Текст книги "Недосказанность (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

====== Глава 21 // Танго ======

Какое чудесное утро! Солнце бьет прямо в окно, оставляя на полу дорожку лучей, на деревьях обосновались птицы и щебечут свои звонкие песни, трава в росе. А главное – Ксюша выспалась! Так, как, кажется, никогда не высыпалась! Внутри тишина и безмятежность, ей не хочется терять это ощущение, еще немного побыть в нём. Но пора готовиться к рабочему дню.

Ксюша отправилась в душ. Теплая вода обнимала кожу, она была дельфином, ей так понравилось это чувство свободы. На губах играла легкая улыбка, девушка мурлыкала под нос: «Во мне корабли. Во мне города. Во мне вся любовь. Во мне – всё что есть… Всё, что есть... Всё, что есть». Ксения любила эти стихи. Когда тебя ничего не заботит, хорошо заходит легкая, ни к чему ни обязывающая музыка, но когда разрывает изнутри, в наушниках – её голос.

Неспешные сборы, посвежевший взгляд, естественный румянец и легчайший тон, чтобы его не скрывать, тонкая линия подводки, взмах кисточкой с тушью и деликатный блеск для губ – сегодня она проснулась с чувством легкости и хотела его сохранить. Запах моря и солнца на кожу в районе ключиц, молочный тонкий топ, льняной брючный костюм бледного серо-зеленого цвета с холодным подтоном. Снова посмотрела в отражение, улыбка озарила лицо, добавив искорок глазам. Опаловые лодочки на низком каблуке завершили образ.

Она вошла в свой кабинет легкой походкой, минута в минуту, приковав к себе абсолютно все взгляды. Люди невольно заулыбались, почувствовав настроение управляющей. Борис Леонидович влюбленно смотрел на свою дочь, на сердце его стало очень тепло, оно словно успокоилось. Виктор Баринов ухмыльнулся в усы, поглядывая на девушку с хитринкой. Валентина Ивановна тихо ахнула, Лёня откинулся на стул, расслабляясь; Юля глядела на подругу круглыми глазами.

Юрий Сергеевич был сражен. Он хотел бы, но не мог оторвать от неё глаз. Такой он не видел её никогда. Вечно собранная, напряжённая, иногда испуганная, бывает – задёрганная, с миллионом мыслей и грузом забот на хрупких плечах, всегда всё держащая под контролем… В кресло управляющей отеля садилось юное, беззаботное, чистое, как капля утренней росы, создание.

– Девушка, куда Вы дели Ксению Борисовну? – пошутил Борис Леонидович, весело глядя на Ксюшу.

Ксения подарила отцу тёплую улыбку и мягко произнесла:

– Всем доброе утро! Все в сборе? Тогда начинаем.

Сегодня никому не досталось. Ксения быстро прошлась по пунктам, которые успела набросать на планшете с утра. Основная задача на день – подготовиться и достойно провести вечер дегустации вин и сыров и следовавшую за дегустацией вечеринку. В программе – живая музыка и танцы. Мероприятие планировалось камерное, с небольшим количеством гостей. Юля отчиталась о проделанной накануне работе и предупредила, что декораторы приедут уже через час, значит, на завтрак времени особо нет. Валентина Ивановна пообещала сейчас же отправить трех горничных драить веранду, Виктор Петрович заверил, что на кухне уже кипит работа. Лёня готовился стоять на посту весь день, но сегодня его это не расстраивало: он рассчитывал вовсю поглазеть на молоденьких расфуфыренных девочек. Закончив планерку и дождавшись, когда все разойдутся, Ксения задержала Леонида и сообщила ему, что в этом месяце выпишет ему премию за хорошую работу. Охранник довольно выпрямился, выпятив грудь, а точнее, обтянутое белой рубашкой пузо. Ксюша легонько хлопнула по нему тыльной стороной ладони и пожурила:

– Лёня!

Мужчина тут же втянул живот, поправил полы пиджака и, рассыпаясь в благодарностях, покинул помещение.

На веранде вовсю кипела работа. Прямоугольные столы из массива дерева заняли свои места по периметру. Сегодня на них не было скатертей. Декораторы суетились вокруг, колдуя над оформлением в стиле рустик. По замыслу, оно должно было отразить сильное влияние природы и загородного образа жизни, вызывать у гостей ассоциации с деревней, фермой, лесом и озерами. На веранде необходимо было создать атмосферу расслабленности и романтики, простоты и уюта. Все подготовленные декорации – исключительно из природного материала. В ход пошли дерево, камень, пробка, бечевка, мох, лен и мешковина, сено и плетеные корзины. В стеклянные баночки, выполнявшие сегодня функцию ваз, флористы расставили веточки и полевые цветы, разбросали вокруг зерно. Выходило необычайно красиво.

Фермер привез свои сыры ближе к 14 часам дня и рассказывал Ксении и сомелье, что есть что. Продукты аккуратно раскладывались на столах, напротив каждого устанавливалась деревянная табличка с названием. Юрий ходил туда-сюда и контролировал, чтобы декораторы ничего не перепутали. Григорий слушал сыродела очень внимательно, постоянно задавая уточняющие вопросы. В конце концов фермер не выдержал, поняв, что с описанием вкусов у него выходит туговато, и предложил сомелье попробовать каждый продукт самостоятельно. На удивленный взгляд Ксении – что, прям резать и пробовать? – довольно улыбнулся, сообщив, что он всё предусмотрел и с собой у него сырная нарезка на всякий случай. «Отлично! – воскликнул Григорий. – Это то, что надо!». Схватил тарелку и унёсся с ней в свой погреб. Юрий не мог не заметить, как восхитительно управляющая сегодня выглядит, но пока боялся сделать ей комплимент, осознавая, что может отпугнуть. «Попробую вечером», – проскочила у него мысль.

У Юрия Сергеевича не было времени даже выйти на обед: сегодня у него было слишком много пациентов. Не успевала захлопнуться дверь за одним, как в неё стучался следующий. Раньше он со спокойной совестью указывал очередному страждущему на то, что у него законный перерыв, и попросил подойти попозже, но за время работы здесь многие стали ему как родные, и он уже просто не мог отказать. Еще и Лев Глебович жалуется на сердце, приходилось время от времени бегать его проведывать. Как бы не помер! Совладелец, конечно, был крайне расстроен выходкой своей дочери, давление скакало, всю ситуацию он принимал очень близко.

А ещё... Юра всё думал о том, что хотел поговорить с Ксенией – а случай никак не представится. Искал её накануне, но так и не нашел. Точнее, Юлия сказала ему, что отправила девушку спать. Он не стал тревожить её сон. А сегодня – сплошные хлопоты...

Вечерело. Гости начали плавно стекаться на веранду. Девушки в коктейльных платьях порхали между столиками, таская с блюд то одну закуску, то другую, и, конечно же, не забывая о вине. Сомелье – спина прямая, взгляд открыт – еле успевал разливать янтарную и рубиновую жидкость в бокалы, но при этом каждая подача непременно сопровождалась увлекательными историями о происхождении напитков. Грузные мужчины вели беседы поодаль, время от времени бросая короткие взгляды на своих дам. Фермер находился тут же – его рот не закрывался. О сырах он был готов рассказывать вечность, равно как и Григорий – о своих винах. Юрий искал глазами Ксению Борисовну. Ему хотелось, чтобы она непременно увидела, какой фурор он тут производит своей презентацией. Вокруг мужчины собралась толпа слушательниц, которые, щебеча и хихикая, не сводили с него глаз. Молодой, симпатичный фермер – вот это приключение! Каждая рисовала в своем воображении сеновал.

Между тем, Ксюше было совершенно не до фермера. Баринов устроил скандал: ему привезли не час, а четыре часа назад выловленную форель, и он в пух и прах разносил поставщика вместо того, чтобы готовить. Ксения потратила 40 минут на попытки утихомирить шеф-повара, в конце концов, кончилось всё тем, что пришлось принести ему полстакана виски из бара. Наконец, Виктор Петрович успокоился и, ворча как старый дед, отправился раздавать указания.

Управляющая взглянула на часы. Пора и собой заняться. Дегустация плавно переходила в танцевальный вечер, а она сегодня была в настроении потанцевать. Ксения зашла к себе, открыла шкаф и пробежалась взглядом по вечерним платьям. Вот это чёрное с летящей юбкой вполне подойдёт! Скинула туфли, костюм и топ, сняла бра. Платье с открытой спиной, детали очень важны. Ни одна уважающая себя девушка не позволит чужим глазам увидеть бретельки ее белья.

Переоделась и с удовлетворением окинула себя взглядом. Расчесала волосы и быстро прошлась плойкой по кончикам, добиваясь легких локонов. Сбоку собрала излюбленный низкий хвост, пряча резинку под прядью волос – несколько прядок выпустила, позволив им изящно обрамить лицо. Немного освежила макияж, пудра, полупрозрачная помада. Вот и готова. Впрыгнула в босоножки с ремнями цвета деликатного золота и выскочила из комнаты. В глубине души она прекрасно знала, для кого сейчас старалась.

Тем временем в лобби уже началось веселье. Гости проходили с веранды внутрь и рассаживались за столиками. Лев Глебович сидел за своим в одиночестве, Маргариты рядом не было. Ксения вообще не видела её со вчерашнего дня. «Странно», – мелькнула мысль и исчезла.

– Лев Глебович, могу я составить Вам компанию? – девушка мягко улыбнулась начальнику.

– Оооооо, симпапулька, ты сегодня прямо… одобряю, одобряю! – воскликнул Лев, стремительным взглядом оглядев Ксению с головы до ног. – Конечно, присаживайся! Люблю, когда мне завидуют! Сейчас и Юрец подтянется…. Я имел ввиду не этого Юрца!

К столу приближался фермер. Он выглядел немного растерянно, кажется, совершенно не мог понять, куда приткнуться. Оба считали этот взгляд мгновенно. Ксения вдруг поняла, что он, по сути, никого тут не знает. Она была вовсе не рада такой компании, тем более, если Лев Глебович пригласил за свой столик врача.

– Что, ковбой, всё места себе не найдешь? Давай к нам!

Ксюша метнула в начальника грозный взгляд. Тот и глазом не моргнул.

– Спасибо, Лев Глебович, чувствую себя как-то неуютно среди незнакомых людей, – фермер тут же плюхнулся рядом с мужчиной и уставился на Ксюшу.

– Ксения, весь день хочу Вам сказать, как прекрасно Вы сегодня выглядите! Вы просто сразили меня в самое сердце!

«Тааааааааак!»

– Не Вас одного, Юрий, – Ксюша услышала за спиной ровный голос врача. – Всем добрый вечер. Ксения сегодняшнее утро начала с того, что сразила весь отель!

Он уверенно приземлился на стул по левую руку от Ксюши и уставился на фермера. Девушка начала чувствовать, как её лицо заливает краска. Чёрт, она ненавидела краснеть – это неконтролируемый процесс!

Почему она вечно оказывается в таких дурацких ситуациях? Сегодняшний день так хорошо начинался! Тело напряглось. Фермер быстро пришел в себя и начал в деталях рассказывать о сегодняшнем успехе – своих сыров и своем собственном. Его, казалось, совершенно не смущала тема монолога. За этим столом все, кроме самого рассказчика, понимали, что прямо сейчас он занимается тем, что набивает себе цену в глазах управляющей. Вся эта история о вьющихся вокруг него красотках предназначалась исключительно для её ушей. Ксюша невыносимо краснела. Сидящий напротив Лев Глебович откинулся на спинку стула и лениво переводил взгляд на каждого по очереди.

Музыканты заиграли El Tango De Roxanne.

Ладонь Юрия Сергеевича внезапно накрыла пальцы Ксении: ток – и она замерла, застыла как статуя, перестала дышать. Лев не сводил с этих двоих глаз. Юра развернулся к ней с самой искренней улыбкой из всех, которые она когда-либо видела:

– Потанцуем?

Взгляд девушки начал метаться по лицам и залу: танцпол пока пуст, никто не был готов танцевать танго, и её словно парализовало.

Юрий Сергеевич наклонился к самому её уху и прошептал:

– Ксения, если Вы хотите избавиться от своего назойливого ухажера, Вам следует мне подыграть. Не рушьте же план. Я стараюсь.

Она вскинула на него полный отчаяния взгляд. Вот ты, Ксюша, и попалась.

Она встала, натянуто улыбнулась врачу и направилась к танцполу, стараясь придать поступи уверенности, но ноги дрожали. Юра шел сзади, на расстоянии метра, и мысли метались в голове. Или сейчас – или, похоже, уже никогда! Взгляду его открылась обнаженная часть спины: он прекрасно помнил, какова на ощупь её кожа в этом месте. Вниз, по шейным позвонкам и лопаткам, к пояснице – и назад. Бархатистая и прохладная. Ксения остановилась, обвела глазами площадку, выдохнула, собирая в кулак всю свою волю, повернулась к своему кавалеру и спросила насмешливо и дерзко:

– Юрий Сергеевич, так Вы умеете танцевать танго?

– Я буду импровизировать.

Они разошлись на несколько метров и развернулись. Осталась лишь музыка, двое в свете софитов и недосказанность между ними. Ксения помешкала мгновение и начала медленно приближаться к партнеру, испепеляя его взглядом. Юра стоял и ждал, он не двигался с места. Он бы, может, и хотел сделать шаг навстречу, но она пригвоздила его к полу глазами. Вот девушка подошла вплотную, и, опустив ресницы, вложила свои ладони в его, переплетая пальцы. Всё потеряло значение. В секунду он притянул её к себе, чтобы в следующую – резким движением оттолкнуть. Закружить в нарастающем ритме, прижать спиной к груди, вести по танцполу. Развернуть лицом к лицу. Перехватить запястье руки, потянувшейся к щеке. Прогнуть назад, еще ниже, почувствовать, как её бедро легло на талию, поднять как пёрышко и вновь закружить.

Заставить «увидеть», «услышать»...

Нарушить пространство, дышать невозможно близко. Разрешить своим пальцам погрузиться в его волосы, коснуться щекой щеки. Вдохнуть запах кожи и закрыть глаза, отдаваясь воле ритма. Откинув голову, положить на его плечо, уткнуться носом в шею, чтобы в следующее мгновение резко, в негодовании, сбросить с себя эти наглые руки. Упасть в объятия. Позволить обжигающим кожу ладоням пройтись по обнаженным плечам и вновь отпрянуть. Чтобы через секунду снова оказаться в сантиметре от губ.

Сейчас, наконец, эти мужчина и женщина слушали друг друга в молчаливом сплетении тел. Их танец, в котором смятение, сопротивление, неповиновение, отчаяние, беспомощность стремительно чередовались с решимостью, нетерпеливостью, нежностью и надеждой, был похож на борьбу, где каждое касание было очередным ударом. Он был наполнен самой жизнью – с ее гневом. С её болью. Любовью. Ненавистью. Ревностью. Желанием. Отверженностью. Принятием. Сейчас эти двое существовали лишь друг для друга. Они выясняли отношения – яростными взглядами, жаркими объятиями, опаляющим кожу дыханием, дерзкими прикосновениями. Они одни. Звуки исчезли. Люди исчезли. Исчезло всё. Только гулкий стук сердца отдается в ушах.

Они остановились внезапно. А может, музыка кончилась – никто не заметил. Они не слышали ни тишины зала, ни разорвавших её аплодисментов. В сущности, только что всё было сказано. Осталось малость – облечь сказанное в слова.

Ксюша пристально вглядывалась в глаза врача. Она еще не вполне очнулась, но взгляд её был полон вопросов.

Юра тяжело дышал, она была так близко, он не позволит ей сейчас уйти, никуда не отпустит, он должен спросить, расставить все точки.

– Ксения… почему Вы не рассказали мне о своём молодом человеке? – спросил и всё застыло внутри, замерло. Взгляд врача был полон отчаяния, ему было страшно услышать ответ, просто невыносимо – его ждать, но он был необходим Юре как воздух утопающему.

– Каком человеке? Юрий Сергеевич, разве Вы сами не видите – у меня никого нет…

– Вы сказали своему… партнеру по бизнесу, что у Вас есть парень. И Алексей... тогда... в медкабинете, признался, что Вы страдаете, что между вами не кончились чувства… – нахмурился, потемнел лицом. Воспоминания мучительны, даже месяц спустя.

– Юрий Сергеевич… я… зачем Вы заставляете меня повторять дважды!? У меня. Есть. Только. Работа. – ресницы Ксении дрогнули. Ей стало всё предельно ясно. Значит, думал, что она обманывает его. – Вы решили, что я пудрю Вам мозги? Играюсь с Вами? Хорошего же Вы обо мне мнения, нечего сказать!

Врач выдохнул в облегчении. Она говорила правду. В её глазах читался упрёк и нескрываемое разочарование. Но главное он услышал! Он найдет к ней путь! Осталось... Юра ощущал, что ходит сейчас по краю пропасти и в любой момент сорвётся в неё, но промолчать не мог. Невозможно пытаться построить доверие на недосказанности.

– Я должен сказать Вам, Ксения…. – начал он и, видя, что она молча стоит и слушает, собрал всю свою волю и продолжил, – В тот день, когда Алексей мне рассказал про вас.., я напился и.., в общем.., я… и Маргарита.., мы…

– Я знаю, Юрий Сергеевич. – Ксения на выдохе закрыла глаза. Она не хотела, не была готова слышать подробности в его переложении. Стоит перед ней и признается во всем. Никто не тянул его за язык. Она же хотела сама высказать ему всё в лицо, влепить пару звонких пощечин, уже смирилась с тем, что не выдержит и сорвется на рыдания, приняла своё поражение. И вот он – тот самый момент. Совсем не такой, как ей представлялось. – Знаю ровно с того самого дня, как Вы променяли меня на неё.

Признание оглушило его! Всё это время она знала! Всё это время находилась рядом с ним и не выдала себя ни намёком. Не обвиняла его в предательстве, не расцарапала ему лицо, не закатила истерику, не вышвырнула вон из отеля со своим контрольным пакетом… Решила просто – стать чужой. Весь пазл сложился в голове за секунду. Все эти гадания на ромашках, взорванная от предположений голова, а ответ так прост: «Я знаю». Он в ужасе смотрел на девушку, не в состоянии произнести ни одного слова в свое оправдание. Время остановилось.

– У меня только один вопрос, Юрий Сергеевич. Почему? – Ксения решительно вскинула голову и выжидательно смотрела на него, словно пытаясь найти ответ в его взгляде. Блеск на ресницах. И ведь она найдет.

Он молчал вечность. Ксюша обняла себя руками, внутри всё сжалось пружиной. Она ждала.

– Эти слова... Алексея... выбили у меня почву из под ног. Всё было обесценено.., – Юра закрыл глаза, он выуживал переживания наружу из самого своего нутра, из таких глубин, о которых сам не ведал. Невероятно тяжело. Открыл, но смотреть на неё был уже не в силах и фактически не в силах – назвать чувства, их признавая. – Злость. Обида. Потерянность. Разочарование. Отверженность... Ревность... Опустошение... Я… Я хотел заглушить их. Хотел дать сдачи.

– Сдачи? Вам прекрасно это удалось!

Ксюша развернулась на каблуках и начала выбираться из собравшейся вокруг них толпы.

Комментарий к Глава 21 // Танго Ребятааааа.... можете начинать меня потихоньку убивать, если хотите 🙈

Давайте поговорим 🤔

El Tango de Roxanne, чтобы почувствовать атмосферу, так сказать https://youtu.be/ic4PQ-tnwJw

====== Глава 22 // Все точки ======

Управляющая подлетела к столику и схватила свой клатч.

– Ну что, голубки, поговорили, наконец? – Лев Глебович с нескрываемым удовлетворением смотрел на Ксению. Фермера рядом не было.

– Да, Лев Глебович. Поговорили.

– Всё выяснили?

– Всё выяснили, Лев Глебович.

– Ну и отлично. Тогда у меня к тебе дело есть. Возьми ключ-карту и сходи глянь, что там Маргарита? Я с ней хоть и не разговариваю, но что-то волнуюсь, её никто со вчерашнего дня не видел.

«Только этого сейчас не хватало!»

– Вы меня посылаете, Лев Глебович!?

– Конечно тебя! А кому я тут еще могу доверить такое дело? Юрца бы послал, да только где он?

Ксения невольно обернулась туда, где минуту назад оставила Юрия Сергеевича. Его действительно нигде не было. Она тяжело вздохнула и протянула руку:

– Давайте ключ.

Зачем она на это согласилась? Сейчас постучится, та откроет дверь, Ксюша убедится, что с дочкой Льва всё в порядке, огребет от неё, конечно, очередную порцию яда… Управляющая в задумчивости поднималась на третий. Все её мысли всё еще были там, на танцполе, в ушах звучал его голос. «Хотел дать сдачи». Кожа продолжала гореть, помня касания его ладоней.

Ксюша постучала. Еще постучала. Ответа не было. Может, спит человек. Она просто тихо войдет и в этом убедится. Приложив ключ-карту к замку, управляющая аккуратно толкнула дверь и бесшумно вошла внутрь. Огляделась по сторонам. В комнате было темно, но она сразу поняла: на постели Риты нет. Из-под двери в ванную комнату пробивался свет. «В ванной». Только отчего-то тихо очень. Подошла на цыпочках к двери и встала, прислушиваясь. Никакого движения. Вообще никакого. Ни плеска воды, ни шуршания полотенец, ни звука открывающихся/закрывающихся баночек.

«Ох, Ксюша, и зачем ты в это ввязалась»? Девушка аккуратно потянула дверь на себя – она взглянет буквально краешком глаза. Нет, так ничего не видно, еще чуть-чуть. Распахнула дверь пошире и отшатнулась: Маргарита действительно была в ванной. В пустой. Лежала прямо в одежде. Вокруг валялись бутылки из-под шампанского. Штуки три точно. В руке вяло вертела бокал, держа его за ножку. Картина была пугающая.

Медленно повернув голову на раздавшийся со стороны двери шорох, блондинка без тени эмоций произнесла:

– А, это ты… Чего тебе? – Рита была безнадежно пьяна.

– Маргарита Львовна, зачем Вы… так? – Ксения никак не могла прийти в себя.

– Зачем пришла? – вопросом на вопрос ответила девушка, вернувшись к разглядыванию пустого бокала.

– Проведать Вас. Вас давно не видели в отеле.

– О, смотрите-ка, спохватились меня! И кто! Сама совладелица! – кривая ухмылка легла на губы Риты.

– Маргарита Львовна, вылезайте оттуда! Давайте я Вам помогу!

– Не подходи ко мне! И уж тем более, не говори, что мне делать. Без тебя разберусь. – Маргарита отвернулась к стене и глухим голосом продолжила: – А я как раз лежу и думаю, а если я что с собой сделаю, хоть кто-нибудь всплакнёт для приличия?

– Маргарита Львовна, что Вы говорите!? Быстро вылезайте оттуда, я сказала! – Ксюша решительно подлетела к девушке, выхватила из рук бокал и поставила его на полочку. Набрала номер Валентины:

– Алло, Валентина Ивановна, срочно пришлите в 302-й горничную. На минутку.

Сгребла с пола все бутылки, схватила какой-то бумажный пакет и закинула их в него вместе с бокалом. Внутри раздался звон бьющегося богемского стекла. Всучила пакет прибежавшей через две минуты горничной, выпроводила ее вон. Маргарита молча наблюдала за управляющей, не двигаясь с места.

– Так, Маргарита Львовна, раз Вы сами не хотите вылезать, пеняйте на себя!

Подхватив девушку поудобнее, Ксюша начала тянуть её из ванны.

– Ладно, отстань ты от меня!

Рита кое-как выбралась на пол и решила, что теперь посидит тут. Это лучше, чем холодный мрамор, но тоже так себе идея. Ксения присела рядом: ей совершенно не понравилось то, что она услышала пару минут назад, она не могла просто встать и уйти, оставив здесь девушку один на один со своими страшными мыслями.

Некоторое время они сидели молча. Что именно сказать, Ксюша никак не могла придумать, но Маргарита хотя бы больше её не гнала. Повернув голову, она внезапно увидела на щеках девушки дорожки слез: та абсолютно беззвучно плакала, уставившись в одну точку. Рука сама легла на её руку, Ксения сделала это совершенно неосознанно, тут же испугавшись своего порыва.

– А ведь ты когда-то уже один раз спасла меня.., – прошептала дочь Льва.

«Что значит «уже»!?

И тут Риту прорвало. Да, это были пьяные слёзы, да, назавтра она обо всём пожалеет, завтра она наверняка снова возненавидит управляющую, но сейчас ей как воздух необходимо было освобождение. Освобождение от того, что её терзало.

– Я не могу так больше, понимаешь? Кругом счастливые парочки, а я, благодаря тебе, между прочим, одна! Ты знаешь, как я его любила? Как я его любила? Я свою свободу отдала в обмен на его свободу, я готова была жизнь за него отдать, если бы было нужно. У нас были грандиозные планы, я мечтала родить от него детей. Мальчика и девочку. Чтобы у сына были его глаза. Что со мной не так? Чем ты лучше меня, вот скажи? Мой отец откупается от меня деньгами, матери нет до меня дела. Никому, абсолютно никому нет! Друзья отвернулись, как только на меня дело сшили. В моей жизни нет ничего настоящего, она не стоит ломаного гроша! Думаешь, я от хорошей жизни такая мстительная стерва? Не от хорошей. Думаешь, я не умею любить? Умею! Не умею дружить? Я хотела дружить с тобой, но ты меня оттолкнула. Думаешь, я ветеринара твоего увела? Да он сбежал, как только очухался! Даже брюки стянуть не успела! Что-то мне плохо…

Рита внезапно рванула к туалету, ей нестерпимо хотелось освободить желудок. Ксюша стрелой подлетела сзади, чтобы придержать волосы. Сейчас ей станет легче.

Спустя еще полчаса довела измученную девушку до кровати, уложила её на подушку, накрыла одеялом и присела на краешек.

– Ваш отец Вас очень любит, Маргарита Львовна. Вы – его любимый ребенок. Вы нужны ему, а он нужен Вам. Поверьте мне, я знаю, о чём говорю. Он не откупается от Вас деньгами, это не так. Он отдал целое состояние, чтобы с Вас сняли этот браслет. Он.., – внезапно Ксюша услышала тихое сопение. Девушка провалилась в сон.

Управляющая поднялась и бесшумно вышла в коридор.

– Алло, Лев Глебович? Да, всё в порядке. Поднимитесь к своей дочери. Вы нужны ей.

Стрелки в лобби показывают 2 часа ночи по Москве. Ксюша уже 40 минут сидит у барной стойки и разглядывает ножки красного вина в своем бокале.

«… хотел дать сдачи».

.

«…ветеринара твоего увела?»

.

«… выбили почву у меня из-под ног»

.

«… да он сбежал, как только очухался!»

.

«… почему Вы не рассказали мне о своем молодом человеке?»

.

«… надо выходить за врача!»

.

«… признался, что Вы страдаете, что между вами не кончились чувства»

.

«… потому что любит он тебя, дурочка!»

.

«… отверженность»

.

.

.

«… хватит друг друга терзать!»

Ксюша встает, оставляя бокал недопитым, забирает со стойки клатч и идёт к домикам для персонала. В траве стрекочут сверчки, где-то в березах раздается трель соловья, ветер играет в листве. Отель спит. Она пробегается глазами по окнам. Да, так и есть. Отложить до утра? Ксюша полна решимости расставить все точки сейчас. Проходит коридор насквозь, останавливается перед дверью, переминаясь с ноги на ногу, поднимает кулачок, замирает на мгновение и робко стучит. Решимость улетучивается, рассеиваясь дымом. «Зря я это затеяла». Надо разворачиваться и уходить. Поздно бежать – дверь открылась. Юра, не спит; в футболке и домашних брюках, такой взъерошенный и потому очень трогательный и уютный, в глазах миллион вопросов. Она смотрит в них, солнечные лучи в толще воды, ей тепло и спокойно, ей хочется тут остаться. «Я – дельфин».

– Простите за столь поздний визит, Юрий Сергеевич.., – начала Ксюша, потупив взгляд в смущении: стоит тут перед ним в два часа ночи в вечернем платье. – Я вижу, не разбудила Вас? – вскидывает ресницы и легкий румянец тут же предательски начинает расцветать на яблочках щёк.

Они вглядываются один в другого, обоим кажется, целую вечность. Прямо сейчас каждый из них – открытая книга; никто больше не пытается прятаться – они должны, наконец, позволить друг другу увидеть так тщательно сокрытое настоящее в каждом.

– Ксения.., – в голове шум, сердце сейчас разорвет грудную клетку и вырвется, наконец, на свободу, мир схлопнулся и стал её глазами, они манят, он не в силах оторвать от них взгляд, на ум ничего не идёт, да и надо ли что-то сейчас говорить?

– Мы не закончили наш… Танец.., – Ксюша делает неуверенный шаг вперед, еще полшага, вкладывает свои ладони в его, переплетает пальцы, ощущает на шее дыхание, они чувствуют кожей тепло друг друга, обжигают друг друга, ресницы взлетают вверх:

– Там в конце.., – потягивается легонько на цыпочках...

прямо к небу

касается губами его губ

и летит.

Может, в этом самом месте

Я решусь

И брошу якорь...

====== Послесловие ======

В ночной тишине двое, прижавшись друг к другу, слушают дробь дождя.

Тепло и уютно...

Мерный стук согретых сердец...

Безмятежность.

Звук разбивающейся вдребезги надежды оглушает нас; летящие во все стороны осколки разорвавшейся «гранаты» попадают в глаза, и мы слепнем; попадают в сердце – и эти раны зарастают рубцами. Попадают ещё глубже, в самое нутро, – и мы жаждем отплатить за свои мучения той же монетой.

Мы думаем головой там, где нужно слушать и слышать собственную душу. В попытке «сохранить лицо» включаем «гордость» и «самоуважение», хотим казаться сильными, не осознавая – а что на кону?

Мы «венец творения», но очень слабы. Уязвимы и беззащитны перед глубинной болью. Мы ругаем себя – «идиот», «дурочка» – нет, мы всего лишь люди. Мы нуждаемся в надежном тыле и тепле, любви и заботе.

Мы обладаем уникальным даром – даром говорить, но забываем им пользоваться, позволяя недосказанности стать последним гвоздём в той самой крышке.

Мы мастера своими руками разрушить своё счастье, но в наших же руках – шанс сотворить его вновь.