевичем уже давно знал весь отель. Сначала толки доносились из каждого утюга, потом, наконец, людям наскучило мусолить одно и то же и они переключились на сплетни посвежее. Юра с Ксюшей не позволяли себе чрезмерных нежностей на виду у всех, но и особо не ныкались от любопытных глаз по углам. При всем их довольно сдержанном поведении, по этой паре было видно – им действительно хорошо вдвоем. Молодые люди буквально излучали счастье и прочие позитивные вибрации, наполняя ими атмосферу вокруг себя. Звонкий смех Ксении Борисовны добавлял этим стенам жизни, весёлые искорки в её глазах – света и тепла, а непроницаемый вид, который в этот момент тщетно пытался сохранять Юрий Сергеевич, вызывал невольную улыбку у окружающих. Смотрите-ка, кому-то всё же удалось растопить сердце неприступного доктора! Глядя на них, некоторые завистливо вздыхали, а некоторые откровенно любовались.

– Ладно, ладно! Понял! – спросить то совладелец спросил, а вот хочет ли знать ответ, подумал уже после. – Работай!

Лев смотрел вслед удаляющейся в сторону кухни управляющей и чувствовал себя последней скотиной. Скотиной, которая держит слово. Уговоров, связанных с Юрцом, у него был не один, а целых два. Одно слово было дано непосредственно врачу: клиника за хорошую работу. Другое – Юриному отцу за много-много лет до этого. Ляпнул, что приглядит за ребенком. Как-то ночью, проснувшись от кошмара, он совершенно внезапно об этом вспомнил. И уже не мог забыть. Пришлось отыскать, наплести и приглядеть. Но с Ксенией он был не готов расставаться. Чувствовал потенциал. Чувствовал в ней верное плечо. Иногда в нем просыпалось даже нечто отеческое по отношению к этой маленькой упёртой девочке. Больше всего он боялся, что она уйдёт от него, ну, например, в декрет, – и где он вторую такую искать будет? Но если дети – это святое, и в этом случае он сделает «мину», но совершенно искренне пожелает ей счастья материнства, то всё остальное – вторично и вполне переживаемо.

***

Ксения Борисовна-управляющая носилась по отелю, перетасовывая подо Льва и его «корешка» все возможные брони и запланированную на завтрашний день программу. Ксюша-девочка истратила последние нервы на переживания и временно «выключилась». Когда «включилась» назад, на часах уже было 20:32. Достала телефон. Всего одно от Юры, еще одно от Юли. И вот вроде бы всё же нормально, но пальцы отчего-то дрожат.

20:01. Кому: Ксения: Заснул прямо в кабинете… Иду к себе.

20:40 Кому: Юра: Отдыхай, крепких снов! До завтра. Цел|

Без «целую».

Чертово безобидное маленькое облачко в отдалении… Налилось свинцом.

========== Глава 5 // Нет личной жизни – нет проблем ==========

Утро следующего дня началось с проблем. Юре удалось поспать всего несколько часов, всё остальное время он провел в тяжелых размышлениях. Голова против сердца. Мечта против реальности. Он осознавал, что пусть мозг считает уже принятым решение взять честно заработанное, но душа то протестует. В эти минуты «примерок» на себя должности, которая уже в кармане, она должна была торжествовать, но не торжествовала. Более того, она вопила «не делай этого!». «Не делай этого, ты себе не простишь!». Вчерашнюю ночь Юра провел в разговорах с головой, сегодняшнюю – с сердцем. Свое мнение оно высказывало однозначно, начиная учащенно и радостно биться при мысли о возможности остаться с ней, внутри становилось так легко… А голова отвечала на это одно и то же: «твой единственный шанс». Сейчас больше всего он боялся её глаз и разговора со Львом Глебовичем.

Лев Глебович позвонил в 8 утра.

Просил хватать свой чемоданчик и «дуть быстрее».

Юрий Сергеевич понимал, что Федотов, скорее всего, не удержится и спросит, хотя немного отведенного на размышления времени в запасе еще оставалось. Значит, у него есть где-то минут 10 на то, чтобы определиться с ответом. И как оно обычно бывает, когда решения до сих пор нет, а от тебя его требуют, в мозгу наступает полная тишина, он словно погружается в вакуум, а в районе солнечного сплетения начинает жечь. Мурашки по телу, но только ползают они изнутри – неприятное ощущение. Тяжелой поступью врач отправился к своему главному пациенту. Постучал тихо, отворил дверь.

Лев лежал на кровати, сложив руки на груди и всем своим видом показывая, что собрался помирать, как минимум.

– Юрец, померь давление, что-то плохо мне.

Юра подошел вплотную, достал маленький карманный фонарик и внимательно оценил тон кожи, белков глаз, положил пальцы на запястье и начал считать пульс. Достал тонометр. Померил. Перемерил.

– Давление высокое. 180/120. Возможно, из-за нервов, у Вас пальцы подрагивают.

– Встреча у меня сегодня. С корефаном моим давним. Давно не виделись, вот и нервничаю. В 6 утра вскочил.

– Погодите, я сейчас принесу хорошее успокоительное, должно помочь. Не думал, что мысли о встрече с друзьями могут так Вас растревожить.

– Да мы расстались не очень хорошо. Подставил я его. Теперь грехи замаливаю… – задумчиво произнес Федотов, разглядывая потолок. – Юрец, ну что, решил?

Юрий Сергеевич кинул на него взгляд загнанного зверя. Наклонил голову на бок, отвёл глаза:

– Нет, Лев Глебович.

– «Нет, не могу» или «нет, не решил»? – Лев начинал самую малость кипятиться.

– Не решил.

– Понял. Иди давай, неси уже свои живительные таблетки. Времени у тебя осталось – день.

***

Ксения проснулась без настроения. Куда больше ей нравилось открывать по утру глаза, чувствуя Юрину руку в районе талии и его мерное дыхание, щекочущее шею. За окном накрапывал дождик, серое небо украло природные краски, комнате не хватало света. Монотонные сонные сборы, автоматические движения рук, костюм – пусть будет лавандовый, разбавить эту хмарь. Уныние за окном было созвучно внутреннему состоянию девушки. Нужно как-то настроиться на новый день. «Интересно, как ты там, буду думать, что в порядке»…

07:21 Кому: Ксения: Доброе утро! Как спалось?

07:29 Кому: Юра: Привет! Сегодня что-то не очень. Как ты?

08:02 Кому: Ксения: Бегу ко Льву.

08:15 Кому: Ксения: Лев сегодня больше похож на медузу. Расплылся. Будь с ним понежнее :)