Текст книги "Украденный первый раз (ЛП)"

Автор книги: Dominatrix

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Память об этом неловком моменте была свежа как никогда.

Драко смущённо сглотнул. Вести такой разговор с отцом было унизительно и ненужно. Драко предпочитал в это время смотреть на свои туфли, а не в глаза отцу.

– Хорошенько подумай, сын, прежде чем вставлять свой член в какую-либо девушку. Если она понесёт, тебе придётся жениться на ней и, сохрани волшебные силы Тёмного Лорда, никогда не допускай, чтобы это была поганая грязнокровка! Ты слышал?!

– Да, папа!

Первый раз этот разговор состоялся более года назад, тогда ему только исполнилось пятнадцать лет, и его родитель посчитал уместным провести подобную беседу. Сейчас ему было уже шестнадцать, и Драко до сих под не вставлял свой член ни во что, кроме собственной руки.

– Эй, Малфой? Как дела с Пэнси? Как она, когда находится под тобой? – Крэбб покраснел, но продолжал с любопытством смотреть на него.

Гойл свесил ноги с дивана и добавил:

– Да, валяй! Расскажи нам, как это происходит между парнем и девушкой, когда их бёдра соединяются.

Драко уже некоторое время встречался с Пэнси Паркинсон. Не то чтобы он действительно этого хотел, просто так сложилось само по себе. Во многом это была вина Гойла, который оказался слишком ею увлечён, но никогда не имел с ней шансов, как теперь знал Драко.

Драко принял эффектную позу и самодовольно ухмыльнулся, ему легко давался этот образ. Он произнёс:

– О, она бы хотела этого пять раз за ночь! Но вы знаете, как трудно в Хогвартсе найти укромное место, и не всегда получается выбраться из замка. В конце концов, сейчас зима, а мои яйца на морозе мёрзнут.

– Пять раз? – с недоумением переспросил Крэбб, зависнув с открытым ртом.

– Это было просто гипотетически, идиот! – прорычал Гойл, явно не слишком довольный отсутствием конкретики в словах Драко.

Внутренне Драко позабавился, наблюдая за этими двумя тупыми парнями. Однако этот приятный миг длился недолго. По правде говоря, его на самом деле не очень-то интересовала Пэнси, хотя она, похоже, была не прочь. К счастью, слизеринка была такой гордой, что ждала, пока он сделает следующий шаг, это, конечно, льстило его самолюбию. Пока они только целовались, даже без языка, но Драко не нашёл в этом ничего возбуждающего. Может быть, это потому, что ему не нравилась Пэнси, думал он иногда. Но он запретил себе дальше развивать эту мысль, пустая трата времени ни к чему не приведёт, грязнокровки были табу.

– Да вы оба вообще не представляете, о чём речь! – небрежно сказал Драко и отвернулся.

Крэбб пытался подкатить к Луне Лавгуд в течение многих лет, и друзья всегда смеялись над ним, потому что девушка буквально не замечала его. А Гойл, как уже известно, был влюблён в Пэнси и очень интересовался каждой деталью, которую Драко рассказывал о ней. Однажды ночью он поинтересовался, насколько велика её грудь. Уже в полусне Драко что-то пробормотал о сладчайших медовых дынях. Чуть позже он услышал этот скользкий звук, который дал понять, что Гойл дрочил под одеялом. Испытывая отвращение, он отвернулся, размышляя, как у Гойла всё это выходило? Быть таким беззаботным. Его собственная жизнь, с возвращением Волдеморта, полностью изменилась. Он постоянно находился под гнётом задания, которое получил в начале года, и чувствовал себя порою просто ужасно. Его отец был в Азкабане, что делало некоторые вещи проще, но другие намного сложнее. Иногда он ощущал себя особенно мерзко, в один из таких дней, он сознательно позволил себе мысль, что единственной девушкой, которая его интересовала, была эта ведьма-грязнокровка Гермиона Грейнджер.

Но она всегда была с двумя самыми раздражающими придурками школы, и ещё она ненавидела его. А его отец, предположительно, нашёл бы способ убить сына даже из Азкабана, если бы узнал.

Так что забудь об этом, Драко! – говорил он себе с такой упрямой яростью, что в конце концов стало немного проще.

***

Луна подхватила выбившийся локон и стала накручивать его на палец, мечтательно глядя на пейзаж за окном. Гермиона, в свою очередь, была очень напряжена в течение последних нескольких дней. Ладно, недель.

Обстановка в магическом мире накалялась, но и привычная жизнь не стояла на месте. У них всё ещё были занятия, и задания, которые необходимо выполнять и сдавать вовремя. Кроме того, была ещё жизнь в замке во внеучебное время. С тех пор как она каким-то образом стала встречаться с Роном, всё изменилось. В прошлом она большую часть свободного времени проводила в библиотеке, но теперь её парень просил о довольно странных вещах.

Совсем недавно Рон предложил ей бегать трусцой по территории Хогвартса, чтобы поддерживать себя в хорошей спортивной форме, на всякий случай. Он говорил это наполовину в шутку, наполовину всерьёз. Рон даже задрал свой свитер и показал ей дряблый живот, который был довольно упитанным.

– Ты видишь? Жир! Мы должны…

– Сейчас чёртова зима, Рон! – в шоке запротестовала она.

– И что? Я одолжу тебе свою шапку, если ты хочешь. Её мама связала! – возразил он с кислым лицом. Гермиона не смогла резко отказать ему.

Вот почему они действительно бегали по территории Хогвартса вечером. В шапках и замотавшись шарфами. Пока Рон не поскользнулся и не упал.

В конце концов, Гермиона так вспотела, что была насквозь мокрой, пока изо всех сил тащила его в башню Гриффиндора. Рон, конечно, постанывал от боли, а потом позволил ей позаботиться о своём колене, которое к тому времени уже опухло.

– Ну, это была глупая идея, – признался он, извиняясь. Гермиона почти спросила, почему они не могли вместо всего этого просто поцеловаться.

Тогда она промолчала, но сказала об этом Луне сейчас.

– Знаешь, в его присутствии я чувствую себя слишком взрослой и ответственной. Рон иногда такой ребенок, и на самом деле это мило, за это он мне и нравится. Но бывает, что чего-то не хватает…

Луна улыбнулась и посмотрела ей прямо в глаза. Тайно она не только восхищалась Луной, но и жутко завидовала своей подруге, этой мудрости, которая, казалось, была у неё врождённой.

– Вам не хватает сексуального напряжения в отношениях, да? Может быть, вы слишком долго дружили и слишком хорошо знаете друг друга?

Гермиона и сама порой так думала, но всегда находились какие-то признаки того, что между ней и Роном была искра. Или нет?

– Как ты думаешь, мы поспешили, когда начали встречаться?

– Нет, ты не можешь у меня этого спрашивать! – тихо рассмеялась Луна. – Я здесь не эксперт. Ты же знаешь, как я целую вечность вздыхаю о Невилле, и мы даже ни разу не поговорили. Хотя, однажды я сказала ему «привет», он тогда так покраснел, и я тоже. Нам было по четырнадцать.

– О, Луна, что же мне делать? Я люблю Рона.

Подруга не дала ей ответа, но Гермиона и не думала, что ей нужно что-то услышать от неё. Она хотела просто поговорить, поделиться своими переживаниями с человеком, который не стал бы её сразу же осуждать. Конечно, можно было поговорить с Гарри, но всё же это были девчачие вещи. Да и вряд ли Гарри был лучшим советчиком, он сам постоянно попадал в запутанные истории, когда дело доходило до девушек.

Было ли это любовью? Разве это любовь, когда тебе постоянно приходится думать за двоих, анализировать, предпринимать шаги и думать о последствиях? По крайней мере, это было невесело. Разве любовь не должна ощущаться, как нечто прекрасное?

– Не думай слишком много, Гермиона, – сказала Луна, как будто прочитала её мысли. Гермионе пришлось невольно улыбнуться. Она не добилась никакого прогресса, но поговорить с подругой было хорошо.

***

Несколько дней спустя произошёл ещё один инцидент, который заставил Гермиону задуматься о своих чувствах к Рону.

– Бегать – было глупой идеей. Я это понял. Но у меня есть предложение получше о том, как мы можем провести время нашей пары.

– Время пары? – раздражённо переспросила она и посмотрела на Рона. – Откуда у тебя это высказывание?

– Ах, понятия не имею, подцепил где-то. Итак, красавица, заинтересована ли ты в моём предложении? – Рон подошёл ближе, демонстративно посмотрел ей в глаза и нежно убрал прядь волос со щеки.

– Да, почему бы и нет, – немного запинаясь, ответила она, потому что не хотела обидеть его, немедленно отвергнув всё, что он мог предложить. Рон широко улыбнулся и многозначительно добавил:

– Тогда ничего не планируй на сегодняшний вечер. Встретимся около полуночи у южных ворот, – он ушёл до того, как Гермиона успела бы возразить. На улице было очень холодно, и последнее, что она хотела – отлучаться из своей тёплой постели в полночь. Вздохнув, она резко развернулась и чуть не врезалась в Драко Малфоя и двух его тупоголовых телохранителей.

– Эй, осторожнее, глупая коза! – сразу же агрессивно рыкнул Малфой.

Гермиона не обратила на него никакого внимания и промчалась мимо.

***

В назначенное время она не слишком обрадованная и, одевшись так тепло, как только смогла, притащилась к воротам. Рон уже был на месте. В руках он держал корзинку, а под мышкой – одеяло. Рон красноречиво ухмыльнулся, и Гермиона совсем сникла, потому что в этот момент поняла, что он задумал. Он решительно развернулся и пошёл к совятне, не разъясняя своих намерений.

«Как будто это не очевидно», – подумала она и, дрожа от холода. И стала подниматься по лестнице вслед за Роном. Он расстелил одеяло поверх совиного помёта и сказал:

– Садись, Гермиона. Давай, устроимся поудобнее. Я принёс кое-что вкусненькое. И нет, я не расскажу тебе, как мне удалось всё это добыть.

«Украл с кухни», – подумала она, оказав ему услугу тем, что не сказала ничего вслух.

Она села и приложила максимум усилий, чтобы её улыбка выглядела убедительно. Рон был таким очевидным в своих намерениях, что ей пришлось подыграть ему. Он пытался создать какой-то антураж, но не знал, что она не переносила холода. Гермиона села и попыталась выглядеть более дружелюбно, прежде всего, разжала стиснутые зубы. Рон действительно постарался, всё было вкусным, и это немного сгладило дискомфорт. У него даже была с собой бутылка вина, которую он теперь разливал в пластиковые стаканчики.

– И? Как тебе наш ночной пикник? Смотри, если выглянуть в проём, то можно увидеть звёздное небо! – он был прав, и пейзаж можно было бы посчитать романтичным, если бы его не дополнял ледяной ветер, сквозивший через открытые башенные проёмы.

Вдруг птицы встревожились, среди них началась суматоха. Некоторые совы поменялись местами, одна вылетела и две вернулись, усаживаясь на свои жёрдочки. Прилетевшая птица нагадила на тост Гермионы, и она отложила испорченный хлеб.

– Да, отлично, – сказала Гермиона, пытаясь говорить воодушевлённо, а не саркастично. Рон зло зыркнул на сову, которая испортила её хлеб, и бросил в неё этим куском. Отчего птицы подняли ещё большую суматоху. От них полетели мелкие перья и пух так, что Рон расчихался.

– Клянусь, эта мерзкая птица наверняка была совой Малфоя, – возмущённо прошипел он.

– Это просто сова, Рон.

– Ты права. Возьми ещё вина, – Рон снова наполнил оба стакана.

– Ты хочешь чтобы я… напилась? – спросила она озадаченно.

– Кто знает… – ответил Рон, пытаясь выглядеть очень загадочным, Гермиона даже невольно усмехнулась. Рон мог бы стать отличным комиком, за это он ей и нравился. На самом деле, они уже почти всё съели, и Рон придвинулся ближе. Он обнял её за плечи и нежно поцеловал. Гермионе было так холодно сидеть на каменном полу, плед совсем не спасал, она лишь надеялась, что не простудится здесь. Ведь когда она болела, то пропускала занятия, что само по себе было недопустимым. Губы Рона оказались прохладными и немного грубыми, но он по-настоящему старался быть нежным.

Тем не менее, через некоторое время Гермиона немного отодвинулась от него. Её парень воспользовался случаем и снова налил ей вина.

– Серьёзно, Рон? Чего ты добиваешься? Хочешь влить в меня всю бутылку? Зачем? Ты действительно думаешь… что мы вдвоём… будем здесь? – Гермиона, наконец, немного отпустила себя, она не смогла и дальше играть роль полного непонимания. И ещё она настолько замёрзла, что дрожь пробивала всё её тело.

Рон стал немного бледнее и какое-то время не мог ничего ответить.

– Ну, я думал, что мы вместе уже достаточно долго и могли бы сделать следующий шаг, верно?

– В засраной совиной башне, продуваемой всеми ветрами?

– Ну, в твоей или в моей постели – не вариант, – проворчал Рон и начал складывать всё в корзинку, что в свою очередь рассердило Гермиону ещё больше.

– И ты так легко сдаёшься?!

– Что? Я же не собираюсь… принуждать тебя и…

– Но запросто можешь манипулировать едой и вином – с этим у тебя не возникает проблем?

Слово за слово, одна фраза цепляла за собой следующую. Они так хорошо знали друг друга, что каждому из них было трудно уклониться от этого конфликта.

– Если это так, то можешь считать, что я уговаривал тебя, – раздражённо возразил он. – Или просто скажи, что ты не хочешь этого, и я оставлю тебя в покое. Мы будем целоваться и держаться за руки или…

– Кто сказал, что я этого не хочу? – прошипела она, скрежетнув зубами. Рон посмотрел прямо на неё и тихо произнёс:

– Но ты никогда не говорила, что хочешь этого.

Он был прав, но всё было не так просто. То, что Гермиона слишком усложняла в своих мыслях, Рон видел максимально простым.

В тот момент ей не хватало слов, чтобы объяснить ему это, не высказавшись слишком грубо. Вот почему она максимально отстранённо произнесла:

– Спасибо за пикник, Рон, но мы должны вернуться, пока до смерти не замёрзли здесь. Твой нос уже посинел.

Рон невольно схватился за нос и возразил:

– Вовсе нет.

***

Затем они молча разошлись и не разговаривали друг с другом на следующий день. Это было так по-детски, и всё же даже Гермиона, которая обычно считала себя такой взрослой, не чувствовала необходимости говорить с Роном. Потому что она знала, что он такой, какой есть, и её слова не помогут. Поэтому Гермиона сама искала решение своей проблемы и даже снова обратилась к Луне. Которая не могла ничем помочь, но обладала невероятной жизненной мудростью, ей нравилось разговаривать с подругой.

Когда они с Луной шли на занятия после обеда, она услышала голос Рона, ещё до того, как успела его увидеть. Луна остановилась рядом с девушкой с Когтеврана, а Гермиона пошла дальше. Рон говорил довольно громко, вероятно, он беседовал с Гарри. По странной причине ей просто не хотелось с ним встречаться. Её девичья беседа с Луной только расстроила её и заставила ещё больше задуматься. Она побоялась, что поругается с Роном ещё больше и может сказать лишнего, если заговорит с ним сейчас. Чтобы не столкнуться с ним, она быстро проскользнула за дверь соседнего кабинета.

Раньше это был один из классов профессора Снейпа, но теперь в нём преподавал профессор Слизнорт. Это было довольно небольшое помещение для практических заданий, здесь занимались только те ученики, которые ходили на продвинутые Зелья. Также тут часто варились зелья для полугодовых проектов. И предположительно что-то подобное недавно происходило в этой комнате. На столах стояли забытые колбы, пахло разными ингредиентами и, приглядевшись, можно было заметить немного сизый туман, висевший в воздухе.

Гермиона понимала, что вела себя более постыдно, чем Рон, всё ещё избегая встречи с ним. Она это понимала и злилась на себя ещё больше. Но тут за дверью послышались голоса. Это был профессор Снейп, а девушка, с которой он пытался говорить, рыдала. Звук стал ещё громче, и Гермиона поняла, что они собираются войти.

Быстро, поскольку она не хотела отвечать на вопросы профессора Снейпа, о том, по какой причине оказалась в этом кабинете, Гермиона проскользнула в маленький уродливый шкаф, в котором хранились фартуки для практических заданий. Зачарованные фартуки защищали учеников даже в случае взрыва зелья. Она успела закрыть дверцу, когда Снейп с девушкой вошли в кабинет:

– Ищите своё кольцо и побыстрее! – недоброжелательно прорычал Снейп, и послышался скрип отодвигаемых стульев.

В этот момент Гермиона поняла, что она не одна в шкафу. Здесь было душно, и в первую минуту она от испуга забыла даже дышать. Вот почему так отчётливо услышала чужое дыхание. Аккуратно и как можно тише она вдохнула. Было слишком темно, она не смогла бы увидеть, кто стоял в шкафу рядом с ней. Она втиснулась в висящие фартуки и молилась, чтобы это оказался какой-нибудь первокурсник, до смерти боявшийся профессора Снейпа. Присутствие другого человека ощущалось очень чётко. Но звуки извне снова немного отвлекли её. Стулья двигались по кабинету, девочка хныкала, и было слышно, как Снейп нетерпеливо постукивал ногой по полу.

– Три…

– Я думала, что сразу же найду его. Я, конечно, потеряла кольцо здесь, когда я…

– Два…

– …может быть, у окна. Я посмотрела, не пошёл ли снова снег и…

– Один. Ваше время вышло! Ищите кольцо в другом месте.

Девочка снова заплакала, но профессор Снейп выпроваживал её за дверь.

Гермиона, однако, стояла, словно приросла к месту. Она и сама не могла объяснить своё состояние.

– Свали уже наконец! – услышала она голос Драко Малфоя? Это Малфой стоял здесь с ней в шкафу и… Что он тут делал? Дрочил?! Она перестала дышать. Гермиона стала вдруг очень благодарна темноте, которая её окружала. Одна только мысль, что он, возможно, сейчас держал свой член, находясь рядом с ней, заставила её лицо пылать.

Любопытство и, возможно, азарт каким-то образом превозобладали.

– Что ты здесь делаешь, Малфой?

– Ничего. Катись к чертям!

– Ты… Ты дрочишь? – тихо спросила она осипшим голосом. Это было абсурдно, но чем дольше она стояла здесь с ним в затхлой темноте среди лабораторных фартуков, тем более захватывающей она находила ситуацию.

Её сердце забилось чаще, и улыбка расползалась на губах, от которой не получалось избавиться. Да, в некоторой степени, это могло быть проявлением злорадства, но, может быть, просто иронии и любопытства. Она повернулась к Малфою, но сколько ни смотрела в его сторону, смогла увидеть только его размытое очертание в темноте. Хотя было не похоже, чтобы он держал руку в штанах. Малфой лишь немного поправил брюки, но Гермиона заметила как часто и поверхностно он дышал. Наконец она догадалась.

– Подожди, ты что, плачешь?

***

Драко молчал, ему нечего было сказать, потому что её второе предположение оказалось верным. Иногда на него накатывало прямо во время занятий. Давление, которое он в последнее время постоянно ощущал, только усиливалось, и слёзы беспомощности неизбежно искали выход. Обычно он запирался в туалете или успевал спуститься в свою комнату в подземельях. Но не сегодня. Сегодня он быстро впрыгнул в шкаф, когда все выходили из кабинета. Никто не заметил его отсутствия, так как ни Пэнси, ни Крэбб с Гойлом не посещали продвинутых Зелий, а Забини заболел и весь день провёл в постели. Драко уже давно научился беззвучно плакать, отец не переносил все эти нюни.

А потом кто-то ворвался в его убежище и нарушил сеанс жалости к себе. Сначала, в самый первый момент, он был шокирован, но уже во второй – Драко знал, кто стоит рядом с ним. Он всегда мог узнать её лёгкий цветочный аромат. Из всех людей девушка, в которую он был так долго тайно влюблён, застала его здесь и, естественно, первым делом заподозрила его в онанизме.

Однако её второе предположение оказалось верным и, как ни странно, задело его. В непосредственном присутствии рядом с ней он всегда чувствовал себя очень неуверенно и сохранял своё лицо, отстреливаясь колкими фразочками. Здесь, в темноте, каким-то образом всё ощущалось иначе. Он не чувствовал необходимости относиться к ней с презрением. Но не хотел оставаться перед ней в таком унизительном положении, поэтому прошептал:

– Выметайся, Грейнджер, и оставь меня в покое, чтобы я мог продолжать спокойно плакать в тишине.

Его голос был настойчивым, и он даже повернулся, чтобы она точно услышала его. У неё же есть хоть какое-то чувство такта, чтобы просто свалить?

К сожалению, они всё ещё слышали Снейпа, он разговаривал с плачущей девушкой в коридоре, прямо за дверью.

– Я не могу, пока там Снейп! – зашипела она в ответ. Она слушала быстрое дыхание Драко и ждала его следующей фразы, которой так и не последовало.

– Как? И разве ты даже не спросишь, почему я тут прячусь? – тихо спросила она. Драко молчал и ничего не спрашивал, потому что он опять боролся со слезами. В этот момент он ненавидел себя. Мало того, что самая желанная девушка стояла с ним в шкафу, где можно было сблизиться другими способами, а он просто не мог взять под контроль свой срыв.

– Ты действительно плачешь? – внезапно серьёзно спросила Гермиона. Её тёплая рука подалась вперёд и коснулась его щеки, обнаружив там дорожки слёз. Драко затаил дыхание. Что происходит? Он что-то упустил, не услышал или неправильно понял? Он так и стоял, словно парализованный, чувствуя, как его кровь пела, закипая под кожей, и быстрее пульсировала по телу. Эту же пульсацию он заметил и между ног, так постоянно случалось, когда он тайно думал о ней. Вот только он никак не мог поверить, что Гермиона на самом деле так нежно прикасалась к нему. Она же ненавидела его?

И он её тоже.

Комментарий к Часть 1

Возможно, самые внимательные читатели заметят, в чём состоит эксперимент. И сразу отмечу, да, переводить работу было труднее. Но надеюсь, что справлюсь и с остальными главами. Они же мне очень-очень нравятся 🤩🤩🤩. Всего в истории 5 частей и надежда на продолжение в виде Макси)

========== Часть 2 ==========

Гермиона и сама не могла поверить в происходящее. Почему она всё ещё продолжала стоять рядом с Драко. Она привыкла избегать его, и никто из её знакомых даже близко не переносил этого слизеринца. Но она каким-то образом понимала, что Драко Малфой был результатом воспитания своих родителей. Так же, как Рон был воспитан милым и добрым, так и Драко стал тем, кем он стал. В этом году он казался замкнутым и молчаливым и теперь мало напоминал задиристого хулигана, который любил издеваться над окружающими. Однако его даже отдалённо нельзя было назвать милым или добрым.

Тот факт, что он только что открыто и совершенно недвусмысленно признал, что плакал, вероятно, сыграл решающую роль. Она хотела проверить, правда ли это, поэтому и прикоснулась к нему. Она могла бы воспользоваться палочкой, чтобы произнести Люмос, но что-то подсказало, что этой странной встрече лучше оставаться в темноте. Его щека действительно была влажной и тёплой. Её сердце болезненно сжалось от сострадания, и она оставила свою ладонь на его лице чуть дольше, ещё и потому, что он не оттолкнул её руки и не отстранился. Но казалось, что он перестал дышать. Наверное ей следовало что-то сказать, выразить сочувствие или спросить, почему он плакал, Гермиона молчала. Это всё из-за темноты, которая всё скрывала.

***

Что ему было терять? Совсем нечего. Что случилось бы, если бы он наклонился к ней, преодолел это крошечное расстояние между ними и нежно поцеловал её? В конце концов, она первой прикоснулась к нему, испортила его укрытие, сделав его не таким уединённым и просто не ушла. Почему она не ушла? Не оставила его в покое?

Немного в качестве бунта, но больше потому, что он хотел воспользоваться этой уникальной возможностью, Драко повернулся к ней. Она опустила руку. Он ожидал, что Гермиона откроет дверцу и выйдет, но она осталась.

Гермиона молчала и ждала. Было ли это реальным? Действительно ли она ждала? Или он выдавал желаемое за действительное? Он знал, что Гермиона не интересовалась им. Каково это, когда девушка тобой интересуется, отлично демонстрировала Пэнси. Но по непонятным для него причинам Грейнджер ждала и, если он верно уловил, то ей было любопытно. Теперь это был он, тот кто поднял руку и коснулся её лица. Её щека оказалась очень мягкой и тёплой.

Было так волнительно и чудесно касаться её кожи, одно это могло высушить его жалкие слёзы.

***

Гермиона не проронила ни звука, она стояла и ждала, что будет дальше. Её сердце билось как сумасшедшее. «Это из-за того, что я делаю что-то запретное», – пыталась объяснить она себе, но понимание никак не меняло ситуации. Просто Малфой, этот… ужасный человек, был таким нежным.

Гермиона пыталась прислушаться к его дыханию, но его трудно было уловить, она сама очень громко дышала. Мысленно даже сравнила себя с бульдогом в летний день. Она испытывала странный букет эмоций: стыд за своё любопытство, но ещё больше возбуждение, от которого всё тело покалывало. Никто не знал, что она была здесь с Малфоем. Если бы он и рассказал кому, она бы стала всё отрицать, и поверили бы ей, а не Драко. Но он не станет рассказывать, потому что тогда бы всплыло и о его слёзах, и опять-таки все бы узнали. Но смысл был даже не в этом. Всё дело было в этой невероятной темноте, в том, что они оба молчали. Речь шла о его тёплой, очень трепетной руке и его мягких губах, которые теперь невесомо и почти испуганно коснулись её губ.

Что же она творит?

Как она сможет оправдать это перед собой или перед Роном? Сейчас это уже не имело значения. Всё, что было важно – это тот невероятный поцелуй, такого у неё никогда не было с Роном. В этом поцелуе не было сомнений, и Гермиона вдруг поняла, что Драко влюблён в неё. Возможно, уже давно.

Это осознание полностью её потрясло, по позвоночнику пробежала дрожь и, кажется, что она распространилась на все внутренности. Она вцепилась в его свитер, чтобы притянуть его ближе, а ещё чтобы держаться за него. Драко на вкус был слегка солоноватым. Гермиона целовала его теперь, гораздо более решительно, ей понравился не только его нежный способ целовать её, но и их такой убедительный поцелуй. А ещё будоражило сознание то, что такой чистокровный и высокомерный Малфой, выращенный для высшего общества, был влюблен в неё, ведьму – грязнокровку.

Нежные и бархатистые губы Драко неспешно обхватывали её губы, а его рука легко легла ей на затылок. Он не прижимал её к себе, просто касался, скорее это она была той, кто притягивала его. Её руки обвились вокруг его талии и притянули его ещё ближе. Поцелуй с Драко сильно отличался от поцелуев Рона. Между ног у неё начало пульсировать и похотливо тянуть низ живота. Её дыхание участилось, и Драко отстранился от неё, по-видимому, испугавшись того, что происходило. Но она снова поцеловала его, потому что не могла насытиться этим покалывающим возбуждением.

***

Она и не подозревала, что Драко никогда не заходил дальше, чем почти целомудренные поцелуи с Пэнси, и то только потому, что та всегда инициировала, а Гойл жадно требовал подробностей. Не то чтобы ему не нравилось целовать девушку своей мечты. Как раз наоборот. Но он очень переживал, что не сможет контролировать собственное тело, если они продолжат так целоваться.

Это было неописуемо. У Гермионы был сладко-фруктовый вкус, её губы становились такими податливыми и ни капли не застенчивыми. То же было и с её телом, которое внезапно оказалось вплотную, что он почувствовал, как в него вжалась её грудь, и запаниковал, что его тело обязательно отреагирует на это. Он уже почти чувствовал, как приближалась его эрекция, и поэтому попытался отстраниться, хотя ничего не хотел так сильно, как продолжать целовать её.

Но он не ожидал от Грейнджер такой решительности. Она снова притянула его к себе и поцеловала, сминая и посасывая его губы, а затем коснулась языком. Драко подался вперёд и впустил её язык к себе в рот. При этом он вёл себя пассивно и даже немного благоговейно относился к её языку. Гермионе это так понравилось, что она восприняла его замешательство как комплимент своим действиям и разрешение двигаться дальше. Она нащупала его язык и провела вдоль по нему, мягко касаясь своим языком, Драко тихо застонал.

***

Гермиона, давно стояла с закрытыми глазами и ощутила такой жар в низу живота, который делал её безрассудной. Она прижалась ещё ближе к нему и почувствовала, как его член становился твёрдым. Такое иногда случалось и с Роном, если они целовались более интенсивно. Но впервые ей не показалось это странным или неправильным, а лишь ещё больше возбуждающим.

Драко снова попытался отстраниться, но она не позволила ему. Гермиона хотела чувствовать его, и ощущать его желание, что он явно наслаждался, тем, чем они занимались. Они обменивались запретными поцелуями в тёмной комнате, не давая никаких обещаний. Драко снова застонал, когда она глубже проникла своим языком и начала сумасшедший танец у него во рту.

Ей хотелось большего, гораздо большего, и, запоздало, она была глубоко встревожена своими примитивными желаниями.

***

Всё это происшествие полностью смутило его. Почему она поцеловала его? Так? Так восхитительно и безудержно, как будто они были парой? Почему она так заводила его? Он никогда не понимал девушек, но Грейнджер был головоломкой высшего уровня. Она же встречалась с Роном. Разве она не любила Уизли? Было ли у шкафа какое-то магическое свойство, заставляющее людей делать самые безрассудные вещи? Или всё это было из-за него? Почувствовала ли она, что он испытывал слабость к ней? Она им просто воспользовалась? Если даже это и так, то он, вероятно, не заслуживал чего-то лучшего, и в конце концов он получит незабываемые впечатления, которые потом сможет вспомнить с горько-сладкой болью.

Её губы по характеру были такими же, как и вся она. Решительные, амбициозные и целеустремлённые на пути к самому сокровенному, к его сердцу, которым она уже и так обладала. Его член стал твёрдым, несмотря на все запреты и установки, которые он себе давал. И Драко мог бы непрерывно стонать, так же как в тот момент, когда почувствовал её тело на себе. Каково было бы оказаться внутри неё? Он, вероятно, сошёл бы с ума в процессе. Гермиона целовалась как богиня, такая смелая и уверенная.

О, боги! Что бы он только ни отдал, за то, чтобы быть с ней. Он бы носил её на руках и поклонялся ей, как она того заслуживала. К сожалению, этого не могло быть, это лишь странный инцидент в шкафу, природу которого он не понимал. Он и Гермиона, кто бы мог это представить.

Гермиона начала возиться с его ремнём, и Драко в ужасе перестал дышать. Что она делала? Чего хотела?

«О Боже, помоги!» – думал он в панике и так сильно хотел, чтобы она прикоснулась к его члену, что не мог произнести ни звука и лишь часто, поверхностно и очень взволнованно дышал.

***

Затем кто-то вошёл в кабинет, они оба замерли.

– Где она может быть, Гарри? – именно Рон её искал.

– Не знаю. Не здесь. Или ты хочешь, чтобы я заглянул в шкаф?

– Нет, пойдём, там только старые фартуки, они всегда так воняют. Пожалуйста, не открывай проклятый шкаф! Давай ещё раз постучим в комнату девочек, вдруг она всё же простудилась в совятне, – виновато произнёс Рон, и оба вышли из класса.

Однако это разрушило атмосферу между Гермионой и Драко в крохотном шкафу. Она отвела руку, положила ладонь на краткий миг на его пылающую щёку и вышла из шкафа, ничего не сказав и не оглянувшись. Она просто ушла, а Драко, когда за ней закрылась дверь, скользнул по стенке вниз. Он был ошеломлён. Что, чёрт возьми, только что произошло? Между ним и грязнокровкой. В одном он был точно уверен, если бы отец мог, он бы и из Азкабана уже поразил его какой-нибудь расщепляющей молнией. Но ничего не произошло. Ничего, кроме того, что его член подрагивал.