Текст книги "Недосказанность (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

====== Глава 1 // Ксюша ======

«Не стреляйте, в этой комнате любовь

Раздетая любовь, Вы не осторожны

….

Не смотрите, эти шрамы не про Вас

Не для Ваших грустных глаз, мне неловко

….

Не молчите

В этой рыхлой тишине

Я погибну!

Не молчите»

Ксения дрожащими пальцами выключила смартфон, развернулась на каблуках и стремительной походкой начала удаляться из холла отеля, не слыша раздавшийся где-то позади грохот. Нет-нет, сейчас ее тут нет… Ноги сами несли ее в единственно возможное укрытие – собственный номер. Глаза перед собой ничего не видели, она словно пробиралась вслепую, на автомате, все ускоряя и ускоряя шаг, но не позволяя себе сорваться на бег: где-то на подкорке подсознания осознавала, что бегущая управляющая привлечет к себе слишком уж много внимания со стороны. Хотя нельзя сказать, что своим видом в текущий момент она его не привлекала. Редкие встречные испуганно шарахались в сторону, видя ее состояние. Ноги несли ее сами, низкий хвост развивался, она летела, сбивая углы и хватаясь за стены, а чертов путь все никак не хотел заканчиваться. Отель, территория, домики для персонала – да где, черт возьми, конец всему этому??? Коридор казался бесконечно длинным, глаза застила пелена, она еле нашла карту от номера, толкнула дверь, дав волю эмоциям, хлопнула ей со всей дури и хотела было тут же сползти на пол, но...

Ей надо спрятаться. Ксюша упала на кровать, запихала одну подушку под живот, в другую вцепилась зубами, зарылась в одеяло с головой. Как раненый зверь, забившийся в свою нору. Вот так. Вот так. Теперь можно закричать. Она и закричала. Завыла. Заскулила. Заплакала навзрыд. Мозг не соображал ничего. Он отключился и не хотел работать хотя бы для того, чтобы обеспечить своей хозяйке какую-то сохранность. Физическую ли или психическую. В голове была пустота, ни одной мысли, только кадры видеоролика, присланного ей 10 минут назад. Перемотка. Перемотка. Перемотка. Перемотка. Снова. И снова. И снова. Снова. Картинка стояла перед глазами, мозг был парализован, она не шевелилась. За что? Грудь сжимало тисками, мертвой хваткой, дышать под одеялом, уткнувшись в подушку носом, тяжело, но она не могла остановить рыдания, ее услышат, значит – подушка. В душе зияла огромная, разрастающаяся дыра: непонимания, обреченности, обиды, жалости к себе и тоски по тому, что было так близко и вдруг – рассеялось дымом, отобрали. Зародившаяся надежда на счастье, на близость, на доверие, защиту, на любовь, в конце концов – подразнили и отняли! И как! Ритаритаритаритарита. И Юра. Юра. Еще полчаса назад, произнося про себя его имя, она невольно легко улыбалась, сейчас – ей будто пригорошню осколков отсыпали прямо в сердце. Все события насыщенного дня стерлись, переставая иметь хоть какое-то значение. Она не могла заставить себя подумать о дне завтрашнем, о новом положении, ссоре с Львом Глебовичем – ни о чем она не могла думать. Функцию словно отключили. Весь мир сжался до десятисекундного видео. Никто не знает, сколько времени Ксюша провела наедине с клокочущим нутром. Она выключилась.

Включилась. С трудом разлепила глаза, сразу ощутив, насколько сильно они опухли. В комнате темно, в окно светит луна. Через несколько мгновений вспомнила все. Сжалась. Сколько времени? Где часы? Где телефон? Вырублен. Пусть так. Наверное, звонили. Плевать. Впервые плевать, кому она могла понадобиться вечером и кого могла подвести своим отсутствием на рабочем месте. Настенные часы показывали 4 утра. До звонка будильника еще есть немного времени. Ксюша сняла с себя измятый костюм, швырнула его в сторону стула, снова залезла под одеяло и пыталась было уснуть хотя бы на часок, но сон больше не шел. Она приготовилась было плакать – но не смогла. Организм за несколько часов истратил годовую норму слез и запас нервных клеток и не готов был выдавать сверх того. Поворочавшись двадцать минут с боку на бок, она села в кровати. Юрий Сергеевич. Позволив подумать о нем, она тут же замерла и прислушалась к себе. Блок. Ничего. Ничего нет. Пустота. Вакуум. Дыра.

4:30. Это бесполезно. Уснуть можно больше не пытаться. Ксения сползла с кровати и отправилась в душ. В зеркало смотреть она не хотела. Струи прохладной воды лились ей на голову и она представляла, как вместе с ними в трубу утекает вся ее боль и обида, память о связанных со врачом теплых моментах, обуявший ее на несколько часов страх любых близких отношений, представила, как вода вымывает осколки. Так, подставляя лицо воде, она простояла еще добрых полчаса. Куда торопиться?

Душ освежил голову, включил мозг и помог отекам немного уйти с лица. Ксения украдкой взглянула в зеркало. Остальное она попробует спрятать под макияжем. Заварила чай с мятой. Села. Уставилась в окно, за которым забрезжил рассвет и сказала себе: «Теперь думай».

Впереди ее ждал определенно один из худших дней в жизни, а ведь в своих мечтах она представляла его одним из лучших. Совладелица. 51%. Вот только какую цену пришлось за это заплатить? Нет, это не был честно заработанный ею 51%. Она понимала, что ее положение довольно зыбко, Зуев, конечно, через некоторое время вернется – с такими то связями – и потребует свое назад. Ксения заслужила доверие своего начальства упорным трудом на благо их бизнеса и подорвать его не входило в ее планы. Она отдаст, конечно, и будет тут же вышвырнута на улицу из отеля, в который столько успела вложить. Начальство. Лев Глебович. Который вчера весь день ружьем у нее перед носом тряс, сыпля проклятьями и угрозами. Раз за разом он натыкается на одни и те же грабли в виде выходок своей избалованной дочери, но отцовское сердце не позволяет ему выступить против ее прихотей, а та наглость и решимость, с которой Ксюша имела накануне ему заявить, что никуда не уйдет из отеля, лишь распалила в нем злость, досаду и азарт. Ну, кто кого, симпапулька? Ксюша приготовилась вести войну на выживание.

Сотрудникам, видимо, как-то придется объяснять ситуацию с Зуевым, ведь его вчера увели под белы ручки на глазах у половины отеля. Ксюша отлично понимала, что пересуды уже пошли, разрастаясь снежным комом, и она не могла допустить того, чтобы эти пересуды подорвали репутацию Гранда больше, чем уже подорвал арест совладельца. Взвесив все “за” и “против” настолько, насколько была в состоянии это сделать, она решила, что все же скажет сотрудникам о своем новом статусе, примерит на себя эту неожиданно свалившуюся на нее роль. Нет, она не позволит никому – никому – растоптать себя или унизить. Никогда не позволяла! Тело поддалось установке, спина сама выпрямилась, плечи расправились, хотя взгляд еще оставался расфокусированным. Всё, на сегодня это все ее проблемы, всё, что для нее важно. Подумав об этом, Ксюша «включилась» и ощутила, как солнечный луч пригрелся на ее щеке.

6 утра. Новый день настал.

====== Глава 2 // Юра ======

Юрий Сергеевич сидел в лобби отеля и приканчивал который стакан виски. Голова гудела и разрывалась. Он никогда не пил. Нет, алкоголь – это не выход. Он уже час как потерял способность ясно думать. Внутри продолжала кипеть обида вперемешку с негодованием.

После смерти матери он закрылся от мира и чувствовал себя в безопасности в этом коконе. Больше никто не мог пробить эту ментальную бетонную стену: он строил ее годами, учась сарказму, держа людей на расстоянии и не позволяя никому, никому дотронуться до него настоящего. Он и сам стал сомневаться, что они, эти настоящие чувства, у него есть, настолько хорошо выучил свою роль. Это вполне устраивало нашего врача. К тому же, весьма полезный навык в его профессии: каждый день сталкиваясь с болью своих пациентов, он понял, что просто больше не может позволить себе принимать все настолько близко к сердцу. Он выгорит. Этого никто не выдержит. Правда, не принимать эмоции больных на себя выходило у него несколько хуже, но в целом, Юрий справлялся. Он пообещал себе, что больше ни один человек не умрет из-за его глупости, и погрузился в практику с головой. Остальное – излишне. Единственные эмоциональные контакты, которые Юра разрешал с окружающими – это юмор. Смех продлевает жизнь. Свою и пациентов. Очень полезно. Остальное – излишне. Симпатия, привязанность – этого он больше не допускал. Никогда. И не позволял другим испытывать подобные чувства в отношении себя. Он не станет причиной ничьей душевной боли. Он рано выучил, что вынести ее бывает невозможно. У него прекрасно, надо сказать, получалось держать свое новое лицо многие и многие годы, в своей профессии он достиг определенных высот – впереди заманчиво маячила перспектива открытия собственной клиники.

Юрий не понимал, как так вышло? Как она обошла эту стену, где нашла в ней трещину. В какой момент это случилось? Как она проникла в его голову, его мысли и так основательно и уверенно обосновалась там? Куда он вообще смотрел, в какой момент его облапошили? И не сказать, что ему было это неприятно: наоборот! Ему нравилось новое теплое ощущение, разливающееся в груди, стоило лишь подумать о ней. Нравилось наблюдать за ней украдкой и день ото дня открывать для себя все новые черты ее невероятного характера. Нравилось злить ее, вступая в словесные поединки, и проигрывать их. Она всегда храбро принимала его вызов, но принимала и любую его помощь.

Ксения его удивляла сочетанием в себе, своем хрупком образе школьницы, непосредственности, острого языка, профессионализма, стойкости духа, беззащитности, работоспособности, дочерней любви – много чего он лишь готовился в ней открыть. Столь притягательные, как выяснилось, черты – и все в одном человеке. Ему казалось, что в какой-то момент ее отношение к нему начало меняться, а в ее глазах, где и так часто плясали игривые чертики, когда она смотрела на него, появилось нечто новое. Любопытство? Теплота? Доверие? Показалось.

Думать о случившемся было больно, особо не думалось, одно он понимал – она просто позабавилась, как ребенок с новой игрушкой. Сердце ее занято надежно совсем другим человеком. Уже двое подтвердили. Впрочем, какие к ней претензии? Он сам целоваться полез. Идиот! Жажда мести, внезапно нахлынувшая на него под парами алкоголя, вылилась во что вылилась. Помогло? Не помогло. Стало только хуже и гаже от осознания того, что натворил.

«Идиот», – Юра разговаривал с пустым стаканом, в котором давно растаяли кубики льда, его тошнило от собственной слабости, этого дурмана, слепоты, от того дурного, что в нем вскрылось. Ревность. Час назад ему хотелось причинить ей хоть каплю той боли, которую ощущал сам. Полчаса назад он очнулся и понял, что ему мерзко – даже не столько от женщины, которая тяжело дыша, раскинулась перед ним на кровати в одном белье, – она была привлекательна, хотя уже успела за время знакомства показать ему свой склочный характер во всей красе, – а от самой этой мысли, этой идеи, от себя – пьяного, мстящего! Так вот ты таков, Юрец? Он четко помнит это ощущение брезгливости и отвращения к себе самому. Мазками: вскочил, кинул в сторону Риты короткое «Извини», быстро оделся и вышел. Но – он хотел, он допустил. Идиот!

Грохот. Юрий выныривает в реальность из ниоткуда. Никто больше не доведет его до подобного помешательства, подводит он черту, осознавая, что ни одна мало мальски дельная мысль больше не способна обрести форму в его голове. В свою очередь, он к ней лезть со своими терзаниями и нарушать ее тихое счастье не станет. Только работа. Клиника. Он кое-как поднялся, обвел отсутствующим взглядом помещение и побрел в номер.

====== Глава 3 // Юля ======

Рыжая, стараясь не маячить перед гостями, вытирает пыль в лобби, но от ее любопытного взгляда укрыться не могло ровным счетом ничего. Вот Лев Глебович и Игорь, как его там, суетятся перед приездом важного гостя, министр со своей женой выясняют отношения, чьи-то дети носятся в опасной близости от дорогой вазы, белл-бои поспешно везут тележки с чемоданами в номера, чтобы освободить холл, Маргарита Львовна зло глушит вино за барной стойкой, Ксюха мелькает туда-сюда, готовя персонал к встрече Кужугетовича, врач пересекает лобби, судя по всему, узор мраморного пола представляет для него огромный интерес, и, о-па, просит у бармена виски? Гришенька ходит какой-то понурый.. Юля невольно залюбовалась своим мужчиной, но любование длилось недолго. Внезапно к Грише подошла шеф-повар и начала что-то тихо ему говорить, заглядывая в глаза. Мигом забыв про обязанности, Юля пытается незаметно приблизиться. Всю свою энергию впредь она тратит на то, чтобы расслышать, о чем толкуют Григорий с Региной. Спустя долгих 10 минут она оставляет эти попытки: еще чуть-чуть, и они заметят ее, меж тем, в лобби достаточно суетно и шумно, шансов расслышать предмет разговора ноль.

Ретировалась. Настроение испортилось. Напряжение в лобби нарастает. За барной стойкой пусто, бармен стоит фактически по стойке смирно, зато появилась ее подруга, которая контролирует последние приготовления. Детей заняли интересной тихой игрой, министра с женой отправили мириться в спа. Стафф раскидывает красную ковровую дорожку и Ксюша в своем безупречном деловом костюме чеканит по ней шаг, двигаясь в сторону главного входа. Юля невольно залюбовалась ей. «Молодец, Ксюха! Во дает!» – восхищенно проследовала за ней глазами горничная. «Хоть у кого-то из нас в жизни все зашибись! Фортопопая!». Ксюша бросила на Юлю теплый, но вместе с тем говорящий взгляд, и Юля поспешила скрыться с глаз дорогого ожидаемого гостя долой, пока не поздно. Но уборку свою здесь она не доделала, а значит, что-нибудь через полчаса вернется на точку.

Спустя полчаса Юля снова на месте: озирается по сторонам и ничего не понимает. Приехал Кужугетович, наконец, или снова всех кинул? Белл-бой носится туда-сюда с ружьем, Лев злой влетает в отель. Значит, кинул, резюмирует Юля. Так, что тут у нас еще. Врач, по ходу, решил уйти в запой. О, а вот и Ксюха. Подруга излучает уверенность, на лице играет победная улыбка, голова гордо поднята. Замечает Юрца, направляется к нему, остановилась, достает телефон. «Ну Ксюхааааа, ну не тормози!», – восклицает про себя Комиссарова. Она забыла, зачем она находится здесь, готовясь наблюдать эту сцену встречи двух как минимум глубоко симпатичных друг другу людей.

Отвлекшись на свои мысли буквально на секунду, Юля возвращается глазами туда, где только что стояла подруга, и поражается мгновенным изменениям, видит ее белое лицо. У нее что, глаза блестят? Еще полсекунды – и Ксюша срывается с места. Юля бросается, было, за ней, но спотыкается о собственное ведро, падает, заодно расплескивая вокруг себя мыльную жидкость. «Твою мышь!» – восклицает она в сердцах. Пытается скорее убрать. Момент упущен. Налетает Валентина, шипит и причитает, в наказание отправляя Комиссарову драить 104-ый. Абонент недоступен. Ладно, к Ксюше она зайдет как только освободится. Окидывает лобби взглядом – врача нет.

====== Глава 4 // Планерка ======

Ксюша критически осматривает свое отражение в зеркале. Да, бывало и получше. Но, в целом, отмечает про себя управляющая-совладелица, постаралась она совсем неплохо. Ничего в ее образе не выдавало, что девушка отвратительно провела минувшую ночь. Разве что взгляд был потухшим, и как Ксюша не старалась, зажечь его у нее не выходило. Ксения одернула полы пиджака, набрала в грудь побольше воздуха, открыла дверь и планировала выйти к этому миру уверенной походкой совладелицы отеля, как вдруг заметила прикрепленный к обратной стороне двери стикер с –дцатью восклицательными знаками. «Позвони!!!!!!!!!!!!!». Подчерк Юлин. Черт!

Включила смартфон – этот момент она откладывала до последнего. 28 пропущенных вызовов от Комиссаровой и примерно столько же сообщений в мессенджере. На удивление, а впрочем, может и нечему удивляться, Льву Глебовичу за вечер она не понадобилось. «Ну хоть в чем-то повезло», – мелькнула мысль и трусливо спряталась. Повезло? Усмехнулась горько своей глупости. Других звонков и сообщений нет. Кольнуло. Пусть так. Набрала Юле короткое «я в порядке, прости, что заставила волноваться, поговорим» и ускорила шаг.

В свой кабинет Ксения Борисовна вошла минута в минуту и тут же отметила: сотрудники взволнованы и даже не пытаются это скрыть. Она быстро скользнула взглядом по креслам, отмечая присутствовавших. На месте были все, что неудивительно – менеджеры с нетерпением ждали от нее разъяснений по поводу Зуева. Врач сидел на своем месте и при ее появлении даже не пошевелился: взглянул мельком и отвел взгляд в самую интересную на свете точку на стене. Девушка почувствовала, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, хотя лишь несколько часов назад ей показалось, что внутри ничего не отзывается на его имя, сделала глубокий вдох и начала планерку. Она слышала себя словно со стороны. Слышала и не узнавала собственный голос, интонации речи. В них появились стальные нотки, голос стал выше, хотя Ксения изо всех сил старалась придать себе самый естественный вид. Выходило плохо, натужно. Настолько, что это заметил даже ее отец: в его взгляде читалось неприкрытое беспокойство за дочь.

– Доча, я что-то не понял? Ты что, плохо себя чувствуешь? сидевший неподвижно Юрий Сергеевич слегка наклонил голову набок

– Все в порядке, па, просто ночью не спалось, – поспешила ответить Ксюша Врач принял прежний отсутствующий вид

Ксения Борисовна посвятила менеджеров в ситуацию, насколько посчитала нужным, и вроде даже увидела в глазах некоторых из них неподдельную радость за нее, но в целом атмосфера в кабинете сложилась такая, что казалось, воздух можно резать ножом. Напоследок девушка оповестила, что останется в должности управляющей, поэтому по всем вопросам коллеги по-прежнему могут обращаться к ней.

– Планерка окончена, всем хорошего продуктивного дня, – попыталась произнести Ксения как можно более доброжелательно, но вышло неубедительно. Тускло. Кто-то удивленно вкинул брови.

– Доча, точно все в порядке? – спросил Борис Леонидович, пристально всматриваясь в ее глаза.

Ксения отвела взгляд, боковым зрением заметив спину врача в дверном проеме, и стараясь придать своему голосу как можно больше безмятежности, ответила:

– Абсолютно! Не беспокойся за меня, я просто и правда не выспалась из-за всей этой ситуации с Зуевым. Иди руководи департаментом, пап. У вас там лампочка в коридоре уже три дня не горит.

Между тем, в голове врача творилось черт знает что. Он плохо спал ночью, ему снились какие-то бессвязные кошмары, наутро голова раскалывалась, нутро ныло, но разум пытался сохранять холодность. Разум напоминал ему о принятом решении больше никому не позволять поселиться и жить в его голове. Эту установку он повторил про себя как мантру раз тридцать, но сердце предательски ускоряло темп при мысли о предстоящей планерке. Не работало. Ничего не работало. Отчаявшись, Юрий позволил себе еще раз представить ее в объятьях другого, может быть, злость поможет ему настроиться на нужный лад... Нет, сегодня так это не работало. С бурей в душе и непроницаемым лицом он вышел из своего номера, дошел до ее кабинета и сел на свое место. Есть еще время настроиться. Она вошла через несколько минут, скользнула отрешенным взглядом по лицам окружающих, не задержавшись глазами ни на ком, поздоровалась и медленно опустилась в кресло. Ее голос звучал неестественно высоко, предвещая грозу. «Может быть, у нее что-то стряслось»? Он чувствовал исходящее от нее напряжение кожей, ему до одури хотелось взглянуть на нее хоть искоса, может быть, уловить что-то во взгляде, но гордость не позволила даже пошевелиться.

Чтобы не выдавать себя ничем, Юрий Сергеевич попытался погрузиться в мысли о недостающих в кабинете препаратах. Не идет. А вот, бинты кончаются. В памяти услужливо всплыла картина: он бинтует голову Алексею, а тот вещает об их невероятной любви. Пальцы непроизвольно сжали карандаш, костяшки побелели. «Держи себя в руках». Понял, как сложно ему будет выгнать мысли об этой девушке прочь. Из размышлений о ее поступке его вывел голос Бориса Леонидовича. Юра вынырнул, где-то далеко услышав, как тот спрашивает о ее самочувствии. Что бы между ними не случилось, но игнорировать ее непривычно нездоровый вид он не мог.

Ксения, как всегда, ответила, что все нормально, просто плохо спала. «Обманывает». Впрочем, он уже пообещал себе, что лезть к ней больше не будет, о ней, как выяснилось, есть, кому позаботиться. Хотя как врач, он, конечно, приглядит за ее состоянием, обязан. Разрешив себе «приглядеть», он все же украдкой бросает короткий взгляд в сторону управляющей, еще раз отмечает бледность кожи, неустойчивое положение в пространстве и стремление постоянно на что-нибудь опереться, «чужой» голос и тусклый взгляд. «Обманывает». Переутомление. С ее работой в этом нет ничего удивительного, В этой маленькой девушке огромная работоспособность сочетается с полной неспособностью позаботиться о себе.

В следующую секунду Юра одернул себя за лишние эмоции, но мысль вертелась и не давала покоя. «О ней есть, кому заботиться, понадобится помощь – придет». Покинул кабинет он в числе первых: оставаться с ней рядом не было решительно никаких сил. День только начался, а он уже чувствовал себя полностью вымотанным.

====== Глава 5 // Пожары ======

Дни сменяли ночи, ночи – новые дни, жизнь в отеле вертелась своим чередом. Ну – если можно так сказать. Лев Глебович словно испарился, по крайней мере – из поля зрения Ксении. Все вопросы по управлению отелем ей приходилось решать самостоятельно. Девушка подозревала, что Лев, как натуральный хищник, просто затаился и ждет, когда она допустит первый мало мальский существенный промах, чтобы выпрыгнуть из укрытия и сожрать ее с потрохами. А может, прячется, ожидая, что и за ним придут.

Оказалось, не так уж и сложно держать этот бизнес в своих руках. На должности управляющей Ксюша видала всякие ситуации, Лев сам иногда по отечески советовал ей, как подойти к решению той или иной задачи. Каждый раз, когда Ксения была готова впасть в панику, стоя перед, казалось бы, очередной неразрешимой проблемой, в голове у нее звучал его голос. «Мелкая, хочешь совет? Не тупи!». И она мгновенно мобилизовала все свои умственные способности и раз за разом находила выходы.

Ночью Ксюша стала спать еще меньше, посвящая свободное от работы время онлайн-обучению основам бизнеса. Да, теперь ей не к кому обратиться за помощью, но она сдюжит, справится со всем сама! Она быстро схватывала. Иногда на своих хрупких плечах девушка ощущала всю тяжесть этого мира, глубоко в душе мечтая, чтобы кто-то мог снять с них хотя бы треть, хотя бы четверть, хоть толику этого безумного веса. Она справится. Тяжело в учении, легко в бою. Действительно, день ото дня становилось немножечко легче, к ней начало приходить понимание бизнес-процессов, и хотя она по-прежнему тряслась внутри себя как осиновый лист на каждой важной для будущего Гранда встрече, никто вокруг не мог об этом догадаться. Наоборот, Ксения раз за разом умудрялась произвести на партнеров и клиентов впечатление, что эта маленькая девочка уж точно знает, чего хочет, что лучше и выгоднее для каждой из сторон.

С Юлей они тогда распили бутылку вина и провели полночи в обнимку, плача, ища утешения и согреваясь теплом друг друга. Ксения, избегая вдаваться в подробности, рассказала подруге о том видео, Юля Ксении – о том, что вечером того самого дня узнала, что Регина беременна от Гриши, Гриша сам узнал незадолго до этого – в их отношениях произошел надлом. Они дали трещину, он начал отдаляться, она поняла, что в очередной раз счастье ушло от нее. Впрочем, сил у Юли не было даже на качественную истерику, только тихие слезы. «Ну почему я такая невезучая, Ксюх?». Ксюша почувствовала укол совести: в тот момент, когда Юле нужна была поддержка, ее рядом не было.

Сочувствуя подруге, Юля пыталась понять, действительно ли Ксюша не сможет простить Юрию Сергеевичу содеянного, но внятного ответа не добилась. Ксюша лишь произнесла тогда, глядя в окно, что нечего прощать – мол, какая измена, мы в современном мире живем, где два поцелуя еще не обещание любви до гроба, счастливой семейной жизни и прочего счастья, но по глазам её было видно, что сама своим «уговорам» она не верит и уже выстроила вокруг себя бетонную стену высотой с небоскреб.

С Юрием Сергеевичем она старалась не пересекаться, да и сам он вроде как не горел желанием ее видеть. Они виделись только на планерках, сухо здороваясь друг с другом и прощаясь. Мелькали спинами в лобби и коридорах, изучали дорогой паркет под ногами, срочно разговаривали по телефону и все что угодно, лишь бы не. В медкабинет ей теперь было без надобности, ведь Лев больше не вызывал ее к себе, а здоровье, ну что здоровье? Некогда об этом думать. Каждый из них носил в себе не выплеснутую обиду и боль, гордо и высоко держа голову на публике и позволяя себе выдохнуть только ночами.

Не горел Юра? Горел, и с каждым днем это адское пламя, вопреки ожиданиям, разгоралось все сильнее, сжирая его. Если бы он хотя бы не видел ее на планерках, его бы отпустило быстрее, был уверен врач, но он видел, и день ото дня Ксения выглядела все более уставшей, более бледной, более слабой. Между тем, дела у отеля шли не только не хуже, но в некотором смысле даже лучше прежнего, и Юра прекрасно знал, чьими стараниями. Удивительное создание! Юрий понимал, что Лев Глебович посвятил себя отдыху в сладостном предвкушении ее падения. Зуёнка с того злополучного дня никто в отеле не видел. «Может, расстались, а может – боится сунуть сюда нос, трус. Так или иначе, чужая личная жизнь меня не касается», повторял он себе раз за разом набившую уже оскомину установку, но смутные подозрения начали подтачивать его уже измучившуюся от разных мыслей голову. Юлия Комиссарова смотрит на него странно, даже недобро. Знает что-то, чего не знает он. «Спросить у нее? Нет, это лишнее, будет ее защищать». Юра смирился. Смирился с тем, что какое-то время Ксения будет занимать его мысли. Сопротивление – пока – оказалось бесполезно. Но в целом – с него хватит, к подобному разбитому эмоциональному состоянию он оказался абсолютно не готов. Оно давило изнутри и мешало качественно выполнять свою работу. Он потерял способность к предельной концентрации, мог прослушать пациента или назначить ему не оптимальное лечение. В какой-то момент ему стало казаться, что в этом месте он потеряет себя, и что лучше бы уволиться и начать практику подальше отсюда.

Ксения, между тем, была настолько занята развитием Гранда, что сил на личные переживания у нее не оставалось совсем. Точнее, она пыталась не оставить себе на них сил. Она делала это намеренно. Намеренно искала себе новые задачи, ставила новые планки и новые цели, и шла к их достижению, загрузила себя по полной, не позволяя ни одной посторонней мысли успеть пролезть к ней в голову. Не горела Ксюша? Горела! Иногда ей начинало казаться, что она своего добилась, и внутри у нее не пожар, а уже пепелище. Но стоило подуть ветру… В такие моменты она не понимала сама себя. «Что с тобой, Ксюша? Не ты ли не прощаешь предательства и унижения, сжигая за собой все мосты? Плохо жжешь!». И она жгла. До пепелища. А потом – ночами – последними мыслями перед провалом в сон – все снова. Снова пожары.

Юля стала ее правой рукой, сменив платье горничной на деловой костюм. На днях Ксении пришла отличная мысль. «Мы же – эко-отель! Мы можем предложить своим гостям не только эко-отдых, но и эко-кухню». Удачно поблизости располагалась деревня с забавным названием «Днище», кажется, там есть фермерское хозяйство. Можно попробовать договориться о сотрудничестве. С этой ценной идеей Ксения отправилась прямиком к Юле и дала ей задание съездить проветриться и познакомиться с хозяевами фермы.

Комментарий к Глава 5 // Пожары Друзья, должна предупредить: со следующей главы я позволила себе ввести персонажей, которые будут задействованы в четвертом сезоне, и использовать кое-какие “вбросы” со съемок. Если кем-то это будет воспринято, как спойлер – прошу прощения. Решительно невозможно игнорировать эти stories в соцсетях =) мне интересно, как может развиваться их история дальше, с учетом новых вводных.

====== Глава 6 // Фермер ======

Юля вернулась довольно быстро, да не одна, а в компании светловолосого бородатого мужчины плотного телосложения.

– Ну что, Ксюх… Кхм, Ксения Борисовна, знакомьтесь, это Юрий, владелец. Фермы.

Ксения невольно вздрогнула, тут же взяла себя в руки и поднялась на встречу гостю.

– Очень приятно, Ксения Борисовна, можно просто Ксения, управляющая отелем и его совладелец.

– Юрий, – коротко бросил фермер, оглядывая кабинет. – Так вот кто всей деревне жизни не дает последние полгода!

– Не поняла? – изумилась Ксения. – Чем же мы успели перед вами провиниться?

– Шуму от вас много, выхлопных газов и понтов, – устало вздохнул мужчина, – коровы мои и козы стали меньше молока давать на стрессе.

– Юрий, давайте мы с Вами пообедаем в ресторане, уладим все недоразумения и попробуем наладить добрые отношения? – как можно мягче постаралась произнести Ксюша, подозревая, что с этим гражданином молочной каши не сварить.

– Добрые отношения? – фермер окинул маленькую управляющую тяжелым взглядом с ног до головы. – А что и не наладить? Пройдемте.

Ксения пыталась приложить все усилия, чтобы расположить к себе гостя, понимая, что в радиусе ста километров она вряд ли найдет подходящую альтернативу. Тем более, этот человек – лауреат международных сырных выставок. Идея о кухне на основе эко-продуктов, пока она размышляла над ней днем, нравилась ей все больше и больше, поэтому сдаваться она, разумеется, не намеревалась. Управляющая уже видела в своих фантазиях программу дегустации изысканных сыров. Она сделает всё, чтобы фермер ушел отсюда в самом приподнятом настроении, и, желательно, согласившись на сотрудничество. Поэтому Ксения улыбалась мужчине самой лучезарной улыбкой из всех, на которые в тот день была способна.

Заходя в лобби, она мягко произнесла:

– Сюда, пожалуйста, Юрий

Ее голос. Его имя. Плечи человека, в одиночестве сидящего за дальним столиком, невольно напряглись, он поднял глаза от журнала и посмотрел на девушку. Юрий Сергеевич, коротавший обеденное время за чтением журнала Medical Review, обнаружил в компании Ксении бородатого увальня и тут же отметил его скользящий по ее спине взгляд. Он не понял, отчего в голове зашумело и почему вдруг возникло немедленное желание уйти: явная заинтересованность в ней этого человека – ну это же видно невооруженным глазом! – или то, сколько тепла она постаралась вложить в свое обращение к нему, в то время как остальные в этом отеле уже давно забыли, как теплый голос в исполнении Ксении вообще звучит. Юрий Сергеевич, однако, обнаружил себе приклеенным к стулу: в глубине него поднималась знакомое чувство под названием ревность. Зуёнок не попадался ему на глаза и оно вроде бы начало притупляться, ан нет. Спустя долгую, мучительную минуту, в течение которой врач украдкой наблюдал все обращенные к этому невнятному человеку улыбки, он как можно бесшумнее поднялся со своего места и тенью проскользнул в сторону лифтов. Смотреть на это Юрий Сергеевич решительно не хотел.